Кирилл Мефодьевич: На каком языке разговаривать обществу в 21 веке - Елена Масюк - Говорим по-русски. Передача-игра - 2010-10-31

К.ЛАРИНА: Нас сегодня много. Здесь и Марина Королева…

М.КОРОЛЕВА: Да, доброе утро.

К.ЛАРИНА: И Ольга Северская.

О.СЕВЕРСКАЯ: Доброе утро.

К.ЛАРИНА: И Кирилл Мефодьевич. Его роль у нас сегодня играет Лена Масюк.

Е.МАСЮК: Очень ответственная роль. Доброе утро.

К.ЛАРИНА: Добрый день. Это Лена Масюк, наша коллега, журналист. Итак, действительно, «Кирилл Мефодьевич» - это проект, о котором было заявлено на сайте радиостанции «Эхо Москвы». Марин, от часов не отвлекайся. Потому что сегодня день тяжелый – люди должны видеть, сколько времени.

М.КОРОЛЕВА: Так подожди. Наоборот, какой же тяжелый, если легкий? Нам дали час времени!

К.ЛАРИНА: Нет, я имею в виду тяжелый в том смысле, что люди все время путаются, сколько времени.

М.КОРОЛЕВА: А, ну вот я поэтому часы к себе поближе поставлю.

К.ЛАРИНА: Ну давайте мы начнем прямо с «Кирилла Мефодьевича». Что это такое? Это общественный проект, суть которого опубликована у нас на сайте. Начинаем ликбез 21-го века. Подписано колоссальным количеством людей. Я даже пыталась посчитать, но это невозможно – очень много здесь людей из разных регионов, не только из Москвы и из крупных городов. Ну вот в том числе и Елена Масюк подписала это обращение к человечеству. Давайте мы попробуем объяснить, что это такое. Кто это сделает? Лена, на вас смотрю.

Е.МАСЮК: Я могу только говорить то, что в меня вложил Виктор Шендерович. Поскольку он, собственно говоря, и его супруга Мила – инициаторы, родители этого проекта. Как мне кажется, каким должен быть этот Кирилл Мефодьевич? Это с тем, чтобы люди могли просвещаться и знать, что происходит в стране, с помощью видео-информации. Поскольку все происходит в мире так быстро и слово опаздывает за происходящим, и слово достаточно длинная вещь, то видео более скоротечное, более событийное, и вот чтобы не отставать от происходящего, сделать возможным людям следить за происходящим в стране и в мире с помощью видео. Ну поскольку камеры продаются везде, стоят совсем недорого и каждый купивший камеру считает, что он уже супероператор, супержурналист и может взять камеру, все снимать и разговаривать с людьми, получается в итоге хоум-видео, которое смотреть невозможно, и получать информацию достоверную, объективную и полную тоже невозможно в силу того, что это просто плохо сделано по-телевизионному. Как раз «Кирилл Мефодьевич» должен обучить на самом примитивном уровне, я бы сказала, на уровне второго курса журфака МГУ или того же ГИТИСа, людей, как снимать, как себя вести, как разговаривать и как добывать информацию и правильно ее подавать.

М.КОРОЛЕВА: Ну смотрите, я вижу здесь такие слова, как ликбез 21-го века, вот в этом обращении: «Начинаем ликбез 21-го века». То есть это подается как некий глобальный проект, который призывает нас заменить словесную составляющую, слова видеоинформацией, то есть предполагается…

О.СЕВЕРСКАЯ: Видео де-факто стало главным языком информации.

М.КОРОЛЕВА: Главнее, чем слово. Так?

Е.МАСЮК: Я думаю, что нет. Заменить все равно невозможно. Но ведь, согласитесь – например, Путин берет анализ у кита, вот об этом пишется – мы хотим посмотреть, как это происходит, как премьер-министра берет анализ у кита. Или – премьер-министр тушит пожар. Ведь хочется посмотреть, как он это делает – правда? И мы включаем телевизор хотя бы на две минуты, но мы хотим посмотреть картинку, и в нашей памяти остается именно это, видеоинформация. Я думаю, речь об этом. Одно не может вытеснить другое.

М.КОРОЛЕВА: Ну, с другой стороны, смотрите – есть телевидение, там работают профессионалы. Правда? Вот почему надо говорить о ликбезе, о необходимости такого ликбеза в 21-м веке?

Е.МАСЮК: А потому что телевидение у нас теперь такое лощеное, телевидение такое цензурированное. А то, что реально происходит в стране, мы не видим. Я должна сказать, что я со скорбью наблюдаю последние несколько выпусков программы Марианны Максимовской на Рен-ТВ и вижу, что там закручиваются гайки. Потому что то, что было раньше, этого уже нет. Это по-прежнему очень хорошая профессиональная программа, но таких ударных интересных материалов нет.

М.КОРОЛЕВА: А вы видите, кстати, это по видео или по тексту?

Е.МАСЮК: Сейчас скажу. Вот, например, в прошлую субботу, как мне кажется, любая информационно-аналитическая программа должна была бы с этого начаться – когда был разрешен митинг против Путина на Пушкинской площади. Это было в субботу. И ни в одной программе не было об этом сказано. Это событие разрешенное, никто никого, слава богу, не мочил, и об этом надо было говорить. Этого не было. Люди хотят это посмотреть, люди хотят об этом узнать. Кто может это донести? Или на каких-то сайтах, как на вашем, фоторепортаж…

М.КОРОЛЕВА: То есть все идут в интернет.

Е.МАСЮК: Да, но на YouTube это все теряется, потому что очень много всего и все достаточно плохо структурировано. А здесь должно быть структурировано для того, чтобы человек мог посмотреть в интернете то, чего ему не дают на телевидении, и, чтобы это было качественно сделано, нужно чуть-чуть людей обучить.

К.ЛАРИНА: То есть мы скорее обучаем операторскому искусству, репортерскому?

Е.МАСЮК: Я бы сказала, репортерскому. Потому что ведь добыть информацию, увидеть то, что надо, и заполучить какие-то интервью, синхронны с людьми – это тоже надо уметь делать, это тоже мастерство.

О.СЕВЕРСКАЯ: Но интервью же – это не только видео. Хотя я согласна, что видео-картинка тоже много может рассказать о человеке, жесты его, мимика и так далее.

Е.МАСЮК: Сейчас скажу. Когда я стала мало работать на телевидении, стала иногда писать и делать что-то для радио, я поняла, что по сравнению с телевидением все остальное значительно легче, потому что мне для того, чтобы заниматься тем, чем я раньше занималась – журналистскими расследованиями, мне нужно было обязательно, чтобы человек сказал мне это все в кадр и было его лицо, чтобы у меня было все подтверждено по видео-картинке, чтобы у меня не со спины сидел кто-то и говорил искаженным голосом, как мы это часто видим, например, на канале «Россия», а чтобы это был реальный человек, которого я смогла уговорить, чтобы он это сказал. Потому что это будет подтверждением какого-то журналистского расследования. Когда это журналист пишет на сайте или в газете, в интернете по каким-то источникам где-то. Ничего нет. На радио то же самое – можно записать кого-то, лица нет, и так далее. Поэтому, с точки зрения телевидения, это более правдивая информация, если ее делать по-честному, а не заниматься подставой и не делать игровое кино.

М.КОРОЛЕВА: Ну, я так понимаю, что вы призываете, по сути, всех обучить на корреспондентов. Вот просто все население страны сделать репортерами.

О.СЕВЕРСКАЯ: Хорошее название, кстати, проекта.

К.ЛАРИНА: Я, честно говоря, пока не очень понимаю, вот эту связь с новой грамотой, с новым языком, с новоязом.

Е.МАСЮК: Я думаю, это все может все-таки меняться и рождаться могут какие-то новые названия. Здесь, собственно говоря, хоть горшком назови, только в печку не клади. Главное – чтобы была суть, чтобы не все, но те, кто хочет, кто продвинут и кто это делает, и чтобы люди, самое главное, могли знать, где им искать эту информацию.

О.СЕВЕРСКАЯ: Лен, вот есть такая рубрика на многих новостных каналах, в частности, на Евроньюс – называется она «Без комментариев». Это только картинка. Это видеотекст. Вот как должен строиться видеотекст, чтобы без слов мы могли все понять?

М.КОРОЛЕВА: Ведь этому же, как я понимаю, надо обучать-то. Чтобы, в принципе, и без слов человек мог выразить то, что…

Е.МАСЮК: Ну, это, на самом деле, очень сложная задача. Это такой экшн. И поймать событие – это, на самом деле, очень-очень сложно, чтобы включилась камера в тот момент, когда что-то происходит. Во-первых, это увидеть. Чтобы включилась камера, чтобы была долгота достаточная, длина плана. И событие происходило. И чтобы хорошая была точка. То есть это достаточно профессиональные вещи – сделать без комментариев удачно сложившееся видео. С бухты-барахты – так не бывает. И вы заметили, что когда «Без комментариев», это всегда очень хорошо снято.

М.КОРОЛЕВА: Ну вот смотрите, представьте себе, что перед вами сейчас сидит та самая многомиллионная аудитория, которую вы хотите обучить этому новому языку.

К.ЛАРИНА: А как это будет происходить?

Е.МАСЮК: Я так понимаю, что это будут такие преподаватели – и операторы, и репортеры, которые группами будут обучать такими же небольшими группами каких-то людей, которые хотят этому обучиться. Это будет по интернету. Возможно, если будет какое-то финансирование, это будет какая-то очная подготовка. Я считаю, что без этого все-таки не удастся сделать. Потому что по интернету это достаточно сложно сделать. Я думаю, что это таким образом должно быть – только в связке репортеры с операторами, которые обучали бы вот таких универсальных репортеров. По большому счету, это как свингеры, которые делают свою работу бесплатно, а не за деньги. Потому что по-другому они не могут.

К.ЛАРИНА: Лен, я все-таки не могу понять, при чем здесь Кирилл Мефодьевич. Вот вы все очень внятно рассказали.

О.СЕВЕРСКАЯ: Язык видео, Ксюш, вот в чем…

Е.МАСЮК: Я понимаю, что это с намеком на тех самых просветителей, которые книжки переводили с греческого на славянский.

М.КОРОЛЕВА: Такой отсыл, да?

Е.МАСЮК: Да, отсыл. Но, наверное, вы правы, Ксения, что «Народный репортер» - это, может быть, было бы действительно лучше. Но опять-таки, отец всего этого создания – Виктор Шендерович. Поэтому это…

К.ЛАРИНА: Я, честно говоря, его слышала и тоже ничего не поняла.

Е.МАСЮК: Но меня вы поняли, вы сказали.

К.ЛАРИНА: Нет, как раз вы очень внятно все объяснили. Теперь я понимаю, что нужно и чему нужно обучать, и я абсолютно с вами согласна.

Е.МАСЮК: «Кирилл Мефодьевич» может уйти на подзаголовок, а заголовком будет «Народный репортер». Вот сегодня будет два этих митинга, уже новая какая-то ситуация, на Триумфальной. Здесь очень важно – я сегодня отправляла бы таких людей поснимать. Кстати, мои студенты пойдут сегодня снимать. И я им рассказывала, как это надо сделать, чтобы они сняли картинку…

М.КОРОЛЕВА: Ну вот пусть Лена расскажет.

Е.МАСЮК: Не, все не буду рассказывать, да вы что! это же секреты профессиональные. Здесь же – кто кого. Чтобы их не повязали и чтобы они сняли картинку. Ведь самое главное для репортера – не только добыть картинку, но и донести ее до редакции, чтобы она вышла в эфир. Поэтому здесь главное – чтобы не отобрали все и не разбили камеру. Поэтому очень важно, какие точки могли бы занять эти народные репортеры, чтобы у нас был тот самый экшн, который можно было бы дать без комментариев. Но с учетом того, что это должна быть не очень громоздкая видеоаппаратура, значит, оптика будет не достаточно сильной, поэтому совсем уж издалека – нет. Ну, то есть это такое умение работать в экстремальной ситуации.

М.КОРОЛЕВА: Ну смотрите, там будут снимать в основном, как я понимаю, люди, которые придут туда, на мобильные телефоны. Съемка-то идет как?

Е.МАСЮК: Но это качество все-таки не совсем такое, какое я бы видела вот в таком народном даже проекте.

К.ЛАРИНА: Да, обратите внимание – когда мы говорим о народном творчестве, которое заменяет собой СМИ, они ж там все-таки интервью пока не берут. Вот мы с этого начали. Они снимают картинку, фактуру, событие. А вот сделать из этого сюжет, чтобы, может, какой-то текст закадровый прозвучал, чтобы был синхрон, как бы говорим на нашем профессиональном языке, чтобы какой-то человек захотел сказать народному репортеру, будем так условно его называть. Одно дело – когда к тебе подходит с микрофоном какой-нибудь Первый канал или канал Рен, а другое дело – когда неизвестный товарищ с камерой.

Е.МАСЮК: Ну неважно. Очень важно, как человек сформулирует вопросы, как он подойдет, какой будет посыл у этого человека. Вот этому нужно научить людей.

О.СЕВЕРСКАЯ: А как формулировать вопросы, чтобы вам захотели ответить? Потому что это уже имеет отношение к слову, к риторике и, соответственно, к нашей проблеме русского языка. Вот как нужно задать вопрос, чтобы человек вам захотел ответить?

М.КОРОЛЕВА: Так вот у нас курс – «Кирилл Мефодьевич» - начинаем, открываем.

О.СЕВЕРСКАЯ: Один академический час как раз.

Е.МАСЮК: Не хватит. Во-первых, самое главное – это то, чему я всегда учу своих студентов, что должно быть уважение к собеседнику. И никакого не должно быть наглого подхода, не должно быть подхода, когда ты свысока смотришь на человека, к которому подходишь. И вопрос, собственно говоря, должен быть самым простым, четко сформулированным, чтобы человек на него ответил. Если вопрос будет витиеватый, он запутается и не сможет ответить. Потому что, если журналист получил плохой ответ, это значит, был плохой вопрос. Все в зависимости от ситуации.

М.КОРОЛЕВА: То есть вопрос не может задаваться минуту, скажем так, правильно?

Е.МАСЮК: Да вы что, ни в коем случае. Должен быть очень четкий сформулированный вопрос.

М.КОРОЛЕВА: И нельзя впихивать три вопроса в один, да?

Е.МАСЮК: Никогда.

К.ЛАРИНА: «Вы перестали пить коньяк по утрам?»

Е.МАСЮК: Нет-нет, это, на самом деле, не то мастерство, которому можно попытаться научить за одно занятие, и сразу все получится. Нет.

К.ЛАРИНА: А можно дистанционно этому обучать, с помощью интернета, на сайте?

Е.МАСЮК: Мне кажется, что какие-то вещи нужно сделать первоначальные, а потом все-таки я попыталась такие группы собрать, и чтобы день-два было такой глобальной подготовки – с утра до вечера, чтобы уже у народных репортеры были вопросы, чтобы они что-то уже попробовали и были видны какие-то ошибки, чтобы мы разбирали с каждым. На чужих ошибках, конечно, прекрасно, но никто не учится, в основном все на своих. И тогда будет более качественный результат.

К.ЛАРИНА: А куда отправлять это все? Значит, сайт какой-то создавать?

Е.МАСЮК: Я так понимаю, что будет сайт, куда это будет отправляться, и будет какая-то группа, которая это все будет выкладывать. Кто-то же отправляет на YouTube.

К.ЛАРИНА: Ну, на YouTube – это как бы все для народного потребления. А тут-то нужно, чтобы был какой-то анализ.

Е.МАСЮК: Я так понимаю, что это будет как такая энциклопедия жизни – что происходило, условно говоря, 28 октября, 29 октября. И все это будет по числам. Можно будет посмотреть и через год, что было. Это как архив такой.

К.ЛАРИНА: В разных регионах, да?

Е.МАСЮК: Да, потому что мы же не знаем, что происходит в стране.

К.ЛАРИНА: Ну, кстати, сегодня замечательный для этого повод – 31-е число, во многих городах страны будут проходить акции в защиту 31-й статьи Конституции. Вот такой клич бы бросить и собрать такое невероятное полотно сегодняшнего дня из разных регионов страны.

Е.МАСЮК: Я думаю, что можно попытаться это сделать. Люди будут это снимать. Потому что того же замечательного Жемчужного из Питера – это ведь является еще подтверждением наглости и органов власти. То, что снято на видео, от этого уже отказаться невозможно. Потому что это подтверждено фактом, никуда не деться. Если бы это не было снято на видео, он сказал бы: «Я ничего не делал», и, как с корреспондентом Газеты.Ру, где его все-таки сняли, когда поломанная рука, сколько отказывались, как себя недостойно вели, но все-таки признали.

К.ЛАРИНА: Нет, ну сегодня огромное количество новостей приходит именно из интернета от людей, которые на улице включают мобильные телефоны.

Е.МАСЮК: Да, но это все равно получается хоум-видео. Вот надо научить, чтобы это было более профессионально. Потому что на том же телевидении есть момент, когда что-то снято скрытой камерой, но это всегда достаточно плохое качество видео и звука, и долго это смотреть невозможно. Поэтому это можно использовать как какой-то фрагмент для подтверждения сказанного и для затравки, что ли.

К.ЛАРИНА: А если это сюжет полноценный…

Е.МАСЮК: Да, он должен быть снят хорошо. Потому что зритель не будет понимать, что его будет раздражать. Но будет раздражать и плохая картинка, и плохой звук. Поэтому надо стремиться, чтобы в «Кирилле Мефодьевиче» или «Народном репортере» было все качественно.

О.СЕВЕРСКАЯ: Вопрос у меня и из интернета, тут связанные вопросы. Наш слушатель под псевдонимом Алкип спрашивает: «Можно ли успешно овладеть новой грамотой без толкового знания старой?» То есть того, как строится текст. И здесь хороший мостик к вопросу о том, что все-таки телевизионный текст – это не только видео, но еще и поясняющий комментарий. Здесь можно поподробнее?

Е.МАСЮК: Я бы не сказала, что это поясняющий комментарий, это вообще отдельная история – телевизионный текст. Потому что когда телевизионщик пишет текст, это всегда должны быть очень простые предложения, никаких сложноподчиненных, сложносочиненных, потому что…

М.КОРОЛЕВА: Причастных оборотов.

К.ЛАРИНА: Поменьше прилагательных.

Е.МАСЮК: Совершенно верно. И не потому что телевизионщики такие тупые, а потом что очень тяжело такой текст воспринимается на слух. Тем более, если это какая-то новая информация, в которую человек должен вслушиваться и понимать. Он на середине фразы уже забудет, что было. Здесь не витиеватость и красивость важна, а именно доступность произнесенной фразы. Поэтому, когда газетчики приходят на телевидение, они сразу всегда увлекается какими-то оборотами и не чувствуют картинку. Потому что нормальный телевизионщик всегда думает картинкой. Потому что – ну хорошо, будет красивый текст, а что будет на видео? Ведь здесь главное – видео. И через эту картинку мы передаем информацию. Это не значит, что – что вижу, то пою. А это еще как раз тот самый баланс, который надо уметь соблюдать.

О.СЕВЕРСКАЯ: Вот Артур Хейли в романе «Экстренные новости» писал о том, что текст должен быть чуть-чуть не таким, как на картинке. Вот как соотносятся картинка и текст?

К.ЛАРИНА: У нас такой мастер-класс уже начался.

Е.МАСЮК: Ну да, действительно, не должно быть напрямую. Условно говоря: «Жемчужный сейчас оскорбляет» или что-то еще. Но картинка должна быть в подтверждение слов. Или дополнять. Или, если мы говорим закадровый текст, дальше дать кусочек экшна, кусочек живой картинки без комментариев, который дал бы настроение и создал бы ощущение происходящего. Вот это самое важное в телевизионном репортаже – передать ощущение происходящего. Обязательно должны быть интершумы, это отдельная совершенно история, это очень важно. И очень мало, к сожалению, нынешних телевизионщиков, которые это понимают. Потому что это передает атмосферу происходящего.

М.КОРОЛЕВА: Поясните только для народных репортеров, которые не знают слова интершум.

Е.МАСЮК: Интершум – это то, что пишется, когда снимается видео-картинка, обычно пишется на первую дорогу, пишется на пушку, любые звуки.

К.ЛАРИНА: Звуки улицы.

Е.МАСЮК: Кто-то кричит и так далее. Потом, когда идет уже смонтированный материал, то на первую дорожку идет закадровый текст, а по второй в балансе как раз должен идти интершум для того, чтобы он передавал эту атмосферу.

К.ЛАРИНА: Вот нам из Екатеринбурга пишет Илья: «В ЖЖ уже давно есть сообщество «Живой репортаж». Там люди друг друга сами обучают.

Е.МАСЮК: Интересно. Надо посмотреть. И Виктору Шендеровичу надо на это обратить внимание.

М.КОРОЛЕВА: А вот Ольга из Казани пишет: «Мы уже готовы и занимаемся этим. Звоните. Мы вас отлично понимаем».

Е.МАСЮК: Значит, эта идея живет в обществе.

К.ЛАРИНА: Лен, а по поводу оценки происходящего. Насколько свободен должен быть человек в своих оценках, если мы говорим о репортаже?

Е.МАСЮК: А мне кажется, в репортаже вообще не должно быть оценки, потому что оценки – это уже какая-то аналитика. И потом, я не понимаю, почему журналист или народный репортер теперь уже должен оценивать что-то и это свое мнение в какой-то степени навязывать людям. Нужно собрать факты. И в этом, собственно говоря, какая-то позиция репортера передается. А дальше нужно, чтобы сам зритель уже делал выводы. Потому что надо рассчитывать на умного зрителя. А комментарии у части умного народа будут просто вызывать отторжение.

М.КОРОЛЕВА: Боже мой, как это отличается от нынешнего телевидения! Мастер-класс. Я еще, знаете, про что хотела спросить…

Е.МАСЮК: Поэтому я теперь и не работаю на федеральных каналах.

М.КОРОЛЕВА: Про потасовки. Я вчера с восторгом наблюдала . программа по НТВ – ты не поверишь, боже мой, какой идет видеоряд! Я уже знала про «Кирилла Мефодьевича» - я прям наблюдала, как это делается. Прям нарезаются куски из каких-то пресс-конференций, из каких-то старых архивных кадров. Все это вот так склеивается, и тебе всовывают в голову какой-то фантастический видеоряд, абсолютно шизофренический.

Е.МАСЮК: А можно узнать – зачем вы это смотрели?

М.КОРОЛЕВА: Ну как, не могла оторваться буквально.

К.ЛАРИНА: Мы все смотрим.

Е.МАСЮК: Вот! Вот видите! Все-таки…

М.КОРОЛЕВА: Попали?

Е.МАСЮК: Да-да.

К.ЛАРИНА: Мы продолжим наш мастер-класс после выпуска радионовостей. Напомню, что сегодня у нас в гостях журналист Елена Масюк.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Напомню, что сегодня у нас в студии журналист Елена Масюк представляет общественный проект «Кирилл Мефодьевич» или, как его тут обозвали уже во время эфира, «Народный репортер». Я хочу просто процитировать обращение подписантов, которые принимают участие в этом проекте. Я так понимаю, текст писал Шендерович. Да, Лен? Вот узнаю руку мастера. Вот видно, кстати, что не репортер, а писатель. Много лишнего. Поэтому не понимаем ничего.

О.СЕВЕРСКАЯ: Картинки нет.

К.ЛАРИНА: «Тысячи людей по всей стране хотят сказать что-то важное, привлечь внимание к проблеме, проинформировать, позвать на помощь. Но оратор, не владеющий языком, на котором говорят сегодня – попросту нем. Социальное, общественно значимое видео появляется редко, систематизируется плохо и быстро тонет на U-Tube. Камеры в мобильных телефонах есть у всех, цифровые камеры у многих, но нет навыков – и нет общего понимания того, насколько полнокровная информация тысяч «собкоров» изменит информационный пейзаж, послужит ясности национального самовосприятия. Надо учиться новой грамоте – учиться самим и учить других». Ну вот теперь, после такого подробного разговора с Леной, уже понятно, о чем, собственно, и идет речь. Но мы уже обнаружили на нашем сайте и на смс очень много «заединщиков», которые уже давно этим занимаются. Я думаю, что людям действительно такого профессионального разговора не хватает. Тем более, опять же, речь идет не о том, чтобы все покупали профессиональные камеры с пушками, с дорогами, как говорит Лена, а пользовались тем, что есть. Но даже и такими подручными средствами можно совершенно спокойно профессионально сделать внятный материал, да?

М.КОРОЛЕВА: А кстати, помните про этот жанр видеообращений? Вот кстати, вам, Лен, как? Как вы оцениваете эти видеообращения? Есть же очень разные. И тоже очень неравноценные.

К.ЛАРИНА: Косноязычные в основном.

М.КОРОЛЕВА: Да, садится человек, который начинает – бу-бу-бу, «это самое», и в течение пяти минут что-то такое бубнит…

К.ЛАРИНА: Пока дело дойдет до главного…

Е.МАСЮК: Это как раз язык публичных высказываний, о чем вы говорите. Безусловно, с точки зрения профессионального телевизионщика, это сделано на «троечку», я бы сказала, но здесь главный посыл – что человек это решил сказать. А если бы он знал какие-то азы, то, конечно, это было бы по-другому. Во-первых, это всегда очень длинно. И должно быть более четко конкретно сказано. Антураж, картинка совершенно другая. Себя любимого надо сажать в совершенно другое место, думать о видеоряде. Потому что, безусловно, не телевизионщик не думает о видеоряде. А мы же говорим о том, что это должно быть через видеоряд – даже то же самое интервью, тот же синхрон, говоря на нашем языке, он тоже должен быть в определенной обстановке снят. И это та элементарная вещь…

М.КОРОЛЕВА: Вы считаете, что это хоть в какой-то степени важно для таких видеообращений? Там же только суть, вроде как, слово важно.

Е.МАСЮК: Если эта суть идет в течение двадцати минут, то мы смотрим исключительно на человека, сидящего впритык к белой стене и очень плохо, косноязычно говорящего. Хотя, опять-таки, здесь важен сам посыл, что человек это говорит. Но если бы он это сказал более кратко и в другой обстановке, то, возможно, результат был бы какой-то другой, восприятие этой информации было бы другое. Тем более, после такого количества этих прямых обращений через интернет народа острота в какой-то степени уже потеряна.

М.КОРОЛЕВА: Но я так понимаю, что их много и потерялось. Что дошли какие-то единицы, которые в какой-то степени случайно всплыли, да?

Е.МАСЮК: Да, обратили внимание журналисты, как-то об этом стали говорить.

К.ЛАРИНА: То есть никакой систематизации там нету, никто же этим не занимается. Ну вот мы тоже об этом успели поговорить. Короче говоря, в эпоху тотальной девальвации профессии тележурналиста журналистом должен стать каждый. Так?

М.КОРОЛЕВА: Сделать так, чтобы телеканалы вообще никто не смотрел.

Е.МАСЮК: Все-таки, я бы сказала, народным репортером. Совершенно нельзя нивелировать профессию журналиста, как многие считают, что журналист – это не профессия. Все-таки пять лет обучения, и потом еще всю жизнь…

К.ЛАРИНА: Ну а что делать? Пять лет обучения, и дальше куда? Ну? Только к «Кириллу Мефодьевичу».

М.КОРОЛЕВА: В народные репортеры же.

Е.МАСЮК: Нет, все равно, если человек со стержнем, если в руках у человека профессия, если он понимает, что он делает, и уважает себя и свое имя, то его не смогут добить и сломать.

М.КОРОЛЕВА: Кстати, это интересный вопрос. Как я понимаю, Лена преподает. То есть вы преподаете в Институте телевидения и радиовещания. Вот вы своим студентам сейчас что говорите, когда они близки к выпуску? Где им работать? Как выбирать место работы? Как работать вообще? Это ж сложный вопрос-то.

Е.МАСЮК: Я им говорю по-разному. Вот в этом году мои студенты, которых я учила в течение четырех лет, закончили журфак МГУ, и я очень многими могу гордиться за то, что я им дала реальную профессию в руки, и они показывали, когда они шли устраиваться на работу, то, что они делали со мной на журфаке в качестве учебных работ – документальные фильмы или ток-шоу, и так далее. В общем, люди делали действительно что-то очень серьезное. Вот сейчас со своими студентами в Институте телевидения и радио мы делаем 15 ноября ток-шоу по ситуации с Ходорковским. Это будет студенческое ток-шоу, которое ведут студенты, это третий курс, и это серьезная работа, серьезная подготовка. Я считаю, что я их должна учить реальной журналистике и мы должны делать реальные темы, которые… Очень сложно представить себе ток-шоу про Ходорковского на наших федеральных каналах. Со студентами мы это будем делать и делаем.

М.КОРОЛЕВА: Ну, кстати, если говорить о народном репортерстве, то какие там жанры вообще возможны? Ну вот смотрите, кто-то снимает уличный репортаж…

Е.МАСЮК: Я думаю, что это событийный репортаж, это те самые публичные заявления, но уже оформленные с помощью тех самых народных репортеров, которые будут уже владеть какой-то элементарной методикой подачи видеоматериала. Это могут быть те самые синхронны или интервью, если обучить этих людей брать интервью. Те же обращения обиженных милиционеров или кого-то еще – если бы они были оформлены в виде интервью, то наверняка это смотрелось бы более динамично и воспринималось более живо…

К.ЛАРИНА: Человек за камерой задает же уточняющие вопросы.

М.КОРОЛЕВА: То есть один милиционер берет интервью у другого, к примеру.

К.ЛАРИНА: Почему один милиционер у другого? Это уже похоже на допрос.

Е.МАСЮК: Я вам хочу сказать, это очень сложно…

К.ЛАРИНА: И медленно загоняет иголку под ногти в это время.

Е.МАСЮК: Мы вот как раз с Виктором говорили, что здесь очень важно научить людей работать в связке, в группе. Потому что человеку, который снимает, одновременно задавать вопросы очень сложно. Ну, во-первых, качество звука, а во-вторых, просто само по себе – снимать и задавать вопросы, камера качнется, если она на штативе, и так далее. Куча своих каких-то профессиональных вещей, поэтому я бы предпочла, чтобы это все-таки работали люди вдвоем, в группе, тем более, если речь идет о каком-то событии, как сегодня на Пушкинской площади, обязательно на таких вещах надо работать вдвоем, чтобы один снимал, а другой был глазами на спине у человека.

К.ЛАРИНА: Лен, у нас существует же уже достаточный набор интернет-ресурсов, телевизионных именно. Вот вы говорите про ток-шоу – мы знаем, что на сайте РИА Новостей есть несколько телевизионных программ. Там, кстати, и Света Сорокина ведет передачу «Гражданская оборона» в прямом эфире абсолютно, и она, по-моему, весьма резкая, которая невозможна на сегодняшнем телевидении. Мы знаем, что у многих газет на сайтах есть и видеоотдел, где они собирают и делают видеоматериалы. «Грани» или New Times. Но это все равно профессиональные люди.

Е.МАСЮК: Да, но это получается все разрознено, понимаете, Ксения, в одном месте, в другом. Это или журналисты, или интересующиеся политикой, они знают, где что искать. Вопрос адреса. Вот как раз когда речь идет о «Кирилле Мефодьевиче», чтобы человек знал, куда ему обратиться, что он там точно найдет. Структурировано по датам и по событиям. Чтобы это все было в одном месте, а не на разных сайтах. Потому что, конечно, когда разгоняют какой-нибудь митинг, я то же самое – знаю, какие сайты мне смотреть, чтобы посмотреть фотографии и составить какую-то полную картину происходящего.

О.СЕВЕРСКАЯ: Можно я вас все-таки верну еще к языку? Потому что меня очень порадовало, что, когда Лена говорила про «говорящую голову», как неуважительно называют людей, которые что-то вещают в кадре, ну вот Лена говорила еще, что плохо, когда и картинка плохая, и человек еще косноязычен. Все-таки мы возвращаемся к тексту. Прочитав этот манифест, я подумала, что мы, радиожурналисты, уже просто чужие на этом празднике жизни, потому что у нас все видео в нашем слове.

М.КОРОЛЕВА: А, испугалась!

О.СЕВЕРСКАЯ: Нет, я не испугалась абсолютно, потому что замечают сейчас очень многие, что влияние языка видео на наше восприятие – мы хотим скорее картинку и уже совершенно ленимся воображать то, что стоит за словом, и, соответственно, подбирать такие слова, которые делали бы образ. Извините за длинный вопрос, это было введение в контекст. А теперь вопрос. Потому что вы говорили о том, что когда вы стали писать для радио, вам стало гораздо легче, потому что не надо искать синхрон, можно все сказать своими словами.

Е.МАСЮК: А еще легче для газет.

О.СЕВЕРСКАЯ: Но легче ли вам писать для радио, когда вы думаете о том, что люди должны что-то вообразить, что-то себе зримо представить?

Е.МАСЮК: Я лично, Масюк, все равно не могу отделаться от того, что я телевизионщица. И все мои знакомые, которые читали мои статьи, говорят, что – мы читаем твои статьи и сразу представляем картинку.

О.СЕВЕРСКАЯ: Значит, получается.

Е.МАСЮК: Нет, я не могу этого сказать. Потому что, по большому счету, по-газетному я должна была бы делать по-другому. Но когда я пишу, я пишу через картинку.

О.СЕВЕРСКАЯ: Что сначала – картинка, а потом слова? Или наоборот? Или одновременно?

Е.МАСЮК: В моем случае картинка, а потом уже… какой-то образный вариант, не нагроможденный огромным количеством оборотом. Хотя, опять-таки, повторюсь, когда красивое, замечательно сложенное предложение в газете, ведь его можно прочитать, потом еще раз можно прочитать.

М.КОРОЛЕВА: Вернуться глазами.

Е.МАСЮК: Да, осмыслить и понять глубину и красоту написанного. В телевидении это невозможно. Если ты не понял, тебя это раздражает, и ты следующую информацию не слушаешь. Здесь психология восприятия.

М.КОРОЛЕВА: Лен, а вот еще вдогонку вопрос от нашей слушательницы или слушателя. «Впечатление от картинки на три четверти зависит от текста. Берусь составить два разных по смыслу текста к картинке и Жемчужном».

К.ЛАРИНА: Ну это каждый может. У нас программы была, по-моему, «Гордон Кихот», которую вел Александр Гордон – он как раз этим занимался. Он в прологе героя представлял в двух ракурсах – как положительного и как отрицательного, с теми же самыми картинками.

Е.МАСЮК: Нет, это как раз вопрос подбора фактов. Те же отношения репортера-журналиста в подборе фактов – то, как он их подает, какие он отберет. Не в навязывании позиции, а в том, как он это даст, вот в этом его позиция и сильная сторона.

К.ЛАРИНА: Ну, камера тоже может быть позицией. Ракурс может быть позицией. Потому что интонация есть и в видео, правда?

Е.МАСЮК: Конечно, снизу снять человека – любой худой будет страшно толстым. Можно снять крупно – будут видны все поры на лице, будет полный уродец. Конечно.

О.СЕВЕРСКАЯ: Ну и, кроме того, монтаж. Когда вы даете одно за другим, порядок подбора фактов – это же тоже факт языка.

Е.МАСЮК: Да, конечно. Если мы говорить, например, о порядочности – такое уже, раритетное слово именно в журналистике, но все-таки, если речь идет о монтаже, если потом речь идет о судебных каких-то вещах, о защите чести и достоинства, можно доказать, что это монтаж и все прочее. А вот сняли снизу – ну да, изуродовали, но…

К.ЛАРИНА: Лен, а как вы относитесь к т.н. «фотожабам»? Потому что в интернете у нас очень популярен этот жанр, монтажное видео и монтажная фотография, поскольку это тоже является одной из форм гражданского высказывания. Как вы к этому относитесь? Это вообще приемлемо в профессиональной среде? Ну вы понимаете, про что я говорю – какие-то постановочные фотографии, постановочные видео…

М.КОРОЛЕВА: Если бы все сейчас могли видеть лицо Елены Масюк с реакцией на этот вопрос.

Е.МАСЮК: Я считаю, что нет. Одно дело, если это какие-то дружеские вещи.

К.ЛАРИНА: В качестве шаржа.

Е.МАСЮК: А когда это неумные люди делают… Интернет полон вещей, когда люди ничего не добиваются в жизни, но тем не менее считают своим долгом непременно оскорблять других. Вот из этого разряда. Ну, неумные люди, что с ними сделаешь…

К.ЛАРИНА: Ну так как же отделить тогда агнцев от козлищ-то? Кого вы призываете участвовать в этом движении, если мы говорим о народных репортерах? Там разные люди есть.

Е.МАСЮК: Мы все-таки, прежде всего, говорим о том, что должна быть отражена информация, а не монтаж, не оскорбления и все прочее. Вот то, что сделали, например, на Селигере с портретами – как к этому можно относиться? Совершенно однозначно. А оттуда можно было бы сделать как раз замечательный материал, альтернативный тому, что показывали центральные телевизионные каналы.

К.ЛАРИНА: Короче…

М.КОРОЛЕВА: Давайте я прочитаю последнюю фразу из этого обращения.

К.ЛАРИНА: Если о событии не рассказывают по телевидению, расскажи о нем сам!

Е.МАСЮК: Даже если рассказывают, но не так, как оно происходит, тоже расскажи.

К.ЛАРИНА: Да, расскажи правду.

М.КОРОЛЕВА: «А почему мы назвали наше Движение «Кирилл Мефодьевич», объяснять, видимо, не надо». Это последняя фраза из обращения.

К.ЛАРИНА: Кстати, вопрос у меня по этому поводу к Шендеровичу все-таки остался.

М.КОРОЛЕВА: Ну, спросим у Шендеровича еще, будет возможность.

К.ЛАРИНА: Хорошо. Лен, спасибо большое. Удачи. Всегда готовы помочь продвижению такого важного момента. Давайте.

Е.МАСЮК: Спасибо огромное.

К.ЛАРИНА: До встречи.

Е.МАСЮК: Всего хорошего.