Нателла Болтянская - Сотрудники - 2010-04-25
К. ЛАРИНА: В гостях у меня сегодня Нателла Болтянская. Здравствуйте, Нателла Болтянская!
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Здравствуй, дорогая!
К. ЛАРИНА: Это программа посвящена 20-летию, страшное дело, радиостанции «Эхо Москвы». И сегодня мы встречаемся с ведущей радиостанции Нателлой Болтянской. Напомню – 363-36-59 – телефон прямого эфира, +7-985-970-45-45 – любимые цифры, это смс. Напомню, что мы находимся на нашем сайте, поэтому сейчас можете… обычно Нателла сидит на месте ведущего, ведущего никогда не видно. А этот тот счастливый случай, когда вы можете на Нателлу посмотреть, на красавицу нашу. Выглядит прекрасно! Посмотрите, посмотрите! На нашем сайте она есть. Сейчас мы дадим слово Гулько, который представит тебя как может, всё, что мог – вложил. А потом начнём разговор.
Л. ГУЛЬКО: Болтянская Нателла Савельевна – заслуженный работник нашего предприятия, передовик производства. Творчество – вот отличительная черта тов. Болтянской. Творчество во всех своих проявлениях. Ни раз, да в общем и ни два, идеи, поданные Нателлой Савельевной, воплощались в большие проекты. А как тов. Болтянская работает! Любо-дорого смотреть! Это же песня! Причём, песня авторская. Категорическое неприятие фальши, бескомпромиссность, и в то же время интеллигентность и женственность, в хорошем смысле – вот отличительные черты Нателлы Савельевны.
Нельзя не сказать об увлечении тов. Болтянской автомобилями. Пожалуй, и здесь Нателла Савельевна остаётся сама собой.
К. ЛАРИНА: Ну вот так, скромненько представили Нателлу Савельевну, есть что добавить, есть жизнь эфирная, когда вы Нателлу слышите, когда она ведёт свои программы, а есть жизнь вне эфира и в этой жизни много можно интересного узнать о нашей сегодняшней героине. Как было сказано, это «Авторская песня», многие наверное знают и тебя любят, как исполнительницу, поэтессу, музыканта, что ты очень много концентрируешь. Я, когда готовилась к программе, обнаружила одно из последних событий, достаточно горьких, что у тебя 29-го числа был концерт в Петербурге, 29 марта.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Да, да. В Театре Эстрады.
К. ЛАРИНА: Как раз в этот день, давайте вспомним, утром произошли эти жуткие взрывы в Москве. А у тебя заявлен концерт. Что было в этот вечер? Как ты себе это представляла?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Мне позвонила начальник репертуарной части, я уже была в Питере, и говорит: «Я могу у Вас попросить начать концерт с минуты молчания?» В общем, я как-то прямо скажу, без неё бы сообразила, понятно, что это нужно было сделать, потому что несколько лет назад я читала в «Новой газете», что безадресное попадание в ни в чём не виноватых людей. Это самое страшное. Понятно, что каждый из нас, когда это всё случилось ,начинает звонить по каким-то своим друзьям, коллегам, все ли живы и целы.
И какое-то такое очень родственное было молчание. Знаешь, когда были взрывы в Москве в 1999 году, я помню ,что мы делали на «Эхо Москвы» опрос, как изменялось ваше мировосприятие. Меня поразила одна дама, которая позвонила и говорит: «Вы знаете, захотелось внимательнее посмотреть на соседей по подъезду, прислониться к таким же, ни в чём не виноватым, потенциальным жертвам». Такие были ощущения. И чисто технические моменты – были закрыты несколько ближайших к Мойке станций метро.
И предупредили меня, что мы будем задерживаться, и задержались, естественно. Конечно, ощущение было тяжёлое. Единственное, могу сказать не то чтобы в своё оправдание, я считаю, что в данной ситуации мне не в чем оправдываться. Я не считаю себя развлекательным автором.
К. ЛАРИНА: В том-то и дело. Ты же наверняка репертуар скорректировала.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: У меня есть одна вещь, написанная по следам статьи в «Новой газеты» Аллы Боссарт, которая после трагедии в Беслане написала о том ,как жалко, что не было в Беслане своего Крысолова, который увёл бы этих детей пусть в никуда, но от той судьбы, которую они испытали в итоге. У меня была написана на эту тему песня, которая, к сожалению ,актуальна. Я начала с неё концерт. Несколько лет назад я выступала в Израили в годовщину теракта в дельфинарии и тоже с неё начала концерт. Ощущение… мне самой плохо от этого. Но это, к сожалению, наши реалии.
К. ЛАРИНА: К сожалению, за все эти 20 лет мы немало переживали трагических историй в истории нашей страны. И бросало внутрь, когда ты сидишь в эфире это происходит.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я тебе даже напомню, как была трагедия в «Норд-осте», и мы с тобой менялись, ты заканчивала эфир, я начинала. И меня встречает моя коллега Ксения Ларина в коридоре и говорит: «Слушай, ты там информированность не сильно проявляй, нас террористы слышат». Знаешь, так сразу по голове – бах! Ответственность. И это ведь не фигура речи, это не шутки.
К. ЛАРИНА: Я хочу продолжить линию закадрового существования Нателлы Болтянской, поскольку у нас у каждого есть свой путь не только в журналистике и радио, в котором мы живём вот уже 20 лет, но и свой путь к пониманию жизни, которая нас окружает, к каким-то своим сформулированным уже мировоззренческим вещам. И я хочу сказать, что наверняка вы это знаете, для Нателлы история Михаила Ходорковского оказалась в итоге почти личной. Насколько я знаю, Нателла ездила туда вместе с матерью Ходорковского в Краснокаменск. И вообще, я понимаю, что для тебя это почти личная, семейная история. Я бы хотела, чтобы ты немного об этом рассказала. Почему в тебя так попала эта история совсем постороннего, незнакомого тебе человека.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Во-первых, я очень хорошо помню арест. И я в этот день улетала в Америку. И это ощущение, что каждый… знаешь, в своё время наш с тобой покойный друг и коллега Андрюша Черкизов сказал замечательную фразу про Михаила Сергеевича Горбачёва, что этот парень дал нам две свободы, за каждую из которых я готов пойти на баррикады – свободу слова и свобода выбора. И вот это, столь ругаемое сегодня ельцинское время – это период, когда каждый из нас, как мне кажется, получил иллюзию, что он не чмо болотное, что он него что-то в этой жизни зависит.
А потом ситуация изменилась. Это я сейчас говорю, как гражданин. И потом человек хотел сделать прозрачную компанию. Поди плохо?
К. ЛАРИНА: Ты была с ним знакома до этого?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я не была с ним знакома до этого. Я хочу воспользоваться служебным положением и просто помахать рукой Марине Филипповне и Борису Моисеевичу, которые точно сейчас слушают нашу программу, потому, что я бываю у них дома, и «Эхо Москвы» звучит везде, и мы все члены их семьи. Потом однажды был какой-то информационный повод, меня вызвал главный редактор «Эхо Москвы» А.А. Венедиктов и сказал: «Позвони, и попробуй договориться об интервью». Интервью не получилось.
Может быть тогда у меня бы это и вышло. На сегодняшний день, когда ты журналист у микрофона, как хорошо бы ты не относилась к собеседнику, вы всё равно процессуальные противники. И твоя задача – его где-то в чём-то приоткрыть с той стороны, с которой он возможно и не хочет открывать. Когда я договаривалась об интервью, мне сказали: «Вы знаете, мы сейчас не готовы». И тогда был очередной не очень хороший период – это было перед окончанием первого процесса. Но тогда же меня пригласили в гости на день рождения Михаила Борисовича в Кораллово.
И опять же процитирую нашего коллегу Виктора Шендеровича, который говорит, что у меня такое ощущение, что тут достаточно посмотреть на лица людей. Фейс-контроль такой. А потом мы ездили в Краснокаменск, потом мы встречались на процессах, потом мы перезваниваемся. И как-то так эти люди мне совершенно не чужие. И на сегодняшний день, если мне будет предстоять интервью с кем-то из близких, мне будет очень страшно, потому что я чувствую свою ответственность за них. А с третьей стороны я была пару-тройку недель назад на процессе.
Это было в тот день, когда была эта ёмкость с нефтью. Я это всё видела, наблюдала. И какие достойные ребята! Как они за это время стали специалистами не только в том, в чём они специалисты, но и в юриспруденции. С моей точки зрения они делают своё дело, причём, без истерики, без нервов. И ещё такой момент. Я безумно сочувствую человеку, у которого воруют время. Ещё когда не было первого приговора, по-моему, на сайте Ходорковского было письмо из какого-то региона, реципиента, с просьбой, в качестве наказания послать его к ним губернатором. Потому что одной рукой накажете опального, строптивого Ходорковского, а другой рукой вы хоть наш регион вытащите из того места, где он находится. Это менеджер.
На сегодняшний день ведь очень многие инициативы, которые заявляет наше верховное руководство, он их осуществлял реально. То есть, нац. программа «Образование», а что делала «Открытая Россия», ведь до сих пор учителя пишут письма, потому что те программы, которые закрылись страшным путём, они позволяли унифицировать нашу систему образования, чтобы человек мог качественное образование получить не только в крупных городах России. И доказательство того, что… те аргументы, которые слышишь со стороны обвинения, ребята, ну убедите меня в том ,что эти люди виноваты! Почему так плохо подготовились к процессу? Это, опять же, я говорю, как гражданин.
К. ЛАРИНА: Скажите, пожалуйста, а ты чувствуешь лично в Михаиле какие-то перемены человеческие, поскольку ты наблюдаешь его на протяжении этих лет, пока он находится под арестом?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я с ним не очень знакома.
К. ЛАРИНА: А ты с ним вообще познакомилась, общалась?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Каким образом?
К. ЛАРИНА: Нет? Через клетку, через стекло.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Он уже давно идентифицирует людей, которые приходят на процесс, тем более если не по разу, хотя я не могу сказать, что часто. Мне ужасно больно это всё. Но ты знаешь, мне кажется, что он стал несколько мягче. Но это возможно моя иллюзия. А с другой стороны я хочу сказать, что благодаря тому же «Эхо Москвы», благодаря тому же сайту пресс-центра «Ходорковский», у меня недавно на одной из моих программ «Авторской песни» была девочка, автор из Германии. Она по жизни никакого отношения к журналистике не имеет, а поёт песни в свободное от детской хирургии время. у неё собственная клиника, она вполне преуспевающий человек.
Она приходит ко мне на эфир в 12 ночи и говорит: «А ты знаешь, где я сегодня была?» Я говорю: «Ты знаешь, наверное в танго-клубе». Она ещё танго танцует. Она говорит: «Неа, я сегодня была целый день на процессе». Я представляю себе, человек на несколько дней приехал в Москву и решил, что он хочет своими глазами посмотреть на этот процесс.
К. ЛАРИНА: А зачем? Что это даёт человеку, который туда приходит? Я знаю это выражение. Оно стало кодовое – я была на процессе. Все понимают, про что идёт речь.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: А посмотрите своими глазами, кто на одной стороне и на другой. До какой степени и кто вас убеждает и в чём. И подумайте. Когда началась вся история с Южным Бутово, я как гражданин могу сказать, что это та же история, что с отъёмом собственности, только собственность другого масштаба. Между прочим, М.Б. Ходорковский в своё время говорил, что если на него нужен человек с одними погонами на плечах, то на каждого из нас достаточно более мелкого специалиста. Надо ходить на этот процесс, надо!
К. ЛАРИНА: А тебя это меняет? В тебе что-то меняется? Какие твои личные открытия?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: За державу обидно. Очень сильно обидно за державу. Очень-очень сильно! Честное слово.
К. ЛАРИНА: И какие твои прогнозы?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я не могу давать никаких прогнозов. Когда они говорят, что этот процесс никого не волнует, ребята, отцепитесь от нас все. Не надо мне мозги лечить! Потому что я прихожу в зал и вижу, наверное, штук 60 только камер, журналистов безумное количество.
К. ЛАРИНА: А люди просто приходят?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: И люди приходят. В зал войти невозможно. Я прихожу за 20 минут до начала процесса, в зале нет ни одного места вообще. Я пришла как частное лицо, звоню на «Эхо Москвы» и говорю: «Слушайте, а как пройдёт наш корреспондент», на что мне «второй глаз», редактор по Новостям, говорит: «Ой, только не надо волноваться на этот счёт». И когда приходит наш корреспондент, ему освобождают место, потому что понимают, что важно, чтобы была информация. И потом в этом пресс-зале негде яблоку упасть.
Я не могу сказать, что это не интересует, потому что мы должны знать, что происходит в нашей стране.
К. ЛАРИНА: Нателла, а Краснокаменск? Это путешествие на тебя какое впечатление произвело?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Сильное произведение оно произвело. Во-первых, по диким степям Забайкалья – это ровно там и находится. Во-вторых, практически все, кроме Михаила Ходорковского, кто на тот момент находился в колонии в Краснокаменске, были местные уроженцы. Один человек, которому не нашлось колонии ближе, чем Краснокаменск. Было письмо адвоката Юрия Шмидта по этому поводу, тогдашнему Верховному нашему юристу. И вот это вот. И потом таксиста я помню в Чите. Мне правда все сказали, что таксистам доверять нельзя.
Но он везёт меня к поезду Чита-Краснокаменск, 17 часов идёт поезд, и говорит: «К Ходорковскому, поди, едете?» А мы ехали группой журналистов и с нами были иностранные журналисты. Я говорю: «Ну да». Он говорит: «Ну-ну!» Я говорю: «И что он у Вас украл?» Он мне говорит: «У меня всё до него украли». С другой стороны. С третьей стороны, знаешь, мы как-то стащили в гостиничном номере, собралась чаю попить, вдруг раздаётся стук в дверь, заходит к нам Марина Филипповна.
А она очень плохо ест. Я говорю: «Давайте я Вам чаю налью». И бегу в буфет. Взять каких-нибудь плюшек. А девочки на меня, буфетчицы, смотрят: «Мы знаем кому, сейчас согреем». Знаешь, это человеческое и нечеловеческое рядом. Или мы едем на урановую шахту и мы видим вагонетку, которой днём уран возят, а вечером из неё огороды поливают. И это всё вот так вот… Вот этот Краснокаменск.
К. ЛАРИНА: Ты написала что-нибудь после этого?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Да, я написала несколько статей на эту тему. Во-вторых, Матвей Юрьевич меня приглашал в программу «Своими глазами», эти свои глаза были вылуплены… я никогда не была в таком месте.
К. ЛАРИНА: Нет, я имею в виду, написала что-то поэтическое после этого?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: На самом деле прямо сразу механизировать этот процесс нельзя. У меня есть песни, которые ассоциируются. А писать о том, что Краснокаменск – это далеко и находиться там не очень приятно… да нет, всё не так просто. Не так однозначно.
К. ЛАРИНА: Нателла Болтянская сегодня отвечает на мои и ваши вопросы, дорогие друзья. Напомню, что во второй части программы мы конечно же дадим вам слово, чтобы могли поговорить с Нателлой напрямую. И напомню, что в конце у нас обязательно прозвучит любимая песня сотрудника. Я думаю, что вы можете предположить, в чьём исполнении прозвучит любимая песня Нателлы Болтянской.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ты сразу меня поставила на место! Но я хочу оправдаться тем, что у меня каждую неделю идёт программа моих любимых песен, часовая.
К. ЛАРИНА: Нет, в этой программе ты можешь совершенно спокойно ставить песню в своём исполнении, в своём авторстве, мы это сегодня обязательно сделаем. После Новостей продолжим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА: Я напомню, что сегодня мы здесь в студии «Эхо Москвы» встречаемся с ведущей «Эхо Москвы» Нателлой Болтянской, которая, дополняя досье Льва Гулько, Нателла – человек креативный. У нас у всех иногда фонтан иссякает, у Нателлы никогда не иссякает.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Это плохой комплимент.
К. ЛАРИНА: Она всё время готова что-то придумать.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Если у тебя есть фонтан – заткни его, дай отдохнуть фонтану.
К. ЛАРИНА: На самом деле, помимо передачи «Именем Сталина», которая полтора года стала абсолютно авторской программой Нателлы, она ещё придумала программу «Дорогой наш Никита Сергеевич».
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, я её немножко по-другому видела.
К. ЛАРИНА: Я понимаю, что это родилось из памяти о Василии Павловиче Аксёнове, что это было больше связано с романтическим…
Н. БОЛТЯНСКАЯ: У меня была такая хрустальная мечта идиота. Я совершенно согласна с Никитой Сергеевичем, потому что для меня это очень личная история. У меня была няня в детстве, которая при Сталине отсидела, а Хрущёв её выпустил. И её отношение к Хрущёву было, я бы сказала, интимным. И мне, пятилетней, она говорила: «Вырастишь большая и красивая ,выйдешь замуж за Хрущёва». Моя жизнь личная, как ты видишь, не так сложилась хорошо, как она мечтала. А потом, когда я писала эту песню, у меня главная муза, по-моему, это Венедиктов. Потому что он меня вызвал и сказал: «Напиши мне песню».
И когда я писала песню, я советовалась с председателем правления международного мемориала Рогинским. Мне нужны были какие-то факты, и Арсений Борисович в конце разговора мне сказал: «Ну нет, он хороший!» Там много всего, для меня это тоже личное. А когда была первоначальная идея, я планировала, что это будет программа с веб-камерой, я представляла, как очень уважаемая, очень серьёзная дама Алла Ефремовна Гербер, которая написала в сувоё время блистательную книжку «Мама и папа», сбацает рок-н-ролл в нашей студии. И она это сделает! Я точно знаю, что она это сделает.
И я представляла себе нашего стилиста Таню, которая ведёт передачу «Zoom», которая сделает причёску тех времён, за которую дружина ловила. Я может быть даже видела это не столько политической передачей, хотя я считаю, что очень хорошая программа.
К. ЛАРИНА: Хорошая. Только, к сожалению, там теперь нет ни Болтянской, ни Лариной, там один Дымарский остался.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Поговорим без баб – это называется.
К. ЛАРИНА: Сейчас я всё включу ребята, не надо кричать.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: А они тебе большими буквами кричат?
К. ЛАРИНА: По поводу «Именем Сталина», скажи, у тебя есть ответ на этот вопрос, почему, при том, что все всё знают, и ты каждую неделю долбишь и долбишь об этом времени, причём, с документами, с фактами, почему эта фигура остаётся такой манкой притягательной?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я постараюсь покороче. Я сошлюсь на председателя правления международного мемориала Рогинского. Пару лет назад он сделал на сталинской конференции потрясающий доклад. Фантастический! Он был опубликован и в «Нью Таймсе», и где только его не печатали! О причинах этого нео-сталинизма. Он считает, что пропаганда. Я не могу сказать ничего, потому что…
К. ЛАРИНА: Сталинская пропаганда?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Такая, нео-сталинская пропаганда. Я последний раз телевизор включала на открытии Олимпиады в Афинах. С тех пор ни разу не оскоромилась. Я не могу сказать, есть она или нет, тебе, наверное, виднее, поскольку вы с Ирой Петровской…
К. ЛАРИНА: Нет, бывает, конечно, там полная шизофрения.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Плюс к этому, очень многие из тех, кто что-то пережил, они не считали нужным рассказывать. Их потомки остались в неведении. Плюс третий фактор, что кем считать вчерашнего или 50-60-летней давности следователя, который морду бил подследственному, чтобы выбить из него показания, а потом пошёл той же дорогой? Кто он, жертва или палач? И об этом тоже говорил Рогинский.
И плюс к этому, люди не могут примерить на себя, хотя есть и общечеловеческий момент. Человек считает, что с ним никогда этого не произойдёт. Это уже где-то религия. Ведь человеку, который твёрдо знает, что Сталин был великий полководец и отец всех народов, показывай, не показывай документы, ни в чём ты его не убедишь! Я очень хорошо помню, это была, по-моему, кто-то из наших гостей, сейчас не вспомню кто, дал мне собственноручную правку Сталина к статье о врачах-убийцах. И я в редакции её поместила и поехала домой, и пока я доезжаю домой, я вижу уже комментарий: «Ух ты! Не знал!» Мне это очень важно, это «ух ты! Не знал».
Или очень большая была переписка по поводу тех же анекдотов. Ну как это, человек рассказал анекдот и получает 5-10 лет! Религия – с этим, наверное, трудно воевать. Плюс к этому тот самый Нюрнбергский процесс, который был в одной стране и не был в другой стране.
К. ЛАРИНА: А тебя не смущает, что всё, что ты делаешь, впрочем, я могу сказать про всех остальных, кто здесь работает, большинство, это всё равно против течения. Я не буду совсем говорить, что это героический поступок, хотя что-то героическое в этом есть, но это против воли большинства. Что 20 лет назад, когда радиостанция «Эхо Москвы» только начиналась, и это было против воли большинства, что сегодня.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Понимаешь как… Британские аристократы говорили «Делай что должно и будь что будет». Великая честь и хвала тем аристократам, которые себя прилично вели. А с другой стороны – ты приходишь на работу с удовольствием. А это дорогого стоит. Правда?
К. ЛАРИНА: То есть, когда ничто не противоречит твоей сути.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Тебе не стыдно идти на работу. Потому что я не буду даже упоминать имя этого человека, но сейчас расскажу одну компроматную историю. Однажды на корпоративной вечеринке «Эхо Москвы», тогда ещё был жив Андрюша Черкизов, часто я его вспоминаю, и там было очень много народу. Мы собрались куда-нибудь альтернативно выпить. В составе – Черкизов, моя семья и Женя Альбац. Мы стояли, обсуждали, куда. И вдруг к нам подошёл один из наших персонажей, интонационно я выделяю. И он долго искал среди всех нас стоящих, человеческое лицо. Нашёл. Это было лицо моего мужа.
Он говорит ему: «Лёш! Ну я ж нормальный человек? Мне же детей надо кормить». Всё? Больше ничего не надо объяснять?
К. ЛАРИНА: То есть, ты человек бескомпромиссный.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Понимаешь, все мы, когда берут за близких, все мы думаем об этих компромиссах. И может быть имеет смысл поблагодарить вегетарианство существующей эпохи, которое до кого-то добралось, до кого-то нет. Это довольно свинская позиция, но на сегодняшний день ни тебе и ни мне не стыдно за свою работу, а?
К. ЛАРИНА: не стыдно, не стыдно. Только был бы смысл. Смысл-то! Хотя Венедиктов говорит, что смысл в том, что ты это делаешь .И всё.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну хорошо, и Венедиктову привет.
К. ЛАРИНА: Наш телефон 363-36-59, здесь Нателла Болтянская. Я вас не ограничиваю ни в чём, вы можете спрашивать всё, что угодно, дорогие друзья.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Но я не обещаю, что я на всё отвечу.
К. ЛАРИНА: Это право отвечающего – отвечать или нет на ваш вопрос. 363-36-59 – телефон прямого эфира. Это программа «Сотрудники». Наш сотрудник на проводе. Нателла Болтянская. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Добрый день. Александр. Москва. Скажите, пожалуйста, вопрос такой, может быть не очень в тему. Вы знаете, я немножко волнуюсь…
К. ЛАРИНА: Ну, давайте уже быстрее!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Хорошо. Вам не кажется, что большинство информационных поводов, которые сейчас есть, которые имеются и на вашей станции, и вообще в эфире, они связаны с деятельностью наших двух персонажей, которых зовут Боря и Миша.
К. ЛАРИНА: А кто это – Боря и Миша?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Ну, догадайтесь с трёх раз.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я догадалась. Борис Николаевич и Михаил Сергеевич.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Абсолютно правильно. Если бы не они, то у нас не было бы ни проблемы с газом, ни проблемы Манаса, ни проблемы вообще…
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Александр, я поняла Ваш вопрос.
К. ЛАРИНА: Спасибо.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Можно я отвечу старым анекдотом? Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР присвоить звание Героя Советского Союза Николаю Романову II за создание революционной ситуации в России. Да, безусловно, нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся. И я например, слышала такую мысль, что когда Черномырдин переговаривался с террористами в Буддёновске, что именно тогда он обеспечил, ведя переговоры с террористами, дальнейшие теракты. Не знаю. С моей точки зрения Виктор Степанович тогда спас человеческие жизни.
С моей точки зрения Михаил Сергеевич обеспечил свободу слова и выбора. Когда умер Борис Николаевич, был в Ежедневном журнале коммент. Дама, которая написалась «Домохозяйка». Что он дал нам свободу, как он её понимал. И свою харизму, ведь ты помнишь, как за него в воздух лифчики бросали! Он положил на своё восприятие этой свободы. И если бы на сегодняшний день была возможность такой критики нынешний российской власти, как критиковали Ельцина, причём, на каждом канале, куда ни ткни, то не факт, что мы сегодня были бы такими в массе своей российского народа такими правоверными .
К. ЛАРИНА: А я бы ещё добавила, что и, как Вы говорите, Боря и Миша, и Борис Николаевич и Михаил Сергеевич…
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я просто с ними не выпи вала.
К. ЛАРИНА: Да. Они ломали себя в том числе. Это было очень важно, что мы то, о чём мечтал Чехов, по капле выдавливать из себя раба, мы это делали вместе с ними. Они не были высокомерны по отношению к собственному народу. Они прекрасно понимали, кто они и откуда они. И Михаил Сергеевич это всегда подтверждает, когда он очень искренне рассказывает о том, как у него эта переоценка происходила, как он в себе это давил, эти все привычки совка, которые он в себе давил, и это было очень важно. Мне кажется, что тогда было ощущение, что мы делаем всё правильно, что этот корабль огромный, который уже весь в дырах, мы его правильно поворачиваем.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: И мы были молодой и новой страной!
К. ЛАРИНА: А ты любишь 90-е годы?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Очень. Но не во всём. То есть, опять же, двояко. Я один раз в Интернете посмотрела эти «Лихие 90-е». Знаешь, есть разное мнение по поводу такой дисциплины, как нейролингвистическое программирование, но у меня такое ощущение, что там идёт массированный удар. И вот эта актриса, я не вспомню ,как её зовут, которая…
К. ЛАРИНА: Анастасия Мельникова.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: …говорит о том, что всё вот так вот… Это мы все умеем делать, мы с тобой тоже 20 лет на радио работаем.
К. ЛАРИНА: Да. Искусством пропаганды мы тоже овладели.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Были в каждой эпохе свои трагедии и свои трагикомедии. Но стыдно не было. Грустно было, страшно было. Стыдно не было.
К. ЛАРИНА: Давайте ещё звонок. Пожалуйста, алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Здравствуйте. Это «Эхо»?
К. ЛАРИНА: Да.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Ой, девочки, милые!
К. ЛАРИНА: Ну?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Замечательно вы всё делаете! И всё правильно! И слушать вам очень радостно! Это пожилой уже очень человек говорит, с вами во всём согласный.
К. ЛАРИНА: И всё?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Всё.
К. ЛАРИНА: Спасибо. Ваш звонок принят и зафиксирован. Спасибо большое.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: В протокол занесите, пожалуйста.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте! Ваш голос учтён. Да.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Санкт-Петербург, Нина Васильевна. Вы знаете, Борис Николаевич никак не пример. Расстрелять Парламент и для вас это свобода?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Вы знаете что…
К. ЛАРИНА: Пусть скажет уже человек.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Ну просто стыдно слушать.
К. ЛАРИНА: Хорошо. Спасибо Вам большое и за это. Кстати, вот опять же, по поводу стереотипов. Обрати внимание, что события 1993 года у нас иначе как расстрел Парламента не называются.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: А я хочу отослать Нину Васильевну, эту слушательницу, к расшифровке, если она владеет интернетом, одного из выступлений покойного Егора Тимуровича, который в программе «90-е, время надежд», это кстати, была такая моя утрата ,эта программа!
К. ЛАРИНА: Я Евгением Григорьевичем делали, с Ясиным.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Мне ужасно жалко, что эту программу закончили, может мы ещё вернёмся к этому. Так вот Егор Тимурович рассказывал, что действительно происходило в тот момент и тот период, который называют расстрелом Парламента. Честно говоря, для меня это было убедительно.
К. ЛАРИНА: Да нет! Послушай, мы это сами переживали тогда. Мы же не по телевизору это наблюдали, товарищи! Мы очевидцы!
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Нас с тобой выгоняли из редакции, потому что мужчины решили, что…
К. ЛАРИНА: Боялись за жизнь.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: …они не хотят иметь в нашем лице дополнительный довесок.
К. ЛАРИНА: Так что, Нина Васильевна, не так всё однозначно в этом мире.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: А Михаилу Сергеевичу тоже можно много чего вспомнить, если уж на то пошло.
К. ЛАРИНА: Да. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Москва. Вы правильно сказали, что пропаганда, когда задали вопрос, почему именем Сталина всё время говорят. Нет, вы сказали – пропаганда, да? Действительно пропаганду ведёте. Что вы трогаете этого Сталина? Все программы ваши идут только про Сталина.
К. ЛАРИНА: Да что Вы!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): До свидания.
К. ЛАРИНА: Понятно. Вот я не люблю… за что я не люблю такие звонки, за то, что они очень короткие. Даже не о чем поспорить.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Нечего отвечать, я не вижу вопроса.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Здравствуйте. Я хочу сказать, что в 1991 году надо было не памятник Феликсу Дзержинскому сносить, а все корпуса Лубянки. Вам так не кажется?
К. ЛАРИНА: Ну, сносить, не сносить, мы про это как раз говорили сегодня, что конечно же Нюрнбергского процесса не было, который мог бы быть, должен был произойти, такая попытка была предпринята, но, увы, не получилось. Что теперь делать… Да?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Да.
К. ЛАРИНА: Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! О! Я дозвонился!
К. ЛАРИНА: Да.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Добрый день. Меня зовут Марк, я из Германии звоню. У меня один вопрос к Нателле. Почему в Германии все эти события воспринимаются, как история прошедшая, почему в России это всё воспринимается, как будто это вчера было?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: какая история?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Великая Отечественная война, 9 мая.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я не берусь быть истиной в последней инстанции, мне кажется, что это связано с тем самым Нюрнбергским процессом, который этот период и идеологию однозначно признал преступными. Народ-победитель? Тут я поставила бы большой знак вопроса. Вчера буквально была программа «Именем Сталина», в которой историк Павел Полян рассказывал о том, кто остался на обочине этой победы. Как-то нехорошо получается, неправильно.
И ещё один момент такой, после Нюрнбергского процесса новые немецкие государства, для них не было другого народа. То есть, эти государства создавались из тех же граждан, которые восторженно выбрасывали правую руку в гитлеровском салюте. Видимо что-то можно в мозгах переключить? Я ставлю знак вопроса.
К. ЛАРИНА: как ты думаешь, почему 9 мая всё равно не стал праздником, который всех объединяет? Почему даже этот праздник всё равно раскалывает нашу страну?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: как почему?! Потому что есть вип-трибуны. Точка. И мы с тобой это всё проходили на 60-летии Победы. И, по-моему, это были выходные, и тебе и мне писали бумаги, что нам нужно обязательно на работу. А ветераны, которые хотели совершенно искренне придти на соответствующую площадь и увидеть, возможно, кого-то из своих однополчан, далеко не все получали такую историю, такую бумагу. Это был праздник для государства, для власти.
К. ЛАРИНА: Я имела в виду несколько другое. Я имела в виду именно отношение к истории, к правде, к самому этому празднику.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: потому что у нас очень много правд было, даже за нашу с тобой жизнь.
К. ЛАРИНА: И это по-прежнему продолжается. И поэтому, кстати, говорим про Сталина и про историю. Я очень рада, что она нашей радиостанции такое зашкаливающее количество исторических программ, причём, посвящённых не только далёкому прошлому, но и совсем недавнему. И вот, возвращаясь к звонку нашего слушателя Марка из Германии, я не знаю, как там в Германии, но для нас действительно это почти сегодня, и война почти сегодня, потому что слишком мало мы про неё знаем до сих пор.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: да, когда ты заходишь в Дом Книги напротив и видишь такую и сякую литературу, значит ещё кипят страсти. И чуть ли не первое лицо сказало… Нарышкин сказал, что страсти по войне не утихают и становятся поводами для политических дискуссий.
К. ЛАРИНА: у тебя бывают идеологические споры и политические дискуссии с близкими друзьями?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Конечно, безусловно.
К. ЛАРИНА: То есть, не все вокруг тебя твои близкие, подруги, друзья, которые абсолютно разделяют твои убеждения?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я тебе скажу так, что очень много среди моих друзей и близких людей ,которые говорят: «Оставьте меня в покое!» Другое дело, что обычно рано или поздно это всё касается каждого из них. Это просто происходит в семье. Довольно часто за границей когда я бываю, мне задают вопрос: «А у Вас в жизни ничего нет, кроме этого?» Ну как сказать… Это болит. Дискуссии бывают. Бывают достаточно жёсткие и достаточно грустные дискуссии.
К. ЛАРИНА: То есть, ты можешь даже расстаться с человеком, с которым дружил сто лет?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Расстаться… не знаю. Но отойти в сторону – да, конечно.
К. ЛАРИНА: Ой… ну что, ещё попробуем звонок, да? Растревожили мы гнездо. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Алло! Здравствуйте! Это «Эхо Москвы»?
К. ЛАРИНА: Да.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Что я хочу спросить… сказать вам. Вот вы почему-то затрагиваете только Иосифа Виссарионовича Сталина. А ведь большевистский режим был преступен с самого начала.
К. ЛАРИНА: Слава богу. Спасибо Вам большое. Конечно. Вы хотите, чтобы мы сделали передачу «Именем Ленина»?
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Да. почему не трогаете В.И. Ленина?
К. ЛАРИНА: Будем, будем. Обещаем Вам. Буквально затронем в ближайшее время. почему бы и нет!
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): И вообще. НКВД, КГБ, ЧК должно быть признано преступной организацией.
К. ЛАРИНА: Правильно.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): Вот сейчас, смотрите ,ещё что хочу сказать. Прошёл суд над Иваном Демьянюком, которого там выкопали за то, что он там что-то делал с…
Н. БОЛТЯНСКАЯ: «Что-то» - это 27 тысяч человек уморил? Да. он что-то делал.
СЛУШАТЕЛЬ (по телефону): А ведь вы знаете, что среди НКВдистов, которые расстреливали и гнобили русских и украинцев и тех же евреев, их тоже очень много. И сейчас они проходят все по ветеранам, будут получать квартиры, награды. Их надо, пока они живы, тоже вытаскивать и судить.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Хотелось бы, только это малореально. Когда мы были в Катыни, один из моих коллег-журналистов, а там удивительное место. Дачи – и тут же эти расстрельные места. Представляешь этого бравого чекиста, который чай попил, пошёл пострелял. И один из моих коллег-журналистов мне говорит: «Да-а-а, в красивых местах расстреливали». Там такие корабельные деревья высокие! Потрясающее место!
К. ЛАРИНА: Ты очень много поездила, много увидела в стране, да?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Ну, так случилось.
К. ЛАРИНА: Молодец. Ну и как, не страшная страна?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Да не страшная страна. Две беды – сама знаешь.
К. ЛАРИНА: Я думаю, их больше уже, бед.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Мне кажется, что каждая из них канализируется.
К. ЛАРИНА: А люди чем питаются в духовном смысле? Они информацию берут из телевизора? На чём они строят своё отношение к жизни?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Я не могу ответить. Опять же, по-разному. Я хорошо помню, я как-то выступала в Тарусе, там была потрясающая дама – директор музея Цветаевой, которая в те самые «проклятые 90-е» пешком пришла из Калуги в Тарусу к местной чиновнице и говорит: «Почему у вас нет музея Цветаевой?» А та ей говорит: «А почему у нас здесь должен быть музей Цветаевой?» Объяснила ей эта дама. И осталась, она до сих пор директор музея. Она говорит мне: «Вы не ставьте, пожалуйста, бутылочку с водой на этот столик, это приданное Иловайских». Люблю я таких людей.
К. ЛАРИНА: Нателла, какую ты нам песню заведёшь сегодня?
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Про Диогена, который в бочке жил. Я похвастаюсь, что это песня из альбома, который вышел не так давно, моего четвёртого альбома «Пастушья песня». Мне кажется, что она удалась.
К. ЛАРИНА: Не знаю, удалась ли наша сегодняшняя программа, она получилась у нас печальная, как, впрочем, и большинство программ на радиостанции «Эхо Москвы». Нателла Болтянская. Спасибо, Нателла.
Н. БОЛТЯНСКАЯ: Спасибо.
НУ А ТЕПЕРЬ ЛЮБИМАЯ МУЗЫКА НАШЕГО СОТРУДНИКА.
[Звучит песня]