Суть событий - 2016-05-13

С. Пархоменко

Очень много событий на этой неделе, даже тут вот разные члены моей семьи смеялись надо мной, видя меня готовящимся к этой программе. Дескать, что ты тут готовишься? Все равно в один час не влезешь – проси три. Ну три мне никто не даст, да я и просить ни за что не стану. А событий действительно очень много и, конечно, важнейшее событие недели, я уверен, имеющее большое значение для всех нас и для страны в целом – это погром, осуществленный в медиахолдинге «РБК» ровно 15 лет спустя после весны 2001 года, когда примерно такими же способами был уничтожен крупнейший на тот момент медиахолдинг «Медиа-Мост».

Теперь происходит – ну, я не назвал бы это локаутом, потому что это все-таки не тотальное увольнение редакции целиком, а смена только руководства. Но, в общем, совершенно очевидно, что холдинг в том виде, в котором он существует сегодня – а я напомню, что это из того, что только на виду, не считая каких-то мелких изданий и предприятий – это телеканал, это крупный сайт, это газета, это журнал плюс всякие специализированные издания.

С.Пархоменко: Мой Facebook читают гораздо больше людей, чем ежедневную газету «РБК»

Вот в этом виде холдинг уничтожается, и уничтожается он понятно за что: не за то, о чем говорит нам сегодня Алексей Волин, который всегда придерживается одной и той же малоправдоподобной версии и никогда не звучит с этим убедительно, но упорно это повторяет – что за этим есть бизнес-основания, и что вот инвестор недоволен финансовыми результатами деятельности своего менеджмента.

Это неправда. Если бы за тем, что происходит сегодня на российском медиарынке, стояли бы бизнес-основания в том случае, когда речь идет об общественной и политической журналистике, не существовало бы ни ВГТРК, ни газеты «Известия», ни уж тем более «Russia Today», ни вот этого вот всего, что потребляет чудовищное, несусветное количество денег, и вообще никто даже не хочет вспоминать ни о каком финансовом результате того, что там происходит.

Это совершенно очевидно, что претензии к руководству политические, содержательные. И хорошо понять, в чем они. Потому что вообще, если приглядеться – вот я тут сказал уже, что это крупный сайт, крупный телеканал и так далее, но вообще в масштабах России это все небольшие очень вещи. Ну, вот, например, ежедневная газета, газета «РБК», имела номинальный тираж выпускаемый, ну, вот по информации, которую они сами про себя распространяли для рекламодателей – 80 тысяч экземпляров. Это значит, что в реальности хорошо, если они распространяли среди читателей разными способами (раздавали, распродавали и так далее) тысяч 20-30, может, 40, но вряд ли.

В общем, короче говоря, мой Фейсбук читают гораздо больше людей, чем эту газету. Гораздо более впечатляющие цифры были у сайта – примерно 85 миллионов посетителей в месяц. Это не безумно много, но довольно много. У телевидения речь шла примерно о 20 миллионах зрителей ежемесячно. Это не безумно много, но все-таки кое-что. И, тем не менее, мы должны с вами сказать, что это сильнейший удар по сегодняшней прессе.

Почему? Знаете, я, может быть, нетрадиционным способом попытаюсь объяснить это. Хочу для этого привлечь мнение и замечательные слова, сказанные одним потрясающим человеком совершенно по другому поводу и, казалось бы, в совершенно другой сфере. Я сегодня, задумываясь над тем, что произошло с уничтожаемым холдингом «РБК» и со смыслом того, что происходит с его журналистами, с его менеджерами, вспомнил замечательную речь – ей почти 10 лет – которая была произнесена великим ученым, без преувеличения могу это сказать. Он жив-здоров, слава богу, и наш соотечественник.

Академик Андрей Анатольевич Зализняк произнес эту речь на церемонии вручения ему литературной премии Солженицына. И он говорил совершенно о другом, он говорил о науке вовсе, а не о прессе. И он сказал там вот что. Я специально кусок этот распечатал, чтобы его вам здесь прочесть. Он сказал: «Мне хотелось бы высказаться в защиту двух простейших идей, которые прежде считались очевидными и даже просто банальными, а теперь звучат очень немодно.

Первая: истина существует и целью науки является её поиск.

Вторая: в любом обсуждаемом вопросе профессионал, если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов, в нормальном случае более прав, чем дилетант.

С.Пархоменко: Журналистика давно уничтожена, создана другая журналистика, журналистика Путина

Им противостоят положения ныне гораздо более модные». Это я все цитирую Зализняка. «Первое: истины не существует, существует лишь множество мнений, или, говоря языком постмодернизма – множество текстов. Второе: по любому вопросу ничье мнение не весит больше, чем мнение кого-то другого. Девочка-пятиклассница имеет мнение, что Дарвин не прав, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке».

Вот Зализняк говорил это о науке, а я бы сказал, что это абсолютно верно и так же важно, и так же актуально для прессы, для журналистики, для информации. Я мог бы перефразировать эти слова, и мне кажется, они остались бы совершенно справедливыми. Истина существует, и целью журналистики является ее поиск. Ну, добавлю: и ее изложение максимально широкой аудитории. В любом обсуждаемом вопросе профессионал, журналист-профессионал, если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов, в нормальном случае более прав, чем дилетант. Это правда для журналистики во всем мире сегодня.

Вот если мы признаем это – а по-моему, это нужно признать, потому что это действительно так – то становится немножко более понятно, что такое были люди, которые работали до сегодняшнего дня в «РБК», и люди очень не многочисленные, которые продолжают работать и сегодня в очень небольшом количестве других изданий, которые продолжают пытаться делать качественную журналистику.

Вот есть обозреватели, которые, глядя, так сказать, свысока на это все, говорят, что, ну, вот еще один УЖК родился. Есть такой специальный способ издеваться в таких ситуациях над коллегами, произносить слово «УЖК» (имеется в виду уникальный журналистский коллектив). Это намек на историю пятнадцатилетней давности с НТВ и с другими изданиями «Медиа-Моста», среди которых, между прочим, был журнал «Итоги», которым я руководил, и который в полном составе был в один день уволен, весь состав редакции.

Ну, вот, дескать, вы УЖК, уникальные журналистские коллективы. Это такой способ издевательства над группами журналистов, которые смеют публично сожалеть о том, что их, как профессиональный коллектив, как работающую информационную машину уничтожают.

Можно еще сказать, что, вот это все происходит тогда, когда это уже не имеет никакого значения, что все уже давно сломано, журналистика давно уничтожена, создана другая журналистика, журналистика Путина. А теперь это все личные проблемы и личные маленькие бедки маленьких журналистиков. Это если относиться к этой профессии как к способу продавать за гонорар буквы и слова.

А если относиться к этой профессии как к чему-то, что утверждает, что истина существует, и целью этого занятия является ее поиск, тогда все выглядит по-другому.

Дело в том, что «РБК» за последние несколько лет – надо сказать, что на наших глазах произошел подъем; «РБК»-то существует давно, но, в общем, как-то существовал он в тени, особенно большой славы на протяжении многих-многих лет за ним не было – и буквально на протяжении последних двух-трех-четырех лет очень резко и качество, и популярность изданий этого холдинга пошла в гору. Он делал одну чрезвычайно важную работу: вводил в оборот сюжеты, некие новые темы, и делал это, не побоюсь этого слова, на высоком профессиональном уровне.

Вот сегодня в Фейсбуке происходит такой – как это называется? – флешмоб. Ну, такая как бы игра, такая вот демонстрация. Медуза опубликовала… «Медуза» - это информационный ресурс хорошего качества, редакция которого сидит в Латвии, если вы не знаете, но пишет по-русски и создает российское информационное издание в интернете. Так вот, «Медуза» опубликовала список самых ярких, самых громких, самых заметных расследований. Расследования – вообще редкий, дорогой, трудный, долгий, опасный и непопулярный поэтому жанр современной русской журналистики. Таких расследований было несколько десятков в истории «РБК» последнего времени. Они были важны тем, что они на высоком профессиональном уровне объясняли нам, что истина существует. Не множество равных в своем праве мнений: а вот у меня такое мнение относительно того, как устроена коррупция в России, а у него сякое; а у него такое мнение по поводу того, как зарабатывают члены семьи и родственники президента Путина, а у него вот сякое мнение относительно того, кто сбил малазийский Боинг над Украиной. Или еще мнение о том, откуда берутся российские солдаты в Восточной Украине в зоне военных действий. Или о том, как происходило олимпийское строительство, и что с этим получилось, и куда делись эти деньги. Мнений много, но истина где-то есть, она существует. И именно профессиональный журналист своим журналистским расследованием добывает эту истину и предъявляет ее вам.

С.Пархоменко: Расследования РБК на высоком профессиональном уровне объясняли нам, что истина существует

И вот что чрезвычайно интересно, что все-таки произошло за эти 15 лет, чем отличается сегодняшняя ситуация и сегодняшняя операция, целью которой является уничтожение высококлассного профессионального медиахолдинга, от того, что происходило 15 лет назад. Разница, конечно, очень большая. Разница в медиасреде, в той социальной среде, в которую погружен этот холдинг.

Знаете, на протяжении многих лет здесь в России, во власти российской существовала такая теория, что все медиаресурсы, все, как это принято говорить, СМИ, средства массовой информации, делятся на важные и не важные, большие и маленькие, массовые и локальные. И вот важные большие и массовые нужно гарантированно контролировать, а маленькие локальные и неважные пускай будут, ничего страшного: они сильно не навредят, их все равно никто не читает, они более-менее никому не нужны, прослойка ничтожная, которая обращает на них внимание. Но зато они нам создают алиби, зато они нам позволяют сохранить лицо, репутацию и так далее. И я много раз в своей жизни разным людям, в основным всяким западным коллегам, которые у меня спрашивали: объясните нам, зачем власти нужен телеканал «Дождь»? Зачем власти нужна «Новая газета»? Зачем власти нужна ваша передача на «Эхе Москвы»? Зачем власти нужно то, нужно сё? Ведь так просто было бы это уничтожать, а они почему-то не уничтожают.

И я этим людям отвечал одинаково, я им говорил: а затем, чтобы вы задавали мне этот вопрос. Вот ровно за этим оно и нужно. Затем, чтобы вы усомнились в том, что в России существует политическое давление на средства массовой информации, журналистов и информационную сферу в целом, и чтобы вам показалось, что можно каким-то образом, вопреки этому давлению, существовать безнадзорно. Нельзя. Это происходит совершенно по-другому. А затем, чтобы вы продолжали верить в хорошую репутацию российской власти, вот затем оно и нужно.

С тех пор произошли две важные вещи. Одна менее важная, хотя очень яркая и занятная – а именно: рухнула эта репутация. Лицо российской власти обезображено тем, что произошло в последние годы, что произошло с Украиной, что произошло в Крыму, что произошло с массовой коррупцией, что произошло с Олимпийскими играми и так далее. Нету больше этой репутации, нечего защищать и нечего спасать, нечего поддерживать, и нету этой мины при хорошей или плохой игре, которую нужно держать.

А есть второе обстоятельство, гораздо более важное: образовалась среда социальных медиа, среда социальных сетей, и оказалось, что вот эти вот не важные небольшие локальные и так далее попадают в какой-то удивительный резонанс с сотнями тысяч людей, которые пишут в интернете и которые обсуждают это. И нужно только дать им этот сюжет, нужно ввести эту информацию, нужно показать им эту истину, и дальше они ее отрастят, и дальше они ее сберегут, они ее размножат, они ее распространят, они ее обсудят так и сяк, они ее дополнят большим количеством нового, важного и вообще всякого. Вот это большая новость.

И оказалось, что в этих обстоятельствах нужно контролировать все. Оказалось, что нельзя допустить никакого существования ничего, что могло бы войти вот в этот контакт с социальными медиа, могло бы выступить какой-то затравкой, каким-то центром концентрации, кристаллизации новой информации, которая появляется.

Я говорил то ли в прошлой, то ли в позапрошлой программе о том, что нам вот все кажется, что от нас все скрывают, мы ничего не знаем, ничего так и не известно – а между тем, если посмотреть… знаете, как вот следят за чужими детьми, которых вот не видишь полгода или год, потом смотришь, думаешь: боже ты мой, а вон оно как выросло! Вот если посмотреть вот так, глазами чужого человека на чужого ребенка и посмотреть, как выросло то, что мы знаем, за последние годы, что мы знаем о коррупции в России, что мы знаем о войне, которую ведет Россия, что мы знаем о том, как устроена российская власть, как ворует российская власть, как врет российская власть – мы много чего узнали за последнее время. Узнали благодаря вот этим остаткам качественной журналистики, которая считает, что истина существует, и поиск ее, и демонстрация ее, и внесение ее в среду людей, которые готовы ее обсуждать – это и есть смысл этой профессии.

В этом смысле удар, который нанесен сегодня, очень силен. И в этом смысле этот удар не последний, и ситуация не безнадежная. Потому что среда остается. И то, например, что происходит с «панамскими архивами» так называемыми, что происходит с информацией об офшорах, что происходит с информацией о кошельках власти, которые скрываются под всякими, так сказать, смешными и невинными профессиями: то пилят смычком, то гоняют мяч, то еще что-нибудь такое делают. Это свидетельствует о том, что появляются другие возможности искать, добывать и распространять эту истину.

С.Пархоменко: Несмотря на бесконечное давление, информационная машина в России работает

Вот на этом месте я остановлюсь, через три-четыре минуты, после новостей, продолжим программу «Суть событий» со мною, с Сергеем Пархоменко.

НОВОСТИ

С. Пархоменко

Те, кто пользуются этими самыми смс-сообщениями, просят меня еще раз повторить, откуда была вот эта замечательная цитата, которую я зачитывал. Это была речь Андрея Анатольевича Зализняка на церемонии вручения ему литературной премии имени Солженицына. Найдите, найдите в Гугле, забейте просто «Андрей Зализняк истина существует» - и немедленно получите этот текст. Это блистательный совершенно текст, который я бы советовал, может быть, даже и заучивать наизусть. Это вещь совершенно выдающаяся.

Еще меня поправляют и пишут, что публикация с лучшими расследованиями, коллекцией лучших расследований «РБК» была не в «Медузе», а на «Слоне». Есть такой портал Slon информационный. Вполне возможно. У меня нет возможности сейчас проверить: может быть, там, может быть, там. Если действительно в «Слоне», приношу извинения коллегам. Но почти все приличные издания, почти все разумные профессиональные журналисты в России пишут сегодня об этой важнейшей теме, о разгроме медиахолдинга «РБК» и о том, какое значение это будет иметь для информационной индустрии в России.

А вот «Медуза» тем временем написала еще по части «РБК» про то, что непосредственной причиной, точнее, ну, такой последней каплей, которая переполнила чашу терпения тех, кто надавил на владельца «РБК» миллиардера Михаила Прохорова и заставил его отдать распоряжение об увольнении руководства своих изданий, была вчерашняя публикация о том, что будет устричная ферма в море напротив так называемого дворца Путина в Геленджике. Сам факт того, что этот дворец как-то вылез на поверхность, и о нем стало известно – это тоже большая история. И, кстати, вот одна из тех, которые появились в последнее время, которые были введены, так сказать, в наш оборот, в наш информационный оборот.

И это свидетельство того, что, несмотря на бесконечное давление, информационная машина в России работает, работает вот именно таким образом за счет того, что профессиональные журналисты, немногочисленные последние, остающиеся на своем посту, окружены очень мощной средой социальных медиа.

Там же в «РБК» вы могли обнаружить вчера подробное изложение статьи, которая стала одним из крупнейших событий теперь уже в мире, а не только в России на этой неделе, это огромное интервью, которое дал Григорий Родченков. Не так важно, что оно большое, а как важно, что оно очень откровенное. Григорий Родченков, который недавно еще руководил Московской антидопинговой лабораторией, он рассказал и показал в том числе, продемонстрировал некоторые документы и продемонстрировал некоторые детали, которые свидетельствуют о том, что то, что он рассказывает, действительно чрезвычайно близко к истине.

Рассказал и показал технологию того, каким образом была осуществлена во время Московской Олимпиады, так называемая, как он ее назвал, государственная допинговая программа. Не просто злоупотребления отдельного тренера, или отдельного спортсмена, или отдельной команды, или отдельного недобросовестного спортивного врача, а масштабная программа, смысл которой заключался в том, что российская олимпийская команда должна была выиграть, должна была оказаться первой на домашних олимпийских играх, на Олимпийских играх в Сочи 2014 года. И задача эта была выполнена.

Теперь Родченков рассказал, каким образом это было сделано, огромное количество спортсменов заранее получали допинг, существовал список этих, так сказать, накачанных особым образом и особой химией спортсменов. Все эти спортсмены заранее, еще до получения допинга, так сказать, в чистом состоянии, сдали образцы мочи – а известно, что экспертиза на применение допинга делается при помощи анализа образцов мочи – так вот, они сдали чистую додопинговую мочу, она хранилась в специальном резерве, и в тот момент, когда кто-то из этих спортсменов, существовавших в этом списке, выигрывал олимпийскую медаль – а это означало, что он гарантированно окажется в центре внимания антидопинговых спортивных, так сказать, властей, и его гарантированно заставят сдать анализ, в этот момент осуществлялась операция, смысл которой заключался в том, чтобы подменить анализ сданной в момент Олимпиады после получения допинга грязный анализ, подменить его на тот заранее запасенный образец додопинговой мочи. И этим занимался сам Родченков и несколько его сотрудников.

И вот Родченков очень подробно рассказывает, как это было. Они научились одной небольшой, но чрезвычайно важной технической операции – они научились незаметно вскрывать не вскрываемые флаконы с этими образцами. Вообще, так технологически это устроено, что вот этот образец мочи, он заливается в такую специальную небольшую бутылочку с такой крышечкой, которую невозможно открыть. И дальше на бутылке появляется специальная маркировка, заменить ее тоже нельзя, потому что она маркирована, и открыть тоже нельзя – если попробовать открыть, ломается эта крышка, и становится понятно, что чистота пробы нарушена.

Вот они научились это вскрывать. Они научились через специальную дырку в стенке в том помещении, где хранились эти образцы, они научились передавать их наружу, там умелец вскрывал эти бутылки, наполнял их другой, чистой пробой, закрывал и возвращал их обратно. И это происходило по ночам, это происходило в массовом масштабе, и вот Родченков очень подробно это описывает и очень живописно говорит о том, что, вы представьте себе – люди ликуют по поводу спортивных побед, а мы все в поту там таскаем эти бутылки с мочой туда и обратно целую ночь.

Это колоссальной силы история. Отреагировали на нее нервно, злобно здесь в России, и, в общем, впустую. Объявили его перебежчиком, этого самого Родченкова, сказали, что у него нет никаких оснований, что это ничем не доказано. Песков стал говорить: пусть покажет хоть что-нибудь. Хотя он показал. Он показал, например, списки этих спортсменов, которые заранее получали эту допинговую программу.

С.Пархоменко: Встает в полный рост вопрос о том, не будет ли дисквалифицирован в целом Олимпийский комитет России

Насчет перебежчика – это точно сказано, что называется, недурно пущено. Потому что есть одно небольшое обстоятельство. Этой весной, точнее, вот в феврале неожиданно умерли два других начальника антидопинговых учреждений России. Произошло это после того, как разгорелся огромный скандал с массовым употреблением допинга российскими легкоатлетами, и встал вопрос о том, что российская легкоатлетическая команда не попадет на Олимпийские игры в Рио-де-Жанейро ближайшие, что она не будет туда допущена.

И вот 3 февраля внезапно умер председатель исполнительного совета РУСАДА, то есть, вот этой самой Российской антидопинговой ассоциации по имени Вячеслав Синев, он возглавлял эту организацию с момента ее образования до 2010 года.

А 15 февраля, то есть, меньше, чем через две недели после этого, внезапно от инфаркта умер – ему было всего 50 лет – человек по имени Никита Камаев, который был исполнительным директором с 2011 до самого декабря 2015 года, до самого вот этого скандала с легкоатлетами.

После этого Григорий Родченков и еще несколько его сотрудников спешно уехали из России, и сегодня они находятся в Соединенных Штатах, находятся в Лос-Анджелесе, под защитой, под прикрытием, и говорят оттуда. Ну, хотите назвать их перебежчиками? Ну, назовите. А я бы назвал их людьми, которые как-то вовремя унесли ноги от реальной опасности, которую они не зря усмотрели в гибели этих двух своих коллег, которую очень трудно назвать случайной.

Сегодня, собственно, вопрос заключается в том, каковы будут последствия для российского спорта, ограничится ли дело дисквалификацией только легкоатлетической сборной России на будущей Олимпиаде. Сегодня, я думаю, речь постепенно начинает идти, встает уже в полный рост – я вот почитал всякие западные газеты на эту тему – встает в полный рост вопрос о том, не будет ли дисквалифицирован в целом Олимпийский комитет России. Это может означать, что российские спортсмены, как российские, не будут иметь возможности выступать на олимпиаде.

Ну, есть такая промежуточная возможность выступления под олимпийским флагом, то есть, как бы под флагом никакой страны, вообще выступление, такое само по себе, возможно, такое право будет предоставлено некоторым спортсменам или, может быть, многим спортсменам, но российская команда как таковая вплотную подошла к тому, чтобы оказаться не допущенной к Олимпийским играм в Рио-де-Жанейро, которые вот-вот предстоят.

Но, конечно, это имеет еще и другое, внеспортивное значение. Почему мы вспоминаем сейчас российскую олимпиаду и понимаем, что вполне вероятно, опять-таки, что произойдет массовая дисквалификация спортсменов, которые тогда в 2014 году соревнования выигрывали, речь идет и о лыжниках, и о бобслеистах, и о некоторых других. И российская сборная в целом лишится вот этого самого первого места, потому что будут аннулированы эти полученные под допингом медали.

Почему это сегодня важно? А потому, что это была прелюдия к совершенно чудовищной политической истории, к агрессии, которая была осуществлена Россией против соседней Украины. Есть разные мнения и разные теории. Я своими ушами слушал людей – это звучало, надо сказать, не очень убедительно, когда люди говорят о том, что уже в момент Олимпиады и еще до Олимпиады подробно были разработаны все эти операции по аннексии Крыма и развязыванию войны в южных и восточных областях Украины, и что именно во время, буквально в дни олимпийских игр происходило интенсивное планирование этих операций, для этого они там демонстрируют расписание Путина и его встреч со всякими военными, спецслужбистами и так далее. По-моему, это надумано все, хотя теория такая существует – обязан про это сказать.

На мой взгляд, все гораздо проще. На мой взгляд, Олимпиада вот такой ценой, ценой обмана, ценой колоссальной преступной операции при поддержке и под прикрытием государственных органов выигранная, создала ту эйфорию, в которой показалось, что все можно. Она взгрела ситуацию, она создала ситуацию такого истерического воодушевления, которую нужно было поддерживать какими-то сильными мерами, сильным дальнейшим политическим допингом. И этим допингом стало совершенно безумное желание оторвать кусок чужой территории – а вот Крым плохо лежит, Украина ослабла, в ней всякие несчастья, в ней беспорядки, Майдан, бежал президент – а ну давайте оторвем кусок. И оторвали.

А теперь давайте еще оторвем кусок, построим туда коридор, прорежем страну вот такой мятежной территорией, для того чтобы можно было с этим самым Крымом сообщаться, и вообще отвлечем от Крыма внимание. В крайнем случае, если ничего не получится, обменяем на признание Крыма свое отступление из этих восточных территорий, а тем временем подогреем еще больше истерические националистические настроения в стране.

Вот это все разогналось, стартовало с Олимпиады. Сегодня, оглядываясь назад, мы совершенно твердо можем это видеть. Это такое военно-спортивное многоборье, которое получилось. И началось все с того, что сначала истерически-патриотический подъем от вот этих олимпийских побед, полученных вот так, как мы сегодня видим и как мы увидим, несомненно – я думаю, что в ближайшие недели мы будем получать все больше, и больше, и больше подробностей на эту тему.

С.Пархоменко: Есть важнейший принцип, который звучит следующим образом: нельзя плодить апатридов

В частности, снимается еще очень сильным американским режиссером-документалистом фильм для телекомпании CBS, зовут этого кинодокументалиста Брайан Фогель, так что мы еще увидим это в видеоварианте, увидим и кадры, и документы, и дырку в стенке эту, через которую передавали эти образцы. Эта фотография, кстати, уже есть этого конкретного места и конкретной этой дырочки, прикрытой такой специальной пластмассовой крышечкой, чтобы было не видно.

Все началось с этого. Все разогнано, разогрето, расчесано было олимпийскими играми. И я думаю, что теперь, когда предстоит расплата за это, когда предстоит понимание того, кто это устроил и во что это России и российской истории обошлось, начинать надо тоже с этого же самого.

Вот важнейший сюжет, за которым нам предстоит следить, теперь без «РБК», по всей видимости. Я думаю, что давление будет очень сильное, и уже сегодня объявлено о том, что на «РБК» фактически установлен такой режим чрезвычайного положения, режим чрезвычайной цензуры, непосредственно генеральный директор взялся контролировать каждый текст, который выходит на поверхность.

Ну, ничего, я нисколько не сомневаюсь, что мы увидим с вами и западные публикации, и их переводы, и их российские комментарии, и новую информацию, поступающую непосредственно от российских участников этих событий. Я не сомневаюсь, что среди спортсменов найдутся люди, которые захотят каким-то образом раскрыть иногда и свое собственное участие в этом, потому что не все относятся к этому потребительски, не все относятся к этому так легко и прагматично. Так что, этот сюжет будет существовать и дальше.

Тем временем еще одно сегодняшнее событие, без которого я, конечно, эту программу закончить не могу. Это принятые в первом чтении так называемые антитеррористические поправки депутата Яровой, еще там одного сенатора, который их предложил. Говорят, что, вот принят законопроект – на самом деле там два законопроекта. И давайте аккуратно с этим обращаться и будем это иметь в виду. Законопроектов там два. Один – это поправки к уголовному и процессуальному кодексу, другой – поправки к другим законодательным актам, в том числе, к закону об антитеррористической деятельности, к закону о гражданстве, к закону о въезде и выезде и к некоторым другим еще законодательным актам.

Все вцепились со страшной силой в два элемента этих поправок. В то, что появляется возможность лишить гражданства того или иного российского гражданина по подозрению или по обвинению в том, что он занимается террористической деятельностью. И что можно запретить выезд человеку, если есть подозрение, что он там может как-то поспособствовать чему-нибудь террористическому.

Ну, что касается вот этой ситуации с гражданством, как всегда нам пытаются с вами впарить одно и то же и отвлечь наше внимание одним и тем же: а вот у них там тоже. Вот есть во Франции – так во Франции же тоже решили лишать террористов гражданства. Послушайте, во Франции ничего подобного не произошло. Действительно после ноябрьских терактов президент Олланд заявил о том, что он считает правильным внести в Конституцию Франции поправку, согласно которой можно было бы оставить без французского гражданства человека, у которого этих гражданств два.

Потому что есть важнейший принцип, который звучит следующим образом: нельзя плодить апатридов. То есть, никакое законодательство не может создавать ситуацию, в результате которой появляется лицо без гражданства, у которого нет никакого гражданства – ни своего, ни чужого, ни нового, ни старого – оно вот такое висит в воздухе. Этого создавать нельзя. Это было в начале 20-го века, тысячи, сотни тысяч людей оказались в этом положении тогда, это совершенно трагическая ситуация, и человечество, так сказать, объединенные нации, давно уже убедились, что этого делать нельзя.

И вот речь еще только о тех во Франции, у кого гражданств два. Кто, с одной стороны, обладает французским гражданством, а с другой стороны, еще и каким-нибудь другим, но чаще всего каким-нибудь магрибским, то есть, арабским – либо марокканским, либо алжирским, либо тунисским, либо мавританским, либо малийским, либо еще каким-нибудь. Вот значит у них одно можно отобрать.

Так вот, эти конституционные поправки не прошли. 4 месяца вся французская политическая система воевала вокруг этого законопроекта, и к исходу этих четырех месяцев стало понятно, что в квадрате, который состоит из правительства, Государственного совета (это их аналог Конституционного суда), Национального собрания (это нижняя палата их Парламента) и Сената (это верхняя палата их парламента, нет никакого консенсуса, договориться они не могут. Было много разных голосований, один вариант этих поправок приняло Национальное собрание, другой вариант этих поправок принял Сенат. Эти два варианта были разные, а это означает, что этот проект не прошел, потому что по французскому закону требуется, чтобы этот текст был в одной и той же редакции в дословном совпадении принят обеими палатами Парламента. Это не произошло. И президент Олланд, который был инициатором этого, в какой-то момент сдался и сказал, что он снимает эти поправки и больше не настаивает на том, чтобы вот эта процедура возможного отбора одного из двух гражданств была во Франции возможна.

В России она теперь возможна. Вообще главное, что характеризует эти поправки, которые были приняты сегодня, это не какие-то конкретные меры. Вот тоже все горюют, что, а вот теперь можно по тяжким статьям судить 14-летних подростков. На самом деле есть общие вещи. Есть несомненный прогресс двух политических обстоятельств: произвола и внесудебности. Огромное количество вещей, теперь очень сильно расширяется круг тех решений, которые могут быть приняты по подозрению, по каким-то там достоверным сведениям. Вот появляется, например, наказание за недоносительство, за несообщение о готовящемся преступлении, а это недоносительство тогда, когда по достоверным сведениям кто-то чего-то собирался делать, а вы не сообщаете.

А кто сказал, что они достоверны? А чьи это были сведения? А откуда они взялись? Вот эти поправки переполнены такого рода вещами, когда без суда, без санкций, без предварительного запроса, по подозрению, по мнению, по пониманию, по точке зрения можно последовательно ограничить ваши права.

Межу тем, российская Конституция, которая, между прочим, содержит прямой запрет на лишение гражданства, кстати говоря, и не содержит никакой оговорки относительно того, второе оно, или третье, или первое, или какое оно там еще, так вот, просто по российской Конституции лишить гражданства гражданина Российской Федерации нельзя. Нельзя отобрать паспорт. Это исключено. Ни в каком случае.

Так вот, есть там еще одна важная статья. Эта статья 55-я Конституции России, которая, один из абзацев ее, она там состоит, по-моему, из четырех частей, так вот, часть вторая ее гласит следующее: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Короче говоря, если у вас есть какое-то право, никто не может у вас его отобрать никаким законом. Всякий закон, который это делает, заведомо антиконституционен. И сейчас, конечно, наступает время, когда Конституционный суд должен на эту тему высказаться, но, к сожалению, мы с вами не можем рассчитывать на то, что Конституционный суд отважится поднять свой голос против этого закона, находящегося в прямом противоречии с Конституцией и закона, который последовательно сокращает наши права, отнимает, умаляет наши права и наши свободы.

Например, наше право на конфиденциальность переписки, или, там, телефонной связи, разговоров, личной жизни и так далее, потому что теперь 3 года будет обязан хранить информацию, записывать и хранить информацию о ваших переговорах любой провайдер, кому он ее предоставит, когда, при каких обстоятельствах, по какому подозрению, по какому достоверному сведению или еще по чему, этого вы сами никогда не узнаете.

Вот такая была неделя – тяжелая, местами трагическая, сказал бы я. Но ничего, переживем и это.

Счастливых вам выходных! Это была программа «Суть событий». Я Сергей Пархоменко. До следующего раза, до свидания.