Владимир Варфоломеев - Сотрудники - 2010-04-18
К.ЛАРИНА: Заставку переписали. Там когда был Корзун, там чего-то железное ковали сначала. Потом решили от этого отказаться. Да, действительно, это программа «Сотрудники», это цикл посвящен 20-летию радиостанции «Эхо Москвы», которое мы, тьфу-тьфу-тьфу, даст бог, в этом году отметим. И, вот, сегодня мы встречаемся с первым заместителем главного редактора, журналистом, обозревателем, ведущим и хорошим человеком Владимиром Варфоломеевым.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Добрый день.
К.ЛАРИНА: Добрый день, дорогой Володя. Перед тем как начнем наш разговор, я хочу напомнить нашим слушателям, что все для вас работает. Телефон 363-36-59 и, конечно же, SMS +7 985 970-45-45. И по традиции, surprise от Льва Гулько, который он преподносит героям этой передачи.
Варфоломеев Владимир Викторович, или, как его называют товарищи, ВВ есть пример нашего настоящего человека, который поднялся от, если можно так сказать, простого рабочего до заместителя руководителя предприятия. Будучи убежденным сторонником, товарищ ВВ в своей деятельности всегда руководствовался принципами и это помогало ему ближе узнавать людей, и в свою очередь показать себя. Только и благодаря присущим ему качествам, ВВ всегда находил правильные решения и выполнял качественно и в срок поставленные перед ним задачи, даже находясь на задании далеко за пределами родины.
Чутко реагирующий на малейшую несправедливость, всегда готовый помочь и поддержать товарищ ВВ к подчиненным требователен и по-хорошему внимателен. Плодотворная деятельность Владимира Викторовича не раз отмечалась товарищами по работе и коллегами по цеху. Заместитель главного редактора, ведущий новостей, ведущий передачи «Разворот», страстный болельщик и не менее страстный путешественник, большой любитель сериала «Твин Пикс» и Аллы Борисовны Пугачевой. Все это – Владимир Викторович Варфоломеев.
К.ЛАРИНА: Ну вот. Все, что мы не знали, мы узнали. И еще кое-что узнали.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Слушайте, а есть серьезная ошибка.
К.ЛАРИНА: Что? Какая?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, серьезная ошибка. Какие принципы? Нету у меня никаких принципов.
К.ЛАРИНА: И об этом мы тоже сегодня поговорим. Я не напомнила нашим слушателям, что у нас есть кино в нашем радио. Поскольку мы транслируемся на нашем сайте, вы можете в кои то веки посмотреть на Владимира Варфоломеева, потому что обычно он сидит на моем месте, а напротив него сидит гость, которого все и показывают. Ведущие у нас, к сожалению, обречены и их редко кто показывает. Но вот сейчас на сайте можете посмотреть прямо в глаза Володе и приготовить свои вопросы.
Значит, я хочу сказать от себя лично, добавляя к тому, что сказал Лев Гулько, что Володя Варфоломеев, честно признаюсь, один из самых близких мне людей на радиостанции «Эхо Москвы» по мироощущению, по духу, по тому, как он относится к миру, к окружающей его жизни. Не знаю, является ли это для него важным признанием, но мне как-то очень хотелось тебе об этом сказать.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Спасибо.
К.ЛАРИНА: Вот. Но я бы хотела вот о чем с тобой поговорить. Поскольку давно уже грань эта стерта между журналистикой и каким-то человеческим участием в общественной жизни, является для тебя какая-то, действительно, такая вот, очевидная граница, когда ты понимаешь, что тут кончается журналистика и начинаюсь я, Владимир Варфоломеев?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, пока я нахожусь на территории радиостанции, я всегда стараюсь помнить об этой грани, она должна существовать. Мои гражданские взгляды, моя позиция – это одно, а работа, которую я тут выполняю, это, ну, нечто другое. Оно как раз должно быть отстраненное, не должно быть тех самых принципов, о которых я сказал. Поэтому как меловой круг территория нашей радиостанции, она действует. Как только я выхожу за «Эхо» или выхожу, скажем, из эфирной зоны, тогда я, наверное, скорее, гражданин, чем журналист. Именно поэтому меня, порой, можно встретить не только в редакции.
Нужно различать – не нужно путать. Я как раз боюсь всегда скатиться в анальную пропаганду. Какие бы люди, какие бы явления, события ни были мне симпатичны, я должен, наверное, о них, даже если это не новости, а какая-то дискуссионная программа вроде «Разворота», ну, я должен стараться на них смотреть как-то более-менее объективно. Именно поэтому бывают истории, бывают ситуации, когда в эфире я могу яростно и иногда даже искренне защищать людей, явления, которые мне в обычной жизни не симпатичны. Но я пытаюсь, может быть, как адвокат, найти в их действиях, найти в их мотивации, ну, что-то объясняющее их и, может быть, что-то оправдывающее в том числе.
К.ЛАРИНА: А что, Володь, в принципе, сформировало тебя как человека неравнодушного? Я это подчеркиваю, поскольку, действительно, для тебя работа – она не просто работа с холодным носом. Я вижу, как ты тратишься и мне это как-то очень отрадно, я таких людей очень уважаю, это большая редкость, ей-богу. Вот, все-таки, когда начиналась радиостанция «Эхо Москвы», понятное дело, что здесь все собрались, что называется, по интересам. Это такой был позыв. Но в ту пору, вряд ли, мы могли себе как-то четко сформулировать, чего мы хотим от этой жизни и от жизни в радио. Вот, за эти 20 лет этот путь уже пройден? Ты же понимаешь уже точно, как ты относишься к этому явлению, к такому, к сякому?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, это я понимаю. Но сформулировать я так это не смогу, в том числе и то, как это сформировалось.
К.ЛАРИНА: А точное отношение? Вот, ты в этом смысле себе доверяешь, как я понимаю. Вот, точное отношение к событию кто тебе помогает сформулировать? Ты сам?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Какой сложный вопрос. Ну, когда-то, на заре, когда я сюда только приходил, наверное, мне помогало то, что в меня заложили родители, то, что в меня заложили мои педагоги, среди которых были замечательные совершенно люди, то, что в меня заложили еще в те советские годы зарубежные голоса, которые я слушал. Тогда это как-то, наверное, отчасти сформировало. Что сейчас на меня так влияет? Слушай, это очень сложный вопрос, даже не смогу сказать. Ты, может быть, ждешь ответа, что я чувствую, что нужно исполнить какую-то миссию?
К.ЛАРИНА: Да не дай господь, не разочаровывай меня. (смеется)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Вот. Я уже этого испугался. Нет, никакой миссии. С одной стороны, действительно, то, что я делаю, это работа, за которую каждый месяц я получаю зарплату. Такая же работа, как у многих других, тех, кто трудится или на заводах, или в издательствах.
К.ЛАРИНА: Но ты же от слушателей чего-то хочешь? Ты когда с ними вступаешь в контакт впрямую.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: У меня есть. Конечно, есть подспудное желание. Может быть, поэтому я часто так давлю на аудиторию. Я хочу, чтобы они если не приняли мои ценности, которые у меня есть, но чтобы хотя бы они поняли их и, может быть, кто-то задумался и, извините, перешел на нашу сторону. Есть это где-то в глубине. Хотя, перед каждым эфиром я такой задачи перед собой, естественно, не ставлю. Но когда я слышу очередной звонок, и, вот, мне кто-то начинает рассказывать, вдалбливать что-то, что все у нас хорошо, все правильно или что все хорошо и правильно было в 40-е – 50-е годы. И я пытаюсь найти какие-то аргументы, чтобы переубедить этого человека, хотя, понимаю, что в таких ситуациях в большинстве, наверное, это абсолютно бесполезно. Но все равно я делаю то, что я считаю должным делать.
К.ЛАРИНА: Какие твои ценности?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ой. Я стараюсь их, опять же, не формулировать. Если я буду задумываться над тем, кто я, либерал, демократ, коммунист, то могу впасть в какой-то идеологический раж. И, соответственно, менее критически воспринимать других носителей той же самой идеологии, которая мне близка. Ну, наверное, было бы странным, если бы я отрицал, что, ну, придерживаюсь во многом либеральных взглядов. Но это мне, как я не самокритично считаю, не мешает скептически оценивать действия, поступки и заявления других людей, которые у себя декларируют такие же взгляды как у меня.
Я на всех смотрю с прищуром, пытаюсь понять, искренне они это делают или не искренне. Может быть, они заблуждаются. А, может быть, они сознательно, прикрываясь, опять же, той самой либеральной риторикой, пытаются куда-то увести в сторону.
К.ЛАРИНА: А у тебя не бывает таких моментов отчаяния, когда ты думаешь «Блин, 20 лет долбишь-долбишь одно и то же, а толку никакого», когда смотришь на результаты какого-нибудь очередного голосования?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: На результаты социологических опросов.
К.ЛАРИНА: Да.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Просто в ужас впадаю. Просто в ужас, но, слава богу, может быть, на заре это было – сейчас нет, руки не опускаются. Ничего, будем с вами, товарищи, работать дальше. Буду вам дальше рассказывать, пока есть у меня такая возможность, что я об этом думаю. Может быть, кому-то это будет интересно и полезно.
К.ЛАРИНА: А что нового ты узнал о людях за это время, за эти 20 лет? (смеется)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, знаешь, 20 лет общаясь с огромным числом людей, конечно, можно стать мизантропом. Можно стать. Нет, но я по-прежнему всех люблю. Я могу быть резким, я могу иногда в эфире быть грубым, потом по этому поводу переживаю. Переживаю по этому поводу. Но я не разучился любить людей. Правда. Они хорошие. А если они не очень хорошие, то не по своей воле, обстоятельства такие. Вот, которые нас всех окружают. И многие мои недостатки я тоже списываю на такое, условное тяжелое вражеское окружение, в котором я нахожусь. Я вынужден иногда совершать, наверное, поступки, ну, в моем профессиональном случае поступки выражаются в словах, которым, наверное, в иной ситуации можно было бы найти замену. Но я поступаю вот таким образом, и списываю это на плохую экологию, на тяжелые жилищные условия и так далее, и тому подобное. На не самые высокие заработки и т.д., и т.п.
К.ЛАРИНА: Что такое компромисс, на твой взгляд, вот именно в журналистской работе?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Компромисс – это штука, наверное, без которой не прожить. Штука, без которой в наших особенно условиях трудно существовать. Постоянно приходится идти на компромиссы. Я бы с огромным удовольствием никогда бы не рассказывал о некоторых наших политических персонажах, которые кроме рвотного, извините, рефлекса больше ничего во мне вызвать не могут. Но я иду на компромисс, который, в частности, обусловлен моими служебными обязанностями. Это тоже компромисс. Я вынужден это делать. Точно также есть люди, о которых я был бы готов рассказывать сутки напролет, достойнейшие люди, которые являются образцом для поведения жизненного, образцом морали. Вот, про них надо рассказывать постоянно, непрерывно. А я иду на компромисс и ограничиваю себя, понимая, что это был бы, наверное, перебор.
К.ЛАРИНА: А вот скажи. Про частную жизнь если я спрошу так. Друзья с тобой вступают в какие-нибудь споры, дискуссии по поводу твоих убеждений?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да.
К.ЛАРИНА: Да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: К сожалению, а, может быть, наоборот, это нормальная ситуация, значительная доля моих друзей, со многими из которых мы дружим еще до того момента как я пришел на «Эхо», там, соответственно, больше 20 лет, мои взгляды на жизнь они не разделяют.
К.ЛАРИНА: Не разделяют?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Не разделяют.
К.ЛАРИНА: Потому что они другую жизнь прожили, да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Они из народного большинства, да. Но это не мешает нашим дружеским отношениям.
К.ЛАРИНА: А как же быть?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: А мы постоянно спорим. Это же интересно.
К.ЛАРИНА: А морду набить? (смеется)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Это же почти интересно, это же почти как в эфире. Ты начинаешь спорить, только рядом с тобой еще лежат сигареты, еще стоят бутылки с хорошими напитками, и это получается настоящая живая народная дискуссия.
К.ЛАРИНА: Но чем кончается обычно? Ты же сказал, что надо как-то их вербовать на свою сторону. Вот тебе, пожалуйста, конкретные люди за твоим столом сидят. И что?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Не удается.
К.ЛАРИНА: Вот, почему не удается? Если даже близких друзей можно убедить.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Наверное, я не нахожу нужных аргументов, вот, не получилось у меня это. Наверное, я виноват. Но я продолжаю над этим работать. Значит, будем 3-е, 4-е десятилетие дружить.
К.ЛАРИНА: Тогда еще вопрос, да, раз уж мы про друзей заговорили. Ты, наверняка, тоже и знаешь об этом, и они, наверное, об этом рассказывают. А они из каких источников берут информацию и на основе чего они свои выводы делают, на основе чего они формируют свое отношение к жизни?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Есть 2 источника информации. Первый, это телевизор, а второй – это реальная жизнь, которая их окружает. Но, вот, одна из моих подруг работает в сфере жилищно-коммунального хозяйства. С одной стороны, она видит там страшную коррупцию, то, как воруют все ее начальники. С другой стороны, она видит, что... Точнее, ей приходится работать с большим количеством гастарбайтеров, которые приезжают и здесь у нас наводят порядок. И она уверяет меня, что они просто плохо работают. Плохо работают. И на этой почве у нее, например, возникает такая личная ксенофобия. Я понимаю, откуда она берется, но переубедить не могу, потому что то, что я ей рассказываю или пытаюсь рассказывать, это все теория. А есть практика, с которой она сталкивается по своей работе, по своей жизни каждый день. Я это никак не могу оспорить.
К.ЛАРИНА: То есть получается, здесь как-то личный опыт, наоборот, он каким-то образом меняет картину мира и не в ту сторону. Потому что если мы говорим о теории, которой мы, по сути, здесь занимаемся и как часто звучат упреки в наш адрес типа «вы там все в Москве живете и не знаете, как, на самом деле, жизнь проистекает». Но реальная жизнь, которой человек живет, она еще хуже человека делает, а не лучше. (смеется)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да. К сожалению, это так. И бороться, разумеется, надо с истоками. Но журналисты, в общем, не должны, наверное, бороться. Я же не политический деятель, хотя и посещаю некоторые политические мероприятия. Вот они, политики, дескать, пусть этим и занимаются. Вот я сейчас эти слова произношу и думаю, наверное, тем самым я себя отмазываю, я себя отделяю. Дескать, пусть будет когорта некоторых людей, которые будут в этой стране что-то менять. А я буду за этим наблюдать или, в лучшем случае, буду об этом по радио рассказывать. Но в этой позиции, мне кажется, есть некая ущербность.
К.ЛАРИНА: Когда вы с Аней Трефиловой обсуждали тему «Путин в отставку», знаменитое письмо, которое опубликовано в интернете и подписи под которыми собирают, сколько там, тысяч 30 уже или сколько?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да, где-то так.
К.ЛАРИНА: Ты не сказал о том, что ты это письмо подписал. Почему ты об этом не сказал в эфире?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Меня никто не спрашивал. Зачем? Тогда будет получаться... Вот, я людей агитирую присоединиться ко мне. Нет! Если человек чувствует в себе потребность высказаться, например, за отставку того или иного руководителя, он должен самореализовать свои собственные вот эти гражданские позывы.
К.ЛАРИНА: Я спрашиваю тебя: почему ты подписал это письмо?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, потому что я считаю то, что за 10 лет со страной сотворил Владимир Владимирович Путин, нанесло нашей стране огромный вред.
К.ЛАРИНА: В чем это выражается, на твой взгляд?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Прежде всего, в зажиме всяческих свобод, всяческих свобод. Я понимаю, что он, во многом, следовал подспудным желаниям людей, которым не нужны ни эти выборы, ни эта свободная пресса, ни свобода митингов и демонстраций, им ничего не нужно. Но вместо того, чтобы попытаться переломить этот негативный народный настрой, он шел в его русле и стал закручивать все еще гораздо круче. Вот это моя основная претензия.
К.ЛАРИНА: Но естественный вопрос, который возникает, когда говоришь на эту тему с людьми, подписавшими это письмо, естественная претензия: «А кого вы, типа, хотите? А кто вместо него?» Насколько ты вообще эту формулу принимаешь как аргумент?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Важно вспомнить текст этого письма. Оно, ведь, по большому счету не обращено ни к Дмитрию Анатольевичу Медведеву, ни к Организации Объединенных Наций, ни к господу богу, который всем, наверное, рулит. Оно обращено к жителям страны, где говорится о том, одним из основных требований или одним, как там Ленин говорил, одним из лозунгов текущего момента, должно стать требование отставки Путина. Кто такой сейчас Путин? Да, он руководитель политической партии. Я думаю, внутри себя эта организация, в которой там больше миллиона членов, найдет достойного руководителя. Путин – глава правительства. Если сменится глава правительства, я думаю, что в 140-миллионном государстве можно найти человека, который будет профессионально и качественно, и достойно выполнять эти обязанности. Это не большая проблема. Его, ведь, не нужно свергать с какого-то поста, который не существует, лидер нации. Это, я понимаю, была бы серьезная проблема. Он – всего-навсего глава кабинета министров.
К.ЛАРИНА: К нам пришли новости. Вот, смотрите, как это сейчас будет происходить, да? Мы сидим с Володей Варфоломеевым, который в гостях в программе «Сотрудники», а к нему спиной поворачивается очаровательная Марина Старостина, которая прям сейчас на наших глазах прочтет очередной выпуск новостей.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: А что касается того, кто мог бы заменить, у меня, в принципе, есть и на этот вопрос ответ. Ну, может быть, после новостей.
К.ЛАРИНА: Да-да-да. Мы обязательно эту тему продолжим, тем более, она все равно возникнет так или иначе в разговорах с нашими слушателями. Я, друзья мои, напомню, что во второй части мы постараемся обратиться уже к вашим вопросам, и те, которые пришли на наш сайт, и те, которые приходят на SMS, и, конечно же, телефон прямого эфира обязательно включим, 363-36-59. А пока можете нас подслушать на сайте.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: И сегодня у нас в гостях Владимир Варфоломеев. Я напомню нашим слушателям, что будем принимать звонки, 363-36-59. И напомню SMS +7 985 970-45-45. Я несколько вопросов прочту с нашего сайта – хорошие вопросы пришли, молодцы, хвалю наших дорогих слушателей. Но мы, собственно, остановились на этом письме «Путин в отставку». Я почему, все-таки, предложила на эту тему поговорить? Потому что как правильно Володя заметил, поскольку никто его не спрашивал о том, почему он подписал это письмо, то он на эту тему и не говорил. И вот сегодня есть такая возможность обосновать свою позицию. Итак, я повторю заход. Если не он, то кто же? Повторю свой вопрос, Володь. Если не эти люди, то кто же? Кого вы видите, какая альтернатива? Вот, это аргументом считается в споре на эту тему? Он самый распространенный.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: С одной стороны, это аргумент, безусловно, потому что место не может быть пусто, тем более место руководителей государства. А с другой стороны, когда мы... Говорю «мы», потому что я в этом принял участие. Когда мы ставим вопрос о том, что нужно убирать тех, кто, на наш взгляд, с работой или не справляется, или просто ведет страну не туда, то когда нас спрашивают «Ребята, а где тогда ваша команда? А кто тогда там будет этим министром, а кто будет этим премьером?» и так далее, то, безусловно, таким образом дискуссия немного уводится в сторону от фигуры в данном случае конкретно Путина к неким другим фигурам. Но я могу ответить, как я вижу или кого я вижу, и не только там, извините, на месте главы правительства, а можно и повыше, я думаю, что, безусловно, надо в ближайшее время освобождать Михаила Борисовича.
К.ЛАРИНА: Ходорковского?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да. И это тот человек, который, мне кажется, справится.
К.ЛАРИНА: Ну, вы ж прекрасно понимаете, что это невозможно, дорогие друзья. Не пугайтесь, не хватайтесь за валидол, за корвалол. Этого не будет. Поэтому мой следующий вопрос такой. Володь, все-таки, вот, 20 лет в журналистике, да? Кто формирует общество гражданское? СМИ? Или общество формирует СМИ? Кто кого формирует? Ведь, этот процесс же – он, безусловно, такой, энергетический взаимообмен происходит.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Знаешь, чтобы в инкубаторе вырастить цыпленка, его должна сформировать курица. СМИ в данном случае, ну, как лампочка, которая в этом инкубаторе светит и немножко греет. Она может помочь тому, чтобы он вылупился на свет таким желтеньким и здоровеньким, вырос бы потом или в курицу, или в петуха. Но она собой заменить курицу не может. Общество само должно внутри себя, там, определить ту, не знаю, субстанцию, которая постепенно будет расти-расти, умнеть, набираться опыта и превращаться в то самое гражданское общество, то есть, там, просто электорат превратится в граждан, превратится в народ. Пресса здесь, ну, минимальную роль играет. Она может играть отрицательную роль, как это делают сейчас.
К.ЛАРИНА: Да, государственные каналы, да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да. К сожалению.
К.ЛАРИНА: Но они тебе на это скажут совершенно резонно, что они как раз выполняют запросы общества. Потому что большинство людей как раз и разделяет то, что сегодня декларируется, ту идеологию, которая сформировалась на сегодняшний день.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, я соглашусь с ними во многом. Но мы тогда попадаем уже в этот замкнутый круг.
К.ЛАРИНА: Да, это замкнутый круг.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Выхода из которого кроме как разрубить его вострым ножиком не вижу. Политическим ножиком.
К.ЛАРИНА: Еще вопрос, опять же, из твоей общественной жизни. Когда ты не как журналист, а как гражданин Варфоломеев Владимир Викторович принимаешь участие в каких-то политических акциях. Я уж не знаю, из праздного это интереса или по своим личным убеждениям, но, вот, ты сходил и не первый раз уже был на марше несогласных. Что тебя туда ведет? Праздное любопытство?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, есть элемент любопытства, посмотреть на тех людей, которые решаются выступить против, которые не поют в общем хоре. Это интересно. Но с другой стороны, что за последний год-два-три, в том числе благодаря своему Живому журналу, я многих из них узнал куда лучше. А с другой стороны, наверное, такая же мотивация, как и у многих тех, кто подписывает разного рода открытые письма в защиту кого-то, в поддержку кого-то. Ты понимаешь, что это то немногое, что ты как гражданин можешь сделать. Ты это делаешь даже не для них, не для кого-то, а делаешь это для себя. Если угодно, для очистки собственной совести. Ну, там, спустя год, спустя 10 лет или на пенсии я могу вспоминать: наверное, я пытался сделать то, что я мог. Вот это основной мотив. Конечно, я не верю, что после очередного митинга, там, выхода на Триумфальную площадь, наконец, заработает полностью 31 статья Конституции. Конечно, я не верю, что после маршей несогласных те, чьих отставок участники требуют, что они возьмут и уйдут. Конечно, нет.
К.ЛАРИНА: Живой журнал для тебя – это что? Это возможность как-то понять, кто тебя окружает?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: А это то пространство, где я стараюсь не идти на те самые компромиссы, на которые вынужден идти, работая в эфире. То есть там я такой, более-менее настоящий, в Живом журнале. Причем, у меня же 2 Живых журнала.
К.ЛАРИНА: Один, как бы, «Эховский».
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Один посвящен, ну, делам внутри «Эха Москвы». А второй – общеполитический, общежитейский, где я что-то, может быть, о себе рассказываю, о своих поездках, о чем-то еще, о том, что меня заинтересовало, фильмы посмотрел, митинги, на которые сходил, и так далее. Я специально их развел года 2 назад. Раньше это была общая лента, это был один Живой журнал, а потом развел. С тем, чтобы мои политические взгляды, которые я декларирую в своем основном Живом журнале, не переносились на мою эховскую ипостась. Чтобы, все-таки, в эфире меня те люди, которые читают в интернете, а потом слушают по радио, чтобы они, все-таки, меня немножко различали. Потому что далеко не все из того, что я пишу в Живом журнале, я произношу по радио. И это, наверное, было бы неправильно.
К.ЛАРИНА: А там другая аудитория, на твой взгляд, в интернете? Или они пересекаются?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Они, во многом, пересекаются.
К.ЛАРИНА: Хотя, наверное, моложе, все-таки?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Она помоложе...
К.ЛАРИНА: В отличие от слушательской, да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Гораздо моложе. То есть там много людей среди моих френдов 20-летних.
К.ЛАРИНА: Ну и как тебе эти люди?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Они интересны. Но чем же приятен Живой журнал по своей технологии? Я же могу отбирать этих людей, тех, с которыми я общаюсь. И поэтому практически не переписываюсь и не читаю то, что могли бы написать люди, которые мне глубоко не симпатичны.
К.ЛАРИНА: А чем ты объяснишь, что такими популярными стали радикальные идеи? С одной стороны, радикальные, а с другой стороны, абсолютно государственные, популярны среди молодежи? Это люди, которые не знают, что такое тоталитаризм, не знают, что такое советская власть, не знают, что такое несвобода, по сути.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: А я не думаю, что они об этом задумываются. Им сейчас, большинству 20-летних, я так предполагаю, тем кто учится, им же, в принципе, комфортно. Это не то, какими мы были 20-летними – с тем, чтобы послушать свою любимую музыку, тебе нужно было куда-то ехать, искать полуподпольные киоски, где ты мог бы эти записи приобрести.
К.ЛАРИНА: Ну да, какие-то действия предпринять.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Для них все открыто. Их не вычищают из институтов, как правило, за редкими исключениями, уж если только совсем такой человек, горячий гражданский активист. Их не трогают. Да, иногда там за билеты или, как раньше, за пейджеры могли пригласить на какой-нибудь митинг съездить, в массовке поучаствовать. Они могут читать то, что они хотят, они могут клубиться в тех заведениях, которые им интересны, они могут слушать ту музыку, которую они любят.
К.ЛАРИНА: То есть они даже не могут представить, что это у них кто-то может отобрать, да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да, да. Им комфортно. А комфортно как раз в текущем нашем государстве. Почему у них должны быть какие-то претензии тогда к этому государству? Есть некие абстрактные ценности, о которых они, наверное, пока, в том числе и в силу возраста не задумываются, там, гражданские права, соблюдение Конституции.
К.ЛАРИНА: А ты в 20 лет тоже не задумывался?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: В 20 лет что было? 20 лет – это был 1986-й год, я тогда уже начинал, по-моему... Ну, это было за год, за два до того, как я пошел на свои первые митинги.
К.ЛАРИНА: А-а. То есть все равно уже как-то предпосылки были?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: То есть 1987-й, 1988-й год меня уже можно было встретить на неких акциях в Москве.
К.ЛАРИНА: Наступает страшный момент. 363-36-59 – это телефон прямого эфира, и сейчас у вас есть возможность задать свой вопрос Владимиру Варфоломееву, который находится здесь в прямом эфире в передаче «Сотрудники» в студии радиостанции «Эхо Москвы». Алло, здравствуйте. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
К.ЛАРИНА: Да?
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Здрасьте.
СЛУШАТЕЛЬ: Это радио «Эхо Москвы»?
К.ЛАРИНА: Да.
СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я по поводу Владимира Викторовича хочу не вопрос задать, а выразить свое восхищение. Я инвалид, не выхожу из дома 20 лет. Единственная радость в жизни – это радио «Эхо Москвы». Я знаю всех-всех, кто там работает. Но я обожаю Варфоломеева Владимира Викторовича.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Спасибо большое.
СЛУШАТЕЛЬ: Я наслаждаюсь его голосом, его интеллигентностью, его тактичностью, как он говорит со своими сотрудниками, как он ведет «Развороты-повороты». Извините, я так волнуюсь.
К.ЛАРИНА: Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ: Я восхищаюсь вами.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Спасибо. Но мне кажется, вы меня перехваливаете. Я не потому, что очень скромный, нет. Ну, серьезно. Интеллигентность, тактичность. Я в эфире часто несдержанный, я прекрасно про себя это знаю. Несдержанный по одной простой причине – потому что по большинству тем, которые я обсуждаю, я очень переживаю по этому поводу. Вот, просто переживаю и иногда забываю, что я нахожусь перед микрофоном и слушает миллион человек. Ну, не всегда.
К.ЛАРИНА: Алло, здравствуйте.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Но все равно, спасибо вам большое.
К.ЛАРИНА: Алло-алло? Говорите, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это звонит Елена.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Здравствуйте, Елена.
К.ЛАРИНА: Лен, сделайте потише радио, чтобы вы друг друга слышали.
СЛУШАТЕЛЬ: Знаете, Владимир Викторович...
К.ЛАРИНА: Лена, сделайте радио потише, а то мы друг друга не слышим.
СЛУШАТЕЛЬ: Владимир Викторович, я, конечно, отдаю должное вашему уму и компетенции вашей, но вы знаете, вы как раз бываете очень некорректны в эфире. И вы иногда очень несправедливо своих соведущих перебиваете. Это очень режет ухо.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Соведущих перебиваю?
К.ЛАРИНА: Именно соведущих или слушателей?
СЛУШАТЕЛЬ: То, что, конечно, вы мастер ведения, как сказали, «Разворотов» и информационных передач. Но, вот эта вот, так сказать, некорректность – она просто иногда заставляет радио выключать.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Что касается соведущих, я очень ревную их к слушателям.
К.ЛАРИНА: К славе. (смеется)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: К слушателям! Не хочу делиться ни с кем. Соведущий. Одному-то в студии тесно бывает. Спасибо.
К.ЛАРИНА: Спасибо. Алло, здравствуйте. Алло-алло? Говорите, пожалуйста. Нет. Долго слушали мы друг друга, но не услышали. Алло, здравствуйте. Алло?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
К.ЛАРИНА: Это «Эхо Москвы» вас слушает внимательно. Пожалуйста, говорите.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я хочу выразить благодарность за позицию Владимира Викторовича.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Спасибо.
К.ЛАРИНА: Спасибо, мы приняли ваш звонок. (смеется) Но у нас не голосование. Алло, здравствуйте. Алло-алло? Говорите, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Здрасьте.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло?
К.ЛАРИНА: Да, слышим. Ну, говорите уже.
СЛУШАТЕЛЬ: Это Юрий Владимирович, Волгоградская область.
К.ЛАРИНА: Так?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Добрый день.
СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста, а вы не считаете, что одна из причин экономической нашей бедности – это неуважение к советскому прошлому нашей страны? И не считаете ли вы, что нужно прекратить оголтелый антисталинизм на волнах «Эха Москвы»?
К.ЛАРИНА: Прекрасный вопрос. Спасибо вам большое. Вот, будет нам счастье.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да. Юрий Владимирович, я не считаю, что причиной экономической отсталости России – а тут диагноз вы поставили точно – является огульная критика советского прошлого.
К.ЛАРИНА: А прекратить антисталинизм оголтелый не хочешь?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Нет, я этого не хочу...
К.ЛАРИНА: А почему?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: ... хотя, я его на волнах радиостанции «Эхо Москвы» практически не замечаю.
К.ЛАРИНА: Оголтелого антисталинизма?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Какой здесь оголтелый антисталинизм? Если бы он шел из программы в программу, изо дня в день, каждый час бы долбили-долбили.
К.ЛАРИНА: А ты оголтелый антисталинист?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да.
К.ЛАРИНА: Почему?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Абсолютный.
К.ЛАРИНА: Почему?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ой. Ну, а какое может быть отношение к абсолютному злу?
К.ЛАРИНА: У тебя есть своя история?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Нет. Насколько я знаю, мою семью, по крайней мере, ближайших родственников никак, например, репрессии не затронули. Но у меня деды погибли на войне. И если бы в конце 30-х – начале 40-х, не исключено, Сталин бы вел другую политику или на его месте был бы не Сталин, война могла бы сложиться совсем по-другому или ее вовсе могло бы не быть, и мои деды, возможно, были бы живы. Но тут не личная месть мной движет. Ну, просто я не приемлю это, буквально такое, реальное воплощение абсолютного зла, которым в моем представлении был Сталин и те, кто с ним были.
К.ЛАРИНА: Еще один мой любимый вопрос, который, кстати, мы часто обсуждаем здесь и на «Эхе», и с нашими слушателями. Вот, как ты к этому относишься, поскольку, опять же, мы все время спрашиваем, а нас никто не спрашивает. Меняют ли твое отношение к творчеству того или иного человека, если мы говорим об интеллигенции, его поступки общественные или его политические убеждения?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Я сам себе часто задаю этот вопрос и пытаюсь убеждать себя в том, что гражданская позиция человека – это одно, а его творчество – это другое. Но не могу себя убедить и не могу отделить одно от другого. Именно поэтому, наверное, несколько лет назад я начал вести такой список деятелей российской интеллигенции, где стараюсь фиксировать некоторые наиболее яркие, заметные поступки общественно-политического характера, кто в какой политической партии состоит, кто пишет открытые письма в поддержку тех или иных приговоров, а кто выступает против приговоров, кто пишет письма с просьбой освободить того или иного человека из тюрьмы и так далее. Может быть, это только для нашей страны так характерно? Хотя, мы же помним, что даже в том же Голливуде артисты делятся на условных либералов и на условных консерваторов.
К.ЛАРИНА: Да-да. Но когда уж была война в Ираке, это было... Да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Но другое дело, что я-то смотрю голливудский фильм, и мне все равно, за кого голосовала Мэрил Стрип. Совершенно все равно. Наверное, потому, что это далекая Америка. А здесь мне это важно знать. В конце концов, интеллигенция – это люди, на которых многие ориентируются, люди, к которым прислушиваются.
К.ЛАРИНА: А как же тот самый компромисс, о котором мы с тобой говорили?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну что компромисс? Ну, когда главный режиссер известного театра вступает в партию только для того, чтобы его театр получил какие-то очередные субсидии...
К.ЛАРИНА: А это для артистов – за ним люди. «За мной люди», - говорит он. Да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да, «за мной люди»,
К.ЛАРИНА: «Вот как вот? Что я им скажу? Что, извините, ребята, я не могу поддержать этого человека, поэтому вы останетесь без зарплаты? Они пошлют меня вообще нафиг».
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Я понимаю его, но не поддерживаю. Считаю, может быть, этот компромисс лишним. Тем более, периодически просматриваю эти свои многостраничные списки – они в интернете есть, в том числе и у меня в Живом журнале ссылки выложены – есть огромное число наших деятелей культуры или тех, которые сами по себе действуют, особо ни на ком не завязано, а есть и руководители в том числе некоторых художественных коллективов, которые никуда не вступали и которые ничего не подписывали. И вроде бы их театры не закрыты, их издательства продолжают работать или их книжки продолжают печататься. То есть если ты не участвуешь в какой-либо кампании, тебя за это не расстреливают, тебя за это не выгоняют, с тобой ничего особо страшного не происходит. Значит, можно в какой-то степени не идти на эти компромиссы. А эти люди добровольно дали...
К.ЛАРИНА: Иногда даже вызываются, когда их не спрашивают.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да.
К.ЛАРИНА: На самом деле, я просто когда Володя завел эти списки, я по этому поводу ужасно негодовала и категорически не приняла вообще эту форму работы с населением. (смеется)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Но это не (НЕРАЗБОРЧИВО) списки, Ксюш.
К.ЛАРИНА: Но в итоге, Володя, я скажу тебе честно, что я ими пользуюсь, когда готовлюсь к эфиру. Но, хотя, были случаи, когда ты ошибался, да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Да.
К.ЛАРИНА: У нас была история с одним актером.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: А в этом нет ничего удивительного. Например, многие деятели культуры стыдятся говорить о том, что, например, они члены «Единой России» и ты нигде не можешь найти. Потому что, естественно, партии списки своих членов хранят отдельно, они не раскрываются, и ты только можешь ориентироваться на их собственное интервью или где-то какая-то утечка пробежала. А эти люди сами вместо того, чтобы как у нас было в советские времена, эти герои Соцтруда, члены КПСС, члены ЦК ходили со значками, везде фигурировали, заседали в президиумах, говорили «Да, мы и наша коммунистическая партия». А сегодня большинство из них словно стыдится, да?
К.ЛАРИНА: Да. Потому что, кстати, тогда при советской власти наше отношение совсем не зависело от того, является ли Михаил Александрович Ульянов, там, трибуном, да?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Там альтернативы не было.
К.ЛАРИНА: Не было, да-да-да. Но, хотя, тоже все понимали некое лукавство, это условия игры, условия жизни, в которых мы тогда жили.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Но некоторые были первыми учениками, как и сейчас многие из них.
К.ЛАРИНА: Кстати, по поводу актера, с которым мы ошиблись, когда он позвонил мне, сказал, что «вот, про меня сказали, что я член «Единой России», этого никогда не было». Я ему говорю: «Все, мы обязательно опровержение дадим. Вот, в следующую субботу Варфоломеев скажет, что мы говорили про N, что он член «Единой России» - это не так, он не член» - «Не вздумайте это сказать! – сказал он. – Вы что, вы что?!» (все смеются) «Не надо». Я вспомнила, кстати, сцену из...
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Но зато как нам с тобой было приятно, когда мы узнали, что он не член.
К.ЛАРИНА: Да. А помнишь сцену из «Берегись автомобиля», когда он «Это машина Бубликова, а он взяточник». (все смеются) «Это честный человек, академик!» - «Сейчас я сверюсь со списком». Ну что? Наша творческая встреча подходит к концу, дорогие друзья. Не знаю уж, помогла ли вам эта программа что-нибудь новое узнать о Владимире Варфоломееве. Я так понимаю, что он в любом случае был откровенен со мной и с вами. Хотя, вы его сегодня, конечно же, пожалели, особых гадких вопросов не задавали. У нас пошли последние минуты...
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ничего: у меня много «Разворотов» впереди.
К.ЛАРИНА: Да. Володя работает по субботам всегда, пожалуйста, подключайтесь. Очень рано, очень хорошо, очень удобно. Я всегда приезжаю в рабочей форме активной, поскольку публика разогрета, да? И еще долго-долго не может успокоиться. У нас последняя заключительная рубрика – это лирическая часть нашей встречи. Вот, музыка, которую любит Володя, она необычная. Я ее еще не слышала, но я поняла, что для меня это будет большим сюрпризом. Потому что мне казалось, что у него такая нежная, лирическая душа. А на самом деле, нет. Что это такое, Володь?
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Ну, я тоже сначала думал, «может быть, что-то принести из классики?» Нет, не поверят. Не поверят, что это моя любимая. Я хорошо отношусь к некоторым образцам советской эстрады того времени. То есть не советской эстрады, а эстрады советского периода. Очень хорошо, поэтому часто это слушаю. Но сегодня принес, все-таки, другую музыку, которая у меня в MP3-плеере, которую я слушаю буквально каждый день, те или иные диски, те или иные композиции. Это рок. Это Rainbow, это лучший, по-моему, диск 1976 года «Rainbow Rising» и композиция – ну, я так, вольно ее перевожу «Про гадалку», «Tarot Woman».
К.ЛАРИНА: Итак, старая вещица от Владимира Варфоломеева. Володь, спасибо тебе большое.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Спасибо...
(не звучит музыка)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: И где музыка?
К.ЛАРИНА: Вот так вот всегда. Хотели красиво закончить, как люди. Ну, про что там поется? Давай, расскажи. (все смеются)
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Я, конечно, читаю немножко по-английски, но не настолько, чтобы стихи переводить.
К.ЛАРИНА: Ну-у... Как обидно. Вообще, вот эти вещи... Ужасно! Это, знаете, вот, как когда любовью человек занимается, кто-нибудь вошел в квартиру неожиданно. Вот, то же самое, такое облом полный. Давайте сначала. Спасибо тебе, Володь.
В.ВАРФОЛОМЕЕВ: Спасибо.
(звучит музыка)