Приговор Анастасии Шевченко - Анастасия Шевченко - Рикошет - 2021-02-18
А.Нарышкин
―
У нас на связи со студией Анастасия Шевченко, которая сегодня слушала приговор в суде. К счастью, условный срок. Анастасия, добрый вечер! Я напомню, что Анастасия Шевченко - одна из первых, кого в России судили по делу о сотрудничестве с нежелательной организацией. И в итоге суд ограничился условным сроком для нее: 4 года, таково было решение судьи. И при этом пять лет - то, что просила прокуратура для Анастасии Шевченко. Пять лет реального срока. Многие коллеги присутствовали на суде. И Таня Фельгенгауэр наша, и я смотрел на “Радио Свобода”, которое у нас признано, насколько я помню, иностранным агентом. Тоже эмоционально описывало все, что происходит. Анастасия, добрый вечер еще раз.
А.Шевченко
―
Добрый вечер!
А.Нарышкин
―
Скажите, пожалуйста, вас поздравлять или все-таки не стоит в связи с приговором суда.
А.Шевченко
―
Не знаю, если честно. Двоякое чувство. Я только что вернулась из суда. С одной стороны, сняли браслеты, наконец-то закончился домашний арест, есть какая-то определенность. А с другой стороны, сегодня за дебаты и семинар мне дали 4 года условно. И фактически запретили заниматься заниматься какой-либо политической деятельностью. Я себя счастливой не чувствую. Но я очень рада, что я дома и с детьми сейчас.
А.Нарышкин
―
Вопрос, мне кажется, самый популярный, который вам, я могу предположить, надоел уже: что дальше. Лично вы, Анастасия Шевченко, у вас дети, у вас все-таки есть опыт определенный ведения мероприятий политических и участия в политической деятельности, что вы дальше будете делать?
А.Шевченко
―
Именно поэтому я и расстроена. Мне по сути запретили заниматься политической деятельностью, я не могу теперь участвовать в выборах, поскольку условный срок. Я фактически на крючке у всяких спецслужб и т.д. остаюсь еще на 4 года. И 2 года моего домашнего ареста зачтутся только в том случае, если этот условный срок поменяется на реальный, что тоже такая перспектива, вполне близкая. Просто жить и так осторожничать - это фактически несвобода в любом случае. Пока я теряюсь в догадках. Я буду искать работу, буду думать, как дальше жить и как заниматься общественной деятельностью не в ущерб семье, не нарушая предписанных мне ограничений и т.д.
А.Нарышкин
―
В вашем случае за 2 года, что шло следствие и суд, что вы открыли для себя, что вы поняли? Про страну, про людей, которые вас окружают.А.Шевченко: Я фактически на крючке у спецслужб остаюсь еще на 4 года
А.Шевченко
―
Во-первых, поняла, что все возвращается с удвоенной силой, когда ты помогаешь людям. Я писала политзаключенным, мне в ответ пришли килограммы писем отовсюду: из России, из разных стран мира благодаря акции Amnesty International. Я, когда носила передачи политзаключенным, мне тоже носили в изолятор. И под домашним арестом, когда я не могла покупать продукты, люди всегда помогали. Я ходила в суды, и ко мне в суды в разы больше людей пришло. Сегодня просто огромное количество, и я всех благодарю и каждого. Я понимаю, что где-то я была на волоске от реального срока. И такое внимание со стороны активистов, политиков, СМИ меня спасло. И, конечно, блестящая работа моих адвокатов “Правозащита Открытки”.
Я поняла, что нужно отсеивать все ненужное, сосредоточиться на главном. Я этому научилась хорошо. Расчищать свое информационное поле, не обращать внимание ни на какой негатив и открыто с людьми общаться.
А.Нарышкин
―
Мы говорим про “Открытую Россию”, которая связана с Ходорковским, правильно?
А.Шевченко
―
Да-да-да, про нее говорят все время.
А.Нарышкин
―
А вас Ходорковский Михаил Борисович лично поддерживал как-то в эти 2 года?
А.Шевченко
―
Мне было запрещено общаться с кем-либо посредством телефона или интернета. Сами понимаете, Ходорковский Михаил Борисович далеко находится. И письма получать тоже мне было тяжело. Но я его поддержку в любом случае чувствовала в течение всех этих 2 лет.
А.Нарышкин
―
Мой вопрос связан с тем, не забыл ли про вас Ходорковский как инициатор движения “Открытая Россия”. Поддерживает ли он до конца тех, кто его поддерживал и оказался в лапах правосудия и следственной системы?
А.Шевченко
―
Знаете, никогда не жалела о своем знакомстве и сотрудничестве с Михаилом Борисовичем Ходорковским как гражданином России, потому что он своих не бросает.
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, что ваша деятельность для “Открытой России” в “Открытой России” оплачивалась?
А.Шевченко
―
Нет, это деятельность общественного движения, которая не оплачивается. Я об этом давала показания на допросе. Изучили все мои счета, все мои доходы и расходы. Очень хотели найти какой-то британский след. Но не было смысла, мне кажется, совершенно, потому что я доходы свои всегда декларировала, ничего не скрывала. Там ничего нового не нашли.А.Шевченко: Власть искажает реальность на данный момент
А.Нарышкин
―
Простите, личный вопрос. Как дальше вы будете зарабатывать? Нужны ли вам сейчас какие-то средства, готовы ли вы выйти на работу в ближайшее время?
А.Шевченко
―
Я ищу работу. Начиная с сегодняшнего дня. Пока все, что могу, - продолжать буду заниматься репетиторством. На ближайшие 10 дней у меня подписка о невыезде. Прокуратура еще может обжаловать приговор. И мы еще можем обжаловать приговор. Поэтому я в таком подвешенном состоянии. Но то, что я работу ищу, это однозначно. Нужно кормить семью.
А.Нарышкин
―
А специализация у вас какая, простите?
А.Шевченко
―
Я лингвист, переводчик с иностранных языков. И работаю в сфере журналистики и правозащиты.
А.Нарышкин
―
Обида, злость на кого-то после этих 2 лет у вас осталась?
А.Шевченко
―
Злость есть, да. Ненависти не испытываю ни к кому из моих обвинителей. Я всегда старалась понять их действия, объяснить для себя, даже как-то изучала их мотивы и т.д. Но я действительно зла, потому что это жесткий приговор. Так или иначе я понимаю, что все рады, все мои друзья сегодня были счастливы, родственники мои счастливы. Но это жесткий приговор для человека, который участвовал в дебатах и семинаре. Это много. Четыре года - это много. Ограничение деятельности тоже бессмысленно, не знаю, зачем это делают. Испытательный срок. И не знаю, что еще дальше будет.
А.Нарышкин
―
А у вас по приговору, решению суда ограничения политической деятельности на 4 года?
А.Шевченко
―
Знаете, очень сложно было разобрать сегодня, когда читали приговор, хотя мы в принципе близко стояли. Я слышала, да, что мне запрет на посещение собраний, массовых мероприятий, митингов - вот все такое. А точнее узнаю, когда получу приговор.
А.Нарышкин
―
Не получали еще на руки? А является ли, насколько вам известно, судимость по этой статье препятствием для вашего выдвижения, например?
А.Шевченко
―
Да, насколько я знаю, является. Это тяжкая статья.
А.Нарышкин
―
Почему вы, как вам кажется, почему вас выбрали? Потому что дел, на самом деле, не так много по всей стране о нежелательных организациях?
А.Шевченко
―
Мало того что выбрали - выбрали первой еще. У меня вопрос очень остро стоял первое время. Я сама его задавала многим исследователям в том числе. Могу сделать вывод только: боялись здесь, в регионе. И видели во мне какого-то потенциального конкурента в плане работы на выборах и т.д. В политической сфере.
А.Нарышкин
―
Революционера в вас видели, как вам кажется?
А.Шевченко
―
Сложно объяснить. Не могли во мне видеть революционера. У меня двое детей, сейчас стало трое. Я не ходила на несогласованные митинги. Я старалась очень аккуратно, максимально не нарушать ничего. Берегла детей
А.Нарышкин
―
Желание отомстить есть? Я не про какую-то кровную месть, а про, может быть, желание наступления каких-то перемен. Оно в вас сильнее стало?А.Шевченко: Я себя счастливой не чувствую. Но я очень рада, что я дома и с детьми сейчас
А.Шевченко
―
Знаете, мне все это время писали, писали. Сегодня я до 4 утра читала открытки, которые люди пишут о том, что не надо сдаваться, надо продолжать излучать свет, людей радовать и быть примером. Я это в качестве ответа на этот условный срок буду продолжать делать: сдаваться не буду и постараюсь быть примером.
А.Нарышкин
―
У вас после всего этого процесса и следствия желание жить в России на каком уровне сохраняется?
А.Шевченко
―
Да на прежнем уровне. У меня не было желания отсюда уехать. Ни тогда, ни сейчас нет. Просто страшно. Страшно так жить, как пел Баста. Что-то я часто его цитирую. Потому что у меня дети здесь. Мне есть что терять, безусловно. Я не хочу с ними расставаться. Но я понимаю, что в любой стране, куда бы я ни приехала, не будет медом намазано, везде есть свои проблемы, которые нужно решать. Я как человек неравнодушный и активный везде найду себе работу. Но мне кажется, что в России сейчас нужны активные люди, которым не все равно.
А.Нарышкин
―
Вы глобально понимаете, что в России надо делать? Когда мы видим разные приговоры, разные решения против активистов, не против активистов, против рядовых граждан по разным статьям.
А.Шевченко
―
Я понимаю, что власть искажает реальность на данный момент. Делает законопослушных, активных и ответственных граждан преступниками. Это нужно менять в обратную сторону, показывать, что мы на самом деле адекватные люди, которые хотят лучшего для страны, для города, для своего района. И таким образом всю пелену неправды, лжи и лицемерия переворачивать, быть честными, открытыми. С эмпатией к людям относиться.
А.Нарышкин
―
Анастасия, спасибо огромное! Я вам желаю успехов. Желаю, чтобы вы поскорее пришли после всего того, что с вами приключилось. И надеюсь, что мир, гармония рано или поздно у вас в семье наступят. Спасибо большое! Анастасия Шевченко, активистка “Открытой России”, которая сегодня получила 4 года условно за сотрудничество с нежелательной организацией.