Суть событий - 2012-07-20

А.ВЕНЕДИКТОВ: 21 час и 5 минут в Москве, всем добрый вечер, у микрофона – Алексей Венедиктов. Сергей Пархоменко находится в поездке, в отъезде, в отпуске. Ну, он не сотрудник «Эха Москвы», поэтому «отпуск» - это я, конечно, сказал слишком. Но он в отъезде и я его заменяю сегодня, и буду отвечать на ваши вопросы.

Напомню, что можно задавать вопросы (здесь передо мной экран), посылая SMS +7 985 970-45-45. Не забывайте подписываться. Через аккаунт @vyzvon в Twitter’е, ну и через интернет с нашего сайта тоже не забывайте подписываться, иначе я отвечать на анонимные сообщения не буду.

У меня есть значительное количество сообщений, пришедшие по интернету заранее на «Задай вопрос». Я, пожалуй, и начну с этих вопросов, а потом буду отвечать на ваши. Да, важное сообщение. Тут есть у меня вопросы по функционированию сайта. Ну, в общем, существует главный редактор сайта, зовут его Андрей Ходорченков. Я думаю, что там 92,7% вопросов, связанных с сайтом, это вопросы к Андрею. Я напомню, что он сегодня будет в «Без посредников 2» в 23 часа, с 23-х до нуля, поскольку сегодня нет «Русского бомбардира» (и Орехъ, и Уткин в отпуске). И поэтому вы сможете все вопросы, которые касаются работы сайта «Эха Москвы», переадресовать туда. Его зовут Андрей Ходорченков. И можно еще задавать эти вопросы ему на сайте в «Задай вопрос». В 23 часа, то есть через 2 часа. Поэтому если можно, туда.

Значит, один из первых вопросов от Виталия Громова, который пришел по интернету, это вопрос такой, странно сформулированный: «А когда начнете акцию недовольства по составу совета общественного телевидения? Вопрос для вашего брата более, чем принципиальный. Не так ли?» Ну, у меня нет брата, у меня есть сестра. Совершенно вопрос не принципиальный лично для меня, хочу вам сразу сказать, потому что с самого начала, как только Дмитрий Анатольевич начал толкать эту мысль, эту идею, этот сюжет, я сказал и в эфире, и вам говорил, и повторю, и говорил своим коллегам, и говорил Дмитрию Медведеву о том, что считаю этот проект бессмысленным. Вот этот проект бессмысленный с самого начала. Более того, еще там год-два-три назад, когда мы с Владимиром Владимировичем Познером об этом просто в дружеской беседе говорили, я уже тогда говорил «Все, идея себя изжила». Потому что общественное телевидение или, там, условно говоря, телевидение, которое по определенным принципам отличается от коммерческих каналов, оно уже в интернете. Не в каком-то одном. Вот, YouTube – это общественное телевидение. Русский сегмент YouTube – это общественное телевидение, нерусский сегмент YouTube, не российский – это тоже общественное телевидение. Поэтому меня, честно говоря, совершенно не интересует. Ну, с точки зрения только наблюдателя вот это общественное телевидение. Я хочу вам сказать, что, конечно, я считаю, что есть много там неправильных вещей, даже с точки зрения продукта и рынка. Ну, например, я считаю, что совершенно неправильно убивать телеканал «Звезда». Не самый худший канал, очень хорошие, профессиональные новости. Мне кажется. Ну, мы понимаем, что их делает Григорий Кричевский, который долгое время отвечал за новости на НТВ и мы понимаем, что они профессиональные. Он совсем не однобокий. Конечно, его можно и улучшать. Он встает на ноги, и это совершенно очевидно. Еще раз хотел бы напомнить и сказать спасибо Руслану Соколову, который в свое время начинал этот канал и настаивал на этом канале. И я считаю, что, наверное, если уж делать что-то, то надо делать с чистого листа, не отбирая уже наработанную частоту, наработанный эфир, это раз.

Вторая история, я совершенно не понимаю, даже читая указ, что должен делать совет общественного телевидения, если еще будет наблюдательный совет, какие функции его работы. Это же не совет директоров, да? Чем они будут руководствоваться в этой работе? Что это? Это совет по цензуре общественного телевидения или наоборот?

В общем, мне это совсем непонятно, поэтому я представляю себе, что это, повторяю, такая концепция, которая опоздала. Там еще лет 10 назад, наверное, это было бы крайне важно. Сейчас – нет. Есть такие вещи. Ну, опоздание. Знаете, уже мир ушел вперед.

Поэтому тут нечего мне больше комментировать по этому вопросу. Ну, совет, такой совет. Ну, Общественная палата создала такую историю. Ну а вы вспомните, как формируется Общественная палата и много ли вы знаете людей из Общественной палаты? Там есть десяток человек, чье мнение, может быть, вам не безынтересно, вам всем. И вот этот десяток человек (а он не десяток, на самом деле, как мы с вами знаем, а гораздо больше), они там формируют этот совет общественного телевидения. Почему? Кто их уполномочил? Президент? В общем, непонятно. Причем, предыдущий президент. Ну, бог с ним. Или этот президент – не важно.

Поэтому я бы не стал заморачиваться на тему общественного телевидения. За этим я вижу возможность в том числе и финансовую, и, там, управление финансами, но никак не создание профессионального телевидения.

Хотя, конечно, Анатолий Григорьевич Лысенко, который возглавил как генеральный директор и главный редактор, это очень уважаемый человек. Видимо, он хочет еще что-то попытаться сделать в этой жизни. Ну, замечательно. Он – замечательный. Но я повторяю, это не зависит от человека. Я не вижу. Поэтому меня про это спрашивать как-то даже смешно. Я и наше-то телевидение почти не смотрю, в смысле федеральное. «Почти» я говорю. Кстати, вот, новости на канале «Звезда» в 22 – лучшие, на мой взгляд. Ну а вообще, ну... Ну, пусть будет.

Смотрите: «Какое последствие, - спрашивает Алексей, видимо, из Ганновера, - для России будет иметь вхождение в ВТО?» В целом, на мой взгляд, позитивное. Для потребителя в первую очередь, для нас с вами, для покупателя. В целом, позитивное. А вообще нет каких-то линейных процессов, все хорошо или все плохо, однозначно хорошо, однозначно плохо, для кого хорошо, для кого плохо. Но я наблюдал за теми, кто вел переговоры по ВТО. я читал много документов, я видел, как, действительно, наши переговорщики пытаются (и им это удалось во многом) сократить издержки этого решения. Поэтому, в целом, мне кажется, что это позитивно.

Вот 2 вопроса, теперь пошли по SMS +7 985 970-45-45. Михаил говорит «Доколе будет длиться беспредел с Pussy Riot? Как вы думаете?» Ну, Михаил, дотоле, я бы ответил вам. Конечно, это абсолютный беспредел. Конечно, вы могли прочитать обвинительное заключение, которое мы разместили у нас на сайте. Конечно, это инквизиционный процесс. Понятно, для чего это делается – для того, чтобы вы испугались. Понятно, что сегодняшнее решение судьи Марины Львовны Сыровой, если я правильно произношу ее имя, отчество, фамилию, оно войдет в историю, и когда-нибудь про это будут написаны книги, и думаю, что родственники этого судьи будут стыдиться своего родства, я так думаю. Мне так кажется – это мое особое мнение.

Ну, мы же помним и я знаю нескольких людей, которые являются родственниками судей, которые судили Синявского и Даниэля тому лет эдак 50 назад. Ну, им неуютно, могу вам сказать. Совсем неуютно. Я уж не говорю про прокуроров – я про судей. Ну, человек имеет право взять на себя ответственность за себя и за свое доброе имя, за свою добрую фамилию. Это право ее, но это право перекладывается на детей, на родственников. Это история вот такая.

Поэтому, конечно, это беспредел. Конечно, история все расставит... Мне жалко, что эти молодые девчонки будут сидеть там уже 11 месяцев, почти год. Ведь, сегодня продлили им заключение под стражу на полгода. Несчастное следствие, видимо, ничего не может. И хотя, следствие закончено. Значит, до суда, до решения суда они будут сидеть. Ну, осталось только, чтобы кого-нибудь из них уморили как Магнитского. Вот этого еще хорошо бы не хватать нам, да?

Ну вот представьте себе на секундочку. Ну что это такое? И ни стыда, ни совести у людей. Ни стыда, ни совести у тех, кто держит их в тюрьме. Просто. Ну, противно, омерзительно. Поэтому чего тут можно сказать? Сколько будет длиться беспредел? Столько, сколько беспредельщики будут принимать решения.

Александр из Санкт-Петербурга: «Господин Венедиктов, будет ли меняться редакционная политика «Эха» в плане любви к своей стране, не к власти?» Нет, Александр из Санкт-Петербурга. Редакционная политика в плане любви – это вы о чем? Это, вот, вы тоже любите только на работе и по решению вашего начальника? Чего-то я не понимаю. Так что вы, Александр Петров, у вас там в Питере Арбидол есть? Если есть, бегите, закупайтесь. И это не реклама.

Так. Ну, закон о клевете – он всегда закон о клевете. «Алексей Алексеевич, поясните, пожалуйста, вашу позицию с «Особым мнением» Леонида Радзиховского, изменение формата этой передачи. Евгений». А, собственно, чего? Формата никакого меняться не будет. Это называется «Передача «Особое мнение». Постоянным автором в этом «Особом мнении» в пятницу, в 19 был Леонид Радзиховский 10 лет. Он сегодня сам озвучил вам свои решения, хотя я его уговаривал этого не делать. Он устал за 10 лет на одном месте в одно и то же время, как раньше говорили, он считает, что он исписался. Ну что делать? Значит, будет замена и будет другой постоянный автор внутри «Особого мнения» в 19 часов. А Леню мы будем звать, безусловно, Радзиховского – нам его мнение интересно, я пытался его в этом убедить. Вы его в этом убедить не смогли. Ну, беда. Для вас, для слушателей. И, конечно, я как главный редактор расстроен, это безусловно. Во-первых, мне надо найти еще человека, который так же будет привлекать внимание, как и Радзиховский, и пятница – это уик-энд, прайм-тайм. Ну, буду думать. На то и работа главного редактора.

«Вы копируете манеру Пархоменко специально?» - пишет Вера. Конечно. Это его передача. Естественно. Катя спрашивает: «Как дела у Борзенко? Куда он пропал?» Он работает в журнале «Большой город».

Так. Что еще? «Спросите у родственников...» Господи. Так. поехали дальше. «Что в России победит, цензура или свобода слова?» Что победит, щит или меч? Ну, вы знаете, на самом деле, если бы сейчас не развивался интернет, то, пожалуй бы, цензурные ограничения были бы весьма велики. Но не надо забывать, что процесс за эти 12 лет, пока у власти команда Путина, он такой, двусторонний. С одной стороны, действительно, за последние 12 лет, включая последние законы, принято было в разные законы, касающиеся медиа, 43 поправки и все 43 – репрессивные. То есть ни одна из поправок не расширяла возможности свободы слова, не расширяла возможности права на информирование (это я Владимиру Казакову отвечаю), а сужала их. И последние законы, которые приняты Государственной Думой, Советом Федерации и подписаны или будут подписаны сейчас президентом, они, действительно, являются репрессивными по отношению к свободе распространения информации. Думаю, что это во многом осознанная политика нынешнего президента Владимира Путина. Думаю, что он видит так мир и считает вполне искренне, что то, что он делает, это правильно с учетом того, что не надо там раскачивать лодку. А я считаю, что лодка раскачивается в отсутствии свободы слова, а не в присутствии свободы слова. Это вопрос спора о терминах.

Но существует интернет. Существуют социальные сети, которые я уже выделяю в отдельный сегмент, где уже, может быть, главное – не информирование, а объединение людей по информационным интересам. Я за этим наблюдаю с большим любопытством, как это меняет мир. Поэтому, вы знаете, цензура, конечно, я думаю, в традиционных медиа, возможно, будет нарастать, причем, это такая цензура страхом. Потому что и закон о клевете в первую очередь, и закон об интернете, поправки в закон об интернете (ну вот то, что принималось, якобы, в защиту от детей). Хотя, не исключаю, что там есть такой тоже мотив, но он не главный (совершенно очевидно) и пусть нам не лгут и не клевещут те депутаты, которые это заявляют. Мне представляется, мне кажется, что это вот та паста, которая выдавлена из тюбика.

Поэтому это плохо, и должен вам сказать, что мы, безусловно (мы как индустрия, я имею в виду, прежде всего такие гиганты как Mail, как Яндекс, как YouTube, как Google), они будут готовить конкретные поправки в этот закон. Недаром вступление в силу этого закона (я имею в виду об интернете условно) отнесено на 1-е ноября. У нас есть понимание и договоренности с Белым домом и с Кремлем, со Старой площадью, что индустрия постарается выработать свои поправки, чтобы скорректировать те размытые положения закона, позволяющие по любому поводу отключать мегасервисы в первую очередь. У нас есть позитивный опыт такой работы года 2-2,5 тому назад, когда шел закон об инсайде. Туда была забита такая же позиция, что во внесудебном порядке можно было любое медиа закрыть. Мы тогда, могу сразу сказать, что, благодаря тогдашнему главе администрации президента Сергею Нарышкину, нам удалось его убедить в том, что без мнения индустрии невозможно принимать этот закон, потому что люди просто не понимают, как это работает. Они просто не понимают, как это работает (вот те, кто обсуждали этот закон), к сожалению.

Мы собрались, мы выделили юристов, особая благодарность тут Интерфаксу, РИА Новостям и газете «Ведомости», и, по-моему, «Коммерсанту». Мы встречались с депутатскими группами, с помощниками президента, с разработчиками закона, с руководителями агентства по рынкам и так далее. И нам удалось убедить в том, что если вы хотите от этого защититься, то это делается так, а не вот так. И нам удалось убедить, и закон об инсайде был принят в приемлемой форме для медиа, и в приемлемой форме для государства для борьбы с инсайдом.

Вот это для меня важное умение так работать, и мы сейчас по закону об интернете будем работать точно так же. Тем более, что нам удалось (прежде всего, спасибо опять РАЭКу), передать поправки прямо в руки Владимира Путина (опять-таки, спасибо там всем, кто нам помог это сделать быстро), и Владимир Путин внес часть поправок, как вы знаете, прямо перед вторым чтением, чем удалось смягчить закон, который принят. Недостаточно, но удалось. И поскольку канал таки есть, мы можем и президенту, и премьеру это вносить, и депутатским группам. К сожалению, действительно, в Государственной Думе, в Совете Федерации нет комитета по информационной политике, который мог бы профессионально обсуждать это. И поэтому эти законы юридически неграмотные, непрофессиональные, политически ущербные, на мой взгляд, в сумме, и я думаю, что там, где мы сможем поправить, сможем. Но политически это тренд на реакцию, конечно. То есть мы можем там техническими вещами какими-то, где явные несуразицы, где-то поправить с помощью депутатов, но мы абсолютно точно не можем повернуть тренд. Мы можем об этом говорить.

И здесь отвечаю я на вопрос нашего слушателя, который меня спрашивал по поводу Путина и его политики. Я считаю, что да, Владимир Путин, проанализировав ситуацию, которая складывается за рубежом (я имею в виду революцию арабской весны, прежде всего, роль в них социальных сетей, независимых медиа), посмотрел, прежде всего, что происходит в том числе не только в Африке, но и на Ближнем Востоке, и принял решение, что внутренняя политика российского государства должна быть репрессивной по отношению к протестам. Ну, вот, для меня это очевидно. Вот, он считает это правильным.

И был предпринят целый ряд мер, принятие вот этих самых репрессивных, дремучих как я их называю, законов. И как правильно сказал Дима Муратов, по-моему, главный редактор «Новой газеты», что Дума стала работать в режиме взбесившегося принтера, выплевывая совершенно бессмысленные листы бумаги. Ну, они, действительно... Ну, там один закон за 5 дней. Вот, там лежат законы, огромное количество уже годами, а тут раз-раз-раз-раз. Это эскалация спирали насилия, насилия, прежде всего, юридического. Мы видим, как работает эта машина для голосования и здесь, и в Совете Федерации. И только на уровне президента удается смягчить... Ну, понятно, что можно сказать, что это игра. Тем не менее, депутаты позорятся. Но это их позор, понимаете? На самом деле, это факт не нашей биографии, это факт биографии конкретного человека.

Вот, скажем, председатель комитета Совета Федерации, верхней палаты парламента там по конституционному чего-то там, ну, правовой комитет, сенатор Андрей Клишас, который долго нам рассказывает про иностранных агентов и так далее, и так далее. При этом господин Клишас в своей декларации за 2010-й год упоминает дом в Швейцарии, который ему принадлежит, участок в Швейцарии, да? Садовый, видимо. Видимо, у него там яблоки растут. И кроме того господин Клишас в 2010 году являлся президентом «Норильского никеля», 31% которого, согласно Википедии, принадлежит Bank of New York. И вот этот человек учит нас, учит Нарусову, учит через телевизор нас о том, что такое иностранные агенты на иностранные деньги. Вот это председатель комитета, сенатор, член Совета Федерации. Можем дальше посмотреть его собственность, да? Поскольку у него нет автомобиля, он – бедняк (миллиард Клишас, да?), но у его жены 3 автомобиля – Ягуар, Фольксваген... Чего не «Москвич»-то? Патриот? Чего не «Волга»-то? Патриот Клишас? А, сенатор? Это вы нас учите? И вы учите некоммерческие... Вы, коммерческий учите некоммерческие организации, как родину любить. Вот так взять каждого и посмотреть. Понимаете? Это люди, с моей точки зрения, лицемеры. Понимаете? Они – лицемеры. Они приготовили себе участочки, может быть, для того, чтобы сбежать потом от вас туда, в Швейцарию, на дом площадью 423 квадратных метра, на участочек площадью 543 квадратных метра. Да? Вот для чего они это делают. Понимаете? У него все хорошо. А у них у всех там... Не у всех, да? Скажем так. Вот у этого сенатора есть всегда запасной аэродром, называющийся «Швейцария». Напрасно он так думает. Проблемы у него возникнут, скорее всего. Не вечно он будет сенатором, не вечно у него будет иммунитет.

Поэтому просто когда кто-то вам чего-то говорит, правильные слова, вы посмотрите, кто вам говорит, кто вас учит ковырять в носу, что называется, по старому анекдоту.

Поэтому верить этим людям, которые так вот пафосно выступают как сенатор Андрей Клишас, не стоит. Поэтому давайте относиться к этому философски, понимая, кто принимает эти решения.

Далее пошли. Теперь посмотрим еще немножко. «Пригласите того...» А, ну мне начали советовать, кого позвать на «Особое мнение». Давайте я послушаю вас, конечно, но сам решу, если можно, да? Я, все-таки, главный редактор и я принимаю решение, кто будет в «Особом мнении».

Так. «Как вы считаете, неужели в головах правящей группы, - спрашивает Борис из Москвы, - уже произошло фактическое отождествление интересов РПЦ и государства?» Нет, Борис, я вам могу сказать, что с моей точки зрения, как вы говорите, правящая группа (в вашем термине) рассматривает РПЦ как инструмент. То есть там, конечно, есть глубоко верующие люди, есть лицемерно верующие люди (я имею в виду про правящую группу). Соотношение там – чуть больше лицемеров, нежели у простых людей, у людей не во властной группе. Но, конечно, для правящей группы РПЦ – это инструмент.

Вообще цель, как вы говорите, правящей группы – это сохранение власти. И она ищет инструментарии, соединяя репрессивные законы, репрессивную практику и использование таких институтов как РПЦ, которые во многом, особенно в провинции сохраняют, ну, как бы сказать, образ мучеников в советскую эпоху, образ мучеников в ГУЛАГе. И, вот, теперь церковь, которая сама прошла, многие священники, которые сами прошли через ГУЛАГ, выступают за тюремное заключение для 3-х девчонок, у которых там есть малолетние дети и так далее, которые никого не убили, никому не угрожали, не занимались святотатством, они ни слова против бога не сказали. Против веры слова не сказали и обращались к Богородице. Не вижу разницы между обращениями «Богородица, прогони Путина» и «Богородица, сохрани Путина». Если одно – святотатство, то и другое – святотатство. Просто надо понимать.

Вот, поэтому думаю, Борис, что и церковники это понимают, большая часть их понимает, что они – инструмент. Но поскольку так же, как и депутатам, это дает некие преференции, с моей точки зрения, ну, вот, эти преференции они и отрабатывают. Поэтому здесь не церковь вертит государством, если вы это имели в виду, Борис, с моей точки зрения. Здесь государство использует церковную иерархию, а церковные иерархи и рады быть использованы, потому что за это, как вы знаете, они получают преференции, в том числе и политические. Новости на «Эхе», и мы вернемся в студию через 5 минут.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: 21 час 35 минут, это программа «Суть событий», Алексей Венедиктов, я заменяю, действительно, Сергея Пархоменко, который в отъезде. Напомню еще раз, что в 23 часа главный редактор сайта «Эха Москвы» Андрей Ходорченков – по сайту к нему. Сейчас можно задавать на сайте вопросы, потом то же самое, что и здесь, +7 985 970-45-45, аккаунт @vyzvon для Twitter’а, через интернет не забывайте подписываться. Что еще я хотел сказать дополнительно? Да, пожалуй, ничего. Я иду дальше по вопросам.

Игорь из Перми меня спрашивает: «Не могли бы вы дать свою оценку аргументам господина Коха, утверждающего в передаче «Ищем выход», что принятие закона Магнитского малоэффективно?» Ну, Игорь, честно говоря, я не даю комментарии (ну, вот тут вы меня заталкиваете в главного редактора) нашим гостям. Я не буду давать аргументы господина Коха. Я, естественно, слушал программу, потом прочитал глазами. У меня только одно соображение. По той нервной реакции, которую мы видим у представителей нашей власти от президента и премьера до штатных пропагандистов государственных, думаю, что они считают, что закон Магнитского будет эффективен. Может, господин Кох чего не знает или чего не понимает? И мы с вами чего-то не знаем, чего не понимаем.

Просто надо себе представлять, как будет действовать бюрократия США в случае принятия закона Магнитского. Я вам скажу такую маленькую часть, скорее всего, как она будет действовать. Если закон будет принят в том виде, в каком он будет принят, это закон прямого действия так называемый. Дальше происходит следующее. Конгрессмен Иван Иванов, он же там Уилл Смит от штата, скажем, Колорадо направляет запрос в межведомственную группу, которая существует, благодаря действию этого закона, там Госдеп, Минфин, Минюст, ЦРУ, ФБР, АНБ и так далее, и так далее, и так далее: «Вот у меня есть сведения или, там, общеизвестные сведения о том, что такой-то государственный чиновник попадает под действие этого закона, поэтому прошу ответить мне, - говорит конгрессмен, - первое, действительно ли у нас есть сведения, что существуют такие факты? Второе, существуют ли у него такие счета долларовые? И в-третьих, почему ничего не сделано для того, чтобы это дело прекратить?» Дальше собирается вот эта межведомственная группа американских бюрократов, которые в соответствии с законом обязаны, и координатор группы там от Минюста или Минфина, или Госдепа, говорит: «А ну, подать сюда все сведения на этого чиновника. Прежде, чем принимать решение о внесении в список, мы должны все получить».

Дальше все эти сведения поступают в эту межведомственную группу. И дальше господин координатор отвечает господину Уиллу Смиту из Колорадо: «Уважаемый Уилл Смит, ваши сведения подтвердились, но в интересах национальной безопасности США и дружбы с Россией мы этого дела принять не можем».

Дальше господин чиновник посылает это письмо. Это бумага. После чего господин сенатор или конгрессмен собирает пресс-конференцию и говорит: «Значит так, это закон прямого действия. Сведения подтвердились? Подтвердились. Вносите в черный список, иначе мы вас не переутвердим». Вот и все. Это так работает и так будет работать.

Эффективность? Ну, господину Коху виднее. Но на самом деле, конечно, коррупция – это наша проблема. И меня удивляет только одно – почему вместо того, чтобы искать симметричные или асимметричные ответы, почему у нас не расследуются вот эти факты? Если говорить о Магнитском, вот эта кража из 5,5 миллиардов денег из бюджета. Где деньги, Зин? Вы уже бьетесь над борьбой с законом Магнитского 2 года. А нельзя ли деньги найти? Вот, не 10 месяцев Pussy Riot держать в тюрьме. Вот эта группа важняков, которые ими занимаются, может, они деньги поищут, вот эти 5,4 миллиарда? Может, они найдут людей, на счетах которых осели эти деньги? Найдут эти счета, обратятся к американцам, поскольку это долларовые счета, с просьбой их заморозить и вернуть деньги, внимание, в российский бюджет! Если мы сами не можем, пусть нам вернут американцы. Нет, этого никто не делает, этого никто не запрашивает. В этом суть дела Магнитского. Суть дела Магнитского ровно в этом. Эу, российские власти, да займитесь, наконец, этим делом.

Поэтому я не согласен с господином Кохом. Я думаю, что уже сама по себе реакция – она позитивно действует на общество.

Я сейчас смотрю, Евроньюс у меня идет и показывают сейчас как раз вот эту историю с Pussy Riot. Вот, представляете, если бы их не арестовали, если бы их не посадили, никто бы этого не увидел бы. Так, на секундочку. А теперь по всему миру крутят эти кадры. Что наносит ущерб больше церкви, сами подумайте.

Пошли дальше. «Не потому ли Сирия попала под горячую руку Запада, что Сирия – союзник Ирана, и падение Асада серьезно ослабило бы Иран?» Ну, вот, вы можете думать так, будет так.

Арсений спрашивает: «Как вы думаете, закон Магнитского примут в Евросоюзе?» Очень хотелось бы вам, Арсений. А для этого не нужно в Евросоюзе. Для этого нужно, Арсений, чтобы только одна любая страна Евросоюза, которая находится еще в Еврозоне (я бы добавил), будь то, скажем, Голландия, Дания... Я не помню, Латвия уже евро ввела или нет? Честно говоря, не очень уверен. Или там латы еще? Не очень уверен. Но, вот, любая страна принимает подобное решение, и дальше существует понятие европейского ордера. Ну, сейчас в сторону. Представьте себе, что вы совершили некое преступление в маленьком королевстве Дания. И представьте себе, что судья города N выписывает на вас ордер. И вас задерживают в Испании, в Италии, во Франции, в Австрии, в Эстонии. Да? Это называется «европейский ордер». Но а оспорить этот ордер вы можете только в суде города N, то есть вас депортируют туда, в Данию. Или ваш адвокат там это делает. Иными словами, есть европейский ордер.

То же самое касается со счетами евро. На самом деле, все счета евро – они в Европейском банке номинально, где бы они ни были, хоть в Сбербанке, хоть в банке Черногории и так далее. Лапки могут протянуть. Поэтому достаточно одной страны Евросоюза в зоне евро, чтобы это произошло. Совершенно не обязательно принимать это на уровне, скорее всего, Еврокомиссии. Я так думаю.

Так, про это я уже говорил, про Европу я уже ответил. Эстония ввела евро. Спасибо, Дмитрий. Я просто, честно говоря, сейчас слегка забыл, там они двигаются в этом направлении.

«Насколько оправдана наша позиция по Сирии?» Ну, раз уж вы меня спрашиваете. Знаете, это очень сложная проблема реально. Помните, как Лавров оговорился, что принуждение к миру – это оккупация? См. Грузия немедленно. Мы Грузию принуждали к миру? Принуждали к миру. За что? За то, что Грузия в первую очередь напала на своих жителей. Мы ее принуждали к миру. Кстати, без всякого мандата ООН. И это хорошо было, да? Как вы считаете? Ну вот. А почему нельзя Асада, который убивает своих граждан, принуждать к миру военной силой, интервенцией, как это было сделано Россией в отношении Грузии? Это же интервенция была, да? В нейтральном смысле слова. Российские войска, войска чужого государства вошли на территорию суверенной страны, границы которой они тогда признавали в ООН, для защиты мирных жителей. Ну? Продолжаем размышления. Все, да? Сразу все замерли. И правильно, что замерли.

Кстати про Грузию. Опять я был в Тбилиси 4 дня. Как вы знаете, в основном, это была поездка на свадьбу... Ну, в Грузию меньше, чем на 4 дня на свадьбу, это же бессмысленно, как вы понимаете (там вообще очень сокращенная история), на свадьбу нашего корреспондента Кати Котрикадзе в Тбилиси и нашего бывшего референта Егора Куроптева. Вот мы туда ездили командой друзей. Ну, естественно, между делом взяли интервью у министра иностранных дел Грузии и у министра обороны Грузии нового.

Меня спрашивает Юков: «Никак не поймете мое отношение к Саакашвили. Не к Грузии – с этим понятно. Но для меня он при всех его успехах, как бы помягче, со странностями». Ну, во-первых, любой человек у власти – он со странностями, могу вам сразу сказать, потому что, конечно, власть, как правило, деформирует, а абсолютная власть деформирует абсолютно.

Я бы не сказал, что господин Саакашвили – человек, с которым очень легко. Он обидчив, на мой взгляд, злопамятен, на мой взгляд, раним во всех смыслах этого слова и реактивен, на мой взгляд. И думаю, что очень много делает под влиянием эмоций. Но! Он собрал команду, которая проводит реформы большей частью, безусловно, в интересах грузинского народа. На мой взгляд. Я встречался сейчас в поездке с очень многими недовольными. Я вам скажу, почему. Он просто им надоел. Вот, реально он им там за 8 лет надоел. Надоела риторика, надоела импульсивность, им кое-что не нравится. Ну, например, большие тарифы растут на вывоз мусора из Тбилиси. Тбилиси, кстати, очень чистый город, но за это надо платить. Им надоело, что он строит какие-то мосты, что тратит огромные деньги на освещение города. Все имеет свои плюсы и минусы. Когда город освещается, это же из наших налогов. Но зато город освещается. Но с другой стороны, можно город не освещать, тогда налогов нужно будет платить меньше. Ну, выбирайте. Это же всегда вот эта история.

Он уходит, он больше не будет президентом. Парламентские выборы осенью, по-моему, зимой президентские. Конечно, его партия, его команда попытаются сохраниться у власти. Оппозицию там прессуют, это правда. Ну, оппозиция всегда жалуется – это нормально, но ее там, действительно, прессуют. И понятно почему. Потому что, как мне объясняли люди у власти (не те министры, с которыми я встречался), «ну, мы же еще не докончили реформы. Дайте нам докончить и все будет хорошо». Это неправильно, на мой взгляд. Ну, что значит «неправильно»? Вот, если мы не докончили реформы, так это вечно – реформы никогда не заканчиваются. Поэтому я бы не сказал, что в Грузии большая демократия (с моей точки зрения), но, на самом деле, когда нужно было... Вот это важный фактор. Когда выяснилось, что один из главных соперников партии Саакашвили, известный бизнесмен Иванишвили не может баллотироваться, потому что у него французское гражданство... Вот, что бы сделали в России? «Отлично! Значит, не может» и его бы сняли с выбором, правильно? Что делает Саакашвили? Его партия принимает закон, который дает возможность на только одни выборы человеку с французским гражданством баллотироваться. Он дает ему возможность, он открывает ему ворота. А мог бы снять и все. И это все было бы по закону. Это было бы по закону, если бы он его снял, его партию. Нет, он дает ему возможность и в президенты баллотироваться тоже.

То есть вы скажете «Это жест, это клоунада». Ну, хотелось бы такую же клоунаду у нас. В общем, клоун – это не оскорбление.

Мне представляется так. Иванишвили отказался встречаться и давать интервью нам. Ну, вы знаете, в прошлый раз я встречался с Бурджанадзе и с Аласанией. В этот раз, в общем, я не ехал на интервью, я не встречался с лидерами партий и правительства, я с министрами. Но мне кажется, что важнее для нас, все-таки, разбираться в российско-грузинских отношениях и в их возможностях, чем внутренней политике Грузии. Внутренняя политика Грузии как внутренняя политика любой страны – это такой маркер для наших отношений, но не более (для меня лично). Я бы мог вас завалить грузинскими именами, могу завалить армянскими или азербайджанскими именами по внутренней политике, но думаю, что это история, которая менее интересна, нежели российско-грузинские, российско-азербайджанские, российско-армянские отношения.

Так. Что у нас дальше? «Слушаю «Эхо». Это хорошо. «А где же реакция юридического сообщества на решение судьи по делу Pussy Riot?» Наталья, а почему вы меня спрашиваете, где оно? Я не вхожу в юридическое сообщество. На самом деле, это юридическое сообщество должно организовываться.

Вот мне пишет Петров Александр: «Венедиктов не враг власти, а враг России». Да. Но друг Арбидола для вас. Поэтому Арбидольчику, Александр, и баиньки, в кроватку. Завтра вам долго отдыхать.

«НКО и «Норильский никель» - не путайте политику и бизнес». А почему, Ольга? Это иностранные деньги. Если 31% российского предприятия находится в Bank of New York, куда уходят дивиденды? Правильно, в Bank of America, в Америку. Враги ж! Здесь у нас зарабатывают, Ольга, а деньги уходят туда. Не надо лицемерить, Ольга, понимаете? Иностранный агент так иностранный агент.

Кстати, там был очень любопытный эпизод. Когда господин Клишас (сенатор) настаивал на том, что должно быть слово «иностранный агент», тогда Людмила Нарусова сказала: «А давайте тогда НКО, которые получают государственные гранты, будут называться «правительственный агент»?» «Нет! – сказал Клишас. – Это зачем? Это зачем?!» А это зачем? А почему мы не должны знать, что эти живут на наши бюджетные деньги, на наши налоги? Почему они получают гранты из наших налогов? Я хочу знать, какие НКО получают гранты из моих налогов. Почему не правительственные? Это правительственные агенты. Да? Поэтому лицемеры. Чего можно сказать?

По Украине. Павла, я, честно говоря, последнее время не занимался Украиной просто. Извините ради бога. Я обязуюсь побывать в Киеве, повстречаться опять со всеми игроками. Ну, главное, чтобы у вас там они прошли максимально чисто и честно как в любой другой стране, как и в моей стране. Поэтому чего я буду по этому поводу с вами здесь спорить? Ну, честно говоря, последнее время просто Украина как-то у меня... Ну, я наблюдал, но сам вот не встречался, не получал информацию, не говорил. Поэтому мне кажется, что мне об этом говорить рано.

По поводу покушения на муфтия Татарстана. Ну да. Собственно, я об этом говорил и повторяю. Вне зависимости от того, по какой причине было конкретное покушение – было ли оно покушение по поводу истории с разделом влияния и денег на хадж, или это была борьба умеренных исламистов и неумеренных, радикальных, есть проблема. Еще раз повторю... Вот, Сергей из Саратова мне пишет: «Не Арбидол ему нужен, а Галоперидол». Я не знаю, что это такое, но, наверное, нужен.

Так. Вернусь к этой теме. История с национализмом в России – да, это правда, вы правильно все пишете, Василий, я полностью разделяю – это угроза национальной безопасности. Национализм во многоконфессиональной стране – это распад. Распад, и хорошо бы это распад мягкий, бархатный как в Чехословакии. Но так у нас не будет. Во-первых, потому что у нас перемешаны населения, в разных национальных республиках у нас живут там до 40% людей, считающих себя не титульной нацией. Это первая история. вторая история заключается в том, что радикализм растет всюду.

Вот, надо изучать историю. Смотрите, история с Югославией – она мало изучена. Там кто-то считает, что виноват один Милошевич, кто-то считает, что виноват Запад. В общем, все это не так и совсем не так. Мы найдем рост национализма в Югославии уже при Тито. И мы видели, как Тито железной рукой национализм подавлял и националистов сажал. Это же не решило проблемы. Так тоже можно, но это не решило проблемы. И когда точки перегиба возникли (не важно, при Тито и без Тито, Тито уже не было, ну, я имею в виду режим Тито), то никто с этим не справился. С этим не справился Милошевич с помощью югославской армии, с этим не справился Туджман со своими хорватами. Началась гражданская война в рамках одного государства, разделенного по этническому принципу. Причем, шла она не так, что, вот, республика, в этой границе живут только хорваты, а в этой только боснийцы. Нет. Резали. И болезнью, бациллой был тот самый здоровый национализм, который проповедовали их лидеры – Туджман в Хорватии, Милошевич в Сербии, кто-то там у Боснии (Изетбегович, по-моему, да?). Они начинали-то все как вполне себе умеренные коммунисты, интернационалисты. А дальше нации меньшинства всегда считали себя обиженными, потому что Белград уже после ухода Тито, после 80-х годов демонстрировал превосходство сербов. Ну и дальше понеслось.

Вот эта история очень опасная. И те, кто говорят, что нет там национализма там, там, там и там, он всегда есть. Наша история в отношениях, в Советском Союзе в том числе, очень тяжелая и кровавая, и запутанная. И не только благодаря товарищу Сталину (хотя, и благодаря товарищу Сталину как комиссару по делам национальностей), но и до товарища Сталина. Есть совершенно замечательные книги, замечательная серия книг о национальной политике царского правительства во второй половине XIX века, в начале XX-го отдельно на Северном Кавказе, отдельно в Средней Азии, отдельно в Поволжье. там закладывались мины, которые окончательно заложились где-то, на мой взгляд, в годах 30-х – 40-х XX века уже в Советском Союзе. Ну как обычно, внуки пожинают ветер. Деды посеяли бурю, внуки пожинают ветер. Это наш исторический крест, и здесь надо быть очень мудрыми и осторожными. Но масса политиков, еще больше, подчеркну, священнослужителей, фундаменталистов в первую очередь – исламских, православных – они, собирая свою паству, делят жителей, скажем, одного города на свою и чужую паству. Причем, не фундаменталисты, а нормальные муфтии, нормальные наши священники РПЦ – они, наоборот, паству, как бы, собирают, объединяют. Фундаменталисты – разделяют.

Результат налицо. Национализм любой вреден, потому что если мы рассматриваем национализм как вопрос исключительности нации, по крови... Да? Не потому, что я такой заслуженный, а потому что у меня мама и папа такие. Ну, это в конечном итоге, безусловно, приводит к краху государства. Ну, приводит. Я имею в виду, даже когда в одном государстве возникает много маленьких националистов. Поэтому это очень опасный знак, это, действительно, Василий (я имею в виду убийство муфтия и покушение на главного муфтия), это угроза национальной безопасности, угроза стабильности в регионе, угроза войны. И я надеюсь, что спецслужбы возьмут тех, кто это сделал, действительно, а не тех, кто попал им под горячую руку как, между прочим, частенько и бывает. Чего уж тут говорить?

Иван Кузьмич из Москвы спрашивает: «Призыв Путина облегчить бывшим гражданам СССР получение российского гражданства могли бы прокомментировать?» Мог бы. Считаю это правильным, но мне немедленно возразят Министерство финансов, Министерство экономического развития. Объясню, почему.

Вот, живет человек, скажем, в Молдове. Скажем, в Советском Союзе родился, ему, предположим, 65 лет. Он просит, получает российское гражданство и немедленно начинает получать российскую пенсию, уже не работая. Из ваших денег. Таких очень много. Это правда. Мы просто знаем, какие поступают просьбы.

То есть это, вот... Если это будет единомоментное решение, условно говоря, предоставить желающим, бюджет не выдержит, затрещит. Вот, всем желающим сразу предоставить российское гражданство, рожденным в СССР. Этот вопрос только кажется простым. Идеологически он прост: «Конечно, наши братья. Давайте вперед». Но рожденные в СССР – это все жители союзных республик бывших. И Средней Азии, и Кавказа. И получение российского гражданства – это преференция. Я не знаю, что Путин имел в виду под словами «облегчить». Я за «облегчить». Но я против того, чтобы немедленно открылись двери. Потому что мы столкнулись вот с чем. У нас много людей получают российское гражданство, формально не отказываясь от гражданства другой страны. Значит, возникают вопросы воинской службы, возникают вопросы уплаты налогов, возникают вопросы пенсионного обеспечения, возникают вопросы безвизовой зоны с Европой. Ну, вот, все время придется выбирать. Поэтому, в принципе, да, а, на самом деле, как бы, это тяжелая история.

И последний вопрос: «Прокомментируйте, пожалуйста, ваши ощущения от консультаций с российским МИДом перед интервью с главой МИД Грузии». Послушайте, я всегда, когда еду на интервью куда-нибудь, особенно в зарубеж, причем близкий, я всегда консультируюсь или с МИДом, или и с МИДом, и в Россотрудничестве, и когда могу, в Министерстве обороны, и в ФМС. Вот, когда я ездил в Азербайджан последний раз и, помните, возникла история с выходцами из Азербайджана здесь, в Москве, я, конечно, пошел в ФМС и разговаривал там, потому что я должен понимать проблему со всех сторон, правильно задавать вопросы. Я говорю всегда: «А какие у вас проблемы между странами? А какие у нас острые, о которых вы не говорите, вам неудобно, а я могу задать в виде публичного вопроса». Это подготовка к интервью, это обычная работа. Я вам должен сказать, она касается не только внешней, но и внутренней политики. Я очень часто разговариваю с людьми из различных политических сил, из различных ведомств. Потому что я должен понимать, что по этому поводу думают профессионалы и другая сторона. Тогда интервью будет интересным, тогда вы сможете понять его объемно и, я надеюсь, что так и будет. Напомню вам, что через час в эфире главный редактор сайта «Эха Москвы» Андрей Ходорченков, он продолжит эту тему, а сейчас – новости.