Захват заложников в Беслане - Райан Чилкот - Своими глазами - 2004-09-10
10 сентября 2004 года
В прямом эфире радио "Эхо Москвы" Райан Чилкот, корреспондент телекомпании CNN
Ведущий: Матвей Ганапольский
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Программа 'Своими глазами'. Я напоминаю, что программа 'Своими глазами' это обязательный свидетель событий. Он как будто рассказываем вам фильм, то, что он видел. Сегодня наш гость корреспондент телекомпании CNN Райан Чилкот. Здравствуйте, Райан.
Р.ЧИЛКОТ - Здравствуйте, Матвей.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Он 9 лет работает в CNN фактически. Мы с ним, с Райаном, говорили до начала передачи, не будем подробно на этом останавливаться, но фактически свидетель всех наших неприятностей.
Р.ЧИЛКОТ - Да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Начиная от взрывов жилых домов, в общем, заканчивая вот этими событиями. Вы появились в Беслане на второй день, да?
Р.ЧИЛКОТ - Да, где-то во второй половине дня
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Я напомню, что Райан сейчас будет самым подробным образом нам рассказывать, и если у вас будут вопросы, то, пожалуйста, наш эфирный пейджер 974-22-22 для 'Эхо Москвы'. Послушайте, что он говорит. Сами сравните то, что он говорит с тем, что вы слышали из других источников. И будете уже делать выводы. То самое главное, для чего существует 'Эхо Москвы' для того, чтобы радиослушатели сами делали выводы, а не спрашивали эти выводы у гостей.
Итак, когда вы узнали о взрыве в Беслане, когда вы приехали в Беслан и что происходило?
Р.ЧИЛКОТ - Узнал я о ситуации в Беслане почти сразу. Потому, что информация была по агентствам почти сразу передана. Я тогда находился дома, в Москве, потому, что мы освещали события, которые произошли на станции метро 'Рижская'. И я пошел спать после этого дела, около четырех часов ночи и решил, что хотя первый день школы, и хотел сам повести своего ребенка трехлетнего в школу. В детский сад, первый день. Я решил лучше выспаться, потому, что я ожидал, что буду освещать и последствия событий на 'Рижской'. Весь день. И решил хотя бы выспаться до 11, до 12. Но был звонок, сказали, что тревожные сообщения о захвате школы на юге России. Я подумал, что не может быть так, но все равно побежал на работу, и вот так. Начал освещать из нашего московского бюро. Потом: Мы между тем искали. Между включениями, там был огромный интерес этой истории сразу в Америке, и вообще по всему миру. У нас эфир и в Америке, и по всему миру. И между включениями мы попытались найти возможности туда полететь. Но мы не находили, мы нашли первую такую возможность только через день. То есть в середине второго дня. Это был уже четверг. Мы с утра полетели. Прилетели в аэропорт 'Беслан', так называется, по-моему даже аэропорт: Да, точнее аэропорт называется 'Владикавказ', но он уже находится на территории Беслана. Города Беслана. Это 5 км от самого места событий, от этой школы ?1. Прилетели, огромный был интерес, как только прилетели, у нас был еще коллега из журнала 'Тайм'. Пишущий журналист, который на месте, и он уже выходил в наш эфир, говорил о том, что прогремели два взрыва и что дым идет от школы. Пока мы разгрузили багаж, получили его в аэропорту... Я сам пошел, посмотрел, вскоре. Видел там дым идет, но я не мог понять, дым идет от того места, где школа, или дым идет от какого-то еще места. Там еще промышленности немало. Так, что я решил, что не буду говорить на эту тему вообще, пока я не добрался до места. Ну, мы там, собственно говоря, были через пол часа, минут через 50 уже начал включаться оттуда.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - И вот, что вы видели перед собой?
Р.ЧИЛКОТ - Когда мы приехали, были сотни людей. Сразу, что касается родственников, они ходили, там была такая площадь сразу за территорией школы, и они были небольшими группами по всей территории этой площади. Ходили туда-сюда. Их было много. Несколько сотен человек. Были так же правоохранительные органы, милиционеры. Может быть, тоже человек тоже 100. Было очень много коллег моих из зарубежных журналов, и телевизионные компании, российские телекомпании. Грубо говоря, там были все журналисты, которых я за эти 9 лет в России видел на всех больших новостях. И что меня очень впечатлило, что периодически, ну, каждые минут 40, появлялся какой-то, мне еще не было понятно, откуда, человек, и стал что-то говорить. И сразу этого человека окружило огромное количество людей, где только могли стоять, чтобы слушать. У него не было громкоговорителя. И вот, он стал перед камерой и начал говорить в камеру какую-то последнюю информацию. Оказалось, что это был, как я потом выяснил, пресс-секретарь регионального правительства, Северной Осетии. Меня это очень впечатлило, что информация ходит по этой площади, и они находятся только для того, чтобы получить хоть какую-то информацию. И это было просто дико, что такое количество народа окружает этого человека, и ждут, каждого слова:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это были родственники?
Р.ЧИЛКОТ - Это были родственники. Они стояли и передавали друг другу, по мере возможностей. Кто ближе, следующим образом, соседу по толпе. Что они слышали от этого человека. Ему естественно приходилось говорить это несколько раз, потому, что люди хотели услышать своими ушами.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Как вы расположились там, на этом месте? Что должна была увидеть ваша камера?
Р.ЧИЛКОТ - Что можно было увидеть? Там уже агентства свои тарелки: У нас был с собой, то, что называется, видеофон. Все видели, эта такая компьютерная...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Дерганная такая, компьютерная картинка
Р.ЧИЛКОТ - Да, да. Но мы еще не раскрыли это оборудование, у нас уже была договоренность по чужим тарелкам выступать. И мы начали выступать. У них тарелки уже были расположены так, что можно было посмотреть на стенку, которой огородили эту площадь школы от людей. То есть просто была видна эта стенка, была видна толпа людей, которая там собралась.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вот, когда вы там находитесь: У вас было много прямых включений:
Р.ЧИЛКОТ - Да. Очень много. Они были каждые 20 минут
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - И вы подолгу, мы смотрели, это был длинный эфир. О чем вы рассказывали? Вообще эта специфика, которую, к сожалению, в эти трагические дни приходилось осваивать и нашим журналистам. Долго и подробно рассказывать о том, что происходит. Я подчеркиваю, долго. О чем вы говорили, что вы рассказывали?
Р.ЧИЛКОТ - Что можно было говорить? О чем можно было говорить? Можно было говорить о том, что я видел, о родственниках:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Но это была достаточно скупая информация
Р.ЧИЛКОТ - Ну, скупая информация: Сами родственники подходили, я к ним подошел. То, что они мне говорили, уже было достаточно удивительно, и мне показалось очень интересно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Почему?
Р.ЧИЛКОТ - Потому, что, например, первые люди, с кем мне удалось разговаривать, они мне рассказывали, что они там сидят с 9.30, с 9.40 минут следующего утра. То есть это уже было 2 - 3 часа дня, следующего дня. Они сидели, вот эта семья конкретная, они сидели на скамейке, рядом с воротами в школу, примерно 30 часов, если память не изменяет. Они рассказывали, вот эта семья, они искали племянницу, племянника и бабушку, которая пошла с ними на линейку. И это было очень тревожно, они мне рассказывали, о том, как они сами не могут есть, потому что они услышали, что их близкие тоже не могут есть:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не кормят.
Р.ЧИЛКОТ - И им даже невозможно себе представить, что они бы что-то поели. Они также начали сразу говорить, что там не какие-то 150 - 350 заложников, как нам говорят. Они сразу начали говорить - слушайте, пожалуйста, нас, там минимум 800, 900, 1200. Так сказали.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Давайте теперь поговорим о поступающей информации. Здесь, в Москве по телевидению передавали какие-то определенные версии. Сколько там заложников, кто напал и так далее. Вот все эти люди, которые там находились возле школы, откуда они получали информацию? Они что, держали радиоприемники, у них были портативные телевизоры, или кто-то приходил, рассказывал?
Р.ЧИЛКОТ - Да нет. У них ничего такого не было. Я думаю, что, может быть, кто-то из родственников сидел дома и смотрел телевизор. Но эти люди, они рассчитывали на одного человека. Вот это был этот пресс-секретарь правительства Северной Осетии, который периодически, каждые минут 40, полтора часа, выходил и рассказывал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Что-то говорил.
Р.ЧИЛКОТ - Да. Мы его тоже слушали, потому, что это был единственный источник на месте официальной, так скажем, информации. Поэтому все, и родственники, и журналисты, которые были на месте, были привязаны просто к информации этого человека. А так, конечно, между тем, было очень много информации, поступающей из Москвы, из агентств. Часто без ссылки. Это была сложная информация.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А как вы наблюдали за ней? Вы же находились там же, на площади?
Р.ЧИЛКОТ - У нас в московском бюро есть люди, которые отслеживают 'Интерфакс':
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - То есть вам звонили?
Р.ЧИЛКОТ - Мне звонили, и я им звонил. Отслеживали они 'Интерфакс', 'АФП', 'Рейтер', российские телекомпании, НТВ. РТР, ваш эфир.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Скажите, а вот когда эти люди, родственники, слушали представителя властей, и он что-то рассказывал, какая была реакция?
Р.ЧИЛКОТ - Я бы сказал, у них была реакция возмущенных людей. Они были недовольны.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Чем? Тем, что он говорил, или вообще ситуацией?
Р.ЧИЛКОТ - Они были недовольны и поступлением информации, то есть они считали, что не получают достаточного объема, и, как я уже говорил, очень много из них считали, что та информация, которую они получают, не соответствует их представлениям. То есть они считали, что там гораздо больше народа. И они начали кричать, что, почему вы нам лжете:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А он вышел и говорил про эти 350 человек, да?
Р.ЧИЛКОТ - Да. Цифра была 354: Я, честно говоря, сейчас не могу сказать по хронологии, когда появилась эта цифра, потому, что сначала было сказано - около 150-ти, потом была названа цифра 354. У двух людей, я помню, были плакаты. И вот, на одном из двух плакатов было написано - 'Господин Путин, там гораздо больше заложников. Там заложников 800' А на другом было: 'Господин Путин, выполните требования захватчиков. Сохраните наших детей'. Вот, было два плаката среди толпы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Знаете, то, что нам показывали в начале, производило такое странное впечатление: Ну, мы как-то привыкли, что существует четкое оцепление, что-то ограждают: Что видели вы? Вроде бы там, как-то достаточно свободно все ходили, причем с оружием:
Р.ЧИЛКОТ - Там было оцепление, потому что просто по географии, эта школа и территория этой школы, они были уже огорожены. Забором, зданиями. И получилась такая: От того, где был доступ, все равно надо было ходить минут 6, хотя бы, добраться до самой школы. То есть, да, тоже меня впечатлило, что очень много доступа, но не было доступа, конечно, к тому месту, где происходили события. Мы все были за забором.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А много было вооруженных людей?
Р.ЧИЛКОТ - Первоначально не так уж много. Я ожидал гораздо больше
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А почему вы ожидали гораздо больше?
Р.ЧИЛКОТ - Ну, просто опыт:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Нет, я имею в виду, не представителей вооруженных сил, спецслужб, милиции, я имею в виду обычных горожан.
Р.ЧИЛКОТ - Нет, обычных горожан, я так сразу много не увидел во второй день. Они затем появились. Мне не было понятно, кто есть кто. Потому, что даже если человек, в России, бывает, что одет в гражданскую форму, то это не означает, что этот человек не представитель правоохранительных органов. Так что я не был уверен, что: Это потом мне сказали, что вот эти люди - ополченцы. Но с взгляда этого не поймешь.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Тут поступили вопросы на пейджер. Николай спрашивает: 'Чувствовалось ли давление цензуры?'. Ну, он, правда, спрашивает в работе российских журналистов, освещавших бесланские события. Я не знаю, есть ли у вас какая-то информация про это. Но я чуть перефразирую его вопрос - вам говорили, где стоять, что показывать?
Р.ЧИЛКОТ - Нет. Такого вообще не было. Я скажу, что я не чувствовал никакой цензуры. Единственное, что, видя уже немало таких ситуаций в России, я решил для себя, что если я перед собой обнаружу огромное количество военных, которые собираются осуществлять какой-то штурм, я не буду направлять на эту группу свою камеру, и говорить в реальном времени о том, как осуществляется штурм. То есть, мне показалось, что: там дети, там взрослые, и не дай бог, если действительно:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Спровоцировать, да?
Р.ЧИЛКОТ - Да. Я сам себя ограничил. А так, никто мне ничего не говорил.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вот, когда вы вели свой обычный репортаж, вы все говорили, или у вас была все-таки в этом смысле самоцензура?
Р.ЧИЛКОТ - Нет. Я и говорю, что единственные какие-то ограничения - это было то, что я сам решил, что если я увижу, что передо мной, вдруг увижу, что сейчас будет штурм, то я об этом:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Я напомню радиослушателям, Райан Чилкот, корреспондент CNN, свидетель событий, программа 'Своими глазами'. Я вот хотел бы чуть подробнее поговорить. Вот, вы стоите и говорите: Ну, ясно, что они там не смотрели CNN, наверное они там смотрели какие-то российские каналы:
Р.ЧИЛКОТ - Да. Это понятно. Ну, может быть :
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Даже российское телевидение, я имею ввиду Россию, как страну, не конкретный канал. Там, например, - что у вас происходит? И корреспонденты наши говорили, они же должны были говорить - вот сейчас там собрались люди, мы видим военные где-то: Это же, все-таки информация, понимаете.
Р.ЧИЛКОТ - Информация, да. Но я говорил немало о присутствии военных и о передвижении, скажем так, но я всегда говорил так, что то, что я вижу, не означает, что в какой-то момент, самый ближайший будет штурм. То есть это было мне не понятно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы об этом говорили?
Р.ЧИЛКОТ - Я говорил. Говорил, что ходят военные, но это не похоже на то, что вот сейчас будет какой-то штурм. Было много военных:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А если бы вы увидели, что, похоже, вы бы сказали?
Р.ЧИЛКОТ - Что будет штурм? Нет, я бы не говорил об этом.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну, вот, простая ситуация, подъезжают машины, военные разбегаются, залегают, держат: Вот вы бы об этом сказали, или нет? Вы же обязаны говорить то, что вы видите?
Р.ЧИЛКОТ - Сложный вопрос:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы понимаете, почему я задаю его вам? Потому, что я как зритель пытаюсь понять: Не то, что насколько я могу верить CNN, понимаете. CNN это американская компания:
Р.ЧИЛКОТ - Нет, ну а почему люди считают, что если ты об этом не говоришь, если ты это видишь, то это означает, что ты недостоверно докладываешь, или рассказываешь о том, что происходит? Например, я говорил, открыто в эфире, неоднократно, что я не собираюсь говорить, такие корпоративные моменты: если я увижу:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А! То есть вы об этом сказали, да?
Р.ЧИЛКОТ - Да. Я сказал неоднократно, я, главное, сказал об этом в пятницу, когда началась стрельба. Что, если: Сами понимаете, мы уже перепрыгнули как бы: Но в пятницу, когда стрельба началась, мы можем потом об этом говорить, там все так началось, что в общем-то: можно было говорить. Там не было момента секрета.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мы во второй части программы, после новостей, поговорим уже о собственно второй части, о реальной трагедии, когда все: когда прозвучали взрывы, когда стали выбегать дети. Но у меня еще вопрос, вот приехал Аушев. Вы видели, как он приехал?
Р.ЧИЛКОТ - Нет. Я не видел. Он приехал, я так понимаю, в четверг, если память не изменяет, да? Да. И, я так понимаю, он сразу после обеда, это мне было сказано, это опять со слов пресс-секретаря местного правительства, и он пошел сразу после обеда туда. Он находился там какие-то минут 15-20. И оттуда вышел. И впоследствии этого были освобождены, выпущены 26 матерей и детей. А я его не видел.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А с этими людьми, которые были выпущены, вы разговаривали?
Р.ЧИЛКОТ - Нет. Мы попытались. Кстати, в пятницу утром, мы попытались. Мы: Они же поставили список выпущенных людей на стенку Дома Культуры, там, где все журналисты были. И были перечислены сразу все люди, имя, отчество, фамилия, год рождения и адреса. И я подготовил между включениями репортаж. Я хотел сделать репортаж, поговорить с этими людьми, что они видели своими глазами внутри школы. И еще там была информация, что нескольким из этих матерей приходилось выбирать между своими детьми. И я хотел об этом делать репортаж. Мы нашли одну семью, но, правда, семья была в доме. И они не хотели говорить. Вышла бабушка, мы с бабушкой говорили, и она рассказывала, что они говорили. Но с двумя: Никто, насколько я знаю, в четверг не говорил с этими людьми. В пятницу, а у меня коллеге из ОРТ удалось поговорить с двумя матерями. И получилась как общая информация, она передала другим журналистам. А так у нас было только со слов бабушки. И потом, конечно, нам не удалось сделать этот материал, потому что началась стрельба.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Короткий вопрос. Сейчас уже мы сделаем небольшую паузу, только ответьте, вам не удалось поговорить потому, что семьи не хотели, или им сказали, чтобы они не говорили, чтобы информация не шла? По сути, это оперативная информация?
Р.ЧИЛКОТ - Да нет. Они сказали так, бабушка сказала, что в семье по-прежнему, хотя они выпущены, трагедия. У них было двое. Мать вышла, дочь этой бабушки вышла со своими двумя сыновьями. Один не мог перестать плакать. Это уже спустя почти сутки. Не мог. Они только что вызвали врача, до нашего приезда, чтобы успокоить этого ребенка. А второй отказался есть.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мы сделаем небольшую паузу. Присылайте вопросы корреспонденту телекомпании CNN Райану Чилкоту на пейджер 974-22-22 'Эхом Москвы'. Новости.
НОВОСТИ
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Программа 'Своими глазами'. Корреспондент телекомпании CNN Райан Чилкот у нас в гостях. Некоторые вопросы на пейджер пришли к вам, связанные с первой частью вашего там пребывания. 'Носили ли вы бронежилет и каску в условиях Беслана? И журналисты другие, одевали ли, и вообще, какая здесь традиция?' - спрашивает Константин.
Р.ЧИЛКОТ - Я не носил. Это была ошибка. Мы, когда достаточно быстро собрались в дорогу, мы забыли. Это я так, честно говорю, и уже в пятницу я почувствовал, что это была ошибка.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вообще разрешается корреспонденту надевать такую несколько странную форму?
Р.ЧИЛКОТ - Мало того, что разрешается, это приветствуется. И моя ошибка была встречена непониманием со стороны моих начальников.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Понятно. Давайте теперь перейдем к той трагической второй части. Стрелять начали прямо перед штурмом, или раньше?
Р.ЧИЛКОТ - Да нет, так вот получилось, что была такая беспорядочная стрельба. Она началась почти сразу. Мы приехали в четверг, то есть второй день, спустя какие-то 15 минут была стрельба возле школы. Это было в одну сторону. Это было из школы, и это было понятно. Огнестрельное оружие, наверное Калашников, и еще были выстрелы из гранатомета. И это случилось, допустим, в одну минуту, а потом 2, 3 часа ничего не было. И я помню, что мы даже немного к этому привыкли, потому что даже, когда стреляли из гранатомета, это было на территории школы, куда они попадали, метров 300 от нас, и мы достаточно нормально себя чувствовали. Пока не наступила ночь. Были два огромных выстрела из гранатомета, на протяжении 1 минуты. Была такая маленькая паника. Все журналисты думали, может быть, мы близковато стоим. И мы тогда приняли решение еще передвигаться за территорию Дома Культуры. Это было еще метров 100 от того, где мы до этого стояли. И, кстати, все в последствии тоже перешли туда, потому, что там было чуть безопаснее.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вот вопрос от Анны, о вашей работе, о том, как работалось - 'Скажите, - спрашивает она. - Как работники штаба относились к журналистам? Кто с вами беседовал, от кого вы получали информацию, кроме пресс-секретаря?'
Р.ЧИЛКОТ - Информация была крайне скупа для нас. Я получал информацию от пресс-секретаря правительства Северной Осетии, и кроме этого, я помню, что раза, может быть, 4 выходил представитель ФСБ, который являлся начальником штаба, если память не изменяет, у него фамилия была Андреев.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Да. Теперь, скажите, вы знаете, что есть общепринятая версия - штурма не было, он не готовился, все началось в школе, взрыв и так далее: Ну, все знают эту версию. Вам кажется она правильной, справедливой? Вы не видели приготовлений к штурму?
Р.ЧИЛКОТ - Нет, я не видел никакого приготовления к штурму. Я не уверен, что если было какое-то приготовление к штурму, то я бы его увидел, потому, что было, в принципе, место, где можно было собраться военным:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Чуть ближе к школе, да?
Р.ЧИЛКОТ - Ближе к школе. Правда, это уже было в достигаемости самих захватчиков. Но я не видел никаких серьезных приготовлений и в пятницу, второй день, после взятия школы, 3 числа, я не чувствовал, что сегодня будет какой-то штурм.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Еще о работе штаба. Вот, географически не совсем понятно. Где был этот штаб, в каком помещении, заходили туда люди, выходили? Вообще, вот такое, ваше ощущение работы этого штаба?
Р.ЧИЛКОТ - Я даже не знаю, на 100 процентов, где этот штаб был. Я предполагаю, что он был в здании муниципального управления, но я туда не заходил. И я не уверен, что было можно туда ходить. Оттуда приходил: У нас были телефоны туда, мы периодически звонили. Но я не видел самого штаба.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну, а теперь, перейдем, собственно, вот к этой истории со взрывами. Расскажите, что происходило, и что вы видели.
Р.ЧИЛКОТ - Вкратце скажу, что меня удивило, как я сказал, может быть тоже в эфире, меня удивило терпение. Терпеливость родственников, которые собрались на этой площади. И это терпение, особенно матерей, бабушек, женщин, это меня очень впечатлило. Я очень заметил, в пятницу утром, когда это терпение начало спадать. Потому, что уже эти люди получили информацию от тех, кто был выпущен за сутки, и они уже знали, что ситуация в школе очень плохая, и они были очень тревожны. И я помню, была такая картинка перед нами, все женщины плакали. Это было ужасно, они очень волновались. Наша команда, которая была у этих матерей, у бабушки семьи, они вернулись, и мы только включались и говорили о том, что атмосфера среди самих родственников меняется. Ухудшается. И стоят очень острые вопросы внутри школы по снабжению водой и едой. Только, я, честно говоря, не помню, был я еще в эфире, или нет: Я думаю, что я был в эфире, когда прогремел первый взрыв. Он был очень громкий. До этого мы слышали взрывы, штук 10. Но он был очень громкий. И я сразу сказал - гм: это может быть что-то. И в течение небольшого количества времени прогремел второй взрыв и сразу пошла стрельба. Вот так. Безостановочно. Безостановочно. И началась паника среди толпы, которая стояла перед нами, и я понял, что что-то уже началось, которое вряд ли в ближайшие секунды закончится. Мы выходили в эфир, мы говорили о том, что видели. Не знаю: Штурм это:. Что-то такое: Я говорил о стрельбе. И просто характеризовал, вот, когда слышу, Калашников - там стрельба, Калашников, или гранатометы, я об этом говорил. Или реакция родственников, которые: В общем-то это было, конечно, крайне тревожно потому, что люди сразу начали плакать и убегать. Это было:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Куда?
Р.ЧИЛКОТ - Они начали убегать от школы в основном, от школы. То есть в противоположном направлении. И, знаете, я думаю, что они плакали не столько потому, что они были сами испуганы, потому, что стрельба уже шла, казалось бы, близко, но потому, что это было тот поворот событий, которого никто среди этих людей не хотел. И все сразу начали переживать за заложников, находящихся внутри школы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Когда вы увидели детей?
Р.ЧИЛКОТ - Почти в течение 2 минут, 3 минут: Мне сложно говорить, сколько точно минут, начали появляться раненые. А мы оказались на месте, откуда на руках носили раненых.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Дорожка вот эта, да?
Р.ЧИЛКОТ - Нет, дорожка, о которой вы говорите, это было чуть ближе. И мне кажется, что тогда еще раненых туда не возили. Потому, что там была огромная стрельба. Они нашли за территорией Дома культуры. И в течение 5 минут я видел одного раненого оператора, по-моему, польского. Я видел одного мальчика, который возил, я видел мужчину, они были все в крови:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Их выносили?
Р.ЧИЛКОТ - Выносили, да. Помогли. Выносили на плечах, руках: и загрузили в какие машины они могли:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А там стояли 'Скорые помощи'? Говорили, их было много и достаточное количество:
Р.ЧИЛКОТ - Нет, в этот момент их было не так уж много, и, в общем-то, они вывозили оттуда раненых, на чем могли. То есть, я видел: Ну, вот, скажем, трех из этих раненых - на скорой помощи были вывезены, а так скажем, еще 7, которых я видел в течение 45 минут, были на просто частных, обычных машинах, вывезены.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Просто люди несли, да? Подходили к машинам:
Р.ЧИЛКОТ - Да! Это был, знаете, такой гражданский момент: Все: Это были не врачи, распределили по машинам и оттуда быстро эти машины организовали, как бы открыли им дорогу, передвигались: Это было немного похоже, конечно, на хаос, но очень быстро этих раненых оттуда вывозили.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вот, несли этих раненых, вы это показывали. Несли, несли, что дальше? Что вы предполагали, что вы думали будет происходить дальше, и насколько это соответствовало вашим предположениям?
Р.ЧИЛКОТ - Мы видели человек: Я своими собственными глазами видел человек 10. Я ожидал, что это далеко не конец:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - 10 раненых?
Р.ЧИЛКОТ - Да. Была огромная стрельба! Просто я был и в Афганистане, и в Ираке, и в Чечне, и, в общем-то, такого: Такую стрельбу я не слышал. И я считал, что это далеко не конец, потому, что там, если послушать родственников, там должно быть около 1000 человек, и мы видели пока 10. Правда, мы были за территорией Дома Культуры. Поэтому я попросил своих коллег, ведущего, с кем я разговаривал, меня освободить не надолго. И я начал пешком идти ближе к школе:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мы сейчас сделаем небольшую паузу. Короткая реклама и продолжим.
РЕКЛАМА
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Радио 'Эхо Москвы'. Захват заложников в Беслане, глазами нашего гостя, Райана Чилкота, корреспондента телекомпании CNN. Итак, вы пошли туда, ближе к месту событий, что вы там видели?
Р.ЧИЛКОТ - Там была дорога, называется Школьный переулок, который был огорожен небольшим количеством милиции, и оттуда выносили раненых и погибших. До этого места, где начинается этот Школьный переулок, и, кстати, как теперь нам известно, Школьный переулок, и семьи, которые живут на этом переулке, пострадал очень здорово от этих событий, очень тяжело пострадал. Там я видел ужасную картинку. Там было скопление, как раз туда вынесли раненых, погибших. И вот, это в основном было на носилках, это было очень тяжело. Раненые, в течение, скажем, каждую минуту, новый раненый или погибший появлялся. Там не было возможно понять кто раненый, а кто погибший. Они были очень тяжело ранены и, я там смотрел чуть-чуть, там было, какая-то медицинская помощь оказывалась каким-то из них: Я это посмотрел чуть-чуть, и пошел дальше на эфир. И так я работал, скажем, следующий час.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вот, когда выносили этих людей, мы это видели, кадры, когда их сажали или клали в машины и увозили. Этот процесс продолжался? Их клали там, или все-таки продолжали увозить?
Р.ЧИЛКОТ - Да. Это продолжалось. Я не лично видел, но мне сказали, что в какие-то моменты процесс приостановился из-за стрельбы. То есть там, сразу на территории этого Школьного переулка шла очень большая стрельба, и коллега, который там все время находился, он мне рассказывал, что не всегда можно было организованно работать, приходилось:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - То есть, это место, куда выносили убитых и раненых, оно было в зоне стрельбы?
Р.ЧИЛКОТ - Да. Ну, вообще, если человек стреляет из гранатомета, то зона стрельбы это почти 2 км. По крайней мере, километр. А это место уже было, скажем метров 600. И это место, куда раненых носили, и погибших, придвигалось ближе и ближе к школе. Поэтому я скажу, что когда пошел в следующий раз, тогда я уже добрался до самой школы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну, вот расскажите.
Р.ЧИЛКОТ - То есть, я пошел до самого места школы. И там первое, что ты видишь, когда заходишь в этот двор, это спортивный зал. Он был в дыму, еще был маленький пожар и стояло человек 50-60 с носилками. Гражданские люди с носилками. Шла полная стрельба, и они немного спрятались за одним забором. А в другой части школы, где была стрельба, там была и милиция, и как мне потом объяснили, люди просто в гражданской одежде, я не знаю, кто они были, но мне объяснили потом, что они ополченцы. И было еще много военных, они, проводили, так скажем по-русски - зачистку, в этой школе. Комната по комнате. И когда они освободили комнату, тогда они позвали этих людей, с носилками, и они бегали там, метров 70 до того места, где они могли забрать этих раненых и погибших. И там уже была огромное количество 'Скорой помощи' и сразу их на 'Скорой' или гражданских опять машинах, их было много:. Я сразу видел очень много жертв. Двух военных раненых сразу видел, женщину, которая была настолько испугана, что когда ее попытались загрузить в 'Скорую помощь', она сама прыгнула с носилок и сказала, никуда не пойду, мне ничего не надо:. Это человек был под большим стрессом. Я это наблюдал, минут 15. Перед тем, как я обратно пошел на эфир. Мне показалось, что там не безопасно, чтобы там включать эфир. И когда я начал ходить обратно, этот Школьный переулок опять покрывался огнем, я добрался до небольшой группы МЧСовцев, их было 5, они занимались лечением одного из своих коллег. Он получил пулевое ранение в руку. И мне рассказывали эти люди как раз, как все началось. Они мне: Это вот впервые я слышал от очевидцев, как все началось. С их взгляда, они мне рассказывали о том, как они были во дворе. Их было четверо. Перед школой. Перед спортивным залом. Они забирали оттуда трупы людей, которые погибли в первый и второй день. И они должны были около 20 трупов забрать. Они забрали 2. Они слышали взрывы, побежали заложники, которые были внутри зала, по ним открыли огонь, захватчики. Вот так они мне рассказывали. И был ответный огонь. Они были очень: Во-первых, мы были под обстрелом, когда я находился с ними, поэтому уже обстановка с ними была тревожная, они еще мне сказали, что они потеряли еще одного из своих коллег
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Люди выбежали, кто смог выбежать. Перестрелка стихла, вы, наверное, опять вернулись туда.
Р.ЧИЛКОТ - Я вернулся. И я скажу, Матвей, тут есть такой интересный момент. Знаете, когда вы привязаны к эфиру, то у вас круг того, что вы видите, сужается. Потому что вы привязаны к этому месту. Но, между тем, у меня была возможность слушать информацию от других людей, агентств: там противоречивая крайне информация была. Помните, в первые минуты были сообщения от ТАССа: что школа была под контролем спецвойск, так скажем, России. Между тем, даже находясь там, 800 метров оттуда, там была такая огромная стрельба, что сразу спрашивалось, - что за контроль??
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Опускаем все эти дальше события. Перестрелка закончилась. Все закончилось.
Р.ЧИЛКОТ - Примерно через часов 7.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы туда подошли. Что вы увидели?
Р.ЧИЛКОТ - Ну: что я видел:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы заглянули в спортивный зал?
Р.ЧИЛКОТ - Нет. Я не заглянул в спортивный зал, потому что приехал коллега, пока он приехал с моей жилеткой, уже: Так скажем, что они уже достаточно организованно ограничили доступ туда, и уже тогда, под конец, когда уже все кончилось, невозможно было дойти до школы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Возникли слухи, что боевики убежали:
Р.ЧИЛКОТ - Я не знаю, я их не видел. Но я могу говорить о том, что я слышал. Мы наблюдали примерно спустя час после начала стрельбы, мы слышали звук стрельбы перед нами, за нами, справа от нас. То есть уже явно не с территории школы. И было очень много слов, много разговоров о том, что какие-то бои еще в каких-то дворах местных жителей происходят. Но своими глазами мы ничего такого не видели. Мы слышали стрельбу, которая уже не исходила от школы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Все каналы показали лежащих, убитых боевиков. Вы знаете, их положили там: в рядок: Вы это видели?
Р.ЧИЛКОТ - Я видел картинки, нам не дали доступ, нашей камере не дали доступ.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы потом уже беседовали с теми, кто выжил? Брали у них интервью?
Р.ЧИЛКОТ - Да. И в общем, это: Очень много людей, с кем я разговаривал, они были не в состоянии говорить о том, что там было, потому, что они еще очень много страдали по тем, кто пропал без вести. Мы на следующий день пошли на похороны, через день. Почти сразу похороны начались, и, что меня впечатлило, что люди, находящиеся на похоронах, сами искали еще своих родственников. То есть они прощаются с какими-то людьми, а еще, между тем, ездят по моргам и по больницам. И все в таком огромном шоке были.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Очень много вопросов радиослушателей по самому принципиальному вопросу. Те люди, с которыми вы говорили, которые выжили в этой трагедии. Они подтверждали вам версию, что боевики, по ошибке, или там, поссорились: Вы помните, была такая версия, что спор вышел между ними, что они взорвали эти бомбы, и после этого началась перестрелка?
Р.ЧИЛКОТ - У меня не было разговора с этими людьми по этому вопросу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Нам нужно заканчивать. Мы договорились, что наше дело информационное. Вот, корреспонденту CNN не полагается высказывать свои оценки происходящего. Но то, что вы выдели, вы во многих горячих точках были, и видели многие события. Ваша оценка, как человека?
Р.ЧИЛКОТ - Как человека, это огромная трагедия. И: не подумайте, что будучи каким-то корреспондентом, который был в разных горячих точках, что это как-то легче: Это огромная трагедия общечеловеческая. И если на какой-то небольшой момент я забывал об этом, то мне было достаточно просто посмотреть на детей, которые пострадали: Понять, что там дети были, что это просто: ужас:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Зрители CNN, американцы: У вас там сейчас подготовка к выборам, много своих событий, ураган во Флориде, они восприняли то, то произошло?
Р.ЧИЛКОТ - Да, они восприняли. Там как раз в эту пятницу, я так думаю, что эта тема, как международная получила больше внимания, чем какая-либо другая международная тема, в прямом эфире имеется в виду. В прямом эфире. В текущем эфире. Чем, какие либо события из времен иракской войны, наступательной части иракской войны.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Спасибо огромное, за ваш рассказ. Еще капля в ту панораму событий: Этой ужасной трагедии, которая произошла в Беслане. Спасибо вам большое. Вы знаете, что нашу радиостанцию слышно в Беслане: Может быть, вы хотели бы что-то сказать этим людям, которых вы видели?
Р.ЧИЛКОТ - Я хотел бы сказать, что мы за них будем очень переживать. Я лично, как человек, освещая эти события, очень им благодарен за то, что они нас в сторону не оттолкнули, они приветствовали, они хотели, чтобы мы передали то, что там случилось. И я очень надеюсь, всем своим сердцем, что как-то этим людям нормальная жизнь:
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ - Что есть, то есть, уважаемые радиослушатели. Райан Чилкот, корреспондент CNN. Спасибо.