Генерал Ермолов - "сфинкс новейших времен" - Яков Гордин - Непрошедшее время - 2012-11-18

М. ПЕШКОВА: С внуком нынче летом ездили на Бородинское поле. Читая перед экскурсией, понятно, десятилетнему человеку о войне 1812 года. Моих знаний явно маловато оказалось. Исправить ошибку поехала в Эрмитаж, в военную галерею. Еще раз увидеть работы англичанина Доу, восхититься мужественными генералами, кому Цветаева посвятила замечательные строки, ставшие романсом. Конечно, пленил портрет генерала Ермолова. Да чего же красив. Затем отправилась к писателю-историку Якову Аркадьевичу Гордину. Автору, вышедшему в ЖЗЛ, а затем и в виде двухтомника биографии Алексея Петровича. Генерал от инфантерии, к кому Пушкин в письме обратился с просьбой о деле. Какова была просьба Пушкина? Первый, приславший верный ответ, получит приз – книгу о Ермолове, над которой Яков Аркадьевич работал около пяти. Вы пришли к Ермолову неслучайно. Многолетние ваши штудии, касательно Кавказа, должны были рано или поздно привести именно вас к тому, чтобы была написана такая книга. Каким он был для вас тогда, когда вы только стали заниматься Кавказом?

Я.ГОРДИН: Тут нужна одна оговорка. Ермолов на Кавказе, действительно, всегда Ермолов – Кавказ. « Смирись, Кавказ: идет Ермолов!», хотя Кавказ не смирился, после Ермолова еще много лет была тяжелейшая война. Кавказ – активная фаза, это 10 лет, а прожил он 84 года. На Кавказ Ермолов явился в 16 году 40-летним человеком, прославленным генералом. Он мне встречался не только во время занятий Кавказом, но и раньше. Пушкин, который интересовался Ермоловым, дал несколько замечательных формулировок. Декабристы, которые возлагали на него надежды. Скорее всего, действительно, главным толчком был Кавказ. Когда мне в ЖЗЛ предложили написать биографию Ермолова, то я подошел к этому легкомысленно, как я понял. Я сказал, что я себе представляю этого человека, потому что у меня было 2 очерка о Ермолове. В книге « Кавказ: земля и кровь». Там была глава о Ермолове на Кавказе. Через год я сказал, что представлю книгу. Прошло пять лет, года четыре я этим занимался. Оказалось, что все сложнее, сем казалось вначале. Ермолов далеко не тот персонаж, каким он обычно представляется. Вот, такой, герой, генерал, как один из героев 1812 года, как один из храбрых русских генералов. Ну, и потом, проконсул Кавказа, как один из главных завоевателей. Тут сразу возникает несколько ошибок. Во-первых, когда я действительно освоил материал, а материал гигантский, поэтому и книга такая, два толстых тома, то я понял, что, хотя я пытался добросовестно с кем-то сопоставить Алексея Петровича, я понял, что он абсолютно уникален. Этот генеральский круг, знаменитый Воронцов, Киселев, даже старший Раевский и Милорадович, ну, это все действительно выдающиеся русские военачальники, генералы, интересы которых: карьерные интересы, политические интересы, еще можно назвать Михаила Федоровича Орлова, лежали в пределах системы, в пределах империи. А Ермолов в эти представления не укладывается, но о его честолюбии писал еще его кузен Денис Давыдов, его младший друг и близкий родственник. Да, Алексей Петрович был честолюбив, но настоящую формулу дал историк Дубровин. Был такой прекрасный историк, военный историк во второй половине 19 века, который написал первую небольшую, но емкую биографию, очерк биографический Ермолова. Он там писал о неограниченном честолюбии Ермолова. Это формула, которая очень о многом говорит, неограниченное честолюбие Ермолова. Действительно, Алексей Петрович по-настоящему, всерьез, когда вдумываешься в его представления о себе, о нем, то есть Ермолове, его самооценку, читаешь его письма. Он написал многие сотни писем, он вообще литературно был очень одаренный человек и любил писать. Он написал два тома воспоминаний и бесчисленное количество писем. Так, понимаешь, что он не видел себе места в российской структуре государственной. Его неограниченное честолюбие не вмещалось в эту структуру, ему это было с какого-то момента не очень интересно. Скажем, после войны, уже после взятия Парижа, в котором он играл очень важную роль, он командовал там и русской, и прусской, и баварской гвардией, перед ним открывались и, особенно, после Кульма, об этом можно отдельно сказать, потому что это был звездный час военной карьеры Ермолова на европейском театре. После взятия Парижа открывались перспективы самые, можно сказать, лестные. Там Аракчеев прочил его в военные министры и уговаривал Александра сделать его военным министром. Великий князь, Константин Павлович, после того, как Ермолов спас под Кульмом всю русскую армию и, можно сказать, решил судьбу Наполеона, прочил его в командующего гвардии. Потому что под Кульмом Ермолов и командовал гвардией. И великий князь сказал: «Кульмом Ермолов укрепил за собой гвардию. Две эти перспективы Ермолова пугали. Он не хотел быть военным министром, он был довольно долго в 1812 году, почти всю компанию, начальником штаба первой западной армии. Это достаточно высокий и ответственный пост, которого он тоже очень не хотел и пытался сначала от него отбиться, но Александр его назначил и не хотел ничего слушать. Он не хотел быть ни военным министром, что, в общем, высокая административная должность, ни командующим гвардии, потому что нужно сидеть в Петербурге, это парады, это учения, это отслеживание дисциплины в гвардии и так далее. Это совершенно его не интересовало.

М.ПЕШКОВА: А что его волновало более всего? Согласитесь, такие должности не каждый раз предлагают.

Я.ГОРДИН: Да, это удивительная история. В Париже все это решалось, пока, значит, русские войска стояли в Париже. Он повел себя таким образом, чтобы два этих поста ему не грозили. Он стал дерзить Александру, он стал противоречить ему, он вел себя откровенно вызывающе. Естественно, Александр Павлович понял, что во главе военного министерства, не во главе, тем более, армии, которая у него под боком, человек с таким характером ему не нужен. Хотя отношение его к Ермолову было довольно сложное. Он его очень уважал, безусловно, Ермолов его раздражал, но Александр преодолевал свое раздражение. Но в Петербурге он его иметь не хотел, после того, что Ермолов выкидывал в Париже. И Ермолов был назначен командующим гренадерским корпусом. Это, конечно, был не гвардейский корпус и не военное министерство, но достаточно высокий пост в провинции. Гренадерский корпус, который должен был базироваться под Смоленском. Там, кстати, проходила молодость Ермолова, об этом тоже можно сказать, потому, что молодость его была далеко не тривиальная и, в общем, характер и неограниченное честолюбие и еще некоторые, очень важные качества, а именно, забегая вперед, скажу, что характер Ермолова был чрезвычайно парадоксален. С одной стороны, это был абсолютно бесстрашный на поле боя человек и этим был, так сказать, знаменит и очень удачлив. Он только один раз был контужен во время бородинской битвы и не был ранен, хотя он участвовал в десятках сражений и вести себя вызывающе по отношению к вышестоящим. При этом где-то в душе все время жил страх и готовность к несчастью. Что, в конце концов, и состоялось, в общем. Но это, так сказать, уже дальнейший сюжет. Так вот, когда Ермолов понял, что он натворил и что он получает гренадерский корпус, он пришел в отчаяние. Он писал своему другу, генералу Закревскому, человеку, с которым он достаточно откровенен. Закревский занимал очень важный пост. Он был дежурным генералом главного штаба, то есть, в значительной степени ведал кадровыми проблемами при императоре.

М.ПЕШКОВА: Позвольте дамский вопрос. Мадам Закревская была его женой?

Я.ГОРДИН: Совершенно справедливо. Но это было значительно позже. Он женился на очень молоденькой. Будучи в солидном возрасте он женился на этой молодой графине, ну, получил своеобразную, как известно, семейную жизнь. Он писал Закревскому: «Убивает меня гренадерский корпус». Потому что он представил себе, тоже писал об этом, что он будет сидеть в этом захолустье, возле разрушенного во время войны Смоленска, значит, муштровать своих гренадер. А при его неограниченном честолюбии это совершенно его не устраивало, это, в общем, была психологическая гибель. И поэтому он вел настоятельную тонкую интригу, чтобы получить пост на Кавказе. Причем Закревский тут ему помогал, конечно, и пост этот он получил. И, когда Александр ему об этом в личной беседе уже объявлял, хотя он знал об этом и раньше, он сказал, что я, вообще, удивлен, я не думал, что ты хочешь на Кавказ, но Аракчеев и Волконский, Петр Волконский, начальник главного штаба, говорят, что таково твое желание, ну, пожалуйста.

М.ПЕШКОВА: Санкт-Петербургский историк, эссеист, прозаик Яков Гордин, автор книги о генерале Ермолове в «Непрошедшем времени».

Я.ГОРДИН: Ермолов - это, так сказать, ящик сюрпризов. На самом деле, и Кавказ его не очень волновал. Да, он знал, что там происходит, в общем, он рассчитывал за 2-3 года горцев привести в порядок.

М.ПЕШКОВА: Усмирить.

Я.ГОРДИН: Замирить, как это называлось. А кто не хочет замириться, с тем понятно, что надо делать. И дальше открывался простор для реализации неограниченного честолюбия. Тут надо вернуться назад. Дело в том, что Ермолов воевать начал очень рано. В 17 лет он уже получил георгиевский крест из рук Суворова за участие в штурме Праги, это предместье Варшавы, где он командовал батареей, сыгравшей важную роль . Затем он побывал в Италии и воевал в Австрийской армии против французов. Почему все это ему так хорошо удавалось, это можно будет потом сказать, потому, что этот юноша из бедной дворянской семьи оказался под очень высоким покровительством, а в 96 году произошла вещь, которая, возможно, определила судьбу жизни Ермолова. Он пошел волонтером в корпус Валерьяна Зубова, который должен был воевать с Персией. Но не будем углубляться в геополитический сюжет, иначе мы очень далеко зайдем, но дело в том, что перед этим персидский шах напал на Грузию, взял Тифлис, разграбил его, увел в рабство жителей, и это была реакция Екатерины, этот Зубовский поход, персидский поход на действия Персии. И Ермолов впервые оказался на Кавказе и в Закавказье на побережье Каспия. И там, с одной стороны, он столкнулся с персами, хотя это не совсем там были персы еще, это были их вассальные ханства, но это была территория персидского государства и Ирана. Столкнулся с этой стихией. С тех пор, кстати говоря, он Персию люто ненавидел и много об этом писал. У него есть специальная записка, он был назначен одновременно и главным управляющим Грузии, командующим грузинским корпусом, кавказский корпус стал называться позже, через 3 года. И, одновременно, уполномоченным послом в Персии, он должен был провести в Персии переговоры о пограничных делах, урегулировать их. Потому что до этого была война, русские войска захватили довольно большие пространства, принадлежавшие до этого Персии, и персы с этим смириться не хотели. И, в общем, Ермолов был послан урегулировать этот конфликт, потому что он был назначен главным начальником областей, которые примыкали непосредственно к Персии. И он написал очень интересные воспоминания о своем персидском посольстве. Но это уже несколько иной сюжет, но чрезвычайно важный. Я сказал странную, на первый взгляд, возможно, вещь, что Кавказ его не очень интересовал. Действительно, его интересовала Персия и то, что находилось за Персией. Ермолов, будучи уже в Персии, а он там пробыл много месяцев, месяцев семь, по-моему, насколько я помню, длительная была история, он разработал план разрушения персидского государства. Соответственно, вторжение русской армии и в эту развалившуюся Персию и дальше открывалась вся Азия.

М.ПЕШКОВА: То есть лавры Александра Македонского ему не давали покоя?

Я.ГОРДИН: Совершенно справедливо. Конечно, когда они с Валерьяном Зубовым, а они были такие, не то, что друзья, но с Зубовым он воевал в Польше, и Зубов ему покровительствовал, он был его старшим другом. Конечно, над ними витали тень Александра Македонского, когда они шли завоевывать эти персидские области. И как далеко бы они зашли, трудно сказать. Это зависело бы от их возможностей. Но, как известно, персидский поход был прерван, потому что Екатерина умерла, Павел вступил на престол, Зубовых он терпеть не мог. Все, что делала Екатерина, он, как известно, старался сделать наоборот. И он отозвал Зубова, велел прекратить военные действия, все земли Персии вернуть и так далее. Но, конечно, Александр Македонский опять-таки немножко, может быть, я сбивчиво говорю, но это, тем не менее, важно. Неограниченное честолюбие. У Ермолова было очень неудачное детство, что, наверное, тоже играет роль, конечно. Семья была обедневшая, это потом уже отец его занял довольно крупный пост. А когда он был маленьким мальчишкой, то это было маленькое и бедное имение, возможности дать образование сыну не было, поэтому он был отдан богатым родственникам. И там жил в такой, надо сказать, двусмысленной роли. И как он сам вспоминал, главным его утешением было чтение Плутарха. Он читал, маленьким еще мальчишкой, на французском. Жизнеописания Плутарха не было на русском. Вот, когда потом Ермолов оказался в ссылке, он 2,5 года провел в ссылке при Павле в Костроме. Это немножко смешно звучит, конечно, но он сослан в вечное поселение в город Кострома. Почему? Это можно будет потом сказать. Там он выучил латынь, причем выучил ее так, что он мог свободно говорить на латыни, не только читать. Он переводил записки Цезаря, читал их не только в подлиннике, но и переводил. Вот, Александр Македонский, Цезарь, а потом и Наполеон. Перед тем, как отправиться на Кавказ, он довольно пристально изучал египетский поход Бонапарта. Для Бонапарта Египет не был последней целью. Как потом Наполеон рассказывает в своих воспоминаниях, он уже на Святой Елене, это был первый этап. Потом надо было завоевывать Сирию, и открывался необъятный азиатский простор. Наполеон говорил одному из своих друзей: « Европа – это кротовая нора. Настоящие подвиги совершаются в Азии». Он писал, что его замысел был – создание огромной азиатской державы с собой во главе. Как он писал, судьба Франции была бы другой. Он возвращаться не собирался. Опять-таки, Александр Македонский, который из маленькой Македонии, который вырвался на азиатский простор и создал гигантскую державу. Судя по всему, идея Ермолова была близкой. Конечно, он не собирался стать суверенным монархом, это было другое время. Но удовлетворение неограниченного честолюбия – это разрушение ненавистной Персии и продвижение, это старая петровская идея, к северным границам Индии, о чем ему шутливо писал и Константин – великий князь. Они переписывались. Константин ему писал, что есть возможность прогуляться пешим путем к индийской границе. Хотя предостерегал его от опрометчивых шагов, потому что все боялись, что Ермолов действительно, потому что его честолюбие было известно, Ермолов ввяжется в авантюру. Надо сказать, что были недалеки от истины люди, которые так думали. Его задачей было – замирить, договориться с ними. Причем, ему даже были даны полномочия. Александр поставил четкую задачу, расписал все, что он должен был делать. Ермолов, оказавшись в Персии, стал все делать наоборот. Он стал провоцировать персов. Вел с ними себя вызывающе и оскорбительно. В наставление Александром было написано, что он должен вести переговоры с тем, кого назначит шах. Когда к нему явился один из первых министров, назначенный шахом для переговоров с Ермоловым, он отказался с ним разговаривать. Он сказал, что сначала шах, а потом мы к этому вернемся. Вообще, он был большой шутник, хотя это были серьезные шутки. Он заявил персам, что он потомок Чингисхана. Действительно, корни татарские, потому что муза Ермола – основатель рода Ермоловых, действительно выехал в 16 веке из Орды, но к Чингисхану это вряд ли имело отношение. Но Ермолов утверждал это серьезно, это было не просто хвастовство или розыгрыш, потому что он объяснял персидским вельможам, что некогда его предки завоевали их страну. Иран и в самом деле был завоеван монголами, и даже намекал, что он потомок Чингисхана и имеет права на персидский престол. Правда, он пишет в записках, что он увидел, что персам эта шутка не нравится и настаивать не стал. Но в то, что он потомок Чингисхана, персы поверили: когда шах запросили его документы, он сказал, что есть документы. Они хранятся в России у старшего в роде, и представил шаху двоюродного брата, полковника Ермолова. У того было несколько монголоидное лицо. Шах убедился. Это играло двоякую роль. С одной стороны, должно было устрашить персов, с другой стороны, им было лестно, что они имеют дело с человеком мусульманской крови, хотя Чингисхан мусульманином не был. До принятия ислама было еще довольно далеко, но это никого не волновало. Ермолов не уступил вопреки инструкциям Александра, он постоянно угрожал войной. А шах недавно потерпел поражение, он был не склонен начинать новую войну. Ермолов тем временем установил связь с опальным старшим сыном шаха, который владел Курдистаном с воинственными племенами, Магомет Али - Мерза. Там была сложная династическая ситуация. Престол шах завещал младшему второму сыну, своему любимцу.

М. ПЕШКОВА: Историк, писатель и публицист, редактор журнала « Звезда» −Яков Аркадьевич Гордин. Автор книги о герое войны 1812 года, о генерале Ермолове, кого Грибоедов назвал сфинксом новейших времен. Продолжение в следующее воскресное утро. Звукорежиссеры – Александр Смирнов и Наталья Квасова. Я – Майя Пешкова. Программа « Непрошедшее время»