Воздвижение креста Господня - Вглядываясь в традиции - 2011-10-02

ОТЕЦ М. КОЗЛОВ: В минувший вторник 27 сентября Православная Церковь праздновала Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня, один из как минимум трех дней церковного года, специально посвященных прославлению креста. И во время богослужения будет читаться отрывок из послания апостола Павла к Коринфянам. Те будут и следующие, надо сказать, достаточно знаменитые слова звучать: «Братья, слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых – сила Божия. Ибо написано: погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну. Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Иудеи требуют чудес, Еллины ищут мудрости, а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самых же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость». В сих словах апостола Павла заключен очень важный духовный закон, закон, связанный с религиозной жизнью человека. Да, в каком-то смысле все человечество делится, среди прочих его делений, на верующих и неверующих, и можно сказать, что в определенном смысле люди, верующие в Бога, в бессмертие души, в ответственность за пределами земной жизни и воздаяние нравственное, которое последует, находятся по одну сторону – не люблю слово «баррикада», но по одну сторону мировоззренческого бытия, чем те, которые считают это все за сказки, россказни попов, или просто пустое, или просто не учитывают это в жизни. Но, с другой стороны, не будем же мы отрицать и очевидного и следовать клише массового сознания, говорящему, что религии в конечных выводах все говорят об одном и том же. В каком-то смысле – да, об одном они, несомненно, свидетельствуют, но есть – и с этим согласится носитель каждой традиционной мировой религии – в них то, что мы назовем по отношению к собственной религиозности той отличительной чертой, которая делает эту религиозность для нас, это христианство решительно несводимой на религиозные воззрения – с каким бы мы уважением к ним ни относились – представителей других вер и мировоззрений. Для христианства этой чертой, выделяющей его из всех остальных религий, является вера в спасение, принесенное на кресте, то, о чем сказал апостол Павел, в Христа распятого. Для Иудеев соблазн, для Еллинов безумие. Апостол поясняет, что люди в основном делятся на две категории: одни ищут от религии чуда, другие – рационального объяснения бытия мира. Ищущих чуда можно назвать сторонниками магического отношения между Богом и человеком. Ну, как царь Ирод, который перед крестными страданиями Христа, увидев того, попросил показать ему чудо, как фокус. Пройти по воде бассейна или еще что-нибудь такое сотворить, хотелось Ироду увидеть, как аттракцион, ну, как воландов в варьете. Христос ничего не показал Ироду, ибо чудо Божие – не аттракцион. Но одновременно наша вера – это и не совокупность философско-метафизических представлений о бытии, о закономерностях тварного мира, о том, что Бог есть некий абсолют, высший разум, некое абстрактное начало, которое стоит за всем тем многообразием, за всей той мозаикой, которую мы наблюдаем. Для нас, христиан, Бог – это Христос, распятый на кресте. И поэтому христианство в конечных выводах – очень некомфортная религия. Это религия, которая… если оставаться честным в том, о чем говорит Новый Завет, лучше быть по известной пословице: бедным и больным, чем богатым и здоровым; лучше быть угнетенным и притесняемым, чем благополучно богатым и притесняющим; лучше быть в социальном низу, но с мирной и спокойной душой, чем наверху, но при этом иметь душу, отягощенную (смотри фильм «Раскол» и царя Алексея Михайловича, как он был весьма убедительно показан). Вот об этом конечном измерении христианства, о котором и сами христиане очень часто склонны мы бываем забывать, нам напоминает Церковь, поставляя праздники креста с такой иной раз даже отягощающей нас, казалось бы, регулярностью, но напоминая, что без креста христианства не бывает.