Патриарх Филарет - Все так + - 2017-06-10
В.Дымарский
―
Программа «Все так». И в рамках этой программы мы сегодня начинаем цикл под коротким, но, я думаю, очень ясным называнием «Романовы». Именно о династии Романовых пойдет речь в этом цикле, который мы будем вести и вам представлять вдвоем: петербургский историк Максим Кузахметов…
М.Кузахметов
―
Здравствуйте!
В.Дымарский
―
И я, Виталий Дымарский. Естественно, наш весь сериал будет из Санкт-Петербурга. И он будет выходить в те субботы, в те дни и часы, отведенные под программу «Все так», когда не будет Натальи Ивановны Басовской.Итак, Романовы. С кого начать? Я вам хочу сказать, что это не такой простой вопрос. Мы думали, кто же будет первый? Хотели мы сначала сделать серию «Русские императоры». Тогда вроде надо начинать с Петра Первого, первого русского императора. Но потом мы решили расширить рамки нашего сериала на всех Романовых. И будем начинать с отца-прародителя, с Филарета, патриарха - Федора Никитича Романова. Это правильно решение, Максим?
М.Кузахметов
―
Это абсолютно правильно, потому что отец первого русского царя Михаила Романовича был очень долго его соправителем, именовался Государем всероссийским; фактически привел к власти своего сына. Поэтому, несмотря на то, что у нас исторически первый царь Михаил Федорович Романов, все-таки без Филарета вся история Романовых была бы невозможна.
В.Дымарский
―
Без Филарета не родился бы просто Михаил Федорович.
М.Кузахметов
―
Даже помимо этого, повторимся, фактически он и был правителем большую часть срока правления своего собственного сына.
В.Дымарский
―
Здесь надо отметить одну интересную деталь, что патриарх Филарет, он же Федор Никитич Романов, патриарх московский был долгожителем. Он прожил удивительно долгую жизнь, да и по сегодняшним меркам это немало. Он прожил 80 лет. И что же он успел за эти 80 лет? Как он, вообще, фактически создал эту династию?
М.Кузахметов
―
Цепочка случайностей.
В.Дымарский
―
Как всегда в истории.
М.Кузахметов
―
Начнем издалека. Потому что сама фамилия Романов появилось некоторым образом случайно. Опять-таки, возвращаясь к Михаилу Федоровичу, который называется Романов, а отец его Федор Никитич. Дед, соответственно, Захарьин-Кошкин. Казалось бы, где здесь Романов? Но именно по отцу деда Романа эта фамилия и закрепилась. Стала прозвищем: чей сын? – Романов. И потом Романовы - стало уже у них официальной фамилией.И еще одно важное обстоятельство, что отец Филарета был братом первой жены Ивана Грозного.
В.Дымарский
―
То есть он был фактически двоюродным племянником Ивана Грозного.
М.Кузахметов
―
Да. Вот это родство впоследствии сыграло колоссальную роль, когда надо было выбирать царя, когда шел мучительный долгий торг. Родство, конечно, специфическое. Все-таки брат жены – казалось бы, к Рюриковичам имеет весьма косвенное отношение, но в те годы, особенно после того, как род Рюриковичей пресекся, это обстоятельство сыграло колоссальную роль.
В.Дымарский
―
Был высок все-таки авторитет, несмотря на то, что род пресекся, как вы сказали – авторитет Рюриковичей оставался высоким, включая, кстати, Ивана Грозного?
М.Кузахметов
―
Вообще, Рюриковичей там были сотни, но это были боковые ветви, которые были уже через 10, через 15 поколений по отношению к Ивану Грозному, поэтому там сложно, вообще, понять, были они Рюриковичи или нет.
В.Дымарский
―
Вы сказали, почему Филарету сыграло на руку это родство?
М.Кузахметов
―
Сначала повредило, а потом сыграло на руку. То есть сейчас мы можем подробнее во все эти детали погружаться. Когда первый раз Иван Грозный женился, и первый брак у него был счастливым – Анастасия. Пока он еще не совсем сошел с ума, конечно же, на ее брате, на его карьере это отразилось прекрасно.Несмотря на то, что местничество играло серьезную роль – тоже запутанная история – у кого там больше выслуга, кто там более родовитый, - тем не менее, он поднимался по специфической карьерной лестнице достаточно успешно.
Тоже оговоримся, что у Филарета – в то время он был еще молод, звали его Федор Никитич, - у него было 13 братьев и сестер. То есть его отец был очень плодовит, дедушка первого русского царя. И только один из этих детей умер в младенчестве. Вообще, это тоже для всех последующих Романовых, вот как вы уже упомянули возраст 80 лет оказался недосягаем, и такая плодовитость даже не по количество рождения детей – были плодовитые Романовы, - а именно по числу выживших, благополучно доживших до зрелого возраста, конечно, тут у Романовых все было прекрасно, у первых самых Романовых, которые были еще до официального воцарения.
Дальше мы-то знаем его как патриарха Филарета, а мы должны сразу оговориться, что в молодости никакой речи о службе клириком, вообще-то, не шло. Он вел обычную светскую жизнь боярского сына: любил хорошо одеться, любил где-то покутить с друзьями.
В.Дымарский
―
Как написано где-то в его биографии, один из первых щеголей в Москве.
М.Кузахметов
―
Да, якобы он там не брезговал модными нарядами западными, тлетворными на том этапе. В молодости вряд ли он так цеплялся за старину, как потом уже стало с возрастом, когда он стал одним из адептов истинного благочиния. А в молодости он жил весело, беззаботно. Семья была достаточно зажиточная. А тем более, близость к царю сыграла вполне прекрасную роль в его карьере, как мы уже говорили.
В.Дымарский
―
И я так понимаю, что до того, как он сделал церковную карьеру, он, в общем, пытался сделать и политическую карьеру.
М.Кузахметов
―
Это само по себе происходило. Страна большая, множество городов. Выборы представлены слабо. Везде нужны наместники, везде нужны представители центральной власти. И он последовательно назначался, например, наместником в Псков, наместником в Нижний Новгород. Когда были военные действия, назначался командующих разных подразделений. Это была обычная карьера. Долго перечислять все эти должности. В принципе, все у него было неплохо.И еще важно оговориться, что он был достаточно образован. Для своего времени это было не очень типично. Там грамотными-то были далеко не все бояре. А он в молодости даже выучил латынь, как рассказывают. Правда, это было не в чистом виде, а для него переводили латинские слова на кириллицу, он их заучивал. Но впоследствии ему очень пригодилось для общения и, в том числе, для посольской работы.
Но смерть Ивана Грозного очень серьезно отразилась на всем семействе Романовых, как мы знаем, потому что прибрал к рукам очень серьезную власть Борис Годунов. Сначала ведь правил ведь долго сын Ивана Грозного, больной и несчастный Федор Иванович. И пока еще это не сильно отразилось, как раз тогда он свою карьеру продолжал осуществлять, оставался наместником.
Но к тому времени, когда род Ивана Грозного пресекся полностью в конце 16-го века, вот тут над всеми Романовыми нависла серьезная угроза, потому что Борис Годунов, подспудно чувствовал в них потенциальную опасностью. Все-таки ближайшие родственники династии, которая пресеклась, могут претендовать, на власть, тем более, они родственники по самой первой, самой любимой жене; родственники, получается они и тем сыновьям, которые уже убиты или погибли.
И тут вот произошел перелом в судьбе Филарета, который отразился на всех последующих событиях: он был сослан и насильно подстрижен в монахи. В то время он был уже женат. У него был сын, маленький мальчик, родившийся буквально за 4 года до нового века. (Михаил Федорович родился в 1996 году). И вот примерно в 1600 году, когда Борис Годунов прибрал к рукам практически всю власть, он волевым решением отправляет не только, конечно, Филарета, а большую всю семью Романовых, включая и братьев – рассылает их по отдаленным местам России в принудительную ссылку с пострижением в монахи. И кроме Филарета большинство его братьев погибли в этой ссылке в тяжелых условиях. Как опять-таки рассказывают очевидцы, никто там с ними не церемонился.
Мы, забегая вперед, скажем, что он провел много времени в польском плену. Так вот у врагов он чувствовал себя гораздо лучше, чем в родных вотчинах. Сослали его в район современных Холмогор в дальний монастырь, заставляли жить его в глухой келье. Внимательно следили за тем, чтобы никаких вольностей не позволялось, никакой лишней переписки, конечно, а то мало ли, какие могут быть заговоры.
И он мог бы там, вероятно, и закончить свои дни. Тем более, что его, повторимся, разлучили с семьей. Маленький мальчик, будущий царь, остался без отца и без матери - мы будем потом подробней об этом рассказывать, - отец, соответственно – без своего сына. И как он эти годы переживал, о чем он думал, каялся ли, сведений мало. Но дальше события развивались для Бориса Годунова драматически. Напомним, что даже больше не самозванцы ему повредили, а ужасно неурожайные годы.
В.Дымарский
―
Я бы хотел, пока мы не ушли далеко вперед, вернуться чуть-чуть назад к вашей фразе о том, что Борис Годунов понимал, что Федор Никитич Романов может составить ему конкуренцию в борьбе за власть.
М.Кузахметов
―
Вся семья Романовых.
В.Дымарский
―
Все-таки может или пытался? Или все-таки какие-то попытки вся семья и конкретно Федор Никитич предпринимал для того, чтобы к власти прийти?
М.Кузахметов
―
Нет, никаких реальных обвинений не было.
В.Дымарский
―
Это просто подозрительность Годунова.
М.Кузахметов
―
Да. С годами Борис Годунов стал все больше и больше напоминать Ивана Грозного: везде ему уже стали мерещиться заговоры…
В.Дымарский
―
Я хочу сказать, что он напоминал многих правителей, которые с годами становятся очень подозрительными.
М.Кузахметов
―
Вроде бы начало правления Бориса Годунова не сулило таких несчастий, и казалось бы, что будет, как это сейчас называется, либерализация по сравнению с тем ужасом и безумием, которые творились при Иване Грозном, когда без суда и следствия могли сотни людей отправить на погибель. Казалось бы, такого быть уже не должно. И, тем не менее, воцарившись на престоле, Борис Годунов стал подозревать уже всех подряд. Но никаких реальных обвинений к Романовым предъявлено не было.Более того, Филарет, еще будучи светским человеком - то есть Борис Годунов же хотел максимально легитимировать свою власть: собрал Собор - будущий патриарх подписался и проголосовал, не ушел в оппозицию, не было у него попыток оспорить это решение – подписался. Поэтому, может быть, даже ему было горько и обидно, что примерно с 1600 года он оказался в опале, причем, еще раз повторимся, разлученным и с женой и с сыном. А он был еще в то время сравнительно молодым человеком, ему еще не было сорока.
И вот, оказавшись вдали от Москвы, мы не знаем, как он тосковал или грустил там, но события, на которых мы остановились, это страшные, неурожайные годы. Как считает сейчас большинство историков, именно они, конечно подкосили правление Бориса Годунова, который мог создать новую, свою собственную династию Годуновых – всё к этому шло. У него был сын, у Бориса Годунова. Сын, между прочим, образованный, смелый и решительный. Но вот два года, когда, как пишут очевидцы, заморозки летом, шел снег; десятки тысяч умерших от голода, в том числе, и в Москве… Причем Борис Годунов же пытался спасти положение: организовывал раздачу хлеба, раздачу денег, но не помогало ничего.
И вот в этих драматических условиях, когда кары небесные обрушились на русское государство, появился человек, который сыграл в судьбе Годунова и будущих Романовых невероятную роль – самозванец, так называемый Лжедмитрий I. Тоже необычный персонаж яркий, который до сих пор будоражит воображение. Он стремительно набирал популярность особенно в условиях неурожая и прочих неудач. И на радость, наверное, Романовым, совершенно неожиданно Борис Годунов в 1605 году умер. Непонятно, почему, как это произошло. Вроде он был крепкий, жизнерадостный, готовился отправить на борьбу с самозванцем войско. Это было все, кстати, очень неожиданно. Была целая комиссия, как известно: Царевич Дмитрий сам себя убил, ножичком зарезал – маленький мальчик. Династия пресеклась.
Проходит достаточно много лет, и вдруг появляется какой-то человек, который говорит: «Нет. Это я. Я выжил. Я - он и есть».
В.Дымарский
―
«Какой ножичек?..»
М.Кузахметов
―
«…Был я много лет на чужбине. Ждал свой звездный час. И хочу вернуть то, что завещано моими предками, моим папенькой Иваном IV Грозным». И достаточно быстро на его стороны переходят к ужасу московской власти просто города. Раскрывают ворота, служивые люди переходят на его сторону. Он приближается к Москве. И вот случается – еще раз повторимся – несчастье: Борис Годунов умирает. Должен был вроде встать у руля власть его сын, но тоже случается быстро в Москве восстание. Убивают сына Бориса Годунова.И вот тут для Филарета, для будущего патриарха происходит первое серьезное событие.
В.Дымарский
―
Лжедмитрий его выпускает.
М.Кузахметов
―
Да, Лжедмитрий, придя к власти, нуждается в максимальной поддержке, тоже хочет подтвердить свою легитимность, и ему нужны представители старых дворянских родов. Хорошо еще по родству как бы у него получается: Романовы – это же родственники его. И он отзывает их из ссылки, окружает их почетом, уважением. Возвращается, соответственно, Романов в Москву, будущий Филарет и получает очень высокое назначение. Он становится во главе Ростовской епархии.Теперь после того, как он был пострижен в монахи, вся жизнь у него на будущее как будто был должна быть только клирика, с трудом он может возвратиться в светскую жизнь. А он оказался человеком достаточно порядочным. Раз уж такие произошли в его жизни перемены, он видит себя только на посту церковного иерарха. И действительно, он принимается со всем усердием за новое назначение. Хотя по описаниям современников почти все годы последующие он проводит в Москве, в Ростов наезжает уже эпизодически.
Но, как мы знаем, несчастный Лжедмитрий – я вот за него вступлюсь: все-таки какие-то прямые его преступления мне неизвестны на посту, хоть и самозванец - как руководитель русского государства в результате заговора был убит. А заговор возглавила семья Шуйских, которые тоже сыграли в последующем свою злополучную роль.
Этих людей Лжедмитрий простил. И это тоже необычное было не то чтобы обвинение, но непонимание москвичей, когда возник заговор против Лжедмитрия: А чем он плох? – Как чем? – а он бороды бреет. Что это такое? Какое страшное преступление! Ну, ладно, бороду бреет. Только после обеда не спит. Тоже мне, русский человек! Все вот пообедали - и полежать должны. Старинная традиция. Но самое невероятное: был же заговор братьев Шуйских – а он их простил! Да, должна быть казнь, но в последнюю секунду, буквально перед плахой Василий Шуйский прощен, отпущен на волю. Да что это за цирк такой? Тоже мне! Да Иван Грозный не задумываясь… даже по любому навету, показалось бы – голову отрубил. А это не царь – какой-то, действительно, самозванец!
Быстрый заговор и происходит тоже невероятное событие, когда царя выкликают. Просто такая цепочка монархов у нас… А кого ж новым царем?
М.Кузахметов: Без Филарета вся история Романовых была бы невозможна
В.Дымарский
―
Ау!
М.Кузахметов
―
И тут Шуйский не стал размениваться на всякие соборы, на все эти опасные мероприятия с выборами: выкликнули нового царя. И таким образом, сел на престол еще один у нас один правитель… Потом это время потому так и стало называться смутным, потому что чередовалось много правителей, но на судьбе Филарета это особенно не отразилось, как ни парадоксально.
В.Дымарский
―
По ходу еще один вопрос, Максим. По отношению к политическим нравам того времени. Насколько влиятельна была церковь, церковные иерархи?
М.Кузахметов
―
Была очень влиятельна. В ту эпоху влияние его было колоссальным. А в последствии Филарет укрепил еще больше.
В.Дымарский
―
Став патриархом.
М.Кузахметов
―
Да. Тут, кстати, любопытное обстоятельство, потому что, придя к власти, например, Василий Шуйский, помимо всего прочего, человек-то был злодейский, коварный. А вот пообещал – это тогда называлась крестоцеловальная запись, на кресте – никому ничего дурного не чинить. Чтобы не было такого, как при Иване Грозном, чтобы боярина мог взять и на количество посадить, а вот только всё по решению собора. Как будто даже вот какое-то подобие парламентаризма, что какие-то сложные решения должны все-таки приниматься по суду. То есть все-таки как будто к 17-му веку и в России некое подобие английской Великой хартии вольностей могло бы прийти. Но не пришло, как мы знаем по следующим событиям.
В.Дымарский
―
Но, как я понимаю, уже Филарет, поскольку он уже пострижен в монахи, находясь в Тушинском лагере в Лжедмитрия II, у нового правителя.
М.Кузахметов
―
Да, события развиваются, тем не менее. Успокоения не наступило.
В.Дымарский
―
Он как бы и вашим и нашим.
М.Кузахметов
―
А тут специфическая такая…
В.Дымарский
―
Вроде Лжедмитрия II считает его своим, а его противникам Филарет говорит: «Да нет. Я им пленен».
М.Кузахметов
―
И тут ему стало везти все больше и больше. Просто повезло: он нужен всем. Каждый новый человек, пришедший к власти, хочет свою власть максимально упрочить.
В.Дымарский
―
Освятить.
М.Кузахметов
―
Ну, как будто бы освятить, с какой-то свитой как бы ближайшей. И тут Филарет очень пригодился новому самозванцу Лжедмитрию II. Вообще-то, его захватили насильно. Привели в Тушинский лагерь. Напомним, что появился новый самозванец. Василий Шуйский в Москве. В Подмосковье новый самозванец, у которого собираются сторонники. И множество дворян, высших чинов государства легко переезжают с места на место. То одному присягнут, то второму, и каждый раз выторговывают себе новые привилегии. Вообще, ужас что творится. И тут оказался фактически в плену у тушинцев Филарет.
В.Дымарский
―
И здесь мы как раз прервемся, на самом интересном месте, как обычно. И через минут продолжим программу «Все так».НОВОСТИ
В.Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Программа «Всё так» из Санкт-Петербурга с петербургским же историком Максимом Кузахметовым. Веду ее я, Виталий Дымарский. И мы, начиная наш цикл сегодня, представляем вашему вниманию первую передачу – цикл под называнием «Романовы» про патриарха Филарета, он же Федор Никитич Романов – отец-основатель практически династии Романовых на российском престоле.Мы в первой половине нашей программы дошли до Лжедмитрия II. И Филарет, уже к тому времени постриженный в монахи, уже служит только церкви. Митрополит Ростовский. Вроде никаких уже амбиций политических нет. Но всем борющимся кланам, семействам и родам он нужен.
М.Кузахметов
―
И тут происходит еще более невероятное событие: он вроде в плену у Лжедмитрия II – а Лжедмитрий II – это тоже его родственник. И тут же Лжедмитрий, глазом не моргнув, - второй уже, безусловный самозванец – назначает его патриархом Всея Руси. Кстати, напомним нравы того времени Ведь и Лжедмитрия I признала Мария Нагая, его якобы матушка. И Лжедмитрия II она тоже признала, и опять-таки, приезжая к нему, даже будучи в плену.Вообще-то, Филарет не стал мучеником. «Ты самозванец. Да ты никто. С какой стати ты взялся? Да какой ты мне родственник?» - ничего подобного. Он там как-то… Единственное, о чем просил: «Давайте я будут все-таки в первую очередь как религиозный чин среди вас, а вот как родственник – во вторую очередь».
Тем не менее, провел он в Тушинском лагере почти два года в окружении этих непростых людей. Но там уже началась реально бандитская вольница, как бы мы сейчас называли «полевые командиры». Когда в стране настоящий хаос. В Москве, ничем не управляя, сидит Василий Шуйский. Рядом с ним – Тушинский лагерь. И правительство московское, не зная, чего делать в числе прочего тоже придумывает невероятное решение: «Давайте позовем шведов на помощь. А за это пообещаем им Невский край». То есть та территория, где мы находимся - Карельские уезд – была обещана шведам за помощь, потому что сами с собою справиться уже не могли.
Дальше события развиваются стремительно…
В.Дымарский
―
Только с одним, наверное, уточнением, что когда Лжедмитрия II его объявляет Патриархом Всея Руси, он имеет в виду те территории, которые подконтрольны ему и тушинцам.
М.Кузахметов
―
Ну, они нам называли себя просто правителями – просто, чем можно было управлять.
В.Дымарский
―
Они управляли территорией достаточно ограниченной…
М.Кузахметов
―
Очень условно. Вот там хватает подкрепиться чем-то на ближайшее время, а дальше… Там города же переходили… признавали… Забегая вперед, скажем, что и Лжедмитрия III был, и тоже какие-то города его признавали, не признавали.А тут события развиваются стремительно, потому что в 2010 году убит и Лжедмитрий II при странных обстоятельствах, свергнут Шуйский, и вместе с братьями попадает в плен к полякам. И тут всерьез уже начинают вмешиваться поляки в русскую историю. Так как русское правительство призвало на помощь шведов – ах так! А для поляков это кровные враги по Прибалтике. Тогда уже объявляет польский король Сигизмунд открытую войну России. Причем напомним, что Сигизмунд-то про происхождению швед, севший на польский престол. Тем не менее: «Да что это такое?! Да вы со шведами! Ну всё – война теперь! Вы враги моего врага».
И начинается уже поход военный на Россию. Опять-таки не буквально, может быть, собрана армия. Там множество городов, вокруг этих городов надо вести длинные осады. А в Европе тоже всё неспокойно, происходит все накануне драматических событий 30-летней войны. Польша достигла к тому времени гигантских размеров, самых больших в своей истории. У Сигизмунда разрываются военные силы.
И в основном все-таки прямой польской экспансии не было. Занимались всеми проблемами на Руси «полевые командиры» с разной степенью преданности Сигизмунду. Но оговоримся все-таки – это не прямая польская экспансия. Хотя Сигизмунд III на каком-то этапе считал Москву уже захваченной территорией. Чего он там должен церемониться?..
И вот в Москве в это время приходит к правлению так называемая Семибоярщина – тоже слово, ставшее нарицательным.
В.Дымарский
―
Дожившее до наших дней.
М.Кузахметов
―
В принципе, люди были честны между собой. Так и говорили: «Так как мы сами из себя выбрать никого не можем, потому что не можем такого допустить, чтобы кто-то из нас, из бояр правил всеми другими. Давайте пригласим все-таки царевича со стороны». Ничего в этом, вообще, шокового не было для того времени.Мы уже упомянули, что на польском престоле сидит Сигизмунд – шведского происхождения. А потом на шведский престол на каком-то этапе сел французский маршал. Ничего особенного. Более того, одним здесь условий, конечно обязательный для русской стороны было: если мы приглашаем царевича со стороны, он должен принять православие. Но это тоже никого не шокировало. Бернадот перешел из католичества в протестантскую веру. А Генрих Наваррский на каком-то этапе дважды менял: переходил из католичества в протестантство, потом обратно в католичество, чтобы стать французским королем.
В.Дымарский
―
И говорил: «Париж стоит мессы».
М.Кузахметов
―
«Париж стоит мессы», - говорил, тяжело вздохнув. Так вот и Семибоярщина, не долго думая, решает пригласить на русский престол сына Сигизмунда польского царевича Владислава. И в принципе, всем бы было хорошо: и с Польшей замирились бы и наконец царь был бы настоящий, всеми признанный.Но возникла нелепейшая заминка с переходом в православие. Казалось бы, ну что тут такого? Это нормальное обязательное условие. Но тут стал уже упрямится Сигизмунд помимо всего прочего: «А чего мой сын? Да я уж давайте буду вашим царем русским. Чего уж теперь на сына размениваться. Объединимся. Вот у нас с поляками уже давно уния общая».
А освобожденный Филарет в это время в составе огромного посольства отправляется на переговоры. Надо же утрясти все эти мелочи.
В.Дымарский
―
С Сигизмундом.
М.Кузахметов
―
С Сигизмундом, с польской стороной. И когда переговоры зашли в тупик по поводу того, перейдет, не перейдет в православие Владислав – а еще раз напомним, это же было правительство Семибоярщина, которая практически ничем, кроме Москвы и ее окрестностями не управляло. Там было множество полевых командиров. Мы уж не упомянули восстание Болотникова, восстания других руководителей казацких. Даже не восстания – просто ходят отряды, которыми руководит… Ну, там… вменяют в вину: если поляки – значит, сразу преступники. Но там хватало и русских людей, которые точно так же ходили… полевые командиры. Где могу ограбить – там, соответственно, и прихожу столоваться. Это были рейды по огромным территориям.Так вот, Филарет, которого Лжедмитрий II назначил патриархом, и Филарет не отрекся, не сказал… Ну, какое он имел право? Фактически назначил, ведь не выбирали его. Он оказывается в польском плену. Ах так! Вы такие несговорчивые? Тогда остаетесь у меня в Польше, - говорит Сигизмунд, - пока ваши не будут более сговорчивые, будете у меня». Как заложники фактически.
И на долгие годы, до 1619 года Филарет оказывается практически отрезан от всей политической жизни России. Казалось бы, карьера должна была на этом закончится.
М.Кузахметов: У врагов Филарет чувствовал себя гораздо лучше, чем в родных вотчинах
В.Дымарский
―
То есть он в плену у поляков провел 8 лет, получается.
М.Кузахметов
―
Да. И парадоксальным образом это невероятно пригодилось его сын. Мы можем потом на этом подробней остановиться, когда будем уже говорить об избрании.Но, несмотря на то, что любители Романовых напоминают: «Да он там не терял политической активности, вел переписку…», - он не имел, конечно, реального влияния, с трудом мог иметь. Жил он как почетный пленник. Конечно, не в кандалах, не в темнице, хорошо питался и дожил в итоге до 80 лет. Но, тем не менее, он был в серьезной изоляции. И, кстати, не сохранилось сведений, что он пытался там сбежать из плена…
А в это время бушует уже настоящая гражданская война. Перешагнув через несколько событий – поляки в Москве, которые должны были дождаться своего царевича Владислава. Потом поднимается, как у нас называется, «волна народного гнева»: Первое ополчение, потом Второе ополчение, потом знаменитые Минин и Пожарский. Потом они, наконец, изгоняют поляков из Москвы.
И происходит невероятное событие: Земский собор, и выбирают на царствование Михаила Федоровича Романова, сына Филарета, который находится в плену. Будем потом подробней об это говорить в другой программе, потому что там отдельная своя любопытная история, как это произошло. Невозможно не признать, что в этом никак не участвовал ни Филарет, ни его сын: оба находились вдалеке от Земского собора.
И проходит еще 6 лет, пока наконец после заключения Деулинского перемирия завершается многолетняя война России с Польшей. Кстати, поляки еще не отреклись на том этапе от титула русского царя: их же официально призвали на престол. К тому времени, вообще, Россия была в реальных руинах, разграблено, разворовано все. Огромные территории утрачены: потерян Смоленск, потеряны территории на северо-западе, шведы – в Новгороде, на юге - страшное разорение крымско-татарское.
Но, тем не менее, это Деулинское перемирие пригодилось, потому что произошел обмен пленными. Любопытно, на кого поменяли Гермогена. Его поменяли на польского полковника, который был последним руководителем польской обороны уже в Кремле. Там же тоже сложилась патовая ситуация: ополченцы не могли взять Кремль штурмом, но фактически измором его взяли. Поляки капитулировали, когда съели всех кошек, собак, крыс. И, кстати говоря, еще долгое время с ними находился будущий царь у них полузаложником, полупленным.
Так вот, поменяли именно на этого польского полковника и с большими почестями наконец-таки Филарет возвращается в Россию. Торжественная встреча уже его с сыном. Конечно, в последующих история все расписано, как потрясающее событие, как народ выходил…
В.Дымарский
―
А сын к этому времени уже 6 лет как царь.
М.Кузахметов
―
Да. Вот он как пришел к власти совсем молодым, так все последующие годы… сначала матушка его, которая тоже, как мы помним, насильно была пострижена в монахи, инокиня Марфа - сначала она 6 лет достаточно деспотично влияла на сына. Потом возвращается его отец. Ну, не то чтобы он изгоняет свою бывшую жену, о отодвигает ее от всех государственных дел. Он начинает фактически рулить государственным делами. И последующие годы, вплоть до своей смерти в 1633 году, вообще-то, реальным правителем государства был Филарет. Все важнейшие решения принимались с его участием, либо даже без участия его собственного сына. Не всегда он и спрашивал его мнения. Либо все это было деликатно.И тоже поразительная история: никаких противоречий-то не возникало. То есть Михаил Федорович оказался идеально послушным сыном.
В.Дымарский
―
Покладистым.
М.Кузахметов
―
Покладистым. Ни во что не вмешивался. Мы потом расскажем, как ему выбирали жен то мама, то папа, и как он смиренно должен был все это принимать.И вот, наконец, у вершины власти в русском государстве оказывается Филарет. К тому времени это уже серьезный состоявшийся человек, ему уже в районе 60 лет, но, тем не менее, он сохранил ясный рассудок, сильную волю. И тут начались уже, как говорили современники, и определенная нетерпимость, и властолюбие - раскрылись в полной мере, когда он достиг вершин этой власти.
Он, действительно, активно вмешивается… ну, не вмешивается – как он вмешиваться? Его так и величают – Государь. Он начинает, как его защитники считают, восстановление русского государства, а с наших позиций, вообще-то, происходит реальное закабаление всех крестьян уже в беспомощных рабов, продлеваются сроки сыска беглых крестьян. Как-то можно, наверное, было оправдать это тем, что земли-то в полном упадке, обрабатывать их некому, налоги собирать не с кого – надо что-то делать. Но никаких других методов, кроме как усилить рабство, придумать Филарет не смог.
В.Дымарский
―
А вы думаете, кто-нибудь бы смог? Но, тем не менее, Филарет был достаточно просвещенный правитель.
М.Кузахметов
―
Осталось очень много свидетельств, которые воспринимаются двусмысленно. Приезжают иностранные купцы, как бы сейчас сказали, промышленники. Предлагают всякие интересные прожекты. Вот, например: «У вас в руках рука Волга, важнейшая торговая артерия. Мы готовы платить, чтобы иметь какие-то привилегии, фактории для торговли там… с Персией. Пусть через Архангельск, который был русским. Может быть, сложным путем через Швецию. Но дозвольте нам создать здесь какую-нибудь… Вот есть там Ост-Индская компания, а у нас будет Ост-Волжская компания». И вот тут чего-то не пошел ни Филарет, ни его сын на какие-то коммерческие проекты. Это было не очень понятно.Они упрямо занимались протекционизмом, что вот нет – до Москвы, а еще лучше до каких-нибудь дальних городов, а дальше мы сами с нашими купцами, на которых мы управу имеем, можем всегда конфисковать их имущество, можем на дыбу посадить. С иностранцами все-таки сложнее, и ссориться не хочется. Нет, коммерческого ничего особенного не получалось, кроме такого экстенсивного пути, поиска беглых крестьян, их более сурового закабаления. И все это восстановление экстенсивное затянулось на годы.
И более того, весь крутой нрав Филарета проявился и в других мероприятиях. Он создал из Русской православной церкви фактически новое государство в государстве. То есть если раньше как-то было под контролем царским, то вплоть до Петра Первого в церковные дела с трудом могла вмешиваться светская власть. Он же создал фактически правительство церковное. Были созданы приказы самые разнообразные, которые должны были заниматься церковными делами, земельными делами, строительными делами.
Он прибавлял, опять-таки пользуясь власть, даже трудно не сказать, что злоупотребляя, к монастырским, церковным землям новые огромные территории. Там, правда, считалось, что монастырские крестьяне имеют больше послаблений, немножко больше привилегий, но, тем не менее, все равно деликатно называемое крепостничеством – все равно это было рабство.
И тут до самой своей смерти Филарет проделал огромную организаторскую работу. Но помимо всего прочего есть у него и заслуги, хотя тоже специфические. Он возродил книгопечатание, практически забытое к тому времени. Конечно, это был только церковные книги, конечно ни о какой свободе слова или переводе вольнодумный авторов речи не шло. Более того, Гермоген преследовал всех вольнодумцев, как, например, Хворостинин – сослан, отправлен… И от самого-то Филарета не добились покаяния, а от Хворостинина добились, чтобы он покаялся в своем вольнодумстве.
Но, тем не менее, действительно, была возрождена типография. Если это рассматривать как технологически важное решение, она была в Москве возрождена. Были напечатаны многие книги, и часть этих книг даже бесплатно распространялась. Несмотря на то, что книги были церковные, но их надо было уметь читать, нужны быть грамотные люди. И хотя бы таким путем – а еще раз напомним, что к тому времени и Гермоген жаловался, что даже среди клириков не так просто было найти образованного человека. Вот эти годы смуты привели к тому, что высшие церковные посты занимали фактически случайные люди. Кого-то, может быть, убили, кто-то сам умер…
В.Дымарский
―
Он-то сам, Филарет принимал участие в назначениях?
М.Кузахметов
―
Конечно. Еще как! Там и есть такая же деспотия…
В.Дымарский
―
Кадровая политика Филарета.
М.Кузахметов
―
Он первым делом, вернувшись, тут же стал отстранять от власти вокруг своего сына тех, кто там затесался. Сам Михаил Федорович был слабым правителем, доверчивым, но явно не злым и не агрессивным, скажем ему спасибо и за это. А Филарет был не такой. Конечно же, опалы, ссылки, назначения верных, надежных людей.Но он вникал подробно во множество дел: судебные дела, административные дела. Его подписи стоят под множеством документов. Он явно их читал, смотрел, вносил какие-то поправки. И даже про правщиков любопытная деталь. Пытаясь унифицировать книги… Сейчас нам трудно понять, от чего они сходили с ума в поисках ереси в церковных книгах. А в то время этому придавалось колоссальное значение. Даже не доверяли греческим книгам. И вот он собирал специалистов, истинных правщиков, которые должны были максимально унифицировать, чтобы не было разночтений. А любой разночтение классики библейский текстов приводит к ереси. «Что это у вас в книгах: здесь – так, а здесь так?»
В.Дымарский
―
Единый учебник истории.
М.Кузахметов
―
Единый учебник истории, да. Краткий курс ВКП(б). Но тут, так как ему нужны были грамотные люди, вот это все пригодилось… И, кстати, тоже любопытная деталь, что ко времени его возвращения случайно в Москве оказался Иерусалимский патриарх. И вот интронизация Филарета произошла как будто бы таким высочайшим благословением.
В.Дымарский
―
Феофан.
М.Кузахметов
―
Да, Феофан III. Тут Филарет заручился максимальной поддержкой. Не какой-то там Лжедмитрий II его непонятно, почему назначил, а тут он уже высшими силами назначил.
В.Дымарский
―
А Михаил Федорович каким-то образом подтверждал патриаршество своего папы?
М.Кузахметов
―
Нет уже не требовалось никакое участие сына. Там Филарет сам о себе позаботился. Более того, он впоследствии – тоже надо отдать, возможно, должное – он вступил в переписку со Вселенским патриархом – это Константинопольский. Опять-таки по поводу унификации. Так как у нас Греческая церковь считалась старшей, хотя им не во всем можно было доверять, и тоже еретичество там подозрительное было. Но, тем не менее, в переписке в разночтениях каких-то: «Как там в истинном-то писании еще от Марка, от Матфея, от Луки, чтобы мы точно переписали, перевели на славянский и больше не сомневались». И тут была проделана колоссальная работа.Но с того времени, со времени Филарета церковь превратилась в отдельную уже фактически структуру. То есть то, чем западноевропейские монархи сотни лет занимались, пытаясь подчинить себе, пытаясь контролировать назначение епископов… Ну, потом серьезные реформы Петр Первый провел. А вообще, церковь была абсолютно самостоятельна.
Все последующие цари уже не отличались таким деспотизмом, как Иван Грозный. В церковные дела вмешивались слабо, пытались привлечь на свою сторону. И вот церковный раскол во многом, может быть, был даже Филаретом предопределен, вот этой попыткой унификации.
Но это тоже всегда странная история – что мы должны создать единый учебник, исключается вообще какая бы то ни было полемика: читайте, как написано и всё, и не смейте…
В.Дымарский
―
Максим, но при всем при том, насколько я понимаю, Филарет не был сильно воинствующим человеком на внешних контурах, как у нас сейчас принято говорить, и особо внешней экспансией не занимался.
М.Кузахметов
―
С трудом они могли заниматься в ту эпоху внешней экспансией.
В.Дымарский
―
Не до того.
М.Кузахметов: Борис Годунов стал все больше напоминать Ивана Грозного: везде ему уже стали мерещиться заговоры
М.Кузахметов
―
Абсолютно не до того. Еще раз повторимся: там же в разы во многих областях сократилась численность населения, обрабатываемые земли. Надо было по крупицам хоть что-то собирать. А ведь не просто было заключено перемирие с поляками, со шведами. Им нужно было заплатить колоссальные суммы по заключенным договорам. Мы и так потеряли налогооблагаемые территории – Русское государство, - так еще и платить надо контрибуции за постой. И поэтому невозможно было и мечтать. Конечно, хотели поскорее отвоевать Смоленск. Но было чудо, например, что шведы сами по себе сравнительно по-хорошему ушли из Новгорода. А могли и не уходить, заупрямится.Еще раз повторимся: здесь просто пригодилось, что в Европе разразилась страшнейшая 30-летняя война. Примерно к тому моменту, когда Гермоген вернулся – уже было не до русских дел в Европе, в том числе, и шведам.
В.Дымарский
―
Семейная жизнь Филарета. Так он и прожил до конца с Марфой?
М.Кузахметов
―
Ну, с Марфой – их как разлучили, с тех пор они вместе не жили. Более того, с Марфой он потерял общий язык… Вот как их разлучили…
В.Дымарский
―
Когда в монашество постригли.
М.Кузахметов
―
Да, когда были насильно пострижены в монашество, с тех пор ничего общего между ними не было.
В.Дымарский
―
Кроме сына.
М.Кузахметов
―
Напомним, что вернувшись в Москву из плена, Филарет тут же отстранил свою… даже трудно сказать, бывшую ли жену, - потому что на другой-то он не женился, а она замуж снова не выходила, - от всех государственных дел. Та имела колоссальное влияние на сын, но и он имел колоссальное влияние. Но тут у них никакого общего языка не было.И в вопросах женитьбы своего сына они заняли диаметрально противоположную позицию. Мы можем считать, что Филарет был в данном вопросе государственник и очень хотел, чтобы его сын женился на какой-нибудь девушке из Западной Европы, чтобы укрепить всю власть Романовых.
А Марфа, например, считала – нет, надо идти старинным путем: привозить на смотр девушек, выбирать наиболее правильную свою настоящую благочинную – по здоровью, по всему, по кротости взгляда. И тут не было никакого понимания. Из-за всего этого явно страдал их сын. Об этом мы тоже отдельно поговорим. Там очень любопытная история с выбором невесты. Но нет, тут Филарет превратился в единоличного деспота и никакая жена ему уже не была нужна.
В.Дымарский
―
Монашеский обряд, который не разрешал ему жениться, как я понимаю…
М.Кузахметов
―
Потом уже - нет. Если ты, конечно, митрополит – всё, это уже другая жизнь.
В.Дымарский
―
Ни тайно, ни явно…
М.Кузахметов
―
Но свидетельств не осталось, во всяком случае, чтобы он там где-то тайно, на стороне был замечен в каких-то оргиях, попойках – вроде бы нет. Потому что с годами он все более и более суровым становился ко всему. Он в Москве достаточно сурово стал преследовать… до абсурда уже начинает доходить в благочинии: Почему праздники? Почему в яркие цвета оделись? Почему шумно? Почему пост недостаточно сурово соблюли? Это же и Хворостинину припомнили: он не хотел пост соблюдать – всё, это страшное преступление! Ссылка и опала. Не церемонились.
В.Дымарский
―
Ну, тогда – за пост, сегодня - за перепост.
М.Кузахметов
―
Ну да, грустная история. Хорошо, если не на кол посадили.
В.Дымарский
―
Ну что, первая программа из цикла «Романовы» завершается. Мы вам рассказали о патриархе Филарете, он же Федор Никитич Романов, отец-основатель династии. И в следующий раз в нашем сериале будет Михаил Федорович, его сын и первый официальный царь династии Романовых. Всего доброго, до встречи!
М.Кузахметов
―
До свидания!