Об одной из великих вдов, Антонине Пирожковой, вдове Исаака Бабеля - Андрей Малаев-Бабель - Непрошедшее время - 2014-01-05

М. ПЕШКОВА: «Я пытаюсь восстановить некоторые черты человека, наделенного великой душевной добротой. Страстным интересом к людям и чудесным даром их изображения. Т.к. мне выдалось счастье прожить с ним рядом несколько лет. Эти воспоминания - простая запись фактов, мало известных в литературе, о Бабеле. Его мыслей, слов, поступков, встреч с людьми разных профессий. Всего, чему свидетельницей я была». Так написала в своей книге « Я пытаюсь восстановить черты» А.П. Пирожкова, вдова Бабеля, с внуком которой, А. Малаевым-Бабелем, встретилась на ярмарке нон-фикшн, представлявшим подготовленную им книгу воспоминаний бабушки. Вы станете обладателем книги, которая вышла в « АСТ», если ответите на вопрос, какой писатель и в каком издании опубликовал первые рассказы Бабеля. Продолжение беседы с А. Малаевым-Бабелем.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Накануне отъезда Бабеля собралась компания в его доме на Николоворобинском, чтобы проводить его во Францию. Причем никаких конармейских друзей Бабеля не было. У него было большое количество друзей, которых он унаследовал с « Конармии». А эти люди, будучи бойцами красными пролетарскими, выбились в начальство, заведовали разными учреждениями. Ходит огромное количество сплетен по поводу того, что Бабель был дружен с этим, с этим. Они начальники, кто-то даже в НКВД был. Конечно, он с ними был дружен. Это были люди, которые по « Конармии» отличились. Материал сам был таков, что же, он перестанет с ними общаться? Бабель, который всегда собирал материал скрупулезно. Но далее вопрос: были ли они его друзьями? Так вот, на этом вечере, когда провожали Бабеля во Францию, никого из них не было. Были писатели, были друзья его из его круга. Остальное были – знакомства. Он поддерживал эти знакомства по понятным соображениям. В том числе пришел Эрдман. Бабушка сидела за столом, на подлокотник ее кресла присел Бабель. И она положила ему руку на колено. И вдруг она заметила, как изменилось лицо Эрдмана, просто потемнело. Не совсем придала этому значение. Когда Бабель уехал, он ей наказал принимать у себя на Николоворобинском своих друзей. Одним из них был Эрдман. Эрдман пришел, когда бабушка его проводила в комнату, где был замечательный вид на Москву, он попытался ее обнять. Она отстранила эту руку. Эрдман ушел. И на этом все закончилось. Она написала Бабелю об этом в Париж, и Бабель ответил, что он заметил ту тень, которая пролегла на лице Эрдмана в день его отъезда. «Я совершенно не удивлен этим, но удивлен, что вы мне об этом написали. Спасибо вам».

М. ПЕШКОВА: Не тогда ли ваш дед просил, чтобы бабушка каждый день писала ему письма?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Он сам ей каждый день писал. Она отвечала не каждый день, потому что это был период, когда он явно за ней ухаживал. Продолжался где-то полтора года этот период.

М. ПЕШКОВА: Кто тот человек, который разделял этот дом вместе с Бабелем?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Австрийский инженер Бруно Штайнер. Представитель компании « Элин».

М. ПЕШКОВА: Что он делал в России?

А. МАЛЕВ-БАБЕЛЬ: Было огромное количество иностранцев, которые с Россией торговали, которые имели от своих фирм представительства. Он был связан с такой фирмой, которая имела представительство в Москве. Он был очень интересным объектом наблюдения Бабеля. К сожалению, в один из отъездов в Австрию ему отказали в визе обратной в Россию. И он исчез. Но с ним связаны другие сплетни. У Бабеля дача, а Бабеля автомобиль. Это одна из этих сплетен, что у Штайнера был автомобиль, которым Бабель мог иногда пользоваться.

М. ПЕШКОВА: Я знаю, что Бабель по договоренности, на первом этаже были какие-то помещения, а второй этаж он тоже делил с австрийцем. Но кабинет у них был общий. Это так?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: У Бабеля не было никогда кабинета. Он в своей спальне расхаживал, повсюду были разложены маленькие листочки, он накручивал суровую нить на палец. У него не было кабинета. Это была и спальня. Может быть, у них был представительский кабинет, где они принимали кого-то.

М. ПЕШКОВА: Там же секретарша работала.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Да, Штайнера. У Штайнера была секретарша, у Штайнера была кухарка. Расходы они делили пополам. И джентльменское соглашение – никаких женщин в доме, которое было нарушено. Но Штайнер проникся такой любовью к бабушке, что он не пенял на это.

М. ПЕШКОВА: Я хотела попросить вас рассказать о бабушке, которая была «принцессой Турандот».

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Бабушка после окончания института в Томске поехала навестить своего брата, который работал на Кузнецкстрое. Узнав, что приехал специалист такого таланта, вероятно, уже рассказали, она только что выпускница. Начальник Кузнецкстроя запретил начальнику вокзала продавать ей обратный билет. Ее решили оставить насильно на Кузнецкстрое. Ей посоветовали назначить такую зарплату, чтобы они вас отослали обратно. Назначили, они сказали – ради бога. И подписали соглашение. Ей пришлось остаться. На Кузнецкстрой приехал театр Вахтангова. Привез помимо спектаклей, таких как « Виринея», привез спектакль « Принцесса Турандот». А бабушка, представляете, другие специалисты. Эта девочка из университета назначает себе зарплату в пять раз выше нашей, и ей дают, т.к. они были вдохновлены « Принцессой Турандот» Вахтангова, про бабушку написали в газете Кузнецкстроевской - « Принцесса Турандот из конструкторского отдела». Когда Бабель познакомился с бабушкой, то бабушку представил человек, знавший ее по Кузнецкстрою, как инженер-конструктор по прозвищу принцесса Турандот.

М. ПЕШКОВА: И Бабель был удивлен, что конструктор – женщина.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Да. Это было редко в то время. В метро она просто была одно время единственным инженером-конструктором московского метро.

М. ПЕШКОВА: Какие станции ваша бабушка конструировала?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Обе Киевские, Павелецкая, купола знаменитые на Маяковской, площадь революции. Вот некоторые из них.

М. ПЕШКОВА: И ваша бабушка автор учебника?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Единственного, если не до сих пор, то долгие годы, единственного учебника по метрополитену. Соавтор, но раздел метрополитенов принадлежит ей.

М. ПЕШКОВА: Прочитала, что вашей бабушке принадлежат тоннели, где она их строила?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: На Кавказе. Она была очень смелым инженером. Она решала все очень легко. Иногда строители крестились, когда это все вступало в действие, потому что думали, что сейчас оно рухнет. Она никогда не перенапрягала конструкции. Не закладывала ничего на прочность. Она рассчитывала и все. Однако все стоит, тьфу-тьфу-тьфу.

М. ПЕШКОВА: Откуда у бабушки математический ум?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Гений. Не ум, а гений. Еще в школе у нее обнаружили гениальные математические способности. Задачу, которую мелом записывали на доске, и в течение всего урока решали ученики, она решала в уме за 15 минут. Клала под книжку учителя ответ. Учитель в конце урока сверялся с ее числом, и все было правильно.

М. ПЕШКОВА: Позвольте узнать о корнях вашей семье. Это сибирские корни?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Это корни польские, белорусские. Родители бабушки познакомились в местечке Любавичи. И бабушка гордилась этим. Когда она стала женой Бабеля, для нее это что-то значило. А мать ее белоруска, полячка или кто-то еще, но русских корней. Она ни с какими русскими девочками не общалась в этом местечке. Общалась только с еврейскими девушками. И вот так вот это все началось. В местечке Любавичи познакомились и поженились отец с матерью, а потом в поисках заработка переехали в Сибирь, где в селе Красный Яр, это неподалеку от Томска. Это были сибирские села. Сибирь - это земля изобилия. В знаменитой пьесе Горького « На дне», когда Лука врет про то, что выезжая в Сибирь, все будет хорошо. Нас учили в советской школе, что Лука все врет. Ничего он не врет. В Сибири было сытно и хорошо. Сибирь она описывает в книге очень подробно, которая с советской властью постепенно исчезала. Идет и истребление природы этой. Та природа, которую описывает бабушка, ее уже в 50-х годах она не застала, вернувшись в Сибирь навестить братьев. В селе Красный Яр, в 1909 году 1-го июля, родилась А. Н. Пирожкова. Отец был адвокат-самоучка и художник-самоучка. Очень талантливый. Удивительно талантливый человек. Мать всегда была домашней хозяйкой, но очень независимым и самостоятельным человеком. Она овладела шитьем, чтобы не идти работать на поля, куда ее отец, богатый крестьянин, посылал, как и всех дочек. Сыновьям давал образование, а девочек на поля.

М. ПЕШКОВА: Какова судьба братьев?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Во многом судьба людей советского поколения, ее брат журналист, Борис, любимый младший брат, жизнь которого сложилась довольно сложно. Конечно, Сибирь, то время, все они были людьми пьющими. Это до сих пор так в каком-то плане. Ее брат Борис был любимцем, потому что он был самым маленьким. И она его нянчила. Из ее трех братьев один погиб на войне, другие умерли в 70-х годах, она была старшей. И она их пережила, ей было 101 год.

М. ПЕШКОВА: Когда было столетие А. Пирожковой, она получила поздравление от президента США. Что в нем было написано? Это же новый президент, это Обама.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Я думаю, да, за которого она голосовала. Я такую фразу пустил, которая быстро разошлась по всем газетам. Пытаясь определить ее жизнь, написал, что она родилась в сибирском селе за год до ухода Толстого из Ясной Поляны и умерла в Сарасоте, штат Флорида, успев проголосовать за первого чернокожего американского президента.

М. ПЕШКОВА: Ваша бабушка уехала спустя несколько лет после вашего отъезда. Как случился ваш отъезд, почему вы приняли такое решение?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Это были 90-е годы. Я с Д. Шнейдером, довольно известный сегодня телеведущий, у меня с Давидом был театр в Москве, Московский театр каменных форм, который существовал около 8 лет. Мы в свое время, т.к. это был молодой театр после перестройки, мы 500местный зал могли продать за 3 часа. Такой был интерес к этому искусству. В начале 90-х годы интерес к театру ушел. Жизнь была очень сложная. Театр почему-то начал ставить чернуху. И люди перестали ходить в театр. Мы ставили зарубежную классику. Мы делали и первые в союзе мюзиклы для детей, которые пользовались огромным успехом. С ними мы ездили в Минск, на Уральск, в Крым. Вспоминаю, как раз зашел разговор о вашем радио, как оно образовалось, это все был 91 год. Я вспоминаю, что Д. Шнейдеров сидел на баррикадах, а я сидел в студии и записывал фонограммы для этих детских мюзиклов. Он герой, а я отсиживался.

М. ПЕШКОВА: Внук И. Бабеля и А. Пирожковой – А. Малаев-Бабель о книге Антонины Николаевны « Я пытаюсь восстановить черты» на « Эхо Москвы» в программе « Непрошедшее время».

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Это было время, а потом публика перестала ходить. Мы очень много гастролировали. Так получилось, когда мы в то время начали обмен культурный с двумя американскими театрами, один из Вашингтона, другой из Лос-Анджелеса, мы стали ездить туда-сюда, друг друга посещать. Я заварил кашу, сказал - давайте что-то вместе поставим. Давид поставил ( НРЗБЧ) с американцами и русскими в одном спектакле. Я поставил « Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина. И мы это играли в Лос-Анджелесе. И вдруг я почувствовал, что в Америке я более востребован как актер даже, как режиссер, как педагог, чем в России. Там мне предлагали вести занятия, там мне предлагали постановки, а здесь в то время не было ничего. И я, как человек театральный, я принял это решение в расчете на это. Для меня театр очень многое значит. В отличие от большинства русских эмигрантов, я должен сказать, что я счастлив, я всегда работал в Америке только по профессии. Либо ставил, преподавал. Я сейчас пишу книги о театре. Преподаю в университете в программе театральной, которая входит в десятку, в число 25 лучших в англоязычном мире. Это серьезная программа по подготовке актеров.

М.ПЕШКОВА: Когда бабушка и мама приехали к вам? Ведь сначала вы уехали один?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Я уехал один. Они приехали, потому что я очень сильно настаивал. Если бы не я, бабушка не уехала бы. Если бы этот отъезд не состоялся, то жизнь ее сократилась бы лет на 14. 14 лет в Америке она прожила, а приезжала умирать. Даже в дневниках ее я читаю « этот последний год моей жизни». Она совершенно была уверена, что 96 год – это последний год ее жизни. У нее была сильная аритмия, неотложка приезжала постоянно в Москве. Конечно, в Москве тоже были талантливые врачи типа Л. Печатникова, которые, положив ее в больницу, сделав курс обследования, выяснили бы это. В Америке очень быстро, положив ее в больницу, сделали курс обследования, выяснили, что ей нужно. И эта аритмия был взята под контроль.

М. ПЕШКОВА: Как бабушка жила в Америке? Что наполняло ее жизнь?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Во-первых, она писала ту самую книгу, которую начала писать. Когда она приехала, у нее на столе лежал договор от издательства на публикацию ее воспоминаний на английском языке. До того, как они вышли более полной книгой в России, ее книга вышла в Италии, в Израиле, в Америке, в Англии. Это тоже было частью ее жизни. Презентация этих книг, поездки в Стэнфорд на конференцию бабелевскую. Это было для нее очень важно. Приехав, она начала писать книгу, которую мы сегодня представляем. Постоянно у нее в дневниках вот эти заметки - успеть бы. Успела. Закончила где-то в 2008 году. Книга серьезная, как вы знаете. Начала она ее писать в 96-ом, закончила в 2007-2008гг. Вместе с ней я составил план, по которому мы сейчас ее и издали.

М. ПЕШКОВА: Мне хотелось бы спросить об участии в Стэндфордской конференции. Это была конференция, которую цитируют до сих пор. Не только специалисты по творчеству Бабеля.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Ей было уже порядком за 90 лет, когда они туда поехали вместе с мамой – Лидией Исааковной. Бабушка уникальный человек. Когда нужно, она собиралась, несмотря на плохое самочувствие. Конференцию в Москве в 94 году она отсидела от звонка до звонка. Все эти выставки, все эти совещания, она на всем присутствовала. Организовал ее Григорий Фрейдин, замечательный профессор, специалист по Бабелю. Это очень остроумный человек, преподающий в Стэнфорде до сих пор. Это героическое путешествие, о котором написана целая глава в книге. У Фрейдина была аспирантка, которая написала юмористическую книгу « Бабель в Калифорнии». Там описана с юмористической точки зрения эта конференция.

М. ПЕШКОВА: Мне хотелось расспросить вас о маме, о Л. И. Бабель. Ведь мы так мало знаем о ней.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Мама человек творческий, она по профессии архитектор. Она не пошла по инженерным стопам, но пошла по архитекторским. Огромное количество времени она была одним из ведущих специалистов в специальном московском художественном конструкторском бюро. Специалист по промышленному интерьеру. Интерьер фабрик, заводов. И у нее была своя, как и у бабушки, у которой была своя напряженная карьера. Она не была типичной женой писателя, которая просто обеспечивает быт мужа. Мама имела свою карьеру. Она растила меня самостоятельно. Бабушка, которая принимала в моем воспитании огромное участие. Помогала маме меня растить. Конечно, мама и бабушка для меня значили очень много. Мама и до сих пор значит. Поэтому я и настоял, чтобы они в 96 году переехали.

М. ПЕШКОВА: Я хотела спросить о дочери Бабеля, о Наталье Исааковне.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Она стала литературоведом.

М. ПЕШКОВА: Они так с ее мамой остались во Франции?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Конечно. Мамы ее не стало в 50-х годах, Евгении Борисовны Гронфайн, первая жена Бабеля. А Наташа стала литературоведом. Впервые она приехала в Москву где-то в 59 году. Была такая парижская выставка в Москве. И Наташа решила на эту выставку устроиться гидом. Они искали людей, у которых отличный русский и французский. Она устроилась на эту выставку гидом, чтобы повидать родину отца, познакомиться с нашей семьей, с которой она тогда же и познакомилась, с бабушкой у нее были очень теплые отношения. А с мамой, с сестрой еще более теплые. Повидала она тогда Эренбурга, Паустовского и других друзей ее отца. Это была незабываемая поездка. С тех пор она периодически приезжала в Россию. С мужем потом приезжала. И каждый раз мы общались. Потом, когда я переехал в Америку, так получилось, что я переехал в Вашингтон. Она перебралась в Америку в годах 70-х. И преподавала в Колумбийском университете. Она была литературоведом. Это издательство « Нортон» 2002 года, это ее редакторская работа. Это полный Бабель. Настолько полный, насколько возможно было. Ее не стало в 2005 году, если я не ошибаюсь. Из детей Бабеля нет ни Михаила Иванова, который умер в 2000 году. Ни Натальи Бабель. Вот жива и здорова моя мама.

М. ПЕШКОВА: О Михаиле Иванове. Однажды пришел сюда, в студию. Михаил принес кассету своей мамы. С этого началась моя передача « Непрошедшее время». Он очень похож на отца.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Как? Внешне? Полным его не назовешь. Он был в меру упитанным. Среднего роста. Михаил был повыше. У Михаил был такой мейерхольдовский профиль. Я не считаю, что сходство было внешнее. Но бабушка находила большое внутреннее сходство. Она в Михаиле души не чаяла. Она его обожала. Он к ней относился очень тепло. Когда открылись архивы КГБ, он ходил с мамой поддержать ее, смотреть это дело Бабеля в НКВД. Он был талантливейшим художником. Пейзаж московский в последние годы, израильский пейзаж. Просто удивительный художник. Чем-то он унаследовал что-то от Бабеля. У Бабеля палитра удивительная. Даже художники проводили исследования о красках у Бабеля. И эта связь есть. У Бабеля было огромное визуальное чувство вкуса, безусловно. Он был замечательным художником и милейшим человеком, о котором бабушка очень грустила. Тосковала по нему в последние годы своей жизни.

М. ПЕШКОВА: С рассказами о бабушке А. Пирожковой, вдове И. Бабеля, в нашем эфире был А. Малаев-Бабель, составитель, автор вступительной статьи и комментариев к мемуарной книге « Я пытаюсь восстановить черты». Это вторая часть программы о той, кого называли одной из великих вдов. Звукорежиссер – Антон Морозов. Я – Майя Пешкова. Программа « Непрошедшее время».