Павел Первый - солдафон или реформатор? - Все так + - 2018-11-17
17.11.2018
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс». Мы выходим из Петербурга. Петербургский историк Максим Кузахметов. Я — Виталий Дымырский. И мы продолжаем рассказ о династии Романовых, напоминаю, а если кто вдруг включился где-то посередине, что мы сейчас дошли уже до Павла I. Задержимся и на этом правителе, может быть не так долго, как на Екатерине Великой, но тем не менее за Павлом I достаточно много дел. Прошлую программу мы, собственно говоря, и посвятили началу правления, началу властвования Павла I, первые его шаги на престоле. И сегодня просто продолжим рассказ о том, какие решения принимал этот царь, император. И что все выглядит, в общем-то, не так примитивно и глупо, как в устоявшихся легендах, рассказах о нем.
Максим Кузахметов
―
Особенно, конечно, все это зловещим образом при советской власти: самодур, сумасброд, идиот просто, – да? – там истеричный. И как каждый раз это все опять-таки, начиная с его несчастного отца Петра III, что нам все время в учебниках пишут? Не пользовался популярностью. Ну, давайте будем честны. Ну, я уже рассказывал про Петра III, если бы он не пользовался популярностью, не было бы такого количества самозванцев после его смерти. Как раз-таки крестьяне-то его явно обожали. Это было большинство населения. Ну, то есть, если считать большинство крестьянского населения бесправными рабами, вообще игнорировать их и людьми не называть, тогда да, он был непопулярен.
В. Дымарский
―
Вот интересно, кто делал социологические замеры тогда?
М. Кузахметов
―
Вот объективный критерий: объявляют себя самозванцами там целый поток людей и находят среди...
В. Дымарский
―
Ну, это не обязательно.
М. Кузахметов
―
… казаков...
В. Дымарский
―
Я думаю, тут сами обстоятельства подсказывают.
М. Кузахметов
―
Тем не менее если бы... если бы был непопулярен вряд ли бы стали себя объявлять. Так вот, Павел I, ну реально был популярен среди крестьян. Ну... Ну, действительно, вот человек, манифесты вот эти, которые оглашаются там. Сейчас дальше, он же не остановился там на трехдневной барщине только, он и другие выпускал там манифесты, о которых крестьяне знали, поэтому... Ну, это он это там в письмах писал, что вот он когда ездил где-то: «Вот вышли ко мне крестьяне, падают на колени». Скорее всего это было искренне. То есть ему не надо было рисовать картины с апофеозом, никуда не выезжая, и потом потомки по ним судили бы о том, как все происходило. Остались вот его письма. Я вижу что вот они искренне благодарят: «Спасибо, батюшка, спаситель, благодетель наш!» Это вообще все ужасно, конечно, что все замыкается на одного человека и благодетеля, но если мы сравниваем в ту эпоху и с другими Романовыми, то он реально был популярен, и в этом не было какого-то особенного лицемерия там: гнуть шапки или там смотреть злыми глазами исподлобья. Действительно крестьяне ждали от него еще и еще каких-то решений. Не все они были в пользу крестьян, но тем не менее. Простил недоимки. Я уже говорил, – да? – что там, в прошлой передаче мы упоминали, подушная подать в среднем была около рубля. Это, в принципе, даже для тех времен, особенно за год если, эти деньги были не фантастическими. И тем не менее колоссальные суммы накапливались там, потому что все вот нищета абсолютная. Там Павел I прощает. Ну, почему вот крестьяне должны его как-то особенно там недолюбливать? Или, например, это были вообще не сложные решения. Цены ж на зерно, мы там тоже рассказывали, это при Екатерине они выросли в разы. Это же все опять-таки бедствия, голод. А методы борьбы с высокими ценами, причем тоже дворяне ж виноваты, если выгоднее продавать заграницу, там более высокая цена. Ну, внутренний рынок остается там без зерна, или цены резко поднимаются. С одной стороны вроде бы правильно, это ж валютная выручка. А с другой стороны, как защитить внутренний рынок? Так вот Павел там использовал совершенно несложные механизмы. Когда на рынок выбрасывались... выбрасывалось зерно из государственных закромов, конечно, это на цены сразу влияло. Такой путь-то несложный. Ну, там все это регулирование лучше таким путем, чем когда... Потому что, если... Когда законодательно ограничивают цены на зерно, ну, вообще на любое продовольствие, оно просто исчезает с прилавков и все. Все это мы при советской власти хорошо проходили. Так вот к другим его решениям и запретам, которые опять-таки показывают до какой степени, с одной стороны было чудовищное средневековье или даже там рабовладение, а с другой стороны до него, до Павла I никто этим не озадачивался. Например, он запретил не просто продажу крестьян без земли. Продажа, людей продавали в рабство! Мы же рассказывали, Екатерина же тоже была этим озабочена, но просто вот все, что она могла сделать, чтобы на этих аукционах молоточком не стучали, потому что это вот неприлично. Но Павел I… Вот там уже официальный закон, что запрещается продавать крестьян без земли и еще в этой связи важное обстоятельство: разделять семьи. А до этого, ну, что вот хорошую цену предложили за твоего какого-то крестьянина, а жена его не нужна, не. Он нам без жены нужен. А, ну хорошо, пусть вот... Вот крестьянина забирайте, а его жена здесь остается. Или наоборот. Вот мне там крестьянка какая-то нужна там для работ, продайте мне, а что там у нее с мужем это меня не касается. И вот Павел I запрещает подобную практику. Потрясающее решение. Да, казалось бы, где вот памятники, где вот благодарность там потомков? Но, конечно, на всякий случай, там вся эта благость-то сопровождалась в том числе и... Так же ему, когда повалил поток жалоб крестьян...
В. Дымарский
―
Он это дело прекратил.
М. Кузахметов
―
Ну, конечно, прекратил, потому что разбираться в этих всех делах точечно вроде бы полезно. Да? Особенно когда в твоих руках какой-нибудь Первый канал и показывать, как ты вот приехал на место, поручил разобраться и какого-то там погорельца там вот, видите ли, облагодетельствовали. Но в реальности, погружаться в 100 тысяч таких частных несчастных дел, разорение, произвола — запретить. Так, в суды обращайтесь, но это уже все там, тупиковый путь. Вот сейчас в суд можно обращаться на произвол властей. Какие там перспективы? Ну, вот просто буквально уже в 1797 году он там просто запретил крестьянам подавать жалобы на помещиков, а еще даже выпустил закон, что они просто обязаны повиноваться...
В. Дымарский
―
Повиноваться.
М. Кузахметов
―
Повиноваться обязаны своим господам. Но тут вот опять, как вот его защитники каждый раз поясняют, потому что ведь все эти вольности к чему приводят? И вот у него просто перед глазами — это же якобинство потом начинается. Сначала...
В. Дымарский
―
Самая главная тогда вообще была угроза, это все смотрели на Французскую революцию. Никто не хотел ее повторения.
М. Кузахметов
―
Ну, никто не хотел. Да.
В. Дымарский
―
Этого французского Майдана.
М. Кузахметов
―
Особенно с отрубленной головой, – да? – и французского короля, и его жены, и с грустной судьбой его детей. Но вот дальше там развитие решений Павла I, ну, конечно, начинается – да, – такая, скажем откровенно черная полоса. Вот помимо заботы о крестьянах, вот такой своеобразной, он вводит цензуру. В принципе Екатерина много хорошего сделала, ну, например там — частные типографии. Это же вообще… Ну, это же прорыв. Сколько Новиков сделал хорошего, ну, хотя бы, просто переиздавая старые работы. Вот слава Богу, они там сохранились, а то сгорело бы там «Слово о полку Игореве». Сейчас этого даже не можем проверить подделка, не подделка. Так бы вообще не знали, что там написано, а только каких-то там редких ссылках. А сделали вот копию, перепечатали. Спасибо большое. Но вот тем не менее напуганный вот всеми этими ужасами Французской революции, как считается, он стал, конечно, ужесточать цензуру. А как это выглядит для начала? Борьба с книгами. Потому, что в этих книгах там не пойми, что написано. Вот у меня матушка переписывалась с этими Вольтерами со всякими, а это же и есть первые якобинцы, которые крамольные...
В. Дымарский
―
Вольнодумцы, да?
М. Кузахметов
―
Вольнодумцы, которые там вообще сомневаются в праве отдельных людей даровать там милость и казнить, миловать. Сомневаются. Не то, чтобы там перевешаем всех монархов, всех дворян переубиваем, а сомневаются. Ну, и вот это запрет книг. И тоже, ну, приведем тогда пример, потому что там сохранились документы с Рижской таможни, что при въезде людей, при возвращении или просто по приезду в гости, у них было изъято больше 500 книг. И там в этот список кто попал? Гёте, Шиллер, Кант. Ну, вот я единственно понимаю почему Свифт туда попал, потому что там уже, конечно, откровенная крамола у этого английского вольнодумца, там даже в Англии его притесняли. Но чем могли провиниться люди, которые воспевали разбойников в своих стихотворениях? Там позже Пушкин же этим грешил. Но вот цензура считала, что так мы далеко зайдем. Если вот так вот героизировать всяких там лесных Робин Гудов, так потом у нас здесь эти Пугачевы будут бегать, сплошные майданы устраивать. Ну, вот эта конфискация книг – это, конечно, ужасное дело. Но он шагнул дальше, Павел I на этом не остановился. Он запретил просто частные типографии, потому что мало ли чего! Но и дальше вот, но там уже никакого, правда, решения не было, но Павел I не скрывал, ему не нравилась вот уже просто французская мода, потому что начнут ходить по французской моде, а потом опять-таки все это вольтерианство начнет у них и в головах происходить. Это все тоже вот решения напоминают приснопамятные годы советской власти, что сначала джаз слушает, потом Родину продаст. Сначала в джинсах ходит, потом в ЦРУ его завербуют. Ну, конечно, борьба она такая попроще всегда, – да? – там с клешами там или с длинными волосами, но тем не менее и Павел от этого не уберегся. В общем-то, грустная история. Но при всем при этом это ж он приютил, например, будущего французского короля после Реставрации, будущего Людовика ХVIII, тогда это был граф де Лилль. Тем не менее он гуманизм какой-то проявлял, ну, такой тоже там своеобразный. В принципе все эти дворяне французские стали приезжать еще при Екатерине. Монархисты, конечно же. А тут вроде бы вот как мы помогаем, может, и нам когда-то пригодится. В общем, никому в итоге не пригодилось. Но тем не менее это именно при Павле I произошло, у нас пожил будущий французский король. Ну будущий просто после того, как Наполеона, правда, отправили...
В. Дымарский
―
Ну, да...
М. Кузахметов
―
… в ссылку.
В. Дымарский
―
Восстановление монархии там…
М. Кузахметов
―
И вообще не он был главным туповатым злодеем из Бурбонов, больше его брат, но тоже все было не так благостно. Это ж всегда кажется, вот мы ж облагодетельствовали, а он приезжает, это ж тоже не последний человек.
В. Дымарский
―
А, знаете, с кем дружил Людовик ХVIII? Нет, во Франции уже. Но с фигурой очень связаны с Россией. Он был очень в таких почти дружеских отношениях с очень уважаемым человеком, уже после возвращения из России под именем Дантес.
М. Кузахметов
―
Тут это отдельная история, обязательно расскажем про этого оболганного Дантеса.
В. Дымарский
―
Да. Это я просто...
М. Кузахметов
―
Ну, Дантес, на всякий случай упомянем, он не только Пушкина убил, он потом стал видным государственным деятелем.
В. Дымарский
―
По-моему, он был членом сената, он был мэром вот этого городка Сульца.
М. Кузахметов
―
Да, где он там...
В. Дымарский
―
… с Гончаровой. Да.
М. Кузахметов
―
… облагодетельствовал. Но потом расскажем тогда про все про это.
В. Дымарский
―
Хорошо. Но это уже потом. Да.
М. Кузахметов
―
Не просто приехал, Пушкина пристрелил и скрылся заграницей.
В. Дымарский
―
Это уже потом.
М. Кузахметов
―
Нет, это не так. Не Меркадер, в общем. Да. Не просто убийца Троцкого. Так вот, возвращаясь там к этим всем дворянам французским, тем не менее-то так и не получалось благостно. Вот мы приютили у себя. Да? Вот у нас живет тут глава иммиграции, Бурбон там, он же там когда-нибудь реставрируется, а тут же начинаются конфликты. Мы выделили ему дворец в Митаве, а он не доволен: «Почему не в Петербурге?» Ну, Митава – там Елгава. Да? Там пропадает дворец. И вообще человек привык в Париже к совершенно другому образу жизни, а тут ему денег катастрофически не хватает. Но там более энергичным был принц Конде, Людовик, тоже последний из знаменитой династии, который там в отличие от будущего Людовика ХVIII, очень активно участвовал в войне с революционной Францией. И тут он там тоже энергично там Павла вдохновляет: «Так, срочно организуем экспедиционный корпус в Париж свергнуть этих проклятых якобинцев, этого Наполеона!» В итоге-то Павел I повелся, – да? – на все эти авантюры. Отдельно потом расскажем. Но они быстро тоже потеряли общий язык, потому что, во-первых, потому что вот эти люди, особенно Бурбоны, они же... Они ж ровня Павлу I. Они-то не будут там как-то лишний раз кланяться, заискивать. Это он им какой-то там может быть младший брат. Все это Павла явно раздражало. Тем более что он любил там все-таки какой-то свой регламент, ну, солдафонщину, как мы называем. А тут приезжает Бурбон, ему надо, чтоб было красиво, пиры, но вступимся, кстати, в этом плане за Павла I, то что он вот не способствовал соборам всепьянейшим, ну, вот...
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… не худшая, наверное, его черта. Но тем не менее, ну, вот тоже там, забегая вперед, я даже не понимаю вот источник его мифов, раз уж мы заговорили о солдафонстве, откуда взялась вот эта вот мифология, что по своему самодурству вот он там с легкостью, разгневавшись в истерике отправляет в ссылку там целый полк, – да? – гвардии. И вот они идут и идут в сибирскую ссылку месяцами, и только когда там примчался фельдъегерь, что Павел-то I умер, они пошли обратно. Это неправда все, потому что при всем его сумасбродстве и солдафонщине, непосредственно в ссылку из дворян было отправлено около 10 человек, причем за реальные преступления. Уголовные там, ну, в том числе и растраты, все остальное это конечно же миф. Ну вот в фильме «Суворов» самое яркое проявление, чуть что там: «Ах, не так шагнул? Ах, не так высоко ногу поднял? Не четко выполнил команду офицера — все! В ссылку! На погибель!» Но и вот тут я бы и перешел к еще одной ипостаси: милитаризация, как нам все время, – да? – Павла представляют солдафоном.
В. Дымарский
―
Военная реформа.
М. Кузахметов
―
Военная реформа. Давайте разберемся вот, как это выглядит в классике в кино. Литература там тоже повлияла. Поручик Киже, там вся эта классическая вообще история. Такой туповатый солдафон, у которого сплошная муштра. А что было в реальности по документам и по его решениям? Он действительно был неравнодушен ко всему военному. Но тогда... Тогда не было других монархов в принципе. Там единственная...
В. Дымарский
―
Петр I тоже любил.
М. Кузахметов
―
Да еще как! И милитарист какой был! А чем Екатерина занималась? Приращением территории. И тоже все это милитаризация. Так вот, для дворянина вообще не было другой достойной службы кроме военной. А если император – повелитель всех дворян, с какой стати он будет заниматься там экономикой? Вот еще не хватало. И мы все это опять-таки наблюдаем. Вот милитаризация, вот война в Сирии — вот это да, достойное дело. А что тут нам заниматься там спасением экономики? Но так вот, Павел I явно ждал своего звездного часа, чтоб заняться реформами. Еще раз упомянем атмосферу. Мы уже говорили, что в последние, особенно в последние годы правления Екатерины, вообще началось все в первые вольности дворянские, служба в гвардии, ну, все уже пересекалось с абсурдом. Когда несколько тысяч человек числятся в отпуску, когда с детства дети зачислены в гвардию, ни разу там не побывав, растут в званиях. Явно Павлу I все это не нравилось, явно с этим надо было что-то делать. И более того мы рассказывали уже, у него был личный пример, это было все не какое-то спонтанное решение. У себя в Гатчине он достаточно много сделал, мы рассказывали. Не просто там муштра, они отрабатывали, ну того современного боя важные там маневры, артиллерийскую стрельбу, маневры на поле боя, а не только там туповатую муштру. Он был готов к этим решениям. И вступимся еще раз, эти решения были обдуманные. Я вот как человек, который когда-то служил в советской армии, вот сколько я мечтал, чтоб любой офицер сначала солдатом прослужил бы, а потом уже шел командовать. В принципе для этого гвардия и была задумана, но функцию свою не выполняла. Первый это... Ну, про армию там, соответственно, его реформы. Он принял новые уставы. Ну, это в принципе важно. Что не просто там… Это ж Петру I только досталось какое-то традиционное дворянское ополчение, а потом будем там разбираться уже непосредственно по ходу сражения. Давайте рассмотрим соответственно реформы Павла I предметно, как это все происходило в реальности. Он ввел новые уставы в российскую армию. Первые вообще уставы появились при Петре I. Это вообще неслыханно было опять-таки для российской армии, когда было все наконец-таки регламентировано. Там в принципе упразднили занятие должностей по родству и по знатности еще раньше, но тем не менее вот какое-то подобие упорядоченности возникло при Павле I. Так вот он все эти уставы ну, как злопыхатели говорят: «Ввел туда мелочный регламент вместо того, чтобы допустить инициативу там, важно как, чтобы инициатива офицеров была». Ну, еще раз там, конечно, не могу не упомянуть, убил всю офицерскую инициативу скорее Сталин, а не Павел I. А он если упорядочил, ну, давайте смотреть по документам, например, что в уставах появилось? Там появилась уголовная ответственность офицеров за жизнь и здоровье солдат. Неслыханное дело! Что это мы вдруг будем про солдат переживать? Бабы новых нарожают. А тут вдруг при Павле I ни с того, ни с сего появляется такая в уставе статья. Или, например, запретил офицерам быть в отпуску более 30 дней в год. Что это такое вообще?! На святое замахнулся. Да офицер, у него там дела какие-то могут быть, ему там в имение надо уезжать. Кстати, вот там Суворов на полгода мог уезжать там, когда надо было решать какие-то личные там дела и проблемы. А тут вдруг Павел I, самодур такой, на все на это замахнулся. Или, например, тоже на святое замахнулся, дворянское право делать долги. Запретил офицерам делать долги. И опять-таки все это... Вот тут-то он регламентировал, а если долги появились? А тогда сажать под арест пока не отдаст. А если нечем отдать, то пусть у него вычитается из его офицерского оклада, пока долг не будет погашен, потому что это унизительно для офицера ходить с долгами. Или, например, тоже вот, ну тема, наверное, неистребимая, прошло вот уж сколько лет-то. Да? Он запретил использовать солдат на всяких работах, несвязанных непосредственно с армейской службой. Вот я когда в советской армии служил, это было совершенно нормально, что солдат почему-то отправляют строить чью-то дачу там, или пасти чьих-то...
В. Дымарский
―
Картошку сажать.
М. Кузахметов
―
… коров. Ну, вот это было... Ну, ладно если картошку собирать, там хоть можно чем-то поживиться, а когда тележки там таскать с железобетонными блоками вручную, это же дешевле. Бесплатно фактически. Не бульдозер же там нанимать.
В. Дымарский
―
Бесплатная рабочая сила.
М. Кузахметов
―
Потому, что там наш командир полка договорился с каким-то местным секретарем обкома, и вот мы тут как рабы фактически. А кто начал с этим бороться? Павел I. Прошло 200 лет, и не сильно все изменилось. Да и сейчас, знаем мы вот эти драматические истории про генеральские дачи. Ужас что! Но Павел I хотя бы озаботился. Проблема существовала, но она, как мы знаем по произведениям Куприна, там вообще никуда не делась. Так вот, вот что ввел Павел I в устав? Ну, кстати, помимо всего прочего, там это ж при нем появились награды для солдат. С какой это стати мы солдат еще награждать будем? В лучшем случае вот тебе рубль серебром и хватит. А при нем же появилась там первая медаль там солдатская. Или вот тоже, ну, характерные примеры, то есть до какой степени все-таки он был погружен в том числе и во всякие мелочи и детали. Мы уже упоминали, что Павел I был сравнительно равнодушен к флоту. Он в отличие от своего прадедушки Петра I не писал в письмах, что если бы я не царем родился, то был бы адмиралом аглицким. Вот моя мечта. Больше мне ничего не надо. Только бы под парусом ходить. Под парусом он ходить не любил. Так несколько раз отправлялся в небольшие путешествия, но то ли морская болезнь, то ли романтика его не захватила, но тем не менее он же тоже ввел всякие важные, серьезные регламенты во флот. За что опять-таки его упрекали там: «Мелочность какую-то нам придумал». А давайте посмотрим, например, а как он вмешался в устав, который, кстати, еще Петр I лично писал. И как, кстати, похоже, что Павел I тоже лично этот устав редактировал. Он упразднил должность судового палача. Ну, надо же! Вот! Вот оно неслыханное решение, и это не единственное, что Павел I сделал для флота.
В. Дымарский
―
Вот. А что еще сделал Павел I для флота, мы узнаем через несколько минут, после выпуска новостей. Программа «Все так плюс» прерывается буквально на 5 минут.**********
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Все так плюс». Напоминаю, мы выходим из Санкт-Петербурга. Петербургский историк Максим Кузахметов. Меня зовут Виталий Дымарский. Мы продолжаем рассказывать о правлении Павла I. И остановились вот мы перед самым перерывом на таком... на одном из центральных пунктов, наверное, его правления на военной реформе. Военная реформа, которая во многом породила, если хотите, такие... такую репутацию Павла I – солдафона...
М. Кузахметов
―
Самодура.
В. Дымарский
―
… самодура и так далее, и тому подобное.
М. Кузахметов
―
Любителя муштры.
В. Дымарский
―
Да. И вот Вы сказали о том, что он, в отличие от Петра I, несильно любил море и флот. Но тем не менее какие-то меры свои предпринимал и в этой сфере.
М. Кузахметов
―
Ну, в отличие – да, – от прадедушки он никогда не заявлял, что если б я не был императором, то стал бы адмиралом аглицким, вот как я море люблю, и лишь бы мне под парусом ходить. Но тем не менее и к флоту приобщился. Ну, мы уже упомянули, – да? – что явно лично редактировал эти морские уставы, явно представлял себе жизнь на корабле. Если замахнулся на святое, не нашлось в новом морском уставе места для судового палача, казалось бы. Да? Как же... Как же на корабле дисциплину-то поддерживать? Так еще и отменил килеванее. Такое жутковатое наказание, когда матроса провинившегося привязывали, ну, там мачта, там поэтому высоко все, можно, канатом, растягивали его этими канатами и пропускали под днищем корабля. Выжить было практически нереально. Все традиции. Да там? Колесование, четвертование – такие все популярные истории. На дыбу там попытать. Так вот и Павел I вдруг и это отменил. Что ж это такое? Как же тогда дисциплина-то на корабле теперь будет? И... И не остановился. И ввел новые должности. Кто же теперь вместо палача? Оказывается, теперь на кораблях должны быть в эскадрах обязательно астрономы, а должны быть рисовальщики. Он там придавал большое значение картографии. Это же раньше как-то пошли куда-то там по наитию, там местных проводников найдем, как-то будем искать там по старым своим походам дороги куда-то. Там в крайнем случае там, если враги пришли, так их же и заведет в лесную чащу какой-нибудь наш новый национальный герой. Ну, так вот с флотом никаких громких побед не было, но тем не менее вот эти вот решения, которые кажутся вроде бы совершенно естественными, были приняты именно Павлом I. Где вот оцененные его там заслуги? Но и на этом он тоже не остановился. Это вот дальше судьбы солдат простых. Мы рассказывали уже когда-то, что регулярная армия, рекрутская, постоянная появилась при Петре I. До того основой армии было дворянское ополчение, которое собиралось на случай войны. И стрельцы проклятые, ненавидимые Петром I, которые по сути в основном были большими, ну, гарнизонами в крупных городах, – да? – там и тоже свою функцию выполняли с трудом. Зато как будто бы на них экономили. Петр I ввел регулярную армию. Стали набирать из крестьян солдат. Но служба эта была по сути пожизненной. Не был никак ограничен срок пребывания. Значит... Значит, служили они фактически до старости. И даже после того, как человек превращался, ну, там с трудом уже мог ходить там. Тем не менее его отправляли куда-то еще на гарнизонную службу, так и называлось «инвалидские команды». Это все вот «Капитанская дочка», о которой мы рассказывали. Ну, наверное, когда нападают башкиры, кочевые можно отпугнуть их из острога артиллерийским огнем. И чем эти... Кто этим занимается? Вот эти же вот отправленные из регулярной, из действующей армии дальше для прохождения службы. Так и называлось «инвалиды», хотя людям там может быть по 40 лет. Так вот Павел I ввел наконец-таки неслыханное ограничение для срока службы, что вот 25 лет, этого достаточно. Но сейчас нам кажется, что в 45 лет, если там в 20 призвали, это еще крепкий, серьезный, сильный мужчина, но в те годы, конечно же, это уже... это просто развалина. С трудом доживали они до этого возраста, особенно если ты без конца... Они же пешком там ходили, на поездах-то никого не возили. Амуниция, сражения, болезни, ненормальное питание. Тут какое было важное, правда, дело, что рекрут освобождался от крепостнической зависимости, ну, то есть от рабства. Соответственно, если случилось чудо, ты вернулся из армии сравнительно здоровым, успел жениться, оставил потомство, то это все будут свободные люди. Просто это было с трудом выполнимо. Но Павел регламентировал вот этот срок. Более того он же ввел даже пенсии для солдат. Пенсии, содержание. Что тоже было невероятным. Что человек, который хорошо служил, солдат, не офицер, который хорошо служил, ни чем не провинился, он гарантированно будет на государственном содержании после завершения своей службы. Но там надежда, конечно, была вся у этих несчастных солдат, рекрутов только на то, что где-то удастся подзаработать, ограбить там что-нибудь, потом удачно успеть обрасти хозяйством, вернуться к крестьянской жизни и еще там оставить потомство. Ну, с трудом все это кому-то удавалось. Еще раз повторимся, продолжительность жизни была вот как раз в районе 40 лет в среднем. Поэтому дожить до 45 – это... Ну, не все там, конечно, там было в боевых походах, но тем не менее. Там тоже любопытное решение, которое было принято при Павле I и характеризует его исключительно с положительной стороны. Вот тоже чем он был озадачен? Чтоб солдат хоронили после сражения не просто в каких-то огромных ямах в кучу, вповалку, а видите ли, чтобы с воинскими почестями. Это ж тоже вот, что там... Что там императору о такой ерунде заботиться? В Москве вот Храм Христа Спасителя, можно прийти полюбоваться... Ой, в Москве! Прошу прощения, в Кронштадте главный морской храм, где вот погибшие там моряки, в разных сражениях, там офицеры все по фамилиям и дальше там просто написано: «А нижних чинов 158 человек». А в другом случае: «А нижних чинов столько-то человек». Но, кстати, по-моему, в Храме Христа Спасителя что-то похожее про войну 812-го года. Нижние чины, зачем там их фамилии упоминать? Свалили там в яму, бабы новых нарожают. И вот только Павел I, видите ли, озадачился... Ну, в принципе тут тоже был прагматизм, особенно вот после его гатчинского эксперимента, – да? – там со своей армией. Если у тебя вдруг заболели солдаты, тебе надо брать откуда-то новых. Где? Потом они ж были обученные. 10 лет человек обучался, знает все команды, и вдруг он там заболел. Так может лучше ему... его здоровьем быть озабоченным заранее, чтоб он там хорошо питался, потому что дороже обойдется новых призывать. Или, например, тоже впервые появилось такое понятие, которое, кстати, существует до сих пор, «беспорочная служба». До сих пор вот у нас сейчас, когда посмотришь, сколько там наград там, – да? – какие иконостасы у наших нынешних генералов и офицеров, а большая часть наград, они такие, условные: «За 20-летие», «30-летие», «За беспорочную» такую службу, за такую службу. Так вот появилось это при Павле I для солдат. И тоже такое любопытное обстоятельство...
В. Дымарский
―
Ну, да, были только для офицеров, а для...
М. Кузахметов
―
Только для офицеров были награды.
В. Дымарский
―
А стали для солдат.
М. Кузахметов
―
И более того, не просто какая-то там красивая медаль. Вот если ты 20 лет служил беспорочно и ничем не провинился, то тебя в последние 5 лет службы никто не сможет отправить на телесное наказание. Вот такая привилегия появлялась за беспорочную службу. Но, правда, чтобы – да, – вот все честно рассказывать, помимо вот этих всех прекрасных законов, начинаний и правил, именно Павел I приказал уволить со службы всех офицеров не дворян. Ну, не расстрелять, правда, за неправильное происхождение. Это все позже пришло. Если неправильное социальное происхождение, то все — на каторгу, а уж сразу расстрелять. Тройка там не будет разбираться особенно, все понятно, если дворянин... А тут наоборот. Если не дворянин, то из офицеров вон. И более того он запретил просто производить в офицеры не дворян. Раньше такая практика среди прагматиков… Это, кстати, тоже все было понятно, вот там Потемкин там или Румянцев, вот русско-турецкая война. Офицеры же, особенно младшие, это ж в первых рядах идут в атаку. Их там переубивало, кто будет командовать? И мы быстро из толкового унтер-офицера, да, производство в офицерский чин, пусть он там командует дальше там ротой, батальоном. Что делать? Пока там нам нового пришлют. Но Павел I вот это все жестко пресек. Вот... Вот это вот ему было немыслимо, чтобы допустить, как говорил там герой Табакова в одном из фильмов: «Черномазого? Не дай бог!» Только не это. А то это все — конец империи. Или дальше там… Да там будем мы тоже про самодурство рассказывать. Или вот тоже, одно из совершенно непонятных обвинений в адрес Павла I, что вот... Ну, не то чтобы непонятных, но популярных, что вот он там всей вот этой не просто муштрой заменил реальную воинскую подготовку, а еще он насаждал страшно неудобные, узкие, вот эти вот некрасивые прусские мундиры. Он, правда, очень любил и уважал Фридриха II, мы уже в который раз упоминаем, – да? – там прусского короля.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Но это все не совсем так. Он действительно любил, чтобы все было... Ну, прусская армия была сильнейшей в ту эпоху, считалась, пока Наполеон там не изменил эти представления. Так вот он считал, что основа основ — дисциплина. Дисциплина воспитывается в том числе, – да, – построениями и шагистикой, беспрекословным выполнением команд. И то, что в качестве образца...
В. Дымарский
―
И париками.
М. Кузахметов
―
… прусская армия… Ну, вот тоже давайте развеем некоторые мифы, что вот главное, чтобы букли там и парики...
В. Дымарский
―
Да, да.
М. Кузахметов
―
… напомаженные там, с пудрой, с которыми так боролся в том числе и такой прагматик как Румянцев. Там не совсем так. Например, там действительно полезное дело, чтобы эта косичка не хвостом каким-то висела, а так вот красиво, молодцевато так вот выглядела коса, которая вообще там могла быть сделана из чего попало, а не из волос. Там же проволоку вкручивали. И вот это было вообще не последнее дело, когда атакуют пехоту кавалеристы, рубят саблями сзади по голове, а тут толстой жирной проволокой шею прикрывает, например, там. Солдаты себе это делали, чтобы… С кавалеристами там сложно, там сметают же солдат, а тут такое полезное дело. Но это упрощенное представление о том, что вот он все онемечивал там. Тупо узкими, неудобными. Во-первых, сами офицеры...
В. Дымарский
―
А шинели? Он тоже от пруссаков забрал, да?
М. Кузахметов
―
Вот. Да. Хотел сказать, что это как раз офицеры любили щеголять в узких там панталонах...
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Вовсе не всегда там по уставу, чтоб красиво было. Тогда же было важно. Мы ж это помним там у Пушкина-то. Ну, они встречают человека и говорят: «У него очень хорошая фигура, вот очень стройные ноги, - например. - Вот руки красивые». Вот чему они придавали значение. Ну, и, конечно, как там узкие лосины на себя там с трудом не натянуть, чтобы пощеголять. Панталоны там мужчины ж носили, не стеснялись. Чулки. И, кстати, это все вот про Маннергейма уже, когда он был кавалергардом, как там целая сложная история, на себя эти узкие лосины опять каким-то образом натянуть в гвардии у кавалергардов. Так вот, правильно Вы упомянули, вот эти знаменитые шинели, которые впоследствии там скатки, они же при Павле I появились, это опять-таки его личный опыт. Когда холод, морозы. А до этого вообще солдатам ничего не предусмотрено. Ну, мало ли что похолодало? Максимум что? Епанча. Ну это такой плащ из ткани. Ну, укутался как-то. Ну, костер себе разведите. Ну, а как ты? Ты ж солдат, ты давай стойко переноси все тяготы военной службы. По себе тоже помню, как у нас офицеры говорили: «А вы стойко должны переносить тяготы военной службы». Мало ли, что похолодало, ну, и что, не предусмотрено для вас никакой теплой особой одежды.
В. Дымарский
―
Тяжело в ученье, легко в бою.
М. Кузахметов
―
А вы тренируйтесь, а вы закаляйтесь там все. Водой холодной обливайтесь. Ну, и что, что минус 20? Ну, так вот, – да, – вот эти шинели, которые, ну, наверное, немало солдатских жизней спасли, были введены именно в царствование Павла I. Конечно, это, наверное, не так красиво выглядело. Что это? Солдат стоит в каком-то длинном пальто до пят. Не так молодцевато как в коротком таком сюртучке. Да и шагать там, ногу высоко поднимать мешает. Но тем не менее такое вот совершенно удивительное практическое решение. И более того... Но, кстати, солдатам разрешали теплую одежду покупать, но на свои деньги, но вот за свой счет. Вот это вот милость такая была. Нам почему-то не разрешали в советской армии, а то весь внешний вид портился. Ну, так вот он опять-таки… Это просто по его собственному опыту. Да, вот он любил. Его за это упрекают, но чем еще заняться в мирное время? Караулы. Развод караула. Все же это красиво. Сейчас это, кстати, церемония-то в туристическую такую представилась… превратилась фишку. Да? Что там Павла мы обвиняем? Но тем не менее, а если сильный мороз, а часовой должен стоять на посту?И Павел I, ну не такой уж он получается солдафон, если разрешил тулупы использовать. Кстати, тоже помню, когда морозы, одел тулуп и как в домике. Это... Это реальное спасение. Валенки разрешил. Да еще, чтобы... Опять-таки это ж все в уставе регламентировано. Не только кто, на какую высоту поднимает сапог и на сколько сантиметров он должен тянуться. А еще, чтоб валенки были сухие. Но другое дело, чтоб там все это в реальности выполнялось. Но тем не менее вот Павел I вот этим реально был озабочен. Или тоже все можно трактовать совершенно по-разному. До воцарения Павла I, казармы, ну, вот в нашем понимании, место, где должны жить солдаты, были только в Петербурге и только для гвардии. А так солдаты как? Расквартированы там. Ну, местные жители приютят, так приютят. Ну, офицеров приютят там, позаботятся. А солдат? Ну, все, разбили себе палатку и живите в ней как-то там в поле. Ну, что? Ну, холодно. И вот тут опять-таки, ну, это просто был личный опыт. Сколько солдат так переживет зиму? Мы когда-то рассказывали там, как вот Карл ХII без половины армии в итоге остался, или вообще, сколько мы рассказывали, не вступая в сражение, а ударили морозы и армии... и армия стала вдвое меньше. И, кстати, еще впереди все эти ужасы, не только у Наполеона были, а и у Кутузова. Так вот строительство казарм по всем гарнизонным крупным городам, чтобы жили солдаты, не мучили местных жителей соответственно, а жили в нормальном, ну, каменном еще, как правило, доме, не только там деревянном. Опять-таки все это появилось при Павле I. Все выглядело как солдафонство и тупая милитаризация, но на самом деле это ж не то, чтоб он увеличил армию в 10 раз и всех заставил быть солдатами- милитаристами. А для того, чтобы… Практическое такое, по сути-то, решение, хотя можно трактовать по-разному. Но в ту эпоху казармы – это были не такие мрачные, тюремные сооружения. Это ж вот дом с колоннами. Хотя там они все жили в таких своеобразных антисанитарных условиях, но тем не менее. Или вот тоже нововведения, которые появились именно при Павле I, это новые рода войск. Причем какие? Я уже там косвенно упоминал — картография. Он придавал этому огромное значение. И правильно!
В. Дымарский
―
Модернизация армии уже.
М. Кузахметов
―
Ну, это такое опять интеллектуальное решение, чтобы мы передвигались не просто куда-то там, по наитию – да? – там или с помощью проводников, которые… Мало ли там Иван Сусанин нам какой-то попадется? Чтоб карта у нас была, чтоб там все было четко на нее нанесено, чтоб карта эта обновлялась, наносились на нее новые там какие-то пункты, дороги или мосты. Или, ну...
В. Дымарский
―
Инженерная служба, по-моему, да?
М. Кузахметов
―
Ну, еще при Петре I появилась. Да. Там тоже... Потому, что как реки форсировать? Как-то со времен Чингисхана надули там тушу какого-то животного, вот с ее помощью как-то перебрались на другой берег. Лодки там поотбирали. Ну, конечно не так. Должны быть инженеры, чтобы грамотно, правильно строить любые фортификационные сооружения, чтоб были инструменты, чтоб возводить мосты, переправы. Для этого для всего нужны специально в том числе и обученные люди. И вот в такую же крупное инженерное подразделение, ну, это пионерский полк, первый, – да? – то есть это появилось тоже при Павле I. Опять-таки тоже из его личного опыта, когда вот там проводит он свои эксперименты в Гатчине с форсированием водной преграды, а насколько все было бы проще, если б среди нас были люди, которые могут быстро собрать там мост, плот, правильно все это организовать оперативно. Но это надо в то числе и научиться. Или, какие-то инструменты чтобы были. Или, ну, там фельдъегерская служба ладно, это уж на поверхности лежало, но именно при нем появилось первое врачебное училище. Ну, это опять-таки сбережение солдат. Пусть он рассуждал как прагматик, что дешевле и проще опытного солдата, чем каждый раз новых набирать, заболевших... Но это при нем появилось. До него вот так вот всерьез... Госпитали были. Еще Петр I учредил. Но это скорее так, уже по факту, когда там заболел там или раненый, для офицеров, конечно, в первую очередь. А тут вот, чтобы при полках был хоть кто-то наподобие врача, специально обученный человек, который что-то может там оперативную помощь оказать, хотя бы с антисанитарией какой-то бороться. Ну, вот возвращаясь там соответственно ко всей этой дисциплине и муштре, тоже невозможно в очередной раз, уж простите за повтор, но это так в кино смотрится, конечно, красиво, как вот он там разгневался, что кто-то не так шагнул, у кого-то там упала гренадёрка случайно во время парада из солдатского строя. «В Сибирь!» - кричит в кино Павел I. Ну, не было такого вообще, вот этот эпизод полностью придуманный. Еще раз повторюсь, что было отправлено в ссылку вообще при Петре I, не больше 10 человек и за реальные преступления. Ну…
В. Дымарский
―
При Павле I.
М. Кузахметов
―
При Павле I. Да. Они... И, конечно, не полками и не батальонами никакими. Это все, конечно же, мифология. А вот печатный шаг, это ж тоже красиво, – да? – до сих пор вот там почетная смена караула, а вообще вот он был так... регламентировано появился при Павле I. Опять как трактовать? С одной стороны, если он заложил традицию красивых там вот смен караула, почетного караула, парадного… Сколько вот там часов солдаты президентской роты там тренируются в день, чтобы показывать чеканный шаг где-то? А появилось-то при Павле I. Ну, если для почетного караула, то это вообще-то, казалось бы, нормально. Но до него вот специально вот так вот чеканного шага не было предусмотрено, а при Павле I удивительным образом вот и возник. Спасибо ему может быть. Для любителей милитаризации. Но еще раз повторимся, что он, конечно, и лично в этом во всем участвовал. Не только из окна Гатчинского дворца, а именно выходил, проверял караулы, пароли. Опять-таки в тех условиях, когда дисциплина побеждала все, да и сейчас, наверное, без дисциплины никак, конечно же. Но это было очень важно, чтобы...
В. Дымарский
―
Армия есть армия, конечно.
М. Кузахметов
―
Конечно. Чтоб не заснул на посту, не ушел там, не потерял там оружие.
В. Дымарский
―
Там, наверное, по тем временам, это была такая охранительная мера. Но ведь он принял еще одно решение, – да? – которое, в общем-то... Вообще-то уже в наше время считается очень разумным. Он запретил все политические кружки среди офицеров. Да?
М. Кузахметов
―
Но тут... Да.
В. Дымарский
―
Понятно, что это было из опаски. Да? А сейчас это вообще-то еще считается правильной, демократической мерой, которая не позволяет использовать армию в политических целях.
М. Кузахметов
―
Ну, тут вот это все очень так двойственно. С одной стороны Павел I сам же обожал все, что связано там с рыцарскими орденами, а это ж тайные ритуалы. Потом подробно я хочу на этом остановиться. Мода на масонство была...
В. Дымарский
―
Про Мальтийский орден отдельно поговорим.
М. Кузахметов
―
Да, отдельно обязательно поговорим. И тут вот такое противоречие. С одной стороны вроде бы правильно, чтоб у офицеров были какие-то свои собрания. Но Павел I, конечно, боялся заговора. Тут...
В. Дымарский
―
Конечно.
М. Кузахметов
―
… противоречие-то такое. С одной стороны это важно, чтоб у них были какие-то офицерские кружки, там они занимались самообразованием. А с другой стороны, мало ли там тайно собрались, что они там нарешают. Это мы отдельно поговорим, как вот, чтобы вроде бы было и тайное общество, а в то же время, чтобы никакого заговора не произошло. Но мода на масонство тогда была исключительная. Это в первую очередь было очень модно устраивать вот какие-то тайные сборища...
В. Дымарский
―
И в обществе – да…
М. Кузахметов
―
… низвержения.
В. Дымарский
―
Смотрите, современное демократическое государство обязательно записывает, – да? – что там в высших учебных заведениях, в учебных заведениях и в армии политических партий не должно быть.
М. Кузахметов
―
Тут опять, если развитое общество...
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Я вот удивляюсь, почему-то подразумевается, что это потому, что офицер собрал там батальон и сказал: «Так, сейчас идете все на выборы и голосуете вот за этого человека». И все солдаты слушаются. Ну, вот мне кажется, это страх такой – да? – соответственно. Это все нечестно, несправедливо. Хотя именно в том округе, в котором я десятилетиями голосую, пока было...
В. Дымарский
―
Именно так и происходит
М. Кузахметов
―
… офицерское училище... Да. Там же сейчас училище железнодорожных войск. Там я просто видел эти колонны курсантов. Причем курсантов!
В. Дымарский
―
Ну, правильно...
М. Кузахметов
―
Не солдатня там какая-то из деревень.
В. Дымарский
―
И в Петербурге, сколько здесь вообще об этом разговоров...
М. Кузахметов
―
Так вот, когда я участвовал еще в советской армии в голосованиях, там, кстати, по моему округу Назарбаев был. Смешно представить. Я сказал: «Я вообще не хочу голосовать, имею право». Я помню, как там члены местные… Как это? Замполиты там паниковали…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Но тем не менее, ну, не правильно все-таки держать всех солдат за таких вот идиотов. По-разному, конечно, бывает. Это все следствие своеобразное, которое до сих пор сохраняется. Так вот, чтобы про солдат там завершить, мы уже упомянули, медаль-то появилась, причем еще любопытно, что вообще... Опять-таки классическим считается вот радетелем, отцом солдат, не Суворов, как ни странно, – да? – а Наполеон. Там же все эти легенды, как он помнил, кого, как зовут, как вот он придумал для них особые медали, почести, как он подходил к ним на бивуаках там посидеть. Поговорить: «Ну, как ты там, Жак, скучаешь ли по родной деревне?» А как ни парадоксально, первая солдатская медаль появилась именно у Павла I до Наполеона - «За храбрость». Тоже вот, что мы их там серебряным рублем награждаем, давайте медаль учредим солдатскую. Это вообще тоже странное противоречие, у нас же там все регламентировано до сих пор, кому ордена положены. Ну, там у офицеров побольше привилегий, конечно же. Но тут вот фантастическое дело, солдат – да, – за храбрость, и до сих пор, ну, в таком своеобразном виде это все существует. А кто ввел-то? Не Петр I, не Екатерина даже, а именно Павел, который лично, как ни удивительно, в войнах, ну он там принимал при Екатерине небольшое участие в конфликте со Швецией, но скорее такое как наблюдатель, но тем не менее отдадим должное. Ну, и вот подводя итоги там соответственно его вот всех этих реформ, в том числе и военных, ничего плохого он не сделал в армии. Получается, что если мы считаем, что в грядущей там... в грядущем нашем противостоянии с лучшей армией Европы — с французами удалось одержать победу, то, значит, какую-то лепту Павел I-то и внес. Пусть там свою противоречивую, пусть там с муштрой и с дисциплиной, пусть там с шинелями, но тем не менее, ну, давайте отдадим должное. Не только там была туповатая шагистика и бессмысленное солдафонство.
В. Дымарский
―
Да. И вот тогда надо будет, наверное, сразу сказать нашим слушателям, что в следующих программах мы будем говорить и о внешней политике, – да? – видимо, Павла...
М. Кузахметов
―
Обязательно.
В. Дымарский
―
… где упомянем и внешние походы, соответственно.
М. Кузахметов
―
Вмешательства во внутренние дела.
В. Дымарский
―
Да. Вмешательства во внутренние дела. И, короче говоря, Павел I у нас на этом не завершается. Мы будем возвращаться еще и в следующей и, может быть, даже и в других программах. Всего доброго! До встречи!