Суть событий - 2015-04-03

С. Пархоменко

Ну, а вот мы начинаем программу. Как обычно, номер для смс-сообщений – +7-985-970-45-45. Сайт www.echo.msk.ru - там есть много прекрасного: есть возможность смотреть трансляцию из студии прямого эфира, есть возможность отправлять сообщения через специальный шлюз сюда ко мне, можно комментировать по ходу дела, можно играть в кардиограмму прямого эфира. В общем, много чего можно, добро пожаловать на наш сайт – полезная и интересная вещь.

Ну, что, да, сразу читаю вопросы, которые приходили мне на протяжении вот последних суток. Один из наших слушателей сразу, буквально второй по счету вопрос, напоминает: скоро 40 дней, как убили Немцова. Да не надо мне, конечно, про это напоминать, я и так помню, и вы все помните. И, конечно же, я должен начать эту программу с того, что сказать, что 7 апреля действительно 40 дней смерти нашего друга и замечательного человека Бориса Немцова.

И вот во вторник 7 апреля в 11 часов случится такая необычная акция, «Минута немолчания», когда загудят автомобилисты, и остановятся пешеходы, и, конечно, каждый из нас должен к этому присоединиться. Это очень правильный такой жест, правильная возможность вспомнить убитого человека, несправедливо, вероломно, жестоко, отвратительно. Вот.

А вечером, тоже во вторник, на телеканале «Дождь» будет большой такой марафон, разные люди придут вспомнить Немцова, поговорить о нем, о том, что он делал, о том, что осталось от его работы, о том, чем продолжить его работу. Будет интересно, так что, обязательно смотрите телеканал «Дождь», тем более, что появляется все больше и больше возможностей это делать при помощи разных новых способов подключения ваших телевизоров ко всяким хитрым коробочкам.

Ну, в общем, заходите на телеканал «Дождь», там про это написано. Все-таки это остается одним из последних таких маленьких окошечек в реальную журналистику, в реальную информацию. И вот то, что они занимают эту позицию в связи с гибелью Немцова, это тоже в очередной раз характеризует их с самой лучшей стороны.

Хотя, конечно, масса желающих сделать из этого, кто что может: кто – цирк, кто – балаган, кто – какую-то подлую лажу.

Вот я наблюдаю уже несколько дней за ужасной совершенно историей, как последовательно с разных концов происходит такое нападение на Максима Каца, который, надо сказать, очень хорошо себя тоже показал во всей этой истории. Вы помните, что он играл очень важную роль в такой сложной ситуации, когда надо было быстро реагировать, когда был разрушен вот этот импровизированный мемориал Бориса Немцова в прошлые выходные.

Он организовал очень интересную такую… все-таки Кац неплохо соображает в организации всякого, у него есть какой-то правильный рефлекс, и он сообразил, что можно использовать вот эти вот службы доставки цветов, для того чтобы сразу большое количество людей имели возможность с разных концов, даже те, кто не в Москве, даже те, кто где-то далеко, в других городах, а может даже и заграницей, могли бы поучаствовать в этой общей работе по восстановлению этого мемориала, могли просто быстро прислать деньги, заказать этот букет.

Дальше он взялся эти цветы все собрать, доставить на место. И действительно это было сделано, я был тогда ночью на этом мосту и видел следы этой работы, видел там много явно одинаковых букетов, которые совершенно точно пришли, ну, как бы из одной фирмы. Это было очень хорошо сделано.

Но, разумеется, нашлись подлые люди, которые его обвинили в том, что он там что-то такое пытался наживаться по этому поводу. Дальше это продолжилось вообще выдуманной историей, что вот и Яшин, и он, что будто бы они пытались зарегистрировать торговую марку «Немцов» и так далее. Это ложь, разумеется, причем ложь намеренная, ложь такая, совершенно наглая, очевидная, рассчитанная на то, что, в общем, большинство людей разбираться в этом не станет.

Ну, что? Могу только выразить свою солидарность с этими людьми, которые как-то стараются всеми силами действительно, вот я вижу, что люди, которые работали вместе с Немцовым и были рядом с Немцовым, они очень стараются делать сейчас многое для того, чтобы продолжить его дело, закончить этот доклад, для того, чтобы каким-то образом увековечить его имя.

И началось целое большое движение за то, чтобы подвигнуть Московскую мэрию на историческое решение о том, чтобы все-таки установить памятную такую табличку, памятный знак на месте гибели Немцова и, может быть, на доме Немцова.

Вы же понимаете, да, что это вот никак, никак, никак невозможно на это решиться. И сейчас уже начался, конечно, этот футбол, потому что московская мэрия кивает на ФСО и на Администрацию президента, а там чиновники всячески пожимают плечами и говорят, что мы тут ни при чем, нет, это Московская мэрия.

И я вот вижу друзей и соратников Немцова, которые как-то мечутся между этими двумя чиновничьими лагерями. Ну, будем надеяться, что, в конце концов, что-то у них получится, и получится в том случае, если мы будем это как-то подпирать своими плечами, своей солидарностью и своим пониманием, что нужно это сделать. Вот. А пока, пожалуйста, не забудьте, 7 апреля, вторник – 40 дней со дня гибели Немцова.

«Кто сейчас на мосту?» - спрашивают у меня. Несколько человек там стараются дежурить, но, в общем, конечно, это не может бесконечно продолжаться, понятно, что должно быть какое-то решение. Нельзя вечно рассчитывать на энтузиазм людей, на то, что вот кто-то будет там лежать на туристическом коврике, прикрывшись спальным мешком днем и ночью и, коченея от холода, пытаться охранять эти цветы, эти портреты и так далее. Это так не бывает.

Нужно, чтобы кто-то из чиновников решился. И все это на самом деле очень просто, и нету в этом ничего незаконного, и не требуется для этого никакой специальной воли, а нужно просто какое-то разумное понимание и обыкновенная какая-то человечность. Вот, молодого, красивого, сильного, нужного, умного человека убили на этом месте. Давайте мы хотя бы память его там увековечим.

Это я говорю сотрудникам Московской мэрии, начальникам Московской мэрии. И мне кажется, что как-то им нельзя делать вид, что они здесь ни при чем. Нельзя делать такой вид Собянину, нельзя делать такой вид Печатникову, нельзя делать такой вид Кибовскому, нельзя делать такой вид разным другим, большому количеству разных других чиновников, которые так или иначе имеют к этому отношение.

Ну вот. Что касается всяких – раз уж я начал говорить про всякие такие медийные клеветнические кампании, которые на этой неделе происходили, вот я вспомнил Яшина и Каца – это вот чистый случай медийной клеветы. Была еще одна история, которая, надо сказать, произвела на меня довольно сильное впечатление, потому что коснулась она человека, ну, просто совершенно святого, абсолютно, человека, к которому придраться нельзя, невозможно. Есть замечательная русская писательница Людмила Евгеньевна Улицкая, автор замечательных книг, изумительных каких-то литературных образов, человек поразительного таланта, прекрасного такта и, надо сказать, очень большого личного мужества. Я думаю, что не многие знают, что она два года тому назад попыталась взвалить на себя очень тяжелую ношу – а именно вытаскивать из ужасного организационного, финансового и всякого прочего состояния российский ПЕН-центр.

Пен

Вы понимаете, что в России эта роль особенно сложна, и работать в этом направлении как-то трудно, потому что, ну, уж вот чего ПЕН-центр не видит, это какого-то сочувствия и сотрудничества со стороны государства, власти и так далее. И, несмотря на то, что в ПЕН-центре есть замечательные люди, и там много прекрасных имен и прекрасных лиц, которые вы знаете, это, в общем, что называется, весь цвет сегодняшней литературы, ситуация там была очень плохая.

И, к изумлению очень многих, Улицкая, на которую это совершенно не похоже, которая никогда ничего подобного не пыталась делать, вдруг попыталась помочь ПЕН-центру. Она заняла позицию вице-президента и стала использовать, ну, грубо говоря, просто использовать отношение к ней со стороны разных людей. А как-то не любить ее невозможно, не уважать ее невозможно, не восхищаться ею невозможно.

И она вот превратила эту любовь, это уважение, это восхищение в какое-то количество денег, которые она принесла в ПЕН-центр. И ПЕН-центр благодаря этому выжил, ну, вот буквально. Они смогли отремонтировать, там есть небольшой дом, который он занимает, который когда-то был передан в собственность ПЕН-центра, он был в плохом состоянии, его смогли отремонтировать, заплатить долги за всякие коммунальные услуги, заплатить долги по зарплатам немногочисленному персоналу, который там работает, и так далее. Все это было, разумеется, абсолютно легально, так сказать, законно и совершенно чисто, и нет в этом никаких сомнений.

Но вот на минувшей неделе случился очередной медийный скандал: какие-то люди, которых зачем-то назвали украинскими хакерами (ну, можно себе догадаться, что это за украинские хакеры), будто бы взломали почтовый ящик Кюлле Писпанен, довольно известной журналистки. Вы, многие, конечно, ее знаете, она была и ведущей на «Дожде» довольно долго. Ну, в общем, я думаю, что это имя вы много раз слышали. Она последние годы пресс-секретарь Михаила Ходорковского.

Вот ее почтовый ящик был взломан, вывернут наизнанку. Долго искали там чего-нибудь ужасного. Ничего не нашли. Оказалось, что нету в этом ящике совершенно ничего такого, что можно было бы посчитать каким-нибудь криминалом или сделать поводом для каких-нибудь упреков, каких-нибудь подозрений, оскорблений или еще чего-нибудь такого, на чем привыкли работать вот эти вот кремлевские марионеточные средства массовой пропаганды. Слово «информации» я не хочу здесь использовать. Не СМИ, а СМП, средства массовой пропаганды.

Так вот, ничего не нашлось, ничего не получилось, в этом ящике не обнаружилось ничего плохого. Самое ужасное, что они смогли найти – это они смогли найти переписку между Кюлле Писпанен, которая пишет там от имени Ходорковского, как бы поговорив с Ходорковским, с Людмилой Евгеньевной Улицкой, где они обсуждают благотворительный взнос Ходорковского на деятельность этого самого ПЕН-центра. Ну, просто всякие технические вопросы: куда это переводить, на какой счет и так далее.

Разумеется, они обсуждают там, как это сделать целесообразным образом. Это вопрос, который встает всякий раз, когда речь идет о деятельности некоммерческой организации, как сделать так, чтобы, когда кто-то что-то жертвует, чтобы все не ушло на налоги, а как-то надо это корректно оформить, написать, что это благотворительный взнос, направить на правильный банковский счет. Вот это, собственно, там и обсуждается.

Ну, и началось. Опубликованные в Сети материалы, - это я вот читаю по одному из вот этих марионеточных дерьмосайтов, - опубликованные в Сети материалы подтверждают догадки относительно того, что представители Ходорковского активно поддерживают российских либералов. Ну, вот это, значит, ПЕН-центр этот самый они поддерживают.

С.Пархоменко: «Минута немолчания» – правильный жест вспомнить вероломно убитого человека

Кто хочет, загляните, пожалуйста, на сайт ПЕН-центра, penrussia.org, посмотрите на этот сайт, посмотрите, кто там есть, и посчитайте там либералов, не либералов, государственников, таких, сяких, всяких, и как-то убедитесь сами, что это такое. И вот, значит, Улицкая старалась напроситься на встречу, - это я опять этот дерьмосайт цитирую, - с бывшим главой ЮКОСа, эти виртуальные заигрывания с Ходорковским вылились в личную встречу, и так далее и так далее.

Короче говоря, вот я сейчас вам зачту некоторый документ. Мне кажется, что он стоит того, чтобы его прочесть вслух по радио, хотя каждый раз, когда что-то читаешь, это, в общем, не лучшим образом получается, потому что радио для этого не предназначено, лучше глазами смотреть.

Разъяснение опубликовал ПЕН-центр, состоящий из очень разных людей, очень разных политических позиций, очень разных гражданских, так сказать, идеалов, очень разных литературных стилей. Ну, загляните, посмотрите, кто у нас в российском ПЕН-центре есть, каких людей он объединяет. Должен вам сказать, я сам член этого самого ПЕН-центра, и мне приходилось присутствовать на очередном ежегодном собрании ПЕН-центра. Очень непросто там вести разговоры, и очень непросто там найти какое-то взаимопонимание, потому что люди очень по-разному смотрят на одни и те же события.

И, скажем, было много внутри ПЕН-центра разногласий относительно, конечно же, того, как реагировать на украинские события, нужно ли выступать по этой части с какими-то открытыми письмами, поддерживать ту сторону, другую сторону, выступать в защиту тех, в защиту этих. В общем, там горячо было, что называется. И вот все эти разные люди подписываются под следующим разъяснением.

«Отдельные средства массовой интернет-информации вслед за хакерами, совершившими уголовное преступление по вскрытию электронной переписки известной писательницы Людмилы Улицкой, клеветнически смакуют обычный факт ОФИЦИАЛЬНОГО привлечения ею пожертвований для административно-хозяйственных нужд Русского ПЕН-центра, заключающихся в ремонте нашего ветхого здания, оплате коммунальных услуг, аренды земли, телефонов, Интернета и прочего, о чем у нас имеются соответствующие документы. Упомянутые в переписке Михаил Прохоров и Михаил Ходорковский…». Да, Улицкая, действительно, принесла деньги от Прохорова и от Ходорковского. Ну, не физически их принесла, а она договорилась с Прохоровым и с Ходорковским о том, что они сделают благотворительные взносы в пользу ПЕН-центра.

Так вот. «Упомянутые в переписке Михаил Прохоров и Михаил Ходорковский, равно как и другие граждане РФ, помогавшие Русскому ПЕН-центру за свою более чем двадцатипятилетнюю историю его существования, имеют полное право на благотворительность за собственный счет. Подобные низкосортные публикации мы считаем направленными на дальнейший раскол российского общества, в котором и так много противоречий.

Пользуясь случаем, разъясняем, что Русский ПЕН-центр, состоящий из авторитетных современных писателей и строго соблюдающий российское законодательство, существует в основном на взносы его членов и добровольные пожертвования. Если кто-то из богатых россиян тоже хочет вслед за Прохоровым, Ходорковским и другими жертвователями помочь нам – милости просим. Исполком Русского ПЕН-центра».

Коротко, ясно и понятно. И я очень рад, что люди, которые знают, откуда взялись эти деньги, куда пошли эти деньги и зачем были нужны эти деньги, что эти люди не отсиделись сегодня где-то, так сказать, под кроватью, а что они нашли в себе силы отверзнуть уста и заговорить об этом открыто, ясно, прозрачно и отчетливо. Спасибо, и я как-то очень рад.

Почему я этой очень частной, такой локальной, истории уделил так много времени? Потому что, знаете, надо ценить в наше, что называется, непростое время вот такие вот образцы человеческой порядочности и достоинства, такие образцы, как проявила Людмила Евгеньевна Улицкая, и такие, как вот в данном случае мы можем отметить за исполкомом ПЕН-центра, который выступил в ее защиту.

Хотя понятно, что всякое упоминание себя возле Ходорковского сегодня – это просто ужас, какая опасность, это прямо страшно-страшно-страшно. И когда смотришь, как, не побоюсь этого слова, обделываются разные лидеры творческих союзов, в частности, скажем, Театрального союза российского в связи вот с историей с Новосибирском и так далее, до какой степени эти люди на наших глазах просто превращаются в какую-то кучу, я бы сказал, кучу мусора – вот давайте так это назовем.

Вот с этим сравнивая, конечно, это производит сильное впечатление. Вообще вот этот моральный террор, который навела сегодня Администрация президента, за тем, как устроен этот моральный террор, можете проследить по вот этим бесконечным публикациям, появившимся после того, как стало известно содержание смс-переписки одного кремлевского балбеса по фамилии Прокопенко. Ну, это просто совершенно поразительно, что они там вытворяют и на каком уровне это происходит, на каком уровне происходит это ручное руководство этими всякими клеветническими акциями.

Чего там только не вылезло. Про то, как они устраивали уголовное дело против Удальцова, про то, как они там добывали высокие рейтинги для фильмов Галустяна и каких-то еще таких низкопробных комиков, которые давно превратились в штатных пропагандистов, и услугами которых давно пользуется российская пропагандистская машина. Вот это все бесконечно, как оно вылезает.

Я там себя обнаружил, между прочим, обнаружил прекрасную историю про то, как они обсуждают «Диссернет», и они обсуждают, что нужно мне каким-то образом взятку дать. И прямо битым словом написано, что надо как-то чтобы кто-нибудь предложил Пархоменке денег за молчание в связи с «Диссернетом», чтобы они, так сказать, сняли какую-нибудь публикацию. И «он точно возьмет», – пишут они.

Ну, ребята, ну, как-то… ну, попробуйте. Кстати, одну такую попытку я нашел, очень смешно. Я как-то увидел вот этот текст, вот когда, собственно, происходила эта переписка по поводу меня и по поводу того, что надо сунуть мне взятку. А потом полез в свою собственную почту и обнаружил там, ровно в эти числа обнаружил там удивительное письмо одного адвоката, имени которого я называть не будут, но имя которого я хорошо помню. Одного довольно известного адвоката, который мне пишет, что вот как-то один мой клиент очень недоволен публикацией на вашем сайте – нельзя ли как-нибудь эту публикацию убрать, то, сё… Ну, я ему отвечаю, что, нет, никак нельзя, и договориться никак невозможно. А единственным способом убрать публикацию с сайта «Диссернета» является отказ от незаконно полученной ученой степени.

С.Пархоменко: Всякое упоминание себя возле Ходорковского сегодня – это опасность

Такие у нас есть прецеденты. Вот человек должен, так сказать, разодрать на себе рубаху и сказать: да, я виноват. Да, вот со мной случилось такое ужасное несчастье, я раскаиваюсь, я отказываюсь от этого, я возвращаю незаконно полученный диплом об ученой степени, я признаюсь в том, что я эту ученую степень украл. Вот тогда – да, тогда мы снимем эту публикацию с сайта, а никаким другим способом это сделать невозможно, - отвечаю я этому известному адвокату, имя которого я хорошо помню, но здесь не называю. Адвокат, обратите внимание, что я веду себя здесь очень деликатно. Вы же понимаете, что я о вас.

Ну вот. Так что, одну попытку они сделали, сволочи. Ну, кончилась она у них ничем. Будем ждать следующих попыток. Думаю, что они, что называется, не замедлят. Наверное, будут как-нибудь похитрее. Вот.

Ну, это вот такие наши небольшие локальные радости, про которые я обязательно хотел в этой программе сказать. И теперь перейду к каким-то более важным, таким глобальным вещам.

Начну с темы, которая меня очень интересует, и я думаю, что и вас интересует, потому что это, хотя и тоже такой, в общем, эпизод, но эпизод трагический, эпизод, по-своему исторический – эпизод со сбитым малазийским Боингом, который был сбит российской ракетой, которая находилась в руках вот этих сепаратистов на территории Восточной Украины. Я теперь говорю про это совершенно прямо и уверенно, потому что, ну, все-таки количество доказательств этого, и количество свидетельств по этому поводу, и количество улик, оно превысило всякие разумные размеры, и уже нужно как-то прекратить смущаться на эту тему.

И вот, собственно, на минувшей неделе, в самом начале недели, 30 марта, случилось очень важное в этом смысле событие. Я за этим за всем пристально слежу, как вы, может быть, заметили, много раз уже здесь об этом говорил. Так вот, 30 марта на абсолютно официальном сайте голландской прокуратуры от имени международной следственной группы – напомню, что в этой следственной группе участвуют пять стран: Голландия, Бельгия, Австралия, Малайзия и Украина. Первые четыре страны понятно почему – потому что граждане этих стран были в погибшем самолете, а Украина, понятно, потому что над ее территорией это произошло, все-таки Донбасс – формально это территория Украины по-прежнему, я надеюсь, навеки и останется.

Так вот, вот эта группа впервые опубликовала некий материал абсолютно официально. Это не утечка куда-то там, это не какое-то там расследование каких-то журналистов вроде меня. Нет, это абсолютно официальная публикация. Опубликовала материал, из которого можно сделать совершенно прямые выводы относительно того, что это следствие считает основной версией.

Формально версий много: может, муха залетела в двигатель, и самолет как-то обиделся и упал. Мало ли какие есть версии. Но основная версия – это ракета «Бук». И собственно тот материал, который был опубликован – это был видеоролик на русском языке, предназначенный для русскоязычного зрителя, смысл которого заключался в том, что это был призыв к жителям нескольких районов Восточной Украины, прежде всего населенных пунктов вокруг города Донецка и города Луганска, обратиться по неким координатам, которые были там предложены – там был и телефон, и электронная почта, и другие возможности для связи – в том случае, если они знают всякие подробности передвижения вот этой самой ракеты «Бук» по совершенно определенным маршрутам на довольно ограниченном участке территории, ну, собственно, на том самом участке, откуда был произведен запуск. Может быть, вы помните, я некоторое время тому назад тоже публиковал такой большой материал об этом, смысл которого заключался в том, чтобы понять, где, собственно, это все происходило.

И из этого ролика понятно, что они знают очень много, они, в общем, знают все, эти самые следователи из этой группы. Их интересуют какие-то маленькие детали, на которые они ищут непосредственных свидетелей. И вот, собственно, почему их интересуют эти детали и почему они их ищут таким способом – это отдельный в этом есть вопрос, мы об этом давайте поговорим с вами после новостей. Сделаем три-четыре минуты паузы. Вы, может быть, пока в интернете поищите этот ролик, его найти довольно теперь легко. Это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. После новостей продолжим с вами этот разговор.

НОВОСТИ

С. Пархоменко

Я говорил о чрезвычайно важном событии минувшей недели, о том, что впервые официальная пятисторонняя следственная группа опубликовала материал, из которого ясно, что основной версией они считают версию российской ракеты «Бук», с помощью которой был сбит самолет Малазийских авиалиний, рейс MH17 – ну, теперь это уже такое нарицательное наименование, вот этот MH17 – это такой лейбл, такая печать, с помощью которой обозначают это ужасное событие, которое случилось в июле минувшего года.

Так вот, они обращаются к жителям и не только к жителям, к разного рода участникам этих событий, с просьбой сообщить им всякие детали того, как передвигался тягач с этим самым «Буком», с этой ракетой, вот между пунктом таким и пунктом таким в такое-то время, между пунктом таким и пунктом таким в сякое-то время. И так далее.

И попутно сообщают очень много информации, которая им известна. Например, проигрывают несколько аудиозаписей перехваченных и записанных разговоров между разного рода боевиками, которые там работают в этой части. И из этих разговоров становится понятно, как именно была организована сначала доставка этой ракеты на место пуска, а потом эвакуация этой ракеты с места пуска в Россию.

Там есть вполне серьезная информация, которую, в общем, сейчас, конечно, очень как-то страшно и трагично слышать, потому что мы теперь понимаем, чем дело кончилось, и к чему это все привело. Есть информация абсолютно трагикомическая. Ну, во-первых, так сказать, в том тоне, которым они это обсуждают, видно, что люди, которые это обсуждают, они, в общем, сами перепуганы тем, что они делают. И они с некоторым ужасом и с некоторым трепетом понимают, что они везут какую-то огромную ракету, которая сейчас должна будет совершить какое-то ужасное действие, и они, в общем, сами… видно, что они в некоторой такой оторопи от того, что они сами делают.

Но в какой-то момент там смешная история, они теряют одного члена экипажа этой ракеты, этой пусковой установки, и вот они обсуждают, что вот, значит, боец отстал в таком-то месте, они называют это место, называют уже битым словом сам этот «Бук». Потому что поначалу они там пытаются что-то секретничать: это, то, оно, ну, вот эта штука, ну, ты знаешь, что, вот эта вещь… А потом все, с них это все слетает, и они начинают говорить: да, вот от «Бука» боец отстал, там-то, где его взять. А вот пусть ждет там на бензоколонке там-то. Вот. И они называют друг друга с помощью всяких позывных, и можно понять, кто это. Ну, в общем, беда у них там с секретностью и конспирацией.

И зачем это делается? Вот, собственно, возникает вопрос. А голландцы, собственно, они зачем это делают? Ну, во-первых, известно, что собран, конечно, огромный объем информации, и опрошено огромное количество местных жителей, и публиковались уже и снимки. Я вот писал об этом. И люди, которые делали эти снимки, они тоже были допрошены, и с них были сняты очень подробные показания на эту тему. И журналисты попадали в этот регион, и тоже, в общем, набрался очень большой массив информации. Видимо, есть очень много вот этих прослушек, вот этого материала, который, собственно, сопровождал передвижение этой ракеты и сам запуск и так далее.

С.Пархоменко: Масса желающих сделать из убийства Немцова, кто что может: кто – цирк, кто – балаган, кто – подлую лажу

Ну, во-первых, смысл этой публикации заключается в том, чтобы – ну, в какой-то мере это уже подготовка к будущему суду – чтобы в какой-то мере, ну, позвольте мне такой термин, легализовать те свидетельские показания, которые есть уже сейчас. Потому что однажды наступит суд, и будет состязательный процесс, и будут адвокаты с обеих сторон. И адвокаты спросят, скажем, адвокаты защиты, тех, кого вот там будут судить на этом суде: скажите, следственная группа, а вы все сделали, для того чтобы собрать все свидетельства на этот счет? Имели ли возможность все те люди, которые хотели бы что-то свидетельствовать по этому поводу, имели ли они возможность связаться с вами и вам об этом сообщить?

Так что, это формальное действие, которое нужно сделать. Даже если вы знаете уже все, даже если вам понятны все детали, все равно нужно продемонстрировать свою готовность получить все имеющие отношение к делу доказательства, свидетельства, какие-то находки, дополнительные улики и так далее и так далее. Ну, вот, скажем, когда две недели тому назад голландское телевидение RTL опубликовало материал о найденных фрагментах и поражающих элементах ракеты «Бук», какова была реакция этой самой голландской прокуратуры? А вот ровно такова: голландская прокуратура заявила: пожалуйста, отдайте это нам. Да, мы готовы взять все эти свидетельства, мы готовы получить все эти улики, мы готовы приобщить их к делу, мы готовы изучить их наравне со всеми остальными. Дайте это нам, мы хотим получить эти ваши, вот эти маленькие железяки тоже, они нам тоже очень нужны. Вот примерно так же поступает сегодня эта следственная группа.

Вторая задача ее, несомненно, заключается еще и в том, чтобы дать сигнал тем самым людям, которые имеют к этому отношение: вот этому человеку с позывным Библиотекарь, человеку с позывным Бурятик, и еще какие-то у них там есть удивительные люди. Дать им знать, что, ребята, идите сюда. Ребята, мы ваша последняя надежда. Вас просто убьют. Потому что про вас все понятно, вы плохо это все отработали, с вами все совершенно очевидно. Вы на виду и вы в большой опасности. Идите сюда. Если вас где защитят, то тут, вот под зонтиком этой международной следственной группы. Да, ну, надо будет, наверное, сидеть, но, может быть, живы останетесь.

И этот месседж там, несомненно, тоже есть, и нужно отдавать себе в этом отчет. Потому что, конечно, немедленно стало понятно многое, и многие имена выявились.

И вот, например голландская газета, которая называется NRC Handelsblad, на этой неделе немедленно опубликовала материал, из которого следует, что, ну, один из этих голосов просто совершенно очевидно идентифицируется – это голос человека по имени Сергей Петровский, у него есть псевдоним Хмурый, он, по всей видимости, в отставке, или, там, как будто бы в отставке, офицер военной разведки российской. Ну, вот вам, например, такой элемент этого самого расследования, который благополучно вылез наружу. Это тоже, в общем, важная часть этого расследования.

Вообще все это складывается в одну какую-то общую большую картину. Скажем, было еще интересное очень такое исследование на этой неделе, которое увязало по времени некоторые такие разоблачения, появление на публике всяких важных улик, связанных с этим самолетом. И, наоборот, контрпропагандистских мероприятий.

Ну, например, помните, была прекрасная история, когда сидели в студии «Комсомольской правды», сидели какие-то большие начальники и интервьюировали какого-то удивительного человека, который рассказывал поразительные сказки про украинского летчика, что вот был какой-то летчик, который на нервной почве вылез из самолета, вернулся без одной ракеты, вылез из самолета и сказал: я только что сбил гражданский самолет… Ну, в общем, какой-то ужас, какая-то полная несусветная ахинея. Тем не менее, вот были такие свидетельства.

Там причем позорным образом в этом спектакле участвовал непосредственно Сунгоркин, как-то главный начальник «Комсомольской правды» - что называется, позор на его седины. Это, в общем, как-то удивительно, что человек позволил себя просто как статиста, как какого-то артиста миманса использовать вот в этой постановке. Стоял там в углу с канделябром в руках и, знаете, как в балете, с подложенной в одном месте кроличьей лапкой, как это у них там в кордебалете выглядит. Вот был такой артист кордебалета Сунгоркин.

Ну, хорошо, ладно, посмеялись. Но выяснилось, что это не совсем смешно. Выяснилось, что, например, сама форма этого вот, так сказать, разоблачения, этой инсценировки, и время было сделано ровно для того, чтобы сшибить эффект от публикации, которой они ждали. Они – кто? Ну, собственно, люди, которые прикрывают действия вот этих вот восточно-украинских сепаратистов, ну, прикрывают отсюда, из Москвы, из Администрации президента, разумеется. Так вот, они ждали, что будет какая-то важная большая публикация, связанная как раз вот с этими вот картинками со следом от запуска «Бука». Ну, вот то самое, о чем я писал совсем недавно. Ну, я не один, разумеется, там несколько было таких публикаций. Но почему-то считалось, что вот выйдет этот материал как раз вот тогда, в ноябре минувшего года, и была придумана вот такая контр-операция, что мы вашу информацию перешибем своей информацией, еще более такой яркой, запоминающейся, у нас будет летчик, у нас тоже будет сидеть какой-то человек с каким-то там затемненным лицом и измененным голосом и рассказывать какие-то поразительные вещи. Вот мы, значит, перешибем.

Ну, ошиблись, фальстарт получился. Они со своей вот этой перешибалкой уже вылезли, а, собственно, той публикации, против которой они пытались воевать, ее как-то не случилось.

Но, во всяком случае, мы можем констатировать и вот по этой истории с 30 марта, что расследование выходит на самую последнюю финишную прямую, что они подчищают какие-то последние остаточки от сбора информации. Все, в общем, там совершенно понятно, все сложилось, все совершенно очевидно, и понятны исполнители, ясен экипаж, ясен маршрут движения этой ракеты, ясно место ее запуска, имеется сколько угодно свидетельств того, как именно она была запущена, и так далее, есть поражающие элементы среди обломков самолета – все есть.

Кстати, да, очень много разговоров про то, что, а вот, чего не публикуют? Я уже, по-моему, в прошлый раз про это говорил, но повторю. Чего не публикуют данные «черного ящика»? Опубликованы данные «черного ящика». Почему не публикуют разговоры между диспетчерами? Опубликованы данные разговоров между диспетчерами. Просто идите в интернет и ищите – все висит. Все висит на виду у всех. Пожалуйста, все в открытую, никто здесь от вас ничего этого не прикрывает.

Ну, и еще один сюжет. Я надеюсь, что в оставшиеся 15 минут я успею об этом поговорить. Очень много у меня вопросов на эту тему. В частности, вот вопросы сразу здесь среди смс-сообщений. Вот Елена пишет мне – Елена. Лахти – я не знаю, что такое Лахти. Лахти – это финский город, она пишет мне из Финляндии? Может быть.

Елена пишет: «Добрый вечер. Объясните, пожалуйста, о чем в точности договорились ЮКОС и Роснефть». Ну, первое, что хочется сказать по этому поводу – это, знаете, «дурак ты, Петька, и шутки у тебя дурацкие». Потому что появилось это все 1 апреля, и, конечно… ну, я, например, очень долго думал, что это шутка. Я как-то совсем не сразу в это поверил и решил, что, ну, да, что-то они такое выдумывают.

На самом же деле, ну, вот я как-то прибег тут к своим некоторым источникам, которые у меня есть, и поговорил с некоторыми людьми, которые очень пристально, очень внимательно следят за вот этой эпопеей, связанной с тем, как ЮКОС возвращает свое разграбленное в начале 2000-х годов имущество и как он последовательно наказывает тех, кто принимал участие в этом разграблении, включая, к сожалению, Российскую Федерацию как государство.

Ну, Россия тогда в лице, собственно, Владимира Путина, помните, который объяснял, что он знает этих людей, они давно на энергетическом рынке и так далее. Путин их прикрывал – ну, грубо говоря, Путин теперь и заплатит. Хотя понятно, что за Путина заплатит российский бюджет, за Путина заплатит российское государство, в конечном итоге – мы с вами. Ну, что ж теперь делать? Голосовали за этого президента – получайте.

Так вот, на этом фоне действительно совершеннейшей фантастикой выглядят сообщения о том, что ЮКОС и Роснефть – а Роснефть оказалась основным таким бенефициаром, основным приобретателем вот этих вот разграбленных активов ЮКОСа – договорились о том, что они не имеют друг к другу претензий. Что это означает?

Значит, первое, что нужно сказать: это не имеет отношения к крупнейшим делам, выигранным в последнее время ЮКОСом и представителями акционеров ЮКОСа, в частности, вот самому главному делу, которое стоит 50 миллиардов долларов. Это было выиграно в голландском энергетическом арбитраже. Это дело остается абсолютно незатронутым никакими договорами, потому что там нет никакой Роснефти. Потому что это дело о претензиях акционеров ЮКОСа к государству Российская Федерация, а Роснефть здесь ни при чем. Понятно, что Роснефть была таким оператором для всего этого грабежа, но расплачиваться будет российское государство.

Так вот, на фоне вот этого выигрыша, и на фоне этой суммы в 50 миллиардов, и на фоне той огромной работы, которую теперь предстоит сделать, потому что Россия отказалась, разумеется, платить эти деньги, и нужна теперь огромная работа, чтобы из России эти деньги вытрясти. И сейчас в юрисдикциях огромного количества разных стран на разных стадиях идут дела, я думаю, что в течение ближайших 3-4 месяцев они начнут заканчиваться, и начнутся аресты российского имущества здесь и там, для того чтобы принудить российское государство к исполнению этого решения международного арбитража.

На этом фоне крупнейшие акционеры ЮКОСа потеряли интерес ко всему остальному, причем осознанно потеряли интерес. Дело в том, что, ну, давайте отдадим себе отчет, возникла некоторая такая моральная дилемма. Дело в том, что именно крупнейшие фонды, которые представляют вот крупных акционеров… надо сказать, что те люди, которых обычно там называют в качестве тех, кто получит эти деньги (а называют там Невзлина, Брудно, собственно, Ходорковского, Лебедева, Дубова, Шахновского, ну, вот еще некоторое количество людей таких, которые на виду), эти люди, надо сказать, они никаким образом не… это не их деньги, это не туда эти деньги идут. Они являются так называемыми бенефициарами слепых фондов. То есть, они никак не могут повлиять… да, действительно, они крупнейшие акционеры ЮКОСа, но они никак не могут повлиять на деятельность тех фондов, которые судятся на свой страх и риск, по своему усмотрению, и расходуют деньги и принимают решения так, как считают нужным.

С.Пархоменко: Говорю уверенно, что малазийский Боинг сбит российской ракетой, которая находилась в руках сепаратистов

Это не вопрос, так сказать, доброй воли, это просто вопрос безопасности. В свое время ЮКОС был так устроен, чтобы попытка оказать непосредственное физическое давление на этих крупнейших акционеров не приводила ни к какому ущербу, они были заведомо лишены всяких возможностей принимать участие в принятии решений.

То есть, грубо говоря, можно было, там, поймать какого-нибудь, там, не знаю, Дубова, и загонять ему иголки под ногти, и жечь его электрошоком, но ничего от него добиться было невозможно, потому что, ну, он не может принять никаких решений. И, следовательно, бессмысленно таким образом ему угрожать, или как-то на него давить, или как-нибудь еще его мучить.

Так вот, тем не менее, вот эти 50 миллиардов долларов, они предназначены не всем существующим на свете акционерам ЮКОСа, а тем акционерам ЮКОСа, которые объединены в три конкретных довольно крупных фонда. И эти деньги предназначены только им, потому что именно эти три конкретных фонда на протяжении 9 лет судились и на протяжении 9 лет несли колоссальные, буквально астрономические расходы, связанные с этим судом, обеспечением юридической поддержки, сбором доказательств и всяким таким прочим.

Но есть еще другое, большое количество акционеров, которые как-то встрепенулись, услышав про эти 50 миллиардов, а потом впали в уныние, потому что им сказали: знаете, вас просят не беспокоиться, это не для вас. Вы не часть этих трех больших организаций, вам ничего не принадлежит и ничего не причитается.

Для того чтобы, ну, эта напряженность все-таки как-то спала, вот эти крупнейшие акционеры приняли решение о том, что они не будут претендовать на свою часть в разделе других, последовательно выигрываемых судебных дел.

Ну, например, недавно в ЕСПЧ акционеры ЮКОСа выиграли 2 миллиарда евро. Из этих 2 миллиардов, в принципе, полтора миллиарда принадлежало бы вот этим крупнейшим акционерам. Но крупнейшие акционеры заявили, что они не будут претендовать на распределение этих полутора миллиардов, что все эти 2 миллиарда уйдут другим мелким акционерам.

И таких судов есть еще довольно много разных, выигранных в разных странах. И задача заключается в том, чтобы получить эти деньги как можно скорее и раздать их этим мелким акционерам, для того чтобы они все-таки при своей жизни еще что-то получили. Вот это и есть суть той договоренности, которая была достигнута, собственно, о которой было объявлено. Ну, формально она была подписана в последних числах марта, объявлено было 1 апреля о ней зачем-то. Ну, просто потому, что никакого 1 апреля там, где она была объявлена, не существует. Это чисто наше здешнее развлечение.

Значит, есть довольно большие суммы, они измеряются, ну, по меньшей мере, сотнями миллионов долларов, а скорее всего даже и миллиардами долларов, если их все сложить. Это деньги, которые были выиграны ЮКОСом у Роснефти по разным делам и которые были получены, Роснефть отдала эти деньги, вынуждена была, и они были получены на счета ЮКОСа. И там на счетах акционеров ЮКОСа они были заблокированы вплоть до окончания всяких сложных судебных процедур, до завершения всяких кассационных жалоб, апелляционных жалоб и всякого такого прочего. То есть, эти деньги есть, они лежат, но на них можно только смотреть и облизываться, потому что еще, вот по подсчетам юристов, 5-7 лет они бы оставались вот в таком замороженном состоянии, пока кончатся все на свете суды и апелляции, кассации и всякое такое прочее.

Значит, вот, договоренность заключалась в том, что Роснефть останавливает, прекращает все эти кассационные апелляционные процессы и отпускает эти деньги, их можно раздавать этим самым мелким акционерам. В обмен на это ЮКОС соглашается прекратить какие-то мелкие, еще не законченные судебные дела против разных подразделений Роснефти. Те, которые могли бы длиться очень долго. Или даже те, которые были уже выиграны, но теперь нужно их реализовывать.

Ну, вот есть несколько дел, которые, скажем, выиграны в одной конкретной юрисдикции. Ну, вот, например, мне рассказывали про одно конкретное дело, которое выиграно в канадском суде. Вот есть решение канадского суда – все, он присудил. Но те ценности, о которых идет речь, они находятся в других странах, и нужно теперь в этих других странах проводить в свою очередь такие вторичные судебные процессы, для того чтобы подтвердить там решение вот этого самого канадского суда. Это займет уйму времени и потребует кучу денег, а результат будет не очень большой. И главное, что все это время несчастные эти мелкие акционеры ЮКОСа будут дожидаться своей части от этих процессов и не только в конце концов ее не получат, но еще и потеряют, потому что вынуждены будут принимать участие в разного рода судебных расходах, издержках и так далее, и эти расходы и издержки сейчас, а деньги, которые можно получить, реализовав эти решения суда, когда-нибудь, может быть, еще не скоро.

Короче говоря, вот произошел такой обмен: все мелкие незначительные по сравнению с 50 миллиардами долларов дела, на все другие мелкие незначительные по сравнению с этими 50 миллиардами долларов дела. Что результат? Результат – немедленные или, скажем, очень скорые выплаты большому количеству мелких акционеров ЮКОСа. Вот, собственно, что произошло.

Тем временем, история с 50 миллиардами остается на своем месте, и, несомненно, мы с вами будем иметь возможность наблюдать за этим грандиозным спектаклем, который покроет все пять континентов, и повсюду будет происходить эта гонка. Потому что Россия в этой ситуации, надо признать, ведет себя неразумно. Абсолютно очевидно, что она проиграла этот суд, абсолютно очевидно, что она 9 лет принимала участие в этом суде и прекраснейшим образом признавала его юрисдикцию, и только когда суд был проигран, вдруг возникли какие-то непреодолимые препятствия для того, чтобы признать эту юрисдикцию. Вдруг выяснилось, что а кто это такие? Кто все эти люди? Мы их не знаем. Почему они судят? Они не имеют права. Что такое? Безобразие и так далее.

На самом деле все это, конечно, вполне себе ерунда, решение это придется реализовывать, нет никаких сомнений, что в конечном итоге это все будет сделано. И, ну, просто будет по дороге много всякой судебной тоски, будут по всему миру лежать вот эти вот кучки имущества арестованного, и будет много борьбы за то, чтобы реализовать это имущество, обратить его в деньги и постепенно выплатить эти 50 миллиардов. Вот такая, собственно, история.

У меня есть еще буквально полторы минуты, которые я потрачу на то, чтобы ответить на вопрос, за который я очень благодарен, что слушатели это помнят. Действительно, я некоторое время тому назад говорил здесь о том, что я обратился в полицию – не только я здесь говорил, но и эта новость довольно широко распространилась – что я обратился в полицию в связи с теми угрозами моей жизни и жизни моих близких, которые я получал и здесь во время программ, и в интернете, и по телефону, особенно по телефону, что, конечно, крайне неприятно. Меня спрашивают, как идет дело. Было тогда возбуждено уголовное дело по статье об угрозе убийством – это довольно серьезная большая статья, и там большие сроки предназначены, и, в общем, там как-то все серьезно.

Ну, что вам сказать? Дело это идет, есть дознаватель, я общаюсь с этим дознавателем. Есть довольно большой пакет телефонов, уже выясненных, с которых происходили все эти звонки. Среди этих телефонов есть живые телефоны, настоящие, где там прямо живой человек на том конце.

Ну, конечно, я недоволен скоростью и я вот отсюда из эфира должен обратиться к руководству Министерства внутренних дел со словами, что, вы знаете, на самом деле это, конечно, безобразие. Вот то, как быстро, а точнее, с какой ленью действуют ваши сотрудники – ну, это совершенно невообразимо. Я, конечно, не отступлюсь. Я, конечно, буду это дело продолжать. Я, конечно, в какой-то момент приду к вам с этим делом, уважаемые господа. Но я бы хотел, чтобы вы все-таки до этого не доводили, потому что материал налицо, и люди налицо, и улики налицо, и эти телефоны – вот они. Есть над чем работать.

На этом я заканчиваю сегодняшнюю программу. Это была программа «Суть событий». Мы встретимся с вами, я надеюсь, в будущую пятницу, как ни в чем не бывало. Всего хорошего, до свидания. Это была программа «Суть событий». Я Сергей Пархоменко.