Фотография на войне - Джейсон Хоув - Своими глазами - 2011-05-09

О. БЫЧКОВА: Добрый вечер. У микрофона Ольга Бычкова. Сегодня мы решили, 9 Мая, поговорить с нашим гостем, фотожурналистом, нашим коллегой, но из Великобритании, который ездит на современные войны – Джейсон Хоув, наш гость, британский фотограф. Джейсон, добрый вечер.

Д. ХОУВ: Хай.

О. БЫЧКОВА: Я вот прочитала в справке о вас, что вы много времени проводите в Афганистане и в других частях Ближнего и Дальнего Востока. Как получилось, что вы стали все время ездить на войну? Вы действительно все время ездите на войну?

Д. ХОУВ: Нет в самом деле. Несколько лет назад я начал фотографировать военные действия, пытаясь отобразить те войны, которые не очень показаны в медиа – например, войну в Колумбии. Я был успешен в этом, и фотографии были очень успешными, и таким образом я стал фотографом, который фотографирует военные действия. Затем я переехал в Ирак и два года снимал в Багдаде войну в Ираке. Рано или поздно я переехал в Афганистан. В общем, работа, так или иначе, относится к военным действиям, и всегда это фотографии непосредственно войны. Но, так или иначе, это всегда происходит в тех зонах, где идут военные действия или где недавно были завершены эти военные действия.

О. БЫЧКОВА: А сколько времени вы уже этим занимаетесь?

Д. ХОУВ: Лет десять примерно.

О. БЫЧКОВА: Это очень много.

Д. ХОУВ: Да, чувствуется, как много.

О. БЫЧКОВА: Это очень много для такой работы, вот именно для того, чтобы фотографировать такие вещи.

Д. ХОУВ: Да, очень мало людей, которые делают это очень длительное время. Если спросите, каких-нибудь потрясающих фотографов, которые делают это 30 – 40 лет, я не представляю, как у них получается это делать. Даже 10 лет – это очень истощает.

О. БЫЧКОВА: Вот говорят, что все корреспонденты, которые ездят на войну, они все немножко безумные. Потому что для того чтобы выдержать вот все эти стрессы, которые приходится переживать на войне, и видеть все, что приходится там видеть, ну как-то нужно специальным образом вот перестроить свою психику. А некоторые даже подсаживаются на это дело.

Д. ХОУВ: Да, именно так. Если бы люди не были немножко сумасшедшими… конечно же, все вещи, которые переживаете и испытываете там, они все на вас очень сильно влияют. Иногда я чувствую себя очень расстроенным тем, что вижу вокруг себя. Я думаю, все люди, которые вдохновлены тем, чтобы стать фотографами военных действий, они либо сошли с ума, либо умерли. Это, мне кажется, только два варианта для фотографа, который фотографирует военные действия.

О. БЫЧКОВА: Нет, но все-таки будем надеяться, что есть еще какие-нибудь варианты. По крайней мере, лично для вас, я вам этого желаю. А когда вы были последний раз в Афганистане? Откуда вы сейчас приехали?

Д. ХОУВ: Я из Англии сейчас прилетел. Но в Афганистане я был буквально месяц назад. И там я провожу примерно шесть месяцев каждый год.

О. БЫЧКОВА: Шесть месяцев непрерывных или суммарных?

Д. ХОУВ: Обычно три месяца, потом небольшой перерыв и снова три месяца. Но иногда бывает месяцев девять. Ну вот последняя моя поездка – я был в Южном Афганистане с британскими военными войсками. В это время года довольно неплохо, но летом очень там жарко – 55 градусов по Цельсию. И вы носите всю эту экипировку на ногах по 8 часов в день. И фотографы на самом деле в два раза моложе меня там, так что, понимаете, все тяжелее и тяжелее следовать за ними.

О. БЫЧКОВА: А что там можно делать в течение трех месяцев фотографу, именно фотографу?

Д. ХОУВ: Ну, конечно, единственное, что я делаю – это фотографии. Иногда это с британскими и американскими солдатами, я документирую их операции. Иногда просто повседневная жизнь, культурная жизнь в Афганистане. И в последнее время я пытался найти способ как-то побезопаснее там жить, и я пытался делать там некую коммерческую работу – например, снимать рекламу.

О. БЫЧКОВА: В Афганистане рекламу?

Д. ХОУВ: В Афганистане, да.

О. БЫЧКОВА: Рекламу чего?

Д. ХОУВ: Страна пытается развиваться, так что там есть телекоммуникационные компании, пять разных компаний, которые обеспечивают услуги сотового телефона.

О. БЫЧКОВА: То есть они вам заказывали какие-то съемки для их собственной рекламы?

Д. ХОУВ: Да. 50 дней я по всей стране снимал разные этнические группы: питание, музыка, религия, культура. Это было очень интересно. Больше похоже на работу вот тревел-фотографа. Не чувствовалось, как репортаж, чувствовалось, как задание по рекламе. Но очень сильно отличается, конечно, от фотографии войны.

О. БЫЧКОВА: Ну и продолжали бы заниматься такими красивыми съемками.

Д. ХОУВ: Я хотел делать будущее, просто зарабатывать вот этой коммерческой работой. И эти деньги, которые заработаю, я могу использовать, чтобы вот заплатить за те документальные работы в тех конфликтных зонах, которые не показываются в традиционных журналах и газетах.

О. БЫЧКОВА: А за войну меньше платят, чем за еду и красивости?

Д. ХОУВ: Да, конечно. Можно получить в три – четыре раза больше за коммерческую работу за один день больше, чем за войну. То есть просто поделать немного, и потом целый месяц вы можете делать ваш собственный проект. Проблема в том, что так много людей, которые хотят сейчас ехать на войну снимать, и они не очень сильно волнуются о том, чтобы им платили, они просто хотят сделать себе имя в основном. Там очень большая конкуренция. И я, в общем-то, не очень хочу участвовать в этой конкуренции, я хочу делать то, что я чувствую важным для себя.

О. БЫЧКОВА: А вы когда снимаете, например, какие-то сюжеты, связанные непосредственно с войной, ну или не с войной, а с какими-то действиями, близкими к боевым, вот вы себя кем чувствуете? Потому что, в принципе, для журналиста правильно, ну, как-то вот быть в стороне от конфликта, не быть ни на чьей стороне. А вы себя чувствуете журналистом в этом случае?

Д. ХОУВ: Мне кажется, сама концепция объективности – это то, что люди все время обсуждают, это идеал, к которому все стремятся. Люди хотят думать, что они не принимают никаких сторон, но мне кажется, большинство людей делают это на самом деле. Будь то сторона как бы невинных или жертв или, наоборот, тех, кто совершает насилие. Я бы хотел, конечно, принимать сторону жертв и показать то, какой вред был нанесен просто обычным людям во время конфликта. Но если вы с группой, например, британских или американских солдат, так или иначе, просто развивать какую-то взаимосвязь… Это люди, которые сохраняют вашу жизнь. Очень сложно. Если кто-то из этой группы убит, то это очень сильно на вас воздействует, не просто предмет перед вашей камерой.

О. БЫЧКОВА: А на ваших глазах происходило что-нибудь подобное?

Д. ХОУВ: Да. Мои первые фотографии с войны – это было в Колумбии – это как раз трех правительственных солдат, которые только что были взорваны бомбой на дороге. Я провел с ними около часа, и они обыскивали автобус на предмет бомбы. И я отошел буквально на 30 – 50 метров, и вдруг бомба взорвалась. И я вернулся и увидел их тела взорванные на дороге. Это первый раз, когда я снял какие-то фотографии на войне, мои первые фотографии на войне. Может быть, лучше бы это было вот до того, как я привык к подобным вещам, и мои руки дрожали. Это было очень сложно для меня. Я понимал, что я мог бы быть очень легко убит той же самой бомбой. Я не знал, как реагировать, рядом не было никаких других фотографов, ничьего примера, чтобы последовать. Очень тяжелый опыт обучения.

О. БЫЧКОВА: Ну вот почему так получается? Я не знаю, я не понимаю, почему получается, что самые лучшие фотографии – это самые ужасные фотографии? То есть фактически если вы оказались с фотоаппаратом, с фотокамерой там, где кто-то взорвался, прости, Господи, то считай, что вам обеспечены хорошие фотографии и профессиональные премии. Ну, так получается.

Д. ХОУВ: Ну, там нет никаких призов. Самое интересное, что когда я решаю перестать фотографировать, солдаты зовут меня и просят еще пофотографировать. Потому что они хотят, чтобы люди видели, что там происходит. Это вот как война в Колумбии, о которой мы сейчас говорим. Это не как вот война в Афганистане или в Ираке, где каждый день мы можем видеть фотографии оттуда. В Колумбии совсем не так, никто не видел конфликта. Эти солдаты, которых я снял, они просто умерли посреди дороги. Если бы там не было фотографа, то никто бы никогда этого не увидел, как будто этого и не было никогда.

О. БЫЧКОВА: Но это в Колумбии. А в Афганистане?

Д. ХОУВ: В Афганистане… я был там в бою с солдатами. Вообще я не видел особенно вот американских солдат и британских солдат, убитых передо мной. Но я видел, как они убивали талибов, и я фотографировал то, что было потом. И в общем-то, это очень экстремальный опыт, когда шесть часов подряд в тебя стреляют талибы или самолет, пролетая, бросает бомбу.

О. БЫЧКОВА: Скажите, а что это такое было? Освобождали какое-то место, или это было нападение талибов? Что был за сюжет?

Д. ХОУВ: Я на самом деле, что интересно, был со своим братом, который был солдатом британских войск. Он был частью патрульной группы. Там были британские солдаты и афганские солдаты. И они там в бою каждый день, обычно два боя в день обязательно. Ну а здесь вот база как бы британских солдат, и каждый день, выходя из базы, британские солдаты встречаются и сражаются с ними. И мы как бы вот проходили мимо позиций, где были левые боевики Талибан. Их окружили, им была дана возможность сдаться, они не хотели, они начали бой. И несколько часов они держали как бы афганских солдат и британских солдат в бою. Но вызвали самолет, бросили на их позицию несколько бомб, и все солдаты устремились сразу же на их позицию. Бункер развалился, несколько талибов были в плену, много трупов. И двое были взяты в качестве пленных. И много оружия там было найдено. Но там вообще очень интересно было. Этот вот уровень как бы вашей симпатии, когда вы видите эти разбитые тела, уровень сожаления. Они были такими хрупкими по сравнению с британскими солдатами, которые все в экипировке, в оборудовании. Это вот просто какие-то обыкновенные афганцы, на которых просто самая обыкновенная, простая одежда. Потрясающе, как вот эти люди могут сдерживать очень хорошо натренированных, очень хорошо экипированных солдат. Но очень сложно им сожалеть и чувствовать к ним симпатию, когда они пытаются вас убить.

О. БЫЧКОВА: А ваш брат что думает по этому поводу?

Д. ХОУВ: Он профессиональный военный. Но особенного удовольствия от убийства он не испытывает. Не поэтому он в армии. Он гораздо больше заинтересован в том, чтобы найти решение этой проблемы. Но это было удивительно – там быть и смотреть, как он работает, и как он смотрел на то, как я работаю. Вообще мало семей, где один брат – фотограф, а другой – солдат.

О. БЫЧКОВА: А вы считаете, надо уходить из Афганистана, в конечном счете, американцам, британцам и всем остальным?

Д. ХОУВ: Трудно сказать. Мы, честно говоря, не знаем причин, почему они там на самом деле. И пока мы не знаем этих причин, трудно понять, стоит ли им уходить. И я не думаю, что многие люди верят в то, что там эти американские солдаты ради добра афганскому народу.

О. БЫЧКОВА: А вы тоже не верите в это?

Д. ХОУВ: Мы тоже не думаем, что они там ради этого. Очень много стран во всем мире, где людям нужна помощь, и никакие войска туда почему-то не отправляются. Может быть, это региональная стабильность, может быть, экономический интерес. Если это исключительно экономический интерес и они не помогают стране, то чем скорее они уйдут, тем лучше. Если мы говорим о региональной стабильности и там какой-то прогресс происходит, то тогда, наверное, ради этого стоит оставаться. Если никто не поможет Афганистану, то ему будет очень сложно самому восстановиться, потому что 30 лет там была война. Это очень печальное место, где очень много людей почему-то выбирают то, чтобы отправиться воевать друг с другом.

О. БЫЧКОВА: А вы верите в то, что действительно вот сейчас застрелили Усаму бен Ладена в Пакистане?

Д. ХОУВ: Сейчас я все меньше и меньше верю тому, что я вижу в средствах массовой информации. Иногда я даже не верю тому, что я вижу своими глазами. Одна из первых причин, по которым я отправился на войну – это вот чтобы я мог сам на это посмотреть, а не посмотреть по телевизору, узнать, сколько там того, что я не видел или не было показано. Я хотел пойти и посмотреть сам. И первая фотография, которую я сделал в Ираке – это холл, где захватили Саддама Хусейна. Но даже с этими фотографиями люди задавали вопросы, на самом ли деле он был там захвачен, или это была просто какая-то дезинформация, пропаганда. То же самое получается с Усамой бен Ладеном, те же вопросы. Может быть, он умер два года назад, а теперь вдруг полезно притвориться, что они его поймали. Кто знает… Я в последнее время стараюсь… (неразб.) такой общей картине. Многие люди очень хорошо владеют ситуацией, но меня гораздо больше интересуют индивидуальности, детали: как солдат попал в эту провинцию, что с ним случилось? Потрясающе, когда в работе с Талибаном вы узнаете, откуда эти люди пришли, как они попали на войну, как они были вынуждены попасть в ту ситуацию, в которой они находятся.

О. БЫЧКОВА: А вы узнавали такие истории про талибов?

Д. ХОУВ: Нет, с Талибаном, к сожалению, нет. Они очень редко работают с американскими или британскими журналистами. Несколько моих друзей пытались, и многих из них похитили на шесть месяцев, например. Два французских журналиста… (неразб.), 500 дней их не могли найти. Так что нужно понимать, какие риски вы испытывать, так что взвешивать вещи.

О. БЫЧКОВА: Ну, когда вы были вместе с братом на войне, ваши родители…

Д. ХОУВ: Наша семья, в общем-то, разделена по этому поводу. У моего брата и меня работа, которую мы любим, это наш стиль жизни. Ну а вся наша остальная семья, они, в общем-то, не так думают. Они поддерживают нас, конечно, и очень рады тому, что вот мы следуем своим мечтам и делаем то, что мы хотим, мечтаем…

О. БЫЧКОВА: Ваша семья – это ваши родители? Ваши родители живы?

Д. ХОУВ: Мой отец умер буквально лет 20 назад, моя мама до сих пор жива. У моего брата есть брат-близнец, и также у нас в семье есть дочка – сестра наша. И они все очень нас поддерживают и испытывают большой восторг, когда видят наши фотографии в журналах. И мне кажется, они счастливы за нас.

О. БЫЧКОВА: Но предпочитали бы какую-нибудь другую работу, да?

Д. ХОУВ: Наверное, они хотели бы, чтобы я был счастлив. Если вот фотографировать войну – это то, что делает меня счастливым, ну это самое важное. Если бы, конечно, я был так же счастлив на какой-то работе, которая была бы менее опасной, конечно, они бы предпочли это. Но, конечно, они понимают, что есть реальная возможность того, что я могу быть убитым однажды, выполняя свою работу. И, конечно, они будут очень этим расстроены. Но гораздо больше они были бы расстроены, увидев меня 80-летним больным, несчастным, разбитым человеком. Человеком, который никогда не воплотил свои мечты, всегда мечтающим: ах, я хотел бы поехать туда, я хотел бы поехать сюда, сделать вот эти, эти вещи. Есть люди, которые говорят: «Вот если бы я сделал то-то и то-то, когда мне было 20 лет, 30…» Но вместо этого у них семья, у них закладная, у них кредит, у них карьера. И теперь они пытаются найти свою жизнь.

О. БЫЧКОВА: Мы сейчас сделаем перерыв на краткий выпуск новостей, затем продолжим наш разговор с британским фотографом, военным фотографом Джейсоном Хоувом.

НОВОСТИ

О. БЫЧКОВА: И мы продолжаем наш разговор с британским фотографом Джейсоном Хоувом – фотожурналист, который снимает войну. Только что, в конце предыдущей половины нашей беседы, он сказал, что он фотографирует войну, и это делает его счастливым. Я это не очень поняла, если честно, но постараюсь сейчас выяснить, что это значит. Правда ли, что вы фотограф-самоучка, как про вас написано, что вы сами научились нажимать на кнопочки?

Д. ХОУВ: Правда. Несколько лет я работал в фотомагазине, поэтому техническую сторону я изучил там. Но весь практический опыт я приобрел, путешествуя. Я очень много путешествовал по Южной Америке, снимал также в азиатских странах. Но мне стало скучно. Потому что для многих, конечно, это мечта – поездить по странам. Но здесь для меня не было никакого вызова. Можно пойти в книжный магазин и посмотреть тысячи книг, прекрасных фотографий из этих стран. Но если говорить о Колумбии, у них война продолжается уже лет 45, и нет ни одной книги, фотографии с этой войны. Я решил, что я хочу стать фотожурналистом, и я понял, что я очень хочу сконцентрироваться именно на фотографиях военных действий. И очевидное место для меня было, куда поехать – это Колумбия.

О. БЫЧКОВА: То есть это было 10 лет назад, да?

Д. ХОУВ: Это было спустя несколько месяцев после атаки на башни-близнецы. Вот эта идея была в моей голове примерно год – поехать и делать военные фотографии. Изначально я хотел поехать в Косово, потому что тогда же началась эта война там. Но это был очень сложный конфликт, не так просто было туда попасть.

О. БЫЧКОВА: Не доехали до Косово?

Д. ХОУВ: Вначале хотел поехать в Косово, но там очень хорошо все освещалось, и было очень много журналистов, и многие там погибли. Поэтому вместо этого я поехал в Колумбию, потому что там не было такого освещения. Я встретился с боевиками ФАРК. В течение вот месяцев и лет я научился тому, как быть фотожурналистом, как рассказывать историю фотографиями. И приобрел навыки того, как сохранять жизнь, свою жизнь, как выживать во время огня, как реагировать, когда вокруг взрывы и мертвые солдаты, перестрелки.

О. БЫЧКОВА: А как выживать во время огня?

Д. ХОУВ: Мне кажется, если вы все об этом знаете, то как бы… в общем, это должно быть рефлексом на самом деле. Не нужно много об этом думать. Рано или поздно это становится привычкой. В сложной ситуации у вас, в общем-то, тело само реагирует на ситуацию. Может, просто иногда улыбнуться людям, и когда вы улыбаетесь, люди понимают, что как бы вы не угрожаете им. Не носить, например, солнечные очки. Это помогает общаться с людьми, и они видят, что на вашем лице, таким образом. Я начал курить, и я всегда носил с собой сигареты, чтобы подружиться с людьми, на блок-постах, например, с солдатами. Шутить – в общем-то, тоже всегда хороший способ. Иногда нужен переводчик для этого, но иногда можно легко подружиться и в таких ситуациях…

О. БЫЧКОВА: Но у вас были какие-нибудь случаи, наверняка же были, когда вы думали: ну все, вот сейчас я точно умру?

Д. ХОУВ: Совсем таких не было. Особенно в Колумбии, в общем-то, не было. В Афганистане ситуация на самом деле такая плохая, на юге, там британские солдаты лишаются рук, ног каждые две недели, насколько я вижу. И когда вы отправляется с патрулем, каждый следующий шаг, который вы делаете, может быть смертельным шагом – это может быть бомба, это может быть какая-то ракета, которая убьет вас. Вот в последние шесть месяцев фотограф, которого я знал, который всю жизнь фотографировал военные действия, потерял обе свои ноги. Он наступил на мину в Кандагаре. Другой британский фотограф во время своей первой поездки в Афганистан, во время первого патруля также потерял обе ноги во время взрыва. Две недели назад два фотографа были убиты в Ливии. Так что очень сложно не думать о том, что это когда-то может с тобой случиться. Поэтому когда вы отправляетесь в этот патруль, нужно быть готовым к этой возможности, быть готовым к тому, что вы, может быть, к концу дня не будете уже живым или вы будете тяжело-тяжело ранены, может быть, на всю жизнь. И если вы не готовы это принять, вам не стоит там быть, потому что никто вас там быть не заставляет. Единственный человек, который заставляет вас – это вы сами.

О. БЫЧКОВА: У вас есть дети?

Д. ХОУВ: Нет.

О. БЫЧКОВА: А, тогда понятно.

Д. ХОУВ: Да, конечно, это бы поменяло ситуацию - если есть люди, которые от вас зависят. Например, один мой друг, который потерял обе ноги, у него на самом деле есть дети. Но всю жизнь он обеспечивал свою семью тем, что фотографировал войну, и он ничего больше делать не умеет. Теперь это сложно очень для него. И как только он сможет ходить с протезированными ногами, наверное, он снова вернется на войну и будет снимать. Это, знаете, такая штука – как только она в вашей крови, как только это в вашей системе, это очень сложно перестать делать. Некоторые фотографы очень сильно меня впечатляли, которые находились более безопасный способ быть фотографами, зарабатывать на жизнь. Но, так или иначе, они взяли, может быть, перерыв в 10 лет и возвращаются на войну.

О. БЫЧКОВА: Считается, что это связано с тем, что людям не хватает адреналина в реальной жизни, и в реальной жизни, в обычной жизни обычных людей не происходит ничего такого, от чего они могли бы испытывать такие сильные эмоции. Ну, то есть это что-то, больше похожее на игру в казино, может быть, или что-то… Я не вполне уверена, что это справедливое мнение, но вот оно существует. Вам, может, просто скучно?

Д. ХОУВ: Да, наверное, точнее всего так сказать. Многие люди не выбирают идти на войну, война приходит к ним сама, как в Афганистане, например. Я встречал людей в Афганистане, в Ираке, в Колумбии, они спрашивали: «Почему ты здесь? Почему ты выбрал прийти сюда, в такие разбитые места? Если у нас была возможность уехать…»

О. БЫЧКОВА: А вы чего говорите?

Д. ХОУВ: Ну, если они знают, что вы – журналист, они, в общем-то, понимают вашу цель. Вы же не туристом туда приехали, чтобы посмотреть там… Ну, в общем, сложно объяснить. Если бы у них был тот комфорт, те возможности, то образование, которое есть у нас, наверное, последнее место, куда они поехали бы – это вот военные действия. Наверное, потому что они выросли в такой атмосфере или живут в стране, где началась война. Но по-прежнему люди любит посмотреть кино, где есть война, не знаю, отправиться поиграть в пейнтбол, чтобы вот просто растрясти кровь. Они любят быстро ехать по гоночной трассе. Много таких вещей. Но никакой особенной цели там нет, ничто ими не движет. И все это, конечно, интересно, поэтому многие это делают. Но если вот как бы есть какая-то работа, где можно все это испытать, они просто эгоистично там адреналин получают. Есть какие-то вот побочные эффекты. То есть ваши фотографии, они могут быть полезными, они могут внести что-то в историю…

О. БЫЧКОВА: А что делают полезного ваши фотографии?

Д. ХОУВ: Если говорить просто об исторической документации, например, представляете, у нас не было бы фотографий ни со Второй мировой войны, ни в Вьетнамской войны, мы бы не представляли, что там происходило. И очень интересно увидеть то, как изменилась война со временем. Я вчера говорил с таксистом, он говорит: «Почему просто вот американцы не разбомбят все базы талибов?». Ну, не могут, потому что там есть гражданские люди. Американцы не хотят как бы убить всех афганцев мирных, они хотят убить врага с минимальными жертвами среди мирного населения. А вы не помните, когда во время Второй мировой войны немцы и британцы бомбили друг друга, уничтожали целые города, вплоть до детей и женщин? Война всегда будет жестокой, всегда будет в ней много трагедий. Но как будто бы она становится чуть более цивилизованной в каком-то смысле, и больше делается для того, чтобы защитить гражданское население и не уничтожать инфраструктуру. Например, посмотрите, что происходит в Ливии. Они просто уничтожают как бы вот зоны повстанцев. А когда уничтожают зоны повстанцев в Ливии так, что есть жертвы среди мирного населения, это настраивает весь мир против них. Ну, конечно, здесь большая военная пропаганда тоже присутствует. Если правительство понимает, что они могут, в общем-то, не получить никакого возмездия за то, что они целые города снесут с лица земли, конечно же, они это сделают гораздо проще. Не нужно рисковать никакими солдатами, не нужно быть взорванными, не нужно приближаться к врагу. И конечно же, если средства массовой информации не будут рассказывать о подобных случаях насилия, то, естественно, власти, наверное, так бы и поступили. Но если фотографы идут туда и показывают гражданские жертвы, то правительство вынуждено заботиться и помнить об этом.

О. БЫЧКОВА: А вы в Ливию поедете?

Д. ХОУВ: Если бы задание мне дали, то я бы, наверное, поехал. Но сейчас я не чувствую того страстного желания снимать войну, какое было у меня раньше. Наверное, раньше, если бы я увидел только в новостях, что начинается война, первое, что бы я сделал – я бы туда поехал. Но сейчас пока, я думаю, там очень много фотографов, очень много журналистов. Я полагаю, что история и так рассказана. И я просто отправлюсь на то, что даст мне заработать на жизнь. И на самом деле это довольно разочаровывающий способ зарабатывать на жизнь – делать фотографии. Фотографам удается делать это на протяжении многих лет и сохранять позитивное к этому отношение. Они, наверное, видят, что их работа имеет гораздо большую ценность, чем моя работа. Наверное, они думают, что их работа и сейчас изменяет события или, может быть, изменит происходящие события в будущем. У меня такой сильной веры в это. Мне кажется, история – это вот лучшее, на что мы можем надеяться, и то, что мы сможем задокументировать… (неразб.). Если кто-то готов рисковать жизнью, то… Но если вы достигаете точки и понимаете, что не стоит ради этого рисковать жизнью, то, наверное, стоит остановиться.

О. БЫЧКОВА: А кто вам дает задания? Вот вы с кем сотрудничаете? Расскажите.

Д. ХОУВ: По-разному бывает. Сейчас обычно фотографов не посылают в какие-то места, ну только редко это бывает. Я в основном получаю работу, потому что я уже в Афганистане. Мне звонят из журналов, газет и говорят: «Можете вот туда поехать, провести одну – две недели с британскими солдатами?». Вот в прошлом году это британские газеты «Таймс», «Гардиан», подобного рода издания. Я стараюсь на мужские журналы как-то работать. Потому что вот то, что называется mainstream media и так смотрят или читают те люди, которые и так понимают более или менее или хотят это узнать. Но есть огромная прослойка населения, которая этих газет не читает. Поэтому если есть возможность публиковать статью или историю как бы в том издании, которые эти группы населения на самом деле читают, то вы можете рассказать историю гораздо большему количеству людей. Журналы, которые читают люди, которым 25 лет… им можно показать, что люди его возраста, его положения испытывают на другом конце мира, такие же люди, как он. Ведь это его деньги, его налоги отправили туда солдат, и, таким образом, он ощущает какую-то свою ответственность за то, что там происходит. Им очень легко это игнорировать. Они не обязаны смотреть новости, они не обязаны читать газеты, эти молодые люди. Но если они пролистывают свой любимый журнал и вдруг видят историю об Афганистане, и она сделана вот с такого вот угла, который привлечет их внимание, то я думаю, что это по-настоящему полезно.

О. БЫЧКОВА: Ну расскажите о какой-нибудь последней съемке для такого журнала, который, как вы говорите, был бы нетипичен для военного корреспондента.

Д. ХОУВ: В Афганистане я снимал для «Cosmopolitan».

О. БЫЧКОВА: Это не мужской журнал.

Д. ХОУВ: Для женского журнала.

О. БЫЧКОВА: Да.

Д. ХОУВ: Ну мы просто говорим о разных медиа. История о трех британских женщинах, которые живут в Кабуле: как они там живут, куда они ходят, чтобы поесть, как они веселятся, что они едят.

О. БЫЧКОВА: А они зачем там живут?

Д. ХОУВ: Одна - журналистка, одна – правозащитник. Ну вот это совершенно другой способ показать совершенно другой Афганистан, которого люди не знают. Или, по крайней мере, совершенно другой Кабул. Там 5 – 10 тысяч экспатов живут. Там есть бары, рестораны, куда люди ходят на вечеринки, можно заказать тайскую еду себе на дом. Ну, конечно же, я больше люблю делать статьи об афганской жизни. Я часто путешествую далеко на север Афганистана – на границы с Таджикистаном, Пакистаном, Китаем. Четыре дня вы туда едете на автомобиле, потом еще восемь дней едете на лошадях или на яках. Поднимаетесь на высоту 5 тысяч метров над уровнем моря…

О. БЫЧКОВА: И доезжаете куда?

Д. ХОУВ: Киргизы, простите, да. И они там, в общем-то, как бы заперты, потому что там есть перевалы, которые были созданы еще во время войн между Российской империей и Великобританией. Вот тогда были созданы эти перевалы. Они вообще там живут в изоляции, они там навсегда изолированы. И там сейчас граница, и они не могут покинуть эту площадь, им запрещено это делать. Там сейчас граница между государствами. Как-то они смотрят на фотографии и спрашивают: «Это Афганистан?». Нет оружия, нет бомб, нет разрушений, танков нет. По больше части Афганистан так и выглядит, просто нам небезопасно там путешествовать. Но это очаровательная и очень красивая страна. 95 процентов населения - гостеприимные, умные и хорошие люди. И, в общем-то, какие аутсайдеры вызывают там проблемы. И очень здорово иметь возможность рассказать людям о другой стороне Афганистана.

О. БЫЧКОВА: Ну а когда вы приезжаете в такое место, то вы там просто инопланетянин фактически. Вот они на вас смотрят, наверное, как на пришельца.

Д. ХОУВ: Ну, не совсем так. Конечно, не совсем так. Я в Афганистане длинную бороду отращиваю, спустя пару недель на солнце, в общем-то, с таким коричневым загаром…

О. БЫЧКОВА: Но вы все равно не очень похожи все-таки на местного.

Д. ХОУВ: Мне как бы это все интересно, и на мои фотографии там… Я в основном не говорю, говорит мой водитель или мой переводчик. И меня никто не останавливает, никто не смотрит на меня больше, чем один раз. В общем, я спокойно хожу по улицам Кабула. Но если, конечно, я буду таким иностранцем, который носит джинсы, футболку, все будут глазеть на нас все время. Конечно, если близко подойти, все скажут, что я не афганец. Но так много разных этнических групп, особенно в Кабуле! И они не знают, откуда вы приехали, может, из какой-то там провинции, до которой 12 часов на север, где никто никогда не был. Там есть люди со всеми чертами лица, со всеми формами носа. В общем, пока вы не начнете говорить, вы легко можете слиться там с толпой. Ну, в общем-то, там они бегают встречать других людей, они очень любопытны, у них очень много вопросов. Я бы очень хотел, чтобы я мог говорить на языке страны, чтобы общаться. Потому что там много удивительных историй, которые могут рассказать эти люди. И я бы хотел их услышать.

О. БЫЧКОВА: А о чем они вас спрашивают?

Д. ХОУВ: Это как-то… опять же задаются вопросов: почему вы там? Но вообще из соображений безопасности не стоит рассказывать людям много о том, кто вы и откуда. Конечно же, некоторые вещи, которые вы видите в Афганистане - как они хотят выжить, как в стране 80 процентов населения живут на 1 – 2 доллара в день. И то, как люди едут туда, отправляются, чтобы делать очень опасные вещи, чтобы просто получить адреналин, эти люди, афганцы, не могут понять этого. Они думают о том, где им взять еды, как им сделать дом для зимы. И представьте, как глупо объяснять им, что ваша жизнь такая хорошая, такая комфортная, что вы просто покидаете ваши особняки, отправляетесь и подвергаете себя риску, чтобы испытать какой-то адреналин. Это вообще очень стыдно такие вещи объяснять афганцам.

О. БЫЧКОВА: Но вы не хотели когда-нибудь остаться в каком-нибудь таком месте, в каких-нибудь глубинах Афганистана?

Д. ХОУВ: Я бы никогда не жил в Англии все время, если бы не был вынужден это делать. Я, конечно, не обращаю внимание на то, что все вокруг безопасно, что воду можно пить, не боясь, что она будет какая-то заразная. Но, в общем-то, там довольно скучно, все так предсказуемо, так организованно. Все всё время жалуются на погоду, на налоги и тому подобные вещи. И когда вы в Афганистане, вы понимаете, что тот факт, что у вас есть вода и что у вас есть правительство, которое не полностью коррупционно, это, в общем-то, хорошие вещи, которые стоит ценить очень. Но мне лично нужно быть в местах, которые более интересны. Проблема с Афганистаном в том, что там есть некоторые культурные границы, которые я никогда не смогу пересечь. Я всегда там буду аутсайдером, внешним человеком и всегда буду отличаться от них. И опять же главное там – это безопасность. Там очень большой риск, что вас похитят, 24 часа в сутки…

О. БЫЧКОВА: Ну, понятно, да.

Д. ХОУВ: Может быть, вас какой-то террорист-смертник… просто вы станете его жертвой. Это, в общем-то, на самом деле очень истощает. Я, наверное, снова поеду в Латинскую Америку. Может быть, снова в Колумбию.

О. БЫЧКОВА: В Москве снимали что-нибудь?

Д. ХОУВ: В прошлом году я сюда приезжал, и я был только 36 часов. Очень мало было возможности фотографировать. Опять же сейчас снова очень короткая поездка, наверное, не смогу фотографировать.

О. БЫЧКОВА: А вы приехали сюда, вот чтобы выступить с лекцией? Я знаю, она завтра у вас будет в Школе фотографии на Красных воротах. Есть еще какие-то задачи?

Д. ХОУВ: Я поеду в Санкт-Петербург, это вот первый раз, когда я там буду. Надеюсь, что это будет потрясающе. Но на самом деле график такой сжатый, что, скорее всего, я буду пытаться все успеть – и поспать, и поесть… Но очень здорово на самом деле снова посетить друзей здесь и как-то развить эту дружбу. Может быть, однажды я приеду и проведу здесь несколько месяцев, увижу больше. Потому что вот все мои предубеждения касательно России были полностью разбиты в прошлый раз, когда я приехал.

О. БЫЧКОВА: А какие у вас были предубеждения?

Д. ХОУВ: Единственная фотография, которую я видел из России – это, наверное, лет 10 – 20 сняли назад. И, наверное, это всегда было в такие дни, когда погода была не очень хорошая.

О. БЫЧКОВА: Она часто не очень хорошая.

Д. ХОУВ: И вот эта куча фотографий в моей голове… И я был поражен, увидев все эти дорогие бутики, дорогие машины и увидев качество жизни. На самом деле это было так коротко, и я не мог понять: это фасад, какая-то внешняя оболочка, которая просто является роскошью для маленькой группы людей? И мне надо больше времени, чтобы понять это.

О. БЫЧКОВА: Мне кажется, я знаю ответ, но я не буду вам его подсказывать. Ну, я хочу только сказать нашим слушателям, что действительно 10 мая в Школе фотографии на Красных воротах в 7 часов вечера будет лекция Джейсона. И можно зайти на сайт planetpics.ru и там всю эту информацию получить. Последнее, что я вас уже спрошу. Я видела, что сегодня днем вы фотографировали военную технику, которая шла с парада, с Красной площади, у нас тут, на Новом Арбате. Это вы сразу, как только видите танк, вы сразу беретесь автоматически за фотокамеру?

Д. ХОУВ: Ну, своего рода… Просто вот в Москве это все увидеть, это не каждый день случается. Может, никогда даже не случится больше. Это, конечно, была не работа, а скорее воспоминание, фотография на память.

О. БЫЧКОВА: Красиво или так себе?

Д. ХОУВ: Но интересно. Я, конечно, хотел бы быть на Красной площади, чтобы все это увидеть вот близко перед собой. Но, наверное, это было бы сложнее организовать.

О. БЫЧКОВА: Наверное. Спасибо большое. Британский фотожурналист Джейсон Хоув был сегодня гостем «Эха Москвы». Спасибо вам.