Выполнение военнослужащими интернационального долга в Демократической республике Афганистан - Вячеслав Храмцов - Военный совет - 2015-02-07
07.02.2015
Выполнение военнослужащими интернационального долга в Демократической республике Афганистан - Вячеслав Храмцов - Военный совет - 2015-02-07
Скачать
Е. Ермолин
―
Добрый день всем, кто нас слушает, в эфире программа «Военный совет», ведущий в студии Анатолий Ермолин. Наш гость сегодня Вячеслав Иванович Храмцов, председатель организации ветеранов инженерных войск – участник боевых действий «Форпост». Говорим, как уже было сказано в анонсе про Афганистан, про инженерные войска в Афганистане. Добрый день, Вячеслав Иванович.
В. Храмцов
―
Здравствуйте.
Е. Ермолин
―
Вячеслав Иванович, ну в нас сегодня такой будет интересный, профессиональный разговор с обеих сторон, и правильное время вы выбрали, накануне как раз дня памяти воинов – интернационалистов. Расскажите, пожалуйста, немножко о себе. Я открою секрет, что вот у нас гораздо чаще приходят действующие представители инженерных войск, и очень интересно будет поговорить именно с вами, как с человеком, который работает в ветеранской организации, у которого огромный опыт и военной службы, и преподавательской, и опыт боевой работы в Афганистане судя по тем орденам, которые мы видим. Нас видят, кстати говоря, в эфире, вот на вашем е кителе, но пиджаке, да? Расскажите несколько слов о себе.
В. Храмцов
―
Значит, я родился 2 августа 1951 года, поселок Таншавы Горьковской области, сейчас это Нижегородская область. Окончил 10 классов Таншавской средней школы, и по воле сердца, по зову сердца поступил в Калининградское высшее военно-инженерное командное ордена Ленина краснознаменное училище в городе Калининграде. Почему именно пошел в инженерные войска? Как-то эта профессия с детства в общем-то привлекала, и вообще военные всегда мне нравились, поэтому я и решило избрать вот именно путь военного.
Е. Ермолин
―
(Неразборчиво) представляете, что такое именно инженерные войска? Или это просто романтика, фильм «Офицеры», и так далее.Я без какого-то либо сожаления, или какого-то нежелания, поехал в Афганистан
В. Храмцов
―
Нет, в то время как говорится и романтика, и может быть представление немножко другое было, что военный инженер – это работа на заводе. Но когда в общем-то уже проучился 2-3 года, я понял, что это тоже прекраснейшая, сложнейшая профессия, и профессионалом в этой области чтобы стать, надо много учиться, готовиться, поэтому… Когда… Заканчивал я училище с отличием, это тоже повлияло в определенной мере на мою подготовку. Потому, что относился серьезно, и пошел служить в войска. Командовал взводом.
Е. Ермолин
―
(Неразборчиво) куда попали?
В. Храмцов
―
В город Советский, так как я имел право выбора – в город Советский под Калининградом недалеко, Прибалтийский военный округ. Командовал взводом непродолжительное время, там 3 месяца и сразу получил роту, как молодой, перспективный в общем-то офицер. Прокомандовал этой ротой год с небольшим, и начальник инженерной службы дивизии сказал: все, едешь в академию. Он старый фронтовик…
Е. Ермолин
―
Тогда еще можно было не с майорской должности… (Неразборчиво) определенной выслуги (неразборчиво).
В. Храмцов
―
Да, вышел приказ министра обороны, как перспективный командир роты. Вот я попал в эту категорию. Ну, а так как закончил училище с отличием, то сдавал один экзамен в академию, и был зачислен на командный факультет.
Е. Ермолин
―
То есть, во сколько вы академию тогда закончили? Сколько вам было лет?
В. Храмцов
―
Да, академию я закончил, когда мне было всего-навсего 27 лет.
Е. Ермолин
―
Но это удивительный возраст для выпускника академии.
В. Храмцов
―
Да, 27 лет.
Е. Ермолин
―
И что дальше?
В. Храмцов
―
И после окончания академии поехал служить в Белорусский военный округ, он мне всегда нравился, потому что были офицеры, которые служили. Говорили, что там идет настоящая боевая подготовка. Поехал в этот округ, за границу было попасть сложно, туда ехали единицы, ну я к сожалению… В общем-то тоже очень доволен то, что попал служить именно в Белорусский округ. Служил в Слуцке в Бобруйске, в Могилеве. Прошел в общем-то… Наиболее хорошая служба у меня была, когда был командиром отдельного батальона, в городе Бобруйск. И запомнился факт на всю мою жизнь – это участие в учениях «Запад-81». Когда батальоны развернули в полк, и мы в полном составе участвовали в этих огромных учениях. Я скажу, почему огромных? Они были по масштабу огромнее. Тем более, они проходили на наших… На (неразборчиво) учебном центре в Белоруссии, с форсированием водной преграды, было много представителей из-за рубежа. Вот как раз я командовал полком на этом учении, будучи капитаном. За эти учения, то что мы выполнили все поставленные задачи, вернулись не потеряв ни одного военнослужащего, выполнили все поставленные задачи успешно, был представлен, награжден медалью за боевые заслуги. Это была моя первая награда боевая.
Е. Ермолин
―
Это еще в мирное время.
В. Храмцов
―
В мирное время, да. И досрочно получил звание майора. То есть, ну вот так сложилась эта ситуация.
Е. Ермолин
―
А что вот такого было, как вы считаете, вот в тех учениях? Ну, просто нас слушают далеко не все люди военные, и не все понимают, какой может быть реальный риск, практически боевой, да? Вот в ходе таких казалось бы учений. Вот что такое героическое надо совершить, чтобы получить (неразборчиво) в ходе мирных учений?
В. Храмцов
―
Дело в том, что на этой учении шли боевые стрельбы. Реально применялись наша боевая техника, поэтому учения были очень приближены к боевым. Тем более, что было форсирование, Западная Двина. Она вот на этом участке было 150 до 200 метров, и реально форсирование на «БМП», на бронетранспортерах, дальше на наших инженерных средствах. (Неразборчиво) самоходные паромы, и транспортеры, на которых мы перевозили и танки, и в общем-то минорудия переправляли на тот берег, чтобы была успешно выполнена задача с соединениями, частями, при максимуме участия в этих учениях.
Е. Ермолин
―
Ну, то есть это ни какое-то игрушечное (неразборчиво) образцово-показательное, да? Когда все готовятся по 100 раз, да? А потом вот атака действительно как говорится, по-боевому преодолевают.
В. Храмцов
―
Поэтому я вот впервые… Я говорю, эти учения мне запомнились на всю мою службу.
Е. Ермолин
―
А как оказались в Афганистане?
В. Храмцов
―
Значит вот после командования отдельным дорожным батальоном я получил назначение начальником штаба инженерно-саперного полка в город Могилев, 10-й гвардейский инженерно-саперный полк. Командовал практически 2 года, и пришла разнарядка на замену в Афганистан. Ну, колебаний никаких не было, все. Я, как говорится, без какого-то либо сожаления, или какого-то не желания, поехал в Афганистан. На замену начальника штаба 45-го инженерно-саперного полка.
Е. Ермолин
―
То есть, вы в личном качестве поехали? Не с подразделением со своим, да?
В. Храмцов
―
Нет, лично. Потому, что в Афганистане офицерский состав менялся раз в 2 года.
Е. Ермолин
―
Сколько вам было лет тогда?
В. Храмцов
―
В то время мне было 35 лет, когда я поехал в Афганистан.
Е. Ермолин
―
Помните, как пересекали границу с Афганистаном? Что чувствовали?
В. Храмцов
―
Конечно, личный состав в Афганистан доставлялся только воздушным путем, в основном. Первые, кто входил в Афганистан, они шли на боевой технике, как говорится на своих средствах. А те, кто шел по замене, они все были… Доставлялись в Афганистан, в Кабул конечно воздушным транспортом. И вот когда пересекали границы Советского Союза и Афганистана, конечно у всех было и настроение такое вот… В общем-то не приподнятое. Потому, что приподнятое оно было, когда возвращались. Ну, в общем-то все знали, куда они ехали.
Е. Ермолин
―
Напружиненное было настроение, мягко сказать. А летели откуда? Из (неразборчиво), или прямо из Москвы?
В. Храмцов
―
Из Ташкента.
Е. Ермолин
―
Из Ташкента.
В. Храмцов
―
Ну, вначале прибыли в Ташкент, из Ташкента уже в Кабул.
Е. Ермолин
―
И что вот дальше, вот вы…
В. Храмцов
―
Ну, в Кабул я прибыл как раз в 86-м году, как раз в августе месяце. Жарко, 48 где-то градусов, палящее солнце это, вышли с аэродрома, дышать нечем, но представился я командующим войсками армии, генерал-лейтенанту Дубинину, потом начальнику инженерных войск 40-й армии полковнику Поварчуку, и поехал в полк. Полк стоял 50 км от Кабула. В городе, на южной окраине города Чирикар. Как раз перед как говорится, южным порталом тоннеля Саланг.
Е. Ермолин
―
И как вы, как военный инженер нашли те условия, в которых стоял полк? Расскажите сейчас вот, как выстроена вся система, да? То есть, он же не в городе стоял? Он же стоял…
В. Храмцов
―
Нет, он на южной окраине, да.
Е. Ермолин
―
Какие инженерные сооружения применялись, как вы нашли, когда своими глазами все увидели, как это на войне ваше искусство применено?
В. Храмцов
―
Вы знаете, что? Вот когда я прибыл в 86-м году, полк уже был обустроен, место, пункт постоянной дислокации был обустроен очень хорошо. Потому, что предыдущие до меня командиры, начальники штабов в общем-то сделали очень много для того, чтобы во-первых он был защищен, охранялся, дальше четкий пропускной режим, и была конечно защита от обстрелов. Вот я когда приехал, буквально через месяц начался обстрел городка реактивными снарядами. Но мы отрабатывали с полком выход, сразу занимали район обороны, укрытия были личного состава для… Командный пункт полка был, поэтому в общем-то этот вопрос был отработан очень хорошо. И плюс для охраны пункта постоянной дислокации, у нас был выделен танковый взвод, и минометный взвод.
Е. Ермолин
―
(Неразборчиво).
В. Храмцов
―
Да, то есть в каком плане, для чего? Когда допустим начинались обстрелы, а примерно мы видели… То мы открывали ответный огонь.
Е. Ермолин
―
А вот сама территория, сам периметр, он как был защищен?
В. Храмцов
―
Значит во-первых, сама территория у нас была… (Неразборчиво) был свой энергоблок, и плюс был периметр огражден колючей проволокой, и 3 ряда в общем-то было поставлено мин. Первый – сигнальные мины, потом противопехотные мины, два ряда. Поэтому, чтобы преодолеть сигнальные мины, плюс два ряда противопехотных мин, практически не возможно. Уже было попасть в пункт постоянный, только через КПП, о котором постоянно в общем-то…
Е. Ермолин
―
А какой-то забор такой вот… Ну…
В. Храмцов
―
Колючая проволока.
Е. Ермолин
―
В Афганистане часто еще делали укрепление саманного типа такого. Там у вас такого материала не было?
В. Храмцов
―
Дело в том, что мы оборудовали пункты управления защитного сооружения, поэтому мы себе позволили железобетонное хорошее укрытие для блокпостов.
Е. Ермолин
―
Вот я про это… Я же про это и спрашиваю. То есть, у вас система блокпостов настоящая.
В. Храмцов
―
Да, настоящая, да. И у нас вот как раз до дороги Кабул-(неразборчиво), было расстояние 2 километра 200 метров. Вот каждое утро расчет минно-розыскных собак под прикрытием взвода, проводил проверку наличия мин. Потому, что были случаи, когда минировали подъезды к полку в ночное время, поэтому каждый день это уже было. И старший расчета командира взвода, как правило расписывался в журнале у дежурного по части, что проверен маршрут, можно двигаться.
Е. Ермолин
―
А какого типа мины были в основном?
В. Храмцов
―
Ну, мины – они устанавливали в общем-то мины… Итальянские мины, как правило вот «ТС 6,5», это противотанковая мина, и противопехотная «ТС 2,5» в пластмассовом корпусе.
Е. Ермолин
―
А как… Вот как раз пластмассовый корпус, он представлял для вас какую-то проблему, или для собачек все равно, какой корпус?
В. Храмцов
―
Значит я скажу, что для собаки в принципе, она находила любую мину. Но были особенности при работе минно-розыскных расчетов наших, в каком плане? Жаркое солнце, пыль, и поэтому собака не могла работать больше, чем 1,5-2 часа. После этого ей нужен и отдых, и только после этого она опять могла выполнять свою тяжелую работу.
Е. Ермолин
―
А кинологическая служба у вас была серьезная?
В. Храмцов
―
Да. Значит дело в том, что у нас была… Как таковой, официально кинологической службы в 40-й армии не было, но у нас был взвод инженерной разведки, в котором было в общем-то 36 расчетов минно-розыскных собак. И для нас, именно для поиска мин готовила Дмитровская учебка служебного собаководства, которые именно на поиск взрывчатых веществ. И в общем-то эти собаки прибывали из Дмитрова к нам в полк, и потом уже распределяли этих собак по дивизиям, по полкам, находясь в Афганистане. Наших подразделений, частей 40-й армии.
Е. Ермолин
―
А были случаи, когда ваши военнослужащие, в том числе с собачками погибали вот при разминировании?
В. Храмцов
―
Да, у нас вот за 10 лет войны погибло 12 собаководов. И как правило, погибал вместе со своим четвероногим другим.
Е. Ермолин
―
А как случалось? Если собака – такой гарантированный по сути дела инструмент поиска мин…
В. Храмцов
―
Дело в том, что многие, особенно в последние годы, боеприпасы ставятся на не извлекаемые, или по радиоуправляемому минированию. То есть, они с проводами, и выбирали позицию 300-400 метров, и наблюдали. Вот он подошел, обнаружил, и тут же подрыв происходил.
Е. Ермолин
―
Ну, это самый такой, трудно предотвратимый.
В. Храмцов
―
Трудно предотвратимый, да. В принципе, да. Когда было просто установлены мины или фугасы не прикрытые (неразборчиво) собаки находили, да. Я вот так для себя просто сравнивал процент, сколько было… Каков процент находили… Значит обнаружили боеприпасов минно-розыскными собаками. И процент в общем-то получался 32-33. То есть, практически треть обнаружили с использованием этих собак. Ну конечно очень много зависело от подготовки самого вожатого, от собаки. Потому, что это в общем-то очень тонкая работа. Потому, что собак у нас в полку зачисляли как солдат на довольствие, на нее шел специальный паек: мясо, в общем-то крупы, и кормить ее… Если кормишь консервами, то конечно у нее способность обнаружить мины к сожалению утрачивалась, пропадало. Вот, что плохо было.
Е. Ермолин
―
Консервами нельзя кормить если хочешь, чтобы…
В. Храмцов
―
Да, консервами нельзя, так как там много специй.
Е. Ермолин
―
Интересно.
В. Храмцов
―
Да, да. Вот поэтому хороший, порядочный вожатый собаки, он сам не поест, но собаку накормит. Почему? Потому, что это его жизнь.
Е. Ермолин
―
Вот кстати про ребят, которые работали с собачками. Ну и вообще про ваших бойцов, которые каждый день рисковали жизнью. Я все время пытаю действующих ваших коллег, вот какой такой портрет такого солдатика, который идет по сути дела на смерть? Вот что им двигало, вот что они из себя представляли? Из города ли они, из деревни? Вот что это были за люди, которыми вы руководили?
В. Храмцов
―
В общем в первую очередь, вожатых для розыскных собак брали тех ребят, которые любили этих животных. Многие из них занимались, допустим выращивали своих питомцев. Были у нас два случая, когда сержант Пуня из Белоруссии, он пришел со своей собакой. Вот он призвался со своей собакой, и прибыл в полк со своей собакой. Ну кончено в общем-то он прошел доподготовку… Хорошую подготовку в Дмитровской учебке, и уже прибыл… Действительно он… Как говорится, наиболее трудные участки конечно мы старались, чтобы участвовал он.
Е. Ермолин
―
Вы всех помните пофамильно?
В. Храмцов
―
Пофамильно всех я не могу запомнить, потому, что полк был более 2000 человек, а взвод инженерной разведки, так как он непосредственно подчинялся начальнику штаба, я многих конечно помню.
Е. Ермолин
―
А полк был инженерный сугубо, да? То есть, это вот сугубо инженерный. При армии он был?Жаркое солнце, пыль, и поэтому собака не могла работать больше, чем 1,5-2 часа
В. Храмцов
―
Да, 45-й иженерно-саперный полк был создан вот именно для инженерного обеспечения боевых действий 40-й армии. Было сформировано 10 февраля, в соответствии с директивами Минобороны. Формирование полка происходило в общем-то довольно-таки сложно. В каком плане? Значит саперный батальон полка прибыл с Ленинградского военного округа. Дальше, дорожный батальон прибыл с Прикарпатского военного округа, а отдельная рота полевого доснабжения со среднеазиатского военного округа. И управление полка, и подразделение обеспечение полка, прибыли с Одесского военного округа. Поэтому…
Е. Ермолин
―
Вся страна.
В. Храмцов
―
Да, вся страна. И причем, как и любую воинскую часть, ее боеготовность определяет боевая слаженность. То есть для того, чтобы механизм заработал, вот они прибыли со всех как говорится, но тем не менее…
Е. Ермолин
―
Были с этим проблемы, кстати говоря?
В. Храмцов
―
Ну, дело в том, что я на первом этапе не был, но по рассказам очевидцев, проблемы были.
Е. Ермолин
―
Это было связано с подготовкой, или с какими-то межличностными отношениями в большей степени?
В. Храмцов
―
Нет, отношения личные были прекрасные. Это было связано, что… Давайте так прямо говорить, в некоторых округах боевая подготовка, она была не на должном уровне, а это горная местность, горные условия. Вот допустим взять Ленинградский военный округ, и Туркестанский, это две большие разницы. Там солдат учили этому, одному, и горная местность – она требует специфики определенной. Поэтому, пока понять вот эту специфику, чтобы лично военнослужащий понял, как действовать в тех или иных условиях, вот на это потребовалось время.
Е. Ермолин
―
Вот мы сейчас об этом поговорим во второй части программы, но еще вот пока у нас еще есть 4,5 минуты, 3,5… Расскажите пожалуйста, вот как был устроен быт на войне? Вот где жили солдаты, где жили офицеры, как они мылись, как… Вот в условиях того, что всегда можно было ожидать нападения?
В. Храмцов
―
Об этом конечно можно рассказать много, но постараюсь уложиться в отведенном времени.
Е. Ермолин
―
Нет, мы можем продолжить, поэтому…
В. Храмцов
―
Да. Вот дело… Полк значит 18 февраля пересек границу, 18 февраля перешел с Афганистаном, совершил марш по маршруту (неразборчиво), Саланг, сосредоточился на южной окраине Чирикара. Значит место, которое было… Очень хорошо было описано корреспондентом «Красной звезды» Филатовым, что он из себя представлял. Он как раз был… В то время находился там. Это были огромные валуны, все (неразборчиво) было усеяно такими камнями, поэтому пришлось первому как говорится составу 45-го полка конечно очень много внимания уделить обустройству. Значит, эти валуны все раздвинули, потом они пошли на ограждение, где-то пошли на строительство подсобных помещений полка. В общем расчистили, и солдаты первоначально жили в палатках. Так же, как и офицеры. После, по мере значит были оборудованы караульные помещения, территория была ограждена сразу же естественно заборами, минными полями. Ну, и пошло постепенно наращивание учебно-материальной базы полка.
Е. Ермолин
―
Вот окопы, землянки, это что-то удавалось с учетом горной местности…
В. Храмцов
―
Нет, значит дело в том, что в случае обстрела… Так они жили в палатках. В случае обстрела, они выходили в свой район. Что из себя представлял райончик? Он допустим в 20-30 метрах от палаток, это были траншеи, это были перекрытые щели оборудованные, так? Были места для ведения огня, то есть оборона по всем правилам военного искусства. Были окопы для танков, для минометных средств. То есть, это было сделано в первую очередь. А потом, в процессе становления нахождения полка, территории Афганистана, был у нас построен банно-прачечный комбинат, стирки для военнослужащих. Далее, хлебозавод свой, дальше своя была скважина 200 метров воды, которая прекраснейшая вода, ее пили все с удовольствием. Потому, что хороший…
Е. Ермолин
―
И не проносило, ничего?
В. Храмцов
―
Нет, абсолютно.
Е. Ермолин
―
Просто кто знает, кто служил в других регионах, первую неделю вообще никто не ходил на выходы потому, что все сидели в туалете. То есть, настолько она отличалась от нашей…
В. Храмцов
―
Нет, это хорошая вода, да, была. Потому, что специалисты делали хорошую, тем более у нас свои специалисты были. Это одна из задач инженерного обеспечения боевых действий – это обеспечение войск водой. Для себя мы должны были сделать хорошо.
Е. Ермолин
―
Я хочу… Здесь прерву, мы обязательно продолжим, поговорим еще на эту тему. Я хочу напомнить, что у нас в гостях Вячеслав Иванович Храмцов, председатель организации ветеранов инженерных войск – участник боевых действий «Форпост». Мы говорим про Афганистан, ну и чтобы вам было приятно переждать перерыв, я хочу сказать, что Женя из Шахуни пишет: «Привет героическому земляку, здоровья, успехов». Так что там нас слушают тоже.
В. Храмцов
―
Спасибо, очень приятно.НОВОСТИ.
А. Ермолин
―
Мы продолжаем заседание «Военного совета», ведущий Анатолий Ермолин, наш гость сегодня Вячеслав Иванович Храмцов, мы говорим про инженерные войска, про от, как они действовали в демократической республике Афганистан. У нас сегодня настоящий «Военный совет», потому что по сути дела, мы так не спеша разбираем такие лучшие практики, лучший опыт. И в этой связи Вячеслав Иванович, у меня такой вопрос: вот вы как-нибудь использовали опыт великой отечественной войны? Вот мне сразу вспоминается великая книжка Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», да? Которое вот поражает деталями как раз капитана инженерных войск, который каждый день по 100 раз… Десятки раз, да? Чуть поменяется позиция, он тут же должен все адресовать, все передать в штаб. Там кстати очень интересно рассказывалось, в том числе и про блиндажи, да? Что там каждый старался себе так… Очень своеобразно откапывать, да? Были и куркули, которые глубоко копали, а потом начальство у них отбирало, чтобы у них потом жить. Ну, в общем-то мой вопрос про другое, мой вопрос про специфику ведения боевых действий, и что вы знали про великую отечественную войну, и какой опыт оттуда брали?
В. Храмцов
―
Наша тактика, она в общем-то строилась на опыте ведения боевых действий в великую отечественную войну. И многие наши кануны, инженерные в том числе… По инженерному обеспечению боевых действий войск, конечно же основывались на том прекраснейшем, огромном опыте, который накопили наши советские войска. Да, но были всегда особенности. Потому, что оборудовать даже окопы, укрытия в горной местности, это не всегда представлялось возможным. И для того, чтобы это оборудовать, нужны были огромнейшие затраты. Но, тем не менее, в общем-то всегда одной из основных задач было – это сохранить жизнь личного состава, дальше командного состава. Для того чтобы в случае допустим применения противником огневых средств, могли укрыться, защититься и так далее. Что для этого использовалось? В некоторых местах, где в горной местности, где не возможно было отрыть окоп, то укрытие находили под днищем бронетранспортера. Закладывали камнями расстояние между колесами сбоку, и по крайней мере в случае обстрела, количество ранений было гораздо меньше. Следующий такой вопрос, довольно-таки интересный… Значит, насыпные мешки. Вот где-то возможность была такая, допустим, кто-то использовал насыпные мешки для защиты личного состава…
А. Ермолин
―
Песка мало у вас было?
В. Храмцов
―
Песка конечно мало. Нет, ну были районы, где было много песка.
А. Ермолин
―
В нашей бригаде было сколько хочешь.
В. Храмцов
―
Вот именно, особенно в пустыне (неразборчиво).
А. Ермолин
―
Да, да.
В. Храмцов
―
Но, тем не менее, использовались конечно, естественно для укрытия. Поэтому я считаю, что все, что было ценное в великую отечественную, мы все применяли и использовали.
А. Ермолин
―
Ну, вот у нас такой разговор, очень своеобразный. Меня, вот молодого офицера поразило то, что если идешь в составе маневренной группы, да? И раза 3 меняешь позицию, то каждый раз надо полностью закопать в песок бронетранспортер, полностью. Вот это конечно была неожиданная физическая нагрузка, причем там офицер ты, солдат… Единственное, кто мог поспать – это водитель бронетранспортера, да? Потому, что это святое, этого бойца берегли как зеницу ока. Вот понятно, что мы достаточно много поговорили о том, как вы базировались, как вы себя защищали, как вы… Но и собственно говоря, вы ведь не ради этого пришли, чтобы окопаться и выжить, да? Вы же пришли для того, чтобы обеспечивать операции. Вот в каких операциях ваш полк принимал участие, и вы лично, и что вам больше всего запомнилось?
В. Храмцов
―
На полк были возложены… Кроме вот то, что я коснулся в своем выступлении (неразборчиво) обеспечение войск водой, важнейшая задача – это была инженерная разведка маршрутов движения войск, и местности. Это одна из важнейших задач, дальше преодоление минно-взрывных заграждений в ходе проведения операций, тоже задача инженерных войск. Ну, и прикрытие минно-взрывными заграждениями наиболее важных объектов. Это в первую очередь я имею в виду государственная граница Афганистана с Пакистаном. Потому, что очень много было бунд формирований (неразборчиво), дальше которые шли с Пакистана в Афганистан, чтобы воевать против советских войск.
А. Ермолин
―
Ну скажите честно, скорее всего это были минные поля, да? Потому, что как перекрыть эту границу, я с трудом представляю, особенно когда душманы постоянно туда-сюда курсируют.
В. Храмцов
―
Дело в том, что конечно границы там… Как таковой границы нет, как у нас допустим. Но эту границу перекрывали с помощью вертолетных систем минирования. Минировали вертолеты, самолеты. Потому, что конечно это был огромный объем работ. А маршруты движения душманов, дальше с боеприпасами и с оружием, то это конечно минирование путем проведения засадных действий, с использованием установок, наших спецсредств. Минировали тропы, минировали районы расположения (неразборчиво), ущелья, где они могли пройти. И довольно-таки это давало очень большой эффект. Особенно если допустим кроме того, что установленные минно-взрывные заграждения были прикрыты пехотой, или спецподразделениями.
А. Ермолин
―
Что для вас Саланг?
В. Храмцов
―
Саланг? Саланг для меня, я скажу, прекрасное воспоминание о хорошем сооружении – раз. Я еще могу сказать то, что у нас в течении полковая рота, и железнодорожная в течение 9 лет содержала подходы к Салангу на южном портале, и на северном портале. Потому, что там были сходы лавин, были селевые потоки, и дальше обеспечить (неразборчиво) машины часто ломались, поэтому было тягачи, чтобы оттащить их вовремя в сторону, обеспечить пропуск войск через тоннель Саланг.45-й полк за 9 лет войны потерял 161 человека, из них 19 офицеров, 4 прапорщика, 32 солдата-сержанта, и 106 солдат
А. Ермолин
―
А были какие-то попытки противника, скажем нарушить прохождение через Саланг?
В. Храмцов
―
Неоднократно предпринимались… Неоднократно были попытки захватить Саланг тоннель, чтобы прекратить поставку боеприпасов к соединениям, частям армии. Ну, постоянно значит на перевале (неразборчиво) находилась оперативная группа штаба армии, которая в общем-то регулярно регулировала прохождение колонн, и второе – были огневые средства для ответа. Дальше, плюс минно-взрывные заграждения. Там периодически, через определенное время устанавливали. Потому, что проходили животные, проходили в общем-то… Подрывались и душманы на этих минах, поэтому регулярно мы как говорится, проводили замену этих наших средств. Поэтому я считаю, что ни разу за 9 лет перевал Саланг не был захвачен душманами.
А. Ермолин
―
Вот Сергей из Кирова пишет: «Привет земляку, наш полк стоял рядом в Таджикане на Саланге, и в Хинджане». Пошла обратная связь от воинов-интернационалистов. Скажите, а вот операции 40-й армии в районе Алихейли, вот вы как-то обеспечивали те события?
В. Храмцов
―
Операция Алихейль, я считаю, одна из самых трудных моих из 12-ти боевых действий, которые я участвовал в армейский операциях, это для меня была самая сложная операция. Чем она характеризуется, и как она проводится? Она проводится с целью блокирования, и обеспечения оружием, боеприпасами… Значит соединить все афганские армии, которые стояли в крепости Алихейль. Эта крепость стояла практически на границе с Пакистаном. Как бы выполняла защитную функцию, оберегала границу от проникновения формирований, которые вели боевые действия с нами. От горы Нарай – это там, где в общем-то сосредоточились наши части соединения армий, и до Алихейльской крепости 17 километров. Вот я был как раз командиром отряда обеспечения движения армейского, который в общем-то проклал этот маршрут, до крепости Алихейль. И что меня конечно поразило, удивило – это то, что минные поля ущелья Алихейльского, по ущелью мы шли… Значит, было перекрыто точно так, в соответствии с тактикой иностранный армий, чему нас учили. Противотанковая мина, плюс противопехотные мины. То есть, чтобы не возможно было подойти, разминировать.
А. Ермолин
―
В училищах не зря учат, да?
В. Храмцов
―
Да, да.
А. Ермолин
―
Как (неразборчиво) вероятный противник.
В. Храмцов
―
И нашли знак, который именно определял, что здесь (неразборчиво) противотанковое минное поле. И причем это минное поле было установлено не по кануну там трех, четырех, пяти рядный. Оно было установлено почти до полутора километров, все сплошное минирование. На преодоление участка, на подготовку маршрута от Алихейля до (неразборчиво) Алихейля, у нас ушло трое суток. Только к исходу третьих суток, мы сосредоточились возле крепости Нарай, и могли колонны пойти с оружием и боеприпасами в эту крепость. Потому, что было сплошное минирование. Но я скажу, что были и подрывы. Вот я хочу отметить нашего героя Советского Союза полкового, старшину Синицкого Виктора Павловича, который неоднократно подрывался в ходе… Как говорится, при разграждении этого маршрута. На своей машине, боевая машина разграждения, «БМР-2», которая была специально создана (неразборчиво).
А. Ермолин
―
Впереди такое вот… Трал.
В. Храмцов
―
Впереди трал, да, и значит это из себя представляет танк со снятой пашней, впереди трал, и днище этой машины сделано как слоеный пирог. Слой брони 2 сантиметра, слой резины, слой брони, слой резины, слой брони. И в случае… К примеру, что под тралом фугас или мина не сработает, она как правило срабатывает под катками, либо под днищем этой боевой машины разминирования. Так если нет такой защиты, как правило механик-водитель погибал. Здесь, в этом… Даже взрывались довольно-таки сильные фугасы, днище просто чуточку выгибалось, механик-водитель оставался жив.
А. Ермолин
―
Даже от фугаса?
В. Храмцов
―
Да. Но единственное, конечно контужен. Контузию они получали.
А. Ермолин
―
Так вот вы начали про старшину рассказывать.
В. Храмцов
―
Да, вот старшина роты, да. Первый раз подорвался, мы хотели отправить его в госпиталь – нет, второй раз, третий он говорит: нет, я пойду на своей машине. В общем-то пока не выполнил свою задачу, на вертолеты мы его не смогли отправить никак в госпиталь. Выполнил задачу, вернулся в полк постоянной дислокации, в пункт, и немножко полежал, полечился. Это еще раз, это сама (неразборчиво).
А. Ермолин
―
А сейчас жив-здоров?
В. Храмцов
―
Сейчас жив-здоров, да. Приезжает на наши встречи, герой Советского Союза. Единственный в полку, который у нас вот получил это звание.
А. Ермолин
―
Давайте напомним его имя еще раз.
В. Храмцов
―
Синицкий Виктор Павлович. Проживает на Украине, в городе Николаев, Николаевская область это.
А. Ермолин
―
Вам из Ростовской области уже пишут: «Как сейчас помню эту заград-стену Чирикара. Видно было издалека». Чувствуете, какая обратная связь идет?
В. Храмцов
―
Да, да.
А. Ермолин
―
Да? Такая 3D передача у нас сегодня получается.
В. Храмцов
―
Да. Да, и вот только через (неразборчиво) трое суток мы дошли до крепости, начался обстрел. И вот тогда… А там нигде не закопаешься, никуда не уйдешь.
А. Ермолин
―
Как раз хотел спросить (неразборчиво).
В. Храмцов
―
Вот мы использовали как раз вот то, что я вам говорил. Обложили камнями, и весь состав в общем-то… Было только 3 человека ранено, дальше потерь других у нас не было. Поэтому мы успешно выполнили эту операцию, вернулись в пункт постоянной дислокации.
А. Ермолин
―
А вы должны были провести войска?
В. Храмцов
―
Обеспечить пропуск колонны, да. Все колонны пришли, разгрузились, обратно ушли, и естественно мы ушли.
А. Ермолин
―
А кто же так успел, за какое время вот так вот…
В. Храмцов
―
Установить?
А. Ермолин
―
Установить и оборудовать инженерном плане это?
В. Храмцов
―
Ну я думаю, что все-таки во-первых там недалеко от пакистанской границы, и говорю вполне возможно, что там была сильная группировка душманов. А специалисты у них были тоже хорошие, кстати не плохие.
А. Ермолин
―
Какие у вас были потери, и что делало руководство для того, чтобы сохранять жизнь военнослужащих?
В. Храмцов
―
Вот 45-й полк за 9 лет войны потерял 161 человека, из них 19 офицеров, 4 прапорщика, 32 солдата-сержанта, и 106 солдат. Если вот так брать по потерям, которые понесла 40-я армия, весь ограниченный контингент советских войск в Афганистане, 15051 человек, если брать очень точно. То инженерные войска в целом потеряли 784 человека. Я скажу, это процент не большой. Это говорит о том, что работа командиров полков, начальников, командиров батальонов, она у нас была направлена на то, чтобы любыми способами сохранить жизнь солдат. И командующий армией Громов, Дубынин, Ермаков, все требовали, чтобы в первую очередь жизнь солдата, а потом выполнение боевой задачи. Потому, что да, выполнять, боевую задачу выполнить надо, но не за счет потерь личного состава.
А. Ермолин
―
Расскажите сейчас несколько слов о том, как вы работаете, что представляет из себя ваша ветеранская организация, сколько в ней человек.
В. Храмцов
―
Значит, когда уже было ясно в 87-м году о том, что в общем-то соединения части будут выведены с территории Афганистана, личный состав… Я уже был командиром полка в Нахабино, по замене в 88-м году. Значит, под руководством подполковника Щербань было проведено общее собрание личного состава. На этом общем собрании личного состава в общем-то было принято решение о том, чтобы продолжать встречи, и после вывода войск с Афганистана. То есть, то боевое братство, та дружба, которая там зародилась, чтобы ее сохранить. Избрали меня, дали мне… Избрали меня председателем совета ветеранов 45-го полка. Наделили меня такими полномочиями, и соответствующими документами. А я уже был (неразборчиво) поселок Нахабино Московской области, командиром полка. И первая встреча у нас должна быть назначена 10 мая 1990 года. Мы эту встречу подготовили, в то время зам.командира полка (неразборчиво) стал командиром соседнего полка. Вот мы силами двух полков подготовили эту встречу. Прибыло на эту встречу более 600 военнослужащих, которые вышли из Афганистана. Полк вы знаете, расформировали наш, знамя передали, и вымпел министра обороны передали в архив. Потом буквально через полгода, по воле начальника инженерных войск, генерал-полковника Кузнецова, и знамя полка, и вымпел министра обороны, и название полка было присвоено полку обеспечения учебного процесса военно-инженерной академии.
А. Ермолин
―
А какие формы работы чаще всего приходится использовать в работе с ветеранами? Ну, к сожалению вот я по своей организации тоже знаю, далеко не всегда это приятные поводы. Часто приходится провожать в последний путь товарищей.
В. Храмцов
―
Вы знаете, что? В общем-то, ветеранская работа – она довольно-таки сложная. По своей специфике. Но это я считаю, очень нужная, и необходимая работа. Я ей занимаюсь уже на протяжении… Вот с 90-го года, практически вот так. Вначале совет ветеранов полка, потом организация ветеранов инженерных войск «Форпост», которые объединяют в общем-то всех саперов, которые участвовали в Афганистане, в боевых действиях. Она у нас насчитывает 586 человек сейчас, создано у нас 3 отделения. Кроме московского отделения, у нас есть отделение в (неразборчиво), есть отделение в Белоруссии, есть большущее отделение у нас Тюмени. Так как тюменское военно-инженерное училище, и на базе этого училища много, кто принимал участие в Афганистане, в боевых действиях. Встречи мы проводим регулярно, каждый год. Почему? Потому, что это во-первых желание самих ветеранов, его нельзя не учитывать, хотя сложно (неразборчиво).
А. Ермолин
―
(Неразборчиво) встречаетесь, есть…
В. Храмцов
―
Что?
А. Ермолин
―
Есть какая-то дата определенная?
В. Храмцов
―
Да, у нас определена дата, 10 мая ежегодно. Вот в этом году в 2015 у нас будет 26-я встреча.
А. Ермолин
―
А есть какая-то привязка к дате, почему 10?
В. Храмцов
―
Значит, когда было общее собрание, когда обсуждали, решили: 9 мая – это день победы, а 10 мая – это вот наш день.
А. Ермолин
―
То есть, это удобно так…
В. Храмцов
―
Да, это очень удобно. Тем более в этом году 70 лет победы в великой отечественной войне, и 35 лет формирования нашего полка. То есть, две даты.
А. Ермолин
―
Вот даже я думаю слушатели, которые слушают нас сейчас, наверное понимают, что есть каике-то удивительные вещи, связанные с практическим опытом. Вы как-то поддерживаете связь с действующими подразделениями? Вот передаете ли (неразборчиво), существует ли какая-то практика описания этого опыта? Вот вытягивание его из вас, если хотите. Как сейчас моно говорить: работа с неявными знаниями, да?
В. Храмцов
―
Вы знаете, что? Мне конечно очень большую помощь оказывает руководство инженерных войск. Вот генерал-лейтенант Ставицкий, начальник инженерных… Вот в настоящее время, он все время проходил службу в 45-м полку, был командиром роты, потом начальником штаба батальона. Поэтому я нахожу полнейшее взаимопонимание при проведении мероприятий с ним, и естественно от его аппарата. Это конечно большая поддержка, и я благодарен судьбе, что он стал начальником инженерных войск. Конечно, мы очень держим хороший контакт с 45-й инженерной бригадой. Кстати, название 45-го пошло от нашего полка. И в 45-й бригаде находится на хранении наше боевое знамя, вымпел министра обороны, который полк получил за успехи в боевой деятельности, на территории Афганистана. Традиции мы эти продолжаем, и когда личный состав бригады выстраиваются, и смотрят как приезжают ветераны, которые воевали в Афганистане, смотрят на их дружбу, и сплоченность, их в общем-то желание общаться с молодым поколением, передавать свой опыт, это играет большую роль. Создали мы музей 45-го инженерно-саперного полка, который посещает личный состав не только бригады, но и других воинских частей.
А. Ермолин
―
Вячеслав Иванович, вот в конце программы пришел такой… Ну, серьезный вопрос в общем-то. Наверное и вы, и я не раз над этим думали, что собственно чего мы там делали в Афганистане. Я лично например понял уже наверное через неделю, что в общем-то мы там… Ну, как бы не особо много можем сделать с учетом того, что это другая страна, другие люди. Ну раз вопрос пришел все-таки, как вот вы относитесь к тому, что существуют разные мнения о том, что мы там делали, за что погибали, за что убивали людей другого государства. Вот у меня есть своя позиция, но поскольку вы сегодня наш гость, попробуйте ответить на этот вопрос.Ветеранская работа – она довольно-таки сложная. По своей специфике. Но это очень нужная и необходимая работа
В. Храмцов
―
Ну, наверное когда вот я прибыл в Афганистан, буквально через… Может быть месяца 3, 4, когда уже вник в эту обстановку, что и как, конечно ввод войск в Афганистан, это было решение политического руководства, поэтому… Считаю, что в общем-то… И сейчас в литературе много пишут, что (неразборчиво) был ошибочным. Был ошибочным, поэтому… Но так как я военнослужащий, так как кадровый офицер, и все, кто были на территории Афганистана, выполняли свой интернациональный долг. Я считаю, что мы его выполнили очень хорошо, успешно, и оказали помощь афганскому народу. Да, и мы погибали, и они погибали. В общем-то, вот недавно комиссия комитета по делам воинов-интернационалистов, представители ездили в Афганистан, встречались в общем-то с теми командирами формирования, душманами. Так вы знаете, что они какую высказали мысль? Говорят вы знаете, мы зря с вами воевали. Вы для нас столько сделали… Вот только говорят мы сейчас начали понимать, что вы нам несли добро.
А. Ермолин
―
Спасибо за ваше мнение. Я от себя добавлю на этот вопрос, что есть такая в общем правильная фраза, что армия должна выигрывать воины, которые ведет правительство. А вот что делает правительство – это вопрос не к военным, это вопрос к тем, кто избирает такую сласть, и такое правительство. Наш эфир подошел к концу, огромное спасибо за очень интересный рассказ о том, что было. Надеюсь, огромное количество ваших коллег послушали. Кто не смог послушать в прямом эфире, может зайти на сайт «Эха Москвы», открыть нашу программу, послушать еще раз, или с самого начата прослушать нашу программу, там есть и запись. Огромное спасибо, всего доброго. Счастья вам, здоровья, и всем тем парням, которые выполняли свой интернациональный долг. Удачи вам.
В. Храмцов
―
Спасибо за пожелание, всего доброго.