Листок из парижского дневника. Сергей Чепик - Мари Од Альберт-Чепик - Непрошедшее время - 2013-07-07

Сергей Чепик, художник. М. ПЕШКОВА: Не столь давно было бы шестидесятилетие художника Сергея Михайловича Чепика. Булгаковский роман « Белая гвардия» с четырьмя десятками его иллюстраций войдут в сокровищницу графического искусства, как России, так и Парижа, где Сергей Михайлович, уроженец Киева, сын художников, выпускник Санкт-Петербургской Академии художества, жил последнюю четверть отпущенного ему века. Именно Сергей Чепик, ученик народного художника Андрея Мыльникова, кто в свою очередь был учеником Петрова-Водкина, был выбран для оформления собора Святого Павла в Лондоне. Листая Парижский блокнот, услышала, словно вчера записанный голос его жены, профессора Сорбонны Мари Од Альберт-Чепик. В памяти всплыли работы Сергея Чепика и семейные истории, рассказанные Мари Од. Он был начитанным человеком?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Он был очень начитанным человеком. Он с детства читал. Знал русскую литературу очень хорошо. Знал мировую литературу очень хорошо. Он знал французскую литературу лучше, чем я. Парадокс. Но он был начитанным человеком, и у него была необыкновенная память. Т.е. Сергей, мы часто говорили о русской, французской литературе, американской, он был способен цитировать без ошибки тексты, которые он читал, когда ему было 12-13 лет. Я просто ему завидовала, потому что у меня наоборот плохая память, мне нужно записывать. А у него это было естественно. Это просто огромный дар природный, вот эта память, любовь к литературе. Он читал и размышлял, т.е. он питался литературой. Питался литературой, как он питался живописью. Литература и живопись – все питало его и его работы.

М. ПЕШКОВА: Сергей вырос в семье художников. Его отец известный художник, живший в Киеве, его мама – скульптор. Каким образом причастность родителей к изобразительному искусству отобразилась на нем, на ребенке? Как ему объясняли? Что он рассказывал по этому поводу?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Ему просто повезло. Это тоже судьба. Сергей мне подробно рассказывал. Его мама сейчас после его смерти, я стала брать у нее интервью, она мне все подробно рассказывает, все детали детства. Это безумно интересно. Значит, Сергей умел рисовать до того, как умел писать. Очень быстро родители, особенно его мама, определила его дар необыкновенный. Ребенок сразу же стал рисовать, лепить. Она тогда, она блистательный скульптор, она, конечно, его учила лепить, а отец, который был блистательным рисовальщиком, тут же понял дар ребенка и был его первым учителем до того, как он поступил в художественную школу. Он умел рисовать до того, как научился писать буквы. У него всю жизнь была проблем с орфографией. Никто не может разбирать его почерк. Это просто страшное дело. Это даже была проблема для родителей. Как будто весь его дар в руках перешел на рисование, на скульптуру, но не на изображение букв из алфавита.

М. ПЕШКОВА: Он учился в русской или украинской школе? Он же киевлянин?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Они жили, конечно, в Киеве, но он родился в русской семье, где говорили по-русски. Правда, он понимал по-украински, но в семье они говорили по-русски. Он поступил в художественную школу, где у него были замечательные учителя. Особенно одна дама очень начитанная, которая вела у детей общую культуру, читала, кстати, вслух не советских писателей. Пока дети рисовали, они читала стихи, читала отрывки из романов. И Сергей питался этим.

М. ПЕШКОВА: Мне хотелось спросить немного о войне. Родители Сергея Михайловича, их застала война. Где она их застала? Где они были в это время? Как они ее пережили?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Они были в это время в Киеве. Родители познакомились после войны, т.к. Сергей родился в 53 году. В год смерти Сталина. Для меня это целый символ. Они познакомились после войны. Оба киевляне. Но абсолютно из разных семей. Может быть, знаете, Людмила Давидовна Сабанеева, она из старого рода, это род Сабанеевых. Их род относится к 16 веку. Когда вы посещаете Эрмитаж в Петербурге, есть большой зал, где все герои наполеоновской эпопеи, вот генерал Сабанеев, его портрет висит в этой галерее. Но правда, как говорила всегда Людмила, он находился в штабе, а не на фронте. Но это большая честь. Потом был в семье культ профессора Сабанеева. Это замечательный хирург, врач, друг Булгакова. Мы приступаем к этому удивительному знакомству с произведением Булгакова. К сожалению, дедушка умер, пока Людмила еще была беременная. Но был абсолютный культ семьи – профессор Сабанеев. Он был святым человеком. Он лечил абсолютно бесплатно людей бедных. Он абсолютно посвящал всю свою жизнь своим больным. Он человеком был очень образованным, верующим, добрым и просто безумно талантливым хирургом. То, что он был однокашником, как говорил Сергей, с писателем Булгаковым, это, конечно, сыграло огромную роль в их семье.

М. ПЕШКОВА: Получается, Людмила Давыдовна – это мама Сергея?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Это мама Сергея, скульптор.

М. ПЕШКОВА: Получается, Сабанеев – однокашник Булгакова – это ее отец?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Да, это ее отец.

М. ПЕШКОВА: Что осталось из материальных моментов того времени? Какая память. Фотографии?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Это просто драма. Они учились в одном лицее, в Александровском лицее в Киеве.

М. ПЕШКОВА: Это гимназия?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Гимназия, да. Потом они поступили в медицинский институт. Потом у них была параллельная судьба. Помните, у Булгакова, в 16-ом году он закончил преждевременно институт, и их послали на фронт лечить солдат и все. И то же самое случилось с дедушкой Сергея. Даже записки молодого врача у Булгакова, они как-то перекликаются с судьбой профессора Сабанеева. Потом они переписывались, конечно. Они не были самыми близкими друзьями. У Булакова были другие очень близкие друзья. Но они знали друг друга. Дело в том, что была переписка. Представляете, бабушка, т.е. жена профессора Сабанеева. Когда тот умер, она абсолютно все сожгла. Она избавилась от материала. Она была очень доброй женщиной, но неначитанной. Она не понимала. Она избавилась от всего лишнего. И там были письма, вы представляете?

М. ПЕШКОВА: Здесь, наверно, еще одно обстоятельство. Здесь власть переходила из рук в руки. Неизвестно было, кто придет дальше.

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Может быть, это тоже.

М. ПЕШКОВА: А с Еленой Сергеевной Булгаковой Сабанеев как-то был связан, знаком?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Не думаю.

М. ПЕШКОВА: А с предыдущими женами Булгакова.

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Возможно. Но с Еленой нет. Они жили в Москве, а профессор Сабанеев потом жил и умер в Киеве.

М. ПЕШКОВА: Как складывалась судьба профессора Сабанеева в годы советской власти?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Он был монархистом. Он этого не скрывал. Т.е. у него были золотые руки, все партработники попадали рано или поздно на консультацию к нему. В принципе, его не трогали. Но это рассказывала Людмила Давыдовна недавно, когда ему приходилось заполнять анкеты. Он писал, что он дворянин, не стесняясь. Он не отрекался. Он лечил абсолютно вех. Его не трогали, потому что он был слишком ценным человеком.

М. ПЕШКОВА: А какие-то преимущества, какие-то блага у него были или он бедствовал?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Он просто свою зарплату поручал своей жене. Она ему давала. Вот эпизод, пример, мне рассказывала Людмила Давыдовна совсем недавно. Бабушка, это его жена, она готовила какие-то фрукты в бокале, то ли вишни, то ли сливы. И тут нужен был алкоголь, чтобы мариновать, спирт какой-то. И она попросила мужа: «Ты же работаешь в больнице. Пожалуйста, принеси бокал спирта». Он пошел к начальнику и попросил: « А я могу купить у вас литр спирта?» Тот сказал: « Петрович, берите». Он говорит: « А я не могу. Это не для больницы, а для моей жены». Это пример патологической честности этого человека. Когда мне это рассказывала Людмила, я была потрясена. Он был всегда без денег. Он просил у жены деньги, чтобы купить билет на автобус. Есть такие люди.

М. ПЕШКОВА: В годы войны как они спасались, где они были? В самом Киеве они пережили оккупацию?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Да, они пережили оккупацию в Киеве.

М. ПЕШКОВА: Что-нибудь Людмила Давыдовна рассказывала про Бабий Яр?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Мне ничего пока не рассказывала, потому что мы начали беседовать, но она рассказывала Сергею, который был в курсе дел. Конечно, в семье расстраивались. Конечно, Людмила, начала мне говорить даже о своем детстве. Она застала голод на Украине. Она это видела. Они с отцом, профессором, это было ужасно. У них от семьи была усадьба под Киевом. Конечно, взяли эту усадьбу, наставили какой-то домик. Когда они ездили туда, они просто видели, как люди умирали от голода по дороге. Дедушка пытался что-то делать, но понимаете, когда человек уже умирает, и сам он был голодный, и сам бы он дал кусок хлеба. Но не было куска хлеба. Людмила не забыла об этом. Это большая травма в ее жизни. То, что тоже было большой травмой для нее – это когда наступила Вторая мировая война. В первых же днях войны умерли все ее друзья по школе. Это были молодые люди очень дружные. Она говорит, как они ходили по Крещатику. Их позвали, никто не вернулся. Для нее это было травмой.

М. ПЕШКОВА: Мари Од Альберт-Чепик, профессор Сорбонны, жена русского художника Сергея Чепика с рассказами о муже и его родных в программе « Листки Парижского блокнота» у Пешковой в « Непрошедшем времени» на «Эхо Москвы». Как она познакомилась со своим будущим мужем?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Это интересно. После войны, у нее были золотые руки, очень большой дар в скульптуре, но ей сказали: вы знаете, вы должны брать уроки рисования, потому что вы должны усовершенствоваться. Она спросила, у кого можно брать. Ей сказали, что есть такой Михаил Чепик, он неплохо рисует, берите уроки у него. Она с отцом поговорила, потому что надо было ему платить деньги, брать частные уроки. И там они познакомились, влюбились и поженились.

М. ПЕШКОВА: Я хотела спросить, что любила Людмила Давыдовна, кого она любила, какие интересные работы вышли из под ее рук?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Это удивительно. Она делала памятники. Огромные памятники после войны. Но ее любимой темой было детство и животные.

М. ПЕШКОВА: Она скульптор-анималист?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Нет, я бы не сказала. Она лепила начало жизни, таинство жизни, таинство материнства. Материнство для нее, наверно, самое главное. Она мне еще раз рассказывала подробно, как она рожала моего мужа пять дней. Это что-то невероятное. Он чуть не умер. Она его рожала пять дней. Он чудом родился. Это объясняет ее чрезмерную привязанность к сыну. Он был в реанимации. Ей показали этого ребенка только через 2 дня. Когда она просила: « Он умер, поэтому вы мне его не показываете?» Ей сказали, что он жив и здоров. Когда она его увидела, она сказала: « Более красивого ребенка я никогда не видела».

М. ПЕШКОВА: У нее были заказы? Она была востребована?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Очень. Она была очень талантлива. Я считаю и мой муж, что у нее невероятный талант. Но для нее скульптура – это профессия, это была возможность зарабатывать на жизнь, чтобы воспитывать своего ребенка, чтобы его кормить, чтобы ему давать самое лучшее. Ей было все равно, что она будет известной или неизвестной. Ей делали хорошие заказы. Она была довольна и все. У нее не было никаких амбиций. Это меня всегда потрясало. Когда еще был жив мой муж, я предлагала ей делать книгу о ней. Она говорила, почему, зачем, кому я нужна. Я говорю, что у вас такой талант. Вы делаете такие красивые вещи. Она говорит, что нет, не надо. Это очень странный подход к собственному таланту. Для нее этот дар – это было, чтобы помогать Сергею, своему сыну. Это очень странно.

М. ПЕШКОВА: Ребенок пошел в общеобразовательную и художественную школы одновременно?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Сначала, я думаю, вы поступаете в спецшколу, когда вам 13 лет, до этого он был в общеобразовательной школе, потом он поступил в очень хорошую художественную школу. Он был там самым блистательным учеником. Там у него были, как он всегда говорит, очень талантливые однокашники. Среди них был известный сейчас на Украине художник Антон ( НРЗБЧ), который рисовальщик - иллюстратор. Они остались верными друзьями всю жизнь. Когда он закончил художественную школу в Киеве, потом он поступил в институт Шевченко. Но там было, и по словам Сергея, и по словам его родителей, довольно низкое, не очень сильное образование. И отец до смерти всегда говорил Сергею, что есть только одно место, где он будет прогрессировать, совершенствоваться. Это институт Репина в Ленинграде. Это Академия художеств.

М. ПЕШКОВА: Т.е. проучившись какое-то время в Киеве, ваш муж уехал в Петербург, в Ленинград?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Это смерть отца решила его судьбу. Как говорят по-русски, нет худа без добра.

М. ПЕШКОВА: По всей видимости, если бы отец оставался живым, мой муж закончил бы институт и потом он стал бы украинским художником. Но факт, что умер отец, и вдруг в один прекрасный день исчезли все друзья семьи. Он остался один. И тогда он вспомнил, что сказал отец. И он поехал сам со своими рисунками к профессору, академику Андрею Андреевичу Мыльникову, показать, стоял в Академии художеств Ленинграда. И тот полюбил то, что он сделал. И он был из всех однокашников, из всех этих студентов института Шевченко, он был единственным, кто поступил в Репинскую академию.

М. ПЕШКОВА: Он там начал все сначала, получается?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Он там учился всего лишь один год в Академии в Киеве. Когда он поступил в Репинский институт, тут моя память меня, может быть, подведет. То ли он поступил на первый курс, то ли уже на второй. Но потом он закончил все курсы Академии. Закончил блистательно. Он был любимым учеником Андрея Андреевича Мыльникова.

М. ПЕШКОВА: Кстати, Мыльников еще жив?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Еще жив. Сергей так любил своего мэтра, своего учителя. Каждый год он его поздравлял из Парижа по телефону с днем рождения.

М. ПЕШКОВА: Во время учебы что рассказывал ваш муж вам о Ленинграде того времени? Как из Киева, окунувшись в Ленинградскую жизнь, как он себя ощущал?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Я возьму известные слова писателя Булгакова из «Киев - города». Потому что это судьба Сергея. Давайте я процитирую красивый текст. Сергей мне этот текст сам цитировал. Он знал этот текст наизусть:

«Весной зацветали белым цветом сады, одевался в зелень Царский сад, солнце ломилось во все окна, зажигало в них пожары. А Днепр! А закаты! А Выдубецкий монастырь на склонах! Зеленое море уступами сбегало к разноцветному ласковому Днепру. Черно-синие густые ночи над водой, электрический крест Св. Владимира, висящий в высоте... Словом, город прекрасный, город счастливый. Мать городов русских. Но это были времена легендарные, те времена, когда в садах самогопрекрасного города нашей Родины жило беспечальное, юное поколение. Тогда-то в сердцах у этого поколения родилась уверенность, что вся жизнь пройдет в белом цвете, тихо, спокойно, зори, закаты, Днепр, Крещатик, солнечные улицы летом, а зимой не холодный, не жесткий, крупный ласковый снег ...И вышло совершенно наоборот. Сергей о своем детстве, о своем отрочестве и юности мог бы повторять эти слова. Это то же самое. Для Булгакова революция случилась. А для Сергея это смерть отца. Булгаков поехал в Москву, Сергей поехал в Ленинград. Эта ностальгия по детству, по Киеву была всю жизнь. Но он ни разу не вернулся в Киев».

М. ПЕШКОВА: Почему? Мама же жила в Киеве.

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Она тут же переехала в Ленинград.

М. ПЕШКОВА: Как он поступил, мама сразу перебралась в Ленинград?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: В общем, да. Я вам говорю, что были такие тесные связи. У его мамы была прекрасная мастерская в Киеве. Даже была уборщица. Она процветала. Она была уверена, что сын закончит Ленинградскую академию. И она ему передаст эту прекрасную мастерскую в Киеве. А сын Сергей всегда говорил, что нельзя возвращаться в прошлое, это был его лозунг. Когда он был студентом, он вернулся. Конечно, пока мама не перебралась в Ленинград окончательно. Он возвращался на лето. Они каждое лето с детства проводили каникулы в Крыму в Гурзуфе.

М. ПЕШКОВА: У них там была своя дача?

М. АЛЬБЕРТ-ЧЕПИК: Нет, они снимали. Там был, по-моему, дом художников. Там был дом творчества. Они там каждое лето проводили. Потом, когда Сергей закончил Академию художеств в Ленинграде, он не захотел вернуться в Киев. Это был уже пройденный этап. Он почувствовал, что Киев не то, что провинциальный город. Вот это типичное русское выражение. Недавно Людмила Давыдовна говорила об этом. Она сказала, что после смерти отца, если бы он остался в Киеве, его бы там съели. Она это поняла. Он это понял. Он понял, что пути назад в Киев нет. Он должен оставаться в Ленинграде. Но, как вы знаете, он тоже был специальным человеком. Т.е. когда он поступил, он был принят в Союз художников.

М. ПЕШКОВА: Русский художник Сергей Чепик скончался в своей мастерской на Монмартре в ноябре 2011года после открытия своей персональной выставки в Лондоне. Профессор Сорбонны, самый известный во Франции специалист по творчеству Максимилиана Волошина Мари Од Альберт - Чепик, вспоминая мужа и его родных. Наталья Квасова – звукорежиссер. Я – Майя Пешкова. Программа « Непрошедшее время» в цикле « Листки Парижского блокнота». Продолжение следует.