Вспоминая первый конкурс имени Чайковского. Столетие Давида Ойстраха - Виктор Пикайзен - Непрошедшее время - 2008-06-22

МАЙЯ ПЕШКОВА: Нынче год пятидесятилетия Конкурса имени Чайковского – очень хотелось встретиться с лауреатами. А тут ещё одна дата – 75-летие народного артиста России, лауреата того самого конкурса, знаменитого скрипача Виктора Пикайзена.

Вот и отправилась в гости в дом, где живёт музыка.

ВИКТОР ПИКАЙЗЕН: Это был март месяц – мне кажется, что это был действительно март – ещё были заморозки.

Ну, что Вам сказать… Это был праздник очень большой. Вы знаете, впервые проводился международный конкурс в Москве. В Петербурге когда-то проводились международные конкурсы Антона Рубинштейна. Но в Москве это было впервые, и это конечно было очень большое событие в музыкальной жизни.

Приехали замечательные музыканты. Очень сильным был состав участников. Так что, Вы знаете, это на всю жизнь осталось очень ярким, одним из центральных впечатлений.

М. ПЕШКОВА: До 1957-го года, до Международного фестиваля, Россия была достаточно закрытой страной. А здесь – столько иностранных участников. Как это всё было?

В. ПИКАЙЗЕН: Вы знаете, очень хорошая атмосфера была, очень дружелюбная. Были участники из Америки, из Израиля, из Испании, из Японии, по-моему. Наших довольно много участников было. Так что, в общем, действительно, какая-то атмосфера такой открытости, дружелюбия была…

М. ПЕШКОВА: Был фортепианный конкурс, и был скрипичный. К следующему подключилась виолончель.

В. ПИКАЙЗЕН: Совершенно верно. В 1962-м году к нам примкнули виолончелисты.

М. ПЕШКОВА: Кто получил Первую премию у скрипачей?

В. ПИКАЙЗЕН: У скрипачей получил Первую премию Валерий Климов.

Я получил Вторую премию.

Штефан Руха [Stefan Ruha] получил Третью премию – это очень яркий, талантливейший румынский скрипач.

Четвёртую премию получал Марк Лубоцкий, тоже наш участник.

Пятую – тоже [наш] Виктор Либерман – он впоследствии стал солистом и концертмейстером Оркестра под управлением [Евгения] Мравинского. Потом он выехал заграницу. Последние годы он жил в Голландии. Ныне он, к сожалению, умер. Это была Пятая премия.

Шестую премию – Валентин Жук, наш известный скрипач. Потом он связал свою жизнь с работой в симфонических оркестрах. Разносторонний музыкант. Скрипач и дирижёр.

Седьмую премию получила американская скрипачка Джойс Флисслер [Joyce Flissler].

И Восьмую премию получила Зариус Шихмурзаева – тоже наша участница. Вот так распределились премии.

Было несколько дипломов – Нина Бейлина, Емил Камилларов [Болгария] – те, кого я помню.

М. ПЕШКОВА: Марк Лубоцкий живёт в Германии, даже пишет книги.

В. ПИКАЙЗЕН: Да, Марк живёт в Германии, но книги его я как-то не читал.

М. ПЕШКОВА: В издательстве «Текст» вышла его книжка, вот почему я вспомнила это имя.

В. ПИКАЙЗЕН: А-а-а, Вы знаете – какая-то шуточная книга такая была. Это я читал. По-моему, он описывает нашу гастрольную жизнь. Там масса случаев, я ещё мог бы свои прибавить.

М. ПЕШКОВА: А какова судьба Нины Бейлиной*? Я знаю, она живёт в Америке, да?

В. ПИКАЙЗЕН: Нина Беллина живёт в Америке, на конкурсе она получила третью премию. Потом она выехала за границу и там живёт, работает.

М. ПЕШКОВА: А Ваш педагог был в жюри, Давид Ойстрах, нет?

В. ПИКАЙЗЕН: Председатель жюри был. В этом году мы все отмечаем 100-летие со дня его рождения, 30 сентября.

М. ПЕШКОВА: Конкурсная атмосфера какая была? Вы общались друг с другом или наоборот, Вы были скромны, молчаливы, не хотели знать, что называется, соперников и слышать их?

В. ПИКАЙЗЕН: Нет, ну что Вы! С Климаном мы, вообще, земляки, мы в Хиве вместе общались до того, как он приехал в Москву, и учились в одном классе, так что мы с ним очень в дружеских отношениях были. Другой вопрос – особенно не было времени общаться, потому, что подготовка, репетиция, уроки регулярные. Я очень хорошо помню, что на прослушивание приходил будущая звезда, Вэн Клайберн**, он, видимо, был дружен с Флиером, и приходил слушать. А получалось, что подряд играли я, Жук и она.

М. ПЕШКОВА: Вы его слушали, когда Вам довелось слышать Клайберна?

В. ПИКАЙЗЕН: Вы знаете, к большому сожалению, скрипичного класса, когда начинались гастроли. Так что я его слышал только на заключительном концерте. Просто был сражён наповал! Это было ярчайшее впечатление.

М. ПЕШКОВА: Вы сказали, что были гастроли. Это были гастроли лауреатов?

В. ПИКАЙЗЕН: Это были гастроли лауреатов. Я помню, что тогда впервые в жизни я попал в Баку, Тбилиси, Ереван. Я никогда там не был и просто был очарован этими городами.

М. ПЕШКОВА: Вам тогда было 25 лет.

В. ПИКАЙЗЕН: 25 лет.

М. ПЕШКОВА: И в Вашем послужном списке тогда уже было участие во многих конкурсах. Но не просто участие, и лауреатство. Что к тому времени, какие награды Вы получили?

В. ПИКАЙЗЕН: Ко времени Конкурса Чайковского я уже был лауреатом Брюссельского, Пражского и Парижского конкурсов.

М. ПЕШКОВА: Брюссельского – это не просто конкурс, а имени королевы.

В. ПИКАЙЗЕН: Я получил серебряную медаль, получил пятую премию. Результат не самый блестящий, но… В Париже я имел вторую премию. Я имел вторую премию в Праге, когда мне было 16 лет, я тоже получил как-то вторую премию. На Конкурсе Чайковского вторую. И после Конкурса Чайковского, через несколько лет, я получил первую премию на Конкурсе Паганини в Генуе.

М. ПЕШКОВА: Я хочу вернуть Вас к Конкурсу Паганини. Это грандиозный конкурс.

В. ПИКАЙЗЕН: И он особенно интересен тем, что участник получает право играть на скрипке, на которой играл Паганини, которая хранится в генуэзской мэрии и открывается один раз в год. Они сделали конкурс таким образом, что окончание конкурса совпадает с днём памяти Колумба, который тоже был уроженцем этого города. И это всё очень интересно, при вручении премии, сотрудники мэрии одеваются в такие костюмы, времён Колумба, времён генуэзской республики.

М. ПЕШКОВА: А дальнейшие Ваши странствия уже были связаны с Вашей концертной и педагогической деятельностью, да?

В. ПИКАЙЗЕН: Вы знаете, и так, и так. Вообще-то, я ездил и до этого довольно много. Но Конкурс Чайковского давал какую-то зелёную улицу, потому, что узнавали. К первому конкурсу было привлечено внимание, пресса освещала. Кроме того, на этом конкурсе завязалась моя большая дружба с А.И. Хачатуряном, который посвятил своё последнее произведение, сонату. И с которым я в течение 20 лет выступал, под его управлением. Мы очень много городов объездили в нашей стране, всё Закавказье. Очень большая творческая дружба была.

М. ПЕШКОВА: Мне говорили о том, что Хачатурян очень легко сочинял музыку. Буквально, он насвистывал мелодию, простите, за утренним туалетом, потом садился к столу и её записывал. Это, действительно, так легко всё было?

В. ПИКАЙЗЕН: Что касается процесса сочинения, то, видимо, у всех композиторов по-разному.

М. ПЕШКОВА: Он был лёгкий человек?

В. ПИКАЙЗЕН: Он был одновременно и очень сложным человеком, и в нём было что-то от ребёнка. Выдающийся композитор. Кроме того, я очень много выступал с его женой, талантливым композитором Ниной Владимировной Макаровой, тоже очень много лет выступал вместе. Так что, очень хорошие отношения.

М. ПЕШКОВА: Эти отношения перешли в дружеские? Это были отношения, семья с семьёй дружили или как?

В. ПИКАЙЗЕН: И семья с семьёй, моя дочка играла ему, он надписывал книги. Можно сказать, что дружба домами была.

М. ПЕШКОВА: Наверное, сохранились очень яркие моменты от общения с Арамом Ильичом Хачатуряном? Что он Вам рассказывал? Чем он с Вами делился? Может, он что-то говорил о своих предках, о своих родителях?

В. ПИКАЙЗЕН: О своих родителях он мало рассказывал. Он, вообще, был очень яркий человек. Восточный человек, с европейской культурой, конечно. В общем, общались мы, все-таки, более по творческой линии.

М. ПЕШКОВА: Как проходили ваши репетиции? Вы говорите о том, что он Вам посвятил свою последнюю сонату…

В. ПИКАЙЗЕН: Вообще, хочу сказать, что работа с композиторами крайне полезна. Вы знаете, я очень много работал с талантливейшим нашим композитором Борисом Александровичем Чайковским. И я работал с Вайнбергом***, я был первый исполнитель его скрипичной сонаты. Это чрезвычайно полезно, потому, что у композитора совершенно другой взгляд на музыку, на исполнительство. Мне давало толчок к какому-то новому взгляду на творчество.

М. ПЕШКОВА: Начнём с того, что киевский мальчик в 5 лет отдан был музыке. Ваш отец ведь тоже музыкант. Из того старого Киева, который ещё не был разбомблён, еще не было Бабьего Яра, что запомнилось о той поре?

В. ПИКАЙЗЕН: До 8 лет я жил в Киеве. Город был совершенно другой, чем потом его отстроили. Надо сказать, что в Киеве, вообще, была очень хорошая скрипичная школа. Мой отец очень хороший скрипач, концертмейстер киевской оперы. Мама пианистка, она ученица знаменитого пианиста Симона Барера, закончила киевскую консерваторию, был очень хороший в Киеве педагог Гутман Иосиф Аронович. Для детей великолепный был педагог, он прекрасно руки ставил, я у него начинал. А когда началась война, мы эвакуировались в Алма-Ату, тут я уже начал учиться у своего отца. Быстро стал двигаться, я уже в 9 лет играл концерт Венявского с оркестром.

В 1944 году мы вернулись и отец довольно был хорошо знаком с Ойстрахом. Он ему позвонил по телефону, он его сразу узнал, очень любезный такой. «Я бы хотел мальчика…» «Ну, приходите завтра». И мы пришли. «А что ты играешь?» Я сказал ему, что играю концерт Чайковского. Тогда он сказал: «А что ты будешь играть, когда ты вырастешь?» Потом я ему сыграл, видимо, понравилось. А потом он устроил прослушивание в московской Консерватории. Потом мы уехали в Москву, я продолжал учиться. Через два года я попал в Москву, меня пригласил дирижёр Семёнов, киевский. Приехал в Москву, опять меня Ойстрах слушал. Я помню, что замечательная публика собралась. Был главный дирижер Большого театра Азовский, был Кирилл Петрович Кондрашин, Леонид Борисович Коган с Елизаветой Григорьевной, увы, недавно ушедшей. Была вся профессура, была масса учеников ЦМШ, которые потом стали знаменитыми исполнителями. И я остался учиться у него в школе.

М. ПЕШКОВА: А родители остались в Киеве?

В. ПИКАЙЗЕН: Отец со мной был, мама в Киеве.

М. ПЕШКОВА: Везде написано, что Вы единственный ученик Ойстраха. Так ли это?

В. ПИКАЙЗЕН: Со школы, да, единственный. Больше он никого никогда не брал. Я у него учился 14 лет, я кончил Консерваторию, кончил аспирантуру, и потом ещё работал с ним последние 8 лет его жизни, это была вторая учёба. Кроме того, мне помогает довольно неплохая память, я помню каждое слово, которое он говорил. Не только мне, но в моём присутствии другим ученикам. У него сильнейшие ученики были.

М. ПЕШКОВА: Ученик Давида Ойстраха, лауреат Первого Конкурса имени Чайковского, Виктор Пикайзен в «Непрошедшем времени» на «Эхо Москвы».

Что чаще всего приходит на память, когда Вы вспоминаете Ойстраха? Какие его фразы, какие его цитаты, его выражения?

В. ПИКАЙЗЕН: Понимаете, его уроки были подчинены только музыке. Он, по сути, был враг всякой позы, всякой фальши. Он воспитывал вкус, он воспитывал отношение к музыке. Я перечитываю книги Нейгауза, Станиславского, это всё очень близко. Ни одной ноты не было сыграно на публику. Добрый, умный был человек очень, с чувством юмора. Я Вам сейчас продемонстрирую одну его надпись на нотах. Дело в том, что на своём последнем концерте, в 1972 году, он на бис сыграл вальс-каприз Шуберта-Листа в его же обработке. Я зашёл, попросил написать два слова. И вот, что он написал: «Моему дорогому Вите Пикайзену, которого я очень люблю, от Давида Фёдоровича не-Шуберта».

М. ПЕШКОВА: А как складывались его отношения с аккомпаниатором? Я знаю, что мама писателя Виктора Лунина была его аккомпаниатором.

В. ПИКАЙЗЕН: Я знаю, что Давид Фёдорович работал сначала с пианистом Топилиным, потом он работал с Владимиром Миенпольским (?), и последняя его партнёрша была Фрида Бауэр. Они работали 13 лет с Давидом Фёдоровичем.

М. ПЕШКОВА: Давид Ойстрах был лицом советской музыки. Как складывались отношения Ойстраха с начальством? И с консерваторским, с государственным, с министрами? У него был строптивый характер? Побаивались ли его или нет?

В. ПИКАЙЗЕН: Конечно, у него был сильнейший характер. Это безусловно. Но строптивости…Знаете, что-то я не помню. У него обаяние было очень большое. И он удивительно контактный был человек. Я знаю, что к нему с очень большим уважением Фурцева относилась. А с другими, я просто не знаю, потому, что когда были другие, я ещё был очень далёк. Я всегда далёк от этих сфер. Думаю, что в Консерватории с огромным уважением относились.

М. ПЕШКОВА: Он вспоминал Одессу?

В. ПИКАЙЗЕН: Очень часто. Различные случаи смешные… Вы знаете, интересно, что что-то было такое, какой-то элемент юмора, что-то рассказывал, какой-то такой одесский шарм.

М. ПЕШКОВА: У кого учился в Одессе Ойстрах?

В. ПИКАЙЗЕН: У Столярского Петра Соломоновича. Это был, кстати, его единственный учитель. Это был гениальный педагог, один из корифеев.

М. ПЕШКОВА: А что вспоминали Ваши друзья, происходившие из Одессы? Я в данной ситуации имею в виду и Ойстраха, и Гилельс, о Столярском? Что они рассказывали о его школе, о его учениках? Это правда, что Столярский каждый уголок, чуть ли не туалет, в каждом уголочке сидел ученик и играл?

В. ПИКАЙЗЕН: Совершенно верно! Это мне Давид Фёдорович рассказывал, что с утра к нему приходили, занимались, кто-нибудь выходил… «А ты что?» «А я Ваш ученик». У него масса учеников было, он даже не всех знал, но занимался с каждым. И выходя на урок, чувствовал себя артистом. Это тоже, видимо, одно из слагаемых.

М. ПЕШКОВА: Нынешний год – год 100-летия со дня рождения Ойстраха. Как будет эта дата отмечаться?

В. ПИКАЙЗЕН: Московская Консерватория проводит целый фестиваль концертов, мероприятий, встреч, конференций, посвящённых этой знаменательной дате. Давид Фёдорович в течение 40 лет работал в московской Консерватории. Мы это будем чтить.

М. ПЕШКОВА: Что это будет? Это будет фестиваль? Что за фестиваль? Сколько предполагается концертов? Вы сказали о том, что Вы в это время будете в Одессе. Что в Одессе будет?

В. ПИКАЙЗЕН: В Одессе будет открыт памятник Давиду Фёдоровичу Ойстраху. Предполагался он в сквере, возле здания одесской оперы. Там собираются его ученики, другие музыканты. Это очень большое событие и очень приятно, что Одесса так чтит память величайшего земляка.

М. ПЕШКОВА: Мы с Вами ничего не сказали по поводу ещё одной ипостаси. Ойстрах хорошо играл ведь в шахматы, да?

В. ПИКАЙЗЕН: Он великолепно играл в шахматы. Михаил Моисеевич Ботвинник писал, что он был современный шахматист, хорошо владел искусством защиты, и вообще, до войны был организован в ЦДРИ шахматный матч – Ойстрах – Прокофьев. Матч остался не закончен, мне Давид Фёдорович Ойстрах рассказывал. Мы думали, что это будет матч такой… Но когда мы увидели, что стали приходить такие шахматисты, как Ботвинник, Рогозин, то мы очень нервничали и боялись сделать грубую ошибку. Но матч был очень интересным. Сейчас вышла брошюра про этот матч, с портретами участников. Это большое событие в культурной и музыкальной, шахматной жизни Москвы.

М. ПЕШКОВА: Одна из фотографий, приведённых в этой брошюре запечатлела момент этого матча. Но там и какая-то девушка присутствует на втором плане. Кто та?

В. ПИКАЙЗЕН: Это знаменитая скрипачка Елизавета Григорьевна Гилельс****, к сожалению, недавно ушедшая от нас. Сестра Эмиля Григорьевича Гилельса. Она получила третью премию в Брюсселе, на одном конкурсе с Давидом Фёдоровичем Ойстрахом в 1937 году.

М. ПЕШКОВА: Я смотрю, у Вас, вообще, очень много книг о шахматах. Мы ведь беседуем у Вас в кабинете. Вы тоже играете в шахматы?

В. ПИКАЙЗЕН: Я играю, и люблю партии разбирать. Я с Давидом Фёдоровичем Ойстрахом играл, очень часто проигрывал, но две партии мне, все-таки, удалось выиграть за всю жизнь.

М. ПЕШКОВА: Вы мастер?

В. ПИКАЙЗЕН: Нет, что Вы, я любитель. Любитель средней руки.

М. ПЕШКОВА: Какое, на Ваш взгляд, отношение музыки и шахмат? Многие ли музыканты играли в шахматы?

В. ПИКАЙЗЕН: Да. Начать с того, что великий французский шахматист Филидор, он же был автором оперы, первоклассный композитор. В шахматах ты анализируешь, невольно это переходит на изучение музыкального произведения. Ты ищешь логику. А без логики не может быть исполнения, потому, что одни эмоции, одни чувства – этого мало. Это должно сочетаться с разумным исполнительским планом.

М. ПЕШКОВА: Не пора ли ввести уроки шахматной игры в Консерватории?

В. ПИКАЙЗЕН: Нет… Когда-то очень был очень сильный шахматный кружок. Есть прекрасный шахматист, замечательный пианист Алексей Наседкин, с которым я много играл. А я просто люблю и собираю книги. Интересно очень.

М. ПЕШКОВА: Ваша дочка, Татьяна, тоже замечательный музыкант. И это был ваш совместный концерт, совсем недавно, в день Вашего 75-летия, отмечали 65-летие Вашей концертной деятельности.

В. ПИКАЙЗЕН: Да. Вы знаете, мы тут с Танечкой два концерта сыграли. Мы сыграли в Доме музыки, куда меня любезно пригласил Владимир Спиваков. И мы сыграли в Малом зале Консерватории. А потом я ещё один концерт сыграл с оркестром в институте Шнитке, где я работаю. Это были три разные программы.

М. ПЕШКОВА: Вы сыграли все капризы Паганини.

В. ПИКАЙЗЕН: Да. 77 раз я эту программу играл. Я не только Паганини. Я записал все произведения Баха, 6 сонат и партит, и сонаты для скрипки и фортепиано, с Татьяной. Мы записали все сонаты Бетховена, 10 сонат, сонаты Брамса. Много очень записей. Сейчас, в основном, я преподаю. Все-таки, 75 лет.

М. ПЕШКОВА: О Ваших родителях. Вы сказали, что отец работал, он тоже был музыкантом, и мама тоже музыкант. Как становятся музыкантами, на примере Ваших родителей?

В. ПИКАЙЗЕН: Что Вам сказать… Отец, он, вообще, из Могилёва-Подольска был, потом приехал в Киев учиться и учился у профессора Магазинера. Это был очень известный профессор. Он сам представитель немецкой школы был, он учился в Германии. Очень хороший скрипач был. Мама была, не побоюсь этого слова. Гениальная. Мама потом работала в балете киевской оперы, она наизусть знала 22 балета. В любой редакции, какая балерина, как танцевала. Помнила абсолютно всё. Так что, если говорить о моих способностях, то ни в какое сравнение со способностями матери не идут. Училась она у знаменитейшего пианиста Симона Барера, это был один из победителей конкурса Рубинштейна. Невероятный виртуоз. Сейчас его на Западе начинают издавать, восстанавливают записи. Первоклассный пианист был. Киевскую консерваторию закончили оба.

М. ПЕШКОВА: И Ваша жена музыкант?

В. ПИКАЙЗЕН: И жена музыкант, конечно. Ирина Владимировна Пиицкая. 40 лет преподавала она в школе им. Дунаевского, сейчас она на пенсии. Моя дочка, Татьяна, лауреат конкурса пианистов им. Шопена, ныне профессор в Нью-Йорке, но на самые мои ответственные концерты она приезжает. Она в этом году дважды приедет. Мы должны играть концерт из произведений Прокофьева. Это тоже в честь 100-летия Давида Фёдоровича Ойстраха. Это будет 28 декабря этого года. В филармонии открыт новый камерный зал. И вот мы там будем играть концерт из произведений Прокофьева. Соната для двух скрипок, я буду играть с молодым скрипачом Павлом Седовым, и затем две сонаты Прокофьева, первая и вторая. Первая соната просто посвящена Давиду Фёдоровичу Ойстраху, а вторая была написана для флейты и Давид Фёдорович, с согласия и одобрения автора, сделал её для скрипки и сейчас она в десять раз более популярна, входит в репертуар всех абсолютно скрипачей, каким мы воздадим тоже должное памяти Давида Фёдоровича Ойстраха.

(Звучит соната Бетховена)

М. ПЕШКОВА: Я выбрала одну из сонат Бетховена для скрипки и фортепиано. Исполняют Виктор и Татьяна Пикайзен. Режиссёр Алексей Нарышкин и я, Майя Пешкова. Программа «Непрошедшее время».

* * * * *

* Ни́на Миха́йловна Бе́йлина — российский музыкант, скрипач, с 1977 живёт и работает в США. Нина Бейлина — признанный и широко известный во всём мире музыкант: лауреат международных конкурсов им. Энеску в Бухаресте (первая премия), им. Чайковского в Москве (третья премия), им. М.Лонг и Ж.Тибо в Париже (Гран При) и Золотой Медали Viotti D’Oro (Италия) с присуждением звания «Музыкант года». Закончила Московскую Центральную музыкальную школу и Московскую консерваторию, училась у Абрама Ямпольского и Давида Ойстраха, в аспирантуре — у Юлия Эйдлина в Ленинграде.

** Ван Кли́берн (Вэн Клайберн, англ. Van Cliburn; полное имя — Харви Лаван Клайберн—мл.; 12 июля 1934, Шревпорт, США) — американский пианист, победитель Первого Международного конкурса пианистов и скрипачей им. П. И. Чайковского.

*** Моисей Самуилович Вайнберг (Мойшe Вайнберг, также пс. Мечислав Вайнберг, 8 декабря 1919, Варшава, Польша — 26 февраля 1996, Москва) — советский и российский композитор, автор более двадцати симфоний, камерных произведений, музыки к кинофильмам, мультфильмам, 7 опер.

**** Гилельс Елизавета Григорьевна (1919) - музыкант (скрипка). Родилась в Одессе. Сестра пианиста Эмиля Гилельса. Ученица П. Столярского и А. Ямпольского, лауреат Всесоюзного конкурса 1935 г. и Международного конкурса имени Изаи в Брюсселе в 1937 г. Много выступала в ансамбле вместе с мужем Леонидом Коганом и детьми.