Гуманизация прохождения военной службы в в/ч РВСН военнослужащим по призыву. Особенности призывного личного состава. Инновационные методы и методики воспитания личного состава - Андрей Филатов - Военный совет - 2013-05-11

С. БУНТМАН: Добрый день, сегодняшнее заседание мы проводим с Андреем Михайловичем Филатовым, помощником командующего ракетных войск стратегического назначения, по работе с личным составом. Здравствуйте, Андрей Михайлович, добрый день.

А. ФИЛАТОВ: Здравствуйте.

С. БУНТМАН: Вот мы уже с вами встречались здесь в нашей передаче, но давайте мы поговорим сейчас уже в 2013 году, каковы новшества в работе с личным составом, гуманизация так называемая, в чем она состоит на ваш взгляд, и на взгляд вооруженных сил. Как раз призывники приходят, что они делают, и как с ними работают, как понимают их состояние, как заставляют их понимать то, что от них требуется по службе?

А. ФИЛАТОВ: Я бы хотел начать с того, что в целом изменения в вооруженных силах, которые происходят, они в целом, если можно так сказать, и связаны с гуманизацией воинского процесса воинской службы. И причем это касается не только военнослужащих по призыву. Я бы сказал так, что это касается прежде всего и военнослужащих по контракту. И те решения, которые были за последние годы приняты, которые в целом направлены на повышение статуса военной службы, они сыграли положительную роль в том плане, что на мой взгляд возвращается уважение к армии, вооруженным силам, людям в погонах. По крайней мере, такие тенденции наблюдаются. И я этот вывод делаю из того, что многие мои коллеги – офицеры, которые служили раньше, были вынуждены уволиться в ходе организационных штатных мероприятий. Подходят и предлагают себя, свои услуги, готовы продолжать службу. И вы знаете, это хороший знак на самом деле того, что обстановка в вооруженных силах меняется к лучшему.

С. БУНТМАН: Но Андрей Михайлович, это связано со многими, и с материальным, и не только с материальным состоянием военнослужащих, которые сейчас другое, не такое. То есть, и материальные и моральные, в какой степени вы считаете?

А. ФИЛАТОВ: Ну, наверное, это баланс определенный. То, что достойны денежного вознаграждения за воинский труд. Безусловно, это играет одну из самых главных наверное ролей. Но не самую главную. Почему? Потому, что есть поговорка, что за деньги нельзя умирать за отечество. То есть, это должен быть порыв. А значит это приоритет духовных ценностей для человека. Поэтому я связываю вот эти вот изменения прежде всего с тем, что обстановка моральная изменяется в вооруженных силах. И вот те последние события, которые происходят, внезапные проверки округов, это все достаточно широко в печати освещается, в СМИ. Оно говорит о том, что главный приоритет сейчас обозначен – это боевая готовность вооруженных сил. То, о чем раньше может быть, не совсем активно освящалась вот эта сторона жизни. А ведь в этом, в общем-то, смысл всей военной службы и состоит.

С. БУНТМАН: Ну да, именно готовность, и если внезапная проверка именно боевой готовности, а не показухи. Вот я думаю, вы давно служите, и много чего видели. Когда действительно готовность, когда дисциплина – это действительно дисциплина. Когда она понятна. И жесткость понятна и военнослужащим, и подчиненным. А где… Меньше показухи стало, скажем так? Я хотел спросить где грань, но это бог его знает. Меньше показухи стало? Вот при проверках, при всем?

А. ФИЛАТОВ: Вы знаете, вот в целом эти процессы, они конечно… Нельзя сказать что вот это произошло месяц назад, год назад. Всегда эти вопросы были в центре внимания. То есть, проверки войск как таковые, они проводились и раньше. И любой смысл любой проверки всегда состоял в том, чтобы узнать истинное состояние, во-первых. А во-вторых, оценить все-таки, если завтра война, как мы говорим, сможет ли данное подразделение, часть, соединение выполнить боевую задачу? Конечно командир, которого проверяют, вы поймите, психологическое состояние его, он должен отчитаться за свой труд, за труд коллектива. И конечно со стороны командира – это желание преподносить все в лучшем свете. А задача проверяющего – вскрыть истинное состояние дела. Я хочу сказать так, что вот это противоречие – оно в любом деле, наверное, существует и мы военные от этого не застрахованы. Поэтому думаю так, что там, где реальная работа – там и показатель выше. А где показуха – наверное, это и на результатах тоже сказывается. Поэтому думаю, что…

С. БУНТМАН: Ну да, но мы знаем, даже из истории знаем, что показать, что сейчас помните, замечательную сцену из «Войны и мира», когда Кутузов перед австралийцем когда… Чтобы император посмотрел. То их переодевают в парадное, вот тогда, чтобы все чистенькие. Нет, переоденем поплоше, чтобы видно, как трудно, и что вот как плохо снабжают. Показать императору. Но это своя тоже политика и тактика, ну а по сути дела, ведь для того, чтобы показать, и при внезапных проверках, да и не только, да и вообще в жизни нужна какая-то очень углубленная работа, и работа и с военнослужащими тоже. Чтобы они учились тому, чему нужно. Тем более, срок сейчас год, например по призыву. Вот как с этим? И здесь нужна и психологическая разъяснительная работа, и собственно и служба без того лишнего, чего не надо ей, скажем так.

А. ФИЛАТОВ: Конечно, один год военной службы по сравнению с тем, что было раньше, может быть есть, вызывало определенные проблемы, скажем так, на начальном этапе перехода. Сложность была, правильно вы говорите, с точки зрения психологической и для командира, и для призывника вчерашнего, который приходит служить в армию. Сложность была и в том, чтобы необходимо было пересмотреть методическую составляющую, как учить этого призывника. Поскольку все планы были адаптированы на двухлетний срок службы. Я знаю, что проблема эта постепенно была преодолена, и в общем-то то, что касается наработки качественных методик – это процесс в общем-то вечный, но эта проблема я считаю, она была решена, и сейчас мы можем вполне спокойно адекватно утверждать, что способны в течении года обучать войска военнослужащих тому, что необходимо.

С. БУНТМАН: У вас какие появились сложности именно вот в работе с личным составом? С одной стороны все думали, что будет гораздо легче, нет такого зазора между старшими и младшими, например. Что меньше будет и неуставных отношений, меньше будет хулиганства, и притеснения младших, так называемой дедовщины. Но само собой это не исчезает, это каким-то образом нужно внимательно за этим смотреть. Что вы сделали для того, чтобы меньше или в результате вообще не было?

А. ФИЛАТОВ: На самом деле это проблема, я считаю. И если мы рассчитывали на то… Ну, часть, будем так говорить общества, в том числе не только военного. Рассчитывали, что безусловно переход на годичный срок службы укажет положительное влияние в целом на обстановку, позволит нам изжить вот эти негативные явления. Но жизнь – она оказалась более суровой, и вот эти ожидания – они не оправдались. Потому, что в основе неуставных взаимоотношений, которые имеют место и сейчас быть я не буду этого скрывать эта проблема существует и в ракетных войсках стратегического назначения. Но скажу так, что стало меньше проблем вот в этих отношениях, связанных вот действительно с глумлениями, с издевательствами друг над другом. Больше это носит характер конфликтов межличностных, ситуативных, хотя это проблема, следует её изучать, и мы ориентируем командиров всегда на то, чтобы очень внимательно изучались и микроклимат в подразделениях, и лично особенности поведения военнослужащих для того, чтобы исключить вот эти конфликты, оздоровить отношение. На это нацелены и психологи, психологическая служба, которая существует в вооруженных силах. Поэтому я бы сказал так, что определенные положительные сдвиги есть, и мы над этим постоянно работаем. Почему? Потому, что наша задача, получив здорового юношу, вернуть его целым и невредимым родителям, девушкам, бабушкам. Это наша сверхзадача.

С. БУНТМАН: Вот смотрите, самые разные люди сейчас призываются. И приходят в войска. Вот с чего начинается работа именно человека, который поставлен на взаимоотношения с личным составом, изучении личного состава. Какова роль помощника командира в этом отношении частей разного уровня? Вот с чего начинается? С какого изучения? Дел ли, людей ли, знакомства ли? Как это делается?

А. ФИЛАТОВ: Вы знаете, этот процесс достаточно многоплановый, и он нацелен конечно прежде всего на то, чтобы изучить человека, который пришел в армию, знать его особенности индивидуальные. Это сложный и воспитательный, педагогический процесс, и психологический в том числе, чтобы максимально помочь военнослужащему адаптироваться к новым условиям, к условиям военной службы. Вы знаете, я сам когда поступал в военное училище, то естественно этот процесс адаптации проходил. Жизнь в казарме… С. БУНТМАН: А вы их школы прямо поступали?

А. ФИЛАТОВ: Я поступал прямо из школы. И естественно, что это стрессовая ситуация возникала, и привыкнуть наверное было сложно. Потому, что дома одна обстановка, а в армии, армейский вот этот механизм, он требует отдачи, результата, и естественно было сложно. Я скажу, было сложно и мне, не буду делать тайну.

С. БУНТМАН: Хотя это был ваш сознательный выбор. То есть, вы военную карьеру для себя выбрали.

А. ФИЛАТОВ: Безусловно. У меня отец военнослужащий, офицер, участник ВОВ, поэтому наверное и выбор мой был целеустремлен в этом плане. То есть, необходимо учитывать вот это состояние человека, и помочь ему на этом этапе, рассказав ему о его обязанностях, о коллективе, в который он попал. О задачах, которые выполняет этот коллектив, зачем это необходимо. Вторая составляющая в этом процессе, конечно это общение с родителями. Узнать об особенностях характера, каких-то моментах, которые сам военнослужащий не расскажет, но в доверительной беседе это могут сделать его родители. Это может как и непосредственно общение с родителями, так и наверное и письма, которые мы направляем. Существует такая система, мы используем интернет для общения, поскольку родители, вы понимаете, что большинство испытывает затруднение для того, чтобы приезжать, посещать непосредственно в воинских частях. Поэтому мы используем и такую форму общения. И я думаю, что все вот это вместе, когда в совокупности мы реализуем, то на выходе получается, что процесс вот этот адаптации происходит более безболезненно. Ребята с большим желанием начинают понимать своё место и роль в военной службе, подразделении. И, наверное, там и климат более тот, который нам необходим для выполнения боевых задач.

С. БУНТМАН: А изменилась ли система поощрений и наказаний, и в особенности тех, кто только начинает служить?

А. ФИЛАТОВ: Вы знаете, конечно, главный метод – это убеждение. И годы или десятилетия пройдут, и я думаю в вооруженных силах всегда упор будут делать именно на сознательность человека. Поэтому принцип принуждения мы используем в крайне редких случаях. Тогда, когда совершаются правонарушения, и когда уже от наказания, как мы говорим более серьезного уйти нельзя. Ставка все-таки на убеждение. На то, чтобы разбудить сознательно в человеке, чтобы он понимал, что можно делать, что нельзя. Предупредить это, наверное вот так.

С. БУНТМАН: А скажите, как вот изменение бытовых условий, и изменяются ли они, воздействуют на состояние, я бы сказал тех, кто призван служить?

А. ФИЛАТОВ: Я думаю, что в основе, в общем-то, нормальных служебных отношений, службы – это бытовые условия, стоят во многом и для военнослужащих по призыву, но прежде всего для военнослужащих по призыву. И создать эти условия достойные – в этом задача командира. Соответственно в последнее время очень много решений принято, и озвучено наверное, вы знаете об этом прекрасно, да и население нашей страны – граждане знают об этом. Совершенствуется база военных городков, на это выделяются большие очень средства. Совершенствуется само устройство казарменных помещений для личного состава. Закупается необходимое оборудование. Второй вопрос, что хотелось бы, чтобы этот процесс шел быстрее, но это материальные затраты, поэтому необходимо поправку делать определенную на то, что требуется время для исполнения этих решений. Но, по крайней мере, министр обороны такие задачи поставил, и мы над этим работаем.

С. БУНТМАН: Но тут и все и в одних случаях и кубриковая система, и необходимость душа всегда. Ну, вот это кажется, что это детали, но это совсем не детали.

А. ФИЛАТОВ: Я ещё сюда добавлю шведские столы, вот эта идея пропагандируется последнее время, и на самом деле переход на эту систему позволит и ассортимент питания для ребят расширить, и в общем-то и качество возрастет. То есть, мы ждем вот от этих мер очень серьезных результатов.

С. БУНТМАН: А скажите, вот то, что называлось освобождением от не свойственных функций личного состава. Вот оно как работает? Потому, что здесь было не все просто.

А. ФИЛАТОВ: Вы знаете, проблема была как в самой идее, хотя я скажу, как офицер со стажем, что вот эта идея освободить командира от несвойственной функции – она не нова. Я могу лишь пример привести… Два примера. Один пример, который касается опроса, который проводился начальником дивизии в 1912 году. И вот среди ответов, в том числе принимал участие и Брусилов, и другие видные военноначальники, которые в то время занимали, они говорили вот об этих проблемах, освобождении армии от несвойственных функций. В то время ещё. Проходят вот эти годы, десятилетия, вот я уже сам когда начинал военную службу лейтенантом, старшим лейтенантом, мы тоже, как раз это совпало с временем перестройки, и много говорилось, что давайте мы будем поднимать эту проблему, решать её и так далее. И вот спустя только за определенное время, когда я прослужил, это вошло в практическую плоскость. То есть мы берем на вооружение передовой опыт наших зарубежных коллег. Наверное это правильно, что на это пошли. Почему? Потому, что понятно, что командир – он всегда администратор, он отвечает за решение массы проблем, в том числе и бытовых. Уменьшим вот эту составляющую бытовых проблем, значит боевая подготовка – это основное, чем мы занимаемся, будет занимать то место, которое оно должно занимать. Идея верная. Другое дело, что реализация вот этой идеи столкнулась со многими проблемами. Я не хочу сказать, что этот гладко процесс происходил все это время. Наверное, это правильно, что это сделана была именно так вот эта идея. Исполнение где-то хромало. Может быть, вот сейчас как раз над этой проблемой работают для того, чтобы учесть опыт и ошибки, которые были допущены в период внедрения этой системы аутсорсинга для того, чтобы…

С. БУНТМАН: Ну, да. Тут было очень много проблем действительно и с выбором компании, которая обеспечивает. И с выбором, и с взаимоотношение с компаниями. Тут очень много всего наслоилось достаточно быстро. Но вот сейчас мне кажется, что разгребают достаточно интенсивно. И по нашим передачам это даже видно.

А. ФИЛАТОВ: Я думаю, что да.

С. БУНТМАН: Да. Вот в принципе идея хороша, и вполне-вполне. Главное, чтобы командиры и чтобы военнослужащие вот это время, которое высвобождается, использовали для дела. Вот скажите, особенности РВСН в этом отношении, работа с личным составом. Потому, что здесь дело крайне серьезное, и состояние людей, психологическое состояние людей, оно необычайно. Очень большое значение имеет, не мне вам рассказывать.

А. ФИЛАТОВ: Я думаю так, что очень много приходится слышать вопросов, что стратегические ракетчики – это особые какие-то люди. Я бы так сказал, что мы обычные люди. Но требование, которое предъявляется к нам, вот требование особое.

С. БУНТМАН: Задачи особые, да?

А. ФИЛАТОВ: И задачи особой важности, государственной важности. Поэтому любой офицер, да и военнослужащий по призыву, он понимает, что ядерное оружие никаких ошибок не прощает. Поэтому и требование к изучению людей, и требование к их профессионализму в ракетных войсках достаточно жесткие, и отбор особый. Поэтому основные усилия в этом плане как раз состоят в том, чтобы убедиться в каждом человеке со 100% объективностью. Может он решать эту задачу, или не может.

С. БУНТМАН: Да, но и помочь её решить оптимально.

А. ФИЛАТОВ: И помочь. Потому, что психологическая…

С. БУНТМАН: И убрать все не нужное.

А. ФИЛАТОВ: Психологическая составляющая тоже имеет значение, безусловно.

С. БУНТМАН: А скажите, пожалуйста, а вот как у вас, вот именно в ваших войсках, как строится работа с личным составом? Вот формально как она выстроена сейчас? Ну, вот кто во главе, и насколько глубоко и широко именно она ведется? И ответственными, и офицерами.

А. ФИЛАТОВ: Я бы хотел сказать так, что безусловно главный воспитатель, если говорить за ракетные войска стратегического назначения, то главный воспитатель – это командующий ракетными войсками стратегического назначения. И решение, которое принимает он, и в том числе в вопросах, которые касаются в поддержании морально-психологического состояния, правопорядка, и воинской дисциплины – это краеугольный камень, от которого выстраивается вот эта вся система. Непосредственная организация – она лежит на органах по работе с личным составом. Я являюсь помощником командующего по работе с личным составом, членом военного совета ракетных войск. В подчинении находится отдел по работе с личным составом, главное структурное подразделение у нас которое организует эту работу в войсках. И соответственно на всех на всех уровнях военного управления, начиная от армейского звена, в соединениях, в ракетных частях везде находятся офицеры по работе с личным составом. Нам удалось сохранить и батальонное звено в ракетных войсках у воспитателей, и в отдельных ротах тоже присутствуют офицеры – воспитатели. Но основная наверное роль, прежде всего она принадлежит офицерам, заместителям по работе с личным составом. Но вот то, что я говорил, с поправкой, что в каждом деле командир, в нашем военном деле он главный организатор, главный педагог и главный воспитатель.

С. БУНТМАН: И на нем ответственность, и в общем-то и задача.

А. ФИЛАТОВ: Да. И есть у него профессионалы, которые могут работать с людьми, они разрабатывают, если можно так сказать, идеологию этой работы, практику, практическую составляющую. На ответственности, данном командире.

С. БУНТМАН: Андрей Михайлович Филатов, и мы продолжим через несколько минут.

НОВОСТИ.

С. БУНТМАН: Мы продолжаем заседание «Военного совета», Андрей Михайлович Филатов, помощник командующего ракетных войск стратегического назначения по работе с личным составом. Андрей Михайлович, скажите, пожалуйста, вот вам по вашей работе часто приходится бывать именно в отдельных и частях, и вот самых дальних точках, где только есть ракетные войска стратегического назначения?

А. ФИЛАТОВ: Я скажу, что за всю службу в ракетных войсках, я побывал практически во всех ракетных частях, соединениях. Поэтому мне знакома жизнь каждого гарнизона ракетных войск с её проблемами, и соответственно с этого наверное начинается служба офицера – воспитателя для того, чтобы знать круг проблем, которые существуют в войсках, и решать их.

С. БУНТМАН: Скажите, вы сами встречаетесь с личным составом, или вы проводите совещание с помощниками командира по работе с личным составом?

А. ФИЛАТОВ: Ну, наверное, это комплексный процесс, я бы сказал. Необходимо и совещание проходить, поскольку совещание всегда преследует анализ обстановки, и постановку задач. И необходимо общение с людьми для того, чтобы посмотреть. Иногда знаете, взгляда достаточно на то, чтобы понять, где докладывается правда о том, что происходит в части или соединении, а где как вы говорите, необходимо значит принимать какие-то меры для того, чтобы эту правду обнаружить.

С. БУНТМАН: Ну, где труднее всего, и где не знаю, слабое – не слабое звено, а самое проблемное звено вот в работе с личным составом вот в РВСН как раз? Вот где такой пункт, где особое внимание нужно?

А. ФИЛАТОВ: Вы имеете в виду географическую точку?

С. БУНТМАН: Вы знаете, не только географическую. Я бы сказал, что есть во всех и в каждой географической точке, есть что-то качественное, на что нужно обратить особое внимание. Ну, начнем с географии. Наверное… Где… Вот парадоксально, но бывает, что в самых отдаленных, вот как-то все в порядке бывает.

А. ФИЛАТОВ: Вы знаете, я согласен с вами Сергей Александрович в том плане, что сами условия, чем они сложнее, они накладывают свои требования на людей, на систему их отношений. Поскольку не все, как вы понимаете, в любом коллективе, в том числе и в воинском, оно делается по приказу. То есть, существуют отношения человеческие, и безусловно там где сложно - там ситуация иногда (неразборчиво) парадоксальный вывод. Казалось бы, должно быть там масса жалоб, заявлений, но люди живут, выполняют свои задачи. Особенно вот я что хочу сказать? В 90-е годы, когда были сложные проблемы с финансированием вооруженных сил, и испытывали проблемы даже в вопросах и продовольственного обеспечения, мы через это прошли. И я скажу, что большинство людей сплачивалось наоборот. Не было нытья, как мы говорим, люди выполняли свои задачи. Заступали на боевое дежурство в срок, и не было такого, что вот я сегодня не пойду, потому, что мне сегодня не заплатили, мне не додали что-то, и так далее. И оно не потому, что понимали, что будут применяться карательные меры. Поймите, в то время командиры, и я это время очень хорошо помню. Не то, что не снижали эту требовательность, наоборот они повышали моральную ответственность человека перед вот теми задачами, за выполнение этих задач. И, наверное, это сыграло свою роль. То есть, упор всегда делается и делался на сознание. Вот за счет этого армия живет.

С. БУНТМАН: А вот если не географические, то вот именно по службе, где самые важные? И если на это не обращают внимание, так скажем, то вот тут могут быть большие сложности.

А. ФИЛАТОВ: Вы знаете, я думаю так, что каких-то таких серьезных проблем, они существуют в любом соединении, в любой воинской части. Иногда это связано со случаем может быть, бывают и такие. Где-то оно связано с тем, что командир недавно назначен и только приступает к изучению состояния дел. Что-то происходят какие-то ситуации, да? Отклонения, как мы говорим. Я бы в целом не стал говорить, что у нас существуют такие сверхпроблемные соединения, части. Наверное, уместнее было бы говорить о проблемах в более общем понимании этого смысла. Они… Не возможно это дело выделить и сказать: вот здесь вот все очень плохо. Я не бы стал так делать.

С. БУНТМАН: Или здесь все очень хорошо. И реально так и будет, да?

А. ФИЛАТОВ: Да. Потому что вы понимаете, это оценка коллектива. Мы таким образом можем навесить ярлык и на командиров, и на людей. А я скажу, ведь главная задача-то выполняется, и боевое дежурство несется, и мы всегда готовы выполнить приказ верховного главнокомандующего.

С. БУНТМАН: А как вам приходится выходить из ситуации, если такая складывается, когда например вы выясняете или случаи, или происходящие в одной их частей. И вы понимаете как опытный человек, что явно командир не прав. Вот что тут делать?

А. ФИЛАТОВ: … и были нарушения дисциплины, связанные с тем, что он самовольно оставлял воинскую часть, приходилось его разыскивать, применять меры…

С. БУНТМАН: Далеко от дома он служил, кстати говоря?

А. ФИЛАТОВ: Ну, вы понимаете, это было да, достаточно близко от дома. Поэтому тут проблема ещё более острая. Потому, что офицера или сержанта не приставишь к человеку, и не возможно отследить. Вот все равно, если он задачу поставил себе убежать – он убежит. Другое дело, что мы стремились ему объяснить, в чем он заблуждается, и в чем он не прав. И вот спустя годы, уже случайная встреча… Он уже был самостоятельный молодой человек, достаточно уверенный в жизни, он меня узнал на автобусной остановке, подошел, поблагодарил за науку. Хотя я скажу так, и взыскания получал дисциплинарные, и все. Мне было приятно, что какое-то вот зерно, которое удалось зародить в человеке, оно дало свои всходы. Я хочу сказать только то, что примеров таких много у любого офицера. И мы обычно, когда в неформальной обстановке общаемся, безусловно вспоминаем эти примеры где-то комичные, а где-то и трагичные. Без этого наверное нет жизни.

С. БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, вот именно офицеру, ответственному за работу с личным составом, и помощнику командира, насколько ему нужно быть самому компетентному в вопросах конкретной службы, насколько ему нужно быть… Понимать специфику той или иной службы? И как это достигается?

А. ФИЛАТОВ: Наверное, это самый главный вопрос. Почему? Потому, что искусство офицера – воспитателя, я считаю, что это работа, это искусство в том числе. Потому, что найти подход к человеку – это достаточно очень сложный процесс. И психологически, и для этого нужны… Весь спектр знаний наверное о том, что помогает принять правильное решение. Естественно немаловажное значение принадлежит и собственно военным знаниям человека, и с этого начинается формирование как военного человека, любого из нас. … Один из офицеров политического управления в то время, уже в достаточно серьезном возрасте человек, и на глазах школьников и педагогов, которые слушали вот это мероприятие, оно достаточно скоротечное было. Наверное, минут 30-40. Они выходили с этого мероприятия со слезами на глазах. И понимаете, вот как могут довести до сознания человека, как могли довести вот эти люди? Те, которые передавали опыт нам свою эстафету работы с людьми для того, чтобы сохранить и традиции ракетных войск. И мы пытаемся это сегодня применять и развивать. Я думаю, что вот в этом плане такие встречи необходимы, и мы будем проводить и в дальнейшем. Мы не разделяем эти поколения. Получается так, что вот политические органы ракетных войск 28 лет просуществовали. Сколько людей прошло, сколько воспитано, какие задачи выполнялись, это был очень не простой этап становления, когда ракетные войска только создавались. Все это было достаточно сложно во всех отношениях. И в материально-бытовом плане, и в том, как. Ведь начинали жить в землянках. Прежде всего ставили эти ракеты, чтобы обеспечить паритет с США. Чтобы у нас был свой ядерный щит, чтобы не спекулировали этим щитом на западе. И то, что произошло потом – практически вот 22 года мы живем, базируясь вот прежде всего на это опыте. На том базисе, который был создан в ракетных войсках фронтовиками. Это они создавали ракетные войска.

С. БУНТМАН: Они были в основном ведь фронтовики.

А. ФИЛАТОВ: И это очень важно, мы должны об этом помнить.

С. БУНТМАН: Скажите, Андрей Михайлович, вот такая вещь как история, знания боевого пути тех или иных частей или вообще пути службы. Есть ли система музеев? И ещё одна из проблем музеев, и вообще вот хранение знаний об истории той или иной части даже. И второе – вот во время преобразований, как раз мы все время отмечаем очень важный момент, что не всегда удавалось сохранить и номера, и названия, и даже знамя менялось.

А. ФИЛАТОВ: Справедливый вопрос я думаю, в плане вот передачи тез традиций. Безусловно, многие ракетные части – они носили гвардейские имена, как правопреемники. Это делалось для того, чтобы во-первых и отдать дань уважения этим частям и соединениям, которые в годы войны на деле показали вот своей боеспособностью, защитили родину, честь воина показали, какой она должна быть. Но это было оставлено и как фундамент для развития этих традиций уже в новых условиях. Я скажу, вот что у нас в ракетных войсках, существует музей ракетных войск стратегического назначения. Музеи существуют в каждом соединении. Я скажу так, конечно лучший пример привел бы Новосибирское соединение, его музей, который поддерживается я считаю, в очень хорошем состоянии. Где организована работа и с молодежью. Вы знаете, не только солдаты, сержанты, офицеры приходят в этот музей. Приходит и гражданская молодежь, и когда приезжают посещать дивизию различные делегации, тоже в том числе и представители блока НАТО, как мы говорим, наши друзья заклятые, тоже посещают, смотрят эти музеи. То есть, задел есть. В каждой воинской части – рекомендация создания поддержания музея боевой славы, все это сохраняется. Есть очень интересные моменты с точки зрения того, чтобы донести до солдата быт тех частей, которые воевали. Быт тех частей, которые только создавались как ракетные части. История о том, как это было сложно, чтобы люди видели и хранили ну, во-первых и память, а во-вторых и свой вклад вносили в развитие. Поэтому на самом деле, на это внимание уделяется у нас. Никогда этот процесс не останавливался. И я думаю, так будет и впредь, будем стараться, по крайней мере.

С. БУНТМАН: А с названиями, с гвардейскими частями вот как обстоят дела?

А. ФИЛАТОВ: Вот в последнее время я так скажу, что сдвиг произошел. Но у нас большинство частей гвардейские наименования носят, ракетные дивизии, ракетные полки. И сейчас этот процесс дальше идет вот на очереди принятие решения по тем гвардейским частям, которые когда-то были сокращены для того, чтобы возродить эти названия. Вопрос в практической значит сфере находится, порядка 9-ти ракетных частей будут присвоены вот эти почетные наименования. Я думаю, что постепенно мы возродим все, что было утрачено, и это на самом деле очень важно.

С. БУНТМАН: Нет, конечно это важно. Потому, что должна быть живая преемственность, живое знамя. Но вот это действительно должно быть все живое, хотя изменились функции, как это во всем мире бывают. … В этом процессе наверное не отрицать заслуги былых поколений, а брать лучшее, и брать на вооружение, двигать, развивать это дальше. Наверное все проблемы в России, я бы так сказал от того, что мы где-то отрицаем заслуги предыдущих поколений, пытаемся…

С. БУНТМАН: Где-то слишком отрицаем, где-то слишком превозносим, несколько не попадаем вот… Не попадаем в нормальную, хорошую человеческую преемственность. Что историки и люди должны разбираться там в причинах воин и так далее, и во всем. Но есть человек, который служил, и который выполнял приказ, выполнял свой долг. И он должен быть абсолютно неприкосновенным.

А. ФИЛАТОВ: Я согласен с вами.

С. БУНТМАН: А скажите, пожалуйста, вот последнее, куда вы движетесь дальше? Потому, что сейчас да, опыт – это очень важно, и преемственность очень важна. Но меняется сам человек, меняется сам современный человек. И меняются методики и работы, есть открытия в психологической, и в педагогической сфере. Есть ещё много нового, что можно эффективно применять. Насколько вы изучаете и научные работы, и практическая работа ведется такая?

А. ФИЛАТОВ: Я хочу сказать, что не возможно вот в педагогическом процессе вот в наших ракетных войсках не пользоваться вот этим передовым опытом. Почему? Потому, что сама жизнь заставляет узнавать об этом и реализовывать инновации, которые существуют. Вот в прошлый раз, когда мы встречались с вами в этой студии, мы вели разговор об аппаратных средствах, которые позволяют нам узнать больше объективной психологической информации о человеке. Да, мы идем по пути вот аппаратных средств развития их применения в ракетных войсках. Для нас это не только дань моде, на самом деле это необходимость для того, чтобы убедиться стопроцентно в человеке, в его объективных психологических показателях. И наверное… Если мы только… Как бы я сказал, комплексность в этих подходах, инновации, и не забывайте старое, я бы так сказал. Потому, что любой аппарат – это всего лишь аппарат. Иногда взгляд на человека и доброе слово, оно больше значит, чем вот то, что мы пытаемся механически применять иногда инновации какие-то.

С. БУНТМАН: Внимание, вовремя заданный вопрос, такие добрые старые вещи никто не отменял, мне кажется.

А. ФИЛАТОВ: Я могу один пример привести вот из своей практики, когда я молодой лейтенант, только прибыл в подразделение. Плохо знал его подчиненных личный состав, вот обратил внимание на поведение одного военнослужащего, уже достаточно долго прослужившего. И как мы говорим, вот слово за слово, я пригласил его на беседу отдельную, вот мы проговорили где-то наверное 4,5 или 5 о тех проблемах, которые у него есть. То есть, на самом деле мне показалось странным вот сверх… Как бы активность человека, как он себя ведет. И в ходе, вот когда мы разговаривали, там вышли на серьезные проблемы. Оказывается, если бы был какой-то полиграф или (неразборчиво), наверное мы бы ничего бы не сказали. Человек здоров? Всё, чего ещё надо. А надо вот посмотреть, иногда спросить, поговорить, где-то и будет результат, наверное так.

С. БУНТМАН: Ну, да. И те же самые объективные данные, их ещё надо прочесть адекватно ещё. А здесь используются не только цифры, не только датчики, а человеческий опыт, и знание психологии глубинной.

А. ФИЛАТОВ: Мы исходим из того, что главная задача – помочь человеку. То ли это будет доброе слово – похвала, то ли это будет подсказка, но в любом случае – это уважение к человеку, и всегда мы стремимся именно так подходить. И в оценках и командиров, и в оценках происходящих событий, чтобы это сохранялась взвешенность и уважение к человеку.

С. БУНТМАН: Ну да, и в этом в общем-то, если мы так возвращаемся к самому началу нашего разговора, в этом и состоит гуманизация службы. Когда понятная задача, понятная дисциплина, и понятен человек, и к нему существует открытые нормальные отношения. Вот наверное так.

А. ФИЛАТОВ: Да. Человек – это главная ценность.

С. БУНТМАН: Да. Хорошо, что мы это понимаем, и в армии тоже. И это очень здорово. Спасибо большое Андрей Михайлович. Андрей Михайлович Филатов, я вас благодарю и желаю вам успеха.

А. ФИЛАТОВ: Спасибо.