Сергей Разыграев - Военный совет - 2010-04-10

С.БУНТМАН: Мы начинаем наш «Военный совет», еженедельный, который выходит в 12 часов с небольшими минутами на радиостанции «Эхо Москвы», а на следующий день вы можете смотреть телеверсию. Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман ведут эту программу. У нас в гостях Сергей Разыграев, генерал-лейтенант, заместитель главнокомандующего ВВС ПВО. Здравствуйте, добрый день.

С.РАЗЫГРАЕВ: Здравствуйте.

С.БУНТМАН: Но здесь, конечно, прежде всего, и у нас идут SMS сейчас из Казани, из Москвы, отовсюду, говорят соболезнования всему польскому народу. Ужасная катастрофа под Смоленском. Сейчас уточняют, но, судя по всему, никто не выжил – 87 человек, которые летели на самолете Ту-154 польского авиаотряда президентского, и там был и президент Польши Лех Качиньский и его супруга. Ужасная совершенно вещь. Кошмарная история. Сейчас, когда проходят траурные церемонии в Катыни и когда председатель правительства России и премьер-министр Польши, когда они преклонили колено и это впервые такая была совместная у нас и церемония, и совместное признание. И ясный шаг был к пониманию истории, к примирению. И вдруг такая катастрофа кошмарная совершенно. Вот, говорят, туман, говорят, врезался в дерево. Пока. Но, наверное, сейчас надо вести расследование очень и очень интенсивно.

С.РАЗЫГРАЕВ: Ну, информация достаточно скудная, поэтому сейчас какие-то выводы делать преждевременно.

С.БУНТМАН: Нет, это невозможно. Это только то, что пишут.

С.РАЗЫГРАЕВ: Надо осознать, понять. Ну, я думаю, что профессионально люди подготовленные будут разбираться.

А.ЕРМОЛИН: Ну, качество аэродрома там нормальное? Это же военный аэродром в прошлом, да?

С.РАЗЫГРАЕВ: Безусловно. Аэродром первого класса, поэтому я не думаю, что это явилось причиной.

С.БУНТМАН: Тем более, 2 дня назад там приземлялись самолеты и премьер-министра Туска, и премьер-министра Путина. Самолеты официальные, которые, когда прилетели на церемонию в Катынь 2 дня назад.

С.РАЗЫГРАЕВ: Дело неблагодарное сейчас гадать и предполагать.

С.БУНТМАН: Абсолютно.

С.РАЗЫГРАЕВ: Я думаю, что факты будут установлены несомненно.

С.БУНТМАН: Да. Сейчас можно только, действительно, сказать, что это ужасная катастрофа и что мы присоединяемся ко всем нашим слушателям, которые говорят и выражают свои соболезнования. Ну, мы сегодня будем говорить, как мы всегда говорим на «Военном совете», о жизни российских военных, когда происходит обновление российских ВС сейчас, очень серьезное. И условия от этого не становятся легче, и особенно условия ваших войск. Это очень специфические войска, и в тяжелых условиях, и самое главное, что нигде у вас не может быть таких теплых местечек, насколько я понимаю.

С.РАЗЫГРАЕВ: Да, вы правильно понимаете.

С.БУНТМАН: Расскажите немного о том, что это за войска, что такое ПВО, что такое ВВС ПВО? Когда они появились и что собой представляют сейчас? Но я задаю этот вопрос, и на минуту мы ответ задержим, потому что сейчас в связи с событиями мы, конечно, вводим такой режим новостей каждые 15 минут, потому что может появиться что-то новое, и поэтому в 15 и 45 минут у нас будут новости.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Возвращаемся к «Военному совету». Напоминаю, что у нас в гостях Сергей Разыграев, генерал-лейтенант и заместитель главнокомандующего ВВС ПВО. Итак, о ваших войсках?

С.РАЗЫГРАЕВ: Вы знаете, 35-й раз в этом году мы будем праздновать свой профессиональный праздник. Я хотел бы подчеркнуть, что этот праздник является государственным, ибо 35 лет назад постановлением президиума Верховного совета он был установлен и несколько позднее определена его дата – это 2-е воскресенье апреля. Войска ПВО – они немножко старше. Я бы 3 таких блока исторических обозначил. Это, прежде всего, 1914-1915 годы прошлого столетия, когда командующий 6-й армией под Петроградом своим приказом №90 определил часть сил и средств из состава своих подчиненных войск с задачами уничтожения воздушного противника. И, вот, с этих лет мы, в общем-то, считаем, что войска ПВО начинали свое развитие.

До 1917 года они получили достаточно хороший, мощный импульс и толчок. Специальных средств не было, но предполагалось использовать артиллерию, приспособленную для стрельбы по самолетам. В Гатчинской авиационной школе этим же приказом вышеозначенным были назначены экипажи для уничтожения воздушного противника.

С.БУНТМАН: То есть к этому уже относились очень серьезно.

С.РАЗЫГРАЕВ: Да. Потому что с появлением боевой авиации, способной нанести значительный урон и войскам, и объектам, и населению, и коммуникациям, появилась задача борьбы с ним.

А.ЕРМОЛИН: Это буквально 10 лет не прошло после братьев Райт, да?

С.РАЗЫГРАЕВ: Да, фактически так.

С.БУНТМАН: Ну да, там очень бурно развивалось.

С.РАЗЫГРАЕВ: К сожалению, после революции 1917 года эти все начинания были свернуты. И только в 1924-25 гг. под руководством Михаила Васильевича Фрунзе в ходе проведения военной реформы этому вопросу было уделено значительное внимание, и уже тогда были введены понятия «ПВО страны» и «ПВО фронтовой». Перед войной и до войны, Великой Отечественной также появились и получила развитие система ПВО, и, в общем-то, в войну мы вступили с достаточно сильной и подготовленной системой ПВО. Хотя, оценки на тот период давались не совсем лицеприятные. Если мы почитаем архивы, то маршал Тимошенко оценивает с достаточно критической точки зрения ее возможности по отражению воздушного противника на тот момент времени.

С.БУНТМАН: В то время, когда он наркомом был, Тимошенко?

С.РАЗЫГРАЕВ: Да. В ходе войны неоднократно претерпевали изменения структура организационно-штатная, подчинялись, переподчинялись военным советам округов, подчинялись наркому обороны, и в ноябре 1941 года – мы считаем, что с этого момента, когда постановлением государственного комитета обороны была определена должность командующего ПВО территории страны, были определены задачи конкретные для войск и сил ПВО, и когда этим же указом, постановлением государственного комитета обороны структуры ПВО были выделены из состава военных округов и подчинены непосредственно наркому обороны, с этой даты мы ведем отсчет как зарождение вида ВС Войска ПВО страны. Ну, тогда это был род войск, а по современным понятиям это уже формировался вид.

И мне бы, конечно, хотелось вспомнить о том, что уже к концу войны были сформированы 4 фронта ПВО. Практически в ходе Великой Отечественной войны были сохранены для потомков, для нас с вами многие города, населенные пункты, коммуникации, да и просто жизни наших российских мужиков, которые смогли вернуться домой и родить нас, следующее поколение. Вот, за это, конечно, мы им благодарны несказанно.

Было уничтожено силами и средствами войск ПВО более 7 тысяч самолетов противника, более тысячи танков. Потому что войска ПВО применялись и по наземному противнику, и достаточно часто. 93 героя Советского Союза проходили службу в войсках ПВО.

С.БУНТМАН: Расскажите, изменилась с появлением ядерного оружия, с тем переустройством, которое было и в советских ВС в конце 50-х годов, насколько изменилось понимание роли ПВО?

С.РАЗЫГРАЕВ: Безусловно, с появлением у наших потенциальных противников нового вида вооружения, оружия, с увеличением его дальности, разрушительной силы, мощи развивалась и система ПВО. Я хотел бы отметить, что созданная проверенная в боях Великой Отечественной войны система ПВО в послевоенные годы нашла свое дальнейшее развитие. И организационно-штатная структура, конечно, претерпевала изменения, но не столь значительные, и они не повлияли на общее состояние дел. И система ПВО, созданная в те годы, показала свою жизнеспособность и деятельность уже на многие десятилетия вперед.

Качественное изменение структуры и системы ПВО было осуществлено с переходом и появлением зенитно-ракетного оружия, нового парка радиолокационных средств обнаружения противника, новых типов истребительной авиации. Потому что с появлением у наших потенциальных противников ядерного оружия, новых средств воздушного нападения, потребовали новых адекватных способов парирования угроз.

Ну, достаточно сказать, что самолеты наших потенциальных противников проникали в глубь территории страны безнаказанно, и в приграничных районах проводили разведку стратегическую, оперативную. И, конечно, это дальше терпимым быть не могло, и поэтому с появлением на вооружении таких самолетов как МиГ-31 мы эти полеты прекращали. И развитие вооружения, военной техники, развитие форм и способов ведения борьбы с воздушным противником непосредственно и постоянно развивались и совершенствовались. Это происходит и в наши дни.

С.БУНТМАН: Ну, вот, мы сейчас как раз переходим к нашим дням. Ну, вот, объявленные изменения – реформа, модернизация российских ВС, переход на новый облик. Как бы это ни называлось, это очень серьезные изменения, которые происходят. Насколько они, ваши войска... Вот, мы встречались уже в нашем эфире, но, вот, как это происходит? Как это происходит именно для военнослужащих?

С.РАЗЫГРАЕВ: Очень хороший вопрос, и я, в общем-то, готов на него ответить. Вы знаете, в ходе формирования нового облика ВС, безусловно, ВВС не остались в стороне и плотно в этом участвовали. Войска ПВО в составе ВВС также претерпели значительные реорганизационные изменения. Хотел бы отметить, что в ходе этих реформ ситуация в худшую сторону не изменилась. Были, ну, наверное так выразиться, очищены войска ПВО от тех структур, которые дублировали друг друга. Опыт показывал, что есть и были такие моменты. Были сокращены и, в общем-то, сейчас происходит процесс дальнейшей их реорганизации, те структуры, на которых хранилось вооружение и военная техника длительное время, в частности, комплексы С-300, которые, в общем-то, специалисты понимали, что вряд ли они смогут в той или иной мере быть способными быстро войти в боевой состав войск. И где-то был самообман о том, что, вроде бы, техника есть и мы на нее рассчитывали, учитывали в своих расчетах. Но, на самом деле, это было некое заблуждение. Поэтому я абсолютно согласен с решением, которое позволило все части ВВС, в том числе и зенитно-ракетных войск, радиотехнических войск сделать частями постоянной готовности, а не кадра и сокращенного состава. То есть когда в полку несколько офицеров, ну, 1,5 десятка, а техника для них находится где-то в другом месте.

Мы проводили в свое время эксперимент, еще в 90-х годах, когда комплекс настолько сложный, многофункциональный, требующий постоянного внимания и обслуживания был проверен на функционирование по контролю, по боевым параметрам. Потом кабины были опечатаны и через месяц его просто попытались включить. Я только докладываю, что это сделать не удалось сразу. То есть было огромное количество неисправностей, которые возникли в связи с тем, что техника эта так устроена, что она должна постоянно работать.

А.ЕРМОЛИН: Это какие комплексы?

С.РАЗЫГРАЕВ: С-300, которые сейчас стоят на вооружении. То есть этот комплекс должен постоянно эксплуатироваться, постоянно проводиться контроль функционирования. То есть мы должны его держать в горячем, как говорится, состоянии. И это сделано. В свое время еще в начале 90-х годов был проведен анализ на принятие решения, а не снять ли зенитно-ракетные войска с боевого дежурства? Ведь, это достаточно затратное мероприятие, это ресурс техники, это электроэнергия, это личный состав, который постоянно этим занимается. Но потом от этой идеи отказались, потому что, в общем-то, по двум моментам. Первое, это вооружение и военная техника должна быть постоянно, подчеркиваю, в боевом состоянии и в горячем состоянии. И подготовка личного состава – она тогда является высокой и профессиональной, когда непосредственно занимаются не только на тренажерах, но и на боевой и на материальной части.

Что касается системы ПВО в целом, я хотел бы разделить этот вопрос на 2 части. И хотел бы обозначить, чтобы аудитория понимала. Если говорить о том, что мы, войска ПВО, личный состав эксплуатируем неисправную технику, что-то замалчиваем, что-то скрываем, это совершенно неправильно. Вот, все, что находится на вооружении зенитно-ракетных, радиотехнических войск, истребительно-авиационных полков – все боеготово в той степени, в какой необходимо для выполнения боевой задачи. Если спросить и задать вопрос, а достаточно ли этого количества для того, чтобы в полном объеме выполнить задачи, то ответ не будет положительным. Да, количество хотелось бы больше. И, естественно, это понимает руководство страны, руководство ВС. Поэтому разработана целая государственная программа вооружения, в которой учтены те моменты, в том числе и количественных качественных показателей войск ПВО. И если она будет выполнена – а я в этом не сомневаюсь – то, конечно, войска ПВО будут в полном объеме выполнять поставленные задачи.

С.БУНТМАН: Ну, мы обязательно поговорим после перерыва. Я напоминаю, что сейчас у нас новости будут каждые 15 минут в связи с трагическими событиями под Смоленском. Мы поговорим о том, что собой представляют сейчас, как им служится, военнослужащим ПВО, как они живут, какую подготовку сейчас проходят и какую переподготовку они сейчас проходят, что собой представляют быт и условия, которые, чаще всего, очень тяжелые для всех остальных людей, только не для военнослужащих, которые... Ведь, люди на это сознательно идут и служат так, как полагается. Мы сейчас с вами прервемся, послушаем новости, а потом продолжим программу нашу, которую мы ведем с Анатолием Ермолиным.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Мы продолжаем нашу программу. Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман ведут эту передачу. И у нас в гостях Сергей Разыграев, начальник ПВО, заместитель главнокомандующего ВС по ПВО. Сергей Николаевич, мы сейчас как раз хотели рассмотреть, как служат люди, какими качествами они должны обладать и какие качества они проявляют. И, вот, назовите самые, скажем так, тяжелые точки, в которых располагаются войска ПВО?

С.РАЗЫГРАЕВ: Спасибо за вопрос. Прежде чем на него ответить, я хотел бы сделать комплимент вашей программе. Я, вот, уже второй раз в качестве гостя приглашенного, и я очень благодарен вам за благожелательность, за, действительно, чуткое отношение к собеседнику, которое позволяет мне, в общем-то, раскрыться и сказать то, что я, действительно, хочу и то, что меня, действительно, волнует.

С.БУНТМАН: Спасибо

С.РАЗЫГРАЕВ: Вы очень правильно ставите вопрос, потому что сегодня в преддверии нашего профессионального праздника прежде всего хотелось бы, конечно, рассказать о тех людях, которые служат в наших войсках, служат в радиотехнических частях и подразделениях зенитно-ракетных, в истребительной авиации, в обслуживающих подразделениях и частях. Вы знаете, никогда военные люди не получали большую зарплату. Я читал исторические мемуары военачальников, просто офицеров еще царской армии, российской, советской армии.

Но было, видимо, в профессии, есть что-то такое, что заставляет наших детей идти по нашим стопам. Сыновей становиться военными людьми, надевать военную форму, продолжать дело отцов. Дочерей что-то заставляет выходить замуж за военных. И, наверное, даже этим можно гордиться. Может быть, даже без какого-то глубокого анализа. И для меня большая честь иметь возможность сегодня в формате вашей передачи, вашей программы, которую, я уверен, слушает многомиллионная аудитория, а еще плюс интернет, новые информационные технологии, которые мне очень нравятся, я очень уважаю, позволяет сделать эти заявления и слова.

Я скажу, что войска ПВО достаточно специфический вид и род войск. Почему? Потому что нельзя всех людей сосредоточить в одном месте и обеспечить им сразу всем нормальные человеческие условия для проживания. Ибо система ПВО устроена таким образом, что она распределена по территории России, по территории страны. Чтобы создать систему радиолокационной разведки, о которой я говорил в первой передаче и не побоюсь повторить, она чисто технически, тактически и в оперативном плане заставляет эти подразделения разбрасывать на огромной территории в труднодоступных местах на побережьях, на островах и на Новой земле, и на Земле Франца-Иосифа. Ну, правда, сейчас там уже подразделений нет, но они там были. И я побывал на многих этих точках, подразделениях, частях. В общем-то, как мы говорим, забытом богом и иногда людьми. Но там люди служат, там люди отдают все свои силы, весь свой профессионализм, а, порой, и саму жизнь. Потому что, что может быть для человека дороже жизни и того времени, которое он проживает в этих достаточно сложных, трудных, не побоюсь этого слова, условиях. И, конечно, качество прежде всего должны быть – это любви к Родине. Пусть это, может быть, звучит высокопарно, но я под родиной понимаю не только ту землю, на которой мы живем, но родина для меня – это моя семья, моя дочь, жена, внуки. И, конечно, я не ищу другой мотивации для того, чтобы жить так, как я живу, служить так, как я живу. И я говорю «я», но я имею в виду под словом «я» тех всех людей, которые стоят рядом, которые стоят за моей спиной, за моими плечами, которые стоят впереди меня. И другой мотивации мне не надо.

С.БУНТМАН: Но, Сергей Николаевич, когда вы говорите «я», вы же и там служили, в этих самых, как вы говорите, богом забытых местах.

С.РАЗЫГРАЕВ: Безусловно, безусловно.

А.ЕРМОЛИН: Можете живую какую-то историю рассказать, вот, как это бывает в жизни?

С.РАЗЫГРАЕВ: Мне не хотелось, чтобы вы вот эти мои «я» почувствовали, что я выпячиваю что-то – ни в коем случае.

С.БУНТМАН: Нет, я понимаю. Но это же не так, что вы как-то умозрительно себе представляете. Вы сами там служили и все это прекрасно знаете.

С.РАЗЫГРАЕВ: Безусловно. Поэтому я рассказываю, может быть, немножко с горячностью и с таким включением некоторой эмоции говорю об этом. Потому что я же не всегда был генералом, я был слушателем, потом лейтенантом и шел по всем линиям, командовал всеми структурами, которые в нашей стране имеются. И я 3 года прожил в казарме, носил сапоги, ремень как сегодняшние солдаты, и знаю, что это такое.

Но я немножко другом. Я хочу сказать о том, что среднестатистический генерал, такой как я 16 раз переехал. То есть 16 мест сменил жизни, службы. Это надо было собраться, разобрать эти вещи. Все это с женой вместе, вдвоем, дочка маленькая, жену за руку, дочку на руки и погнал туда, куда приказала родина, приказал вышестоящий командир. Без всяких условий, без всяких преференций, без всяких выгод для себя лично. И так поступали и поступают многие и многие тысячи...

С.БУНТМАН: Жены ездят со своими мужьями и живут в этих точках, таких как Новая земля?

С.РАЗЫГРАЕВ: Я не буду говорить за всех офицеров и за всех. Конечно, бывает по-разному. Но в подавляющем, 90% случаев жена едет с мужем. Могу по своей жене сказать – я с ней живу и совместно уже 37 лет, и не было случая, когда бы она проживала отдельно от места моей службы. Но второе качество, которое я хотел бы назвать, которое нужно офицерам нынешним, это оптимизм. Знаете, я командовал дивизией на Новой земле – там было в 1992-93 году такое формирование и облетал точки Земли Франца-Иосифа. Когда мне говорят «Ты бывал в Париже? Как? Вы не бывали в Париже?»

С.БУНТМАН: Зато вы были...

С.РАЗЫГРАЕВ: Но на Греэм-Белле я был. В Париже я еще побываю, а, вот, вы побывайте на Греэм-Белле, посмотрите, какие там условия.

С.БУНТМАН: Да-да-да.

С.РАЗЫГРАЕВ: Так вот, когда мы прилетели туда вертолетом – а это достаточно много, 700 километров до Мыса Желания, потом еще 400 до Земли Франца-Иосифа. И когда по линии связи сказали, что в Рогачево, там, где стоял штаб дивизии, в магазине продают женские сапоги, то ко мне подходит жена молодого лейтенанта и говорит: «Товарищ полковник (а я был еще полковником), разрешите на борт». Я говорю: «Зачем?» - «Ну вот, такая вот ситуация». Мнется. Потом: «Да вот, сапоги в магазин привезли». Я говорю: «Неужели вы 1,5 тысячи километров вертолетом с посадками будете сутки лететь за сапогами?» - «Да, - говорит, - а почему нет? Я хочу быть красивой».

С.БУНТМАН: Да. Несмотря на то, что там только в унтах можно ходить.

С.РАЗЫГРАЕВ: Прошло уже много лет, но я этот случай вспоминаю. И я просто...

А.ЕРМОЛИН: Шоппинг на Греэм-Белле.

С.РАЗЫГРАЕВ: Я просто преклоняюсь перед оптимизмом наших женщин, которые могут и должны, и хотят для своих мужей быть красивыми, очаровательными, обаятельными и нужными. Вот, даже идя на такие жертвы. Она слетала, купила – я это точно знаю.

С.БУНТМАН: Ну, понимаете, еще самая главная вещь. Потому что когда видят – а это не так часто видят – настоящую самоотверженность, причем, самоотверженность, которая проявляется каждый день... Она может быть и тяжелее, чем какой-нибудь один изолированный раз проявить храбрость и мужество. Государство должно отвечать на это.

С.РАЗЫГРАЕВ: Безусловно. Я, вот, хотел бы в этой связи еще о третьем качестве сказать, которым, как мне кажется, должен обладать офицер войск ПВО. Ну, наверное, и каждый офицер всех ВС. Но я говорю за свой, так сказать, более близкий мне участок работы. Вы понимаете, это не безразличие. Меня поразил ответ одного уважаемого писателя, сценариста. К сожалению, его уже нет на этом свете – я не буду называть фамилии, дело не в фамилии. Но когда ему задали вопрос «Как вы относитесь к армии?» он ответил: «Никак». Вот, меня настолько поразил его ответ и заставлял думать и осмысливать, почему человек так ответил? Вот я, допустим, с большим пониманием и с большим соучастием отношусь к людям, которые ругают ВС, которые ругают конкретных личностей. Я уверен, что после этой передачи хоть кто-то в мой адрес хоть что-то скажет. Я надеюсь. Я очень боюсь безразличного отношения. Пусть не хвалят, ну, пусть поругают даже, и это уже будет...

С.БУНТМАН: То есть как будто нет людей, которые служат, и нет людей, которые...

С.РАЗЫГРАЕВ: Да. Потому что, ведь, он – представитель интеллигенции, ну, я бы сказал, одной из лучших частей нашего общества. И, к сожалению, это достаточно большая часть нашего общества, которая безразлично относится к армии, к ее проблемам, к ее чаяниям. И, наверное, это неправильная позиция.

С.БУНТМАН: Нет, безразличие – это неправильная позиция, это совершенно очевидно. Сергей Николаевич. Я напоминаю, что у нас в гостях Сергей Разыграев, и мы продолжим. Мы сейчас делаем новости каждые 15 минут в связи с чудовищной катастрофой, которая под Смоленском произошла. Мы послушаем новости и мы вернемся к нашей программе.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Мы продолжаем нашу программу. Сергей Разыграев, заместитель главнокомандующего ВВС по ПВО. Мы говорим о тех, кто служит сейчас. В общем-то, практически все военнослужащие проходят или начинают проходить переподготовку. Но у вас это было всегда, насколько я понимаю – переподготовка, повышения квалификации. Это необходимо делать постоянно.

С.РАЗЫГРАЕВ: Конечно. И мы не остаемся в стороне от этого процесса. Ну, во-первых, оперативная и боевая подготовка была, есть и будет всегда в войсках, в том числе и в войсках ПВО. Но сейчас этому вопросу уделяется наиболее пристальное внимание с приходом новейших образцов вооружений и военной техники, о которых мы говорили ранее (нет нужды повторяться) И изменениям форм и способов вооруженной борьбы, изменениям организационно-штатной структуры, переходом ВС и войск ПВО в составе ВВС на новый облик потребовал переработки уставных документов, наставлений, руководств, над чем мы сейчас работаем. Естественно, это потребовало новый импульс придать всей боевой подготовке, оперативной подготовке. Кроме того, сейчас пристальное внимание руководством ВС, руководством ВВС и командующими объединениями уделяется прежде всего подготовке командного состава, начиная всех категорий. То есть там, где слово присутствует «командир», это главный пристальный объект внимания всех вопросов и организации подготовки войск. От командира, как мы понимаем, зависит очень многое, если, в общем, не все. Поэтому спланированы и проводится дополнительная подготовка этого звена, сборы, и с командирами зенитно-ракетных частей, радиотехнических частей под руководством соответствующих начальников с приглашением наиболее подготовленных преподавателей военных академий, училищ и тех людей, которые могут передать свой опыт, и в том числе свой профессионализм. По всем категориям. Ну и вы, наверное, слышали и знаете, что и командующий не находится в стороне от этого процесса. То есть люди, которые уже в генеральских лампасах с генеральскими званиями, но, тем не менее, садятся за скамьи как ученики, контрольные работы, оперативные летучки, отработка личных документов, личная отработка документов.

С.БУНТМАН: Тяжело? Тяжело это?

С.РАЗЫГРАЕВ: Безусловно. Но это абсолютно оправданно и абсолютно правильно. Потому что принцип «делай как я» не должен подменяться «делай как я сказал».

А.ЕРМОЛИН: Сергей Николаевич, скажите пожалуйста, а вы довольны тем, как вам помогает наше производство? Вот, к нам приходят крупные военачальники, очень часто говорят, что «мы-то переходим на то, что есть». Вот и вы сказали, что у вас все боеготовое и так далее.

С.РАЗЫГРАЕВ: Нет, я не говорил, что у нас все боеготовое. Вот сейчас гарантировать, что у нас 100% боеготовая техника я не могу. По причине очень простой. Вы знаете, даже лампочки перегорают в этой студии – я не сомневаюсь, что это случается, хоть и редко.

С.БУНТМАН: Бывает, да.

С.РАЗЫГРАЕВ: А вы представьте зенитно-ракетный комплекс, в котором не один миллион деталей. И, конечно, понимая как минский инженер по образованию, я понимаю, что теорию надежности никто не отменял и методы математических...

С.БУНТМАН: Нет, ну это объективная реальность.

А.ЕРМОЛИН: Нет, я сейчас про другое хочу спросить.

С.РАЗЫГРАЕВ: В любой момент времени что-то может выйти из строя. Но есть поэтому специально подготовленный, профессионально подготовленный личный состав, который должен за этим смотреть и принимать меры для устранения. Вы говорите о промышленности?

А.ЕРМОЛИН: Да. Вот, я хочу что сказать? Вот у нас сухопутчики, например, жалуются, что нет современных боевых машин, что это примерно то же самое, что входило в Афганистан, да? Вот у нас нет капсульной техники. Ну, как бы, переводя, скажем, на вашу ситуацию, вот, как вы считаете, много у вас новейших образцов вооружений?

С.РАЗЫГРАЕВ: Нет. Новейших образцов сейчас явно недостаточно. И если вы меня спросите, а знает ли об этом руководство страны, я отвечу «Да». Полностью владеет обстановкой, никто эту ситуацию не скрывает. Дело в том, что то, что у нас – я подчеркиваю – то, что у нас находится на вооружении сейчас, оно поддерживается в боеготовом состоянии. Мы делаем все от нас зависящее, в том числе и с помощью промышленности, чтобы комплексы зенитно-ракетные, истребительную авиацию, радиолокационные станции поддерживать в боеготовом состоянии. Ведь, вы же прекрасно понимаете, сейчас контроль воздушного пространства осуществляется не на всей территории страны. У нас нет такой возможности как в Советском Союзе в былые времена (более 300 подразделений было различного назначения) – мы практически всю территорию страны покрывали радиолокационным полем. Сейчас такой возможности просто нет. И мы сейчас только начинаем возрождать то, что мы утратили за предыдущие годы. И, в общем-то, я говорю о тенденции. Если тенденция бы не изменялась, а шло так, как оно шло буквально еще несколько, может быть, лет назад, то комплексы стареют, техника вырабатывает свой ресурс. И было принято решение принять соответствующие адекватные меры. Мы уже подчеркивали, что государственная программа вооружения сейчас в разработке, она практически готова. И те параметры, которые вкладываются в нее, они дадут возможность нарастить боевую готовность поступлением новых образцов техники в войска ПВО, которая позволит в полном объеме выполнять поставленную задачу. Значит, здесь надо учитывать один аспект. Мы должны однозначно учитывать возможности государства, возможности промышленности. Мы хотим и готовы получить техники как можно больше и как можно лучшего качества. Но если страна не готова, то вот эта задача, конечно, очень важна, и я думаю, что по последним решениям, которые мне известны, эта задача будет решаться. Тяжело, трудно, но она возможна для решения.

А.ЕРМОЛИН: А в чем вы больше всего нуждаетесь? Вот говорят, что, например, С-400 – это практически уже последнее поколение, потому что дальше уже космос, дальше уже космическое оружие начинает работать. Вот, чего вам больше всего не хватает? Или там, вот, вы говорите «радиолокационные поля». Или, все-таки, это средства поражения? Вот, что вам больше всего надо?

С.РАЗЫГРАЕВ: Ну, я хотел бы заметить, что, говоря о системе ПВО, о войсках ПВО, я хотел бы такую мысль высказать и обратить ваше внимание на то, что в составе ВВС есть различное вооружение – ударные комплексы, авиационные ударные комплексы, армейская авиация, дальняя авиация, военно-транспортная со своими задачами, со своими проблемами и со своим вооружением. Но так или иначе в той или иной степени, где в большей, где в меньшей все они имеют на вооружении универсальное в некотором смысле оружие, которое позволяет не только наносить удары по противнику на его территории, но и решать попутно, даже не попутно, а как одна из важнейших задач, задачи ПВО. Потому что нанесение ударов по аэродромам и выводы из строя аэродромов авиации, базирующейся на ней, нанесение ударов по пунктам управления, по командным пунктам противника на его территории, там, где стоят войска, по войскам решает в большом процентном отношении задачи ПВО. Это важно. И сейчас идет тенденция к конструированию, разработке и модернизации оружия, в том числе авиационного прежде всего, чтобы оно имело многофункциональность. Работало не только по наземным целям, но и по воздушным целям. Многоцелевые истребители Су-27, Су-34 – они уже имеют возможности работать и решать задачи различного класса, большой объем задач – не только узкие по уничтожению каких-то наземных объектов наземного противника. А что касается, что нам нужно больше всего – ну, нам все нужно и мы все переварим и будем готовиться, и будем подготавливать личный состав. И чем больше промышленности и государства даст нам в руки оружия, я думаю, что личный состав, офицерский состав, прежде всего, как высочайшие профессионалы, освоят его в короткие сроки и примем на вооружение, и будем его эксплуатировать для того, чтобы страна спала спокойно.

С.БУНТМАН: Кто готовит сейчас для вас офицеров, специалистов?

С.РАЗЫГРАЕВ: У нас целый комплекс военно-учебных заведений. Сейчас после преобразования у нас есть военно-научный учебный центр в ВВС, который проводит подготовку офицерского состава в этих высших учебных заведениях. Как филиал у него Краснодарское, Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков, Челябинское высшее военное авиационное училище штурманов, Ейское высшее военное авиационное училище, Ярославское зенитно-ракетное училище противовоздушной обороны, Санкт-Петербургское высшее военное училище радиоэлектроники, которое готовит офицеров радиотехнических войск. У нас есть военная академия воздушно-космической обороны, то есть сеть военных учебных заведений развитая и преобразованная в единой, так сказать, структуре военно-научного учебного центра под единым руководством она сейчас существует. Поэтому подготовка офицеров у нас налажена, отработана десятилетиями и, в общем-то, претерпевает определенные изменения, но они, будем надеяться, будут на пользу и в лучшую сторону.

С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста. Вот, конечно, природу не обманешь и наша страна обширная. Мы только что говорили о дальних северных точках. Разрабатываются ли какие-то меры для того, чтобы, все-таки, побороть, защититься от природы и улучшить условия службы, именно бытовые, строительство и так далее?

С.РАЗЫГРАЕВ: Спасибо за вопрос. Вы знаете, была одна тенденция в советские времена, уже почти 1,5 десятилетия прошло, вот эта ведомственная разобщенность – она не позволяла внимание уделять вот этому вопросу, который вы задаете. Что я имею в виду? Войска ПВО строили свои позиции на тех местах, выбирая оптимально для создания системы или оптимальных параметров системы ПВО. Системы разведки, системы базирования авиации, системы зенитно-ракетного прикрытия. И абсолютно не учитывались те факторы, что рядом с нашими позициями находятся городки, позиции других видов ВС. То есть каждый вид строил себе чего-то сам.

Вот сейчас, я считаю, исключительно важная государственная задача, которая решается под руководством министра обороны. Создано несколько групп, которые оптимизируют вот эту систему базирования войск.

С.БУНТМАН: И координируют.

С.РАЗЫГРАЕВ: Конечно!

С.БУНТМАН: Ну да.

С.РАЗЫГРАЕВ: Оказывается, что рядом оказалось при внимательном изучении, что рядом с нашими позициями есть крупные городки других видов ВС. Так вот возникла идея... Боевые позиции-то наши оставлять нельзя, и мы будем занимать, и будем использовать. Но социальные и культурно-бытовые условия чтобы повысить, будем объединять. То есть будет приниматься решение объединить в каком-то месте, либо построить вновь, либо уже в развитой инфраструктуре, на нее сесть. Но сосредоточить там семьи, детей и все другие социально-бытовые службы. Это прекрасное намерение, прекрасная идея. Если она будет воплощена в жизнь – а я уверен, что она будет воплощена – то мы в социально-бытовом отношении жизнь наших офицеров и их семей, конечно, поднимем.

С.БУНТМАН: Сергей Николаевич, ну, вот, давайте в завершение передачи сейчас, все-таки, поздравим с наступающим праздником, и с двумя – я уж не говорю о Дне победы, который совсем не за горами, через месяц уже.

С.РАЗЫГРАЕВ: Да. Спасибо за предоставленную возможность. Вот, я уже в ходе нашей программы поблагодарил вас, хотел бы еще раз сказать, что имею уникальную возможность в прямом эфире и радио «Эхо Москвы», мною очень любимым и любимым многими десятками тысяч наших радиослушателей, и телеканала «Звезда» поздравить с нашим профессиональным, подчеркиваю, государственным праздником – днем войск ПВО. Я, конечно, хотел бы, прежде всего, поздравить наших ветеранов, тех людей, которые защитили нашу страну в составе войск ПВО на фронтах Великой Отечественной. Я называл уже цифры – я не буду называть их еще раз. Но вклад в систему ПВО, в систему нашей страны неоценим.

Я хотел бы поздравить всех воинов-интернационалистов. А вы знаете, что войска ПВО во Вьетнаме позволили агрессору прекратить эту позорную войну. Наши воины участвовали в боевых действиях на многих континентах. И пожелать всем здоровья, успехов, удачи. Поздравить также тех, кто сегодня служит, жен, наших боевых подруг. Ну и буквально 30 секунд, если позволите, я хотел бы пожелать оптимизма и сказать, что, вот, мы за эти десятилетия широкомасштабно не применяли наши силы и средства, и это главный итог. Значит, мы были сильны, и более того. Ну а еще 15 секунд если позволите...

С.БУНТМАН: Уже все, мы вылетаем.

С.РАЗЫГРАЕВ: Вылетаем. Ну, жаль.

С.БУНТМАН: Да. Так что, Сергей Николаевич, спасибо вам большое, мы присоединяемся к этим поздравлениям. Сергей Разыграев, начальник ПВО и заместитель главнокомандующего ВВС по ПВО. Спасибо большое.

С.РАЗЫГРАЕВ: Спасибо.

С.БУНТМАН: Всего доброго.