Екатерина Шульман - Статус - 2021-06-01
М.Курников
―
Добрый вечер! В эфире программа «Статус». У микрофона в студии — Максим Курников. А со мной по видеосвязи Екатерина Шульман. Екатерина Михайловна, слышите ли вы меня?
Е.Шульман
―
Добрый вечер! Слышу вас и вижу, рассчитываю на то же самое с вашей стороны.
М.Курников
―
Я предлагаю сразу перейти к первой рубрике, тем более, что событий, действительно, очень много.НЕ НОВОСТИ, НО СОБЫТИЯ
Е.Шульман
―
Уважаемые слушатели, приветствую вас! Действительно, общаемся в этот раз на расстоянии по причинам личного характера, не общественно-политического. Надеюсь, что ни звук, ни изображение, передаваемые на расстоянии, не помешают восприятию той информации, которую вам предстоит получить. Поверьте, что те страдания, которые вы можете испытывать, слушая это, не входят ни в какое с теми, какое испытывает спикер, вынужденные вот это все говорить, и чувствую себя в некотором роде русалочкой, страдающей не ногами, как в сказке, а вот горлом. Но ничего мы будем подниматься над собой, преодолевать свои немощи и все-таки сообщать то, что мы считаем нужным.
М.Курников
―
Превозмогем.
Е.Шульман
―
Превозмогем. Дух бодр, плоть же немощна. Под этим евангельским лозунгом начнем изложение наших событий.Мы беседуем 1 июня, которые есть не только День защиты детей и но день вступления в действия закона о регулировании просветительской деятельности, точнее говоря, поправок в закон об образовании, регулирующий просветительскую деятельность. Настало 1 июня, пропел петух, пробили часы — закон вступил в действие. Однако же вступить в действие полноценно он не может, поскольку не существует никаких подзаконных нормативных актов, определяющих, как, собственно, ему действовать.
Мы неоднократно говорили в наших эфирах, что поправки эти носят настолько рамочный характер, что действовать сами по себе они не могут. Это называется «отсылочная норма», то есть норма федерального закона отсылает к некому подзаконному нормативному акту, утверждаемому правительством, который и будет непосредственно применяться. Этого подзаконного нормативного акта, однако, не существует.
Вы, может быть, помните, что был разработан соответствующий проект, вывешивался он в качестве проекта на сайте regulation.gov.ru, получил там больше 25 тысяч дизлайков и, по-моему, 74 каких-то робких лайка; обсуждался в Общественной палате, обсуждался в информационном пространстве, в сети, представители научной общественности о нем говорили, музейного сообщества. И в общем, закончилось это тем, что разработчик — Министерство просвещения — забрало свой проект назад. Если вы сейчас зайдете на многими посетителями посещаемую страницу портала regulation.gov.ru и нажмете там вкладочку «История проекта», то вы увидите там соответствующий знак — такую красную рамку, в которой написаны эти роковые слова.
М.Курников
―
Отказ от разработки.
Е.Шульман
―
«Продается с публичного торга». Нет, не так, как у Некрасова, а вот ровно то, что там написано: «Отказ от разработки».Что это значит? Многие люди, скажем так, наивные и незнакомые с нормотворческим процессом, решили, что всё теперь, не будет никакого проекта, соответственно и никакого действия закона тоже не случится. В частности, кстати, я должна немедленно взять назад свои слова относительно наивности. Похожую точку зрения высказал в одном из своих последних интервью и вице-президент российской академии наук, который сказал, что «я думаю, что лучше всего перевернуть эту страницу и забыть о том, что этот закон существовал».
М.Курников
―
Нет, так не получится.
Е.Шульман
―
Так, действительно, не получится. Почему не получится? Сейчас постараемся объяснить. Ведомство, которому поручена разработка подзаконного акта, в общем, совершает если служебное преступление, то довольно большую административную недоработку, не успев представить в правительство нужный документ до обозначенного срока. Наступило 1 июня, сроки есть — бумаги нет. Как же так?Это не обозначает отказ от разработки вообще. Это обозначает отказ от разработки именно этого проекта за авторством неизвестного, обозначившего себя псевдонимом «Пушистик». Вот этот проект «Пушистик», он отозван. Какой-то новый проект вырабатывается в недрах Министерства просвещения. К сожалению, а, может быть, и к счастью — в зависимости от результата, — этот процесс разработки гораздо менее гласен, чем предыдущая стадия. То есть никаких публичных мероприятий вроде того, которое было в Общественной палате в конце апреля, не проводится.
Намечалась, скажу я, задним числом, открывая некоторые смутные аппаратные тайны, 25 мая, должна вам сказать, как раз в прошлый вторник должно быть еще одно мероприятия в Общественной палате, но потом его перенесли, сказали, что Минпрос не готов. Вот они настолько не готовы к отношениям, как это называется у молодежи, что они решили взять время и подумать о том, чего они в жизни хотят и определиться сами с собой.
М.Курников
―
Пожить сами.
Е.Шульман
―
Пожить одни, да. Что они наживут в результате и надумают, мы увидим. Как мы уже говорили, бывали у нас случаи, когда законы вступали в действие, не будучи обеспеченные нормативной базой. Государственная дума сама очень не любит такое. И когда, например, законопроекты вносятся правительством, то Государственная дума требует от правительства по регламенту, чтобы одновременно вносились и проекты подзаконных нормативных актов. Это такая была одна из небольших, но значимых аппаратных побед нынешнего созыва в его перетягивании каната во отношениях с правительством. Но наши поправки были внесены группой депутатов, поэтому они не попадают под это регламентное ограничение.Там есть еще один проект, о котором говорят меньше, но который тоже должен где-то появиться. В этих поправках в закон об образовании говорится не только о просветительской деятельности, но и не о регулировании отношений вузов с иностранными образовательными организациями и лицами, которые будут с этими вузами сотрудничать. Там говорится, что такого рода отношения должны регулироваться Министерство образования, которое курирует соответствующий вуз. Это тоже должен быть проект положения, который в недрах в этом случае Министерства образования, вызревает как яйцо в инкубаторе, и в этом яйце тоже, вероятно, какая-то маленькая кобра тоже зреет.
Но этот аспект поправок в отличие от поправок о просветительской деятельности, которые касаются много кого, — вот это отношение вузов с иностранцами — это специфическая война ректоров. Вот насколько руководители вузов захотят и смогут здесь отстоять свои позиции, такой проект в результате и получится.
Судя по тому, что мы с вами совсем ничего об этой стороне дела не слышим.
М.Курников
―
Но нельзя сказать, что совсем ничего. Некоторые все-таки отголоски мы слышим этого.
Е.Шульман
―
Но согласитесь, что по степени публичности…
М.Курников
―
Да, нельзя сказать, что совсем не слышим.
Е.Шульман
―
Знаете, мне прямо даже не попадалось, чтобы человек писал об этом, чтобы ректор возмущался или, наоборот, вышел какой-нибудь ректор, восхищался, что там замечательно все отрегулируется.
М.Курников
―
Это скорее не ректор, но преподаватели об этом пишут публично.
Е.Шульман
―
И хорошо, и правильно делают. Потому что пока там начальство торгуется между собой, полезно научному вузовскому сообществу, как это называется, профессорско-преподавательскому составу тоже чего-нибудь на эту тему сказать. Потому что мало кто хочет лишиться возможности организовывать международные конференции и участвовать в них, участвовать в сборниках со своими зарубежными коллегами, совместные статьи с ними писать.
М.Курников
―
В Петербурге будет как раз большое международное мероприятие, посвященное математике, через год, по-моему — вот как раз об этом преподаватели и беспокоятся: как же так, как мы будем с этим законом его проводить? Это невозможно просто физически.
Е.Шульман
―
Да, совершенно верно. Между тем, как вы понимаете, региональные ограничения для науки представляют собой довольно абсурдную вещь, потому что наука — это такое коллективное дело человечества, она не бывает отдельно российской или отдельно американской, отдельно тверской или отдельно лобанской наукой. Она имеет склонность общаться между собой.Это что касается нашего любимого законопроекта о просвещении, теперь уже закона. Мы много об этом говорим. Еще раз. В некоторой степени это представляет собой злоупотребление нашим положением, но это нас касается непосредственно. Просвещение — это наше святое дело. Поэтому дали нам микрофон — мы им вот и пользуемся.
Но это важно не только для нас, тех, кто, собственно, просвещает, читает лекции, выступает, но, разумеется, мы рассчитываем, что это важно и для нашей аудитории.
Продолжая обзор того, что произошло и не произошло за неделю. Как мы помним, не произошедшее иногда не мене, а иногда и более значимо, чем произошедшее. Ровно неделю тому назад мы много и небезосновательно беспокоились о том, что происходит с Беларусью. Про воздушное пиратство говорили, воспользовавшись случаем, поговорили просто про пиратство.
После этого у нас случился очередной визит белорусского лидера в Российскую Федерацию, а именно в Сочи и встреча его с президентом России. По-моему, с начала года это чуть не четвертое такого рода мероприятие.
М.Курников
―
Да, действительно, часто встречаются. И на этот раз на море встреча произошла.
Е.Шульман
―
Вы знаете, экзотическая обстановка, красота картинки, какая-то круглая странная столовая, в которой они все сидели; присутствие кронпринца которого привезли, уж не знаю, сватать за президентскую дочь или еще что-нибудь в этом роде, — в рамках этой архаической картинки это бы выглядело бы логично. Так вот вся эта красота обстановки, в общем, как кажется, может быть, призвана, чтобы дать повод о чем-нибудь поговорить и отвлечь внимание от того, что опять в очередной раз — раз-два-три! — ничего не произошло.То есть каждый раз перед такого рода встречами происходит некоторое нагнетание информационной напряженности. Сам белорусский политический деятель говорит, что сейчас будет принято важное решение, «самое важное решение в моей жизни, мы сейчас тут такое скажем — вы все закачаетесь». Российская сторона что-то такое заявляет. Все начинают друг друга пугать, говорить, что, мол, все Беларусь — это наш следующий теперь федеральный округ.
М.Курников
―
Непосредственно перед встречей, говорят, чемодан какой-то привез. Сейчас он все ему там покажет, расскажет.
Е.Шульман
―
Вы знаете, в бурную и щедрую эпоху 90-х чемоданов было 11. Помните, было «11 чемоданов с компроматом». В наше время аскетизма и минимализма все стало скромнее, чемодан один.
М.Курников
―
Ну, всё оцифровывается.
Е.Шульман: А
―
а, теперь можно было привести одну флешечку, а еще лучше — прислать ссылочку на Google Диск. Как бы то ни было, волшебный чемоданчик не открывается и в нем никакие сокровища тоже не образуются.
Е.Шульман: Пропорция окормляемых граждан на одного участкового должна уменьшится
При всем том, что происходит публичные объятия и любование дельфинами, с российской стороны не следует каких-то ярко выраженных заявлений, которые можно было бы интерпретировать как выражение поддержки, не символической, а вот такой, так сказать, сущностной. Маршруты самолетов, облетающие Беларусь Россия сначала решила не пускать, парочку не пустила, потом все-таки передумала, стала пускать.
Много внимания обращается на то, что еще 500 миллионов долларов дадут Беларуси, меньше говоря о том, что это транш 1,5 миллиардов долларов, о которых было объявлено задолго до этого. То есть это не какие-то новые деньги. Поэтому говорить о том, что вот приехал белорусский сосед и получил дополнительную помощь, нельзя. Он приехал за той материальной помощью, которая уже была обещана. Вот новую пачку денег ему выдали.
Это по праву не меньше возмущает людей, которые считают, что российские бюджетные средства должны тратиться как-то иначе, но важно иметь в виду, что тут нет опять же никакого обновления новостной повестки мы здесь не видим. Более того, некоторые люди ожидали, что, например, хотя бы в этот момент, за эти деньги, за следующие 500 миллионов долларов белорусский лидер скажет, что Беларусь, например, признает Крым. Не все знают, что наш с вами любимый сосед до сих пор этого не сделал.
М.Курников
―
Даже «Белавиа», которая оказалась в такой тяжелой ситуации, говорит: «А я в Крым все-таки летать пока не буду».
Е.Шульман
―
Вот даже такого проявления братской солидарности мы за свои деньги дождаться никак не можем.В прошлом выпуске мы говорили о том, что каждый раз повторяющиеся уверенности в том, что теперь положение белорусского режима теперь безнадежно, и он должен сдаться на милость России вплоть до потери своей территориальной самостоятельности опять и опять не оправдываются. Вот это изумительное политическое балансирование, которым отличается Александр Григорьевич Лукашенко, оно продолжается.
Я, исполняя свою тяжкую должность эксперта, прочитала стенограмму его выступления перед его собственными парламентариями. Мы с вами много раз говорили о том, что нужно читать первоисточники. Что имеется в виду под первоисточниками. Многие люди, которые хотят расширить свой информационный горизонт и проткнуть свой информационный пузырь, начинают читать чужих пропагандистов, то есть публицистов той стороны, которая им не нравится. Это тоже вызывает у них отрицательные эмоции, они чувствуют себя в этот момент людьми, страдающими за правду: «Зато я выхожу из зоны комфорта».
Коллеги, вы причиняете себе неприятности и сыпь по всему телу абсолютно задаром. Ничего ценного вы не подчеркнете оттуда. Откуда можно почерпнуть ценное? Читайте… Что имеется в виду под первоисточниками? Самое главное, бесценное — это, конечно, нормативные документы. Я, конечно, понимаю, что у меня здесь свой крен профессиональный. Но я считаю, что нет закона, нет положения — не о чем говорить. Кто-то что заявил, сказал, обнял, поцеловал — это вообще не событие.
На втором месте по степени валидности стоят высказывания самих акторов. Не комментаторов, не экспертов — акторов, и уж тем более не пропагандистов. Вы, пожалуйста, имейте в виду, что одна из функций основных этой самой пропаганды — это раздражать представителей противоположной стороны. То есть люди, которые на РИА«Новостях» пишут какую-нибудь очередную колонку, что ГУЛАГ — это социальный лифт, который едет не только вверх, но и вниз, они имеют в виду именно вас, тех людей, которые возмутятся этим.
Не очень хорошее сравнение, но террорист, захватывающий заложников, имеет в виду не обидеть заложника, а он имеет в виду поразить тех людей, которые настроены гуманистически, и которым страдания невинных невыносимы. Вот вы в этот момент выступаете в этой роли, поэтому не одаривайте эту публику своим вниманием.
М.Курников
―
Так что же сказал Александр Лукашенко?
Е.Шульман
―
Так вот это была некоторая долгая проповедь в оправдание моих собственных страданий от прочтения того, что сказал Лукашенко. Что он внушал своему парламенту. Говорит он следующее: «Против нас воюют. Большой план отрабатывается на Беларуси, потому будет опробован на России». Или, точнее говоря, одновременно. Мысль скачет, не все, что он говорит, соотносится друг с другом. Но одновременно в Беларуси и России пробуются эти технологии. И в Беларуси был план сделать это быстро, методом блицкрига, Россию, как он выражается, раскачивать собираются дольше. При этом выдающимся подарком враждебному Западу была бы потеря Беларуси, ее территориальной целостности и независимости, это был бы, как он выражается, конец.Почему конец? Чем бы это порадовало Запад, не объясняется. Но это то, что они ждут, эти злые люди там где-то, но не дождутся, потому что Александр Григорьевич стоит на страже периметра границы и будет его стеречь не только в своих интересах, но и в интересах России.
М.Курников
―
То есть по его логике Запад спит и видит, чтобы Беларусь стала частью России.
Е.Шульман
―
Да. Более того, он как-то подталкивает к этому, обвиняя Беларусь в том, что она не делала. Не получилось с быстрыми революциями через протесты. Почему не получилось? — продолжаем излагать Александра Григорьевича — потому что народ разобрался, какая это была неправда, пропагандистская кампания. Народ отличается гордостью, самостоятельностью и выдающимся умом, поэтому он все понял, и поэтому теперь эта информационная компания перестала быть эффективной.Поэтому упоминает он о том обстоятельстве, о котором мы с вами уже забыли, а как это… «а маленький Володя не забыл». Его же хотели убить. И не просто его хотели убить, а его давно хотят убить. Это уже с какого-то далекого года постоянно продолжается. Но теперь хотели еще детей всех захватить в заложники, посадить в подвал в Гомеле.
После того, как из этого тоже что-то ничего не получилось, пошли какие-то другие провокации. Не очень внятно сказано... не объяснено, почему история с самолетом тоже является провокацией. В чем состоит здесь провокационность, непонятно. Подсадили специально Протасевича, чтобы он был арестован? Не знаю. В общем, каким бы то ни было образом это была провокация. Всё это имеет целью поставить Беларусь в такое положение, чтобы она была поглощена Россией на радость Западу — тогда конец.
М.Курников
―
Екатерина Михайловна, почему мы должны это читать и разбирать? Это же какой-то бред.
Е.Шульман
―
Ну, как вам сказать.
М.Курников
―
Он противоречит сам себе.
Е.Шульман
―
Опять же, может быть, я как-то излагаю так недоброжелательно сейчас…
М.Курников
―
Я тоже читал, просто не целиком. Но это же просто… действительно, он противоречит сам себе. Когда он называет историю с самолетом провокацией Запада — как вообще, с какого перепугу?
Е.Шульман
―
Подложили бомбу, подослали ХАМАС, чтобы он написал письмо. Заставили посадить самолет…
М.Курников
―
И надо же, там оказался Протасевич…
Е.Шульман
―
Подложили Протасевича народу. Хорошо, опять же, почему мы должны в этом разбираться? Потому что, когда что-то читаете, вообще, нужно становиться на сторону говорящего, иначе вы толку не добьетесь. Понятно, что более-менее у человека в голове происходит не в смысле диагностирования, что происходит в голове, а какая у него картина в голове выстраивается?Теперь, конечно же, Александр Григорьевич продает российскому руководству, я бы сказала, коллективному российскому руководству (сейчас я попробую объяснить, что я имею в виду) картину себя, стоящего на переднем крае обороны от враждебного Запада, которого — стоящего — надо беречь, во-первых, не сдавать его Западу, но и к себе не присоединять ни в коем случае, потому что в этом независимом качестве, она, как принято говорить, стережет дорогу на Смоленск. Если он перестанет ее стеречь, то там появятся солдаты НАТО. Но если он станет тоже как Смоленск российским регионом, то из этого тоже выйдет нечто в высшей степени плохое.
Е.Шульман: После выборов наступит затишье. Но потом - волна борьбы за мир, которая, как известно, хуже любой войны
Еще один вывод, который можно сделать из этой речи, это ощущение, уж не знаю, искреннее или транслируемое, — ощущение того, что эта августовская крамола подавлена, что эта крамола как информационная компания и, собственно, протестная активность тоже побеждена. Вот как-то удалось все это победить, эта угроза отступила внутренняя, то есть как бы удалось перетянуть белорусскую общественность на свою сторону обратно. Но Запад, естественно, не успокаивается, не угомонится и будет продолжать как-то снаружи провоцировать.
М.Курников
―
Давайте теперь наших почитаем. Потому что наши тоже про Запад писали — и Медведев и Патрушев.
Е.Шульман
―
Почему мы все высказывания относим в разряд не новостей, но событий. Мы все помним про наш таймлайн плотный. На нашем большом таймлайне — выборы, причем выборы 21-го года и выборы 24-го года, либо раньше, на нем же целый ряд внешнеполитических событий, которые, как мы с печалью признаем, влияют и на внутриполитические события.У нас в июне, в промежутке с 13-го по 16-го июня пройдет встреча президента с российским президентом. В рамках подготовки к этому саммиту происходит довольно активная, как это называлось историческую эпоху назад «челночная дипломатия», в основном теперь силами уже не Министерства иностранных дел, а силами представителей силовых структур. Тут мы особенно выделим, конечно, колоссальную фигуру Николая Платоновича Патрушева. Мы неоднократно в нашем эфире высказывались о нашем внимании и почти уже даже любви к этому человеку. Я стараюсь все читать, что он пишет.
О его писаниях нужно сказать следующее. Во-первых, публичных выступлений становится все больше и больше, он крайне, что называется, go public.
М.Курников
―
Становится публичным политиком.
Е.Шульман
―
В отличие от предыдущих стадий своей деятельности, он выступает на публике все чаще и чаще. Это первое. Второе: он никогда почти — по крайней мере, мне не удается найти последнее время в отличие от почти каждого другого российского чиновника, — в своих выступлениях не цитирует президента, не упоминает его, не ссылается на него. В последнем интервью «Российской газете», которое мы, собственно, имели в виду, упомянуто Послание президента Федеральному собранию. Всё.Николай Платонович говорит о России, о российском руководстве в целом, о себе говорит. Но он как бы высказывает от своего имени и от имени этого коллективного внутриполитического и внешнеполитического российского руководства.
И третье обстоятельство, которое еще менее видно на поверхности, состоит в следующем: в каждом из этих выступлений есть какой-то триггер, не триггер, но какой-то объект для отвлечения внимания — ну, условный Иван Грозный, про которого говорится, что Ивана Грозного оболгали английские шпионы. После чего все отвлекаются на этого Ивана Грозного. Это опять же как — прощу прощения за неприятное сравнение — как резиновый мячик бросит собачке. Конечно, собачка побежит за резиновый мячиком, она его поймает, она его будет грызть, он будет весь обслюнявленный, мы увидим его в тысячах заголовках. А дальше все будут говорить: «Боже! Да не сошли же они все там с ума. Как можно? Иван Грозный!» Как известно, главный фактор об Иване Грозном, как и о Сталине, состоит в том, что он умер. А мы с вами имеем дело с живыми.
Так вот, если расчистить Ивана Грозного, то мы обнаруживаем, что в этих выступлениях неизменно присутствует такой, я бы сказал, довольно примиренческий дискурс. Все время говорится, что мы хотим хорошего, не хотим плохого, вообще, готовы договариваться, хвалят американскую сторону за то, что переговоры прошли в конструктивной атмосфере. И вообще мы рассчитываем выйти на какие-то замечательные, взаимоприемлемые договоренности. В общем, если бы это был не Патрушев… вот если представить, что это подписано каким-то другим… Медведевым, которые тоже выступает публично последнее время, то можно сказать, что это прямо какой-то апостол нового мышления и разрядки.
Поскольку Николая Платоновича никто заподозрить в этом не может, то он, может быть, единственный из российских высших чиновников, который может позволить себе такого рода декларации.
М.Курников
―
Другой формальный силовик Медведев — я напомню, что он все-таки в Совете безопасности, заместитель председателя — он тоже высказался и тоже примиренчески. Он сказал: «Устала Россия уже воевать-то со всяким Западом».
Е.Шульман
―
Вообще, строго говоря, это интервью в «Коммерсанте» посвящено окончанию праймериз «Единой России» и вообще избирательной кампании. Мы, кстати, должны сказать о праймериз пару слову, потому что мероприятие внутрипартийное, но не безынтересное.Так вот там основная часть как раз посвящена партийной политике, воспоминаниям о том, как он был премьером, как он был партийным лидером, как он сейчас им является, вообще такое, мемуарное, я бы сказала, интервью. Там же говорится о том, что хорошо бы было, чтобы было две-три большие партии, а не много маленьких. Абсолютно противоположно нашему выражено представление о парламентской композиции, о том, как должен выглядеть парламент. Опять же сейчас не будет в это уходить, но, товарищи, на самом деле всё наоборот. Но опять же Дмитрий Анатольевич не обязан разбираться в парламентаризме, как мы в нем разбираемся.
Так вот там есть вторая часть, маленький такой хвостик, в котором говорится, что, во-первых, устали мы — а кто не устал? А кому нравится нынешнее положение вещей? «А кто не пьет, скажи! Я жду», — как в фильме «Покровские ворота». Кто не устал, покажите. Все устали. А не мы это начали, может быть, мы не белые и пушистые, но начали точно не мы, а на нас стали нападать.
При советской власти не было персональных санкций. Никто на Брежнева их не накладывал, ни на Громыко, ни на Суслова…
М.Курников
―
Но надо признать, что и зарубежной недвижимости у них не было. Но это уже детали, видимо.
Е.Шульман
―
Это тоже правда, и родственников за границей не так чтобы… это потом они образовались уже. Тем не менее, вот сейчас «оборзели», как выражается Дмитрий Анатольевич, западные страны, а мы вот от этого всего страдаем. Но не хотим страдать. Экономика от этого гибнет, затухает. И у несколько, тем более, такой общий враг появился замечательный — ковид. Вот давайте на него все ополчимся.То есть тут тоже какое-то примиренчество звучит. Но опять же одно дело, когда это говорит Дмитрий Анатольевич, которого как-то не принято особенно воспринимать всерьез, другое дело, когда ястреб ястребов и хардлайнер среди хардлайнеров, любимый наш автор Николай Платонович Патрушев.
Е.Шульман
―
Про праймериз. Следующие отличительные свойства праймериз: нагоняние бюджетников, многочисленные жалобы на то, что людей заставляют голосовать. Как жаловаться на это, не очень понято, потому что это внутрипартийное, неофициальное мероприятие, оно законом не регулируется. Но люди жалуются.И второе, может быть, связанное с первым: не вполне ожидаемый результат. То есть эти самые нагнанные бюджетники не везде проголосовали так, как от них ожидалось. Некоторое количество действующих депутатов проиграли, либо набрали меньше, чем ожидалось от них. Некоторое количество медийных звезд, которых поставили в разные округа широкой России, не получили того результата, который ожидался от них — это вторая особенность.
И особенность третья: некоторые даже на этом неформальном мероприятии результаты выглядят странно, результаты по участкам дают одинаковое количество голосов для разных кандидатов. И результаты по участкам через некоторое время исчезли, остались только агрегированные.
М.Курников
―
О Дмитрии Гудкове и «Открытой России» скажем уже после новостей.НОВОСТИ
М.Курников
―
Мы продолжаем программу «Статус». И все-таки еще несколько слов о событиях.
Е.Шульман
―
Не можем мы не сказать, что происходит прямо в эти дни. Это полицейское преследование «Открытой России», ее руководства, Дмитрия Гудкова и его родственников. Что объединяет эти два события? Это без сомнения предвыборный контекст. «Открытая Россия», напомним, была признана некоторое время тому назад нежелательной организацией. Сама «Открытая Россия» утверждает, что это британская с похожим названием структура стала нежелательной, а вовсе не российская. Тем не менее, на днях Андрей Пивоваров, руководитель этой организации объявил о том, что «Открытую Россию» закрывают, — ровно для того, чтобы не подставлять под уголовные дела своих сотрудников.О каких уголовных делах идет речь, что это за законодательное регулирование? Это статья Уголовного кодекса 284.1 «Осуществление деятельности иностранной и международной неправительственной организации, признанной нежелательной. Статья действует с 15-го года. Я напомню, кстати, напомню, интересная законотворческая история. Это творчество 6-го созыва — созыва «бешеного принтера». Один из инициаторов этого законопроекта, который НРЗБ Тарнавский, тогдашний депутат, говорил о том, что под нежелательными организациями будут подразумеваться коммерческие структуры, в отношении которых хочется вводить нечто похожее на санкционный режим для российских компаний на Западе. Когда ему говорили, что это же будет применяться против НКО, он говорил: «Нет, вы ничего не понимаете, это другое. Это про коммерческие структуры».
М.Курников
―
Но это оказалось то самое.
Е.Шульман
―
Это оказалось ровно то самое. Что еще интересней, депутат Тарнавский перестал быть депутатом, в новый созыв его не взяли. И он теперь ходит, раздает интервью, в котором он говорит, что его тоже обманули. И вообще он думал всё, как всем говорил, а оказалось, что все совершенно не так.По делу «Открытой России» преследуется на данный момент 8 человек всего по стране, против кого возбуждено дело по статье 284.1.
М.Курников
―
Но Дмитрия Гудкова другой статьей…
Е.Шульман
―
Да, у него другая. Это мы сейчас про Пивоварова, про «Открытую Россию». В Государственной думе находится два законопроекта, обнесенных организованной группой Пискарева со товарищи, которые ужесточают ответственность по этой статье и отменяет ее административную преюдицию, то есть необходимость двух административных для заведения следующего уголовного. Для руководителей уголовное дело может быть возбуждено сразу при первом же эпизоде. Собственно, на эти два законопроекта ссылался Андрей Пивоваров, когда говорил о том, что они закрывают «Открытку».Чем «Открытка» ценна опять же в предвыборном контексте? Во-первых, они поддерживали муниципальных депутатов и кандидатов в муниципальные депутаты. Напомню, что первый земский съезд, первое мероприятие земского съезда в Измайлово, было разогнано именно в связи с отношениями с нежелательной организацией. Кроме того, они могли бы участвовать в поддержке кандидатов на региональных выборах, которые пройдут одновременно с парламентскими в 21-м году и в последующих. Напомню, что в 17-м году была предыдущая кампания по муниципальным выборам, например, в Москве, в которой Дмитрий Гудков активнейшим образом поучаствовал.
Е.Шульман: При советской власти не было персональных санкций. Никто на Брежнева их не накладывал
Поэтому, я думаю, преследуют и Гудкова. В отношении него статья не политическая и тоже очень характерная. Она из этого ряда процессуально слабых, редко применяемых с небольшой или средней тяжести статей, которые необходимо не только с точки зрения вынесения приговора, сколько для проведения следственных действий, — вот этих массовых обысков как у фигурантов, так и у свидетеле, вот этого самого предполагаемого если не заключения под стражу, то ограничения действий, домашнего ареста.
Что это за статья гудковская? Статья 165-я о причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием в отсутствие мошенничества. Это такая формулировка самой статьи. То есть эта статья средней тяжести даже в самой серьезной ее части, которая ему вменяется. Это статья 2-я, пункт б) особо крупный ущерб.
М.Курников
―
И экзотичная еще при этом.
Е.Шульман
―
Экзотичная статья. Понимаете, на что она похожа — на статью проникновение в жилище имени Соболь, на статью повреждения транспортной инфраструктуры, популярную среди митингующих…
М.Курников
―
Нарушение санитарно-эпидемиологических правил.
Е.Шульман
―
Нарушение санитарно-эпидемиологических правил, совершенно верно. Вот эти странноватые слабенькие статьи, кторые, тем не менее, позволяют делать почти все, что так дорого душе следствия. А там трава не расти, действительно, не важно. Никто никого надолго посадить, насколько можно понимать, не намеревается. Намереваются выбить человека из активного политического процесса, по крайней мере, на этот острый предвыборный период. Удалить, что называется, с глаз долой — из сердца вон.
М.Курников
―
Екатерина Михайловна, чтобы подытожить эту тему. Когда выборы пройдут, это кончится?
Е.Шульман
―
Когда выборы пройдут, начнется подготовка к президентским выборам.
М.Курников
―
Да что ж такое…
Е.Шульман
―
Понимаете, в чем дело. Сейчас, конечно, острый период, мы с вами об этом говорили. Вот в самом первом выпуске, когда осенью пришли, сказали, что начинается новый сезон, будет весело.
М.Курников
―
Кроваво.
Е.Шульман
―
Да, поэтому постарайтесь не быть зашибленными спазмирующим щупальцем нашего нервного Левиафана. Он нервный, он чувствует угрозу, всего боится, поэтому вот так судороги проходят по его гигантскому телу. Вот это ровно оно и есть.После выборов, особенно если они пройдут тихо, с точки зрения организаторов, да, наступит некоторое затишье. Но потом наступит следующая волна борьбы за мир, которая, как известно, хуже любой войны.
М.Курников
―
Екатерина Михайловна, очень хочется скорее демократии, но так как настоящей нет, давайте хотя бы азбуку поучим.АЗБУКА ДЕМОКРАТИИ
М.Курников
―
Тем более, такая богатая буква «Э».
Е.Шульман
―
Буква «Э» у нас такая, что мы просто не знаем, как налюбоваться не нее. А термин наш сегодня «Эмиграция». Можно сказать, слово сезона, может быть, даже нескольких последних сезонов. Мы с вами будем рассматривать эмиграцию преимущественно политическую, и даже если не политическую, то, с точки зрения ее влияния на социально-политические процессы. Потому что эмиграция — это комплексное масштабное общественное явление, международное универсальное ,свойственное истории человечества, поэтому рассматривается оно разными науками с самой разной точки зрения.Прежде всего, давайте уточним терминологию. В русском языке эмиграция предполагает самостоятельное решение о переселении лица или семьи за пределы страны, в которых лицо или семья обитает.
М.Курников
―
Самостоятельное.
Е.Шульман
―
Во-первых, за пределы страны. Эмиграция — это выезд. Иммиграция это въезд, миграция — это любые перемещения, в том числе, между местом работы и местом жительства, так называемая «маятниковая миграция» — это всё будет миграция. Потому что все эти термины употребляются и в быту и их часто несколько путают. Когда говорят, например, об общем балансе миграционных процессов, то имеют в виду, сколько из страны выехало, сколько выъехало, как эти два потока соотносятся между собой. Так вот эмиграция — это специфический выезд не из региона в регион, а из страны в другую страну, в другое государство. Это первое.И второе — это выезд самостоятельный, добровольный в отличие, например, от депортации или выселения. Этот момент не всегда обращает на себя внимание, потому что эмиграция бывает часто вынужденная. Люди, в общем, не так часто от хорошей жизни покидают насиженные места.
Любой переезд — это травма. Даже сбор чемодана — уже травма, как знают те, кому часто приходится этим заниматься, а уж переселение в чужую страну — очень больше испытание, это серьезный съезд. Даже если люди едут на готовое место работы, предоставленное им жилье, и вообще прекрасные условия, все равно это стресс. Что уж говорить о тех людях, которые бегут от бедности, от войны, от голода, от попрания своих прав.
М.Курников
―
От политических преследований, от уничтожения своей культурной идентичности. Они сами не считают свой переезд добровольным. Тем не менее, в эмиграции это важно. Человек принял решение, выехал, имел такую возможность. Хорошо, может быть, он бежал, может быть, он нелегально перешел границу, но сделал это своей волею, а не был вывезен в багажнике. Не был депортирован, не был выселен.
Е.Шульман: Все начинают друг друга пугать, что, мол, Беларусь — наш следующий теперь федеральный округ
Что еще важно нам понимать про эмиграцию. Противоположный ей процесс — это иммиграция. Существует такая вещь, как реэмиграция. Люди, которые уехали, возвращаются. Реэмиграция не то же самое, что репатриация. Репатриация — это возвращение на родину предков, где вы или ваши родственники, которых вы знаете, могли никогда не жить. Реэмиграция — то вы уехали из Тамбова в Техас, потом передумали, вернулись обратно в Тамбов — вот это будет реэмиграция.
Предполагается, что эмиграция, если она достаточно массовая, она в местах переезда образует так называемые диаспоры. То есть люди, уехавшие из определенной страны, объединенные общим языком или культурой, образуют и на новом месте жительства некоторую общность. Диаспоры отдельный, очень интересный предмет для изучения историков, этнографов, антропологов и криминологов, потому что мафиозные структуры, заменяющие закон, услугами которого эмигранты часто не могут или не хотят пользоваться, рождаются в этих диаспорах.
М.Курников
―
Да что вы. У преступности нет национальности — это же известно.
Е.Шульман
―
У преступности, национальности нет, но есть некоторые причины возникновения, это тоже правда. Кстати, представление о том, что мигранты совершают больше преступлений, чем местное население, не поддерживает статистика. Но эмигранты, то есть люди, живущие в чуждой стране, действительно, создают свою собственные структуры, чтобы решать свои споры и вопросы, некие такие местничества, джамааты, мафии первоначальном своем смысле тоже сообщество соседей, которые помогают друг другу, потому что в родной Сицилии, они были все родственниками. Им закон не друг, они языка не понимают, не знают, как обращаться к местному полицейскому, поэтому они предпочитают решать свои вопросы внутри себя.Так вот, возвращаясь к диаспорам, политическая значимость диаспор стала очевидна в особенности в XX веке, когда люди, живущие вне своей страны, получили возможность голосовать на своих родных выборах, а также получили возможность инвестировать деньги в эту свою родину.
Когда вообще миграционные процессы стали проще, человечество стало быстрее и чаще перемещаться, эти диаспоры стали политическими субъектами. Относительно русскоязычных существует подозрение, что они, как бы это сказать, не то чтоб не образуют диаспор в принципе, но не образуют их в тех формах, которые характерны для других народов и этничностей. Проще говоря, человек, уехавший из бывшего Советского Союза, нынешней Российской Федерации, не то чтобы очень стремится образовывать социальные связи со своими бывшими же соотечественниками.
М.Курников
―
Это говорит о том, что он хорошо интегрируется.
Е.Шульман
―
Он хорошо интегрируется, действительно.
М.Курников
―
У него меньше потребность в этом.
Е.Шульман
―
Может быть, потребность в этом меньше, может быть, взаимной любви поменьше, может быть, какие-то другие причины. Нет, сказать, что вообще русской диаспоры не существует как политического субъекта, — мы на себя такую смелость не возьмем. Она существует. Но таких сообществ, землячеств подобно китайским, итальянским, украинским даже, у русских не до такой степени, аккуратно скажем, образуется.Что касается причин миграции, что людей побуждает, скажем о этом кратко, еще короче скажем, как с этой ситуацией в Российской Федерации.
По-прежнему основная причина переезда экономическая. Люди продолжают ехать в буквальном смысле за лучшей жизнью. Коренное различие, которое здесь в XX веке и в XXI проходит по сравнению с предыдущими веками, состоит в следующем. Во-первых, как мы уже сказали, люди перемещаются легче, и этот процесс стал более обратимым. Мир стал все же глобальнее. Я понимаю, что на втором году пандемии, это звучит грустно и хочется заплакать в этом месте, но тем не менее. Даже в нашем нынешнем положении мы куда мобильнее, чем были наши предки 150-200 лет назад, не говоря уже на наших недалеких предках, которые жили при советской власти. Все же подвижность наша гораздо выше.
И второе — это уже открытие, принадлежащее «отцу», которое прозвучит в нашей следующей рубрике — в XX веке стало возможно индивидуальная и при этом массовая эмиграция. То есть до этого миграция происходила в форме великого переселения народов. Переселялись племена. Или там ирландская деревня, умирающая от фитофторы, снималась и ехала в Америку. Или бессарабская деревня, страдающая от погромов в Российской империи, ехала в ту же самую Америку и основывало там Голливуд, банки и организованную преступность.
Кстати, есть мнение, что эта первая волна эмиграции 905-го, 907-го годов была количественно многочисленней, чем эмиграция после 17-го года. Но эмиграция после 17-го года состояла из грамотных людей — людей с именами, оставивших культурное наследие (мы себя с ними ассоциируем), они рассказали о себе. Поэтому нам кажется, что вся Россия снялась и уехала.
М.Курников
―
Знаете, история эмиграции… тоже много кого выросло, просто мы их не считали своими.
Е.Шульман
―
Но эти люди, они и в Российской империи, может быть, русский язык не считали своим, а уехав, они очень быстро стремились ассимилироваться. Они не оставили романов, как Зайцев, Бунин и Набоков. Они не оставили симфоний, картин и мемуаров, поэтому мы не воспринимаем их как такое массовое явление.
М.Курников
―
Зато они оставили Голливуд и американское телевидение.
Е.Шульман
―
Они оставили Голливуд, оставили американскую банковскую систему. Они оставили американскую организованную преступность. Так что мы им за это… тоже как это низкий им за это поклон.Завершая. Что касается Российской Федерации, нашей с вами родины. Данные об эмиграции довольно двусмысленная ведь статистически. Совершенно не все учитывается. Трудно учесть, когда выезжает — выезжает он навсегда? Эмиграция предполагает на постоянное место жительства в отличие от туризма, учебы и переезда на временную работу.
Многие люди оставляют здесь регистрацию по месту жительства, недвижимость и так далее. Поэтому не считается, что цифры Росстата несколько занижены в этом отношении. В целом все последние годы, я бы сказала, десятилетия, у нас баланс в пользу Российской Федерации. Мы принимаем больше, чем от нас уезжают. Это сравнимые цифры. Это опять же по данным Всемирного банка больше 4,5 меньше 5 миллионов в год и с той и с другой стороны. Но больше приезжает, чем уезжает. Баланс пока в наше пользу.
На это обычно говорят, что уезжают-то лучшие, образованные, самые замечательные, а приезжают сплошные сезонные рабочие. Мы не будем заниматься таким социал-дарвинизмом, социальным расизмом, мы просто скажем следующее: когда вас сообщают удивительную цифру, что какие-то 70 тысяч ученых уехало в прошлом году, вы, вообще, посмотрите, сколько ученых в Российской Федерации имеется, сколько людей с кандидатскими степенями, и не дайте себе заморочить голову этими цифрами.
Утечка мозгов существует. Это реальное социальное явление. Ничего особенно хорошего в этом нет. Тем не менее, Российская Федерация продолжает последние как минимум 15 лет свои демографические потери компенсировать за счет миграции — это объективный социальный факт.
М.Курников
―
К следующей рубрике.ОТЦЫ. ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ
Е.Шульман
―
«Отец» наш сегодняшний российский ученый. Не так много у нас российских «отцов». Человек, который покинул нас недавно. Он, собственно, при жизни был классиком свой науки и смерть его в 85 лет, как в случае с Рональдом Инглхартом, мало что изменила в этом статусе. Это Анатолий Вишневский, один из ведущих российских демографов, директор Института демографии, до этого — директор Демографического центра в РАН, доктор экономических наук, автор многочисленных публикаций, книг и учебников. Раз уж мы ведем этот эфир вынужденно не из студии, то я вам могу показать у меня из шкафа такая вот его книжка, один из тех учебников, который он выпустил в ВШЭ «Демографическая история и демографическая теория»..Он защитил диссертацию по теме городских агломераций еще в 76-м году, еще до того, как это стало модным. Он работал в Институте демографии Украинской академии наук, потом и Российской академии наук, последние годы жизни в ВШЭ. Он был главным редактором известного многим электронного журнала ««Демоскоп Weekly». Много из того, что мы с вами говорим о демографических переходах, о демографических революциях, о вот этом самом миграционном балансе, мы заимствовали, совершенно не стыдясь, а, наоборот, этим гордясь, из трудов Анатолия Григорьевича Вишневского.
Вот как раз «Демографическая революция» — одна из наиболее известных его монографий. Есть у него книга такая, можно сказать, научно-популярная «Серп и рубль». Вообще, даже его учебники написаны чрезвычайно понятным, доходчивым стилем. Это можно читать и увлекаться, потому что, как вы можете заменить по нашим выпускам, демография вообще увлекательная наука, мать всех социальных наук, и ее доходчивость трудами Анатолия Григорьевича Вишневского очень сильно увеличилась.
Его критиковали всякие граждане патриотической направленности за то, что он считал возврат к высокой рождаемости невозможным. Он один из проповедников второго демографического перехода. Проповедников не в смысле, что это хорошо и правильно, а в смысле сказать, что это произошедшая социальная трансформация, которая необратима без запрета на женское образование и изничтожение контрацепции как таковой. Он тоже считал замещение демографических убытков миграцией неизбежным процессом. В его теории было некоторое противостояние между глобальным Севером, который теряет население и Югом, который продолжает демографически расти. Он же одним из первых начал говорить о том, что экспоненциального роста населения земли не будет.
Но теперь нам ООН говорит, что мы, земляне и до 11 миллиардов не дорастем. То есть эта южная высокая рождаемость тоже исчерпываема. Тут я должна сказать, что в Китае на этой неделе как раз отменили запрет на третьего ребенка, и даже смутно обещают какие-то помощи многодетным детям. Но, как говорят наши братья-демографы, поздно. Второй демографический переход пришел и к ним. Второго ребенка отменили запрещать в 16-м году — никакого взлета рождаемости не произошло. То есть, действительно, видимо, это процесс объективно обусловленный.
Далее Вишневский нам прогнозировал мягкое снижение численности, в чем не видел ничего дурного, поскольку считал, что это регулирование численности населения методами предыдущих эпох путем моровых язв, голода, войн. Съели всю траву, умерли с голода — население опять сократилось. Все умерли от чумы — труд подорожал как в 14-м веке в Европе. То есть вот эти процессы он читал не только объективными, но и гуманизирующими.
М.Курников
―
Лучше меньше, да лучше.
Е.Шульман
―
Дело даже не в этом. Дело в том, чтобы не лезть руками государственной железной няни в те процессы, которые обратить вспять все равно нельзя. Давайте помогать живым, а не терроризировать женщин, чтобы они больше рожали, они от этого больше рожать не будут.
М.Курников
―
А теперь перейдем к последней нашей рубрике.ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ
М.Курников
―
Из социальной сети ВКонтакте вопрос, Алексей Чернов спрашивает: «Существуют ли какие-то удачные истории сокращения ранее раздутого штата полиции, спецслужб так, чтобы все эти люди с очень своеобразным набором умений не подались потом в организованную преступность?
Е.Шульман
―
Вопрос отличный совершенно. Как мы видим, в США, их компания против институционального расизма очень быстро пришла к лозунгу Defund the police (давайте снизим финансирование полиции, чтобы их было поменьше, и денег у них было поменьше, а освободившиеся деньги мы пустим на превенцию, на профилактику преступности).Целый ряд стран, которые проходили через режимные трансформации, сталкивались с тем, что им необходимо в рамках каких-то форм люстрационных кампаний прислужников вооруженных прежнего режима куда-то девать. Мы с вами в некоторой степени это видели в начале 90-х годов, когда не было массовых увольнений, например, в милиции постсоветской, но жизнь их была настолько тяжела материально, что люди уходили сами.
Е.Шульман: Настало 1 июня, пропел петух, пробили часы — закон вступил в действие
Действительно, проблема людей, которые не умеют ничего, как только «могу копать — могу не копать, могу стрелять — могу не стрелять, могу сторожить» — вот, собственно, и все, когда остаются из работы — то, что они делают. Надо сказать, что на современном этапе развития рынка труда почти безграничная потребность в охранниках на каждом возможном объекте в состоянии поглотить некоторое количество этих ценны трудовы сил.
Тут можно что сделать, если мы представим себе эту прекрасную ситуцию,что мы встали перед необходимостью, я не говорю сокращать, например, численность МВД, — мы с вами, действительно, чемпионы среди крупных стран с населением 50 миллионов и выше по количеству полицейских на 100 тысяч населения, — поэтому если представить, что мы дожили до осознанной полицейской реформы, то что что же мы должны были делать? Не сокращать людей, а переводить их в участковые. У нас недостаток участковых. Их должно быть гораздо больше. Пропорция окормляемых граждан на одного участкового должна уменьшится. Он должен иметь возможность если не каждого знать в лицо, то, по крайней мере , представлять себе свой микрорайон приблизительно: где у него проблемная квартира, где у него плохой дом, где у него двор, где закладчики работают.
То есть он не может иметь у себя количество людей, сравнимое с маленьким европейским государством. Поэтому эти замечательные люди, которые у нас являются директорами бесчисленные департаментов, заместителями директоров департаментов, сотрудниками пресс-служб безразмерных, чего-то там такого развеселого, они же полицейские, у них же есть образование профильное, — надеемся мы, — им бы хорошо всем стать участковыми. Если они не захотят этого делать, то дальше уже можно с каждым рассуждать индивидуально.
Можно ограничить прием на службу на некоторое время, чтоб дать выслужиться и пройти свой карьерный путь тем, кто уже находится на службе, предоставить им больше шансов на продвижение и рост. То есть много есть разных способов кроме примитивного и идиотического — массового увольнения. Это простое, очевидное и неправильное решение. Мы вами не будем так делать ни в коем случае.
А проблему недостатка участковых и вообще людей, работающих на земле, мы с вами запомним, что она, мягко говоря, не снимается. У нас растет этаж начальства и этаж обслуги начальства, но вот этот нижний уровень у нас очень сильно недоукомплектован. Кстати, если вы думаете, что это мои индивидуальные фантазии — об этом говорил министр внутренних дел на коллегии МВД на встрече с президентом. Он говорил, что у нас 70 тысяч незаполненных вакансий в основном как раз на низовом уровне.
М.Курников
―
Алексей Афанасович спрашивает: «Какие есть сценарии перехода рычагов управления внутренней политики Российской Федерации от силовиков к гражданским? У нашей политической машины есть обратный ход или вес силовиков будет только возрастать?»
Е.Шульман
―
В условиях снижения популярности, то бишь, электоральной легитимности политической модели, у нее мало варрантов, кроме как хвататься за свою силовую поддержку.
М.Курников
―
То есть если граждане дружно проголосуют за «Единую Россию», то политический блок усилится и. соответственно, заберет все у силовиков.
Е.Шульман
―
Если граждане внезапно полюбят обратно президента и правящую партию, если вдруг расцветет крымский консенсус опять по какой-то причине, то у гражданских появятся некоторые шансы.Я бы вот что сказала в этом месте. Ну, во-первых, это маловероятное развитие событий. Во-вторых, как в анекдоте про золотую рыбку: «Мужик, у тебя и так все было». Был у нашего гражданского менеджмента прекрасный его золотой век, когда полномочия были в их ручонках. Упустили, лапки разжали, подумали, что если они будут хорошо поддакивать, то им за это тоже что-нибудь перепадет — ну, вот, пожалуйста, значит, внутренней политикой теперь занимаются другие люди. Я бы не сочувствовала так сильно этим потерпевшим. Не надо ассоциировать гражданский политический менеджмент с каким-то там либерализмом.
Как я уже говорила в этом эфире — я понимаю, что гражданам неприятно это слышать, — но по ряду параметров я предпочитаю силовиков. Они действуют по протоколу, они предсказуемые ребята: прочитал статью в Уголовном кодексе — все понял, что дальше будет. Они, программа, меньшие любители прибегать к схемам вроде какой-нибудь организации БОРН, которую наши великие постмодернисты в администрации президента сначала раскармливали-раскармливали, а потом те так заигрались, что убили федерального судью. Вот эти все выращивания радикалов, чтобы потом из них что-нибудь сделать — это за пределами фантазии силового блока, и в этом отношении мы даже их в чем-то даже и любим.
М.Курников
―
Следующий вопрос из Фейсбука: Хагай Румянцев спрашивает: «Тюрьма будущего — какая она? Понятно, что пыток быть не должно уже в настоящем, но в чем ее принципиальный эффект: только в лишении свободы, и помогает ли она как-то в предотвращении? Может быть, наука пророчит будущее вообще без тюрем?»
Е.Шульман
―
Наука будущего без тюрем нам не пророчит. Наука пророчит снижение числа насильственных преступлений, следовательно, увеличения различных форм наказания, не связанных с лишением свободы. Старая добрая тюрьма «каменный мешок», конечно, несколько устаревшая штука, хотя будут всегда преступники, нуждающиеся в полной физической изоляции, чтобы они, примитивно говоря, не на творили опять того же. То есть это никуда полностью не исчезнет.Новые формы надзора делают людей более просвечиваемыми и более контролируемыми. В этой обстановке всеобщей прозрачности не так надо кого-то запирать. Разные формы домашнего ареста и запрета на определенные действия будут разрастаться, как и — скажу еще одну вещь грустную — со снижением числа насильственных преступлений, неизбежна криминализация большего числа ненасильственных действий. Понимаете, если у вас граждане больше не убивают, не жгут друг друга и не грабят лавки, то значит, преступными будут слова, разговоры, писания, жесты, вручения желтых тюльпанов, как вот одного чувашского активиста преследуют, покупка для чиновника романа Оруэлла «1984» — это все такие преступления нового века. Кара за них гораздо мягче, чем за преступления старого века, но совсем без преступности и борьбы с ней человечество, видимо, обойтись не может.
М.Курников
―
Я прощаюсь с Екатериной Михайловной на этих прекрасных слова. А со слушателями не прощаюсь, потому что следующую программу «Кейс» веду тоже я. До свидания!