Суть событий - 2009-02-13

С.ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер. 21 час и 6 минут в Москве. Это программа «Суть событий» и я, Сергей Пархоменко. Все в порядке, все на своих местах. Хотя некоторые удивлялись – раньше у Пархоменко одна была передача, а теперь что, две, что ли, будет передачи? Дескать, есть же теперь другая – в ночь со среды на четверг. А тут чего, опять? Опять, опять. На самом деле, это совершенно две не связанные вещи. Спасибо всем, кто заметил мою новую пока экспериментальную программу, которая действительно идет в ночь со среды на четверг в полночь, и, я надеюсь, будет идти, пока мы как-то не поймем, хороша ли она и должна ли она продолжаться дальше. Это программа совсем другая, не имеет никакого отношения к тем темам, которые мы обсуждаем здесь. Там обсуждаются вещи сугубо развлекательные, одни сплошные удовольствия – всякие поездки, туризм и так далее. А здесь у нас «Суть событий». А здесь у нас события недели, которые мы с вами в привычном уже нам режиме можем обсудить в конце недели, обсудить при помощи телефона прямого эфира 363 3659, который заработает в ближайшее время. И смс еще в нашем распоряжении – 7 985 970 4545. Милости прошу, сюда, на экран передо мною ваши сообщения мне очень полезны и помогают проследить за вашей реакцией и за тем, как поворачивать разговор в той или иной программе на ту или иную тему. Ну и есть еще одна, напомню, удобная возможность. Это отправить вопрос с помощью интернета на сайт www.echo.msk.ru. Всякий раз примерно за сутки до начала программы открывается такая возможность. И вот сейчас более или менее она прекращается. Вот. Надо сказать, что довольно много народу воспользовалось этой возможностью в этот раз. И были там вопросы очень ожидаемые, понятные. А были вещи, которые меня несколько застали врасплох, я как-то не ожидал такого интереса наших слушателей к каким-то темам.

Ну, например, совершеннейший фурор, такое впечатление, произвела история с Ассоциацией российских обувщиков. Вот несколько человек меня спрашивают, как я отношусь к тому, что Российский союз обувщиков и кожевников обратился, вдруг откуда ни возьмись, к премьер-министру РФ Владимиру Путину в отчаянной просьбой немедленно вмешаться и спасти их отрасль от кризиса. На этот счет пришло несколько вопросов. Вот, например, домохозяйка Изольда из Санкт-Петербурга, как она подписалась, пишет мне: «Меня как женщину безумно возмутило обращение обувщиков. Если наше правительство пойдет им на встречу, то мы опять будем ходить в галошах. Не кажется ли вам, что введение повышенных пошлин на ввоз импортной обуви на 25%( при этом она уже подорожала в связи с курсом доллара и евро), еще побольше подорвет экономику, ведь это дальше пойдет как снежный ком - ритейлоры, торговые центры, бизнесы, и как итог потеря налогоотчисления от этого вида бизнеса?» Или еще один наш слушатель по имени Григорий: «Прокомментируйте, пожалуйста, обращение обувщиков России в наше правительство немного поднять ввозные пошлины на импортную обувь, чтобы поддержать отечественное производство. Лично меня, например, качество и цена той же оригинальной немецкой обуви очень даже устраивает. Почему я должен платить больше? Потому что наши обувщики не могут идти в ногу со временем, представляют на обувном рынке продукцию, которая по качеству явно уступает, а по цене на уровне той же немецкой качественной обуви? Почему я за их ошибки должен платить из своего кошелька?» Ну и так далее, еще несколько таких сообщений. Вообще, казалось бы, ну да, ну и что, ну и обувщики, одна отрасль… Конечно, вещь очень характерная, и понятно, что волна эта только начинается. Вот тот краник, который приоткрыли истории с автомобилями, с подъемом пошлин на ввоз подержанных иномарок – вы помните, что была довольно острая реакция в некоторых регионах России, особенно на Дальнем Востоке, и тогда очень многие комментаторы говорили, что вопрос не в этих автомобилях, а вопрос все-таки в том, что это пойдет дальше, что завтра появится следующая отрасль, которая этого захочет, и так они соберутся конце концов все. Ну, в общем, этот прогноз начал оправдываться. Причем самым, я бы сказал, вульгарным и смехотворным образом. Я вот порылся в интернете, благо, это не сложно совсем, стал искать собственно это обращение о котором идет речь. Действительно, обращаются к «уважаемому Владимиру Владимировичу». Целая куча тут предприятий, огромная груда подписей. Описывают свои несчастья, описывают, что вот тяжело им приходится, что те, кто продает импортную обувь, зарабатывают больше 100%, а они еле-еле 5-6%, и вот как-то – мы сжали зубы и стали учиться работать с 5-6% рентабельности, пишут они. Очень драматичный, на самом деле, текст. И отдельно жирным текстом выделено следующее: «Многие из нас не находят разумного с точки зрения размера получаемого дохода на единицу усилий ответа на вопрос других бизнесменов – а зачем вы это все делаете, почему вы еще не уехали в Китай или Индию, где все дешевле и прибыльнее?» Ну и дальше идут вполне стандартные угрозы, что если мы все позакрываем, если мы уедем, то останется без работы целый класс российских служащих, как тут написано, а большинство из них женщины… Так вот, порылся я немножко в интернете и обнаружил, что таких заявлений этих самых обувщиков и кожевников есть два. Они в июле 2007 года уже пытались проделать этот же самый фортель. Никакого кризиса не было. 2007-й год. Помните, такой жирный, нефть стоит высоко, денег сколько хочешь – соответственно, покупательная способность у людей высокая, как-то продажи растут, все отлично, все пухнет. Эти туда же. Вот они летом 2007 года… «Уважаемый Владимир Владимирович! Сами мы люди не местные, живем на вокзале, карман оторвали со всеми деньгами, помогите на билет…» Ну и так далее. Ровно то же самое. С одной небольшой разницей. В 2007 году они просили повысить пошлины на импортную обувь – об этом же, собственно, был плач – уберите импортных конкурентов, сделайте так, чтобы сюда ничего не везли, чтобы не было ни немецкой, ни итальянской, ни китайской, никакой. Введите пошлины на импортную обувь, тогда мы свое дерьмо будем продавать здесь дороже. Так вот, в 2007 году они хотели 16,5% пошлины. Слезно просили уважаемого Владимира Владимировича, в то время президента Российской Федерации. Сейчас они просят 25%. Ну правильно – потому что кризис. Знаете, как поручик Ржевский, который как-то подходил к Наташе Ростовой и говорил – «Разрешите вам впендюрить». «Ну и как?» - спрашивали у него потом. «Чаще получаю по сусалам, но иногда и впендюриваю». Вот ровно этот самый случай – а вдруг проскочит? А вдруг получится? А вдруг не 16, а 25 дадут под это дело, под кризис? Хотя, на самом деле, мы видим, что происходит с автомобилями, и понимаем, что, собственно, уже то время, когда следует делать прогнозы, прошло. Уже собственно все благополучно произошло. Уже первое, что сделал АвтоВАЗ, получив эти свои знаменитые льготы, не только АвтоВАЗ, но и ряд других оставшихся в живых пока по недоразумению российских автомобильных производств – первое, что они сделали, это заявили о повышении цен. Причем это повышение цен не рыночное, не то что за их автомобилями немедленно выстроилась очередь, немедленно все записываются химическим карандашом на ладони, и спрос такой высокий, что можно попытаться поднять цены, поскольку рынок этого требует. Ничего подобного. Они повышают начальные цены, отпускные. Те цены, по которым их продукция выходит с завода. А дальше на это все начинают нанизываться разнообразные дилерские наценки, всякие дистрибуторы, всякие дополнительные услуги и так далее. Так что ребята отковали свое железо, пока горячо. Как только они получили эти самые ввозные пошлины дополнительные, как только они получили дополнительную защиту от конкурентов, первым делом они приподняли цены. А что? Можно ж не бояться. Если нам дают заработать три рубля, чего не заработать пять? Если нам оттопыривают карманы и позволяют засунуть туда кончики пальцев, почему туда по локоть не забраться? Нормально все, на самом деле. Вот комментарий к этой ситуации, такой, казалось бы, местной, локальной, отраслевой, но, видимо, замеченной нашими слушателями. Здесь они совершенно правы. Действительно, это вещь очень характерная. И мы явно в ближайшие месяцы будем наблюдать опять и опять возвращение к такого рода разговорам. Попомните мое слово – не пройдет и недели-другой, как обнаружится и еще кто-нибудь, производители холодильников или телевизоров или еще кого-нибудь, кто как-то заявит – минуточку, а мы, а нам? От всей души надеюсь, что от этого удержится самая хрупкая отрасль, а именно – переработка сельскохозяйственного производства, производства продуктов питания. Потому что вот там-то, конечно, обиднее всего было бы обнаружить такой откат от уже привычного уровня конкуренции, который там образовался. Ведь ценность не в том, что в Россию стали везти много всякого – много итальянских макарон, финских йогуртов, китайских соусов и индийского риса, хотя, наоборот, с рисом, как мы помним, большие проблемы, у нас есть всякие моратории и запреты на его импорт, но тем не менее, специи всякие и так далее. Нет, дело не в этом, а дело в том, что это редкий пример, когда российская промышленность на дрожжах достаточно живой конкуренции разрослась и развилась очень сильно. И мы видим массу замечательной российской продукции. Есть несколько компаний, которые работают очень изобретательно, очень интенсивно. Надо сказать, что нелегко. Конечно, они хотели бы иметь, как я понимаю, большую норму прибыли, и хотели бы иметь возможность больше расслабляться, не обновлять с такой силой и с таким ураганным темпом свою ассортиментную линейку, но они вынуждены это делать. Они вынуждены бесконечно крутить и вертеть разными новыми марками, новыми вариантами, новыми упаковками, новыми какими-то маркетинговыми ходами и так далее. И мы видим, что все это нам на пользу. Вот сломать сейчас эту ситуацию какими-то очередными запретительными пошлинами, что-то такое перегородив, кого-нибудь охранив и кому-нибудь помогая, знаете, это замечательный писатель и натуралист Джеральд Даррел, автор многих очень популярных книг, он изобрел такую чудесную формулу – родовспоможение с помощью телеграфного столба. Это вот он так описывал неуклюжие попытки одного своего коллеги, который при помощи то ли спички, то ли зубочистки пытался действительно помочь рождению какого-то микроскопического лягушонка или чего-то вроде этого, и тот спросил – что ты делаешь, это же все равно очень грубо, это все равно что вручить акушерке телеграфный столб, чтобы она этим кому-нибудь помогала. Вот примерно это же самое происходит сейчас в российской экономике, мы это видим, и все больше и больше желающих подвергнуться этой процедуре и таким образом выдрать несколько временных, недолговечных очень процентов дополнительной прибыли, потому что понятно, чем это кончится. Это кончится тем, что когда волна кризиса отхлынет, когда ситуация вернется к более нормальной, окажется, что эта промышленность опять абсолютно не способна самостоятельно противостоять своим конкурентам, не способна нормальным образом развиваться, упустила время в своем росте и развитии, и вот результат – уже сама на ногах держаться не может, а требует постоянной помощи. То, что произошло с российским автопромом, то, что произошло в значительной мере с российской легкой промышленностью, всякой одеждой, обувью и так далее, мы это видим и сейчас, как бы это не произошло и с пищевкой, что называется. Было бы это чрезвычайно обидно.

Еще один сюжет, который сильно возбудил наших слушателей, точнее, еще один персонаж. Персонаж называется Джордж Сорос. Несколько вопросов я получил в довольно иногда энергичных выражениях по поводу того, что, дескать, Джордж Сорос сделал заявление о том, что нужно ополчиться на Россию. Во-первых, Сорос не делал никакого заявления. Сорос написал статью, эта статья была перепечатана газетой «Ведомости». Это очень небольшой текст, размером полторы машинописных страницы, по существу. Очень сжатый, сухой, очень точный. Ну, мне приходилось общаться с господином Соросом и один на один, и слушать его выступления для разных аудиторий. Он человек, который чрезвычайно энергично и точно и экономно высказывается, даже, я бы сказал, скупо. И умеет в немногие слова вложить довольно серьезные мысли. Сороса обвиняют в очередной раз в том, что вот, он пытается каким-то образом придавить Россию, что он каким-то образом натравливает окружающий мир на Россию и так далее. В очередной раз это неправда. Я хочу напомнить тем, кто забыл, что именно благодаря американскому финансисту и одному из крупнейших в мире филантропов Джорджу Соросу существует российская наука. Вот просто вот так можно поставить вопрос. Если бы этого человека не было, никакой российской науки сегодня не существовало бы. Точнее, в эти самые жирные годы большой нефти можно было бы попробовать начать ее с нуля, начать создавать просто на пустом месте научные институты, исследовательские группы, исследовательские программы, университеты и так далее. Все это уцелело, все это пережило эпоху перехода социалистического хозяйства на нормальные экономические рельсы благодаря Соросу. Здесь была организована поразительная совершенно, беспрецедентная контора под названием Международный научный фонд, через которую Сорос ввез в страну и просто роздал – иногда по мелочи, иногда по нескольку сот долларов – многие сотни миллионов долларов. Ну, оценивается до миллиарда общий объем того, что он потратил на поддержку российской науки. Причем довольно долгое время он занимался поддержкой только фундаментальной науки и только естественных наук. Вообще ничего не тратил ни на журналистику, ни на лингвистику, ни на историю, ни на что. Занимался только естественными науками, поддерживал физиков, химиков, биологов, математиков и так далее. На протяжении какого-то времени, довольно долгого, сто процентов поездок российских ученых на международные конференции и сто процентов снабжения российских ученых зарубежной профессиональной литературой, всякими отраслевыми научными журналами, что чрезвычайно важно для любого ученого – быть в курсе того, что происходит в мире в его дисциплине – так вот, сто процентов этих расходов оплачивались Соросом. И я помню, как в 80-е годы была такая довольно мощная поднята… Нет, конечно, не в 80-е, а в середине 90-х годов в районе, мне кажется, 93-94гг. это происходило в основном, была поднята довольно мощная волна попыток выгнать Сороса из России. Ну правильно – потому что чуть-чуть отпустило уже, уже казалось, что ничего, как-нибудь выживем сами, считали люди, которые далеки от научной сферы. И вот начались разговоры, что Сорос вредит, что он собирает информацию, что он скупает идеи, головы и так далее. Хотя столько, сколько он сделал для того, чтобы эти самые головы и идеи остались в России, а не уехали в полном составе куда-нибудь в Штаты, не сделал больше никто. И были большие неприятности у людей, которые с Соросом работали. И в какой-то момент казалось, что вся эта работа будет силой прекращена, заблокирована. До тех пор, пока, я помню, что, может, не самым важным, но очень ярким был момент, когда на трибуне ГД появился такой академик Коптюк, человек крайне коммунистических убеждений, чрезвычайно ортодоксальный в смысле своих политических взглядов и так далее. Он вышел на трибуну и произнес речь, смысл которой был следующий – кто нашего Сороса тронет, того лично я урою. Вот примерно так это звучало, несколько неожиданно из его уст. Потому что политика политикой, строительство коммунизма строительством коммунизма, а вклад этого человека недооценивать не нужно. И тогда как-то это произвело довольно серьезное впечатление на тех, кто пытался эти наскоки устроить. Потом, надо сказать, прошло довольно много времени, и, между прочим, именно Сорос профинансировал колоссальную программу развития интернет-сети, к которой были подключены крупнейший университеты России. По-моему, порядка 80 университетов. И, собственно, интернет в России на сегодня, более или менее сносная связь, более или менее серьезные по своей пропускной способности кабели, оптоволоконные и всякие-разные, это вот этот самый соросовский проект. Я не зря все это сейчас вспоминаю, потому что действительно мы должны помнить о том, что этот человек сделал для России очень много. И надо сказать, что он очень долго умудрялся разделять чрезвычайно жестко свою коммерческую деятельность и свою деятельность филантропическую. Его, что называется, бес попутал только со Связьинвестом. Это был первый случай, когда он попытался принять участие в серьезном коммерческой операции на территории России, поучаствовал в залоговом аукционе крупном. Ничем хорошим для него это не кончилось. Деньги он эти в конечном итоге потерял. Но его деятельность здесь не была связана, и это медицинский факт, с заработком. Он здесь не зарабатывал. Он здесь тратил. Потому что есть некоторые убеждения. Это человек с очень сложной судьбой, очень драматического происхождения. Он происходит из еврейской семьи из Будапешта, очень тяжело пострадавшей в годы Второй мировой войны. Сам он чудом уцелел. И для него есть какие-то вещи чрезвычайно важные. Вот это вот развитие того, что он называет открытым обществом в Восточной Европе, для него это чрезвычайно важное, жизненное дело. Это некоторая такая судьба, которую он себе выбрал. Так вот, возвращаясь к тому, о чем он пишет сейчас. Очень много разговоров о том, что он нападает на Россию и так далее. Но я думаю, что из тех, кто сейчас на него огрызается, на Сороса, они просто не читали этого текста. Там ведь предлагаются совершенно конкретные и, в сущности, чрезвычайно разумные вещи, которым непонятно, что можно противопоставить. Он, например, говорит о том, что те государства, которые оказались в энергетической зависимости (я пересказываю его текст не дословно) от России сегодня, потребители российского газа, понимая, что происходит и анализируя то, что происходило в последнее время, должны научиться как-то договариваться между собой. И точно так же, как Россия требует создания газового ОПЕКа, такого профсоюза производителей газа, точно так же должен образоваться и профсоюз потребителей газа. Зачем это нужно? Не для того, чтобы сбивать цены. А для того, чтобы давать продавцу играть на противоречиях между покупателями, ссорить их между собой, предоставляя одному льготы, а другому в этих льготах отказывая. Если будет существовать некий консорциум этих самых потребителей, как пишет Сорос, то скидки, предоставленные одному национальному дистрибутору, немедленно станут доступным потребителям и других стран. Это действительно очень важное нивелирующее воздействие. Давайте на этом месте я остановлюсь, поговорю о двух-трех важных позициях из этой соросовской статьи в начале следующего получаса. Ну и дальше мы перейдем к телефонным разговорам. И я вернусь еще к вашим вопросам и сообщения в программе «Суть событий». Я Сергей Пархоменко. Пожалуйста, никуда не уходите. После новостей через три минуты мы с вами продолжим этот разговор.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут в Москве. Это вторая половина программы «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Как обычно, именно в этой второй половине у нас с вами будет возможность поговорить по телефону и вспомнить о каких-то событиях этой недели, которые, может, вас заинтересовали и взволновали и вызвали какие-то ваши комментарии. 363 36 59 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Можно уже сейчас начинать звонить. А пока вы соединяетесь с одним из наших пяти каналов по этому номеру. Я продолжу говорить о той статье, которая очень многих взбудоражила и даже возмутила на этой неделе. Это статья Джорджа Сороса – «Альтернатива геополитике: российская проблема». Так она называлась. Перевод ее был опубликован в газете «Ведомости» и доступен сейчас в интернете. В общем, никакая не проблема. Наберите в любой поисковой машине – «Сорос, статья о России» - и немедленно обнаружите этот текст. Так вот, Сорос говорит о тесном взаимодействии между потребителями российского газа, которые должны противостоять той ситуации, в котором поставщикам газа удавалось бы играть на противоречиях между потребителями, предоставляя одним большие, другим меньшие скидки и разделяя их и таким образом властвуя в Европе. И вторая часть, о которой он говорит, чрезвычайно интересная. Он говорит о точечном взаимодействии со странами Восточной Европы, в том числе со странами бывшего Советского Союза, которое было бы направлено на то, о чем Сорос говорит на протяжении уже многих лет, чему он посвятил уже много лет своей жизни и на что он потратил колоссальные деньги за эти годы – прежде всего, на то, что он называет строительством открытого общества. Он говорит о том, что необходимо продвигать международное сотрудничество и принципы открытого общества не прямолинейными способами, здесь я уже цитирую, а с помощью реформы международной финансовой системы и обращая особое внимание на страны, соседствующие с Россией. На Украине, находящейся в крайне опасной ситуации, пишет Сорос, многое может изменить финансирование общественных работ, которые создадут рабочие места на востоке страны, страдающем от упадка металлургии. Обратите внимание – он не говорит о том, что нужно поддерживать какие-то политические организации, что нужно финансировать какие-то партии, что нужно пытаться вести прямую пропаганду каких-то ценностей или еще чего-нибудь такого. То, в чем обычно обвиняют неправительственные организации. То, в чем обычно обвиняют зарубежных филантропов, которые пытаются каким-то образом воздействовать на политическую реформу, на развитие общественной ситуации в странах Восточной Европы. Он говорит о сугубо экономических механизмах. Он говорит о том, что нужно в данном случае Восточной Украине. Это просто пример, который он упоминает. Но пример очень яркий, очень понятный и очень простой. Нужно людям в Восточной Украине, тем, кто сегодня остается без работы, без средств к существованию и кого эта тяжелая жизненная ситуация толкает часто на экстремистский путь, на путь ненависти, на путь коммунистического реваншизма, нужно дать возможность этим людям зарабатывать своим трудом, нужно разворачивать разного рода общественные работы – строительство, инфраструктуру и так далее, и тогда именно это станет той основной, той подушкой, на которой может развиваться нормальное цивилизованное общество в этой части. Сорос потом говорит и о Кавказе, и о Центральной Азии. Говорит, исходя из своего обычного принципа, который он много раз произносил, и я своими собственными ушами много раз слышал, как он говорит это конкретным людям, которые приходят к нему за помощью, которые говорили ему о том, что вот, нужны деньги на то и на это, на поддержку такой программы, сякой программы, на эту деятельность, на ту. Он очень часто повторял одну и ту же фразу – «Вы от меня хотите рыбу, а я вам могу дать удочку», то есть возможность добыть нужные деньги, нужные средства самому. То есть возможность оказаться самому способным во многих смыслах этого слова – и конкурентоспособным, и работоспособным, и дееспособным – для того, чтобы не приходилось садиться на эту постоянную зависимость от иностранного благотворителя, от внешней помощи. Вот это было соросовской идеей. И надо сказать, что Сорос и ушел из России, прекратил там свою массовую деятельность именно тогда, когда он понял, что нынешняя российская власть не дает ему здесь вести именно вот такую инфраструктурную работу, она не становится его партнером. Поскольку Сорос всегда говорил – «я буду работать в партнерстве с российской властью, дайте доллар – я дам второй, начните финансировать такую-то программу – я помогу, я дополню, я добавлю, вместе с вами. Не ждите от меня одного». Когда он убедился, что российская власть и правящий российский политический класс не заинтересован… во всяком случае, они действуют таким образом, как будто бы они не заинтересованы в открытом обществе, вот тогда Сорос прекратил здесь свою деятельность, потому что он не хочет один. Если здесь эта работа не находит отклика, он готов перенести свои усилия на другие страны, где к его деятельности отнесутся с большим пониманием. Я остановлюсь на этом месте для того, чтобы включить телефон. 363 3659 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». И вот, например, вы в прямом эфире. Я слушаю вас, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Санкт-Петербург, Игорь. По федеральному телевидению тут прошла информация о том, что Юрий Алексеевич Евдокимов, мэр Мурманской области, выступил против того, как проводится предвыборная кампания «Единой России», а сегодня, вот я смотрю, по центральному телевидению, Государственная Дума направляет Счетную палату для проверки эффективности расходования бюджетных средств в Мурманской области. Как бы вы могли прокомментировать?

С.ПАРХОМЕНКО: А как вы, Игорь, могли бы это прокомментировать? Я думаю, что мы с вами можем одинаково это прокомментировать.

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что власть просто отрывается на губернаторе, который позволил себе сказать правду.

С.ПАРХОМЕНКО: Нет, вы знаете, дело не только в этом. Вопрос не только в том, что она отрывается. Я думаю, что возможностей наказать губернатора у центральной власти есть сегодня предостаточно. Особенно когда речь идет о северном регионе, достаточно зависимом от центра. Мне кажется, что главное, что сейчас заботит федеральные власти в этом конфликте с Евдокимовым, это педагогический эффект. Главное – чтобы другим неповадно было. Потому что понятно, что едва только эти самые кризисные экономические потрясения коснулись России, сейчас же, сию же минуту, система такого вот тотального контроля, система этой самой жесткой вертикали так называемой начала давать сбой и болтаться во всех своих сочленениях. Вспомните Дальний Восток и тамошних руководителей системы внутренних дел, которые отказались грубым образом подавлять возможность своих сограждан на какое-то публичное высказывание. Вот эта ситуация такая же. Несколько уже было случаев, когда местные заксобрания неожиданно принимали документы, чаще всего экономического содержания, всякие воззвания и обращения к центральным властям, которые явно не свидетельствовали о безграничном одобрении тех мер антикризисных, которые здесь ведутся. В этой ситуации Государственная Дума оказывается не просто в одиночестве, а она оказывается в довольно смешном положении. Я хочу вам напомнить, что в конце января произошел беспрецедентный случай, не только для российской истории последних лет, но, мне кажется, вообще для мирового парламентаризма – когда парламент страны официально заявил, что он не будет оценивать действия правительства страны в важнейшей экономической сфере, что он не смеет об этом разговаривать. Вот есть заявление Государственной Думы от 27 января – «Госдума воздержится от оценок действий Правительства РФ по преодолению последствий мирового финансового кризиса», - заявил по итогам совета Думы спикер Госдумы Борис Грызлов. Это фантастическая история. Вот это останется в истории мирового парламентаризма рядом со знаменитой фразой про то, что Дума это не место для дискуссий. Того же оратора. Но только та фраза в какой-то мере вырвана из контекста, она, справедливости ради надо сказать, была обставлена некоторыми дополнительными словами, и можно даже предположить, что может быть Грызлов имел в виду что-то другое, просто неудачно выразился, но заметим в скобках, что политик такого ранга не может позволять себе до такой степени неудачно выражаться по таким важным поводам. Но в данном случае ничем не смягчишь это, ничем не забинтуешь эту открытую рану. Действительно Грызлов сказал, что Госдума воздержится от оценок действий Правительства РФ. А вот местные законодательные собрания все чаще и чаще не воздерживаются. Система болтается, и это очень сильно пугает тех, кто смотрит из Кремля на такие проявления. И я думаю, что этому самому губернатору Евдокимову придется сейчас крайне нелегко. Сейчас получит по полной программе. Не потому что именно он кого-то интересует, а чтобы его пример был другим наука. Вот это сегодня важно людям в Кремле. 363 3659 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». И вот, в этом прямом эфире еще один наш слушатель. Да, я слушаю вас, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Василий, Санкт-Петербург. Я не буду никаких суждений выносить. Хочу просто привести коротенький пример по поводу Джорджа Сороса. Моя мама работает в Институте русской литературы в Петербурга, Пушкинский дом. Какая у нее зарплата, представляете себе, то есть догадываетесь.

С.ПАРХОМЕНКО: Примерно догадываюсь, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну так вот. Гранты она получает последние несколько лет от Джорджа Сороса. Единовременные гранты она получала, примерно соразмерные со своей годовой или полуторогодовой зарплатой.

С.ПАРХОМЕНКО: Это гранты на что? на научные исследования?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, естественно.

С.ПАРХОМЕНКО: В какой области? чем занимается ваша мама примерно?

СЛУШАТЕЛЬ: Русская литература.

С.ПАРХОМЕНКО: Историей русской литературы.

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ПАРХОМЕНКО: Понятно. В общем, трудно себе представить, что на этом можно собрать какую-нибудь стратегическую информацию, нанести России какой-либо ущерб, на работах вашей мамы. Правда?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну да, я просто о порядке цифр.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, спасибо, Василий. Действительно, я думаю, что огромное количество людей в России, и люди эти чаще всего живут именно там, именно в тех городах, которые мы считаем такими оплотами российской науки, таких людей много в Москве, в Питере, в Новосибирске, на Дальнем Востоке, в разных университетских центрах, в Нижнем Новгороде, например, и они скажут, что действительно их научная деятельность продолжилась в России только потому, что в какой-то момент они начали получать очень методичную помощь. Знаете, это было чем-то похоже на систему земледелия в каких-то очень засушливых странах – в Израиле или в южных районах Турции такое тоже бывает, когда какой-то парк, и приглядишься к тому, что на земле творится, а там лежит такая сеточка из тоненьких шлангов, и таким капельным способом доставляется вода к корням каждого конкретного дерева. Вот примерно этим занимался фонд Сороса в России, и в какой-то момент эти гранты были очень небольшие по суммам – иногда несколько сот долларов человек получал просто для того, чтобы можно было протянуть несколько месяцев до тех пор, пока этот научный институт не получит наконец финансирование или каким-то образом найдет какую-то возможность для того, чтобы поддержать своих сотрудников. А были и очень крупные исследовательские программы, которые были профинансированы. Но, в общем, чего я объясняю? Я думаю, что российское научное сообщество, как тот академик Коптюк, все знает, в независимости от каких бы то ни было политических убеждений, от настроений, от симпатий. И когда заходит речь об этой эпохе и об этой программе, я вижу, да и кто угодно увидит, что интонация совсем другая. И отношение к человеку, который это организовал и профинансировал, сразу совсем другое. Его никакими кэгэбэшными заявлениями и никакими фаршированными камнями, которые находят где-то на бульваре и потом демонстрируют по телевизору в виде доказательства какой-то там чьей-то подрывной деятельности… ну, слава богу, в случае с Соросом до этого не дошло, а в случае с другими фондами, которые поддерживали российскую науку и общественную жизнь, дошло, да и еще как. Мы с вами это хорошо помним. 363 3659 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Еще один звонок сюда, к нам в эфир. Да, я слушаю, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Сергей Борисович. Вадим, Санкт-Петербург. Не могли бы вы прокомментировать следующую ситуацию? Вчера выступил руководитель государственной архивной службы РФ Владимир Козлов. Он располагает документами 32-33гг., которые полностью опровергают версию о голодоморе как попытке геноцида украинского народа. И он добавил, что хотя эти данные у него и есть, к сожалению, они не могут быть сейчас опубликованы, так как они совершенно секретны.

С.ПАРХОМЕНКО: Вадим, спасибо, что вы прочитали это заявление полностью, потому что вторая его часть, на мой взгляд, собственно, и является ответом на ваш вопрос и представляет собой самый лучший комментарий к первой его части. Давайте с вами совершим несложное арифметическое действие и поймем, что речь идет о документах более чем 65-летней давности. Во всем мире стандартным пределом секретности, если речь не идет о каких-то сложнейших научных разработках, причем обязательно в сфере военной техники, вооружения, атомного оружия, ядерных секретов и так далее, считается 50 лет. И то – довольно часто историки и исследователи говорят о том, что это абсурдная цифра и что время течет совсем по-другому в современном мире и 50 лет – это безграничный гигантский срок. Здесь – 65 лет. И все равно мы никак не можем рассекретить эти документы. Это объясняется тем, что на самом деле эти документы совсем не так однозначны, и большинства из тех документов, о которых говорит руководитель российской архивной службы, просто нет. И на самом деле никаких прямых свидетельств не существует. Я здесь совсем не хочу становиться на одну позицию с украинскими идеологами и украинской пропагандой, которая, на мой взгляд, злоупотребила этой темой, и, по-моему, они поступили не очень порядочно…

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей Борисович, можно вас на секунду прервать?

С.ПАРХОМЕНКО: Да, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот я просто хотел сравнить, как это все выглядит. Ющенко неделю назад распорядился о полном рассекречивании всех архивов НКВД и КГБ СССР до 91-го года включительно, находящихся на территории Украины. Всего в списке 800 тысяч секретных и совершенно секретных документов. В частности, и все документы о голодоморе. Почему Ющенко это может себе позволить, а наши власти нет?

С.ПАРХОМЕНКО: Ну потому что он чувствует себя в этом вопросе увереннее. Спасибо вам, Вадим. Во-первых, я с большим одобрением отношусь к этому заявлению Ющенко, как к любому заявлению любого политика, который говорит о том, что он что-то рассекречивает и что-то открывает из истории своей страны. Это всегда полезно. За редкими, очень специальными исключениями, когда это касается конкретных живых лиц, частной жизни, их семейной жизни и так далее. Вот здесь, конечно, можно делать какие-то исключения. Точно так же можно делать исключения, когда речь идет о каких-то оборонных чувствительных вопросах. Но вот такая вот политическая история, массовая, общественная, конечно, подлежит рассекречиванию в массовом масштабе. И здесь нельзя Ющенко не поприветствовать. Хотя зря они затеяли вот таким образом с этой темой голодомора. Они наговорили, к сожалению, там много лишнего, и их пропагандисты украинские, к сожалению, тоже позволили себе довольно иногда неприятные перегибы. Когда они говорили о том, что исключительно и специально это касалось какого-то одного населения, не касалось другого населения. К сожалению, все пострадали одинаково. И смешно, и трагично одновременно в этой ситуации меряться своими погибшими от голода – нет, у нас было больше! Нет, нашим пришлось тяжелее! Это, в общем, довольно какая-то неприятная и трагическая возня. Про архивы же я напомню, что очень короткий период в российской истории, в начале 90-х годов, архивы наших служб безопасности были… не скажу, открыты, но во всяком случае выборочно доступны для исследователей, для тех, кому важно было раскрыть какие-то наиболее драматичные и наиболее ответственные моменты российской и советской истории. Я здесь напомню совершенно удивительную эпопею, в центре которой оказался знаменитый диссидент, живущий в Великобритании, Владимир Буковский, который на протяжении нескольких месяцев, вот так чудом получив разрешение, допуск в один из наиболее серьезных российских архивов, несколько месяцев он провел здесь, в Москве, разбирая документы из архива НКВД и КГБ, сканируя их… тогда, в начале 90-х годов, техника была очень примитивная, и это было довольно все сложно и малопроизводительно, но тем не менее, многие тысячи документов он сумел выдрать из архива и потом разместил их во всеобщем доступе. Их можно найти сейчас в интернете. Это т.н. «архив Буковского». Там есть интереснейшие вещи, касающиеся, например, внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности советской власти и советской разведки и контрразведки, знаменитые всякие документы о финансировании террористических организаций на Ближнем Востоке, о том, как туда поставлялось оружие в обмен на всякие культурные ценности и так далее. В общем, иногда невозможно поверить своим глазам, читая эти бумаги. Тем не менее, это так. Продолжалось это очень недолго. И в какой-то момент кран этот был перекрыт. И не только Буковского, но и тех, кто пытался последовать его примеру, из этих архивов благополучно удалили. И сегодня, собственно, это создает почву для каких угодно манипуляций и какой угодно демагогии. Ну вот, пожалуйста, у нас есть абсолютно точные доказательства того, что… Завтра нам скажут, что есть абсолютно точные доказательства того, что никакого ГУЛАГа не было и не было никаких репрессий, что никто никого не хоронил в Бутове десятками тысяч, что никто не лежит на Донском кладбище. И так далее. Завтра вам скажут, что есть эти документы. И вы должны будете верить или не верить. А это, на самом деле, совершенно не место для веры. Это место для твердого научного знания. Я в этом совершенно убежден. 363 3659 – это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Может, последний звонок в сегодняшней программе. Слушаю вас, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, добрый день. Александр из Москвы. По поводу Сороса хотел бы еще немножко вернуться к теме. Что касается его филантропической деятельности – нет больших вопросов. Я помимо проекта со Связьинвестом сталкивался с другим его проектом. Так что Связьинвест, конечно, был не единственный коммерческий проект внутри страны.

С.ПАРХОМЕНКО: А то, с чем вы сталкивались, было после Связьинвеста или до? Мне кажется, после. По-моему, со Связьинвеста начались его попытки как-то быть коммерсантом в России. Связьинвест – это у нас 97-й год

СЛУШАТЕЛЬ: Да, и где-то в это же время он делал банк кредитования малого бизнеса вместе с ЕБРР, из этого проекта, по-моему, он вышел с большой прибылью.

С.ПАРХОМЕНКО: Но идея-то, между прочим, неплохая – банк кредитования малого бизнеса. И он сыграл довольно существенную роль. И он существовал до самого недавнего времени. Мне приходилось с ним сталкиваться.

СЛУШАТЕЛЬ: Он и сейчас существует, по моим данным.

С.ПАРХОМЕНКО: Существовать-то он существует, но я не уверен, что он ведет какую-то особо бурную деятельность сейчас. Ну, сейчас всем банкам тяжело приходится. Неважно. Отвлеклись.

СЛУШАТЕЛЬ: Насколько я понимаю, он вызывал достаточно серьезную аллергию своей коммерческой деятельностью в 97-98гг., когда он серьезно играл против российского рынка. Все-таки, если вы помните, он в первую очередь известен как спекулянт.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, я бы в данном случае слово спекулянт употреблял в трех парах кавычек. Он не спекулянт, он крупный биржевой игрок. В этом смысле все они спекулянты, конечно. Наиболее известная его операция – когда он атаковал британский фунт, не больше не меньше. И очень резко в какой-то момент он его обрушил и заработал какие-то совершенно немыслимые деньги на этом.

СЛУШАТЕЛЬ: Об этом как раз я и говорил. Приблизительно то же, насколько я понимаю, он сделал и с российским рынком. Не он единственный…

С.ПАРХОМЕНКО: Не думаю, что это был он. Во всяком случае, мне от специалистов не доводилось слышать какие-то прямые на него указания в данном случае.

СЛУШАТЕЛЬ: Я не сторонник теории заговоров. Я просто говорю, что он был одним из тех, кто на этом деле заработал, а не потерял. Но если мы вернемся к статье, там есть интересный момент, который вы немножко упустили. Если вы посмотрите источники финансирования этих общественных работ, он предлагает в качестве этих источников использовать суверенные фонды. То есть тут есть небольшая коллизия, на мой взгляд, этическая. Потому что он предлагает финансировать, если говорить с геополитической точки зрения, лояльность Украины американской части Европы за счет российских суверенных фондов.

С.ПАРХОМЕНКО: Я должен вас здесь прервать, просто потому что у нас осталось буквально 10 секунд до конца передачи. Да, вы правы. Действительно, статья эта достаточно сложная и предоставляет очень интересный материал для анализа и для критики тоже. Но то, что я хотел бы подчеркнуть, это то, что он не предлагает расходовать эти деньги непосредственно на политику, в чем его чаще всего обвиняют. Он предлагает сложные и экономически очень выдержанные, взвешенные методы воздействия. Я вынужден на этом месте прерваться. Мы с вами несомненно вернемся и к этой теме, и к деятельности Сороса в России, которая нас всех так взбудоражила, наверняка в ближайшие недели. Это была программа «Суть событий». Я Сергей Пархоменко. Счастливых вам выходных. До свидания.