Все сложно - 2019-07-04
О. Бычкова
―
В Москве 9 часов вечера и 4 почти минуты. Добрый вечер! Это программа «Все сложно». У микрофона – Ольга Бычкова. Здрасьте! И сегодня со мной Анна Немцова, корреспондент издания «Daily Beast». Привет!
А. Немцова
―
Привет!
О. Бычкова
―
И у нас масса прям для вас какая-то тем, не считая того, что и мы тоже, конечно, об этом будем говорить. Наоборот, считая того, что Немцова вернулась только что из Словении. Правильно эта страна называется?
А. Немцова
―
Правильно называется. Не Словакия, а Словения.
О. Бычкова
―
Не Словакия. Не что там еще? Не Чехия, не Болгария. В общем, это та страна, где родилась супруга действующего американского президента – Мелания Трамп.
А. Немцова
―
Первая леди США.
О. Бычкова
―
Первая леди США. И там много прям всякого интересного. И тоже есть о чем поговорить в программе «Все сложно». Но об этом мы немного позже на эту тему. Я напомню, что у нас есть всевозможные средства связи. Вот нас СМСный номер, вы знаете, он там как-то сломался последние несколько дней. И у нас есть поэтому сейчас такой временный, пробный, экспериментальный номер: +7 922 800 00 65. Пишите мне туда. Причем этот номер прекрасный, на который можно писать не только с телефона, но также через Вотсап и Вайбер, что, конечно, гораздо удобнее. Ну вот.И у нас есть трансляция в Ютюбе, разумеется, на основном канале «Эхо Москвы». И там тоже есть чат, туда тоже можно писать, если вы зарегистрированы в Ютюбе, и можете принимать участие в этих всех разговорах. Ну вот. Начнем мы как раз с темы про телефоны. Мне прям ужасно понравилась сегодняшняя история. Валентина Матвиенко, которая спикер Совета Федерации, она сказала, что нужно запретить смартфоны в школах, потому что школьники ходят в школу, и вместо того, чтобы заниматься, они занимаются там неизвестно чем в своих телефонах.
А. Немцова
―
Ну, мы понимаем чем.
О. Бычкова
―
Чем?
А. Немцова
―
Они сидят в соцсетях, они делают снэпы. Они снэпают.
О. Бычкова
―
Да. Они делают фотки, они переписываются друг с другом, они играют в игры, они лезут на какие-то сайты. Не говоря уже о том, что это хороший способ не делать уроки, например, и даже не писать шпаргалки, а просто быстренько что-нибудь подсмотреть. Ну, в общем, это все всё понимают. Но, с другой стороны, как мать бывшего ребенка, которая тоже ходила в школу с телефоном, я не могу себе представить, чтобы ребенок остался без телефона, без связи и не мог мне позвонить, написать, а я не могла спросить: «Маша, когда ты придешь домой? Маша, где ты шляешься? Маша, все ли в порядке?».
А. Немцова
―
А договориться же можно. По крайней мере я помню, что в питерской школе в свое время…
О. Бычкова
―
Говоришь ты как мать бывшего ребенка.
А. Немцова
―
Да. Как-то учителя договаривались с учениками. Можно всегда договориться с детьми. Нет?
О. Бычкова
―
Нет.
А. Немцова
―
Нельзя?
О. Бычкова
―
Ну, видимо, нет. Но раз спикер Совета Федерации считает, что нет, значит, нет.
А. Немцова
―
Ну, то есть запретить… Это действительно такое решение распространенное что-то запретить, видимо. Хотя, ты знаешь, можно со всех сторон смотреть на историю, как мы всегда это делаем профессионально. И я представляю себе, сколько учителей возрадовались, услышав слова Матвиенко. Я сама недавно была в ситуации, когда передо мной сидела группа взрослых слушателей. И они все сидели периодически в телефонах.То есть какое-то время они смотрели на тебя очень даже сфокусированно и участвовали в беседе (это была беседа), но периодические некоторые из них залезали в телефон. И было видно, что им там что-то ужасно интересно. А ты в это время пытался что-то важное сказать.
О. Бычкова
―
Пробиться к ним.
А. Немцова
―
Это, конечно, из неприятнейших, когда совершенно в пустоту ты говоришь и тратишь свое время. Учителям, наверное…
О. Бычкова
―
Ну почему в пустоту, с другой стороны?
А. Немцова
―
Ну как… Ну вот эти детские расфокусированные глаза еще и без смартфонов. Я преподавателем работала в школе. То есть без смартфонов у детей рассеянные были глаза, а сейчас…
О. Бычкова
―
Они и без смартфонов, в общем, не фонтан, ты хочешь сказать.
А. Немцова
―
Им очень тяжело расстаться с этим девайсом, с этим устройством.
О. Бычкова
―
Детям?
А. Немцова
―
Да, да, да. Они скучают по нему.
О. Бычкова
―
А нам не тяжело с ним расстаться?
А. Немцова
―
Не хватает в руке. У тебя бывает так, что у тебя прям рука тянется?
О. Бычкова
―
Да. Вот я прям сейчас, например, сижу в своем смартфоне. Но я, правда, вхожу в эту систему, которая у нас обеспечивает нам СМСки. Сейчас я быстро это сделаю. Извини, пожалуйста.
А. Немцова
―
Мы однажды наткнулись на группу людей в лесах Калифорнии, в секвойях, где сидели люди молча: кто-то играл на флейте, остальные читали книжки или просто лежали на траве. И мы попытались с ними поговорить. Но они нам показывали, что говорить не могут. И их гид мог разговаривать. И он объяснил, что это такой проплаченный курс детокс. То есть ты очищаешь свой организм, свою голову от общения с электронными приборами, действительно.
О. Бычкова
―
Так они же с вами, живыми людьми, не хотели общаться тоже.
А. Немцова
―
Ну да. То есть им это нужно было. Они за это даже деньги заплатили, чтобы пойти в лес и вот так помолчать. А тут детям просто вот практически…
А.Немцова: Детям очень тяжело расстаться с этим девайсом. Они скучают по нему
О. Бычкова
―
А детям не надо молчать. Детям надо учиться. В школе не полагается молчать, знаешь. В школе полагается заниматься.
А. Немцова
―
Свои смартфоны отключили во время урока. А почему нельзя так: просто отключить на время? Ты же не будешь, мама, звонить во время урока своему ребенку, правильно?
О. Бычкова
―
Ну не буду. Я не сумасшедшая.
А. Немцова
―
Ну вот.
О. Бычкова
―
Я не для этого билась за то, чтобы ребенок встал в 7 утра и пришел в школу, например.
А. Немцова
―
А такой договор пытались сделать социальный, что просто родители объяснили детям, договорились, что во время урока ставиться в авиарежим?
О. Бычкова
―
Так а что авиарежим? Ну да, он поставит в авиарежим.
А. Немцова
―
Но фоткать можно все равно телефоном.
О. Бычкова
―
Ну, во-первых, фоткать можно. Во-вторых, как ты проверишь, что он поставил в авиарежим? А он не поставил в авиарежим, хитрец, например. А он говорит: «Да, я поставил в авиарежим. Да, конечно, Марь Иванна, я все поставил. Вот мой телефончик. Вот авиарежим». А сам-то… Господи, что там, одну кнопку нажать.
А. Немцова
―
Но еще тут другой вопрос. Конечно, мне давно интересно, распространена ли практика такого легкогого шпионажа в школе, когда дети подглядывают за учителем, что-то там снимают на телефон, что учителя между собой говорят, может быть, во время перемены. Или если учитель вышел из себя и кричит, дети снимают это на видео, выкладывают в интернет?
О. Бычкова
―
Да. Мы знаем много таких случаев, кстати говоря, когда дети снимают вот это на видео, выкладывают в интернет. И были, например, же такие известные истории, когда какая-нибудь училка распоясалась и орет какие-нибудь ужасные вещи ученику или даже, например, бьет ученика чем-нибудь – и это снимают на видео. И правильно делают. И потом выкладывают.
А. Немцова
―
Но, видимо, тоже сейчас запретят вместе с использованием смартфонов.
О. Бычкова
―
Да. И эта училка потом получает по голове, дай бог, например, и, может быть, ее даже выгоняют, потому что она привыкла так себя вести. Потому что она входит в класс, закрывает двери и делает там все, что считает нужным.
А. Немцова
―
Да, какие-то ужасающие истории в последнее время.
О. Бычкова
―
Были же какие-то истории такие. Или там какая-нибудь тетка, которая орет, что на вас там Сталина нет или… Я не помню, кого там не было еще на них. Или с детьми как-то разговаривала, как надзирательница в тюрьме, например. И дети это выкладывали все потом. Ну это уже более взрослые, конечно, дети, старшеклассники. Но все равно школьники. И они это выкладывали.Я считаю, что они молодцы. И не боялись того, что у них потом тоже могут быть неприятности. Но тем не менее смело это выкладывали, потому что считали, что такая училка, черт побери, не должна позволять себе делать все что угодно за закрытыми дверями. Может, это они этого боятся?
А. Немцова
―
Это, конечно, тоже очень распространено на Западе. И я помню, что в американских школах дети ходят с мобильными телефонами, действительно используют их. Но не во время урока. Там абсолютно нет практики, кстати, шпаргалок.
О. Бычкова
―
Да.
А. Немцова
―
Я точно знаю, что это не распространено и никто не знает даже, что это такое. Но подглядывают ли в Гугл, если какое-то слово не знают, тут, наверное, от учителя зависит, насколько он это запрещает на уроке делать или нет.
О. Бычкова
―
Мне кажется, вообще запрещать все что угодно – это, конечно, проявление какой-то беспомощности невероятной: учительской, человеческой и всякой такой. Вот ты не можешь заставить детей привлечь к себе внимание и сделать так, чтобы им было интересно. Или ты не можешь их научить хорошим манерам в конце концов. Я понимаю, что этому в основном учат, конечно, родители дома, а не учителя в школе. Но тем не менее ты не можешь их научить порядку.Вот просто ты не можешь внушить им правила дисциплины, которым, в принципе, следуют все воспитанные люди, даже если они страшные маньяки смартфонов и у них чешутся руки достать телефон и посмотреть, что ему там пришло за последние 6 минут, например. Но все равно, мы же взрослые все как-то с этим справляемся. Мы знаем, что есть такие ситуации, когда нельзя сидеть в телефоне. Это невежливо. Не потому, что тебе голову откусят, а просто потому, что это невежливо. Но мы же как-то научаемся этому. Ну дети тоже должны научаться.
А. Немцова
―
Ну ты вот видишь, вот я это только что недавно увидела, что не научаемся, что люди, наши с тобой ровесники, не считают, что это невежливо залезть в телефон, когда перед ними стоит или сидит кто-то и пытается с ними разговаривать, что-то интересное рассказывать. Они для этого там собрались.
О. Бычкова
―
Может, если ты лектор, если это взрослые люди, может, тебе не нужно просто обращать на это внимание?
А. Немцова
―
Ну, видимо, нужно научиться, – потому что я давно вот не выступала публично, – привыкнуть к тому, что люди сидят в каких-то устройствах и, не поднимая глаз, чем-то еще занимаются во время лекции.
О. Бычкова
―
А, может быть, он не занимается чем-нибудь еще. Может быть, он вовсе даже не переписывается с кем-нибудь на отстраненные темы…
А. Немцова
―
А таким образом он слушает, ты думаешь, да?
О. Бычкова
―
А, может быть, он конспектирует. Может, у него там блокнот в мобильном телефоне. Вот у меня есть, например, в мобильном телефоне куча всяких приложений, где у меня всякие блокноты, какие-то ноутбуки, какие-то тексты, еще что-то.
А. Немцова
―
Ну да, ты права. И, наверное, у тебя уже, кстати, выработалось умение и слушать, и писать одновременно.
О. Бычкова
―
Например, иногда у меня бывает как-то в связи с работой или какие-то разговоры, или даже интервью какие-то, я беру телефон и, например, погружаюсь в телефон не потому, что я не слушаю этого чувака напротив, а, наоборот, я его внимательно слушаю и хочу что-то записать из того, что он говорит. Но я это делаю в тот же мобильный телефон. И это выглядит точно так же, как если бы я переписывалась с кем-нибудь в Инстаграме, например.
А. Немцова
―
Да.
О. Бычкова
―
То есть человек не должен относиться к этому как…
А. Немцова
―
К обидной форме поведения.
О. Бычкова
―
Как к чему-то обидному
А. Немцова
―
Понятно. Да, это наверняка как-то пересматривается постоянно. И это, наверное, зависит точно так же, как атмосфера зависит от школы к школе по-разному. Я видела, например, в Америке совершенно разные школы. И какие-то более либеральные, в которых вообще никогда ничего не запрещают детям. Такое правило. В городе Портленд я такую школу видела.
О. Бычкова
―
И как это выглядит? Они ходят на голове?
А. Немцова
―
Ходят на голове. Еще как, да. Но между учителями есть такая договоренность. И родители это знают. И знают, что это такая репутация в школе. Детям ничего не запрещается. Или, наоборот, в Нью-Джерси школа, где всех строят, где все очень жестко, ставят на линейку с утра, поднимается флаг. И это такое жесткое правило.
О. Бычкова
―
Форма небось.
А. Немцова
―
Ну, в некоторых форма, да. Но не повсеместно. И очень разные школы, разный подход и разные отношения между детьми и учителями. Так же, как везде, наверное. Но с правилами, что запрещается, насколько мне известно, мобильные телефоны ни в Европе, ни в США не запрещают в школах.
О. Бычкова
―
Мне кажется, запрещают.
А. Немцова
―
Может быть, какие-то есть отдельные школы, да, которые запрещают. Частные, ты думаешь, да?
О. Бычкова
―
Не знаю. Нет. Мне кажется, что вообще в некоторых запрещают. Я читала об этом и слышала тоже об этом. Но как разница, понимаешь, где они это запрещают, в какой-нибудь американской или французской школе или в российской школе. Но это одна и та же все равно система отношений между учителями и учениками, в конце концов. Я вообще против такого рода запретов любых. Мне кажется, что запрещать все что угодно – это, во-первых, абсолютно безбожно, потому что кто ты такой, чтобы ограничивать волю другого человека, если он не совершает преступления и никого не убивает в этот момент.
О.Бычкова: Мне кажется, запрещать все что угодно – это проявление какой-то беспомощности невероятной
А с другой стороны, это просто проявление собственной слабости опять-таки я повторю. Ну, значит ты не можешь справиться по-другому с этой проблемой. И это твоя проблема, значит, а не его. А ты, получается, свое неумение перекладываешь на другого человека, которому ты хочешь это запретить.
А. Немцова
―
Ну да. Я сейчас думаю об этой школе, в которой ничего не запрещали в Портленде. И там, конечно, на каждый класс, как это обычно в Америке, там еще всегда в команде с учителем работали один-два ассистента учителя. То есть на достаточно небольшой класс есть сразу три взрослых человека.
О. Бычкова
―
Воспитатели.
А. Немцова
―
Да. Которые следят…
О. Бычкова
―
То есть учитель рассказывает то, что он должен рассказать на этом уроке, а эти следят за дисциплиной.
А. Немцова
―
Да.
О. Бычкова
―
По-моему, в дореволюционных гимназиях такая же система была.
А. Немцова
―
Вот, например, я не знаю, как в твоем классе, у меня – 30 человек было в классе, когда я училась.
О. Бычкова
―
У меня было до 40 человек.
А. Немцова
―
И вот ты представь себе – один человек. При этом там сорванцов было больше половины в какой-то момент (в 6-м – 7-м классе).
О. Бычкова
―
Но даже если их там было неважно сколько, ну просто вот так вот управлять таким коллективом из 30-40 людей, у которых не отложились еще окончательно крепко в голове правила поведения какие-нибудь…
А. Немцова
―
И которые иногда объединяются против учителя, что тоже случается.
О. Бычкова
―
Да. И все равно, учитель – один, а их там – 30 или 40 против него так или иначе, кто бы они ни были.
А. Немцова
―
Возможно ли вообще что-то им запретить – детям 12-13-14 лет?
О. Бычкова
―
Вот это ты права абсолютно.
А. Немцова
―
Со сменной обувью – да. Я помню, что стояла директор школы на входе и сама лично проверяла в какой-то момент сменную обувь. Было очень жестко с этим. А вот будут ли так же проверять, есть ли в кармане телефон и как долго это продлится? Потому что даже с формой… В какой-то момент девчонки все равно начинают надевать юбки, которые не подходят к форме (чуть короче).
О. Бычкова
―
А у тебя была форма в школе?
А. Немцова
―
Да, конечно.
О. Бычкова
―
У меня тоже была. У меня была форма. Но моя бабушка считала, что она, во-первых, уродская; во-вторых, просто непрактичная, потому что она делалась из такого какого-то очень хилого материала. А я ходила в школу на Урале. Там довольно холодно зимой бывает. И поэтому мне бабушка покупала какую-то… Мои родители не так были озабочены этим вопросом. Они были более послушные. А бабушка была более такая самостоятельная в суждениях. И она покупала какую-то специальную коричневую (цвета формы) шерсть. И мне шили школьное платье, которое, в общем, примерно выглядело так, как школьное, как форма, но только немножко получше.
А. Немцова
―
А я недавно видела один в один такую советскую форму.
О. Бычкова
―
Ну, не один в один, она покрасивее, конечно.
А. Немцова
―
Я, просто, очень удивилась. Я встретила девочку с папой, которая шла в коричневом платье, в белом фартуке и с цветами.
О. Бычкова
―
Ну, может быть, у них в школе такое требование.
А. Немцова
―
Либо это, может быть, реконструкция какая-то была.
О. Бычкова
―
Да. Или, может быть, они решили просто выпендриться. Ну, бывает Хэллоуин, например, какой-нибудь.
А. Немцова
―
Либо ностальгия у родителей. Они решили ребенка одевать вот так.
О. Бычкова
―
Да. Или, может быть, они достали мамину форму из сундука и решили.
А. Немцова
―
Может быть. Я не могу сказать, что у меня какие-то остались теплые чувства вот к этим фартукам.
О. Бычкова
―
Абсолютно. Не говоря уже о том, что вот эти черные фартуки – это вообще какая-то бессмысленная фигня была даже тогда уже. Зачем фартук носить?
А. Немцова
―
Бессмысленная. Но какое-то женственное и изящное что-то в этом, конечно, есть.
О. Бычкова
―
Потому что талию подчеркивало. Там потому что был такой пояс.
А. Немцова
―
Да. У кого-то – подчеркивало, у кого-то – нет. У кого-то не было талии.
О. Бычкова
―
Ну да. Но это же тоже, как вся советская школа, это были какие-то мотивы дореволюционных гимназий и перепевы вот этих же всех тем, конечно же. И это же тоже была какая-то такая переделанная форма каких-то там гимназисток одна тысяча восемьсот какого-нибудь года. Что смешно, конечно.
А. Немцова
―
Общаясь сейчас с молодежью, с детьми, совершенно очевидно, что вбить их в какие-то форматы вот такие железобетонные если уж тогда было трудно – все равно были какие-то увиливания непрерывно, то сейчас это просто невозможно – они совершенно другие люди.
О. Бычкова
―
Вот Булат из Казани пишет: «Не запрещать, а делать так, чтобы урок был интереснее, чем сайты в интернете. Да, это сложно. Но в этом наш профессионализм как учителя». А, то есть Булат, наверное, учитель.
А. Немцова
―
Булат прав. Наверное, это профессионализм и какое-то искусство – заинтересовать сразу такое огромное количество детей на 45 минут.
О. Бычкова
―
6 раз по 45 минут.
А. Немцова
―
Да. У кого-то – 6 раз по 45.
О. Бычкова
―
Да. Ну что, мы будем голосовать, друзья? Мы проголосуем, правда же, с вами на эту тему?
А. Немцова
―
Интересно.
О. Бычкова
―
Сейчас мы посмотрим. И пока почитаем, что пишут люди. Ну, вопрос простой, конечно же.
А. Немцова
―
Запрещать или нет?
О. Бычкова
―
Да. Нужно ли запретить школьникам приносить в школу смартфоны? Радикально тогда. Вообще нельзя даже в карман положить. Принести нельзя даже, чтобы он выключенный, разряженный, старый, сломанный, я не знаю, с разбитым стеклом, случайно бы болтался на дне портфеля. Вот даже это нельзя. Нет, никаких смартфонов.Если вы считаете, что да, Валентина Матвиенко в частности (но не только она это предлагала) права, и конечно школьникам нужно категорически запретить смартфоны, вы набираете: 495 101 20 11. Если вы считаете, что нет – любое объяснение – глупо, бессмысленно, бесполезно, лузерство, признание собственной беспомощности, ну вот все, что мы тут примерно перебрали, может быть, еще что-то, тогда: 495 101 20 22. Прямо начинаем.
Итак, если вы считаете, что нужно обязательно, конечно же, давно уже было пора это сделать – запретить смартфоны в школах: 101 20 11. Если вы считаете, что нет, это бессмысленно, бесполезно, – любое объяснение: 101 20 22. Что нам об этом пишут, кроме того, что уроки должны быть интереснее интернетов? Это понятно, что они должны быть интереснее интернетов.
А.Немцова: Возможно ли вообще что-то им запретить – детям 12-13-14 лет?
Вот тут вот какой-то Павел Первый присылает уже какую-то 25-ю цитату из Юрия Сапрыкина в нашем вчерашнем эфире. Дорогой Павел Первый, я с большим уважением отношусь к Юрию Сапрыкину, я очень люблю, когда он приходит в эфир «Эха Москвы». Уверяю вас, у меня есть возможность прочитать, что он пишет. Поэтому я вас, извините, пожалуйста, сейчас временно заблокирую. Просто мне это надоело. И вы мне мешаете читать другие сообщения.
Да, вот еще, например, нам пишут. Да, Дмитрий из Екатеринбурга, я ходила в 9-ю гимназию. Совершенно верно. – «Представляете ли вы, как парню носить такую форму?». Какую форму?!
А. Немцова
―
Мы обсуждали форму.
О. Бычкова
―
Какую форму носить? Платье с фартуком? Нет, не представляем.
А. Немцова
―
Ну, у них тоже была какая-то, видимо, не очень удобная форма.
О. Бычкова
―
У них была ужасная форма.
А. Немцова
―
Да.
О. Бычкова
―
Нет, мы не вернем старую советскую форму. Зачем нам возвращать старую советскую форму? Я не понимаю, зачем это нужно. Вот правда. Тут Анатолий пишет мне в чате Ютюба, что я, наверное, со своим смартфоном сплю на одной подушке. Ну, не то чтобы, конечно, Анатолий Федоров, на одной подушке.
А. Немцова
―
Оставляешь в другой комнате?
О. Бычкова
―
Нет.
А. Немцова
―
Действительно спишь в одной комнате со смартфоном?
О. Бычкова
―
Да!
А. Немцова
―
Это не очень полезно, говорят.
О. Бычкова
―
А у меня там будильник и всякие напоминания, и все такое прочее. Потом, у меня там стоят еще какие-нибудь всякие ночные ограничения типа того, что мне никто не может звонить и писать, кроме какого-то набора людей, для которых я есть в любое время дня и ночи.
А. Немцова
―
Так ты не высыпаешься, как минимум, потому что говорят, что очень полезно, рекомендуют оставлять в другой комнате телефон на ночь. Поставить обычный будильник.
О. Бычкова
―
Ты так делаешь?
А. Немцова
―
Потому что ты тревожна.
О. Бычкова
―
Нет, я совершенно не тревожна.
А. Немцова
―
Когда я понимаю, что я действительно устаю и что я не сплю крепко, я начинаю оставлять его в другой комнате.
О. Бычкова
―
И спишь после этого крепко.
А. Немцова
―
Потому что ты даже не осознаешь, как на самом деле ты к нему подключена.
О. Бычкова
―
Ну а, может, наоборот, ты осознаешь, как ты к нему подключена…
А. Немцова
―
И поэтому плохо спишь.
О. Бычкова
―
Да. И у тебя такой эффект плацебо, понимаешь. Ты оставила его в другой комнате – и стала хорошо спать. А, может быть, например, ты бы подумала, что ты его оставила в другой комнате, а на самом деле забыла оставить в другой комнате, и он лежит у тебя в этой комнате на расстоянии вытянутой руки – и ты все равно хорошо спишь.
А. Немцова
―
Ну у тебя бывает так, что он тебе прямо очень надоедает и тебе очень хочется от него отдохнуть хотя бы денек?
О. Бычкова
―
Ну, наверное, нет.
А. Немцова
―
Ого.
О. Бычкова
―
Я тяжело больна?
А. Немцова
―
Нет.
О. Бычкова
―
Все плохо? Все сложно и все плохо?
А. Немцова
―
Просто тебе интересно все, что в нем происходит.
О. Бычкова
―
А вот L R пишет нам чате Ютюба, что надо просто ставить глушилки в классах. Кстати говоря, да.
А. Немцова
―
В школах.
О. Бычкова
―
В школах. Вошел в класс, а там уже. И все выключается.
А. Немцова
―
Но тогда этот разговор просто снимается с повестки полностью.
О. Бычкова
―
Да, абсолютно.
А. Немцова
―
И нет никакого бунта.
О. Бычкова
―
Просто это вопрос технологий. Олег считает, что да, надо, конечно, непременно все запретить. Ну и что еще нам примерно здесь пишут? А, вот еще Юлия пишет: «Конечно надо все запретить и разрешить только все то, что было в свое время в школе у Матвиенко». Я не знаю, в каком году училась Валентина Матвиенко в школе. Предполагаю, что это было уже довольно давно, до появления всяческих смартфонов. Хорошая идея. Вот это правильно! А вот, например, еще пишет Олеся: «Моей дочери 9 лет. Она в отличие от одноклассников читает и отлично учится». Ну и все. И не мешают ей никакие смартфоны.Олег пишет: «Нужно запретить. Пускай ходят в школу с обычными телефонами». То есть, Олег, вы считаете, что после того, как семья разорилась и купила смартфон ребенку, потому что он очень просил у Деда Мороза, она должна еще раз немножечко подразориться и купить обычный телефон, где нет интернета что ли? Он, конечно, стоит дешевле, я понимаю. Но она должна полтора раза, например, разориться.
А. Немцова
―
Матвиенко приводит какие-то аргументы, почему это сейчас происходит? Какая-то статистика, может быть, появилась, что дети проводят в смартфонах во время уроков больше времени, чем слушают и конспектируют учителя?
О. Бычкова
―
Это понятно, да. Но другое дело, что она говорит, что если дорогие телефоны будут оставлять в ящичках каких-нибудь, они потом могут оттуда исчезнуть. Директора школ не будут брать на себя такую ответственность. Поэтому нужно найти способ для условий хранения. Вот приблизительно так. Хорошо. Что у нас получилось с нашим голосованием? 40% наших слушателей, позвонивших и проголосовавших, считают, что да, нужно эти самые смартфоны запретить. 60% с этим, соответственно, не согласны.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
О. Бычкова: 21:34
―
московское время. Мы продолжаем программу «Все сложно». Ольга Бычкова, Анна Немцова в студии прямого эфира «Эха Москвы». Спасибо большое, что вы пишите нам и в трансляции Ютюба, и на наш временный новый, тестовый, экспериментальный СМС-номер: +7 922 800 00 65. Продолжайте, пожалуйста, это делать. У нас теперь вот такая тема. Значит, Немцова только что приехала из…
О.Бычкова: Быть первой леди – это не профессия, но тем не менее от Мелании Трамп общество чего-то ждет
А. Немцова
―
Словении.
О. Бычкова
―
Словении. Есть люди, которые путают Иран и Ирак. Есть люди, которые путают Латвию и Литву.
А. Немцова
―
Смотри, запомнить, на самом деле, очень просто, потому что Словения – это единственная страна, в которой в названии есть слово «love» (любовь). И об этом постоянно все тебе говорят. Потому что, на самом деле, жителям Словении уже очень надоело, что название их страны регулярно путают со Словакией. Но у них сейчас совершенно уникальная история. И, может быть, это их шанс, чтобы как-то немножко люди запомнили, где же на карте их страна и как он называется, и чем она известна.
О. Бычкова
―
Совершенно случайно они родили первую леди Соединенных Штатов.
А. Немцова
―
Да. Дочь Словении стала самой известной…
О. Бычкова
―
Хотя Словения – пока еще не американский штат, как мы знаем.
А. Немцова
―
Безусловно. И не будет американским штатом. Это очень независимая, очень умная, очень продвинутая страна, в которой удивительные совершенно статистики. Например, по равноправию между женщинами и мужчинами она в пятерке стран лидирующих. То есть зарплата женщин там так же хорошо приравнена к мужской, как в Канаде и скандинавских странах. Вот это 5 стран, которые вошли…
О. Бычкова
―
То есть разница не во много раз, а в несколько процентов.
А. Немцова
―
Ну там совсем небольшая. То есть они продвинулись вперед. Но так случилось, что за всю историю этой страны не было ни одной женщины никогда… То есть это была часть Югославии, но они думают о себе все-таки как о Словении. Они не могут вспомнить никто, даже я говорила с историками, женщины, которая была не художником, а вот именно политиком или каким-то общественным деятелем и сыграла важную роль в их стране.
О. Бычкова
―
Вот почему мы решили об этом поговорить в программе «Все сложно», где мы обсуждаем всякие вот такие неоднозначные вещи? Потому что пример Мелании Трамп выглядит довольно противоречивым. Потому что, с одной стороны, понятно, что быть первой леди – это не профессия, это не то, чему учатся в университете, а потом выходят на работу, например.Это такая отдельная специальная какая-то ситуация, в которую вдруг (или не вдруг) попадает, в общем, мягко говоря, довольно небольшое количество женщин в мире. Но тем не менее общество всегда чего-то от нее ждет. Вот у президента нет первой леди, например, как в одной хорошо известной нам стране (по крайней мере публично), и он говорит, что он посвящает себя весь своей стране, – мы недовольны.
А. Немцова
―
Ну, дело в том, что в США просто привыкли к тому, что первая леди после Обамы – Мишель… Она приучила к тому, что первая леди – не просто vocal, не просто у нее сильный голос, а у нее еще очень много идей. И собственно об этих идеях, о которых сегодня думают женщины Словении, моя история.
О. Бычкова
―
Извини, пожалуйста, но это не после Обамы произошло, конечно. Это произошло гораздо раньше. Потому что и Хиллари Клинтон была, мягко говоря, не лыком шита. И до этого еще были. Давай вспомним тогда супругу президента Рузвельта, которая была очень активна и занимала активную позицию там и как жена, и как общественный деятель, и как просто личность. И про нее много было известно. Нет, это, конечно, началось все…
А. Немцова
―
Ну, ярких женщин было много в США. Просто невероятное количество ярких женщин. И они могут бесконечно.
О. Бычкова
―
Вспомни Розалин Картер, например, какая она была крутая. Я уже не говорю про Джеки Кеннеди.
А. Немцова
―
Но здесь такая уникальная история, что за 4 года именно дочери Словении не услышали от самой известной дочери Словении (которая уже, конечно, гражданка США, но все-таки она родилась в Словении и на нее очень внимательно смотрит ее Родина) ни одной сильной идеи. И именно об идеях, которые у них сейчас в голове, о чем они переживают, я как раз с ними и разговаривала. У меня было больше 30 интервью с женщинами-лидерами.Там были и политики – госсекретари и члены Европарламента, и люди, которые экологией занимаются (лидеры именно НКО, занимающиеся экологией), что очень большая тема сегодня в Европе. Наверное, следите за тем, какие температуры сейчас и какие вообще, на самом деле, статистики. А в США в это же самое время увольняют через 2 недели ученых, которые занимались в правительстве именно вопросами изменения климата.
И это очень большая новость, потому что если президент не верит в глобальное изменение климата, и идет вот такое массовое увольнение, то эта тема, на самом деле, не будет так сильно изучаться и не будет на повестке, что очень-очень страшно. Потому что к 30-му году если планета не сосредоточится и не изменит количество выбросов и так далее, то второго шанса у планеты нет.
О. Бычкова
―
Но Трамп не верит в глобальное потепление.
А. Немцова
―
Не верит. И вторая тема, которая конечно сейчас очень волнует всех и почему рыдает большое количество умных женщин, потому что дети эмигрантов в тюрьме в США (10 тысяч человек). И истории из этих тюрем о том, как содержат этих детей – это совершенно душераздирающие истории. Эти лагеря уже называют концентрационными лагерями в США.
О. Бычкова
―
Но это какой-то сталинизм, это ГУЛАГ просто.
А. Немцова
―
Дети в амбарах без окон. Вот одна история. Спят на полу. Они мерзнут. Они друг за другом ходят, если они болеют. И они там совершенно разных возрастов. Они там одни, они без родителей.
О. Бычкова
―
Непонятно, что там происходит.
А.Немцова: Наверное, это профессионализм и искусство – заинтересовать сразу огромное количество детей на 45 минут
А. Немцова
―
Сосредоточены они вот именно в таких тюрьмах. В Словении же, – интересно для сравнения, – отказались от тюрем вообще. То есть там есть какие-то центры такие для содержания эмигрантов. А эмигранты действительно проезжают через Словению. Для такой маленькой страны достаточно много. Растет количество людей, которые просят политического убежища в Словении.Но они придумали как. Они не изолируют детей в какое-то отдельное здание. Дети находятся там же, где и взрослые; там же, где есть мамы с детьми. И действительно проходит через Словению огромное количество детей без родителей, без родственников, то есть они одни путешествуют.
И такая же история есть и в США, что дети попадают одни без сопровождения взрослых. Но там в основном происходит сейчас такая страшная история, что детей и их родителей разъединяют и детей помещают в эти жуткие тюрьмы.
О. Бычкова
―
Ну и ты хочешь сказать, что общество ждет, например, от первой леди…
А. Немцова
―
Конечно! От женщины, матери.
О. Бычкова
―
Каких-то как минимум заявлений, как максимум – усилий на эту тему.
А. Немцова
―
Ну, я не знаю, как в Америке либеральное общество ждет ли. Потому что там уже давно, в общем, никто с той стороны, кто критикует Трампа, не ждет от Мелании Трамп.
О. Бычкова
―
От этой пары никто ничего не ждет.
А. Немцова
―
За 4 года не было голоса.
О. Бычкова
―
А она вообще ничего ведь не говорит особо. То есть она говорит, но как-то так прям совсем по необходимости.
А. Немцова
―
Ну вот так, что не запоминают ее мысли.
О. Бычкова
―
Уж если совсем деваться некуда, тогда она что-то произносит.
А. Немцова
―
Нет, ну она заседает на каких-то… Вот, например, проходят встречи по наркотикам в США. Она там действительно присутствует. Но вот так, чтобы были какие-то яркие месседжи, какие-то послания от первой леди, идеи, этого не происходит. И нет ощущения, что человек действительно имеет позицию. Как говорят ее знакомые, а я общалась с большим количеством людей, которые ее помнят или которые знают сейчас, которые с ней на связи с семьей, они говорят о том, что она в самом страшном сне своем не представляла, что у нее возникнет такой период в жизни, когда будет столько внимания, столько журналистов вокруг, столько критики.
О. Бычкова
―
Как она не представляла, если она хотела быть моделью? А быть моделью – это значит все время находиться под софитами и под камерами.
А. Немцова
―
Но не говорить при этом. Тут, понимаешь, не просто говорить приходится. Здесь еще от тебя ждут идей. И женщины в Словении, с которыми я встречалась, они очень интересные, на самом деле. Невероятная у них есть организация «Женщины без границ». И эти женщины (их там сотни) разделились совершенно. Кто-то говорит: «Разведись уже. Невозможно все это видеть. На самом деле твоя жизнь в унижении проходит. И нам стыдно, что это так». Другие говорят: «Приезжай в Словению». Потому что первая леди США не была у себя на Родине с 2002-го года.И с тех пор вот ее, конечно, все, в общем, ждут. Особенно ждут ее сына, который говорит с родителями ее на родном языке ее. И есть большая группа населения, которая действительно надеется, что она приедете. И вот эти женщины активные надеются, что у них будет возможность с ней сесть за стол и провести вот такую…
О. Бычкова
―
Воспитательную беседу.
А. Немцова
―
Ну какой-то хотя бы разговор. Знаешь, как круглый стол. Эта инициатива исходит от гражданского общества Словении. И она достаточно искренняя. Другой вопрос, приедет ли первая леди в эту страну в ближайшее время и будет ли она первой леди. Это еще больший вопрос, останется ли она первой леди еще на 4 года.
О. Бычкова
―
Если она не останется первой леди на 4 года, то будет ли она и после этого…
А. Немцова
―
Жить с Трампом.
О. Бычкова
―
Ну, жить с Трампом – это мы не знаем. Но, кстати, тоже хороший вопрос. Но будет ли она интересна вообще потом кому-нибудь, в том числе в своей собственной Словении, если она не сумела вызвать к себе какого-то такого отношения, как, например, Мишель Обама или Джеки Кеннеди, или Хиллари Клинтон?
А.Немцова: По равноправию между женщинами и мужчинами Словения в пятерке стран лидирующих
А. Немцова
―
Но там произошла страшная вещь. Там же Трамп нанял адвоката, такую очень суровую, достаточно жесткую женщину, которая как нанятый адвокат должна была прийти ко всем, кто использует каким-то образом имя Мелания. С того момента, когда Трамп выиграл, там начался буквально культ и особенно в родном городе Мелании – Севнице, где производили вино, производили обувь, кто что. Все называлось с именем Мелания в названии. И вот как раз им пришлось получить все эти иски и им пришлось кому-то заплатить штрафы, бывшим бойфрендам перестать разговаривать с журналистами…
О. Бычкова
―
Предаваться воспоминаниям.
А. Немцова
―
Конечно. Бойфрендам просто запретили разговаривать с журналистами об их отношениях с Меланией. И настолько напугали судебными делами, что практически все эти бизнесы, весь этот культ был задушен. Остался только один торт. Вот еще есть торт, который продается в городе Севница, который называется…
О. Бычкова
―
Торт разрешили?
А. Немцова
―
Да, торт разрешили. И это, конечно, интересная тоже история, потому что там есть не очень красивая история про Меланию из ее прошлого, о которой писали журналисты. И эти СМИ, которые написали подобное про нее, в каком агентстве она работала в Италии и чем это агентство занималось, эти СМИ вынуждены были платить огромные деньги, потому что они проиграли в суде. Мелания выиграла и получила миллионы долларов от этих СМИ. И это, конечно, очень интересно, потому что…
О. Бычкова
―
То есть это не она выиграла, видимо, а вот эти все адвокаты ее мужа заставили.
А. Немцова
―
Ну конечно. Но это ее личные деньги. Тут другой вопрос, что эти миллионы – это ее личные деньги.
О. Бычкова
―
Карманные.
А. Немцова
―
Карманные, которые она заработала.
О. Бычкова
―
Ну смотри, давай мы спросим у наших слушателей вот о чем. Мне, конечно, кажется, что вообще вот эта парочка – Трамп и его Мелания, они, конечно, очень архаично выглядят. Вот прям страшно. Это какой-то прям сериал «Династия», 80-е годы или там «Санта-Барбара» какая-нибудь. Они, конечно, не похожи на людей первой трети 21-го века.
А. Немцова
―
Ну вот об этом как раз и разговор был с женщинами молодыми Словении, у которых мужья, например, берут год, чтобы ухаживать за ребенком, потому что у жены – карьера. И это совершенно нормально. То есть настолько партнерские и равные отношения и настолько это уже подобный договор абсолютно обычный. То есть здесь нет даже мысли, что кто-то может как-то давить на женщину.
О. Бычкова
―
Мы вчера, например, с Алексеем Нарышкиным в «Дневном развороте» обсуждали тему, что, по-моему, четверть российских женщин зарабатывают больше, чем их мужья. И мы спрашивали у наших слушателей: это позорно вообще для этих мужчин или не позорно? Ну, в общем «позорно» нам ответили, по-моему, 30% всего-навсего. А 70% сказали, что норм.
А. Немцова
―
А какой процент женщин живут без мужей? Когда ты смотришь на статистику одиноких женщин в России, вот где ужас.
О. Бычкова
―
Ну, может быть, это и не ужас, я не знаю. Но это другой вопрос.
А. Немцова
―
Нет, ну как? Одиночество… Ну да, может быть, это и не ужас, но очень многие женщины тянут на себе и детей, и дом, и карьеру, и всё.
О. Бычкова
―
Это правда, да. Но это другая тема, да. Ну вот я начала говорить о том, что вот эта парочка Трампов, мне кажется, конечно, ужасно устаревшая. Вот дико несовременный вот этот вот чувак, который не верит в глобальное потепление и вообще у него странная картина мира, мягко говоря, сформировавшаяся лет 50 примерно назад, и его вот эта вот красивая, бессмысленная… Но красивая, надо сказать, конечно, жена-модель.
А. Немцова
―
Но она не просто красивая. Действительно иногда ее рейтинги превышают его.
О. Бычкова
―
Да.
А. Немцова
―
То есть, на самом деле, ее любят многие в стране.
О. Бычкова
―
Но которая при этом не произносит ни одного слова. Но я не знаю, вот что думают наши слушатели. Вот вопрос у меня такой к вам. Первая леди Америки, России, не знаю, любой другой страны, неважно совершенно, выберите ту, которая вам больше нравится или где вы сейчас живете…
А. Немцова
―
Должна ли иметь идеи?
О. Бычкова
―
Ну, она должна, например, быть…
А. Немцова
―
Голосом.
О. Бычкова
―
Красивой, послушной и бессловесной, например.
А. Немцова
―
Можно и не красивой.
О. Бычкова
―
Ну нет, красивая.
А. Немцова
―
Красивая обязательно?
О. Бычкова
―
Конечно, да? Ну слушай, это концепция такая. Ты чего?! Это же…
О.Бычкова: Были истории, когда училка орет или даже бьет ученика – это снимают на видео. И правильно делают
А. Немцова
―
Ну а, может, счастливой просто? Вот смотри на французского лидера сейчас. Женщина гораздо старше.
О. Бычкова
―
Так они как раз выглядят очень современно.
А. Немцова
―
Она просто счастливая.
О. Бычкова
―
Они выглядят очень современно, потому что ему плевать, что она старше его в 5 раз. Ему плевать вообще, как это все выглядит. Он живет так, как считает нужным. И она живет так, как считает нужным. Принимает участие в каких-то там общественных этих, высказывается.
А. Немцова
―
Вот это, кстати, очень тоже продвинутый подход. И даже о Мелании мы можем сказать, что Мелания сама может решать, потому что это ее жизнь и, конечно, это ее право решать то, что он делает сейчас. Но просто так случилось, что после определенного поколения женщин – первых леди общество в США уже ждет от первой леди… То есть они уже ждут, что она будет умнее.
О. Бычкова
―
Посмотри, у нас же тоже такая же история. Потому что у нас, например, была Раиса Максимовна, которая была просто сенсацией для своего времени, потому что все привыкли к тому, что там вообще что-то такое очень бессловесное, незаметное сидит на кухне, делает пельмени, как жена Брежнева, и всё. И никто даже не знает до конца, как она выглядит и как ее зовут.
А. Немцова
―
Как критиковали Раису! Ужас как критиковали за многое!
О. Бычкова
―
Да, как критиковали Раису за то, что она вот такая вся из себя яркая, красивая; за то, что он так на нее смотрит с такой преданностью.
А. Немцова
―
За то, что она в шубах ходит, когда нет денег ни у кого.
О. Бычкова
―
За то, что она ходит в красивых платьях, между прочим, и еще позволяет себе высказываться. И понятно, что она явно не на кухне у него сидит, а тоже не последнюю роль играет в его жизни. Там не только, как кухарка. И что? И какая должна быть первая леди? Я все хочу задать вопрос для голосования. Мое предложение такое. Она должна быть в концепции вот такой вот старорежимной, я бы даже сказала, старпёрской такой концепции президента Трампа – красивая, нарядная, ухоженная, послушная, бессловесная? Вот это одна история.Или она должна быть такой, как, например, условная Мишель Обама. Но тоже красивая, конечно. Она по-другому красивая, но тоже привлекательная очень. Но при этом активная, имеющая профессию, имеющая собственные деньги, имеющая собственную карьеру, имеющая собственные взгляды, высказывающаяся по самым разным вопросам и занимающуюся активной общественной жизнью, явно выходящей за пределы ее вот этой вот функции первой леди?
Итак, запускаем голосование. Первая леди красивая, бессловесная, послушная, типа Мелании Трамп, тогда: 101 20 11. Или активная, со своей жизненной позицией, может быть, даже иногда затмевающая своего мужа: 101 20 22. Вот такие варианты. Итак, какой, по-вашему, должна быть первая леди любой страны, не только Америки. Мы не живем в Америке. Большинство из нас. По крайней мере вот мы тут сидим, не в Америке сейчас, а на Новом Арбате. Но в каждом государстве есть какой-нибудь глава государства, и у него есть супруга. Как правило это мужчины. Но не только.
Но это другой вопрос. Итак, какой должна быть эта первая леди? Вот такой красивой, бессловесной и послушной, как Мелания Трамп, покорной по крайней мере: 101 20 11. Или активной, активно себя проявляющей, самостоятельной: 101 20 22.
В России, конечно, мы только теоретически можем об этом рассуждать. Ничего не поделаешь. Ну, например, Светлана Медведева, когда Дмитрий Медведев был (или числился) президентом в этот короткий период, в общем, она тоже не выглядела, на самом деле, как вот такая вот какая-то тихая мышка. Явно тоже было видно, что она человек, который имеет свои представления о жизни. Мне такое нравится.
А. Немцова
―
Ты знаешь, здесь еще вопросы эмиграции. Я все-таки хочу вернуться.
О. Бычкова
―
Давай запутай нас окончательно.
А. Немцова
―
Потому что Мелания сама эмигрантка, понимаешь. И ее родители получили гражданство.
О. Бычкова
―
Ну и что?
А. Немцова
―
При том что на папе были дела, его расследовали за контрабанду.
О. Бычкова
―
Да, папа был какой-то непростой перец.
А. Немцова
―
Папа просто перевозил запчасти через границу, что не очень разрешалось в Югославии. И УДБА (это КГБ Югославии) расследовало его. Заведены были на него дела. Но каким образом этим делам не дан был ход, что там было… Есть слухи, что он информатором был. Но это лишь слухи. Другое дело, что они получили гражданство, у них не было проблем, ребенка никуда не увозили (Меланию) ни в какую тюрьму. И она сама как эмигрантка видит всю эту страшную, жуткую историю, которая сейчас разворачивается со страшной скоростью. 10 тысяч детей, еще раз, одинокие, без родителей находятся в тюрьмах, в переполненных камерах, спят на полу без одеял, очень часто мерзнут.В «Нью-Йоркере» недавно была статья, читая которую, я просто плакала, потому что это абсолютно разрывает тебе сердце то, в каких условиях находятся сейчас дети в этих тюрьмах.
О. Бычкова
―
«Передовая европейская Немцова, - пишет нам Панда, - говорит о женщине без мужчины. “Ужас”! Рукалицо». Да. Вот я тоже говорю.
А. Немцова
―
Нормально, да, без мужчины?
О. Бычкова
―
Нормально.
А. Немцова
―
Ну хорошо.
О. Бычкова
―
Ну, хочет – с мужчиной; не хочет – без мужчины.
А. Немцова
―
Я же не говорю, что это плохо или хорошо. Я просто писала много об одиноких женщинах. И я, оглянувшись вокруг, увидела в какой-то момент, что большинство моих подруг одинокие.
О. Бычкова
―
Ну, знаешь, одиноких мужчин тоже много, я тебе скажу. Тут проблема какая-то более…
А. Немцова
―
Но там статистики ты посмотри. Во-первых, мужчины живут… Жизнь короче. Женщины живут длиннее жизнь. Мне кажется, женщины остаются одни – это понятно.
О. Бычкова
―
«Мне кажется, Мелания с характером, - пишет нам Лика. Это на публике она вот такая вот».
А. Немцова
―
То есть она другая дома.
О. Бычкова
―
Есть такое подозрение.
А. Немцова
―
Действительно есть такое мнение, что дома она вполне себе может сказать. Но чем это заканчивается, мы не знаем.
О. Бычкова
―
Но мы же говорим, с другой стороны, не о том, какие у нее отношения с ее мужем.
А. Немцова
―
Об этом мы вообще не говорим. Это сплетни и нам это неинтересно.
О. Бычкова
―
Это мы не знаем. И это нас не касается.
А. Немцова
―
Не касается.
О. Бычкова
―
Может быть, нам это интересно. Но нас это не касается точно совершенно.
А. Немцова
―
Не очень интересно.
О. Бычкова
―
Но тут речь как раз о том, какие у нее отношения с обществом. Вот это вот важно. Смиту напоминает Мелания ходячий аксессуар при своем муже. Ну да, оскорбительно звучит, но, в общем, как бы… Кто-то еще пишет, что кукла. Ну, тоже, знаете, все это… Кукла куклой…
А. Немцова
―
Так говорили про Гончарова Ахматова с Цветаевой. Пустая кукла, да.
О. Бычкова
―
Мало ли кто как выгляди, в конце концов. Ну выглядит куклой, да. А что у нас там получается, в результате, с нашим голосованием? Ну вот считают, вот только ходи туда-сюда, вот из этой серии, у нас примерно 27% наших слушателей, которые проголосовали. А, соответственно, 73% считают, что нет, конечно должна быть какая-то общественная позиция. Я тоже с этим согласна, я тоже так думаю. Но я даже не понимаю до конца, откуда вот это у нас берется – такое представление.
А. Немцова
―
А что, должна молчать и быть красивой, просто украшением?
О. Бычкова
―
Нет. А почему мы ждем от женщины, которая, в общем, не подписывалась, наверное, на это, в отличие от ее мужа? Может, подписывалась. А, может, и нет. Почему мы ждем этого?
А. Немцова
―
Да. Ты понимаешь, детскими вопросами часто занимаются первые леди.
О. Бычкова
―
Не слишком ли мы многого, на самом деле, требуем?
А. Немцова
―
Это традиционно по крайней мере в американском обществе, что первые леди действительно занимаются определенными социальными проблемами. Здесь конкретные проблемы имеются в виду. Здесь сейчас зависит будущее ее сына в том числе и детей ее сына от того, что будут дальше делать с тем, чтобы спасти планету от глобальных изменений климата.
О. Бычкова
―
Всё. Спасибо большое всем, кто писал и голосовал. Это была программа «Все сложно». Ольга Бычкова, Анна Немцова с вами. Пока!