Перспективы развития военной хирургии - Эдуард Пешехонов - Военный совет - 2017-06-17
17.06.2017
А. Ермолин
―
Добрый день всем кто нас слушает, в эфире ведущий Анатолий Ермолин, программа Военный совет». Наш гость сегодня Эдуард Вячеславович Пешехонов, полковник медицинской службы, начальник отделения травматологии и ортопедии 3 Центрального военного клинического госпиталя им. А.А.Вишневского. Говорим сегодня про перспективы развития военной хирургии, добрый день Эдуард Вячеславович.
Э. Пешехонов
―
Добрый день.
А. Ермолин
―
Эдуард Вячеславович, ну в преддверии замечательного праздника, дня медицинского работника, мы, я думаю, об этом еще поговорим. Давайте начнем наш разговор с того, ответьте на вопрос, есть ли принципиальная разница между военной медициной, гражданской медициной, между подготовкой военного врача, и обычного гражданского врача.
Э. Пешехонов
―
Ну, начал бы со второго, особенности подготовки. Ну, я считаю, что два момента есть. Это первое, так сказать, поскольку военный врач в период подготовки своей проходит гораздо больше предметов, ну и специальных так сказать. Если это военно-морской врач – водолазная подготовка, если это летный врач – соответственно авиационная подготовка, ну и так далее. Ну, а что касается именно второй особенности – это то, что военному врачу с первого курса, с первой лекции, с первого занятия все время говорят: вы придете, и вы будете один, вокруг вас никого не будет, старших советов вам никто не даст, это будет отдаленный гарнизон, подводная лодка, и так далее. Ну, я думаю вот так.
А. Ермолин
―
Так и бывает на самом деле.
Э. Пешехонов
―
Так оно и бывает на самом деле, да.
А. Ермолин
―
И какая специфика тогда в подготовке, вот с учетом обстоятельств, которые вы сейчас назвали?
Э. Пешехонов
―
Ну, вот я и сказал про специфику, что если военный врач допустим… Ну если это морской врач, он должен знать водолазную подготовку, должен знать болезни профессиональные, должен… Ну, и в общем-то очень много таких специфических предметов, что гражданский врач не проходит.
А. Ермолин
―
А есть какие-то такие вот специфические, сугубо военные, что ли заболевания?
Э. Пешехонов
―
Ну, сугубо военные… Да нет наверное. Я бы не сказал, что сугубо военные. Просто он подготовлен для специальных условий непосредственно.
А. Ермолин
―
А насколько хороша, сейчас развита вот именно российская военная хирургия?
Э. Пешехонов
―
Ну, я считаю, что она хорошо развита, и считаю, что наша военная хирургия прекрасна, и достаточно у нас и боевого опыта, который конечно, ну скажем, делает ее такой вот лидирующей.
А. Ермолин
―
А вот вы сами были в таких условиях, о которых вы сейчас рассказываете? И в принципе, как вот ваше решение появилось, стать военным врачом, как проходило становление?
Э. Пешехонов
―
Ну, решение стать военным врачом получилось так, что я служил срочную службу на флоте, но и видел работу военных…
А. Ермолин
―
То-то же вы все с флота начинаете.
Э. Пешехонов
―
Ну, я поскольку военно-морской врач, начинал, и был, проходил потом и службу на атомной подводной лодке, в качестве врача. Поэтому, мне это ближе.
А. Ермолин
―
И как вот служба проходила, вот именно как врача на подводной лодке? Вот какой-нибудь пример приведите, что действительно вот специфика была?
Э. Пешехонов
―
Ну вы знаете, могу привести такой пример, что в какой-то момент мне пришлось удалять зуб, вот в половине военного похода морского. И конечно, все-таки к стоматологии мы были не так готовы, ну, не это было все-таки во главе угла. Больше мы конечно все увлекались хирургией, терапией так сказать в хирургии в большей степени. Как наибольший так сказать предмет, который нам нужен. Ну, и соответственно внимания было меньше, но пришлось это делать. Конечно я это запомнил на всю жизнь, потому что больших впечатлений наверное у меня в жизни и не было.
А. Ермолин
―
А какое-то специальное оборудование есть, вот на подводной лодке? Именно вот… Ну, как правильно назвать, (неразборчиво), или вот известные всем аппараты?
Э. Пешехонов
―
Ну, есть стандартные наборы нам щипцов специальных, так сказать вот лампы, есть бормашина, но опять же говорю, что все это такое… Ну, несравнимо с тем, когда мы сейчас ходим к стоматологу. Это было для меня конечно таким, испытанием серьезным.
А. Ермолин
―
А вот с учетом вашей специализации, все-таки вы начальник отделения травматологии, ортопедии. Вот что сейчас происходит с имплантацией, и вот правда ли говорят, что вот именно у военных такой особенный опыт, именно вот в имплантации, и вот в общем-то что вы делаете в этом смысле, какие части человеческого организма вы можете заменить?
Э. Пешехонов
―
Ну, заменить мы можем… Многим мы уже меняем крупные суставы, меняем так сказать и плечевые, и локтевые, и тазобедренные, и голеностопные… То есть, имплантов очень много, и в общем что касается специфики особенности, но именно как военные, это травматология, ортопедия, то сама по себе военная доктрина сейчас подразумевает, что приближение пострадавших от места повреждения, да? К (неразборчиво) специализированной помощи. То есть, чем быстрее его достали, там (неразборчиво) помощь ему оказали. И вот для того, чтобы его доставить скажем максимально сохраненным, да? Так сказать, вот для этого и накладываются ему всякие аппараты, специальные шипы. Причем то, что вот именно для военной медицины характерно. Которые можно перевозить, там даже сбрасывать с самолета, которые можно использовать практически и в боевой обстановке там, и доставлять пострадавших так сказать… Так скажем, уже начав облечение.
А. Ермолин
―
Я хочу сказать, что к нам присоединился еще один ведущий, Алексей Дурново в студии.
А. Дурново
―
Спасибо большое, привет большой кубку Федерации, и за все спасибо.
А. Ермолин
―
Федерации футбола?
А. Дурново
―
Да, да, да, футбольному кубку, кубку Федерации, и за все ему спасибо большое.
А. Ермолин
―
Вопрос.
А. Дурново
―
Давайте пока вы, я еще минуту подумаю, и…
А. Ермолин
―
Хорошо. Ну в принципе я так понимаю, вы уже частично об этом сказали, что есть большая разница в оснащении гражданской медицины, и военной медицины, ну скажем так в боевых условиях, да? То есть, на той же атомной подводной лодке. Ну а в принципе, если говорить про стационарный госпиталь, или военное. И другое лечебное заведение, то есть ли какая-то разница? Вот насколько хорошо укомплектованы, и чем по сравнению с гражданскими лечебными учреждениями?
Э. Пешехонов
―
Ну, когда мы работаем в стационаре. Я думаю, что мы мало чем отличаемся от обычных гражданских травматологов-ортопедов. У нас такое же оборудование, у нас электронные оптические преобразователи, у нас определенная навигация, такая же, как и во многих клиниках. Ну а все зависит от предназначения клиники, как военной, так и гражданской. То есть, если это центральный госпиталь, конечно выполняет весь объем операции так сказать на конечностях, на позвоночнике. И так же, как и допустим какая-то центральная, большая, областная там больница… Они я думаю, что имеют все то же самое.
А. Ермолин
―
А вот если сравнивать, вот ну скажем так, среднемировой уровень, среднероссийский, и средний военно-медицинский. Вот можно сказать, что вы соответствуете тем стандартам… Ну, тем протоколам, по которым лечат там за рубежом, например?
Э. Пешехонов
―
Ну, дело в том, что мы имеем конечно опыт общения с зарубежными коллегами, и были за рубежом многие военные наши врачи. И сейчас вот евроазиатский форум, который будет проводиться, тоже покажет вот этот уровень, который мы все очень ждем. Вот он будет 29-30 июня проходить. Мы понимаем, что в отношении травматологии и ортопедии мы конечно соответствуем мировому уровню.
А. Дурново
―
Раз уд затронули тему евразийского ортопедического форума, чем он важен так?
Э. Пешехонов
―
Ну дело в том, что любой опыт, он всегда полезен. И я думаю, что не существует хорошего врача, который закончил свое образование, или самообразование. И вот такой опыт общения, такого большого формата с таким количеством коллег, обмен опытом – это всегда очень важно, и конечно вот глядя на программу этого форума, даже вот хочется посетить очень многие так сказать секции, но не разорваться как говориться, поэтому мы с коллегами планируем кто где будет, потом меняемся. Потому, что конечно это опыт будет уникальный, и конечно вот этот сам евроазиатский форум – это очень такое важное мероприятие, я считаю.
А. Дурново
―
А он первый такой?
Э. Пешехонов
―
Первый.
А. Дурново
―
А будут ли еще, или это разовое мероприятие?
Э. Пешехонов
―
Ну, не готов сказать, будут ли еще… Наверное, будут. Если это такой опыт, и он будет важен и нужен, он просто должен быть еще такой.
А. Ермолин
―
А где будут проводиться, какие страны участвуют?
Э. Пешехонов
―
Ну, как название, само (неразборчиво) говорит большинство, в основном азиатские страны там такие. Европейцы будут, азиаты будут, и азиатские страны будут.
А. Ермолин
―
А на чей опыт вам больше всего хочется посмотреть? Евразийские… Ну, там Евразия в широком смысле этого слова, да? То есть, не только бывшие страны (неразборчиво).
Э. Пешехонов
―
Нет, нет, конечно. Мы хотим посмотреть опыт всех, нам интересно все. Ну и любопытно, и конечно и полезно.
А. Ермолин
―
А вот те же самые китайцы, например? Вот есть у них что-то такое? Ну, опять же…
Э. Пешехонов
―
Иглоукалывание.
А. Ермолин
―
С точки зрения вот как раз, вот вашей специфики, вот ну все-таки ваша специализация предполагает такое, интенсивное вмешательство в человеческий организм. А у тех же китайцев там более такой традиционный, ну с их точки зрения подход.
Э. Пешехонов
―
Ну вы знаете, если сейчас так взять китайцев, то проще сказать, что они не делают из оснащения, из любого оборудования. По-моему оборудование, аппараты, импланты, которые делаются во всем мире, на следующий день уже делаются (неразборчиво). Поэтому, конечно они… То есть, я думаю, что у них тоже опыт там достаточно полезный будет, передовой, и мы с удовольствием с ним пообщаемся.
А. Дурново
―
Ну я вот знаю, что во многих гражданских медицинских ВУЗах открываются кафедры восточной медицины. Вы как-то исследуете это направление?
Э. Пешехонов
―
Ну, восточная медицина – она достаточно широкая, и когда так сказать, начиная от (неразборчиво), когда лечили травами, и иголками, и дыхательной гимнастикой. Конечно там очень много полезного, но все-таки наши специалисты, как травматология и ортопедия, мы все-таки ближе к такой экстренной хирургии, нежели вот восточная медицина.
А. Ермолин
―
Может на этапе реабилитации наверное, да? Там…
Э. Пешехонов
―
Это обязательно. Конечно, сейчас в любой клинике, даже… И везде существуют и кабинеты там, и (неразборчиво) терапии, и там скажем, в каких-то восточных традициях, поэтому…
А. Ермолин
―
Вот интересно, могут ли они обезболить на той же вот подводной лодке, да? Вот нет рядом анестезиолога нормального, да?
Э. Пешехонов
―
(Неразборчиво) в боевой поход китайца не пустят.
А. Ермолин
―
В наш поход не пустят, да? Ну а белорусы например будут участвовать в евразийском форуме?
Э. Пешехонов
―
Будут.
А. Ермолин
―
А чем вот принципиально отличается военный госпиталь от гражданской больницы?
Э. Пешехонов
―
Хороший вопрос. Если, что касается… Как вы уже говорили там оснащения оборудования, то я бы сказал не чем отличается, я бы сказал какой военный госпиталь соответствует какой гражданской больницы. То есть, если это центральный госпиталь, он может соответствовать центральной клинической больнице, то есть может быть какой-то окружной, он может где-то быть соответственно какой-то в областной, или в районной там больнице. То есть, вот так вот. Но, учитывая специфику все-таки, что контингент, который там лечится, он все-таки конечно это военные, пенсионеры военные, члены семей, и так далее. Ну, а как мы говорили (неразборчиво), что по уровню подготовки, это (неразборчиво) просто соответствует чему-то, а не отличается
А. Дурново
―
Возможно вы затрагивали эту тему в начале программы, пока я спасался от кубка Федерации, но тем не менее тема важная, и она так или иначе всегда задает этот вопрос, когда… Вот в каком бы то ни было обсуждают медицину, эта тема оснащения медучреждений современным оборудованием. Как с этим дела обстоят у вас?
Э. Пешехонов
―
Ну, персонально у нас хорошо. И я бы сказал, что это необходимость, оснащать современным оборудованием. И если такая возможность существует в клинике оснаститься, конечно это прекрасно. Но вот и оборудования хватает для того, чтобы делать самые большие. Самые серьезные, самые так скажем серьезные операции, которые сейчас существуют, которые делаются во всем мире.
А. Ермолин
―
А вы можете привести примеры вот таких вот операций, которыми вы по праву гордитесь, да? То есть из практики.
Э. Пешехонов
―
Вы знаете, мы всеми операциями гордимся, я бы так сказал. Вот недавно мы там в прошлом году прооперировали девушку, которая после тяжелой автоаварии, и которой практически мы заново восстановили локтевой сустав. И вот когда она нарисовала этой рукой картинку такую самую детскую, да? Ну, мы вот этим тоже гордимся, понимаете?
А. Дурново
―
Ну вот помните, была по-моему то ли в прошлом, то ли в позапрошлом году довольно такая интересная история про то, как делали у нас пересадку лица. Вот у вас было что-то подобное, вот от этих же масштабов какая-то операция?
Э. Пешехонов
―
Ну, пересадку лица у нас не делали, так скажем все что делается, так скажем на сегодняшний день у нас и в Европе, это пересадка суставов там всяких, так сказать имплантаций различных металлоконструкций, это все у нас… Так же как у нас, так и в Европе, и во все мире.
А. Ермолин
―
Ну вот сейчас вот действительно вроде так вот на слуху замена суставов. Ну а насколько вот вы как врач считаете, что все-таки это ну безопасная что ли технология, насколько она эффективная? В общем-то, все ли приживается?
Э. Пешехонов
―
Ну, на счет того, (неразборчиво) безопасная. Вы знаете, любая операция, она небезопасная. Зуб вырвать, тоже небезопасная операция.
А. Ермолин
―
Ну да, да.
Э. Пешехонов
―
Поэтому и как любая операция, и имплантация суставов так же имеет свои осложнения, те же 5% (неразборчиво) осложнений. Возможно какие-то другие осложнения. Но это хирургия, и без этого она не существует, не все бывает идеально. Но на счет того, насколько это нужно и полезно, это да. Потому, что это дает человеку жизнь, свободно перемещаться, и в общем-то быть независимым от костылей, каталок. И возвращает человека к новой жизни. Это конечно здорово.
А. Ермолин
―
А сложно принимать вот такие врачебные решения? Какая есть практика принятия решений, там авторитарная… Вот я решил, все будем делать, или там лучше посоветоваться?
Э. Пешехонов
―
Нет, вы знаете, это как правило решение самого больного. Настолько сейчас все… У нас есть, существует столько информации в интернете, когда человек может сесть, и прочитать об этом. И как правило, человек уже приходит. Он конечно задает вопросы, можно мне без этого обойтись? Но сам он уже прекрасно знает, что он уже все прочитал, что суставы надо менять в его ситуации, случай этот. Ну а вдруг вот сейчас доктор что-то скажет такое, что скажет нет, вам не надо.
А. Дурново
―
А сильно раздражает вообще вот врача, когда приходит пациент, и говорит: «А я в интернете прочитал, что все, что вы говорите – чушь»?
Э. Пешехонов
―
Ну, как правило, если человек что-то прочитал в интернете – с одной стороны это облегчает с ним общение, поскольку он уже так скажем, подготовленный пришел. Но с другой стороны, когда он начитался много лишнего, и понимаю, что у человека полная каша в голове, и вот надо все это разложить по полкам для того, чтобы он сам понял что, зачем, и почему, и когда, и в какое время, и сколько можно потерпеть, и надо ли это делать. То есть, вот так.
А. Ермолин
―
Понимают, трудно принимают вот такие решения люди? Насколько вы убедительны?
Э. Пешехонов
―
Вы знаете, ну конечно трудно. То есть человек понимает, что если что-то пойдет не так, то он будет прикован какое-то время к костылям там, а если это будет какое-то нагноение, то проблем будет по жизни еще больше, он там может потерять работу. То есть, это для самого человека сложно принят решение. Но когда встает ситуация такая, когда он уже ну не может ходить, да? То есть, уже ему настолько тяжело, он уже становится в обузу там родственникам, и прочим. То конечно он принимает решение сам, и…
А. Ермолин
―
А вот те же протезы, которые вы имплантируете. Те же суставы, вот какого они качества? И вы ориентируетесь там на наших производителей, или есть возможность заказывать зарубежные аналоги? Вопрос в том числе и про импортозамещение. Как по вам, это ударило?
Э. Пешехонов
―
Ну конечно хотелось бы, чтобы наша промышленность обеспечивала нас достаточными количествами качественными хорошими протезами российского производства. Но к сожалению, пока превалирует все-таки больше протезы импортные, которые… Хотя наша промышленность, вот мы бываем на конгрессах, конференциях, сейчас. Да? И наши производители и в Рыбинске и в Москве. Какую-то часть все0таки обеспечивают. Протезы тоже хорошего качества, и я думаю, что наша страна сама будет себя снабжать (неразборчиво).
А. Дурново
―
А сколько у нас предприятий вот в этом направлении работают? Вот производителей протезов и имплантов, много ли их сейчас в России?
Э. Пешехонов
―
Вы понимаете, тут вопрос такой… Я не готов конечно точно ответить на этот вопрос, но я бы сказал так, что… Ну, у нас нет такого предприятия, где бы там выкопали руду, тут же ее отковали, очистили, и сделали протез, и сами его продали.
А. Дурново
―
Ну я понимаю, что это (неразборчиво) направление, да.
Э. Пешехонов
―
Это все равно так сказать что-то, какой-то компонент, сырье получается откуда-то, из одной стороны обрабатывается там, то есть… Ну, и все больше вот этих технологических процессов, которые… Вот они начинают развиваться в России.
А. Ермолин
―
А какие вот материалы предпочтительнее, вот как раз для протезов?
Э. Пешехонов
―
Тут вопрос такой, тут для каждого протеза свой материал. Они же и протезы разные бывают, они бывают и для возрастных пациентов, они делаются в основном из нержавейки, ставятся на (неразборчиво) цемент, или для там относительно молодых людей те преимущества титановые, со специальным покрытием. То есть, здесь показания…
А. Ермолин
―
Интересно, а почему так? Мне кажется, и молодые, и пожилые хотели бы титановые. И что определяет, собственно говоря, выбор?
Э. Пешехонов
―
Ну, дело в том, что если так просто рассказать, то сама кость врастает в это покрытие, которое наносится в (неразборчиво) протеза. А у старых людей есть такое заболевание, которое называется остеопороз. Когда кость уже никуда не врастает, и переломы вот эти… Бедренная кость (неразборчиво), это как раз и есть проявление этой болезни. И рассчитывать на то, что такая кость будет куда-то врастать… Вот поэтому для них преимущественно протезы, которые ставятся на цемент. А вот что касается с цементом, как показывает практика, все-таки нержавейка дружит больше, нежели титан.
А. Дурново
―
Я правильно понимаю, что это в общем штучная, ручная работа – суставы?
Э. Пешехонов
―
В смысле операция?
А. Дурново
―
Нет, операция понятно. Производство.
Э. Пешехонов
―
Ну…
А. Дурново
―
Ну, это не серийное производство.
А. Ермолин
―
Это как зубы, да? Когда где вставляют имплатны там, потом тебе 100 раз померяют все, там что-то там сделают…
Э. Пешехонов
―
Нет, вот как раз зубы, импланты готовят, там все это… Протезы, все-таки они… Это такое серийное я бы сказал производство, (неразборчиво) на определенной линейке вот этих имплантов, каждому человеку на операции подбирается то, что ему (неразборчиво), и на операции подбирается то, что ему непосредственно подходит.
А. Ермолин
―
А вот какие-то вот такие экспериментальные вещи, ну вот у нас есть много программ, связанных в том числе с оборонной промышленностью, и в общем известные ученые нам рассказывают о том, что современные технологии там, вот это вот типа компьютерного напыления там, вот выращивается как бы.
Э. Пешехонов
―
Да, да, да…
А. Ермолин
―
Вот конкретная компьютерная программа все делает. Вот такие случаи бывают, или это скорее исключение из практики?
А. Дурново
―
Давайте мы ответ на этот вопрос услышим через 5 минут, после коротких новостей и после рекламы. Потому, что нам сейчас как раз пришло время сделать перерыв. Я напомню, что мы говорим о перспективах развития военной хирургии, и у нас в гостях Эдуард Пешехонов, полковник медицинской службы, начальник отделения травматологии и ортопедии 3 Центрального военного клинического госпиталя им. А.А.Вишневского. Ровно через 5 минут снова встретимся в «Военном совете».НОВОСТИ.
А. Дурново
―
12 часов и 35 минут в Москве, мы говорим о перспективах развития военной хирургии, у нас в гостях Эдуард Пешехонов, полковник медицинской службы, начальник отделения травматологии и ортопедии 3 Центрального военного клинического госпиталя им. А.А.Вишневского.
А. Ермолин
―
Мы остановились на перспективах использования 3D печати. Вот насколько вам это интересно, прежде всего, вот делать размер в размер, что называется?
Э. Пешехонов
―
Конечно, это очень интересно, и у нас уже есть опыт применения вот этих вот имплантов, которые были изготовлены с использованием этих технологий 3D печати. Конечно, это очень хорошо, и очень нас выручает. Потому, что конечно бывают такие ситуации, когда идет дефицит костной ткани при каких-то операций, при тех же заменах суставов, или при каких-то других операциях (неразборчиво) тяжелом, большом (неразборчиво). Когда вот этот необходимый кусочек можно сделать как раз таким, который нужно и не подбирать, не терять время во время операции. Конечно, эти технологии – они интересны, перспективны, и очень важны.
А. Ермолин
―
Эдуард Вячеславович, вы когда… Ну, вы же смотрите наверное сериалы, в том числе, когда дома бываете про врачей. Сейчас ну действительно, очень интересные…
Э. Пешехонов
―
Сериалы не смотрю про врачей.
А. Ермолин
―
А как же мы будем сравнивать гражданскую медицину с военной? Ну вот в принципе как процесс, как это выглядит? Вот больше у вас нагрузка, чем скажем ну, в той же Склифосовского. Хотя там понятно, там неотложная помощь. Вот у вас идет такой вот поток, или все-таки у вас есть возможность ну, как-то вот более спокойно, и более системно работать? В силу того. Что может у вас меньше пациентов?
Э. Пешехонов
―
Ну, я бы сказал, раз на раз не приходится, да? То есть, бывает наверное и в Склифосовского не каждый денно поток, и бывает, что и у нас каждый день… Ну, (неразборчиво) как я говорил… Ну, тут я бы сказал вот как, что все-таки существует специализированное отделение, допустим политравма. Куда эту политравму везут всю, со всей Москвы. Вот это…
А. Ермолин
―
А вы принимаете не только военнослужащих, то есть вы готовы принять, в том числе и гражданских?
Э. Пешехонов
―
Да, да, да, тоже берет и наружные травмы, и все к нам везут, и мы тоже этим занимаемся.
А. Ермолин
―
А то нас тут некоторые упрекают уже в СМСках, что типа вот рассказываете только для военных, а мы гражданские.
Э. Пешехонов
―
Нет, почему? Мы сейчас тоже работаем в этой системе ОМС, и принимаем то же самое и дорожную травму, и у нас люди лечатся и по ОМС, и за плату пациенты у нас лечатся в госпитале. Поэтому, мы в общем-то…
А. Дурново
―
А к вам могут доставить вот на неотложную помощь? Вот по скорой могут привезти?
Э. Пешехонов
―
Могут, и мы эту помощь оказываем.
А. Дурново
―
Ходили слухи, что будут военных врачей привлекать для лечения спортсменов там… Из олимпийской сборной, из футбольной сборной. Это действительно так, и вообще может военный врач помочь спортсмену, или там совсем своя специфика, и нужен какой-то…
Э. Пешехонов
―
Ну, я думаю, что это не совсем так. Дело в том, что поскольку есть и даже в ЦСКА врачи, они тоже военные, да? Они работают, как спортивные врачи. И привлекать военного врача для оказания помощи спортсменам, понимаете, ну наверное не совсем правильно. Есть специальное отделение спортивной балетной травмы, которое непосредственно заточены для оказания помощи именно этим пациентам, да? То есть, и наверное опыт военного врача, тем более боевой какой-то, я думаю не всегда будет полезен в этой ситуации.
А. Дурново
―
То есть, там своя тоже узкая специфика?
Э. Пешехонов
―
Да. Тем более в (неразборчиво), ортопедии.
А. Ермолин
―
А есть какая-то ну, принципиальная разница, когда вы имеете дело с травмами военного характера? Там не знаю, травматическая ампутация, пулевые ранения. Взрывы, там вот я не знаю, контузии и так далее?
Э. Пешехонов
―
Ну, дело в том, что да, конечно. Дело в том, что это целое большое направление, оно так и называется, боевые повреждения конечностей. И ведь вот эта травма боевая, там ранения бывают только с повреждением только мягких тканей, с переломами костей, конечностей. Они бывают минно-взрывные, бывают осколочные, бывают… Травмы могут быть (неразборчиво), да? Так сказать, вот. И в каждом случае есть своя специфика. Так сказать именно та, вот о чем мы говорим, когда говорим, что есть при… Когда пуля попадает в ткань, то это не просто отверстие, а есть еще зона молекулярного сотрясения, вокруг этого раневого канала, которая впоследствии может так скажем… Где вот это молекулярное сотрясение непосредственно было (неразборчиво), которые эти ткани внешне выглядят как нормальные, на самом деле они уже не живые. И вот именно с этой точки зрения (неразборчиво) специфики, и в этом есть специфика лечения боевых поражений.
А. Ермолин
―
А что сейчас происходит вот именно с полевой хирургией? В общем-то ну, военная медицина наша по праву гордилась вот именно вот этой технологией, да? Еще со времен там техзащита обороны Севастополя, да? Что вот очень важно организовать процесс. Не только, чтобы был хороший врач, хороший персонал, да? Но и правильно организовать сортировку раненых там…
Э. Пешехонов
―
Ну, вот вы как раз и говорите, как раз оборона Севастополя, где и была там применена гипсовая повязка Николаем Ивановичем Пироговым, нашим хирургом. Где он и говорил о том, что (неразборчиво) – это и есть травматическая эпидемия, где как раз он выделял основную роль организации именно не столько вот… А именно организации, сортировки раненых, отправлений на этап. Кому-то помощь оказывается сейчас, кому-то позже, но в этом то и есть вот это вот лечение с эвакуацией по назначению. Так сказать, вот этому есть и суть вот этой военной медицины.
А. Дурново
―
А что сейчас вот должен представлять собой современный полевой госпиталь?
Э. Пешехонов
―
Ну, мы начали с другого. Я говорю, что сейчас наоборот направлено все на приближение помощи. То есть, строить госпиталь где-то там, где непонятно будут боевые действия там (неразборчиво) и не будут. И (неразборчиво) его там. Ну это не правильно, так сказать. Сейчас идет речь о том, что наоборот не только там обязательно боевые действия, это любое… Чрезвычайные ситуации какие-то, наводнения, пожары, землетрясения, все такое. Просто стараются оказать помощь там, на месте. Максимально оказать с тем, чтобы этого человека комфортно доставить уже на этап специализированной помощи. В Центральный госпиталь, в больницу там, и там уже проводить специализированное лечение.
А. Дурново
―
То есть получается так, если раньше везли прост сразу в госпиталь, то теперь сначала оказывают помощь на месте, и уже потом…
Э. Пешехонов
―
Нет.
А. Дурново
―
Нет, не так?
Э. Пешехонов
―
Раньше тоже оказывали помощь, но везли санитарными поездами, ну помните фильмы там… То сейчас это наоборот оказание помощи практически на месте, вот вертолет, самолет. И доставка максимально быстро в центральное учреждение, где уже помощь оказывается максимально. И она так и называется уже, специализированная. Которую оказывает специалист определенного уровня: травматолог, нейрохирург, лор, ну и так далее.
А. Ермолин
―
Я вот все опять к вопросу менеджмента возвращаюсь. Вот в свое время американские парамедики наняли совсем не профессионалов, а аналитиков как раз по управлению, да? И благодаря им, серьезно сократили количество ну, погибающих. Не довезенных скажем так, до госпиталей за счет того, что они просто тупо снизили количество… Ну не анализов там, а каких-то там исследований организмов после травмы, да? И составили там минимальное количество, достаточно для того, чтобы живым привезти в госпиталь. Вот какая-то подобная работа у нас проводится?
Э. Пешехонов
―
Ну…
А. Ермолин
―
В том числе и анализ может быть зарубежного опыта.
Э. Пешехонов
―
Ну, естественно проводится анализ, и дело в том, что существуют так называемые специальные формулы расчетов санитарных потерь, там в зависимости от того, что где-то там происходит. Ну а то, что взяли аналитиков, и что-то они там сократили… Я думаю, все больше вопрос коммерческий наверное там стоял, нежели какой-то другой. Потому, что конечно очень сложно оценить там стоимость того, что понадобится. Для этого и существуют вот определенные расчеты, определенные формулы, программы компьютерные, которые именно эти люди, которые этим занимаются. Предположительно там… Вот если мы знаем, что… Допустим, что при боевых поражениях конечности занимают 70%, да? Там соответственно, так вот идет расчет.
А. Ермолин
―
А вот известны случаи, когда ну, удается собственно обратно пришить конечности, восстановить там работу недавно оторванных частей тела. Вот такие операции вы проводите? Или это уже нейрохирургия?
Э. Пешехонов
―
Ну, в основном это больше не нейрохирургия, больше микрохирургия. И конечно, это касается больше такого функционального органа, как кисть, да? И где идет трансплантация пальца ноги на руку, или там пришить вовремя привезенные так сказать пальцы, в охлажденном там виде каком-то. Вот это микрохирургия такая, чтобы функция кисти вернулась. Да, у нас есть целый центр, который этим занимается, микрохирургия, который пришивает…
А. Ермолин
―
Внутри госпиталя Вишневского это есть.
Э. Пешехонов
―
Да.
А. Дурново
―
А чем отличается подготовка военного специалиста от гражданского?
А. Ермолин
―
Ну, мы с этого вопроса начали.
А. Дурново
―
А, все да, извините, кубок Федерации виноват.
А. Ермолин
―
Тоже вот по взаимодействию с зарубежными коллегами. Ну, вот часто можно видеть, по телевизору показывают какие-то уникальные операции проводят, такие международные команды, да? Там хирургов. Вот у вас такая практика есть? Ну, даже на евразийском уровне сотрудничества.
Э. Пешехонов
―
Но вы знаете, вот когда проводят специалисты из разных стран какие-то операции, это конечно товар очень штучный. Ну, и как правило, об этой операции знает весь мир. И если говорить о том, работаем мы с медиками из других стран? Да, потому что мы используем и оборудование там, и используем импланты. И конечно, когда к нам приезжает кто-то, так скажем поприсутствовать там на операции, для того чтобы не было никаких непонятных моментов, мы тоже приветствуем. Ну, и всегда приятно, всегда очень хорошо, если мы увидим что-то для себя, какой-то прием, что-то такое, что упрощает, или… Бывает так, что в жизни ты ходишь, делаешь одно и то же, а потом видишь, как это делает сосед. Какое-то одно неверное движение, как ты уже замечаешь как профессионал, который упрощает всю работу. Ну, если с этой точки зрения, то да.
А. Ермолин
―
Ну, кстати говоря, ведь для этого и существует так называемая система управления знаниями, когда вот эти вот невинные движения, да? На самом деле оказываются принципиально важными. Вот у вас есть какой-то вот…
Э. Пешехонов
―
Это опыт, я бы сказал, это больше опыт. Чем больше врач, или любой другой специалист там, в любой другой области. Чем больше он знает мелочей, тем он опытнее.
А. Ермолин
―
Это очень такая, актуальная тема. Потому, что знания, в том числе конкретных врачей, они так же стареют, уходят на пенсию, и так же умирают, да? Поэтому, здесь очень важно создавать некие системы, копилки опыта, которые может транслировать, передавать. У вас есть какая-то служба, которая занимается вот именно анализом, описанием?
Э. Пешехонов
―
Непосредственно, вот в госпитале такой службы, которую транслирует эти знания, там конечно такой нет. Но сейчас, среди… В самой службы травматологии, ортопедии (неразборчиво) России, существует форум травматологов, ортопедов. Мы все между собой общаемся специализированно, существуют медиа всякие вот программы, где проводятся трансляции. Мы подписываемся, и видим то, что там… И это проводится часто, и такой опыт конечно для нас очень полезен.
А. Ермолин
―
Вот интересно как раз, как вы используете современные средства связи? А как это выглядит? То есть, вы можете посмотреть где-то, на каких-то ресурсах, да? Как проводится операция.
Э. Пешехонов
―
Да, абсолютно верно. Часто это даже идет рассылка, так сказать с каких-то кафедр, ВУЗов там, или клиник, что у нас сегодня там транслируется операция, желающие пожалуйста, можно в такое-то время взять, и посмотреть.
А. Дурново
―
(Неразборчиво) называется телемедициной?
Э. Пешехонов
―
Телемедициной, абсолютно верно.
А. Ермолин
―
То есть, вы включены в эту систему, и тоже ею можете пользоваться?
А. Дурново
―
А консультации тоже можно соответственно проводить таким образом, да? Там условно говоря через тот же скайп, или аналогичные средства связи.
Э. Пешехонов
―
Ну, вы знаете… Да, это конечно можно, это бывает, и привлекает… Я думаю, что сейчас мало таких врачей, которых куда-то, где-то не привлекли, на какие-то такие вот консультации. Но на самом деле, как это выглядит, это приезжаешь куда-то, где-то в каком-то городе далеком. В тайге кто-то где-то упал, что-то сломал, и очень сложно консультировать допустим врача того, который находится за несколько тысяч километров, не зная, чем он располагает. И рассказать вот этот весь объем, что у нас есть первое, второе, третье, мы делаем там четвертое, пятое там, да? То есть я вижу, что вот мы с такой травмой справимся. Потому, что мы можем сделать… У нас есть для этого условия, но я не вижу, что есть у того доктора, на другом конце.
А. Дурново
―
А вот у меня такой, наверное общечеловеческий вопрос, да? В свое время и врач, и вообще любой специалист обязан был многое помнить, многое держать просто в голове, да? Сейчас, с появлением всевозможных средств связи, всевозможных анализов всевозможных специальных программ. А помнить по-прежнему нужно много, или уже можно что-то доверить компьютеру?
Э. Пешехонов
―
Вы знаете, я допустим не очень понимаю, как можно доверить компьютеру знание анатомии. То есть то, с чем начинает доктор любой там допустим, да? Или знание фармакологии так сказать. И не будешь же бегать каждый раз, и смотреть, какая дозировка такого-то там препарата. Хотя конечно, так сказать пользоваться этим надо, и проверять свои знания. Но такие фундаментальные, как там анатомия, так сказать топографическая анатомия, ну и прочее. Это конечно не одни медиа-устройства, ни одни компьютеры, телефоны это не заменят.
А. Ермолин
―
Ну, то есть это такие интеллектуальные помощники существуют, да? Но в общем-то самый главный интеллектуальный помощник – это твоя голова.
Э. Пешехонов
―
Только да.
А. Ермолин
―
А вы довольны кадрами, которые у вас работают? И где вы их берете?
Э. Пешехонов
―
Ну вы знаете, кадры решают все, да? Поэтому вы очень довольны кадрами, и я даже вот хочу сказать, что не смотря на все эти… Так скажем процессы, которые происходили в армии там, да? Когда было и сокращение большое, и все. Вот допустим, у нас в учреждении удалось сохранить вот многие кадры. Те, которые действительно заслуживают работы в центральном этом учреждении, которым гордится наш госпиталь да? И это очень здорово. То есть, что вот этих людей сохранили именно на своих местах.
А. Ермолин
―
А кто для вас готовит… Ну, поставщиков там молодых кадров, и является…
Э. Пешехонов
―
Ну, что касается военных, это готовит военно-медицинская академия, факультеты, которые имеют так сказать… Где имеют свои кафедры, ну преимущественно конечно военно-медицинская академия. Ну а то, что касается гражданский персонал, это институты, ВУЗы московские, разные другие
А. Дурново
―
Вот мы когда говорим про кадры, мы наверное имеем ввиду в первую очередь врачей. А кто готовит медсестер, кто и как готовит?
Э. Пешехонов
―
Медицинские училища в Москве, в других городах, вот они и готовят.
А. Дурново
―
То есть, это могут быть… Медсестра может быть из гражданского ВУЗа медицинского?
Э. Пешехонов
―
Да. Медсестра, это училище… Колледж, как сейчас называется, да? Медицинский колледж.
А. Ермолин
―
Вот в войсках была всегда категория фельдшеров, да? То есть, как вот… Медбратья, да? То есть, а вот какая-то особая доподготовка нужна? Ну, в общем-то понятно, что наши практически все врачи являются по закону военнообязанными.
Э. Пешехонов
―
Ну, да.
А. Ермолин
―
Вот какую-то доподготовку они проходят, или уже на месте разбираются…
Э. Пешехонов
―
Ну, как бы лучше наверное на месте разбирались, поэтому когда вот все-таки человек… Если фельдшер надевает погоны, да? Какие-то там. Вот кончено, у них появляются дополнительные там обязанности по организации, по… Не только должен там больными заниматься, но и еще как (неразборчиво) военнослужащий, у него появляются какие-то дополнительные еще обязанности, которые он тоже должен исполнять.
А. Ермолин
―
Ну, вот сейчас кстати в принципе, в вооруженных силах делается ставка на разделение… Ну, скажем на сокращение людей в погонах, и на использование гражданского персонала, даже форма специальная даже есть такая черная, красивая, да? Вот а с точки зрения внутренней кухни, как принимаются такие решения? Вот сколько должно быть врачей в погонах, а сколько врачей должно быть что называется гражданских, да? Которые погоны только в случае какой-то там… Военных действий, или чрезвычайная ситуация, наденут.
Э. Пешехонов
―
Ну, такой вопрос, он слишком большой, чтобы на него так ответить однозначно. Просто само учреждение, оно любое там, военное Военный, центральный госпиталь там любой, он имеет определенное предназначение там, да? Для оказания помощи в таком-то, таком-то объеме, такому, такому-то там контингенту, да? И из-за… По территориальной своей принадлежности, он примерно… Ну, объем той помощи, он примерно рассчитывает на себя. И количество гражданских или военных, рассчитывается именно из этих вот условий. И когда… Я думаю, что… Ну, из этих соображений наверное следует, и решения такие принимаются.
А. Ермолин
―
То есть, разницы в подготовке нет. Там гражданского врача, который у вас работает, и военного врача, то есть который работает.
Э. Пешехонов
―
Нет, ну разница подготовки была в том ВУЗе, который заканчивал тот или иной специалист. Ведь у нас много врачей закончили которые военно-медицинскую академию, сейчас уволились там, и работают в гражданских больницах. Ну, уровень подготовки получается у них… Так скажем, на уровне как военного врача был гораздо шире, да? Поскольку кругозор, имеется в виду. Ну, вот в настоящий момент, он работает как гражданский специалист. И наоборот, когда приходит гражданский специалист на работу у нас, и сталкивается допустим с травмой такой вот боевой травмой например, он тоже должен так сказать, повышать свои знания, владеть этой информацией.
А. Дурново
―
А есть какие-то курсы повышения квалификации для военных медиков?
Э. Пешехонов
―
Ну конечно, это понятно, что в той же самой военно-медицинской академии есть усовершенствование, и повышение квалификации, и переподготовка соответственно. Конечно (неразборчиво) есть.
А. Ермолин
―
А с удовольствием… Такой вопрос, берут на гражданских рынках вот военных медиков? Трудно ли найти работу по специальности?
Э. Пешехонов
―
Тут вы знаете, тут вопрос касается наверное больше… К тому времени. Когда… Если человек ищет себе работу, наверное… Тут наверное не зависит. Гражданский или военный медик. Наверное о нем собирается информация какая-то, и… И не значит, что вот человек, вот пришли два человека с разными дипломами, и вот… Ну, наверное присмотрятся, но наверное оценят больше знаний, опыт человека, дадут какой-то испытательный срок.
А. Дурново
―
У нас потихоньку начинает заканчиваться время, остается 2 минуты с копейками. Я так понимаю, что у вас же приближается ваш профессиональный праздник. Что бы вы хотели пожелать, как бы вы хотели поздравить коллег своих?
Э. Пешехонов
―
Да, очень бы хотел конечно, пользуясь случаем поздравить всех своих коллег-медиков. И военных, и гражданских, разных специальностей. Пожелать всем счастья семейного, ну и конечно здоровья. Потому, что врачу оно, наверное как никому нужно.
А. Ермолин
―
Ну, пора бы поставить точку, да? Но время еще есть.
А. Дурново
―
Вопрос был от Константина. Дают ли военные врачи клятву Гиппократа? И вообще, клятву Гиппократа сейчас дают? Или она уже как-то ушла в историю, скорее?
Э. Пешехонов
―
Вы знаете, сейчас даже не готов сказать. Но мы давали, еще в свое время, когда я заканчивал, была такая присяга советского врача, да? Так сказать, вот мы ее давали. Ну наверное. Я не знаю, как сейчас в ВУЗах когда заканчивают. Честно говоря, даже не задавался таким вопросом.
А. Дурново
―
Ну, вот на этом мы и будем прощаться. Я напомню, что это была программа «Военный совет», у нас в гостях был Эдуард Пешехонов, полковник медицинской службы, начальник отделения травматологии и ортопедии 3 Центрального военного клинического госпиталя им. А.А.Вишневского. Мы говорили о перспективах развития военной хирургии, еще раз вам спасибо, примите наши поздравления с наступающим профессиональным праздником.
Э. Пешехонов
―
Спасибо.
А. Дурново
―
Анатолий Ермолин, и Алексей Дурново, и программа «Военный совет». Ровно через неделю, в следующую субботу, в 12.00 мы снова встретимся.