Суть событий - 2019-06-14

С.Пархоменко

И всё остальное тоже на месте. Есть трансляция в YouTube на своем обычном канале «Эхо Москвы». Есть мой пост в Фейсбуке, который я выложил за несколько часов до начала программы, чтобы собрать ваши темы, замечания, вопросы.

Ну, и есть Телеграм-канал «Пархомбюро». Он по-прежнему не заблокирован, в нем по-прежнему появляются время от времени всякие прекрасные вещи, особенно всякие подготовительные материалы, которые я собираюсь, готовясь к программе. Я потом их там выкладываю. Это делать удобнее, чем в Фейсбуке. Можно сразу целую стопку положить ссылок или картинок.

Я начну с самого главного, с того, чему я посвятил большую часть своей программы несколько раз тому назад и к чему я считаю обязанным себя вернуться. Помните, история про мальчика Никиту Федутинова, для которого собирали 29 миллионов рублей, потому что нужно было подцепить его к искусственному сердцу? На самом деле, это большой, громоздкий медицинский прибор. Он условно называется искусственным сердцем. Это не то что какая-то пластмассовая коробочка, которая вживляется в грудную клетку. Это не так всё совсем выглядит. Но по функциям это искусственное сердце, которое, может быть — мы все на это надеемся, мы все в это верим — поможет ему дожить до появления донорского сердца, которое ему пересадят и которое, может быть, у него приживется.

И вот для того, чтобы он просто дожил до донорского сердца без всяких гарантий, нужно было 29 миллионов рублей. И фонд «Предание» выдал гарантию на эти 29 миллионов рублей. Хотя, если бы они не собрались, то это означало конец этого фонда и конец всей этой помощи, которую он оказывается огромному количеству разных других людей. Но фонд поверил в то, что эти деньги будут собраны. И они были собраны — вот, что я хочу сказать, вот почему я возвращаюсь к этой теме. Эти деньги удалось собрать. Более того, эта операция уже сделана. Никита этот маленький подцеплен к искусственному сердцу и ждет донорского сердца в Индии. Деньги на пересадку донорского сердца уже есть. Это была та, первая помощь, которая была собрана тем самым фондом. Ее собирать дополнительно не нужно. Так что это замечательно.

Там среди этих 29 миллионов было несколько довольно крупных пожертвований, например, одно было в 100 тысяч долларов. Соответственно, можете пересчитать, сколько это — это было почти 7 миллионов рублей, как я понимаю. Но, конечно, все остальные деньги почти были собраны очень маленькими порциями. Можно на сайте, кстати, смотреть. Можете даже сами себя найти и убедиться, что ваше пожертвование принято и пошло куда надо. Там есть и 50 рублей и 100 рублей, и 500 рублей и 1000, и самые разные пожертвования от самых разных людей. Так что так бывает, что собирают 29 миллионов рублей, когда нет совсем другого выхода. Спасибо всем, кто это делал. Вот с чего я хотел начать.

Теперь, наоборот, неважное сообщение, но оно техническое, организационное: я ухожу в отпуск. Пожалуйста, не дергайте здесь Венедиктова во время его программы, разных других ведущих, не кричите: «Вот Пархоменко уволили — ура! ура! — наконец», или: «Вот Пархоменко уволили — какой ужас, кошмар, конец света». Никто меня никуда не увольняет, я ухожу в отпуск. Вернусь в конце июля только. Ну так получается.

С.Пархоменко: Дело Голунова не закончено ни в каком смысле

На самом деле это не только отпуск. Я еду сначала проводить одну международную конференцию. Это теперь в значительной мере моя работа. Я устраиваю в Европе разные важные и очень интересные конференции с участием российских журналистов. Вот одна из таких конференций состоится в Вильнюсе на днях. Я еду ее проводить. Мне нужно как организатору там быть, и это будет очень напряженная работа. И, к сожалению, не отвлечься на подготовку к эфиру и на сам эфир. Ничего не получится. А потом поеду в отпуск. Так что не волнуйтесь, я тут, всё в порядке. Вот это сюжет технический.

Теперь перед отпуском хочу организовать аттракцион невидимой… невиданной щедрости (невидимой — хорошая оговорка!) аттракцион и ответить на те темы, на которые я всегда получают вопросы — всегда. Не было за последние, может быть, полтора года ни одной программы, когда бы меня не попросили высказаться на эту тему.

И чаще всего я эти вопросы пропускаю по одной простой причине: нет дополнительных новостей, нечего добавить к ранее сказанному. Потому что и тот и другой процесс — это две темы, скажу сразу, сейчас я поговорю на обе из них — очень длинный. Это очень долго, медленно развивающаяся история. И не получается, чтобы новости на эту тему возникали бы каждую пятницу и в каждую пятницу у меня было бы, что нового сказать на эту тему. Но иногда бывает. И в этот раз — тоже.

Первый сюжет — это деньги ЮКОСа. Вы помните, в свое время была совершенно поразительная, сенсационная история, когда специальный арбитражный суд в Гааге вынес специальное решение и присудил 50 миллиардов долларов от Российской Федерации, которая их оказалась должна, акционерам компании ЮКОС, которая была разграблена при участии Российского государства, российских силовых органов, российских спецслужб, российского президента и разных других российских важных обстоятельств.

Всё это было разграблено и деньги были погублены, и компания была уничтожена и поглощена этой совершенно бездарной «Роснефтью», про которую мы с вами время от времени слышим сейчас какие-нибудь поразительные истории типа последней, что, оказывается, там они летают на Мальдивы своим корпоративным самолетом.

Миша Леонтьев, человек, который обычно посылает в жопу всех, кто задает ему вопросы — у него такая профессия, специальный такой пресс-секретарь, который посылает в жопу, — он в этот раз не посылает в жопу, а явно волнуясь, прерывающимся голосом объясняет, что в соответствии с корпоративными стандартами им разрешено проводить деловые совещания на Мальдивах, в Таиланде… Интересно, они непосредственно там в борделях это делают, с молоденькими девочками? А вот интересно, в Гамбурге на Рипербане у них бывают корпоративные совещания? А в квартале Красный фонарей в Амстердаме они тоже проводят свои совещания? Где еще они проводят совещания, кроме Паттайи и других мировых центров детского секс-туризма, точнее секс-туризма с эксплуатацией детей, я бы так сказал?

Хорошее они выбирают место для своих корпоративных совещаний, достойное этой компании, прямо скажем. Ну, О’кей, у каждого свои наклонности. Мы видели этих стареющих, пожилых местами, но чаще всего довольно обрюзгших людей с неприятными прическами. Им, вообще, чаще всего свойственно что-то такое. Но вот Миша объясняет, что это соответствует мировым стандартам. О’кей, такие корпоративные стандарты.

Да, я чуть отвлекся от разграбления ЮКОСа. Результатом было вот это решение арбитражного суда в Гааге, которое после этого было опровергнуто, причем таким интересным способом.

Дело в том, что у этого арбитражного суда в Гааге нет вышестоящей инстанции, поэтому невозможно отменить это дело, но можно зайти сбоку: можно подать просто, что называется, в районный суд города Гааги иск о том, что сам факт рассмотрения этого дела в арбитражном суде является неуместным. И вот это было сделано.

И вот этот второй иск в районном суде города Гааги Россией был выигран. После этого началась длинная история, когда на основании этого в разных странах суды признавали, что они не хотят исполнять решение Гаагского арбитражного трибунала до тех пор, пока там не выяснятся все эти обстоятельства. Пока есть есть решение арбитражного трибунала: Да, Россия должна 50 миллиардов и, значит, столько, нужно арестовывать имущество России, всякие грузы, которые России принадлежат, корабли, самолеты, выставки всякого искусства и прочего, что принадлежит России, за исключением посольского имущества.

Но поскольку есть такое опровержение, есть решение Гаагского районного суда, что не надо было это там рассматривать, то, соответственно, эти национальные суды будут ждать. Так поступил и французский суд и в ряде других стран. И, таким образом, выдача этих 50 миллиардов приостановилась.

Я разговаривал с несколькими людьми из этих объединений акционеров юкосовских, которые занимались этим судом тогда еще, когда дело было выиграно. Они говорили мне: «Мы пониманием, что это занятие нам на всю жизнь. Понятно, что нам никто не отдаст сейчас, через пять минут к нам никто не прибежит с блюдечком с голубой каемочкой, на которой будет лежать 50 миллиардов долларов. Нет, конечно, этого не будет. Сейчас будут попытки всё это отменить. Мы будем в ответ этим заниматься. Мы будем этим заниматься всю жизнь».

Но знаете, это такое занятие, которому стоит посвятить, если как бы речь идет о 50 миллиардах, то, пожалуй, можно этим и позаниматься и потратить на это несколько лет своей жизни, ничего страшного в этом нет.

Что происходит сейчас? Сейчас происходит два обстоятельства. Ожидается, и он уже почти готов, по всей видимости, осенью, в сентябре это произойдет и можно вскоре ждать решение: суд второй инстанции в Нидерландах. Вот то был районный суд города Гааги, который оспаривал подсудность этому самому международному арбитражному трибуналу.

А теперь будет следующая инстанция. Я не знаю в точности, как это называется. Но условно скажем, что то был районный суд, а это будет областной суд в Нидерландах. Как вы понимаете, есть еще другие инстанции. Там всё это до Верховного суда должно дойти. Это будет бодаться туда-обратно. Это нормально. Это так, собственно, и было запланировано, то есть было всем понятно, что это неизбежно. Это первое, чего ждут акционеры ЮКОСа.

Второе, чего ждут акционеры ЮКОСа — это суды в США, которые традиционно ведут себя иначе. Они не считают себя обязанными подчиняться решениями европейских судов разного рода, поэтому для них вот это решение районного суда города Гааги, который оспорил подсудность, для них ничего не означает.

Впрочем, для них ничего не означает решение первоначального этого арбитражного трибунала. Там как бы это рассматривается заново. Но это будет, конечно, важнейший прецедент. В зависимости от этого решения в США, я думаю, многие другие национальные суды — а имущество «Роснефти», как мы знаем, рассеяно по всему миру. Вот последнее время мы с вами про Венесуэлу слышим, что там как-то много имущества «Роснефти» . Так что это будет рассматриваться вслед за американскими судами повсюду.

Всё, что я хочу вам сказать сейчас до маленького перерыва, который нам предстоит, что это занятие на много лет. Не торопитесь, не дергайте никого: ни меня, ни акционеров ЮКОСа. На наш с вами век хватит этого дела. Мы с вами с удовольствием и интересом будем наблюдать затем, как медленно и постепенно торжествует справедливость.

РЕКЛАМА

С.Пархоменко

С.Пархоменко: Эти 5.37 грамма, которые подкинули Голунову и приписали ему, они же откуда-то взялись, правда?

Валерий Августович, а это никак не связано с моими отпусками. «Последний адрес» продолжает свою работу. И обычно каждое второе воскресенье несколько установок: в Москве, в Санкт-Петербурге, в других городах. Последнее время еще в Грузии, в Украине, в Молдове. Мы ждем вот-вот первую такую установку в Германии, потом во Франции. Всё это постепенно расширяется. И это совершенно никак не связано с моими приездами, отъездами, отпусками, рабочим графиком. «Последний адрес» — это большое международное движение, которые функционирует совершенно без всякой связи с тем, принимаю я в этом непосредственное участие или нет.

В частности, могу вам сказать, что послезавтра, в ближайшее воскресенье в Москве будут аж по 4 адресам такие установки. Я очень советую тем, кому это интересно — а я очень надеюсь, что это интересно многим, — обращаться на сайт движения «Последний адрес» poslednyadres.ru. Там в разделе «Новости» вывешиваются анонсы, и на главной странице они же вывешиваются. Посмотрите. В воскресенье будет 4 таких установки. Я буду на двух из них. Так что ждем вас там.

Это чрезвычайно волнующее и иногда буквально душераздирающее зрелище — эти маленькие церемонии, которые мы устраиваем, устанавливая эти знаки. Иногда там бывают родственники. Обычно там бывают жители того конкретного дома, о котором идет речь.

Про ЮКОС я сказал. Давайте перейдем ко второй теме, которая бесконечно фигурирует в тех вопросах, которые я собираю перед каждой программой. Это тема постепенно приближающегося международного трибунала в связи с гибелью «Боинга» МН17 в июле 14-го года. Над Восточной Украиной был сбит этот «Боинг».

Сегодня мы знаем абсолютно точно, что он был сбит ракетой «Бук», принадлежащей российской армии, с территории, которая контролировалась боевиками, сепаратистами на Донбассе. В районе Снежного стояла эта установка на поле. Мы знаем с точностью до нескольких десятков метров, где она стояла. Мы знаем, где упал самолет. Мы знаем маршрут движения этой техники к месту запуска. Мы знаем маршрут движения этой техники обратно к месту дислокации в Курской области. Всё это мы знаем, всё это собрано, всё это многократно доказано.

Теперь речь идет о том, что это становится частью судебного процесса, в котором будет рассмотрен вопрос о вине конкретных организаторов и исполнителей этого преступления.

И вот, действительно, на эту тему есть новости. Новости заключаются в том, что они начали как-то назревать и подниматься примерно 2 недели тому назад. 25 мая было еще раз подтверждено, что в свое время было объявлено международной следственной группой, а именно была возложена, еще раз подтверждена формальная вина на Российскую Федерацию. Я хочу вам напомнить, что впервые это было сказано год назад, еще весной 18 года появились эти формулировки. Тогда об этом говорил министр иностранных дел Нидерландов по имени Стеф Блок. Он сделал тогда специальное заявление и он сказал следующее.

Это опять мой перевод неофициальный, корявый с моим плохим знанием английского, но, тем не менее, не по-английски же мне зачитывать, зачитаю по-русски. Тогда, еще год тому назад это был ключевой момент, начало отсчета на пути к международному трибуналу. Он сказал: «Исходя из выводов международной следственной группы Нидерланды и Австралия теперь убеждены, что Россия несет ответственность за развертывание установки «Бук», которая использовалась для сбития МН17.

Теперь правительство делает следующий шаг, формально возлагая ответственность на Россию. Ответственность государства обусловлено тем, что государство не соблюдает положение международного права. Государство может быть привлечено к ответственности за нарушение одного или нескольких из этих положений. Это законный путь, который Нидерланды и Австралия теперь решили использовать, — почему Нидерланды и Австралия? Потому что огромное количество граждан этих стран, большинство, собственно пассажиров были гражданами этих стран — Обе страны считают Россию ответственной за ее участие в катастрофе рейса МН17.

С.Пархоменко: Миша Леонтьев, человек, который посылает в жопу всех, кто задает ему вопросы — у него такая профессия

.Привлечение государства является сложным юридическим процессом. И для этого есть несколько способов. Нидерланды и Австралия сегодня, — это было год назад, напомню, — попросили Россию вступить в переговоры, направленные на поиск решения, которое оправдало бы огромные страдания и ущерб, вызванные падением МН17.

Возможным следующим шагом является представления дела в международный суд или организацию для вынесения решения. Привлечение России к ответственности за ее участие в уничтожении рейса МН17 на основе международного права — это действие отдельное от уголовного преследования и любого судебного преследования лиц, совершивших сбитие рейса МН17. Расследование международной следственной группы продолжается. И государственная прокуратура должна решить, будут ли лица идентифицированные как подозреваемые и обвинены».

Вот ради этой последней фразы я вам читал эту большую цитату. Потому что ровно сегодня было заявлено, что в Нидерландах пройдет в ближайшие дни, видимо, 19 июня большая пресс-конференция и специальная такая конференция для всех заинтересованных лиц. Она пройдет в городе Ньивегейн. Уж даже час известен: в 14 часов по московскому времени 19 июня в Нидерландах. И будет идти прямая трансляция в YouTube-канале. Будем с вами все смотреть. На этой конференции будет озвучены имена некоторых причастных к крушению самолета. Вот это то самое и есть: государственная прокуратура должна будет решить, будут ли лица идентифицированы как подозреваемые и объединены. Вот! Вот теперь мы 19 числа этого года, год спустя после того заявления будем это иметь — будем иметь эти имена.

В общем, мы с вами более-менее представляем, кто это, потому что расследование зашло уже очень далеко, и очень многое публиковалось. Речь идет о том, что все эти публикации для суда не имеют значения. Мы с вами можем сколько угодно читать Bellingcat, мы можем сколько угодно читать различные российские сайты, медиа российские, в частности, «Новую газету», где Павел Каныгин занимается невероятно упорно и невероятно подробно этим делом, и ведет его шаг за шагом, буква за буквой. Я совершенно восхищен работой этого человека и его коллег, которые вместе с ним это делают. Так что мы с вами это всё читаем, и мы с вами это всё знаем.

Но суд этого как бы не знает, потому что он еще не начался. И в суд публикации не предъявишь. В суд должны быть предъявлены жесткие доказательства, те самые, на основе которых делаются эти публикации. И вот последнее, что мы имеем. Вы помните, что уже многократно было продемонстрировано с использованием колоссального количества видеосъемок и фото, которые были обнаружены в сети, были найдены буквально метр за метром пути доставки и, наоборот, вывоза этой самой ракеты на стартовую позицию и обратно.

Очень изящно, надо сказать, научились идентифицировать конкретное место. Это делается по рельефу местности, который сравнивается со спутниковыми снимками. Это делается по всяким опознавательным знакам на месте, и довольно часто этими знаками оказываются рекламные щиты, потому что известно, с какого по какое число эта реклама конкретная висела на этом месте; витрины магазинов, проезжающие мимо автомобили, на которых видны номера и можно установить эти автомобили и их владельцев и когда они проезжали, и где они проезжали.

В общем, уже накоплен очень большой опыт, такая изощренная техника опознания разного рода видео. Мне доводилось присутствовать, скажем, однажды на лекции одного из ведущих экспертов Bellingcat . Его зовут Арик Толер. Он выступал как-то в Вашингтоне и очень подробно рассказывал о том, как опознаются, как сравниваются между собой разные съемки для того, чтобы определить время и место той съемки, по которой, казалось бы, даже не поймешь, вроде бы нет никаких прямых указаний. Но на самом деле можно это установить по разного рода косвенным указаниям, которые там есть.

И есть абсолютно точное понимание, какая конкретная там была установка. Она определена по множеству характерных, уникальных элементов ее внешнего вида. Это всякие пятна краски, вмятины, расположения кабелей, которые видно снаружи, которые подключены ко всяким электроустановкам; характерные особенности катков, на которые опираются гусеницы, полустертый номер.

В общем, всё это абсолютно точно ясно. И сегодня мы знаем, откуда взялась установка, откуда она ехала, куда приехала. И мы примерно понимаем, кто обычно ее обслуживает. Давайте я на этом месте остановлюсь, и мы вернемся к этой же теме после перерыва в программе «Суть событий» буквально через 3–4 минуты после новостей.

НОВОСТИ

С.Пархоменко

С.Пархоменко: Через Россию пролегает колоссальный наркотический поток. И эти 5.37 грамма ответвились из этого потока

И вот по этим документам… Я держу их перед собой, они опубликованы в «Новой газете», можете посмотреть, уже несколько дней прошло, как они там. Один из этих документов — это телефонограмма, как организуется сопровождение и как появляется техника, какая именно, которая должна сопровождать караван с этим «Буком».

А второй очень интересный документ от 15 июля 14-го года (это за два дня до того, как произошла эта катастрофическая диверсия) в нашем распоряжении — «нашем», то есть читателей «Новой газеты» — появляется выписка из приказа командира войсковой части, где он распоряжается о том, чтобы тем военнослужащим, которые прибыли в этот опорный пункт город Миллерово, недалеко от украинской границы, недалеко от границы с Донбассом, но это город еще на российской территории, — чтобы им был выдан сухой паек на 5 дней (2 дня туда, 2 дня обратно и 1 день там, как мы с вами понимаем). Это означает, что эти военнослужащие — они там все перечислены, их, как я понимаю, около 200 — отправляются куда-то дальше. Куда, непонятно. Они из этого близкого к границе с Донбассом населенного пункта отправляются в некоторую командировку, в которой их будет невозможно будет нормальным способом кормить. Поэтому их снимают с так называемого котлового довольствия.

Понятно, что это не на территории Российской Федерации, потому что на территории Российской Федерации почему бы их не кормить по-человечески горячей пищей утром, днем и вечером как положено. Их отправляют куда-то, где это невозможно. Легко предположить, что их отправляют в зону боевых действий. И это те самые люди и той самой части, о которой до сих пор было известно… вот был прослежен этот путь из части в Курской области вот эта машина с бортовым номером 332, а часть это 53-я бригада ПВО, войсковая часть № 32406.

Именно по этой войсковой части есть документы, которые опубликованы сегодня. Один документ — это телефонограмма об организации перевозки а другой документ — это выписка из приказа по организации этого питания в зоне боевых действий по этой войсковой части 32406, расквартированной под Курском. В составе ее, собственно, был этот конкретный агрегат, эта пусковая установка, которая 23 июня начала движение. 25 июня прибыла в Ростовскую область в Миллерово в 30 километрах от украинской границы. И вот, соответственно, за два дня до запуска она отправилась дальше. Люди получили сухой паек. Два дня они собирались ехать туда, день пребывать там, и два дня ехать обратно. Вот так мы получаем 17 июля, когда, собственно, всё и произошло.

Теперь я считаю, что отдал два своих важных долга, поговорив о новостях этих двух тем. Что касается «Боинга» МН17, ждем 19 июня, когда произойдет эта большая пресс-конференция, когда будет транслироваться впрямую в YouTube, где будут названы имена виновных. И, по всей видимости, повторю, это последний подготовительный шаг перед началом судебного заседания, судебного процесса, где будут рассматриваться все эти доказательства. Все они собирались на протяжении последних всех этих лет.

С.Пархоменко: Можно подбросить и слова, как выясняется, можно подбросить и бумаги, можно подбросить и мысли

И последнее время ясно очень было видно — я много раз говорил про это, — что уже больше не собирают никаких доказательств, а собирают как бы провенанс — вот такое я употреблю слово, — базу для уже имеющихся доказательств. То есть, например, очень часто международная следственная группа обращалась к населению этих районов, где происходили все эти действия, с просьбой подтвердить какие-то, уже известные вещи. «Пожалуйста, сообщите нам, кто видел человека такого-то, выглядящего так-то» или: «Машину, выглядящую так-то, проезжавшую в такое-то время, в таком-то месте в таком-то направлении. Если вы это видели, то, пожалуйста, дайте нам знать». Это означает, что следствие уже всё знает, но следствие хотело бы поддержать свое знание еще всё новыми свидетельскими показаниями. И оно собирало эти свидетельские показания. Есть записи, аудиозаписи, которые были перехвачены, где люди хвастаются, что у них есть «Бук».

Во всей этой истории меня больше всего поражает какая-то невероятная упертость российской власти. Почему не признать это? В конце концов, воюют в Донбассе разнообразные подонки, всякий сброд бандитский, который туда собрался, который организует там и продолжает уже на протяжении многих месяцев эту войну. О’кей, они получили в руки эту пусковую установку. Вот классический случай не обезьяны с гранатой, а бандита с ракетой. Они получили в руки пусковую установку. Они из нее выстрелили в белый свет как в копеечку. Попали в гражданский самолет, сбили его. Ну, может быть, надо их найти, может быть, надо их предъявить?

Потому что сейчас ведь что будет? 19 числа, по всей видимости, будут объявлены эти имена. Зачем это делается? Будет обращение к Российской Федерации с требованием этих людей предоставить для участия в суде. Российская Федерация будет заявлять (если она будет продолжать действовать в той же выморочной идиотской логике, в которой она продолжает действовать до сих пор), что «нет, мы этих людей вам не дадим, потому что они тут ни при чем. Какие ваши доказательства?» Они же это говорят — официальные лица Министерства обороны, а так же Российского МИДа — в ответ на любые предъявленные им улики, свидетельства, видеосъемки, аудиозаписи и так далее, — что это всё неправда. И обычно предлагается что-нибудь другое.

Помните, была смешная история про то, как международная следственная группа — хотя что там смешного во всех этих историях? Они все очень несмешные, но своего рода комизм можно в этом обнаружить — так вот была такая история, когда были предъявлены конкретные обломки ракеты, на этих обломках была маркировка. И было совершенно очевидно, как эта маркировка расшифровывается. Но зачем-то Российское Министерство обороны начало объяснять, что нет, она расшифровывается не так, а сяк. Ну, зачем? На самом деле это ведь всё видно, всё написано.

Я уж не говорю про какого-нибудь главу «Комсомольской правды» Сунгоркина, который лично интервьюировал человека, который врал про то, что он видел какого-то летчика, который сбивал. Я уж не говорю про упоминавшегося сегодня Михаила Леонтьева, который лично представлял на «Первом канале» очень трогательный, от руки нарисованный фотомонтаж, где летел украинский истребитель или там штурмовик, не помню, сбивать «Боинг» МН17. И при ближайшем рассмотрении выяснялось, что этот самолет должен быть размером с футбольное поле, чтобы он был такого размера на съемке. А потом очень быстро обнаружили ту исходную фотографию, в которую была вклеена картинка с этим самолетом и так далее.

Это, конечно, очень смешная история, трогательная по-своему, как люди верят, что им удастся заговорить беду. Вместо того, чтобы спокойно, хладнокровно сказать: «Ну да, мы совершили ошибку. Мы выдали эту ракету бандитам. Бандиты из нее выстрелили. Давайте мы попробуем нашу вину, так сказать, избыть». В конце концов, для Российской Федерации это не такая страшная возможность выплатить очень крупную компенсацию этим семьям или способствовать осуждению и выдаче непосредственных виновных. Есть, конечно, вероятность, что их всех поубивали за это время. Потому что мы же видели с вами эту зачистку лидеров ДНР и ЛНР, все эти взрывы в лифтах, в кафе «Сепар» и всё остальное. Совершенно не исключено, что это связанные вещи. В некотором роде они есть, и среди прочих мотивов уничтожения этих людей есть и этот.

Ну, посмотрим, в общем. До 19-го ждать недолго.

Теперь должен я сказать какие-то слова про Голунова, хотя долго говорить не хочется. Много было сказано и написано. Я скажу вот что. Я как-то повернусь не назад, а вперед в связи с этим. Очень важно отдавать себе отчет, что дело не закончено ни в каком смысле.

Во-первых, не закончено само дело о подброшенных наркотиках, провокации, избиении, о том, как происходило задержание и содержание журналиста Ивана Голунова в то время, когда он находился в руках российских силовых органов и вот этих людей, которые осуществляли эту провокацию. Это дело не закрыто, оно продолжается. Следственный комитет его ведет.

Но дело не только в этом. Дело еще в том, что то, из-за чего это все было устроено… Ведь его же на улице поймали не за то, что он в очках и не за то, что он блондин, и не за то, что у него на плече сумка, а за то, что он разбирался в совершенно конкретных обстоятельствах. По всей видимости, это связано с похоронным бизнесом московским и с теми силовыми органами, которые его крышуют (назовем вещи своими именами), с теми силовиками, с теми офицерами, которые наживаются на похоронном бизнесе.

Похоронный бизнес хорош двумя вещами. Во-первых и в главных, он хорош тем, что он касается любого из нас. Каждый из нас когда-нибудь оказывается клиентом этого бизнеса. Не потому, что все мы смертны, а потому, что у нас у всех есть родители, дяди, тети, бабушки и дедушки и прочие родственники. И каждому из нас рано или поздно приходится приходить к этому бизнесу со своими деньгами в трясущейся руке и говорить: «Возьмите мои деньги, потому что у меня умер такой-то, и мне нужно его похоронить». В этот момент с нами, тепленькими, можно делать абсолютно всё что угодно на самом деле. Мы плохо сопротивляемся в этот момент по вполне понятным причинам.

С.Пархоменко: Что касается «Боинга» МН17, ждем 19 июня, произойдет пресс-конференция, где будут названы имена виновных

Есть огромное количество людей, которые этим живут и другое количество людей, которые живут тем, что покрывают, защищают, отмазывают и оправдывают тех, в свою очередь, кто этим живут и получают за это мзду. Эти люди никуда не делись. Эта история продолжается. Будут еще публикации. Одна из них, как я понимаю, будет совсем скоро. И есть все основания считать — ну, мы с вами не читали эту публикацию, — но есть все основания считать, что в ней будут названы имена. Имена — это самое страшное.

Так что никуда эта тема не рассосалась. А следовательно, не рассосалась, например, угроза, которой подвергаются все те, кто заняты расследованием и разоблачением этого дела. Это прежде всего, Иван Голунов, собственно, это его редакция, редакторы, которые читают его текст, корректоры, которые читают его текст, верстальщики, которые заверстывают этот текст на сайт, администраторы — все, кто имеет возможность видеть этот текст, над ними всеми есть прямая сегодня угроза. Все они ходят под прямой опасностью со стороны людей, который, как мы с вами видели своими глазами, способны использовать достаточно мощные силовые организмы: все эти подбросы наркотиков, суд и прочее. Угроза сохраняется.

Но кроме того есть еще и информаторы, есть еще и те люди, от которых Иван Голунов и его коллеги получили об этом сведения. Эти люди существуют, эти люди где-то есть. Документы, разные свидетельства не имеют обыкновения ходить своими ногами. Всегда есть кто-то, кто эту информацию решил по каким-то соображениям предоставить журналистам. Когда мы говорим, что журналист что-то нашел, что-то добыл, что-то расследовал и так далее, мы с вами понимаем, что источником всегда является живой человек за исключением тех случаев, когда речь идет о каких-то базах данных, реестрах и прочем, что имеет какую-то неодушевленную природу. И то, надо сказать, что для того, чтобы какой-то реестр появился в интернете, нужно, чтобы кто-то туда этот реестр положил, чтобы кто-то зарядил, наполнил его информацией. Так всегда в основе есть человек, в основе конкретное лицо, которое обладает какими-то сведениями, который, контактируя с журналистом прямо или косвенно, удаленно или непосредственно, ему это информацию выдает.

Так что это всё продолжается как ни в чем не бывало. Это все совершенно не кончилось. И нет никаких сомнений, что эта история будет иметь очень большие последствия, потому что понятно, что такого рода объем этого бизнеса, каким обладает похоронных бизнес в Москве и в ее окрестностях, этот объем сам по себе предполагает колоссальных по своему влиянию людей, предполагает участие очень высоких чинов. Предполагает столкновение очень высоких интересов. Скорей всего, это совсем высоко, совсем на уровне федеральных органов полиции, ФСБ, Следственного комитета, прокуратуры, Росгвардии и так далее. Это не решается ни на уровне лейтенантов, ни на уровне капитанов, ни на уровне полковников, ни даже на уровне тех генералов, какие поменьше. Это самые большие генералы и сидельцы в самых больших кабинетах в самых главных кремлевских зданиях. Так это предопределено просто объемом этого бизнеса.

Есть еще некоторое количество таких бизнесов, которые глубоко криминализованы. Собственно, наркотический бизнес. Понятно, что эти 5.37 грамма, которые подкинули Голунову и приписали ему, они же откуда-то взялись, правда? Кто-то их сварил, кто-то их доставил. Кто-то их в свое время вырастил, кто-то их перевез с места на место. Через Россию пролегает колоссальный наркотический поток. И эти 5.37 грамма они ответвились из этого потока. Мы с вами заглянули немножечко в маленькую щелочку, когда была знаменитая история про Аргентину и про все эти самолеты, которые гоняли туда-сюда с сотнями килограммов героина. Другая история похожая была, помните, с кораблем, который задержали на островах Зеленого мыса, они же Кабо-Верде.

Так что это сравнимые вещи: наркотическая мафия, похоронная мафия. Есть еще цветочная, фруктовая и прочая, там, где большое количество наличных, там, где большие денежные потоки и где это прикрывается на самом верху. Вот это очень важно.

Пожалуйста, не думайте, что дело Голунова закончено хоть в каком-нибудь смысле. Оно не закончено именно в сугубо криминальном смысле, связанном с его арестом, ни в смысле его базы и, собственно, содержания его криминального.

И следующая история, без которой, конечно, эта передача была бы не полна — это история о «Новом величии», о том, что следует за Голуновым. Совершенно понятно, что эта индустрия провокаций только в одной из своих форм существует как провокация с помощью наркотиков. Хорошо не обязательно подбрасывать что-нибудь. Можно подбросить и слова, как выясняется, можно подбросить и бумаги, можно подбросить и мысли. Можно подбросить структур организации, которая никогда не существовала.

Вот, собственно, в те дни, когда мы все с вами сильно беспокоились по поводу Голунова и его судьбы, по поводу того, что будет с разными маршами и шествиями по этому поводу, в суде происходило чтение по делу «Нового величия». И это была вполне поразительная вещь. Там речь идет тоже о провокации. По существу, оно ничего не отличается от голуновского: и там провокация и тут, и там подбросили и тут подбросили. Только тут подбросили провокатора по имени Руслан Д. На самом деле хорошо известно, как его фамилия в действительности, но давайте продолжать его называть так, как он фигурирует в уголовном деле. Но вот что поразительно: он не фигурирует в обвинительном заключении. Вот представьте себе голуновское дело, из которого вдруг исчезли, собственно, наркотики. Вот есть журналист Голунов. Он задержан за то, что он злодей, плохой человек. А всю историю с наркотиками мы вам рассказывать не будем. Подкинули, не подкинули, засунули, не засунули — это больше не имеет значения. Он злодей.

С.Пархоменко: На наш век хватит дела ЮКОСа. Мы будем наблюдать за тем, как постепенно торжествует справедливость

Вот так и тут. Есть группа молодых злодеев, которые замыслили антигосударственное дело. Чего они его замыслили, непонятно. Никакого провокатора там не было. Если послушать обвинительное заключение, ничего этого не существовало. А существовала только 19-летняя девочка по имени Маша Дубовик (ну, на тот момент 19-летня, сейчас она чуть побольше), которая, собственно, и выставлена в этом обвинительном заключении организатором.

И дальше эти дети буквально, вот на самом деле совершили страшное преступление: они невероятный по дерзости, опасности и ожесточению совершили поступок — они открыли чат. В чате они буквально обсуждали, что в их прекрасной России будущего — это прямо цитата, это прямо стало известно следователю, что они сказали в чате, — что в их прекрасной России будущего не будет статей Уголовного кодекса с политическими обвинениями. Это ужасно, согласитесь, что это полная катастрофа. Это, кстати, очень любопытно, что если послушать вот это обвинительное заключение — а свидетели того, как его там читали, люди, которые присутствовали в суде, — говорят о том, что оно выдержано в совершенно фантастических узнаваемых сталинских интонациях — там нет ни одного поступка, который они совершили. Самый ужасный поступок, который как бы доказывает их намерения, вот поступок, нечто, что они сделали — они сбросились деньгами на покупку принтера. Это главное свидетельство того, что они затеяли государственное преступление — они купили принтер. Всё остальное — это разные мысли.

Например, они делились рецептами, — говорит нам обвинитель, — «коктейля Молотова». Они не изготовили этот «коктейль Молотова» ни разу, они ни разу не применили эти свои знания этих рецептов, но они друг другу рассказывали, как это делается. Они буквально говорили о том, что банду Путина — под суд. Вот на самом деле они в своем чате сказали: «Банду Путина — под суд». Вы, понимаете, о чем идет речь?

Вот так это там происходит сегодня. В общем, на самом деле это, может быть, даже не самая плохая новость, что это их обвинительное заключение носит такой истерический характер, такой бешеный, я бы сказал, характер и в нем нет, собственно говоря, ничего, кроме этих дурацких слов. И понятно, что следствие очень торопится, потому что если рассчитать от момента начала этого следствия и от момента первого решения о заключении под стражу части обвиняемых по этому делу (они не все под стражей, там лица мужского пола сидят в СИЗО, а лица женского пола сидят под домашним арестом), то выясняется, что максимальный срок выходит. Похоже, что нужно это всё совсем прекращать. И это произойдет, как я понимаю, в августе. Поэтому суд начал о страшной силой торопиться по этому поводу.

А мы с вами начали снова и продолжаем очень внимательно за всем этим следить. Это была программа «Суть событий». Это Сергей Пархоменко. Я удаляюсь в отпуск. Пожалуйста, не волнуйтесь. Встретимся с вами в августе. Всё будет хорошо. И вам тоже приятно отдохнуть. Всего хорошего, до свидания!