Бирон. Всегда готов! - Все так + - 2017-12-16
16.12.2017
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс», которая как обычно выходит из Санкт-Петербурга. Веду ее я? Виталий Дымарский. И как всегда я беседую в рамках этой программы с петербургским историком Максимом Кузахметовым.
Максим Кузахметов
―
Здравствуйте!
В. Дымарский
―
Мы продолжаем наш сериал, посвященный династии Романовых, выходя за пределы самой династии, – да? – так или иначе, поскольку мы охватываем не только самих правителей, но и тех, кто рядом с ними, то, что называется ближайшим окружением, наверное, – да? – сегодня главы государства. Ну, а главой государства у нас раньше был царь, потом император, теперь президент, до этого генсек, – да? – хотя он не был формально главой государства. Но тем не менее, сегодня… Это я сделал эту оговорку, поскольку сегодня у нас на очереди Эрнст Иоганн Бирон. Как вы сами понимаете он Россией, ну, формально не правил, – да? – хотя в общем-то регентом-то он был.
М. Кузахметов
―
Чуть-чуть он был регентом три недели. Формально никогда не был правителем, кроме вот этого коротенького срока, и тем не менее фактическим руководителем русского государства был почти 10 лет.
В. Дымарский
―
Да, так что Бирон безусловно фигура значимая в российской истории, повлиявшая на российскую историю, во всяком случае на тот ее период, когда он принимал… был ЛПР – лицом, принимающим решения. И собственно говоря, это даже в какой-то степени затверждено в русской истории, даже не только фамилией Бирон, но целым явлением под названием бироновщина. Так что сегодня наша программа посвящена этой фигуре, этому человеку. И слово Максиму Кузахметову.
М. Кузахметов
―
Ну, сразу оговоримся, – да? – про это клеймо на вето…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… на Эрнсте Иоганне Бироне, что вот десятилетиями в школьных учебниках он был сосредоточием такого вселенского зла. Да, абсолютного. И причём это всё тоже такой уникальный случай, что всё ему злодейство приписывали еще до того, как все учебники были переписаны по марксизму, – да? – с противостоянием феодалов и трудящихся. А Бирон был вот практически с XVIII века…
В. Дымарский
―
Возненавиден.
М. Кузахметов
―
Да, несчастный Бирон. Ну, давайте попробуем разобраться, что там правда, а что вымысел. Человек, он действительно происхождения был весьма скромного. Это всё очередной остзейский немец. То есть немцы, которые достались русскому государству вместе с Прибалтикой. Там в очередной раз напомним, – да? – что в Прибалтике в те годы никто и не слышал о государственной независимости эстонцев, литовцев и латышей. Ну, литовцы отдельно, а латыши и эстонцы скорее. А все дворянство было немецкого происхождения. Ну, вот как повелось там со времен орденов, со времен крестовых походов в Прибалтику со всякими сложными перипетиями, и в итоге все они превратились… бывшие рыцари, кто-то и раньше был светским дворянином. Так вот. И все они после Северной войны, во всяком случае в северной Прибалтике, так или иначе не все были напрямую в русском подданстве, но в российской зависимости были уже безусловной. И вот жил там один скромный мелкопоместный дворянин фон Бюрен.
В. Дымарский
―
Фон Бюрен. Да, не Бирон вовсе.
М. Кузахметов
―
Да, да. Любопытно, – да, – почему там Бирон дальше поменял, напомним. Так вот. Был фон Бюрен. Были у него сыновья. И классическая история. Один из его сыновей, вот непосредственно Эрнст, не старший. На что можно рассчитывать? Тем более с достаточно строгим майоратом в условиях традиций западных. В России-то всегда норовили между детьми всё переделить, все эти проблемы с раздробленностью. А на Западе как будто более строго сохранялось, что первый сын, он получает по наследству всё, как мы знаем, кстати, из сказок, – да? – еще Андерсона. Второму в лучшем случае осла. А третьему может быть вообще нечего. Но здесь второй сын и как-то вот он избежал более… при старой традиции пойти на службу клериком. Времена были уже более светские, просвещенные. И он должен был искать себе место в жизни. Так как в молодости никто не догадывался о его судьбе и о том какое влияние он окажет на русскую историю, понятно, что никто никакой специальной хронологии его подвигов, деятельности не вел. И вообще достаточно небыстро складывалась его карьера. И вот самые противоречивые сведения: якобы он учился в университете Кёнигсберга, что было бы логично, – да? – для молодого немецкого дворянина, а в списках студентов никакой информации об этом не найдено. Или вот якобы он пытался получить место камер-юнкера у Алексея Петровича, – да? – у наследника русского престола, а ему было отказано. Причём опять-таки из-за чего? Из-за того, что происхождения он какого-то непонятного…
В. Дымарский
―
Непонятно.
М. Кузахметов
―
… не того, – да, – не подходящего. Но самое невероятное свидетельство — это что якобы он был так беден и так прост…
В. Дымарский
―
Он сапоги шил.
М. Кузахметов
―
… что еще и сапоги шил. Ну, тут надо прям сразу оговориться, откуда все эти сведения. Вот, например, про сапоги это всё воспоминания Натальи Долгоруковой. Тоже яркая, запоминающаяся женщина, которая вообще-то урожденная была Шереметьева. И вот стала она невестой того самого знаменитого Долгорукова, из этого клана, сестра которого должна была бы стать женой Петра II, и сложилась бы у Долгоруких совсем другая история. Но там им не повезло. Петр II рано умер. Этот несчастный Долгоруков, который был ближайшим соратником юного Петра II оказался в опале. В итоге в ссылке. Но вступимся за эту Наталью Долгорукову, которые хоть и опорочила несчастного Бирона, но вот это, наверное, первая… У нас же декабристка – это нарицательное. Да? Она совершенно не обязана была отправляться за своим мужем в ссылку. Она вот решила разделить судьбу этого несчастного Долгорукова. Отправилась за ним. Причем тоже любопытно, куда. В Березов. Куда до этого…
В. Дымарский
―
Сослали Меньшикова.
М. Кузахметов
―
… ловко отправили Меншикова, своего злейшего врага. Но там вот эти все парадоксы не раз повторялись в русской истории. Ну, вот, в общем, вот эта Наталья Долгорукова потом говорила: «Да кто этот Бирон? Он там сапоги где-то шил. Вот мы Долгорукие, – да, – мы вот знать. Мы там родовитые ого-го какие». Вот у русских дворян, у русских вельмож всегда было очень актуально кто кого знатнее, кто кого родовитее.
В. Дымарский
―
Некое высокомерие.
М. Кузахметов
―
Еще какое там. Да, даже Пушкин в последствии от этого страдал за все свое мелкопоместное происхождение. Так вот. Детство, юность туманные. И вот по воспоминаниям самого Бирона, 1-й такой знаковый год – это 1718, когда у него началась какая-то более-менее внятная карьера. Причём он уже немолод. Ему 28 лет. То есть вот как герой одного из фильмов Михалкова говорил: «Лермонтов лежал в могиле, а чего я достиг, чего я добился?». Вот только в 28 лет он попадает в свиту Анны Иоанновны. Мы про нее подробно рассказывали. Напомним, что в то время она была вдовствующей Курляндской герцогиней. Несчастная женщина, которая ни на что не влияла, ничего не решала. Мучил ее там наместник, присланный вместе с ней Петром I. И вот, ну, нужны какие-то администраторы, кто-то должен заниматься текущими полухозяйственными вопросами и вот по рекомендации, причем тоже по рекомендации Германа Кейзерлинга, ещё одного не последнего человека в русской истории, попал в, ну, на службу к Анне Иоанновне, на подхвате там, как бы мы сейчас сказали, – да? – вот этот вот расторопный, энергичный немец. Ну, про Кейзерлинга тоже бы оговорился. То есть складывается сразу какой-то заговор. Да? Вот один немец, другой немец. И в очередной раз повторим, что ничего особенно общего между всеми этими немцами не было. Все они враждовали. Друг друга этнической общностью считали весьма условно, потому что… Ну, мы уже рассказывали. Там немцы были из Ольденбурга, из Вестфалии. Как вот этих… этот из Прибалтики, кто-то был из Пруссии. И враждовали между собой так, что русским и не снилось. Конечно, никакого засилья немецкого в таком в традиционном понимании, когда они друг другу помогали, не было. А с другой стороны, вот это Кейзерлинг, который вообще был полезнейшим дипломатом, был… возглавлял Академию наук русскую. Помогал, например, уже будучи на дипломатической службе, Иоганну Себастьяну Баху. Ну, ничего плохого не сделал, в общем-то. Никакого тут заговора нет. И вот он просто скорее всего порекомендовал Бирона не в силу того, чтобы своих каких-то, – да? – тем более что они не родственники, а потому что расторопный, явно какой-то человек полезный там в хозяйстве. Ну, вот у Анны Иоанновны появился очередной, ну, там много было разных формальных должностей, но он начинал как секретарь. То есть вести какие-то дела, переписку, отвечать там на письма. Тем более что Анна Иоанновна, тоже ничего плохого в этом не вижу, легко доверяла управление всякими своими делами и активами знающим людям, которые больше неё разбирались. Тут вот тоже можно сразу проводить эти смелые аналогии, что практически все женщины на русском престоле смело доверяли управление всеми активами знающим людям, и становилось от этого только лучше. А как только какой-нибудь из монархов пытался взять дело в свои руки, тут же какая-нибудь несусветная авантюра. То Петр I хочет Мадагаскар завоевать, то Павел I хочет отправить экспедицию в Индию. Ну, абсолютно авантюрнейшие прожекты, которые, к счастью, вот почему-то женщины, ну, никогда на это бы не сподобились, наверное. Куда-там отправлять-то? Тем более, что вечный бюджетный дефицит. Ну, и вот так потихонечку начинается у него карьера. Потом он управляет всякими имениями. Можно тоже оговориться, что в чем еще была польза отправить Анну Иоанновну? Вообще содержание родственников Петра I, которые были многочисленными по обеим линиям, это же всё на бюджете, а денег никогда не хватает и так удобно одну из племянниц отправить не просто в Курляндию, чтобы там была тоже наша волосатая лапа, а еще чтобы её это все курлянское дворянство и содержало. Ну как? У них тоже денег нет, они тоже разорены там Северной войной. Что соответственно они предлагают? Вот возьмите тут у нас несколько имений в управление, с них и живите. Соответственно нужны люди, которые будут заниматься там, выколачивать недоимки, долги, там устраивать какую-то коммерцию. И тут вот в том числе и Бирон, и другие управляющие были нужны и полезны. И опять-таки там в последствии, конечно, без конца Бирону переписывали фантастические мздоимство и алчность. Но, судя по всему, он управлял вполне грамотно и Анна Иоанновна, в отличие от первых лет, так остро не нуждалась. Ну, напомним, что она осталась вдовой фактически благодаря Петру I. Да? По-новому замуж не вышла. Но никто не знал там, как дальше сложится, а Бирон вот за несколько лет, ну, несколько, он больше 10 лет был в ее ближайшем круге, постепенно рос и далеко не первый там человек был достаточно долго. Ну, дорос там до камергера в 1727 году. Тоже должность такая достаточно размытая, вроде там и за гардеробом следит, вроде бы активами… за активами следит и вроде как секретарь. И неизвестно опять-таки как сложилась бы судьба, если бы вот не резкий поворот в русской истории, о котором мы подробно рассказывали, когда Анна Иоанновна пришла к власти. Ну, как? Позвали фактически. Да? Вот тоже так называемый…
В. Дымарский
―
Об этом мы рассказывали…
М. Кузахметов
―
Да, мы рассказывали подробно, сейчас не будем задерживаться. И вот такой совершенно неожиданный в том числе и для Анны Иоанновны поворот. И она поехала в Москву. Сначала, кстати, одна. И тут противоречивые свидетеля, что когда она в 1730 году прибыла, ну, как мы рассказывали, там она же пообещала соблюдать там мини Конституцию какую-то и совершенно неожиданно прибыл сам по себе как будто бы и Бирон. Вдруг и я на что сгожусь. К негодованию какой-то русской знати: «Это кто такой? Это что за выскочка? Мы-то тут все уже ого-го сколько у трона, а тут ещё какой-то прибыл…» Но во многом благодаря и Анне Иоанновне, которая там вообще никого не знала, давным-давно в Москве не была, ей же даже не разрешали приезжать, мало ли там чего. Тем более, что, мы напомним, там это противостояние кланов Нарышкиных и Милославских, продолжавшееся десятилетиями, она же к другой ветви принадлежала, к ветви Милославских именно. Не все там были восторге от неё. Тут еще какой-то немец прибывает с ней. Но вот тут он закрепился, значит, всё-таки оказался достаточно таким и осторожным, и расторопным.
В. Дымарский
―
И нужным – главное.
М. Кузахметов
―
А главное – нужным. Ну, Анне Иоанновне точно нужным каким-то человеком, которому вот она доверяет, которого она знает. Но тут вот тоже любопытная предыстория у самого Бирона, характеризующая вот его, как человека, что… Это документы остались…что еще в 1722 году, когда он был в Кёнигсберге, он принял участие в какой-то драке, в которой был убит стражник.
В. Дымарский
―
И попал в тюрьму за это, по-моему.
М. Кузахметов
―
Да, в тюрьму попал, отсидел несколько месяцев. Да. Сразу какое клеймо, – да? – уголовник по нашим-то меркам, штраф большой заплатил. Но мы сейчас говорим о том, что человек он явно был решительный, нетрусливый, мог смело там схватиться… Ну, за что там? Если не за оружие, то кулаками там помахать. В последствии, как мы увидим, он вот точно трусостью не отличался, хотя ему приписывали там всё, что угодно, но человек явно был вот в каких-то переломных этапах явно решительный. Но там даже есть, тоже сразу оговоримся, что по неподтвержденным данным, в принципе он бывал суров не только в кулачных драках на улицах Кёнигсберга. Вот историк Анисимов об этом пишет, что он мог там в случае чего и Анну Иоанновну поколотить, свою покровительницу. Но я тут с осторожностью к этому отношусь, но по наговорам мог и Анне Иоанновне в глаз якобы дать. Но при всём при том, мы тоже рассказывали, там же целая история, что влюбилась она в Бирона, и вот дети Бирона якобы – это и есть дети Анны Иоанновны. А вот жена Бирона - она была только подставная и подушки себе под платье запихивала.
В. Дымарский
―
А там сколько? Там же трое детей, по-моему. Да?
М. Кузахметов
―
Да, трое детей. Причем он женился-то, еще будучи в Курляндии, ещё будучи в Прибалтике. У него жена, с которой вот он прожил благополучно многие годы. Да, трех детей они родили. Ну, там не сходится ничего. Все-таки дети скорее всего были у него от немецкой жены, а Анна Иоанновна тут ну ни при чем. Ну, с одним только ребёнком там есть какие-то параллели, но и то маловероятные. Так вот. Еще в 723-м году он женился. И его жена, кстати, тоже не последнюю роль сыграла при дворе. Тоже можем сразу оговорить, что вообще он был рядом с Анной Иоанновной почти неразлучно. Ну, злодеи говорили, что это он потому что сторожит, чтоб никто другой там на нее влияние не оказал. А даже если уходит, то оставляет рядом с ней свою жену, если ему нужно куда-то отлучиться. Но с другой стороны всё, что мы знаем про Анну Иоанновну она сама была не бог весть какой решительной женщиной. Годами боялась за свою судьбу, сначала в чужой Курляндии, потом в Москве, где долго не была, и где многие явно рассматривали ее враждебно. Конечно, ей нужен был рядом человек и может быть даже его жена, которым бы она гораздо больше доверяла. Поэтому, ну, не можем не в чём их упрекнуть. Ну, и вот возвращаемся к 1730-му году, когда в русской истории, ну, еще раз напомним, достаточно быстро произошел такой как будто минипереворот, когда Анна Иоанновна разорвала все эти свои кондиции, обещания, и забегая вперёд скажем, что не последнюю роль в этом сыграла ее сестра Екатерина. Ещё одна девушка из рода Милославских, которая тоже ей говорила: «Что ты там колеблешься? Мало ты что обещала. Мы самодержцы». И Анна Иоанновна-то вообще – это последняя полноценная русская царица на престоле в Москве. Так вот. Началось формирование вообще почти что принципиально новой власти. И достаточно быстро становится Бирон обер-камергером, ну, это вообще как генерал просто на гражданской службе. И тут же даруется ему, ну, чтобы никто его не упрекал: «Кто это такой? Что за выскочка?», графом награждает Анна Иоанновна. Имеет право. Ну, или как впоследствии иронично к этому относились на западе: «Знаем мы все ваши эти титулы. Там кто попало у вас может стать то графом, то герцогом. Сами все из головы придумываете. Это всё несерьёзная у вас титулатура». Ну, как бы то ни было, там еще для надежности в последствии русское правительство договорилось, и Бирон был пожалован в том числе и титулом графа Римской империи, Священной Римской империи. Это так уже посерьезней как будто бы звучит.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Ну, тоже вот ценность этого титула, – да? – когда там в дипломатической переписке…
В. Дымарский
―
Это чисто…
М. Кузахметов
―
Формальность, но приятно.
В. Дымарский
―
Чисто формальность.
М. Кузахметов
―
Приятно. Приятный титул. Ну, мы до сих пор знаем, вон у нас люди считают, что надо непременно стать доктором наук зачем-то без научных трудов. Поэтому что уж будем упрекать Бирона, что ему там для веса своего политического пригодилось еще титуловаться графом. А в последствии, тоже забегая вперед, скажу…
В. Дымарский
―
Не просто графом, а Римской империи.
М. Кузахметов
―
Графом Римской империи. Ого-го какой граф.
В. Дымарский
―
Ого! Да.
М. Кузахметов
―
А впоследствии тоже в принципе принудительно для курляндского дворянства он стал ещё и герцогом курляндским. А это уже еще более, уже не просто титул, а еще и такая вот предметная должность. Ты не где-то абстрактный граф, а вот.
В. Дымарский
―
Но хотя руководил Курляндией, правил Курляндией из Петербурга.
М. Кузахметов
―
Ездил туда, всё позже случилось. И даже еще позже, уже можно сказать на пенсии наконец-таки он стал там полноправным…
В. Дымарский
―
Что-то делать. Да.
М. Кузахметов
―
… герцогом и практически последним. Но последним был его сын, а он там предпоследним стал. Так вот. Ну, и вот сразу, наверное, расскажем – да? – про несчастную в определенной степени судьбу. Но там в защиту того что не такой уж он был и злодей, переведем слова Пушкина. В чём была главная беда Бирона? В том, что он родился немцем, и всё что ему приписывают – это вот какое-то немного забавное такое вот в русской истории клеймо происхождения. Если бы вот он был там Трубецкой, Долгорукий, Голицын, ну, Меншиков там, неважно какого происхождения, неважно с какой коррупционной составляющей, но вот свой, можно всё, можно писать доносы, можно козни, интриги плести какие-то. Но он свой, это же понятно. А это немец, да еще и мелкий выскочка. Да, может, он там сапоги тачал, а тут вон видите ли вознесся. Всё ему припомним.
В. Дымарский
―
Приехал сюда и вот на тебе.
М. Кузахметов
―
И дальше, – да? – если читать даже не последних русских историков таких там, как Ключевский там, ну не стесняясь в прилагательных: злодейство, алчности, кровожадности, приписано буквально все вот ему, что вот просто злодей, исчадие ада.
В. Дымарский
―
Максим, ну это все на основании тех там записей, дневников, воспоминаний современников самого Бирона.
М. Кузахметов
―
Ну, тут какой-то вот он оказался не очень обаятельным получается.
В. Дымарский
―
Ну, да. Ну, получается, что, собственно говоря, все эти свидетельства они тоже основаны то ли на ревности, то ли на зависти, то ли на какой-то конкуренции, – да? – что-то, но действительно оболганный абсолютно человек.
М. Кузахметов
―
Бирон получается фантастически оболган. Вот надо было кому-то приписать все бедствия, значит, это вот должен быть, даже не Анна Иоанновна, которую тоже не очень-то жаловали в русской истории. А пусть это будет вот Бирон. Анна Иоанновна-то там как женщина, наверное, доверилась этому злодею, а он вот мол как, захватил все и давай грабить национальные богатства страны, что, ну, вот если смотреть документы или поступки, абсолютно несправедливо. Мы про это уже рассказывали, там же параллельно было три не последних человека: Остерман, Миних и Бирон. Так они все друг с другом враждовали и про это иронично говорили сколько раз. Каждый из них каждого впоследствии арестовывал и свергал. Но уже после свержения Анны Иоанновны. А при жизни Анны Иоанновны они вообще-то в целом сравнительно благополучно разделили между собой сферы влияния и у каждого были потрясающие заслуги. У одного с реформами армии. У другого с реформами флота. А у… Ну, непосредственно у Бирона с административным управлением. Что им досталось после Петра I, после вот тоже относительного безвременья с Екатериной I и Петром II? Совершенно разоренная страна. Недоимки были колоссальные, исчислялись миллионами рублей. И что можно было бы сделать? Ну, кроме того, что крестьян там на дыбы вешать, вымогая из них всё, что можно. Ну, только реформы. И тут вот, ну, я вот сразу вступлюсь за Бирона, приводя в пример опять-таки людей разумных, которые мерили всё не только репрессиями, а ещё в поисках выхода, например, был проект вполне разумного человека, которого звали Анисим Маслов, по хотя бы упорядочиванию взаимоотношений государства и крестьян.
В. Дымарский
―
И крестьянства.
М. Кузахметов
―
Крестьяне жили в абсолютном рабстве. Бесправие полное. Ни на что не влияли. Так еще и помимо того, что они должны были платить государственные подати и повинности, они же должны были еще на своего помещика, которому они принадлежали… Ну, не о государственных крестьянах говорим, а о крестьянах, которые принадлежали дворянам. А те имели над ними абсолютную власть, и произвол был чудовищный. Могли заставить их делать всё, что угодно. И вот есть проект. Давайте как-то, ну, приведем это к какому-то хотя бы вот упорядоченному… упорядоченным взаимоотношениям, что крестьяне реально обязаны, сколько дней они в неделю должны отрабатывать вот по закону. И куда они могут обратиться, если их преследуют и притесняют. И Бирон все эти проекты поддержал. Но там рано умер Маслов, или, как пишут, злодеи, может быть, его вообще просто отравили. А Маслов вот тоже там, забытая там фигура. Он же был обер-прокурор и прославился обще своей честностью. Сколько он врагов нажил. Человек, который вот находит коррупционную составляющую, пишет об этом записки. И кто ему спасибо за это скажет в условиях вот этого чудовищного государства? Ах его еще и Бирон поддерживает? Значит, они за одно.
В. Дымарский
―
За одно.
М. Кузахметов
―
Злодеи.
В. Дымарский
―
Оба хороши.
М. Кузахметов
―
Оба хороши. Сволочи и злодеи. Ну что совершенно несправедливо. Но Маслов рано умер и там… Ну, там, – да, – как пишут там тоже иронично, успели наложить на все его проекты резолюцию: «Обождать», одним словом.
В. Дымарский
―
Вот и мы сейчас обождем. Мы сейчас обождем выпуск новостей, после чего продолжил программу «Всё так плюс».**********
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Всё так плюс». У микрофона Виталий Дымарский. И вместе со мной у того же микрофона петербургский историк Максим Кузахметов. И мы продолжаем прослеживать судьбу правителей России, династии Романовых и тех людей, которые были рядом с правителями, рядом с Романовыми, и которые сыграли важную роль в истории нашей страны. И сегодня таким героем, напоминаю, является Эрнст Иоганн Бирон, человек породивший бироновщину. И вот мы в первой часть попытались вам рассказать о том, как, собственно говоря, Бирон стал самым оболганным, наверное, или одним из самых оболганных фигурантов российской истории.
М. Кузахметов
―
Ну, вот простой пример, – да? – опять-таки со школьных учебников засилья немцев, которые представляют вообще в воображении какую-то банду, – да? – заговорщиков, которые грабят. А на самом деле, если смотреть по документам, ну, до абсурда доходит, ну, мы уже говорили, что никакого единства между немцами не было, тем более что они немцем его не считали.
В. Дымарский
―
… германской партии…
М. Кузахметов
―
Да, да. Конечно, же они все по-другому назывались, там курляндцами, лифляндцами, или там ольденбуржцами, вестфальцами. Так вот. До такой степени на каком-то этапе обострилось противостояние между Бироном и Минихом, что сам Бирон выдвигает князя Шаховского, ну, безусловно русского, просто как противовес Миниху. То есть наоборот всё получается. Немцы борются друг с другом, и на этом начинается карьера у русских. Или Бестужева-Рюмина, безусловно, русского вельможу, дворянина поддерживает, приводит его в кабинет министров. Для чего? Потому, что не может справиться с еще одним немцем Остерманом. И это делает Бирон. То есть на самом деле всё наоборот. Или как вот подсчитал историк Анисимов, в правление Анны Иоанновны генералов немецкого происхождения на русской службе даже стало меньше, чем при Петре. А в последствии при Елизавете Петровне это число иностранцев на высших военных должностях наоборот выросло. Ну, ей еще там вменяют в вину там, даже академики все были немцы. Других не было образованных людей, кто мог там заниматься математикой или астрономией, но не потому, что там русских притесняли, а потому что не было просто своих кадров, пока там они выросли. Ну, так вот. И просто погружаясь в ту атмосферу, в которой там вообще государство существовало, Анна Иоанновна, конечно, чувствовал себя неуверенно на троне, мы уже об этом говорили. Прямых наследников нет. Волнуется, переживает там. А система доносов, которая появилась вообще-то и развилась, в том числе при ее дядюшке, при Петре I, такова, чтобы вот скажешь слово и дело, и тут же знающие люди: «Что? Что? Где? Где какие сведения?». И донос, навет, дальше дыба. А на дыбе можно признаться, в чём угодно. И вот тоже, чтобы, ну, как яркий пример, как это всё происходило, не обязательно должны были быть злодеи. Вот у нас есть в истории выдающийся государственный деятель Татищев, писатель, – да? – там основатель Екатеринбурга, сыгравший выдающуюся роль в горнорудном деле. А такие доносы писал. Ну, и на него, и он писал. Ну, вот это просто жизнь такая была. Как вот у нас иногда оправдывают без конца все чудовищные преступления Сталина – время такое было. Ну, так вот, в чём мы можем упрекать Бирона, если к нему без конца поступают доносы, здесь заговор, там заговор? И опять-таки вступаясь за этого человека, даже если казни некоторые были, ну, вот как казнь Волынского ему вменяют в вину, недостаточно оправданным и справедливым было следствие. Ну, следствие по тем временам какое может быть? Пытать каленым железом. Не сразу. Ничего подобного. Не то чтобы там какая-то тройка взяла и решила, вот ни в чём не разбираясь, сразу там на расстрел. Ну, и там какое обвинение? Да, там троцкист и немецкий шпион. Проводили следствие. Месяцами продолжались эти следственные эксперименты, и были… оправданные были даже люди. Ну, там Куракиных явно благодаря только Бирону удалось, например, спасти от опалы и расправы. То есть он разобрался. Нет там никакого состава преступления. И впоследствии опять-таки, когда Бирон уже стал регентом, будем когда рассказать про Брауншвейгское семейство…
В. Дымарский
―
Он довольно… Он довольно гуманные законы там принимал.
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
И вел себя…
М. Кузахметов
―
Все, что успел.
В. Дымарский
―
Все, что успел. Да.
М. Кузахметов
―
Кто его выдвинул? Выдвинула-то его как раз русская партия. Не Остерман и не Миних его выдвинули, в как раз там все сплошь русские фамилии, которые его поддержали. Так вот. Ну, возвращаясь…
В. Дымарский
―
Куракин там, Трубецкой…
М. Кузахметов
―
Да, да. Так вот, возвращаясь к этой атмосфере, в которой он существовал 10 лет, поступил донос, надо разобраться. Поступил сигнал. Так говорили при советской власти. Дальше следствие. И как раз не было, ну, я не знаю, какой-то инициативы личной бироновской. Там, конечно, припоминаю ему, с этим он счеты сводил, этого он там недолюбливал. Ну, это в основном притянуто за уши. Ему вообще трудно было с кем-то сводить счёты, если он только появился при русском дворе в 1730 году. Кто там его до этого мог обидеть? Да никто. Так вот, 10 лет вот он правил. Выдающийся там, вообще я считаю, выдающийся государственный деятель. Упорядочили более-менее государственное правление. Ну, тоже вот добавим там от себя, что сохранились свидетельства, что он как раз-таки отклонял многочисленные подарки, которые ему подносили. Там максимально ему Анна Иоанновна пожаловала 500 тысяч рублей за благополучный, ну, как они считали, благополучный Белградский мир. Ну, там это опять-таки, там Ключевский, конечно, напишет, что это злодейство Бирона, который вот назло отечеству заключил совершенно… повлиял на совершенно невыгодный мир. Но мы-то знаем, что там было всё не так просто. И после всех этих походов это было положено начало русской экспансии на юг в противостоянии многовековом с Крымским ханством, с турецкой Османской империей, ничего там плохого не было, конечно же. Тем более еще причем тут Бирон? Не он участвовал в боевых действиях. Так вот, пожаловано ему было 500 тысяч рублей, а он взял только 100. Остались об этом свидетельства, бумаги. Трудно соответственно приписать ему какое-то там вот мздоимство и алчность такую, что вот он ни с чем не считаясь… Это как раз там Меншиков скорее таким был, там это не важно, что там в казну, а я уж свои-то 100 тысяч не забуду на всякий случай за то, что там не разграбил город, дайте-ка мне денежек. Так вот, переломный этап – это 1740 год. Ещё раз повторюсь, будем отдельно про Брауншвейгское семейство. Тут Анна Иоанновна очень переживала, сохранить конечно же государство, будучи бездетной женщиной, и у неё были только сёстры, за свои ветвью, за ветвью Милославских. И она придумала достаточно сложную схему. Потом подробнее расскажем. Да? Но регентом при…
В. Дымарский
―
При Иване Антоновиче.
М. Кузахметов
―
Ну, даже ещё пока не знали, что родится мальчик, она придумала, что вот у моей соответственно племяннице, вот любой ребёнок какой не родится, еще пока он не родился все присягу должны ему принести. Но реагентом и всем этим рулить будет Бирон. Вот тут он вознесся уже как будто бы на абсолютную вершину власти. И не он опять-таки лично всё это придумал, ну, назначили. Еще Петр I придумал, что монарх сам волен себе назначать преемника, как будто бы. А Петр-то I у нас безусловный авторитет. Анна Иоанновна, кстати, не назначила его буквальным преемником, а назначила регентом. Взяла со всех клятву, что все должны его будут слушаться, пока не исполнится 17 лет. И даже предусмотрела, что если родится ребенок… Ну, ребенок родился. Буквально за 2 месяца до ее смерти родился мальчик. Всё хорошо, наконец-таки у Милославских вот прямой… Ну, через… По женской линии, но вот свой, вот мальчик, и вот это будущий император. Все присягнули. Ну, это легко же, – да? – присягнули потом передумали. А регентом Бирон, надежный, уважаемый человек, которому все доверяют. И тут вот я, забегая вперёд, оговорюсь. Ну, какая-то странная история у нас в русской истории, если человека свергли, значит, не бог весть кто и был, негодяй. А вот если вцепился во власть мертвой хваткой, вот это да, вот это монарх. Но у нас там, правда, особенно в XVIII веке, все женщины сравнительно благополучно, ну, никого не убили, умерли своей смертью. Ну, более-менее ничего императрицы. А как не посмотришь на монархов в русской истории, не только там в XVIII веке, Павла I убили – ничтожество, Петра III убили – ничтожество, Лжедмитрия убили I, значит, тоже… тоже мне монарх. Ну, несправедливо абсолютно. А такая любопытная закономерность. Так вот, буквально вот только вознесся на вершину власти Бирон, вот только буквально вот он должен был бы реально взять бразды правления в руки, и буквально через три недели переворот. И кто пришел его арестовывать? Миних. Мы рассказывали, человек из немецкой партии, которому тоже не пригодилось, который тоже был достаточно быстро задвинут.
В. Дымарский
―
Он там вроде ночью пришел…
М. Кузахметов
―
Ночью пришел…
В. Дымарский
―
… в спальню, в опочивальню.
М. Кузахметов
―
Ну, тут совершенно противоречивые свидетельства. Да. Вот сразу расскажем, как все можно представить. Конечно же, все, кто ненавидели Бирона рассказывают, что он спрятался под кровать, забился там в панике, страшно боялся. Ну, как я считаю, тем более зная предыдущую жизнь Бирона, который легко там лез на вооруженных стражников с кулаками, он отбивался отчаянно, кричал там: «Вы кто такие? Я регент. Вы мне присягнули. Это заговор. Вы клятву нарушаете». Но там с гвардейцами многочисленными справиться ему не удалось. Я опять-таки вступлюсь за Бирона. Человек, значит, был уверен в себе, не боялся. Ему доносили, конечно же. Он вызывал якобы Миниха на профилактическую… профилактическую беседу: «А ты ночью-то, Миних, там участвовал в каких-то делах?» Тот якобы стушевался. Но в любом случае оказался Бирон арестован. И что дальше? Точно такое же следствие, и какие-то, ну, вообще абсурдные извинения. Ну, например, что не следил за здоровьем Анны Иоанновны. Что это она померла? Еще не старая женщина. Значит, чуть ли не отравил ее. Ну, понятно, там грабил, воровал. Понятно, что всевозможные преступления. Понятно, что четвертование. Но времена были…
В. Дымарский
―
И, по-моему, даже ему там вменяли захват регентства.
М. Кузахметов
―
И хотел… И еще хотел стать, конечно же, монархом.
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
Ни документов, ни свидетельств. Ну, там… Ну, его на дыбе, конечно, не пытали, повезло ему, – да? – а то бы во всём признался. И в том, что троцкист и немецкий шпион тоже бы признался. Так вот. Понятно, что четвертование. Но времена были вегетарианские. Там вот вообще почти весь XVIII век сравнительно гуманный, и даже убийства были где-то там втихушку, в основном людей, которые были у вершины власти. Заменили ему все это в итоге на ссылку. Должны были, конечно же, отправить его, ну, как это водится, там поначалу чёрте куда, но… В Пелым, – да? – это вообще в Свердловской в нынешнем области. Но не долго продолжалась просто власть Анны Леопольдовны, о которой мы будем рассказывать. А пришедшая к власти Елизавета Петровна вообще никакого зла на Бирона не держала. Ну, она там женщина была такая, вроде бы никого не казнили, – да? – вот при ней, она поклялась, но в тоже время там свое слово брала, потом меняла свои решения. В общем, дозволила она Бирону жить в Ярославле. И он там прожил вообще почти 20 лет. Ну вот, почти весь срок правления Елизаветы Петровны. Писал оттуда записки.
В. Дымарский
―
Ну, Курляндию у него тоже отобрали?
М. Кузахметов
―
Ну, условно отобрали. Герцога-то так и не назначили. Там вопросы повис в воздухе. Было много претендентов, и вроде надо что-то делать. Там ещё более забавно, что Курляндское герцогство формально всё еще находилось в вассальной зависимости в Речи Посполитой, то есть фактически у поляков. Там такая была очень сложная схема. Но рядом русские войска…
В. Дымарский
―
А там король был, который зависел от России.
М. Кузахметов
―
Да. Потому, что тоже… А тут гарнизоны стоят. А тут вот никакой дерзости не было. И еще раз напомним, вот в нашем современном представлении такого национального самосознания, что вот мы народ, это наша держава, вообще не было. Люди переходили, дворяне, со службы на службу к любому, ну, где больше платят. И это не считаться предательством. А люди, ну, вот простые крестьяне, – да? – там у них мог быть владельцем, кто угодно, и они тоже там, ну, наверное, недолюбливали, но скорее по вероисповеданию. То есть вот раз он лютеранин, значит уже там хуже, злодей. А раз перешел в нашу православную веру, ну, пусть нас мучит, пытает, но он же какой-то уже свой, Бог ему дал согласие…
В. Дымарский
―
Бирон, кстати, не переходил в православие?
М. Кузахметов
―
Ну, судя по всему, нет. Ему, кстати, это тоже вменяли в вину, что… Вменяли в вину тоже специфически, что он к религии равнодушен, он почти атеист был. Как-то не особо усердствует там, на колени не грохается, на исповедь что-то особенно не ходит, в богомольях не замечен, – да? – там, как предки Романовых.
В. Дымарский
―
В отличии, кстати, от других иностранцев на службе при русском дворе, – да? – он как-то не было, у него имя, отчество не появилось на русский манер.
М. Кузахметов
―
В основном, да. Так Эрнст Иоганн. Все на немецкий манер. Поэтому, значит, какой-то вот тем более не истинный. Там как раз больше Миниху повезло, там ему уже придумали, – да? – там. Отчество там любое можно было переделать. Там любое сложное немецкое имя потом оказывалось на всякий случай Ивановичем. Да? Ну, по отцу соответственно, по русской традиции. Ну, в общем, как бы то ни было, оказался он в Ярославле, писал оттуда записки, здравомыслящие всякие труды писал, полезные, как что обустроить. Но еще один поворот в судьбе этого человека произошел, когда он был уже вообще, как бы сейчас сказали, в пенсионном возрасте, реально пожилым. Да. В 1762 году, когда Елизавета умерла, к власти пришел Петр III. Будем рассказывать тоже отдельно. И его вернули в Петербург, вообще помиловали. Ну, тоже вот расскажем, – да? – напомни, чтобы в ссылке оказался, причём в гораздо более худшей, еще и Миних. То есть два вот этих вот не последних человека в русском государстве параллельно оказались, практически параллельно в ссылке, а потом практически параллельно вернулись. И вот когда… Ему уже 72 года было, – да? – Бирону. И вот тут вот как раз и вот он достиг, ну, если не вершин власти в России, то закономерный итог. Вспомнили о том, что он давным-давно был пожалован титулом курляндского герцога. А герцогство почему-то вообще без своего управителя. И дворянство курляндское когда-то негодовало, что он там поперек всех стал герцогом, непонятно почему. Тут прошло уже столько лет, еще 20, что дайте нам хоть какого-нибудь. Они реально писали петиции. Ну, это все понятно. А кто у нас герцог? А кто на базе-то главный? И наконец-таки вот он возвращается в свою вотчину, Курляндию, и дальше успевает сделать достаточно много полезного там. Если кому-то повезло посмотреть дворец Рундальский, который начал строить, еще будучи, ну, как у нас говорят, временщиком. Тратил колоссальные средства. Что опять-таки, как курляндский герцог мог себе позволить вообще-то. Совершенно необязательно ему для этого было грабить и воровать, у него власть такая была в Курляндии. И это прекрасный дворец. Там знаменитые архитекторы приобщились. В нынешнее время он серьезно отреставрирован. Интерьеры отреставрированы. Ну, вот… Как раз-таки достроен был дворец, когда тоже был там 20 лет в упадке, заброшенный. Забирали оттуда ценные стройматериалы или лепнину, специально привезенную. А там и Растрелли был архитектором. Привозили все это туда, где нужнее. Ну, и вот наконец-таки занялся он вот в своем не очень большом герцогстве… Ну, там уже долго был мирный период, уже более-менее восстановилось хозяйство у всех. И вот тут вот он, занимаясь уже простыми хозяйственными вопросами, и дворец достроил. Там еще второй есть дворец, Митава, нынешняя Елгава, более ранний дворец герцогский. А как раз Рундальский это он уже самостоятельно хотел построить для себя. И тоже вот вступаясь за этого человека, который будучи уже в серьезном возрасте, например, добровольно вполне благополучно передает власть своему сыну Петру Бирону. Ничего, вот нашли какие-то компромиссы люди. Ну, наполним на всякий случай, что вот Петр I, вот наш кумир, – да? – своего сына старшего до смерти довел. Уж не говоря про Ивана Грозного, который ещё и лично его убил. А тут ничего, вот благополучный переход власти. Ну, тоже забегая вперёд скажем, что Петр Бирон, который сел на престол курляндского герцогства в итоге не смог передать все это по наследству, потому что русское правительство просто упразднило герцогство, присоединило его к владениям. Ну, дворяне-то все остались на своих местах, а там уже никакого владетельного господина не осталось. И умер Бирон, не смотря на все свои перипетии в судьбе, вот мы уже там рассказывали, в 82 года в родных пенатах, в окружении своих соответственно ближайших родственников. Ну, будем считать сравнительно благополучно пережив всё. Ну, современники рассказывали, тоже забегая вперёд, что когда он оказался во время очередного переворота в Петербурге, то он своему благодетелю Петру III настоятельно советовал не повторять опыт предшественников, а быть осторожным. Решительные предлагал всякие меры по удержанию власти. Опять-таки против кого получается он выступал? Против немки Екатерины. То есть вообще не было никакой немецкой партии. Он поддерживает… Ну, Петр III тоже там по крови уже больше немец, но всё-таки это как будто бы… Хоть что-то в нём было…
В. Дымарский
―
Хоть что-то русское.
М. Кузахметов
―
… русское. И кому помогает Бирон? Более-менее русскому, а не самозванке Екатерине. Но Екатерина его уже простила, уже этого крепкого старика. Она даже, наверное, с восхищением, с уважением уже относилась к этому человеку. Она его отправила в Курляндию, но… Тоже вот напомним, за что очень, очень негодовало курляндское дворянство, что она же назначив туда герцогом, ну, превратила фактически в вассалов русского государства. Там были всякие оговорки, кондиции, – да? – мы сказали, которые подписал Бирон, что там могут русские войска свободно проходить по территории, там могут войска вставать на постой, там все решения серьезные принимаются только с разрешения Петербурга. Но фактически тоже вассальная зависимость уже от России. Ну, и напомним, что Курляндское герцогство – это нынешняя примерно Южная Латвия. Ну, как бы то ни было, подведем итоги, – да? – вот этого человека. Кроме того, что мы на слуху знаем, что злодей, преступник и негодяй. А что произошло в его правление? Ну, вот например, что отмечали даже его недоброжелатели, что он прекрасно разбирался в конном деле.
В. Дымарский
―
Это Миних писал даже.
М. Кузахметов
―
Даже Миних писал. Да. Но он так пренебрежительно писал. Да вот он там конюх какой-то, вот в лошадях-то разбирается. Но ничего плохого не было. Строил конезаводы, завозил в Россию лошадей всяких важных пород. А в то время что главная тягловая сила? Вот на чём держится и хозяйство, и армия, и война, все сухопутное? Лошади. Они должны быть здоровыми, они должны быть неприхотливыми, выносливыми должны быть. Это должны быть разные лошади, для армии там, для хозяйства. И опять-таки, в чём можно упрекнуть человека, что он строит конезаводы и разводит полезные породы лошадей? Ничего. Или вот… Но тоже, мы там косвенно упоминали, а я считаю, это там выдающееся событие. А произошло оно вот во время его регентства. Это экспедиция Беринга, особенно 2-я экспедиция Беринга. Грандиозное событие. Ну, слава Богу, там почти все знают. Это же за тысячи километров. Там годами надо было ехать туда, потом годами обратно. Там Беринг по три года сидел в Якутске, собирая ресурсы для того, чтобы все-таки удостовериться в очередной раз есть там перемычка между Азией и Америкой или нету перемычки. Нанести все это на карту. Это гигантские расстояния. И это не какая-то экспедиция в благополучных южных областях, там в теплых и водных. Да вообще… Ну, вот для примера там, – да? – вот расскажем. Ну, там опять-таки в экспедиции почти все сплошь иностранцы были. Что когда они уже начали обследовать берега Аляски и должны были вернуться на Камчатку, произошло кораблекрушение, они остались на зимовку на одном из островов, потому что вот все. И представляете, они там перезимовали вся эта экспедиция, Беринг умер. А какая воля была у этих людей, что они не переубивали друг друга, и в условиях цинги, у них же не было никаких витаминов, овощи-то там не растут, питаются там что поймают, тюленями, рыбой, это я примеряя на себя, в этих суровых условиях северных окраин Тихого океана люди умудряются не просто перезимовать с разбитыми кораблями, ну, у них один был корабль, а они впоследствии этот корабль восстановили. Ну, как могли сколотили и весной отправились, опять-таки на свой страх и риск, и добрались до Петропавловска-Камчатского. Откуда мы всё знаем, что вот эти герои добрались, причём сохранили все свои записи, терпеливо всё записывая, где, что находится, всё наносили на карты. Ну, Беринг к тому времени умер. И все эти экспедиции пришлись… Ну, у нас как-то не принято, – да? – вот мы уже не упоминали, что Гагарин сам по себе полетел, а Хрущев тут не причём. Беринг сам по себе плавал, а причем тут Анна Иоанновна. Ну, восстановим справедливость. При ком все это всё-таки произошло? Произошло всё это, вот особенно 2-я величайшая экспедиция, при Анне Иоанновне. А на том, чтобы, кстати, тоже… Кто доброе дело сделал, чтобы беринговым именем всё это было названо? Знаменитый Джеймс Кук, как ни странно. Потому, что там годами всё это доходило до Петербурга, годами там всё это потом в Академии наук рассматривали не выдумка или это, какие там документы сходятся. Но во многом мы в том числе благодарны должны быть и Бирону. Экспедиции-то кто снаряжал? Кто отпускал там деньги из казны на все эти… Ну, как они хотели? Они хотели, конечно, торговые пути наладить, чтобы была выгодна торговля. Но опять-таки богоугодное дело. Слава богу. Не только крестьян мучить. Ну, не сложилось, конечно. Там просто навигация была невозможна через Северный Ледовитый океан. Все это было ненадежно. Но всё это стало очевидно известно, а в последствии и Аляска, приросло государство и Аляской. И всё это как не парадоксально во времена вот этого злодея-временщика.
В. Дымарский
―
А, кстати, есть ли какие-то сведения о судьбе его потомков?
М. Кузахметов
―
А потомки, – да, – сохранились.
В. Дымарский
―
Они, по-моему, чуть ли не до сих пор даже собираются.
М. Кузахметов
―
Да, вот как раз в современной Латвии, когда вот уже был серьезно восстановлен Рундальский дворец, и нашли больше десяти его потомков, которые приезжали, присутствовали там. Ну, прекрасно, что у кого-то сохранились потомки, могут приехать и доказать свое родство. Я вообще всем советую, если повезет, в Латвии не только… У нас Рига обычно, – да? – там вот Рига и все. Что там ещё смотреть? А там полно восстановленных и крепостей, и имений в Латвии.
В. Дымарский
―
Нет, там очень много интересного. Ну, там Юрмала, во-первых, есть как курорт. Да?
М. Кузахметов
―
Как курорт.
В. Дымарский
―
Ну, да. Сигулда.
М. Кузахметов
―
Это больше, – да, – времена орденов…
В. Дымарский
―
Да…
М. Кузахметов
―
… и замки. А дворец, это вот XVIII век и опять-таки прекрасно восстановленный.
В. Дымарский
―
Рундальский, да?
М. Кузахметов
―
Там парк. Рундальский дворец, – да, – прекрасно сейчас… Ну, все заросло уже после страшных там времен. Он же был в руинах вообще этот дворец. Повезло больше в чём-то. Вот тоже пользуясь случаем, у нас вот в Ропше тут, в Ропше дворец, просто чудовищно разрушенный. Обвалились фасады. И совсем недалеко. А ведь там принял свою смерть законный монарх Петр III. Ничего не установлено, не починено. Ничего, в Латвии вот восстановлены дворцы оккупантам, – да? – немцам. Можно приехать посмотреть, походить, интерьерами полюбоваться, послушать экскурсии на русском языке. Так вот, возвращаясь соответственно к итогам правления вменить вот в буквальную какую-то вину, что вот вывозили эшелонами награбленные богатства, ну, конечно, невозможно. Единственный опять-таки актив, который у Бирона остался – это в Курляндии вот дворец, который опять-таки и никуда не увезешь. На депозитах ничего не было найдено, как у Меншикова, например, в заграничных банках.
В. Дымарский
―
Ну, что? Так вот мы подошли уже к финалу нашей сегодняшней программы. А давайте, знаете, как ее закончим? Словами Пушкина. По-моему, он совершенно замечательно он сказал про… Я думаю, что это исчерпывающая характеристика примерно того, что сегодня мы рассказали. «Он, Бирон, - это сказал Пушкин, - имел несчастье быть немцем».
М. Кузахметов
―
Ну, вот клеймо. Да, фамилия неправильная.
В. Дымарский
―
Да. Вот и все. Да, да. И вот в этом… в этом, собственно говоря, и секрет всей этой бироновщины, которую непонятно, кто выдумал. Да? Это я так понимаю, что это…
М. Кузахметов
―
Нет, Пушкин уже знал, чтобы Бирон был злодей.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
А когда стал изучать документы, то ничего реального не нашел.
В. Дымарский
―
Там ничего не было, – да, – только то, что он был немцем. На этом мы завершаем нашу сегодняшнюю программу. Всего доброго!