Сергей Пархоменко - Суть событий - 2018-09-14
О.Бычкова
―
В Москве 9 часов вечера и уже почти 5 минут. Добрый вечер! Это программа «Суть событий». У микрофона в московской студии я, Ольга Бычкова. А самое главное, что Сергей Пархоменко с нами тоже где-то рядом, хоть физически и далеко, но технически абсолютно здесь в эфире «Эхо Москвы».
С.Пархоменко
―
Добрый вечер! Слышно ли, видно? Что у вас там, вообще, происходит?
О.Бычкова
―
У нас всё отлично, не считая других мест, где по-разному, прямо скажем. Каждый день к нам поступает какая-то информация. Теперь про этих двух людей, которых называют Петровым и Бошировым. Теперь вот уже инсайдеры Bellingcat заинтересовались ими.
С.Пархоменко
―
Да. Я только что прочел вот это свежее расследование в Bellingcat . Я напомню, что Bellingcat - это очень теперь известная и авторитетная в мире расследовательская группа, большая, знаменитая, которая прославилась тем, что вела и ведет до сих пор всякие интенсивные исследования с использованием главным образом открытых источников информации.Это как бы их фирменное умение использовать открытые базы данных, использовать доступ к базам данных карт, всяких аэрофотосъемок. Плюс огромный анализ социальных сетей. Они собирают колоссальное количество людей, которое у них вручную просеивают разного рода информацию из соцсетей: фотографии, записи, геотеги и так далее. И они на этой основе очень активно и очень эффективно анализируют информацию о всяких вооруженных конфликтах. Последнее время и с Сирией они работают очень много и вообще, с Ближним Востоком.
И, конечно, колоссальный объем работы, который они проделали в связи с историей со сбитым «Боингом» МН17 над восточной Украиной. Здесь они собрали для международной следственной группы колоссальную информацию, передали туда. Она использовалась этой международной следственной группой. И вообще, там довольно тесное теперь сотрудничество с этим самым Bellingcat. Это главным образом английская группа, хотя есть там и российские исследователи, есть американцы, самые разные люди там работают.
И вот они заинтересовались, разумеется, историей с этими самыми Петровым и Бошировым и только что выдали свежее расследование, построенное на анализе данных, которые они вытащили из доступной через интернет базы данных того, что раньше называлось ФМС. Теперь это, как известно, подразделение Министерства иностранных дел. Это то самое российское учреждение, которое занимается нашим с вами документальным обеспечением. Оно нам выдает всё на свете. Вот нам кажется, что этим занимается загс, а в действительности этим занимается вот эта самая служба. И она регистрирует всё документы, которые у нас появляются, начиная от свидетельство о рождении и кончая свидетельством о смерти.
Там же регистрируются все паспорта, которые мы с вами получаем, всякие военные билеты и прочее, что нам выдают в разных других ведомствах. Там же регистрируются иностранные паспорта, внутренние паспорта, такие, сякие – всё на свете. Вот там хранится, так сказать, электронный отпечаток нашей с вами жизни, и в этом электронном отпечатке регистрируется всё то бумажное, что лежит у нас в кармане или что хранится у нас дома из тех документов, которые удостоверяют нашу личность.
Они туда полезли выяснять, что происходит с Петровым и этим самым Бошировым и нашли Петрова. И выяснилось, что хотя всем известно и во всех документах, которые доступны этого самого Петрова, написано, что он родился в 79-м году, но с точки зрения системы российских документов он родился 26 ноября 2009 года. В этот день он впервые появился на свет как человек, у которого есть какой-то документ. Ему, напомню, на этот момент было 30 лет. Вот до этого у него не было ничего. У него нет свидетельства о рождении, у него нет предыдущего паспорта, который в 16 лет должны были ему выдать, то есть за 14 лет до 2009 года и который с тех пор уже должны были ему один раз обменять. Я правильно помню, что у нас первый паспорт выдается в 16 лет, а второй, по-моему, лет в 25?. Давно это было, я уже забыл. Пусть нам слушатели расскажут, когда первый раз обменивается паспорт.
О.Бычкова
―
Я тоже забыла, честно говоря. По-моему, там правила даже и меняются иногда, время от времени.
С.Пархоменко
―
В любом случае должен быть не один, а два. У него нет ничего абсолютно. В 2009 году вдруг откуда ни возьмись появился такой человек. Ему был впервые выдан внутренний, я подчеркиваю, не международный, а натуральный, внутренний российский паспорт. И есть записи об этом паспорте. Они очень странные, потому что в этих записях сказаны две вещи. Там есть скан бумажного бланка пустого. Он должен был быть заполнен разными сведениями об этом человеке. Нет никаких сведений об этом человеке.
С.Пархоменко: Я прекрасно понимаю, что российское следствие и суд действуют, руководствуясь не законом
Нет, например, сведений о предыдущем документе. Всегда, когда выдается паспорт новый, всегда имеются сведения о том, что, собственно, было до того: бы предыдущий паспорт, он потерян, испорчен, сгорел, истек срок этого паспорта и вообще что с ним происходило? Или раньше вместо паспорта было что - свидетельство о рождении, справка об освобождении из тюрьмы – хоть что-то, на основании чего он выдан-то? Нет этого предыдущего документа, не существует. До 2009 года ничего у этого человека не было. И стоит штамп на этом бумажном пустом бланке, что «Сведений не выдавать». Такие штампы бывают тогда, когда речь идет о каком-то очень засекреченном человеке.
Более того, на другом документе тоже вместо сведений об этом человеке от руки написано: «имеется письмо» или «имеется письмо, - я точно не помню, - С.С.». Что такое С.С? Это «Совершенно секретно», по всей видимости. То есть есть письмо о том, что этот человек совершенно секретный и сведения о нем никому не полагается знать.
Что это означает? Это означает, что вот в 2009 году была создана легенда этому человеку. Понятно, что он существовал до того, он существовал под каким-то другим именем, и он наверняка до сих пор существует под другими именем. Но в 2009 году этому человеку – вот лицо его мы теперь видели – ему выдали паспорт на имя Александра Евгеньевича Петрова 79-го года рождения. По всей видимости, взяв, так сказать, какого-то реально существующего человека с таким именем и вот, использовав это имя для того, чтобы создать легенду этому сотруднику какой-то из российских спецслужб. Мы подозреваем, что это ГРУ, хотя это, может быть, в принципе, и какая-то другая группа: управление внешней разведки ФСБ или еще что-нибудь. Мало ли какая у этого человека была карьера и как он там переходил с места на место.
О.Бычкова
―
Мы не подозреваем, что это ГРУ. Об этом первой написала британская пресса, которая ссылалась на британскую полицию – вот они подозревают, что это ГРУ.
С.Пархоменко
―
Мы подозреваем на основании того, что нам предъявляют сведения об этом британские спецслужбы и через британскую прессу, и выглядит это всё чрезвычайно убедительно. Хотя имеется целый ряд комментаторов в России, и официальных и, так сказать, любителей в социальных сетях, которые говорят: «Это все полная туфта. Это всё… так сказать, предъявите ваши доказательства». Ну, вот пока нам предъявили эти доказательства в виде этих фотографий. Фотографии эти представляют по большей части из себя скриншоты и отдельные кадры из видео. Так что мы когда-нибудь это всё увидим в движении, когда-нибудь мы увидим собственные видео…
О.Бычкова
―
Но обрати внимание, что мы пока не видели, что все-таки это те самые люди и есть - мы не знаем ничего об этом, у нас нет документальных доказательств, - которые мазали ручку, например.
С.Пархоменко
―
Да. У нас нет, собственно, ни фотокадра, ни видеокадра, где эти люди что-то намазывают. Но нам говорят, что эти люди совершали вот такие передвижения, и эти передвижения выглядят крайне странно, имея в виду то место и время, где это всё происходило. Они бродили вокруг тех самых мест, где происходили эти события, где появлялся этот яд, где впоследствии был найден этот самый флакон с этим ядом.Они своевременно для участия в этой операции въехали в Великобританию, своевременно выехали из Великобритании. Крайне странно провели там время, потратив те два дня пребывания в Великобритании на две поездки в город Солсбери. Жили в крайне странном месте, жили крайне странным образом. Были крайне странно одеты. Чрезвычайно странно вели себя после этого, потому что, вопреки своим обыкновениям с тех пор никогда больше не выезжали, по крайней мере, с этими документами – вполне возможно, у них этих паспортов полный чемодан – пользуясь этими документами, за пределы Российской Федерации.
Ну, и вот последнее, что удалось выяснить и что в том же самом, кстати, расследовании Bellingcat , опубликованном около получаса тому назад, - что среди прочих разных странных обстоятельств имеется еще такое, что вопреки тому, что они говорят, что они как-то очень заранее эту поездку планировали, очень хотели, очень мечтали – это я забегаю вперед уже к интервью, которое вчера было опубликовано – поехать в этот удивительный , волшебный город Солсбери, вот теперь установлено, что они в последнюю секунду купили билеты, что они купили билет вечером накануне. И никакого заранее запланированного полета у них не было, это была такая, что называется, горящая путевка.
И еще страннее они улетали обратно, потому что у них было несколько, по меньшей мере, два обратных билета на выбор. Так поступают люди, которые не понимают точно, когда им удастся поехать, и они тоже как-то планируют в последнюю секунду свои передвижения. Для людей, которые экономили каждую копейку до такой степени, что жили в чрезвычайно плохой гостинице на окраине города среди каких-то помоек, и жили вдвоем в одноместном номере и спали на одной кровати, - для этих людей довольно странно такое удивительное расточительство покупать два обратных билета, довольно недешевых, прекрасно понимая, что один из них пропадет.
В общем, много всякого, что здесь собрано. А главное еще одно обстоятельство, которое появилось в последние дни, - это история так называемого интервью. Почему оно «так называемое» скажу немного позже. Я сильно сомневаюсь, что это было интервью. Вдруг откуда ни возьмись лично Владимир Владимирович Путин ровно, как в том анекдоте про Брежнева: «Я не знаю, что это за человек едет в машине, но Брежнев у него шофером». Так и тут: я не знаю, что это за разведчики, но Путин им служит прикрытием. Потому что Путин сказал некоторое время тому назад, что, «в принципе, посмотрели, что это за люди, мы знаем, кто это такие, - это я все цитирую дословно, - мы их нашли», - сказал он на заседании Восточного экономического форума. Это было в среду, три дня тому назад. И дальше он сказал: «Я надеюсь, что они сами появятся и о себе расскажут. Это будет лучше для всех. Ничего там особенного и криминального нет», - сказал Путин.
С.Пархоменко: С юридической точки зрения то, что сказал президент Путин, представляет собой безответственную ахинею
Вот насчет «ничего там особенного и криминального нет» - это была первая чрезвычайно странная реплика. Я здесь не боюсь повториться относительно того, что до меня здесь говорил Геннадий Гудков, да и вообще, много кто про это говорил. Но все равно есть вещи, которые я считаю нужным напомнить.
Первое, что я хочу в связи с этим напомнить – что, вообще, в России существует уголовное дело, открытое… я сейчас посмотрю точно дату – по-моему, 16 марта, то есть по горячим следам после всех этих событий. Я напомню, что отравление, как известно, произошло 4 марта, довольно быстро об этом стало известно, и вот 16 числа Следственный комитет Российской Федерации открыл уголовное дело по факту – там довольно угрожающая, надо сказать формулировка – по факту покушения на убийство общественно опасным способом. И сделано это было потому, что на тот момент среди известных жертв покушения на убийство был один гражданин Российской Федерации, а именно дочь Сергея Скрипаля Юлия Скрипаль. Сам Сергей Скрипаль не имеет российского гражданства, а Юлия имеет. И вот по этому поводу было открыто это дело.
Вообще, когда открывается уголовное дело, то это означает, что должны иметь место разного рода процессуальные действия. Следствие довольно подробно описано российскими юридическими документами, всякими кодексами и всяким таким. Ни в одном кодексе следственного действия под названием «мы с ними поговорили и решили, что ничего там особенного и криминального нет», вы не найдете даже в исполнении президента. Вот нигде не сказано, что президент может поговорить.
Я совершенно не собираюсь как-то к этому цепляться. Я прекрасно понимаю, что и российское следствие и прокурорский надзор, и суд в России действуют, руководствуясь не законом, а своими представлениями о целесообразности и уместности, в каждом отдельно случае решает, что, когда, кому можно и нужно предъявлять. Мы знаем на примере, скажем, Алексея Навального, что бывают у нас даже теперь консервированные обвинения, когда человека обвиняют в январе, а привлекают к ответственности, не сказавши ему ни слова на протяжении многих месяцев, только в августе по этому подводу. Так что бывают удивительные вещи.
Но я хочу сказать, что с юридической точки зрения то, что сказал президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин, представляет собой безответственную ахинею. Так не бывает. Если вы нашли людей, которые являются подозреваемые в рамках открытого уголовного дела, вы должны допрашивать, вы должны устраивать им очные ставки, вы должны собирать разные материальные и нематериальные свидетельства того, что они сделали. Вы не можете сделать заключения их виновности или невиновности на основании «мы поговорили». Так не бывает.
О.Бычкова
―
Но это же они. Это же наше следствие считает их подозреваемыми, а английское. А наше следствие говорит: «Нет, у нас другое мнение…».
С.Пархоменко
―
О’кей, прекрасно! Значит, в рамках нашего следствия по поводу этих людей должно быть вынесено какое-то постановление: Признано, что они не имеют отношения вот на основании того-то и того. Проведены такие-то следственные действия. Установлено, что эти люди в это время были в другом месте... или установлено, что эти люди не являются теми людьми, на которых указывает британское следствие…».
О.Бычкова
―
А чего мы будем перед ними отчитываться, перед британцами?
С.Пархоменко
―
Не-не, минуточку! Мы отчитываемся не перед ними или должны отчитываться. Мы отчитываемся перед своим собственным Следственным комитетом. Если дело открыто, то всякий человек, который в связи с этим делом как-то через него проходит, это должно чем-то кончиться. Он должен оказаться свидетелем, обвиняемым или никем на основании того, что установлено, что он не имеет к этому никакого отношения. Так бывает. Не бывает только «мы поговорили – ничего криминального нет». Вот этого не бывает точно. Вошел – вышел. Есть точка входа - есть точка выхода. Соответственно, должен появиться документ на входе, документ на выходе. Вот и всё.Дальше произошла, собственно, чрезвычайная, естественно, в этих обстоятельствах… понятно, что к тому моменту, как президент говорил: «Я думаю, что они сами появятся и о себе расскажут», они к этому моменту уже появились и уже рассказали. Понятно, что это условная фраза будущего времени. На самом деле она просто готовила нас к появлению на публике некоторого факта. И мы увидели очень странное событие. Мы увидели разговор, который ведет крайне неожиданный для этого человек, а именно глава Russia Today Маргарита Симоньян.
С.Пархоменко: Это исполнение политической воли, высказанной президентом, который велел этим людям явиться
О.Бычкова
―
Почему неожиданный?
С.Пархоменко
―
Неожиданный потому, что она не является внутри Российской Федерации, несмотря на то, что у Russia Today есть русская служба, - она не является действующим журналистом. Она администратор.
О.Бычкова
―
Нет, ну, были случаи, когда она принимала участие в интервью. Бывает время от времени.
С.Пархоменко
―
Она принимала участие в интервью в качестве селебрити, в качестве важного начальника, а не в качестве технического исполнителя этого интервью. Это вещь была совершенно техническая. И совершенно очевидно, что на внутреннем российском рынке никаким известным и уважаемым журналистом Маргарита Симоньян не является. Она таковым является внутри социальной сети Телеграм, где у нее на тот момент, когда всё это произошло, было порядка 15 тысяч читателей. Для Телеграм это не очень большая цифра. Мой Телеграм-канал «Пархоменко. Мой голос», - которым я, надо сказать, преступно мало занимаюсь, и фактически почти ничего там не пишу, хотя иногда выкладываю разные чудесные вещи после передач в качестве дополнительных материалов к передаче, - в нем порядка 8 тысяч читателей. В общем, это крайне ограниченная известность.Что касается международной арены…
О.Бычкова
―
Но это все-таки ничего не значит, согласись. Она является журналистом номинальным и каким угодно, она руководитель телекомпании.
С.Пархоменко
―
Ничего не значит за исключением того, что я имею право имею право иметь свое мнение и оценивать это каким-то образом – оценивать целесообразность этого. Ведь понятно же, что то, что происходит с этими людьми и что анонсировано целым президентом, это не является неким журналистским поступком, некоторой журналисткой акцией. Это политическая вещь. Это исполнение политической воли, непосредственно высказанной президентом Российской Федерации, который велел этим людям явиться и дать объяснения. Это не журналистика и оценивать ее как бы в терминах журналистского жанра – плохое интервью, хорошее интервью – невозможно.Это некоторый технический акт, который является частью сложного, опасного, конфликтного политического процесса, международного, между прочим, в котором – этом политическом процессе – участвует премьер-министр Великобритании, президент Российской Федерации, два министра иностранных дел, министры внутренних дел, прокуроры, судьи, следователи и прочие.
Часть этого процесса – не информационного сюжета – вот разные газеты рассказывают, разные телевидения снимают, разные радиостанции дают звук, разные блогеры обсуждают в интернете – не этого процесса, а процесса этого политического противостояния, связанного с отравлением этих людей кем-то (пока суд не состоялся, мы не знаем, кем) – вот в рамках этого процесса происходит важный информационный, хотя и не журналистский, акт. Эти люди впервые появляются на публике и дают публичные объяснения. Для этого, по всей видимости, нужен какой-то соответствующий человек, который должен эти объяснения у них принять. Это человек может быть либо очень авторитетный, о котором никто не может сказать, никто не может подумать, никто не может заподозрить его в какой-то предвзятости и так далее.
Но надо заметить, что в этом смысле ничего страшнее, чем Маргарита Симоньян для западного читателя и зрителя нет. Это вообще звучит очень анекдотично, потому что она специалист, действительно, довольно ничтожного масштаба. Если посмотреть, например, тот охват, который имеют все эти руководимые ею структуры в тех же США, он совершенно ничтожный. Мне всегда казалось, что всё это очень-очень сильно преувеличено. И что на самом деле как средства массовой информации этого нигде больше не существует, а существует только в воображении некоторого количества политиков, к сожалению, по обе стороны океана или по обе стороны границы России с Евросоюзом.
Ну, вот есть такой миф про то, что есть такая страшная-страшная вещь, и во главе ее имеется такое страшное-страшное, ужасное, кошмарное существо под названием Маргарита Симоньян. Таким образом, мы можем заподозрить, что это делается специально, что это специальная дразнилка: Сейчас мы самого ужасного человека тут вам высунем для того, чтобы вы его боялись.
И дальше происходит довольно странная вещь. Происходит разговор. Он технически сделан чрезвычайно грубо и плохо. Ну, про Russia Today как телеканал можно много чего говорить по поводу журналистского качества того, что они делают, но техническое его качество довольно высокое. Он крайне щедро финансируется из российского государственного бюджета. Он живет в этом смысле очень жирно. У него жирные не только главные редакторы, но и студии, задники, камеры…
О.Бычкова
―
Жирны все – ты имеешь в виду хорошо зарабатывающие.
С.Пархоменко
―
В смысле такие шикарные. В смысле такие… под больше декольте. В смысле такие как-то вот не жалея, намазываем куском. Так устроена там картинка, так устроен монтаж, так устроены съемки, так устроен свет, так устроены спецэффекты и так далее. Они страшно этим гордятся, что они нанимают самых дорогих комментаторов, включая какие-то ветеранов американской и с некоторых пор еще и французской журналистики, например.И вдруг мы видим убогое, безграмотное, технически совершенно неумелое исполнение. Очень странно стоят камеры, очень странный свет, очень странный звук,. Полное отсутствие какого бы то ни было грима. Ну, грим в телевизионном смысле – это не то, что делается для красоты – давайте нарисуем красивые глазки и красивые губки – вопрос не в этом. Есть просто технические требования к тому, как должен выглядеть человек, сидящий под специальным телевизионным светом и перед телевизионной камерой. Ну, например, он не должен блестеть, поэтому существует технический грим. Всякий, кто когда-либо выбывал в каком-нибудь телевизоре, он понимает, что обязательно подбегает девица или молодой человек и быстро-быстро что-то тебе на физиономии помахивает какой-то кисточкой и быстро тебе приклеивает какую-то упавшую прядь волос на свое место и быстро тебе что-то поправляет. И еще часто во время одной и той же передачи это проделывают много раз. Потому что человек, который сидит перед софитами, с него просто течет вода, бывает очень жарко. И это нужно убирать технически, не для того, чтобы он выглядел красиво, а для того, чтобы он вообще-то как-то выглядел.
И для любого профессионала отсутствие этого технического грима это явное свидетельство непрофессиональной съемки.
С.Пархоменко: Для любого профессионала отсутствие технического грима - явное свидетельство непрофессиональной съемки
О.Бычкова
―
Нам нужно сделать маленький перерыв. Это программа «Суть событий» с Сергеем Пархоменко. Мы сейчас прервемся на краткие новости и небольшую рекламу и потом мы продолжим обсуждение этого. И еще у нас есть тут пара вопросов.НОВОСТИ
О.Бычкова – 21
―
35 в Москве. Мы продолжаем программу «Суть событий». У микрофона в Москве – Ольга Бычкова. А самое главное, Сергей Пархоменко с нами у микрофона в далеком далеке, но в близкой близи.Вот нам тут написали несколько сообщений. Сразу хочу возразить Валере из Москвы, который тебя, Сережа, упрекает в том, что ты будто бы оскорбляешь женщину, а меня в том, что я молчу. Нет, никого не оскорбляет, Валера. Вы не поняли. Ничего личного абсолютно мы не произносим и никогда не допустим, и не позволим себе.
С.Пархоменко
―
Я даже не помню, о чем он.
О.Бычкова
―
Я тоже не понимаю, о чем он, но не знаю, чем слушает Валера.Вот смотри, пишет нам, например, Диггер из Санкт-Петербурга, он пишет: «Предположим, Венедиктов тоже берет интервью у важняков…». А я тебе могу напомнить вслед за Диггером, что, например, Ковтун с Луговым – про знаменитую историю с Литвиненко, - пришли к нам, на «Эхо Москвы», и непосредственно в эфир ко мне и Нателе Болтянской. И они были тут у нас. И что? И мы тоже участвуем в постановке?
С.Пархоменко
―
Нет. Потому что они хотели, чтобы было интервью, и у вас было интервью. И нет никаких оснований в этом сомневаться, потому что вы сидели в одной студии, вы задавали вопросы, которые не было отрепетированы. И в некотором роде у вас есть репутация для этого. Вообще, репутация имеет значение.
О.Бычкова
―
И у нас еще студия была набита камерами…
С.Пархоменко
―
Набита камерами и всякое такое. Было сделано всё, чтобы это событие было медийным событием во всех смыслах этого слова, чтобы как можно больше людей его видели, чтобы как можно людей могли убедиться в том, что это происходит на самом деле, что это происходит в прямом эфире, что это происходит не подготовленным образом, что вы задаете те вопросы, которые считаете нужным задать и получаете на них те ответы, которые передаете в эфир, и между вами в данном случае слушателем, и, в том числе, зрителем – поскольку там было полно камер в студии – ничего больше нет.В данном случае всё было сделано ровно наоборот. И я думаю, что немало наших слушателей сейчас поражаются: А чего так подробно роемся в том, как это было технически устроено, что они сидели в очень странном помещении, по всей видимости, в двух разных помещениях…
О.Бычкова
―
Нет, мы этого не знаем.
С.Пархоменко
―
Я так думаю. Я смотрю на одну картинку, на другую картинку и вижу, что эти люди сидят на двух разных тонах. Я вижу, что эти люди сняты очень странными камерами. Я вижу, что за все время этого интервью не сделано ни одного кадра, ни одной секунды, на котором они бы сидели вместе, и видно было бы, что они сидят в одном помещении. Я слышу очень странный звук, и у меня складывается впечатление, что этот звук такой же, как у нас с вами, то есть это звук удаленный – либо по Скайпу, либо по еще какой-либо другой системе связи.
С.Пархоменко: Россия в лице своих высших руководителей занята тем, что последовательно разъяряет окружающий мир
Вполне возможно, что я ошибаюсь. Но исходя из того, что я вижу, я делаю такие заключения. Неплохо было бы, если бы кто-нибудь меня здесь опроверг, и неплохо было бы, если кто-то заранее позаботился о том, чтобы у меня не возникало этих подозрений. Это в некотором роде важная часть игры. Если вы хотите предъявить этих людей и сказать, что вам нечего скрывать в отношении этих людей и сказать, что с ними совершенно всё в порядке и что это обыкновенные люди, - покажите их обыкновенно. Покажите их во всей их полноте, чтобы я их видел целиком, чтобы я видел, где они находятся, чтобы я понимал, когда это снято, кем это снято, кто с ними в действительности ведет этот разговор и так далее. Если задача всей операции сделать что-то открытое, то зачем вы закрываетесь тогда?
О.Бычкова
―
Но предположим, что всё так и есть на самом деле, и, действительно, Маргарита Симоньян ведет с ними разговор. Что это меняет?
С.Пархоменко
―
Почему это важно, хот, на самом деле, конечно, гораздо важнее, что ничего из того, что они говорят содержательно в ходе этого интервью, не вяжется одно с другим. Они говорят про погоду – не получается. Потому что есть до сих пор сохранившиеся и доступные любому желающие сведения о том, какая погода была в эти дни. Не было там никакого коллапса, никто не ходил по пояс в грязи.Они говорят о том, что специально совершили эту поездку, чтобы осмотреть эту достопримечательность – не получается, потому что они не дошли до этой достопримечательности. За два дня до визита в этот город, они не посетили, во всяком случае, нет никаких оснований полагать, что они посетили этот самый собор. Собор весь увешан видеокамерами. Они видны, эти два человека, на множестве разнообразных улиц, бензоколонок, углов и переулков этого города, но только они не видны в окрестностях этого самого знаменито собора, к которому они так страшно стремились.
Там не вяжется ничего. Не вяжутся их рассказы о том, чем они занимаются жизни. Не вяжутся их рассказы о мотивах их передвижения по Европе. Не вяжутся их рассказы о взаимоотношениях между собой. Не вяжутся их рассказы о том, почему они оказались вблизи этого самого дома Скрипалей. Всё очень плохо с этих их появлением в смысле информации, которую они вроде бы должны опровергнуть. Они ничего не опровергли. И вот здесь вкупе с тем, о чем я говорил до сих пор – вкупе с соображениями о технических обстоятельствах этой съемке, возникает вопрос: зачем это так сделано? И это самый главный вопрос – зачем? Для этого же должна быть какая-то цель.
Может быть простое объяснение, что российские спецслужбы состоят из таких идиотов, которые даже в столь серьёзных обстоятельствах, когда выдвигается серьезное международное обвинение, - а оно давно уже стало международным, потому что британские спецслужбы предъявляют регулярно своим коллегам, расследователям из разных стран, ту доказательную базу, которая у них есть. И им эти коллеги из разных стран сообщают, что им эта доказательная база представляется убедительной, что они считают, что это доказательства, собранные добросовестно, и что они, действительно, свидетельствуют о том, что эти два человека являются убийцами.
Так вот – липа. Это всё до такой степени безграмотно организовано от начала до конца, включая поселение в гостинице, включая история про то, что эти люди – тогда придется предположить, - экономили деньги, свои командировочные на том, что они поселились в одном номере для того, чтобы потом эти деньги потратить на что-то другое; что эти люди не умеют пользоваться интернетом, поэтому они ездили на вокзал для того, чтобы посмотреть расписание поездов; что эти люди не владеют языком, что ничего не знают о тех местах, где они должны оказаться…
О.Бычкова
―
Хорошо. И что дальше из этого следует?
С.Пархоменко
―
Либо можно предположить, что эта структура совсем развалилась. Это было бы неплохим объяснением всех этих событий. Тогда не очень понятно, почему президент это прикрывает. Тогда наиболее естественным развитием событий было бы сказать: «Да, тут есть эти люди, они совершили совершенно не ясные нам и не санкционированные никем поступки. И, пожалуйста, вы можете вместе с нами… мы будем вести это расследование, мы будем вам помогать с этим…». Ведь, на самом деле, Россия требует, чтобы ей предъявили всё, что имеется у британских спецслужб, не предлагая ничего взамен. Ведь всё то, что сегодня опубликовано Bellingcat, это все находится в распоряжении российских спецслужб по определению, российского следствия. Им не надо даже заходить в эту базу данных, эта база данных у них уже в руках.
С.Пархоменко: Путину важно создать ситуацию, в которой со всех сторон неслись бы стоны и проклятия
И первое, что они могли бы сказать: «Да, мы знаем этих людей. Эти люди очень странные, у них паспорта очень странные, и появились в 2009 году. Если бы они хотели сотрудничать со следствием. Но ведь они этого не сделали. Мы же не хотим сказать, что российское следствие, российские спецслужбы выясняют чего-то про этих людей через Bellingcat. Ну, так ведь не бывает, правда? Мы в это не верим ни одной секунды.
Так вот есть другое объяснение, и в этой ситуации приходится склониться к нему – что это дразнилка, что это демонстрация своего презрения, отвращения. К чему? Да ко всему окружающему миру. Теперь, получается, что так. Теперь получается, что Россия в лице своих высших руководителей, включая президента Российской Федерации, включая Министерство иностранных дел, включая Генеральную прокуратуру, Верховный суд и всех остальных, она занята тем, что она последовательно разъяряет окружающий Россию мир.
О.Бычкова
―
Зачем она это делает?
С.Пархоменко
―
Зачем это нужно? У меня есть единственное предположение. Я думаю, что президент Путин вместе с другими руководителями Российской Федерации что-то знает про российское будущее, например, про российскую экономику, например, про ситуацию, в которой России предстоит оказаться в ближайшее время. И в этих обстоятельствах для разговора со своим собственным населением нужен враг и нужно объяснение, отчего у нас так плохо, отчего всё посыпалось. А что происходит с нашим рублем, например?И в этой ситуации хорошо бы находиться если не в состоянии войны, то в состоянии скандала со всем окружающим миром. Это очень удобно для объяснения внутри, на внутреннем информационном, внутреннем политическом рынке. Для меня это единственная логическая связка между этим. Это единственное объяснение. Путину важно создать ситуацию, в которой со всех сторон неслись бы стоны и проклятия, грубо говоря. Тогда он эти стоны и проклятия может предъявить своему собственному населению и сказать: «Ну, ребята, вы видите, что происходит? Нас все ненавидят, и поэтому так все происходит ужасно, как вы видите вокруг».
В этом смысле даже совершенно поразительное убийственное заявление главы одного из государственных банков российских господина Костина, оно тоже встраивается в эту логику. Ну, конечно да. Он проходит, кстати, и по первому варианту. Поскольку он тоже из спецслужб, тоже можно предположить, что он просто идиот, что, поскольку он бывший не пойми что-то вроде разведчика и работал под прикрытием, кажется, в Англии, - что вот он просто тупой кретин, вот и всё. Давайте на этом остановимся.
О.Бычкова
―
Но мы же не будем так предполагать, правда?
С.Пархоменко
―
Но, с другой стороны, он как-то управляет большим количеством людей, совершает множество каких-то действий ежедневно…
О.Бычкова
―
Нет, такая версия нам не подходит.
С.Пархоменко
―
Такая версия нам не подходит. Поэтому нам приходится опять же пришить его ко второй версии, которая заключается в том, что для этих людей – не для проклятых либералов, не для ужасных оппозиционеров, не для кошмарных бунтовщиков и карбонариев – а для тех, которые руководят Российской Федерацией, для них чем хуже, тем лучше, во всяком случае, их взаимоотношения с окружающим миром. И Костин, по существу, довольно ясно дает понять: «Друзья, а мы вообще не собираемся возвращать вам ваши валютные вклады, - вот перевод на русский язык той фразы, которую он сказал – мы всем вернем деньги, но неизвестно, в какой валюте». По существу это означает: «Мы ваши деньги принудительно конвертируем по тому курсу, который будет удобен в рубли, и вы получите это всё в рублях».
О.Бычкова
―
Он сегодня еще предложил отказаться от валюты вообще и отгородиться «железным занавесом» от финансовой системы практически мировой.
С.Пархоменко
―
Потому что этот «железный занавес» задвигается. По всей видимости, он имеет в виду предстоящие «адские санкции». Это вот следующий раунд санкций, о котором уже становится понятно. На сегодня у нас есть санкции за Крым, есть некоторое усиление санкций за Крым, которое произошло после истории с Донбассом, войны с Донбассом. Есть санкции, связанные с законом Магницкого. Есть первоначальный пакет санкций, связанных с использование отравляющего вещества. Скоро будет усиление этого пакета. И вот появляется новый пакет – пакет за вмешательство в процесс американских выборов из-за разного рода криминальных киберактивностей с территории Российской Федерации и с использованием российских спецслужб. Это так называемый пакет «адских санкций», продвигателем которых является сенатор Линдси Грэм, которые предполагают чрезвычайно глубокий ущерб, наносимый российской финансовой системе: проблемы с куплей и продажей российского суверенного долга; проблемы с использованием российскими банками, вероятно, доллара как валюты для расчетов. Это тяжелая довольно история.Что пытается здесь проделать Костин на наших глазах? Забегает первым. Пытается сделать вид, что этот занавес, к которому мы движемся со своей стороны. Они его развешивают, а мы к нему подбегаем. Вот эта ситуация «чем хуже, тем лучше». В ней участвует и Путин теперь.
О.Бычкова
―
А вот скажи как человек, который находится к этим зловредным американцам ближе, чем мы тут всё, насколько действительно, они готовы далеко зайти в этих санкциях, насколько это все может, действительно, обернуться чем-то ужасным, понимая, что палка о двух концах всегда?
С.Пархоменко
―
Я думаю, что могут зайти достаточно далеко, потому что это тоже внутриполитическое американское дело сегодня. Российские санкции – и в этом вся беда - они превратились в некоторый такой язык, на котором разговаривают между собою разные американские политические силы. Это факт, не надо этого отрицать. Надо просто с этим считаться, нужно отдавать себе в этом отчет. Поэтому они готовы зайти довольно далеко. Они не боятся здесь какого-то встречного ущерба, который может произойти.Часто говорят, что Америке самой невыгодно и так далее. Да в гробу они видали эту невыгодность. Эта невыгодность крайне незначительна. Но это удобный способ общения между разными политическими силами внутри США. Они перебрасываются между собой этими санкциями. Администрация Трампа – с конгрессом. Республиканцы – с демократами. Одни комиссии конгресса – с другими. Это их внутренний такой способ разговора. Они разговаривают при помощи российских санкций.
В этой ситуации ущерб может быть очень велик. Они могут зайти чрезвычайно далеко. Так вот, к чему я это всё говорил – к тому, что, конечно, как всегда в нашей традиции возникают разговоры о том, что это всё делается для того, чтобы отвлечь нас от… Я твердо могу сказать, что я не вижу никакого политического обстоятельства, которое было бы серьезнее, чем то, чем нас сейчас отвлекают. Знаете, если отвлекалка вот такая - ситуация «чем хуже, тем лучше» - в которой участвует аж целый президент страны, то что же это там должно быть это второе, что они пытаются от нас скрыть? Ничего, нет нам ничего. Это не прикрытие, это реальные события. Этот тот реальный факт, который сегодня с нами происходит. Российская власть играет, как бы ставит на разрыв с окружающим миром окончательный, на разрыв такой уже… криминальный, истерический и делает для этого такого рода поступки.
Конечно, в какой-то мере этому помогает безграмотность разного рода людей, которые в этом всем участвуют, ее можно использовать. Потому что, действительно – парадокс – если бы эта операция с отравлением Срипалей была произведена чисто, не было бы материала для скандала. Но раз уж так получилось, то давайте сыграем на скандале, раз провидение нам дало такую возможность.
Вообще, это как бы очень свойственно для российской политики: отсутствие каких-то длинных расчетов, отсутствие каких-то многоходовых комбинаций. Вот есть ситуация – оценили ее, сделали лучший ход в этой позиции. Вот как шахматисты, которые играют сеанс одновременной игры. Подошел к доске, посмотрел на эту доску и увидел: в этой позиции нужно ходить так. Сделал ход, забыл про это и перешел к следующей доске. Вот примерно так действует по большому счету российская политика.
С.Пархоменко: Очень свойственно для российской политики: отсутствие каких-то длинных расчетов
Вот у них сложилась эта ситуация, когда на них висят эти убийцы Скрипалей. Можно, конечно, их стряхнуть, а можно попытаться это использовать. В этой позиции, наверное, лучше играть на разрыв, лучше играть на скандал.
О.Бычкова
―
Пока мы с тобой обо всем этом говорим, мне тут пишут разные люди и, в том числе, пишут в разные переписки, что, например, те люди, которые хорошо знают, как выглядит кабинет главного редактора RT, убеждают, что это он и есть, собственно говоря, и всё это похоже на расположение в этом кабинете…
С.Пархоменко
―
Не знаю, я никогда не был в этом кабинете, но я видел его фотографии. На этих фотографиях он был совершенно другой.
О.Бычкова
―
Но это не объясняет качество непрофессионального, а какого-то другого…
С.Пархоменко
―
Это снимали не профессиональные телевизионщики, это снимали люди, которые занимаются видеофиксацией разного рода следственных действий в спецслужбах. Это их работа, несомненно. Ну, бог с ним, мы уже съехали как бы с этого места. Я хочу сказать, что тогда, когда система начинает работать на катастрофу, на разрыв, в ней начинают возникать самые удивительный внутренние артефакты. Мы с тобой не поговорили совершенно про сатисфакцию, которая является чрезвычайно важным словом теперь внутри российской политики.Я хочу сказать только одну вещь. Я хочу очень посоветовать нашим слушателям для понимания того, что происходит, найти в интернете Уголовный кодекс Российской Федерации и прочесть статью 119-ю. Там описано то, что сделал Виктор Золотов. Эта статья называется: «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью». Понятно, что есть много рассуждений относительно того, что «а вы докажите… а вот там сказано внутри этой статьи, что она начинает работать тогда, когда имеются основания опасаться осуществления этой угрозы, а какие здесь такие основания?..» и так далее.
Я знаю, что никто не будет судить Виктора Золотова. Я понимаю, что на него суд не распространяется – тут я возвращаюсь к началу нашей программы, - на него процессуальный кодекс не распространяется тоже. Пока он находится в этом статусе, никто никогда не будет измерять его поступки той меркой, какой измеряют поступки других, не генералов и не руководителей Росгвардии. Другое дело, что совершенно не исключено, что он в скором времени перестанет занимать эту позицию. Ну, тогда, возможно, мы что-то такое увидим.
О.Бычкова
―
Почему перестанет?
С.Пархоменко
―
Да бог его знает, что у них там внутри происходит. И этот ход выглядит в некотором роде в чем-то и самоубийственным. Вполне возможно, что это какая-то последняя попытка человека уцепиться хоть за что-то в тот момент, когда он понимает, что его дела плохи. Уж больно опять же много там идиотизма. Как-то в нормальной ситуации, в нормальном состоянии души человек не может ничего такого произносить публично. Это значит, с ним происходит что-то чрезвычайно важное.Но посмотрите эту 119-ю статью и посмотрите, что происходит сегодня вот с такими высшими руководителями Российской армии. С ними происходят напрямую уголовные преступления, которые они на наших глазах совершают, прямо описанные Уголовным кодексом. Интересный момент, который мы переживаем, правда же?
О.Бычкова
―
Это Сергей Пархоменко и программа «Суть событий». До встречи ровно через неделю. Пока!