Суть событий - 2010-02-05

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 9 минут в Москве. Это программа «Суть событий». Я - Сергей Пархоменко. Как обычно в это время, мы с вами разговариваем о том, что произошло за неделю, и о том, что стоит от этой недели упомнить и что, может быть, стоит обсудить перед предстоящим уикендом. Я сегодня несколько дольше задержусь в эфире, чем обычно, заменю Сергея Бунтмана - долг платежом красен, что называется. Время от времени случается, что он заменяет меня, когда я в отпуске. Теперь вот я вместо него буду разговаривать с Матвеем Ганапольским в следующем часе. Так что имейте в виду, такая вот некоторая получится премьера этого формата. Но уверяю вас, это все временно, всего на один раз, и в следующий раз, как ни в чем не бывало, Сергей Бунтман займет свое место в этой программе. А пока - программа «Суть событий». У нас работает смс - 7 985 970 4545. Вот сейчас я включу то, что называется центр сообщений. 7 985 970 4545. Можно отправить сообщение фактически бесплатно - за те деньги, которые возьмет с вас обычным порядком ваш провайдер мобильной связи. Есть еще возможность отправить сообщение с помощью нашего сайта - www.echo.nsk.ru. Трансляция по некоторым техническим причинам что-то вроде пока не работает, но будем надеяться, что через некоторое время все будет в порядке, во всяком случае, к виртуальному появлению здесь в студии Матвея Ганапольского все снова заработает как ни в чем не бывало. Да, ну и еще, как всегда, есть возможность - я всегда призываю вас этим воспользоваться - посылать сообщения и вопросы перед началом программы. Кто успел, тот успел. Кто не успел, тот опоздал. Я думаю, что наши постоянные слушатели отлично об этом знают.

Ну что, среди тем, которые, похоже, судя по этим самым сообщениям и по тем смскам, которые немедленно посыпались передо мною на экране, не успел я объявить номер 970 4545, среди тем, которые по-прежнему, несмотря на то, что очень много на эту тему было сказано, интересует наших слушатель, это история с Сергеем Мироновым, спикером верхней палаты российского парламента, который внезапно выступил с какими-то почти оппозиционными заявлениями, как показалось некоторым. И второй сюжет, конечно, это эпопея с заявлением - не то бывшим, не то не бывшим, не то опровергнутым, не то не опровергнутым - нескольких сотрудников ОМОНа, со слов которых была сделана публикация в журнале «New Times», ну и с реакцией руководства этой самой московской спецчасти на действия своих сотрудников - довольно резко и грубо они отреагировали, обозвав своих сотрудников крысами. Ну, собственно, вы этого всего уже наслышаны.

«Где видео?» - 50 человек у меня уже спросило. Не будет видео в этой программе, говорю же. Будет на Ганапольском. А пока чего-то не работает. Ну, случается. Не волнуйтесь. Слушайте радио, остальное - видимость, говорили же вам. У меня спрашивают: «Вы помирились с Матвеем Юрьевичем?» Матвей Юрьевич, слышишь ли ты меня? А что, я когда-нибудь с тобой ссорился? По-моему, у нас всегда все было в полном порядке. Вы меня с кем-то путаете, товарищ.

Да, по поводу Миронова. Ну, знаете, бывают такие события, которые сами крупнее, чем они есть на самом деле. В сущности, это заявление Миронова ничего бы не стоило и не было бы там никакого сюжета для обсуждения, если бы оно случайным отраженным светом не продемонстрировало еще раз некоторые обстоятельства российской политики. И, может быть, если кому-то что-то было до сих пор непонятно, то теперь, вот в этом самом свете, стало немножечко яснее. Ну, прежде всего, становится ясно, что никаких совершенно партий, никакой «Единой России» в России не существует сегодня. Мы время от времени как-то говорим об однопартийной системе, но надо понимать, что это все условность. Однопартийных систем в собственном смысле этого слова фактически не бывает. Даже в тех странах, где номинально это так - например, Япония на протяжении последних нескольких десятилетий: ну, во-первых, мы знаем, что эта самая однопартийная система рано или поздно кончается, а во-вторых, даже в тот период, пока она существует, это мнимая однопартийность. На самом деле, просто внутри этой партии есть группировки, которые по существу являются разными партиями - есть всякие крылья, секции, сектора, их по-разному называют. В Японии это все называлось либерально-демократической партией, но на самом деле партий там было много, это вам скажет любой человек, который хорошо в этой политике разбирается. И конкуренция политическая была там чрезвычайно острой. В России же нет никакой политической конкуренции на протяжении последних нескольких лет. И мы видим, что то, что в России называется партией, особенно ярко видим это в очередной раз в случае с Мироновым, то, на самом деле, является номенклатурой - помните, было такое слово в советское время? Тоже часто оно, это слово, употреблялось где-то возле слова «партия», говорили о партийной номенклатуре, о номенклатуре различных органов партийного управления - номенклатуре ЦК, номенклатуре обкомов, номенклатуре республиканских партийных организаций и так далее. Вот ровно это же самое происходит сегодня в России. Некая организация, на самом деле, собственно, эта вот организованная российской властью номенклатура, некоторые ее представители удивляются тому, что вот Миронов, которого они сами выдвинули, теперь вроде как против них выступает. Ну хорошо, давайте посмотрим на эту ситуацию глазами постороннего - как будто бы мы ничего про это раньше не знали. Так, как будто бы мы на новенького - вот приехали и глядим. Значит, есть партия, называется «Единая Россия», которая контролирует региональный парламент, в данном случае законодательное собрание Санкт-Петербурга. Контролирует абсолютным, подавляющим большинством. Она почему-то выдвигает представителя оппозиционной партии в качестве своего представителя в верхнюю палату федерального парламента. Вообще, так случается в мире, когда партия, имеющая большинство, тем не менее, предлагает какой-то пост представителю другой партии. Обычно это нужно для того, чтобы организовать коалицию. Вот, договариваются о том, что, скажем, две партии образуют правительство, и правительство оказывается более устойчивым. Или две партии договариваются солидарно голосовать в парламенте или в каком-то региональном законодательном органе и таким образом могут добиться более существенных решений. В данном случае ничего этого «Единой России» не нужно. Тем не менее, они выдвигают совершенно постороннего им человека. Этот человек, спустя несколько лет, начинает по каким-то причинам (в данном случае неважно, каким) выступать с резкими и достаточно критическими заявлениями в отношении тех, кто вот его туда делегировал. Эти начинают удивляться - как это так! Минуточку - а вы когда выбирали этого представителя в Совет Федерации, вы, собственно, о чем думали? Вы что имели в виду? У вас какие были в этот момент политические цели? Вы в рамках какой комбинации это выделывали? И теперь вот, дескать, оказались так разочарованы, потому что ваша комбинация развалилась. Вот вы задумывали какую-то сложную интригу - правда? - отправляя в Совет Федерации Миронова, а теперь вот он вас подвел, предал, обидел, уклонился от исполнения своих обязанностей и так далее. Что же это такое было? Да ничего это такое не было. Это вам просто начальник сказал. Просто в вашей номенклатуре так принято. Бывают решения, которые принимаете вы. Бывают решения, которые принимают ваши подчиненные. А бывают решения, которые принимают ваши начальники. Ваш начальник вам сказал: кандидатура будет вот эта, представителем Совета Федерации будет вот этот. Тем более, что в момент, когда вы эту кандидатуру туда отправляли, вы же ведь отлично знали, зачем это делается. Это делается потому, что этот человек уже заранее определен в председатели этой самой верхней палаты парламента. Вам все было очевидно, вам все было ясно. Вы тогда ни о какой партийности, ни о каких партийных интересах, ни о каких раскладах сил, ни о каких коалициях, ни о каких соотношениях в региональном ли законодательном собрании или в федеральном законодательной палате - вы ни о чем этом тогда не думали. Вы просто исполняли приказ. И человек, который от вас туда отправлялся, собственно, который принимал ваше назначение, принимал этот вот пост делегируемого вами, своими, между прочим, явными политическими противниками на тот момент, этот человек тоже ведь знал, о чем идет речь. Он ведь тоже никаким образом не преследовал никаких специальных политических целей. Тоже не участвовал ни в каких специальных комбинациях или каких-то затеях. Он просто знал, что начальство приказало так. Вообще, в нормальной ситуации человек, который оказывается субъектом такого странного назначения, человек, который кого-то отправляет в парламент, требует каких-то обязательств с того, кто туда отправляется. А этот самый делегируемый обычно в этой ситуации взвешивает эти требования и говорит: «Это я согласен делать. Это я не согласен. Это допустимо. Это недопустимо. На этих условиях я пойду в федеральный парламент, а на этих условиях - нет, не пойду. Тут вы требуете от меня слишком многого. Нет, я буду придерживаться своих отдельных позиций». В общем, он как-то там торгуется. Что-нибудь такое было? Вы что-нибудь такое помните? Нет, ничего этого не было. Просто приказание начальника.

На самом деле, эта история с Мироновым обнажила отсутствие партийной системы в России. Есть одна группа номенклатурных деятелей, другая группа номенклатурных деятелей, между ними что-то такое происходит, они в каких-то случаях подчиняются друг другу, в каких-то склоняются перед начальственной волей. Это не имеет никакого отношения к нам с вами. Это не имеет никакого отношения к тем, кто как будто бы всех этих людей наделил парламентскими мандатами на разных уровнях. И совершенно не нужно употреблять при этом какую-то специальную партийную терминологию. Она не имеет никакого отношения к этой ситуации. Есть представитель одного административного подразделения, каковым на сегодня является Совет Федерации, который почему-то, нарушив субординацию внешне, как показалось, выступил против другого чиновника из этой же структуры, вышестоящего чиновника. Ну, давайте отнесемся к этому так, как мы относимся к анализу разного рода корпоративных конфликтов. Бывает, что заведующий отделом нападает как-то на директора или на замдиректора или делает вид, что нападает, а другой отдел этого же учреждения или другая служба этой же компании высказывает свое неудовольствие деятельностью этого самого менеджера и его заявлениями. Ну это внутрикорпоративный конфликт, это они все чего-то там такое пытаются себе выгадать. В данном случае у нас нет никаких сомнений, что поскольку этот самый руководитель, против которого выступил подчиненный, обладает абсолютной властью в этой корпорации, в этом учреждении, назовите это, как хотите, российскую властную структуру, нам совершенно понятно, что речь идет о какой-то интриге, речь идет о том, что они каким-то образом сговорились. Ну он же не самоубийца, чтобы бросаться лбом на дверь начальственной приемной. Ну, он расшибется о медную ручку, и на этом, собственно, все закончится. И он это прекрасно понимает. Поэтому, мне кажется, очень важно в этой ситуации не поддаться на провокацию, что называется. Не купиться на приглашение участвовать в дискуссии, построенной на совершенно других терминах, построенной на какой-то выдуманной иллюзии. Знаете, есть такое очень модное в последнее время понятие во всякой компьютерной сфере, в интернете, в высоких технологиях, коммуникациях и так далее - дополненная реальность. Это когда тебе предлагают смотреть вокруг себя через какой-то бинокль, а в этом бинокле ты видишь не только то, что на самом деле вокруг тебя происходит, но и некоторые дополнительные элементы, которых там нет. Например, тебе показывают расстояние до тех объектов, которые ты видишь. Или ты наводишь этот бинокль на какую-нибудь архитектурную достопримечательность, а внизу появляется подпись, что это такое. Вот это вот то, что называется - дополненная реальность. Вы видите одно, а прибор заставляет вас видеть что-то еще дополнительное, чего на самом деле там нет. Вот примерно это самое происходит в истории с Мироновым.

К чему это все приводит? Ну давайте я возьму одну историю, происходившую в последние дни, которая совершенно, надо сказать, ускользнула от общественного внимания. Ну, было несколько статей, было несколько публикаций, было чуть-чуть какого-то негромкого разговорчика в интернете. Да в общем, собственно, и все. А история, между прочим, чрезвычайно важная. Может быть, вы помните, я несколько месяцев тому назад посвятил целую передачу здесь на «Эхе» теме очень нетривиальной для «Сути событий» и очень, может быть, необычной для этого жанра программ, я думаю, мало кто ждал от меня этой темы - истории с т.н. «сиротскими лекарствами». Ну, по-научному они называются орфанными лекарствами. Это, на самом деле, очень тяжелая, очень важная и очень серьезная сфера деятельности медицинской. Существует целая группа болезней, которые формально считаются редкими. Ими болеют люди не чаще, чем, скажем, в одном случае из нескольких тысяч. Чаще всего это какие-то очень тяжелые болезни. Во многих случаях это какая-нибудь онкология и так далее. И существуют лекарства, которые разработаны для лечения этих болезней. Они с коммерческой точки зрения невыгодны, потому что спрос на них небольшой. Слава богу, людей, которые больны этими тяжелыми заболеваниями, не очень много. Следовательно, это не аспирин, не анальгин и не но-шпа, которые скупаются в огромных количествах, потому что огромное количество людей в них нуждается. Здесь пациентов этих совсем немного, лекарства эти продаются в небольших количествах. Даже если они стоят дорого, они не приносят дохода ни своему производителю, ни тому, кто организует их распространения, торговлю ими. Что делать? Чаще всего в это вмешивается государство. В большинстве стран мира оно помогает распространению таких лекарств. Оно каким-то образом компенсирует производителям этих лекарств и компаниям, которые торгуют такими лекарствами, их усилия, компенсирует их затраты или хотя бы часть их затрат для того, чтобы это было неубыточно, чтобы такие лекарства все-таки существовали на рынке. В России ничего такого не происходит. В России эти лекарства не только не поддерживаются государством, их производство, но государство даже не может поспособствовать тому, чтобы они были формально сертифицированы в России. И в России у них как бы нет документов, у этих лекарств. Формально продавать их нельзя. Потому что сама процедура сертификации стоит довольно значительных денег. Компании-производители этих лекарств в некоторых случаях даже говорят: «Хорошо, мы сами заплатим. Мы в виде благотворительности, в виде каких-то филантропических программ возьмем на себя эти расходы». Но они не могут взять на себя расходы на коррупцию. Эти компании не могут платить взятки российским чиновникам. А платить их нужно, потому что без взяток в России организовать сертификацию лекарства невозможно. И вот возникает парадоксальная ситуация, когда единственными, кто пытается решить эту проблему на локальном частном уровне, оказываются разного рода благотворительные фонды, которые собирают деньги на покупку таких лекарств, которые находят врачей, которые соглашаются в данном случае преступить закон и поставить свою подпись под документом с просьбой разрешить в виде исключения ввоз такого лекарства в Россию, а преступить закон чаще всего приходится, потому что иногда приходится и придумать такого больного, на самом деле его нет, потому что просто это лекарство должно быть в этой клинике, ни для какого больного, оно должно там в шкафу лежать и ждать момента, пока оно срочно понадобится. Иногда удается без этого обойтись. Ну, в общем, частным образом эти лекарства ввозятся. Каждая такая операция связана с определенным риском. Каждая такая операция связана с тем, что приходится платить взятки каким-то чиновникам или пограничникам. В общем, каким-то образом это дело обеспечивать. Это замечательный источник дохода для большого количества людей в погонах и без, которые от этого кормятся. Вот я рассказывал, собственно, всю эту историю несколько месяцев тому назад и призывал обратить на это внимание разных высоких начальников. Разумеется, никакой реакции я не дождался, как не дождались ее люди, которые много лет этим занимаются - те, собственно, благотворительные фонды и агентства, которые собирают деньги на ввоз этих лекарств в каждом отдельном случае. И вот, несколько месяцев тому назад все-таки забрезжила какая-то надежда, потому что появилась информация о том, что готовится законопроект, новая версия законопроекта об обороте лекарственных средств в России, и там будто бы будет то ли статья, то ли глава, посвященная этим самым орфанным лекарствам, и таким образом государство возьмется как-то помочь этой ситуации, облегчить хотя бы пошлины и налоги на покупку и ввоз этих лекарств частным образом. Или, может быть, облегчить их регистрацию. Или, может быть, специально помочь производителям этих лекарств или импортерам этих лекарств в Россию, чтобы они не несли убытки, привозя или производя эти лекарства в Россию. Надежда эта немножко побрезжила-побрезжила и исчезла, потому что когда несколько дней тому назад этот законопроект был рассмотрен в Государственной Думе, обнаружилось, что никакой такой главы, никакой такой статьи в нем нет. Оказалось, что обещания, которые давали представители партии «Единая Россия» на эту тему, оказались просто забыты. Выяснилось, что, что называется, я хозяин своему слову - я дал, я и взял. Вот оно было, обещание, а больше, собственно, и не будет. Потому что внутри этой корпорации нет совершенно никакого резона этому способствовать. Вот есть, опять-таки, такая компания - акционерное общество закрытого типа с ограниченной ответственностью под названием «Россия», в нем вот есть подразделение под названием «Единая Россия». Там люди извлекают свою выгоду, причем совсем не обязательно рассчитываемую в деньгах. Часто в деньгах. Иногда во влиянии, иногда в передвижении по карьерной лестнице, иногда в возможности, так сказать, обменять свою власть на другие какие-то встречные условия и так далее. Зачем же им разрушать эту ситуацию? Зачем им затыкать эту кормушку, так прекрасно и безотказно работающую и регулярно приносящую вот это все - кому деньги, кому почет, кому возможность почувствовать себя начальником, кому реальную возможность быть начальником? Осталось полтора месяца до второго чтения. Я хотел бы, чтобы люди, которые называют себя членами партии «Единая Россия», они ведь зачем-то употребляют слово «партия» - значит, они делают вид и зачем-то им это нужно, что они зависят от своих избирателей - я хотел бы, чтобы они продемонстрировали свою способность выполнять свои обещания. Давайте прервемся на этом месте. Я продолжу тему сразу после новостей, которые займут 4 или, может быть, 5 минут. Это программа «Суть событий», я - Сергей Пархоменко. Пожалуйста, не отходите от ваших приемников.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час 35 минут. Совершенно без всякого предупреждения мне включили микрофон. Ну хоть бы рукой помахали или улыбнулся бы мне кто-нибудь. Ну нельзя же так, я ж тут живой сижу один-одинешенек в студии, все про меня забыли. Видео у меня не работает. Перестаньте спрашивать! Ну не работает у меня временно видео. Ганапольский появится - оно включится, все будет в порядке, не волнуйтесь.

«Сергей, - спрашивает у меня Даниил при помощи смс, а смс у нас 7 985 970 4545 - вы слышали анекдот про то, что московский Кремль находится в водоохранной зоне, по документам 1156 года должен быть деревянным, и поэтому незаконен и подлежит сносу?» Нет, Даниил. Я, признаться, этого анекдота не слышал. Хороший анекдот, ничего не скажешь, мне нравится. Вы понимаете, на что Даниил намекает. Может быть, когда мы с вами воспользуемся телефоном - 363 36 59, мы поговорим с вами и об этом, и об истории, которая так взволновала всех москвичей и тех, кто смотрит в направлении Москвы, истории, которая продолжается уже больше двух недель, о сносе чрезвычайно каком-то странном поселка Речник на берегу Канала имени Москвы.

Да, так вот, мы говорили об орфанных лекарствах. Мы говорили о том, что люди, которые почему-то предпочитают называть свои чиновничьи должности какими-то партийными наименованиями и любят почему-то поговорить о том, что они относятся к какой-то партии, хотя на самом деле они - часть корпоративной структуры, только и всего, часть корпоративной иерархии, спокойно, хладнокровно убрали важнейшую историю, важнейшую, как говорят юристы, новеллу из принимаемого закона, абсолютно не обращая внимания на то, как это соответствует или не соответствуют их собственным заявлениям. Очень любили они в свое время поговорить про необходимость этих самых лекарств - ничего на сегодня это не дало. Была бы эта партия действительно партией, ну, пришлось бы нехорошо тем, кто таким образом относится к своим обязательствам перед избирателями. В общем, духу их в политике бы не было после вот такого вот надувательства. Ну, знаете, после того, что произошло с господином Грызловым, который, как мы с вами знаем, является соавтором блистательного изобретения стоимостью в несколько десятков миллиардов рублей, лоббистом этого самого своего собственного изобретения, бредовый характер которого является совершенно очевидным всякому, кто кончил семь классов школы. Ну, после этого более или менее можно не удивляться и качеству этого партийного персонала, и качеству принимаемых решений. Вот сюжет, который мне кажется очень важным. Я бы связал это воедино, казалось бы, такие далекие вещи - историю про Миронова, который что-то такое потревожил какие-то межпартийные взаимоотношения вот эти самые дутые, выдуманные, и историю, важнейшую для нас всех, потому что каждый из нас может оказаться в этой ситуации, у каждого из нас может оказаться кто-то из близких в этой ситуации, и вот тогда мы окажемся перед лицом абсолютного равнодушия государства и людей, которые от его имени с нами разговаривают. По-моему, это части одной ситуации, сложившейся в России, части одной политической системы, которая вот таким образом функционирует - функционирует абсолютно отдельно от своих граждан и вне всякой связи с их потребностями и нуждой.

Поэтому, на самом деле, так легко поверить в историю с омоновцами, которые, как мы видим из этой публикации… точнее, как мы еще раз убеждаемся, читая публикацию в журнале «New Times», просто принимают заказы более или менее на что угодно - на захват чужого офиса, на арест невинного человека, на сопровождение бандита по Москве, на разгон толпы людей, причины появления которых в Москве этим омоновцам совершенно безразличны. Они это делают от имени государства, которое научило их относиться спокойно, хладнокровно, равнодушно к людям, которые стоят перед ними - по другую сторону улицы или по другую сторону баррикады или по другую сторону лозунга на каком-нибудь митинге. Они чувствуют себя частью этого государства, политика которого - безразличие и презрение к своим собственным гражданам. Это я отвечаю тем уже сейчас, таких людей довольно много, кто задавал мне вопрос о том, как я отношусь к этой ситуации с ОМОНом, с заявлением омоновцев, верю ли я в это письмо и так далее. Вы знаете, а чего мне в это верить или не верить? Я что, своими глазами, что ли, не видел? Я не видел этих бандитских тачек, за которыми едут джипы, в которых сидят люди в омоновской форме? Я не видел ОМОНа, который выворачивает руки каждому, до кого может дотянуться, во время этих самых Маршей Несогласных? Меня самого, что ли, не запихивали в этот омоновский автобус и я потом не ехал с этими омоновцами в отделение милиции два часа, потому что их привезли откуда-то из далекой провинции, и они Москвы не знают? Привезли специально меня ловить и бить. Вот я с ними ехал, искал отделение милиции, и они мне рассказывали, как их привезли, кто их привез, зачем привез, с какими словами их туда отправили и так далее. Мы что здесь, в Москве, этого своими глазами, что ли, не видим? А вы в своем городе не видите этого своими глазами? То, что вы читаете в этом самом омоновском письме или в статье в «New Times» - вы первый раз с этим сталкиваетесь? Вы никогда этого не видели своими глазами? Вы не узнаете этих людей? По-моему, все очень просто. Все очень близкое, понятное, родное и знакомое. В очередной раз.

363 36 59 - это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Только мне нужно найти, где эта штука, собственно, которая управляет телефоном. Будьте любезны, а может, кто-нибудь подойдет ко мне и поможет мне с этим справиться? Что-то я не нахожу этого телефонного прибора. 363 36 59 - это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Ну, вы пока звоните, а я буду тут с компьютером разбираться. Что-то мне не везет сегодня с техникой - у меня и видеотрансляция не работает, и с телефоном я никак не могу разобраться. Где же эту штука, куда же она девалась… Сейчас мне все это здесь наладят. О, отлично! Большое спасибо. Вот уже кто-то дистанционным образом включил мне эту схему. 363 36 59 - я, как обычно, убираю с линий тех, кто давно на них висит. Убираю тех, кто отмечен красным светом - это люди, которые звонили и говорили нам сюда в эфир какие-то мерзости. Некоторым из этих людей, вы знаете, в последнее время я стал перезванивать после эфира. Я записываю их телефон, потом звоню и спрашиваю как-то, как человек себя чувствует, наговорив этого всего или написав мне этих смсок, и какие у него отношения со своей собственной совестью. Обычно люди очень пугаются, я заметил. Вот позвонишь им - они как-то начинают вздрагивать, лепить какую-то испуганную ахинею, и из этих слов их явно ясно, что они очень рассчитывали, что их не найдут, что телефон их не узнают, что они останутся анонимными и безнаказанными. Но нет. На самом деле, определить это все очень легко и связаться с ними очень легко, что я иногда с нескрываемым удовольствием и делаю. 363 36 59 - и вот один из слушателей в эфире «Эха Москвы». Да, я слушаю вас. Нет, ничего не получилось. Ну вот есть другой, который первый раз, между прочим, звонит на «Эхо Москвы» и сразу, немедленно на него попадает. Нет, отключился. 363 36 59 - это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Вот вы, например, в прямом эфире. Да, я слушаю, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Я звоню из Подмосковья, звать меня Николай. Вы знаете, я, к сожалению, только включился, тему не слышал…

С.ПАРХОМЕНКО: А тем было несколько. Была тема с несуществующей партийной системой в России, была тема с этими самыми «сиротскими лекарствами».

СЛУШАТЕЛЬ: Я понял, понял. Вы знаете, мне кажется, не очень заметили журналисты, ну и все остальные, во всяком случае, акцента не было на этом вопросе - на госсовете, когда было сказано очень четко и резко о том, что у нас в судах не была доказана массовая фальсификация выборов. И вот нашим Дмитрием Анатольевичем на этом была поставлена жирная точка.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну да. Значит, ее и не было.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я нормально отношусь к новому президенту, даже с той точки зрения, что новая кровь полезна в любом случае. Но я бы как гражданин нашей страны предпочел бы, чтобы после того, что президентом было сказано, он бы добавил: «Однако мы понимаем, что не все, что было, можно было доказать в судах. Но мы это понимаем и мы это знаем». Вот в этом случае, наверное, было бы больше уважения.

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, на самом деле, конечно, это заявление в политическом смысле было не сильно обоснованное. Потому что, на самом деле, было огромное количество исков, просто большое количество этих исков не были приняты по причинам, которые обсуждать с судом более или менее бессмысленно.

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно же.

С.ПАРХОМЕНКО: И так далее. Ну хорошо, были предприняты на протяжении многих лет специальные усилия для того, чтобы создать у российских граждан твердое ощущение того, что не нужно рыпаться, что не нужно жаловаться, что все равно от тебя ничего не зависит, целая пропагандистская машина работает. Ну вот, получилось, что президент страны похвалил эту пропагандистскую машину. Да, ребята, большое спасибо, у вас все получилось. Несмотря на то, что выборы были фальсифицированы, удалось избежать большого количества исков. Вот смысл, на самом деле, который мы с вами должны в этом заявлении видеть. Да, система была поощрена таким образом.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, но произошедшее, к сожалению, оставило какой-то очень негативный и горький осадок.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо. Да, оставило негативный и горький осадок у тех, кто находит в себе силы и терпение по-прежнему за этим следить. Я очень надеюсь, что таких людей все больше. И вообще, шутки шутками, но постепенно мы видим если и не пробуждение интереса к какой-то политической активности, то, во всяком случае, пробуждение удивления к тому, что этой политической активности не существует. Вот люди, к которым, как в Речнике, приезжают с бульдозером, вот в этот момент они начинают чему-то удивляться, в этот момент у них в голове появляются какие-то мысли о том, что неплохо было бы, если бы в стране была какая-нибудь политическая жизнь и можно было бы с помощью тех или иных политических инструментов каким-то образом от разнузданной власти защититься. 363 36 59 - это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Да, я слушаю вас, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый вечер. Меня зовут Сергей, Москва. Что хотел бы спросить я, если бы была возможность встретиться с президентом - с одним или со вторым: неужели вам не стыдно, такой богатейшей страной управляя, не видеть того, что с ней происходит? Насколько нужно не любить ее народ… Потому что все, что происходит в последние дни, недели, уже месяцы после выборов, мне кажется, это напоминает сказку «Алиса в Стране Чудес».

С.ПАРХОМЕНКО: Вы знаете, важное слово вы произнесли - не видеть. Это действительно очень важная часть сегодняшнего, не побоюсь этого слова, правящего режима в России. Вообще, известно, что от всякого политика, и, чем более он высокого ранга, тем больше, требуются очень серьезные усилия, чтобы не утратить связь с реальностью. И вот есть немногие политики, которые это умеют, которые умеют сохранять какое-то ощущение того, что происходит вокруг них, и для этого им не нужно играть в Гаруна аль Рашида, не надо переодеваться дворником и по ночам ходить по городу и расспрашивать граждан о том, как они живут. Это такой специальный политический талант и специальная политическая ответственность - создавать вокруг себя всякие альтернативные и эффективные каналы притока информации. К сожалению, ни один наш президент, как вы выразились, ни другой наш президент не отличаются как-то любовью к этому. Говорят, что тот президент, который сегодня носит формальное наименование президента, интересуется разного рода компьютерными технологиями и проводит какое-то время, блуждая в сети и разыскивая разного рода реакции на всякие свои поступки. Есть, во всяком случае, такая легенда. Ну вот. Но, к сожалению, когда дело доходит до дела, извините за такую тавтологию, достаточно часто оказывается, что эти два конкретных человека - я говорю о Медведеве и о Путине - очень плохо информированы о том, что происходит вокруг. Мы много раз сталкивались с ситуациями, когда они, особенно Путин, который склонен к такому бравому, молодецкому жонглированию цифрами - он очень любит, когда происходят какие-то публичные мероприятия, пресс-конференции или вот эти его ритуальные общения с телевизионным народом, он очень любит «стрельнуть» какой-нибудь цыферкой, заранее подготовленной. Это неплохой, на самом деле, риторический прием. Но в каких-то ситуациях оказывается, что реальной цены того и этого, реального количества этого и того они совсем себе не представляют. Совсем не представляют себе на самом деле, что происходило на этих самых избирательных участках несколько месяцев тому назад. Потому что если представлять себе это, то невозможно тогда этих слов взять в рот. Ну нельзя этого тогда говорить. Лучше тогда избежать этой темы или как-то от нее уклониться. Но если человек реально знает, как это было сделано… ну вот ему сообщили о том, что выборы выиграны, все в порядке, набрано такое-то количество голосов, вот это ключевая информация, которую он воспринял, а что за этим стояло, осталось неизвестным, на самом деле. И это касается и Путина, и Медведева, и, несомненно, касается огромного количества высоких чиновников в России, которые чувствуют себя спокойно, имея один канал информации, тот самый, который они создали и который они контролировали. Вот это телевидение, которое работает само на себя, эта закольцованость сведений о России, она дает здесь о себе знать.

СЛУШАТЕЛЬ: Извините, перебиваю вас. Дело в том, что гости в вашей студии неоднократно подчеркивали, что «Эхо Москвы» реально в этих высоких кабинетах слушают, знают. Неужели если эта труба коммуникативная работает в одну сторону, не могут они представлять… и они не по воздуху же летают, они ходят по этой же земле, они знают, что кругом есть люди - средний, какой-то другой класс, который перестал быть средним. У меня у самого есть, семьи у всех, родственники…

С.ПАРХОМЕНКО: Ну, знаете, надо ведь уметь еще не только слушать, но и слышать. Нужно уметь не забивать свой собственный слух предрассудками относительно того, что ты слышишь. Очень легко, на самом деле, услышать нечто и сказать: «А, за это заплатили!» Услышать что-нибудь другое и сказать: «А, это организовали!» «А, это враги наши устроили!» «А, это все куплено!» На самом деле, ведь много раз мировая пресса даже обсуждала это поразительное качество Владимира Путина - уверенность его в том, что мировая пресса управляется чем-то или кем-то, каким-то образом организована, подчиняется какой-то там сторонней воле. Из некоторых его высказываний следует, что он не использует этот пропагандистский прием, что он действительно так думает, он действительно считает, что можно организовать волну публикаций, скажем, в европейской печати по какому-то поводу из какого-то единого центра. От того, что он или его подчиненные умеют организовывать волну в разного рода газетах и газетенках российских с ничтожными тиражами, абсолютно, что называется, опущенных, уже лишенных какого бы то ни было профессионального достоинства. Там, действительно, с этим все просто. Даже если это какие-то старинные наименования вроде «Известий» или что-то вроде этого. Легко, на самом деле, за три копейки. Только позвони, только свистни - прибегут. Почему-то ему кажется, что ровно так же можно организовать и любую серьезную европейскую и американскую прессу. Он так думает. Может, ему и приносят какой-нибудь релиз, отчет. Но только он не видит этого.

СЛУШАТЕЛЬ: Понятно. И последний вопрос. Осталось три года господину Медведеву. Как вы думаете, Путин вернется президентом?

С.ПАРХОМЕНКО: Да вы знаете, это не имеет большого значения. Понятно, что есть большая группа людей, которая считает, что механизм настроен. Есть некая такая схема, и эта схема работает, это схема возвратно-поступательного движения во власти. Берутся два чиновника, и эти два чиновника могут сколько угодно раз сменять друг друга. Вот это ноу-хау найдено, способ этот опробован, он работает. И есть большая группа российских политических деятелей, а на самом деле менеджеров вот этой самой корпорации, которые считают, что эта штука так и будет работать, и, в общем, она будет работать более или менее вечно. Это к вопросу о том, почему, например, тот же Путин совершенно спокойно говорит о том, что мы как-нибудь сами разберемся, кому из нас. И так далее.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну да.

С.ПАРХОМЕНКО: Они в это верят. Они считают, что это будет функционировать. Хотя мы с вами понимаем, и всякий здравомыслящий человек понимает, что это будет функционировать до тех пор, пока не окажется, что количество проблем, с которыми эта система, очень неэффективная и порождающая приток неквалифицированных кадров на ответственные должности. Вот ведь в чем главная проблема. Потому что речь идет только о доверии, речь идет только о преданности, а не о профессиональных достоинствах этих кадров. Так вот, до тех пор, пока эта система не справится с таким количеством проблем каких-нибудь серьезных, ну, достаточно серьезных, она не справляется с ними уже сегодня - с экономическим кризисом, с какими-то даже незначительными эпидемиями или с какими-то вирусами, которые распространяются, с собственной милицией не может справиться, с собственными чиновниками не может справиться и так далее. Вот, собственно, и все. До тех пор, пока количество этих нерешенных проблем не перевесит какого-то терпения или, скажем, безразличия российских граждан. Вот до этого момента эта система будет кое-как стоять, а потом развалится. Ну что же, что-то такое случилось, и отвалился целый ряд линий почему-то у меня здесь передо мной на мониторе. 363 36 59 - это телефон прямого эфира «Эха Москвы». Короткий, двухминутный могу позволить себе еще разговор с одним из наших слушателей. Ну, например, вот с вами. Да, я слушаю, алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Олег, я из Иерусалима.

С.ПАРХОМЕНКО: Ух ты.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня такой вопрос, маленькое предварение.

С.ПАРХОМЕНКО: У нас совсем нет времени на предварение. Давайте сразу вопрос. А то ничего не успеем, будет неудобно перед слушателями.

СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. Каким путем Россия может выйти из текущего состояния - эволюционным или революционным.

С.ПАРХОМЕНКО: Да нет, эволюционным, конечно. Никакие революции в таком масштабе как-то больше невозможны. Они просто означают… Если Россия попытается выйти из этого революционным путем, это значит, что она будет просто распылена на множество маленьких кусочков. Вот любая революция приведет просто к дезинтеграции этого всего на огромную стопку носовых платков. Вот это все, чего можно ожидать. На самом деле, если хотите, давайте назовем это эволюцией. Это постепенное обучение людей естественным образом некоторым правилам жизни. Обучение, к сожалению, в этом проблема России, как выяснилось, только на своем собственном опыте. Оказалось, что чужой опыт является здесь недостаточным. Действительно, к людям нужно приехать с бульдозером домой для того, чтобы у них в голове что-нибудь зашевелилось. Приехать в Бутово или приехать в этот Речник или еще куда-нибудь. Вот наблюдение за подобными случаями, случившимися с другими людьми - этого оказывается почему-то недостаточно. Надо, чтобы прямо к тебе приехали. Хорошо, будем ждать, пока таких случаев накопиться достаточное количество. Спасибо большое. Это была программа «Суть событий». Мы с вами расстаемся ненадолго, буквально на те несколько минут, которые займут новости. А после этого встретимся здесь, в этой же студии. Я буду здесь уже совсем в другом качестве - в виде ведущего программы «Перехват», то есть человека, который ассистирует Матвею Ганапольскому в разговоре по существу с вами. И я это сделаю с удовольствием. До скорой встречи. Это была программа «Суть событий». А в этом качестве я увижусь с вами через неделю, в будущую пятницу. До свидания.