Александр Первый – новые союзники - Все так + - 2019-02-16
16.02.2019
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Всё так плюс». Максим Кузахметов, петербургский историк. Я Виталий Дымарский. Мы рассказываем Вам о династии Романовых. И сейчас у нас на очереди Александр I. В прошлой программе мы ее завершили Тильзитским миром. Но нам теперь осталось только рассказать, что же такое Тильзитский мир, и как развивались соответственно события последнего. Ну, когда я сказал «осталось рассказать», это не значит, что нам осталось рассказать очень мало. Нам осталось рассказать еще вам очень много и об Александре I, и о других Романовых. Итак, Тильзитский мир подписан, но вопреки желанию проигравших. Это всегда, наверное, – да? – мир подписывается.
Максим Кузахметов
―
Ну, наверное, конечно, Александр I здесь-то выступал в роли проигравшего, хотя Наполеон всяческие демонстрировал свое уважение, почтение. Тут, правда, опять по-разному историки оценивают, о чём говорили Наполеон и Александр достоверно неизвестно. Можно судить только по результатам. Мемуары, тоже они внятные не оставили. Но у Наполеона ж там всё по-своему. Так вот, судя по всему, Наполеон вообще искренне рассчитывал на своё, в том числе и обаяние, тем более он приехал в статусе победителя. Сейчас я ещё сделаю какие-то предложения Александру I, от которых ему будет неудобно отказаться. Но он недооценил, насколько Александр I может быть скользким – да? – там типом. Впоследствии он с досадой, Наполеон с досадой говорил: «Вроде ходит, улыбается, обнимает. Брат. А как до дела, так вот начинает юлить». Ну, не буквально так, конечно. Он по-французски говорил. Но я ему предметно что-то говорю, а Александр I там пытается отойти от всего. И вроде бы предложения, которые делал Наполеон, они должны были быть убедительны для Александра I, ну, я уже упоминал в прошлой передачи, что да заберите себе всю Финляндию. В последующем Наполеон, кстати, говорил, да хоть бы всю Швецию забрали, не жалко. И вам нравится если, забирайте, пожалуйста. Или хотите в Валахии, ну, в Румынии, – да? – пожалуйста, забирайте. Там, правда, оказалось одно непреодолимое препятствие, потому что Александр I, может, на радостях как-то и заодно говорит: «Ну, давай тогда и Константинополь заберём». Тут вот Наполеон заупрямился. Нет, Константинополь – это не считается. Что же это такое-то? Константинополь давайте-ка оставим турецкому султану. Ну, не то, чтобы переговоры зашли в тупик, потому что всё равно шли-то они, если не диктовку, то, ну, приходилось признать, что любое там упрямство, оно было чревато. Когда-то в одной из программ мы рассказывали, большевики тоже пытались затянуть Брестский мир во время первых переговоров, а потом стало ещё хуже и пришлось заключать его в итоге…
В. Дымарский
―
Да…
М. Кузахметов
―
… с 3-го раза на гораздо худших условиях. Тут Александр I всё-таки был хоть… ну, хоть до какой-то степени там более – что ли? – благоразумным. Так вот. Ну, со злорадством, конечно же, Наполеона безусловно отобрал по условиям переговоров с русских… с русским императором значительной часть Пруссии. И Вильгельму пришлось с этим смириться, тем более что он гораздо раньше проиграл и сам был во всём виноват. Одно из любопытных последствий, которое в последующем сыграло серьезную роль, стало образование герцогства Варшавского. Это всё тоже мы возвращаемся к этим многострадальным разделам Польши. И тут вот Наполеон, опять-таки решая одновременно несколько задач, и Пруссию проучить, и поляки, они же никуда не делись после всех разделов Польши, и там сколько ещё тысяч патриотов там бредили о возрождении там польского величия, но решение такое своеобразное. Не в бывших границах там Великой Польши, а вот в границах Варшавского герцогства, ну, в 10 раз уменьшенных, но тем не менее, это фактически всё был протекторат Франции, но тем не менее формального вот такой вот первый шаг. Ну, конечно, там сердца поляков были уже на стороне… Ну, многих. Наверное, все-таки большинства на стороне Наполеона. И опять-таки Александр I не мог с этим как-то возражать, там спорить. Чтобы он там… Как бы он там храбрился? Армия-то, ещё раз напомним, практически разгромлена после Фридланда. Но тем не менее, тоже вот хитрый Наполеон по-своему, делает и такую своеобразную уступку. Вообще Варшава, напомним, она же входила после разделов Польши в зону Пруссии, не просто влияния, а вообще просто принадлежала Пруссии. Теперь герцогство Варшавское. Ну, вот теперь Александр I говорит Наполеону, чтоб не было обидно: «А возьми себе Белостокское воеводство». Белостокский выступ – тоже там еще одна известная в последующем там территория. Там предмет многочисленных споров. Ну, так вот, а на том этапе… А я вот по справедливости все хочу всё как-то обустроить, чтоб все были довольны. Но отобрали, конечно, Ганновер, правда, у Пруссии. Как Наполеон сам подарил, так вот у неблагодарных пруссов, раз вот вы не цените мое добро, вот все вам хотел вот доброе дело сделать, а вы, видите ли, не оценили, войну против меня затеяли. Все, Ганновер больше не ваш. Ну, в числе прочего. Но даже и прусскому королю чего-то, какие-то мелкие там территориальные уступки все равно сделал, чтобы уж совсем там не обижать. Но это все мы сейчас то, что обсуждаем, итоги Тильзитского мира – это было все озвучено. А были всякие тайные соглашения. Что не давало Наполеону покоя, конечно же, – это Англия, война с Англией.
В. Дымарский
―
Ну, она всегда не давала покоя. И не только Наполеону.
М. Кузахметов
―
Но вот тут вот Наполеон ничего не мог поделать с этими упрямыми англичанами…
В. Дымарский
―
Я думаю, что на этом-то мы и сошлись, наверное, с Наполеоном.
М. Кузахметов
―
Ну, ещё раз вот упомянем, мы рассказывали, – да? – что вот согласие Павла I пойти на союз с Францией против Англии, привели к чему? К тому, что коварные англичане тут же проплатили заговорщикам, они пришли и убили Павла I. Казалось бы, тут у власти его сын, который всё это знает, лично проходил, ну, наверное, понимал, как он рискует. И ничего подобного. Легко там включается в континентальную блокаду. То есть что? Либо не было такого могущества у англичан, либо как-то очень удобно было просто во всём обвинять всегда коварных внешних врагов вместо того, чтобы честно признаться, да сами мы бунтовщики, и сами пришли Павла I свергли. Группа заговорщиков. Рассчитывая в первую очередь на то, что новый государь нас за это обласкает. Пусть даже это его собственный сын. Так вот подписывается Александром I документ о том, что Россия да, приступает к континентальной блокаде. А ведь помимо прочего вообще Россия серьёзно страдала. Ещё раз напомним, производство огромного количества предметов, ну, которые вот нам сейчас представляются предметами там вообще быта, там иглы, например, а все шло из Англии. А Наполеона в числе прочего бдительно, например, следил за тем, чтобы как-то коварно там были упомянуты все подробности. Например, чтобы не поставлялась в Англию из России пенька. Да? Вот такие тоже специфические продукты. Ну, то, что для канатов там очень важно, необходимо. Английский флот. Нет, вот не просто, что… что никакой торговли, а вот ещё вот внимательно прочитайте, пожалуйста, в договоре отдельный пункт, что вот в том числе и такие мелочи, чтобы были упомянуты. Ну, в числе прочего Россия согласилась вывести свои войска из Валахии. Ничего было не поделать. Пришлось согласиться на то, чтобы эскадра Сенявина покинула Средиземное море, где всё складывалось вообще-то… ну, мы упоминали в прошлой передаче, там же параллельно началась русско-турецкая война. Но, правда, как-то с турками…
В. Дымарский
―
Но это все уступки Франции.
М. Кузахметов
―
… перемирие. Но вообще… Ну, они были такие двусмысленные. Не то, чтобы пришлось идти на тяжелые, кабальные условия. Никакой контрибуции ведь не подразумевалось. Всё выглядело очень чинно и мирно. Наполеон каждый раз говорил…
В. Дымарский
―
… территориальные уступки.
М. Кузахметов
―
Да. А я вот зато и вам помогу. Вам вот что? Вот у вас же вот Петербург, а рядом Швеция.
В. Дымарский
―
Ну, да. Швеция…
М. Кузахметов
―
Да что бы вам… А я помогу. Да чём вам всё это не забрать? Всё это впоследствии, конечно, сыграло свою роль. Там, конечно, наверное, без восторга Александр I в числе прочего ещё должен был признать передел Европы, который без него, вообще без всех осуществил Наполеон. Ну, мы рассказывали, он там легко организовал новые королевства, упразднял старые. В этом плане будем считать, что Габсбургам и Гогенцоллернам просто повезло, просто по тому, что Наполеон хотел приобщиться к этим династиям.
В. Дымарский
―
Ну, кстати говоря, англичане ж тоже не… не сложив… не сложа руки там сидели и смотрели за Наполеоном…
М. Кузахметов
―
Да нет, конечно.
В. Дымарский
―
Да? Они там… Они что-то… Они там с датским…
М. Кузахметов
―
Сейчас расскажем, – да, – что англичане, когда узнали, чем…
В. Дымарский
―
Про Тильзитский мир.
М. Кузахметов
―
Да. Чем закончились переговоры Александра I и Наполеона, тут же начали действовать. Ну, Александр I, еще раз напомним, лишился вообще английских денег, что ему явно не понравилось. Всё-таки миллион фунтов стерлингов в год ещё никому не мешал, тем более англичане просто тут же предложили эти деньги шведскому королю. Ну, так вот там просто тоже не могу не упомянуть, было очень любопытное обстоятельство, которое, казалось бы, ни к чему не обязывало Александра I. Это не территориальные какие-то уступки, не денежные, но тем… но тем не менее для него было лично очень унизительным, потому что в числе прочего Александр I должен был признать передел Европы, в том числе и такой династический. Почему? Да потому, что, например, неаполитанском королём стал Жозеф Бонапарт. Кто это такой? Вместо Бурбонов, уважаемой династии какой-то брат корсиканского…
В. Дымарский
―
Выскочки.
М. Кузахметов
―
… выскочки. Ну, хорошо. Ладно. Может, пережили бы как-то. Но это было только начало. А голландским королем пришлось признать Людовика Бонапарта. Кто это? Там же какие династии были! А теперь вот какой-то ещё один брат. Но и это ещё не всё.
В. Дымарский
―
Бернадотт.
М. Кузахметов
―
Потому, что… Нет. Потому, что переделав германские княжества, как мы уже рассказывали, упразднил, какие-то объединил, устроил там целое королевство Вестфальское Наполеон, и чтобы не мучиться там с подбором короля, назначил туда Жерома Бонапарта королем. Ну, вот три брата у него стали королями. И всё это Александр I, который себя-то мнит знатнейшим человеком Европы. Мы-то там не просто Романовы, а мы за последние 100 лет породнились ещё и со всеми другими там по… ну, по матерям, по немецким принцессам мы все друг другу родня. А тут вот кто эти люди такие?! И ничего. И Александр I соглашается.
В. Дымарский
―
Самозванцы.
М. Кузахметов
―
Что ж поделать-то? Ну, ладно. А, хорошо. То есть кого угодно мог Наполеон назначить еще где-то королем. Александр I, ну, как мы понимаем, вообще всё это было неискренне и коварно, но тем не менее согласился. Так вот. А в это время происходит ещё одно любопытное событие, к которому мы ещё вернёмся, имело там серьёзно значение. У нас как-то была целая передача про Наполеона и его личную жизнь. Он там познакомился с Марии Валевской в Польше, с женщиной, которая искренне его любила, которая к нему приезжала в ссылку на остров Эльбы, и с которой у него родился сын. То есть впервые у Наполеона появился ребёнок, в котором он был совершенно уверен, что это… это мой родной ребёнок. А до этого он уже сколько был женат с Богарне, у которой уже было двое детей, своих детей не было, Наполеон разочаровался. И это всё имело какие специфические последствия? Что тут Наполеон решил по новому жениться. Там начались, правда, более сложные переговоры. И ребёнка-то попозже Валевская родила. Просто он тогда с ней познакомился. А в числе прочего какие это имело последствия, в том числе и для России? Обсуждалась женитьбы на одной из сестер Александра I. Ну, потом подробнее расскажем. А все это в Польше тоже произошло, пока там переговоры, пока баллы, приёмы. Это ж не где-то они там в штабе договариваются. Каждый день какие-то вечеринки, фейерверки устраиваются. И происходят последствия, как мы уже упомянули, очень быстро, потому что англичане, негодуя на то, что Александр I отрекся от всех договоренностей, тут же принимает свое очень своеобразное решение. Во время войны вот этой четвёртой коалиции Дания формально считалась нейтральной страной. Датский флот в то время был одним из, ну, в Европе точно сильнейших. Большая часть флота находилась в Копенгагене. И тут англичане, глазом не моргнув, попирая все нормы международного права, – да? – как у нас всегда любят говорить, все договорённости, глазом не моргнув, приводят свой флот к гавани Копенгагена и легко и беззаботно предъявляют ультиматум: отдайте флот.
В. Дымарский
―
Ну, это то, что сейчас называется демонстрацией силы.
М. Кузахметов
―
Там не просто демонстрация. А там же произвол вообще вопиющий и фантастический. Ну, как… какой король может на это согласиться? Нет, конечно. А это все в августе уже 1807 года. То есть с какой скоростью события происходят! Только гонец приехал, тут же отправляется флот, тут же блокируется гавань Копенгагена, тут же предлагается ультиматум. Ну, англичане как объясняли? Мы сейчас временно заберём ваш флот, ну, чтобы он у французам не достался. Что вы там сможете противопоставить? Кстати, как раз-таки датская армия была на южной границе Дании на всякий случай, ожидая вторжения Наполеона. Он так и не вторгся, там по-хорошему договорился, в чем, кстати, англичане и сыграли свою злополучную роль. На кого вообще можно рассчитывать? Россия – подруга теперь уже Франции, получается. Со Швецией датчан всегда разделяла, ну, столетиями разделяла тяжелая вражда, тем более они на том этапе пытались поделить между собой Норвегию. А тут ещё приплывают англичане, на которых можно было рассчитывать, и требуют отдать флот. И дальше англичане… Да, это там черная страница в истории британского флота, ну, во всяком случае в глазах международного сообщества. После того, как датчане гневно отвергли ультиматум – да? – фактически отдать свой флот, англичане начинают бомбардировку Копенгагена, и почти полгорода сгорело. Это тоже датская драма. Прекрасные здания уничтожены в огне. Ну, то есть там просто уже ничего не поделать. Там уже англичане бесцеремонно, либо сейчас мы ваш флот вообще сожжем, либо давайте по-хорошему сдавайтесь. Ну, там, конечно, датчане были вынуждены капитулировать, тем более ещё раз напомню, все же быстро происходит. И вроде бы там несколько дней пути от южных границ, но это же острова там всё это. Копенгаген, он же тоже на острове находится. Там всё это надо с помощью флота устраивать. В общем, приходится капитулировать. А англичане ещё вот на фоне полыхающего Копенгагена какие-то корабли тем не менее умудрились взять на буксир и утащить к себе, в свою Англию. Все это ж на много лет затянулось. Когда там еще Наполеона-то одолели? В общем, такое вот унижение Дании произошло в это время. А коварный Александр I, потирая, наверное, по-своему ладошки и радуясь, что всё так удачно складывается, будучи уверенным в том, что теперь ему вообще никто уже не сможет помочь, да, приступает к плану покорения Финляндии. Это тоже всё… Ну, коротко напомним, история-то длинная и старинная. Финляндии уже сотни лет принадлежала Швеции.
В. Дымарский
―
Швеции.
М. Кузахметов
―
Вся знать там была шведская, говорила по-шведски. Это вообще две таких необычных территории, где знать и народ никак не ассимилировались удивительным образом. Вот в упомянутой уже Англии там когда-то она была завоевана нормандцами, – да? – нормандским герцогом, который говорил по-французски. Ну, некоторое время там вся знать говорила по-французски, а потом вот со времен Ричарда Львиное сердце, считается, что он был одним из первых, кто там уже по-английски умел разговаривать там. Да? Ну, и как… как-то какой-то… как-то новый язык там появился, произошло смешение. А здесь… Ну, это чуть позже, правда, произошло, но примерно в ту же эпоху с ХIII века. Проходят сотни лет, и ничего подобного. Шведы в Финляндии говорят по-шведски. Города в основном населены шведами так же, как в Прибалтике города и знать немецкие. Никакой ассимиляции. Ну, так вот. Но тем не менее этой истории сотни лет. Это уже такая шведская вотчина. На каком-то этапе там даже кто-то из знати, из родственников короля сам готов был отделиться от Швеции и себя там развозить финским королем. Это там все отдельная история. Ну, в общем, там страна с длинными традициями. Так вот просто взять ее и поделить как Польшу, ну, не получалось. Это было нереально. Но тем не менее Александр I, глазом не моргнув, приступает к своему коварному плану, начинает сосредотачивать войска для начала на границе со Швецией.
В. Дымарский
―
Но… Ну, да. То есть это означало войну со Швецией фактически…
М. Кузахметов
―
Вот тут-то все… Все коварство было в том, что войну-то вообще никто не объявлял. То есть формально вообще, например, у Александра I были развязаны руки с Англией, – да? – все наши договорённости. Вот тут ему все англичане, разгромив датский флот, упростили. Ах, так! А у нас же и с Данией там свои старинные династические связи. Это наш старинный союзник. Ах, так! Ах, раз так… такое коварство! Ну, все, такого мы терпеть не можем. Ну, там легко выдвигается какой-то невыполнимый ультиматум вернуть весь датский флот назад. Ах, вы не выполняете? Ну, все разрываем все дипломатические отношения. Всё. Вражда теперь. Да ещё и континентальная блокада. Сами виноваты. И тем более что, ну, вся эта… Опять-таки на что теперь шведы-то могут рассчитывать? Только на помощи Англии. Но это флот в первую очередь. А из Финляндии, с которой у нас сухопутная граница, – да, – это всё мало могло помочь. Но, правда, англичане со своими толстыми кошельками тут же предлагают прекрасное решение шведскому королю, что мы готовы платить опять-таки наш этот знаменитый миллион фунтов каждый год, пока Швеция будет оставаться в рамках антинаполеоновской коалиции. Ну, фактически одна только Швеция и осталась. И тут просто, наверное, ещё англичанам повезло, потому что шведский король Густав IV, обиженный всеми, преданный всеми, он вот проявил совершенно невероятное упрямство. Он вообще ровесник Александра I. Тоже вот любопытно. Могли бы как-то, наверное, по-своему сдружиться, тем более что они были хорошо знакомы. Но тем не менее вот Густав IV отверг все предложения, которые ему заманчивые делали там и Наполеон, и Александр I, и заявил о том, что вот он будет принципиальным врагом Франции, не потерпит… Опять-таки там всегда это красиво всё на словах объяснялось. Кто такой Наполеон? Откуда он вообще взялся? Нет, мы ничего не признаём. Будем воевать до конца, тем более что опять-таки Швеция счастливо и беззаботно географически находилась на… и до сих пор находится соответственно на полуострове Скандинавия, до которого добраться, ну, французам точно было непросто. И дальше подходим к нам началу русско-шведской войны, которая все изменила.
В. Дымарский
―
А Пруссия не вмешивалась?
М. Кузахметов
―
Пруссия повержена.
В. Дымарский
―
Повержена…
М. Кузахметов
―
Гогенцоллерн сломлен. Крепости сдались. В прусских крепостях французские гарнизоны. Ну, там просто затаился тоже Гогенцоллерн, как и эти все Габсбурги ждали своего звездного часа, на словах как будто бы там на все согласились, но в реальности нет, конечно, все они Наполеона терпеть не могли. Там впоследствии даже когда Наполеон все-таки даже женился на габсбургской принцессе, ничем это ему не пригодилось. Всё равно при первой же возможности все эти Габсбурги тут же переметнулись на сторону врагов Наполеона. А пока что 1808 год, и вот приближается очередная русско-шведская война к радости Александра I.
В. Дымарский
―
Ну, вот мы сейчас прервемся на выпуск новостей, после которого мы продолжим программу и расскажем и о русско-шведской войне.**********
В. Дымарский
―
Ещё раз добрый вечер! Мы продолжаем, продолжаем программу «Всё так плюс». Максим Кузахметов. Я Виталий Дымарский. Говорим об Александре I, говорим мы о русско-шведской войне, которая стала неизбежной, наверное, – да? – после Тильзитского мира, после того как Наполеон развязал руки Александру I в отношении Финляндии.
М. Кузахметов
―
Ну, как сказать «неизбежной»? Вообще-то…
В. Дымарский
―
Нет, ну, раз… раз хотим Финляндию, пришлось воевать со Швецией.
М. Кузахметов
―
Ну, тогда вернёмся на несколько лет назад, потому что там была своя любопытная предыстория. Например, шведский король Густав IV, когда узнал о том, что после Тильзитского мира – это же любопытный факт, – Александр I, ну, не то, чтобы на радостях, но может как-то, чтобы задобрить Наполеона, или потому что… Как это? Протокол вынуждал его к этому, он же вручил Наполеону орден Андрея Первозванного, высшая российская награда. Вообще это такая обычная история награждать друг друга высшими органами. И у самого Александра было много высших орденов, но… Ну, кстати, не только Наполеона он наградил, и Бертье был награжден этим… по-моему, Талейран был орденом Андрея Первозванного. Но тут происходит любопытное последствие. Так, как до всех этих событий, до Тильзитского мира орден Андрея Первозванного имел еще и шведский король Густав IV, то он с негодованием этот орден вернул в Петербург, что я не согласен. Мне это все не нравится. Ну, и тоже любопытный – да? – там шаг. Ну, мало ли кого, чем наградили. Это мы… Ну, я бы отдал должное Густаву IV, хотя бы за такую принципиальность достаточно редкую. Кстати, у него ещё был орден Александра Невского. Тут уже пришлось и с этим орденом расстаться заодно. Тоже орден Александра Невского у нас Андрея Первозванного вообще-то до сих пор существуют. А это такой редкий случай, если смотреть там список награждённых и лишенных награждения, то вот там в компании с Мазепой, например, в том числе и шведский король Густав IV. Но почему и когда там вообще так сблизились шведский король и Александр I? Все это произошло… Тоже было любопытнейшее событие ещё в 1796 году, когда они лично и познакомились вообще-то. Тогда ещё была жива матушка Екатерина. И был прекрасный план жениться шведского короля на Александре Павловне, одной из дочерей Павла I. И вот всё там династически с Польшей мы… Ой! Простите. Со Швецией мы тоже были бы друзья на век. И всё было вообще подготовлено, потому что до этого как-то коварством Екатерины II предыдущие планы династические шведского короля расстроили. Там он бы должен был жениться, как это принято на одной из немецких принцесс. Вот. Но всё это… Все это испортили. Убедили его, что это будет прекрасный вариант. И он, в общем, приехал в Петербург Густаф IV. Тут вот он со всеми познакомился. Живы… Жива еще Екатерина II. И, ну, всё, все собрались, сейчас будет официально объявлено о помолвке. Вот они друг на друга посмотрели, в глаза заглянули, всё вроде… Мы когда-то рассказывали, – да? – как всё это происходило. Как вот женили там Александра I, когда он вообще еще был…
В. Дымарский
―
Их всех так женили.
М. Кузахметов
―
… подросток. Это, кстати, да, такая любопытная…
В. Дымарский
―
… как Екатерина с Иваном…
М. Кузахметов
―
Да. Драма, что…
В. Дымарский
―
С Петром.
М. Кузахметов
―
… всё-таки даже худо-бедно, но и крепостные как-то могли более самостоятельно решать свою судьбу. Могли, конечно, и… и баре там всё за тебя решить. Но вот у коронованных особ ничего не получалось. Вся знать того времени, высшая знать, все вот эти наследные принцы и герцоги ничего не могли за себя решить, кроме вот редких случаях там, кроме исключения. Все могут короли, а жениться по любви не могут. Ничего не получается. Ну, так вот приезжает в Петербург будущий шведский король Густав IV, знакомится со своим ровесником, всего один год у них разница, Александром I. Ну, тогда ещё должен был вступить на престол Павел I и вступил. Но тем не менее там следующим, как будто бы всё логично, Александр I. Так вот дальше происходит просто невероятное. Тут опять непонятно, зачем это нужно было Екатерине II. Ведь как вот… Она же, прибыв, например, в Россию она со своей протестантской верой должна была расстаться и перейти в православие, что было вполне разумно. Точно также совершенно логично, что если русская принцесса, Великая княжна Александра Павловна отправляется в Стокгольм в статусе шведской королевы, ну, логично, что она переходит в лютеранскую веру. Ну, так вот. А тут было задумано какое-то необычное коварство. Там же, кстати, всё… всё серьезно. Там же брачный договор, контракт целый, что, как, кому, на каком этапе. И там, конечно же, грешат все на Зубова как бестолкового, которому всё поручено было это реализовать. И он вот в последний момент, когда уже всё договорено, там все собрались вообще, там во дворце собралась вся высшая знать, потому что вот сейчас вот входят молодые, тут иностранные послы, сейчас объявляется о помолвке, и вот будущая королева Швеции, вот она перед вами. Всем хорошо, казалось бы. Так вот приносят брачный контракт Густаву IV, а он, оказывается, внимательно его начинает читать. Нет, чтобы взял да подмахнул. И говорит: «А я что-то не вижу тут пункта про то, что переходит ваша Александра Павловна в мою лютеранскую веру. Я на все согласен, но православие в своем королевстве не потерплю, православной подданной». Ну, там то есть мы не знаем, как они и о чём разговаривали. Дальше нелепая ситуация, потому что там вся эта история затянулась на 4 часа, как рассказывают современники, все же стоят, все ждут в камзолах, там потеют. Столы накрыты уже. Уже вот-вот должно…
В. Дымарский
―
Что главное.
М. Кузахметов
―
… пиршество начаться. Тут Зубов входит… входит, выходит, говорит: «Сейчас, сейчас. Ещё минутку». Ну, пытается что-то там объяснить шведскому королю. Наконец Густаву IV вообще все это надоело, и он просто заперся там где-то в покоях, говорит: «Я ничего подписывать не буду. Я на такое на все не согласен». Ну, на каком-то этапе выходит Зубов, шепчет что-то на ухо Екатерине, на ушко ей там, и она падает в обморок от такого безобразия. Престарелая Екатерина. Это, кстати, мы когда рассказывали – да? – о причинах смерти… Ну, как модная теория, что такие люди, они сами себе не умирают? Там мы рассказывали, одна из гипотез, что какой-то польский карлик там её тайно зарезал. А тут вот ещё одно объяснение, что это был такой вот повод для апоплексического удара, который Екатерина II пережить не смогла, упав в обморок, потому что вскоре-то она скончалась. А Густав IV, рассерженный, уехал в свой Стокгольм без невесты, без… В общем, сами себе всё погубили, разрушили. Хотя, что стоило? Ну, подумаешь, ну, перешла бы она там в лютеранскую веру, как все и переходили туда и обратно. Ничего страшного, казалось бы. Ну, так вот, все хорошо между собой знакомые, все друг друга знают. Вот это я всё к чему? Потому, что проходит буквально несколько лет… Ну, там, кстати, все счастливо закончилась для… для обоих. Ну, как сказать счастливо? Потому, что Александра Павловна умерла в 18 лет, после того как уже всё было решено, и она стала невестой, женой австрийского эрцгерцога Иосифа, прибыла в Вену, но вскорости умерла. Ну, может быть, там что-то заподозрил еще на том этапе, конечно же, Густав IV. Поэтому не захотел на ней жениться. Ну, и Густав же тоже женился. У него была немецкая принцесса там. Как будто бы никто не остался без суженой. Ну, так вот проходит несколько лет, как мы уже говорили, и вот, ну, наверное, это же все люди, а тем более мы вот уже упомянули, что Густав IV вообще человек такой очень гордый, последовательный, и вот он, ну, например, он не просто не принимал все эти революционные идеи, а ему вообще нравился как образец Александр I как абсолютный монарх, что вот это я понимаю, вот это царь так царь, вот решает все по-своему, и никакого рейхстага. В этом плане ему все нравилось. А вот поведение Александра I и вообще всей… всех этих Романовых, которые, видите ли, с договором все хотели запутать, не хотели, чтобы в православие переходила их принцесса, сами все испортили себе, так ведь еще и лицемерно вручают злейшему врагу своему орден – зачем? – Андрея Первозванного. Я на это не соглашусь. Верну ему… Ну, в общем, накопились всякие в том числе и личные обиды. Тут, конечно, можно не сомневаться, что ещё зная друг друга, да ещё после того, как публично возвращает нам орден нашего Андрея Первозванного этот шведский король, молодой, кстати, совсем, ну, как мы такое можем потерпеть? Теперь только кровь смоет этот позор. Ну, я, конечно, немножко утрирую. Но начали концентрировать войска Александра I на границе с Финляндией, тем более что мы с Наполеоном заручились. Но опять-таки Александр I – это не Густав IV, который всё, видите ли, ещё хочет вести, так сказать, в рыцарских традициях. Чем-то, наверное, он был близок, возможно, Павлу I, – да? – там последнему рыцарю Европы, потому что Александр I никакой войны не объявляет, войска концентрирует, а тем не менее никаких ультиматумов-то не предъявляет. Тут, правда, вот тоже я бы упомянул любопытный эпизод, примерно в ту же эпоху происходит, потому что, несмотря на то, что у себя на родине Густав IV вообще был не очень популярен. Там, видите ли, популярны демократические традиции. Там, видите ли, рейхстаг. Там, видите ли, король не может принимать никаких решений, не согласовав со своим парламентом, но тем не менее вот одно из деятельных решений, просто оно любопытно в нашем случае, в 1803 году Густав IV ликвидировал в Швеции общинное землевладение. А когда-то у нас была передача про Столыпина, потому что в России ещё прошло больше 100 лет прежде, чем… Да. Лично Столыпин занимался ликвидацией этого вообще дремучего пережитка средневековья, когда нет внятных собственно собственников земли индивидуальных, а все общее. То есть, грубо говоря, не просто там коммунальная квартира у крестьян, а еще такая, в которой они могут отбирать друг у друга какие-то комнаты, переселяться из комнаты в комнату. Вообще ужас! Никакой не то, чтобы личной жизни. Вообще никакого будущего. Ничего нельзя своим детям оставить. Ничего нельзя завещать. Вот это удобно, конечно, собирать налоги с деревни целиком, а не с каждого в индивидуальности. Но это же все душит инициативу. Так вот шведский король у себя там, ну, там и крепостного права уже, конечно, никакого не было, борется с этим. Это, кстати, вызвало народные волнения. Не все хотели, что вот с этими вековыми традициями мы расставались. Да что же это такое?! Мы столетиями сообща землю обрабатывали, все у нас было общее, а тут какие-то хуторяне будут выделяться. Не допустим. Не простим. Так вот…
В. Дымарский
―
Кулаки.
М. Кузахметов
―
Ку… Ну, кулачество тут какое-то. А кто-то же разоряется всегда. Это ж драма. Так вот все это в Швеции реализовано, а в России… Почему я это упоминаю? Потому, что примерно в это же время что сделал Александр I? Выпустил свой знаменитый указ о хлебопашцах.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Что вот теперь мы разрешаем дворянам отпускать крепостных на волю. Теперь-то они как сознательные люди…
В. Дымарский
―
Всех отпустят.
М. Кузахметов
―
… всех и отпустят. И как мы говорили, не произошло ничего. Меньше процента крестьян. И то по недоразумению скорей оказалось на воле. А оказавшись на воле, еще и почему-то разорились. Ну, так вот…
В. Дымарский
―
Но Финляндию хочется.
М. Кузахметов
―
Да. А тут вот, казалось бы, далеко ходить не надо. Вот же… Вот у нас тут Выборг давно уже был наш, и ещё границу до реки Кюми отодвинули при бабушке Екатерине. Там мы рассказывали, была ещё одна неудачная для шведов война. Вообще после Карла ХII там всё для Швеции сплошные неудачи, в том числе и, ну, какие-то вот периодически нелепые. То там штиль, а у нас галеры, у шведов – парусный флот там. Но вот сейчас доберёмся, то какая-то капитуляция нелепая. Ну, так вот война не объявлена, а русские войска уже почему-то на границе с Финляндией. Вообще Густав IV этого не ожидал. Как, наверное, порядочный человек, он-то ожидал, что, ну, выдвинут какие-то ультиматумы, какие-то требования. Мы будем договариваться. А в тоже время он опять-таки ограничен ещё своим рейхстагом, он же не может взять там и провести там тайную мобилизацию или просто там объявить крестовый поход против православных варваров. Ничего подобного он сделать не может. А уже феврале 1800… Ну, в 1808 году в феврале вообще русские уже подошли к Гельсингфорсу, потому что не объявляя войны, начинают русские части переходить границу, и как будто бы, ну, с русской точки зрения все понятно, мы же теперь союзники Наполеона, а Швеция – его враги. Как мы можем терпеть врага нашего врага на своих границах? Ну, на всякий случай там для безопасности… Это ж всегда так всё красиво звучало. Как вот в сталинские времена вступили на территорию Польши, не объявляя никакой войны. Но там красиво звучало: с тех пор как Польша доказала свою государственную несостоятельность…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Ну, тогда уже были газеты. Надо было там писать в газетах. А тут вообще ничего не происходит, и вступают русские войска и уже в Гельсингфорсе, в Хельсинки – да? – нынешнем.
В. Дымарский
―
Хельсинки. Да.
М. Кузахметов
―
Тогда это был даже не совсем главный город Финляндии. Там Абу, нынешний Турку, считался такой неформальной столицей Финляндии. Но почему именно Гельсингфорс сыграла такую важную роль? Потому, что там на островах находилась и находится сильнейшая крепость.
В. Дымарский
―
Свеаборг.
М. Кузахметов
―
Свеаборг. Да. Ну, то есть шведская крепость, которую финны назло переименовали в Суоменлинна теперь, ну, то есть финская крепость. Да? Каждый на своем языке. Погибло там многое в топонимике. Кстати, вот не могу не упомянуть, к счастью, через все эти перипетии, все… всю борьбу советской власти с топонимикой, у нас в Петербурге есть Свеаборгская улица. Вот нет больше Свеаборгской крепости. А в Петербурге чудом, не имени никакого большевика и не какой-то безликий Советск, как вот мы все говорим Тильзит, Тильзит… А это город Советск теперь в Калининградской области. Вот такое безликое, нелепое название. Никакого Тильзита больше нет, а Свеаборгская улица в Санкт-Петербурге, к счастью, сохранилась. И ещё несколько там в топонимике этих названий, которые финны…
В. Дымарский
―
Ну, мы говорили же…
М. Кузахметов
―
… упразднили.
В. Дымарский
―
Фридланд, который стал Правдинском. Да?
М. Кузахметов
―
Да. Да, Правдинск. Ну, вот Фридландская улица не есть, но есть… Есть другие. Ну, потом, может, отдельно. Сейчас не будем…
В. Дымарский
―
Но зато Фридландская улица, я Вам точно говорю, есть в Париже.
М. Кузахметов
―
Слава Богу. У нас есть… Вот раз мы упомянули Гельсингфорс…
В. Дымарский
―
Гельсингфорская…
М. Кузахметов
―
… есть Гельсингфорская – да? – улица в Петербурге, тоже с трудом выговариваемая. У нас некоторые академики это не любят. Но я рад, что это название чудом сохранилось. Так вот то, что произошло дальше до сих пор вызывает жаркие споры, совершенно непонятно почему. Это была крупнейшая крепость. Она на островах. Гарнизон крепости, неприступной фактически крепости, сильнейший. Там 2 тысячи орудий. Там стоимость крепости – это был годовой бюджет вообще Швеции. Потрачены были колоссальные средства. Ну, если кому-то повезёт там побывать, до сих пор все это производит впечатление.
В. Дымарский
―
Там все можно посмотреть.
М. Кузахметов
―
Все можно посмотреть. Гранитные укрепления… Ну, там, конечно, всё здорово влияло от дальнобойности артиллерии. Ну, вот русские в эпоху не обладали такой артиллерией, которая была, например, у английского флота. Ну, и позднее, потому что когда там уже во время русско-крымской войны английский флот подошел к Свеаборгу, то там можно было только в бессильной злобе наблюдать за английскими кораблями, которые издалека бомбардировали, а… а мы, ну, уже тогда был русский гарнизон, ничего поделать не могли. Но когда там оказался гарнизон красногвардейцев, то уже ничего не могли поделать долго финны, ну, реально неберущаяся крепость. Ну, так вот крепость капитулировала. Это было совершенно невероятно. В апреле 1808 года шведский гарнизон капитулирует. До сих пор ходят споры, почему это произошло. Потому, что, ну, например, комендант шведский считал, что всё это бессмысленное кровопролитие. У нас нет сил сдержаться. Конечно же, слухи о том, что его подкупили, сразу начали курсировать. Но тогда по логике он не должен был возвращаться в Стокгольм. Если его подкупили, он должен был перейти на русскую службу, например, – да? – получить, заполучить себе какое-нибудь… или прикупить богатое имение, быть обласканным, получить российские ордена. А он уезжает в Стокгольм, где его приговаривают к смертной казни за эту капитуляцию.
В. Дымарский
―
… капитуляцию…
М. Кузахметов
―
Почему это? Ну, предательство. Это измена. А человек едет в Стокгольм на верную погибель. Ну, фантастика вообще. А тем не менее Швеция лишается своей крупнейшей крепости, а что самое важное – морской крепости. То есть единственная крепость, которую можно было, например, ещё с помощью англичан удерживать, ну, наверное, годами там. Да? Ещё в то время у шведов же в руках были все острова, в том числе и такие важные вот Аландские острова. Опять-таки если посмотреть на карту…
В. Дымарский
―
Готланд, наверное.
М. Кузахметов
―
Готланд был шведским.
В. Дымарский
―
Ну, он до сих пор шведский.
М. Кузахметов
―
До сих пор, но он переходил из рук в руки. Потом русские там высаживались. Ну, Готланд – большой остров, а здесь небольшие каменные острова, на которых крепости, запасы в 2 тысячи орудий. Это крупнейшая вообще крепость. В общем, всё это оказывается в руках русской армии. Ну, всё. Это… правда, не катастрофа ещё была, потому что Густав IV, он был вот такой человек – война до победного конца. В Швеции, ещё раз напомню, совершенно непопулярен, и война была совершенно непопулярной, и все хотели, чтобы он по-хорошему договорился. В общем, все это ему аукнулось. Там забегая вперед, скажем, что его свергли, причем свергли так, что отказали… Единственное, о чем он просил после свержения, что пусть, ну, мой ребёнок будет следующим королем. Ничего подобного. И твой ребёнок королем тоже не будет. Так ты нам всем надоел. И там что любопытно, и это уже упоминавшийся персонаж не раз, Бернадотт, французский маршал, стал шведским королем. И до сих пор его потомки на шведском престоле сидят. Ну, так вот, а на том этапе война до победного конца. Хорошо, Свеаборгскую крепость мы потеряли, но у нас в руках ещё есть другие крепости. А главное – наш шведский дух. Мы не согласимся вот так вот легко отдать эту огромную территорию, на которой мы жили столетиями. Там… Ну, как? Там живут тысячи дворян, опора трона, шведских, которые вовсе не согласны так легко переходить в русское подданство. И ещё одно тоже важное обстоятельство, которое сыграло, ну, наверное, пригодилось в дальнейшем финнам, потому что Александр I пришлось с этим считаться, тоже забегая вперёд, скажем, он же Конституцию Финляндии-то разрешил. Кому-то повезло. Ну, так вот на том этапе там всё вот это финское крестьянство… Ну, как у нас преподносят? Его же шведские феодалы угнетали. Но там никто не встречал с хлебом-солью русских освободителей, которые освободят нас, видите ли, из-под шведского рабства. Ничего, конечно, подобного не произошло. Там поднялась словами Льва Толстого натуральная дубина народной войны, когда русские отряды не могли безнаказанно ходить… Нет, ничего подобного. Там как это не злило русских офицеров, но они признавали, говорите чертовы злобный тавасты, ну, там одна из разновидностей этнических финских, ничего… ничего не получается. Вот так вот прийти, в деревне встать на постой, так ведь пережут ночью, дубинами там всё финны любили оперировать. Дубиной по голове, в общем, легко можно было получить. Ну, когда-то была там в истории Финляндии дубинная война. Финны бедными были. Да. Там на камнях попробуй вырасти свой урожай, и это всё было тяжело и непросто. Но тем не менее оказались достаточно гордыми, свободолюбивыми. В общем, вся эта история затянулась. В общем, Свеаборг наш, у нас подавляющее военное преимущество, а ничего не получается. Тут, правда, кстати, вот тоже любопытно, войну ж наконец-таки объявили в марте уже 1809 года, как ни в чём ни бывало. Но мы же знаем, как это, тогда надо, и повод особенный-то не нужен. Объявили наконец-таки войну. Ну, как в своё время там Петр говорил за все чинимые нам обиды, за то, что по-хорошему не сдаетесь, тогда вот вам война. И командующим назначается генерал Кнорринг…
В. Дымарский
―
А Букс… А Буксгевден – да? – чем не угодил?
М. Кузахметов
―
Нет, там опять эта сло… Нет, Буксгевден пригодился там.
В. Дымарский
―
Да?
М. Кузахметов
―
Всем им для… Там просто менялись командующие не раз за нерешительностью или из-за того, что кто-то был нужен или не нужен. Там всегда нерешительность какая-то. Да. Поначалу первым командующим, ну, еще до объявления войны был Буксгевден. У него были, казалось бы, там и силы нужные для решительной оккупации там всей Финляндии и разгрома шведских гарнизонов. Не проявил должной инициативы, видите ли, и…
В. Дымарский
―
Там, насколько я помню, там он проявил инициативу, но вот наоборот. Он был… Он там пытался перемирие вроде заключить с финнами.
М. Кузахметов
―
Ну, вменили, в общем, в вину ему недостаточную…
В. Дымарский
―
Да. А Александр остался недоволен и… тем, что что-то рано перемирие, надо ещё войну…
М. Кузахметов
―
В том числе. Вообще война затянулась достаточно надолго, шла с переменным успехом, потому что территория очень большая, всё это разрозненные…
В. Дымарский
―
А еще не все взяли. Еще не все взяли.
М. Кузахметов
―
… гарнизоны. Шведский король капитулировать запрещает. Офицерская честь… Там все очень по-разному складывалось. Где-то лекко капитулировали, какие-то крепости легко переходили в русские руки, а какие-то упорно сопротивлялись, отступали, уходили, отступали дальше на север. Все это…
В. Дымарский
―
И появился Кнорринг. Да?
М. Кузахметов
―
Появился Кнорринг, который тоже надолго…
В. Дымарский
―
Опять…
М. Кузахметов
―
… не задержался.
В. Дымарский
―
Что-то опять не русская фамилия.
М. Кузахметов
―
Ну, тогда они же не переживали. Тоже надолго не задержался. Там просто, чтобы уже как-то не погружаться в историю войны, потому что все сражения в основном, которые там происходили, их много накопилось, вообще с точки зрения наполеоники это небольшие стычки, в которых участвует несколько тысяч человек, и всё это происходит вообще с переменным успехом. Война затягивается. Финские крестьяне начинают тактику партизанской войны. Шведский король упрямится. Ну, и просто, чтобы какой-то вот подвести там – что ли? – итог, потому что переговоры как-то подспудно ведутся, но заходят в тупик. Там, кстати, я забыл упомянуть тоже любопытный повод ещё был для испорченных отношений, потому что Александр I, ну, я считаю, конечно, лицемерно предлагал своему приятелю Густаву IV помощь в урегулировании спорных взаимоотношений с Наполеоном, своим братом, как он его называл. Говорит: давай я буду посредником, по-хорошему договоримся. Тем более что там, кстати, был повод для обсуждения – дележ Норвегии, которую вот Дания и Швеция хотели друг у друга отобрать. По-хорошему не получалось договориться. А Норвегия вроде как к Швеции поближе. Давайте я вам помогу договориться. Заодно с Финляндией там порешаем. Густав IV не соглашается. Ах, так! Тогда соответственно вот война. Так вот там произошло уникальное событие в в истории всех русско-шведских противостояний. Когда война зашла уже в тупик, тут, кстати, Александр I, ну, опыт у него уже был, требовал решительных действий, и, глазом не моргнув, да перенесём боевые действия на территорию этой чёртовой Швеции. Очень долго надо идти вдоль Ботнического залива, тысяча километров на север, потом на юг… Там тоже, кстати, боевые действия шли. Тут произошло неслыханное.
В. Дымарский
―
Не переправились.
М. Кузахметов
―
Море замерзло так… Нет, переправились еще во времена Петра I…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… что действовало феноменально вообще на шведов. Как только враги на территории Швеции, всё, сразу шведы становятся более сговорчивыми. По льду перешли. И тут вот опять мы возвращаемся к этому… к таким героям – Багратион, человек, которому вообще было всё равно, по льду, так по льду…
В. Дымарский
―
Его еще к Аракчееву послали.
М. Кузахметов
―
Ну, Аракчеева послали, чтоб он там решительности придал там импульс. Да. Потому, что в итоге новым командующим стал Барклай-де-Толли. Барклай-де-Толли.
В. Дымарский
―
А! Не Багратион?
М. Кузахметов
―
Нет. Багратион там был командующим отрядом, который должен был заплатить Аландские острова и захватил. И всё там тоже в основном по льду, где-то на кораблях. Это вообще неслыханное дело. Но, конечно, когда оказываются русские отряды у Стокгольма, ну, там пришлось, в общем, на все соглашаться. В общем, кратко подводя итоги, Швеция вынуждена была сдаться, причём так, как король был неразговорчив, то состоялся переворот, о котором мы уже рассказали. Свергли этого Густава IV. Для начала стал регентом его дядюшка Карл Зюдерманландский, более сговорчивый. Все это драматически отразилось в том числе и на судьбе династии несчастного Густав IV. Так вот. А Россия и Швеция перешли к заключению мира. И это не просто был мир. Вот тут вот реальный передел, потому что Финляндия вошла на 100 с лишним лет в состав Российской империи с назначением генерал-губернатора. Не стали там лицемерить, назначать какого-то короля декоративного. Нет, учредили… Это было герцогство Финляндское, но никакого герцога не назначили. Это был титул уже русского императора.
В. Дымарский
―
Русский император был великим князем…
М. Кузахметов
―
Да. А он… Княжество Финляндское. Да.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Великое княжество Финляндское. А он туда назначает уже своего генерал-губернатора. То есть прямое управление. Но с любопытными последствиями. И я думаю, об этом надо будет подробно рассказать. Неслыханное дело. Александр I даровал Финляндии Конституцию.
В. Дымарский
―
Конституцию.
М. Кузахметов
―
Да. И там я, конечно, подробнее надеюсь, мы расскажем в следующий раз. Почему это…
В. Дымарский
―
Что ее спасло через некоторое время.
М. Кузахметов
―
И спасло, ну, и явно пригодилось.
В. Дымарский
―
Через 100 лет, ну, с небольшим.
М. Кузахметов
―
Да, вот хоть кому-то повезло. Своим-то не даровал подданным. А чужим, вновь завоеванным… Ну, как объясняют? Ну, ему пришлось типа. Он, конечно, не очень-то и хотел, но пришлось, потому что там близилась война с Наполеоном. Очень удобное объяснение. Как будто вот он знал, что там дальше начнется. Вот надо было замирить…
В. Дымарский
―
Но тем не менее там Швеция отказалась от сотрудничества. Да? От союза с Англией.
М. Кузахметов
―
Швецию… Ну, как? После свержения – да, – пришлось вступить в континентальную блокаду. Да, шведы, ну, формально пообещали, что не просто мир с Францией, мы закрываем наши порты для английских кораблей, потому что, ну, всё, это такая реальная капитуляция. Прощаемся с Финляндией. Ну, это уже было точно навсегда. Но по тому времени это не значит, что все шведы сели на корабли и переплыли на свою этническую родину. Они там жили сотни лет, тем более не только дворяне. Там всё побережье было заселено шведами. Но до сих пор…
В. Дымарский
―
… где они до сих пор живут.
М. Кузахметов
―
До сих пор. Но уже гораздо меньше. В основном, конечно…
В. Дымарский
―
Там по-моему…
М. Кузахметов
―
… большая часть эмигрировала. Но…
В. Дымарский
―
… процентов чуть ли не 10 населения Финляндии.
М. Кузахметов
―
Меньше 10. Но язык шведский до сих пор считается государственным языком Финляндии. Вот Финляндия была больше 100 лет в российском подданстве до 17-го года, но русский язык не стал государственным языком Финляндии, а шведский, пожалуйста. Не во всех провинциях, а там, где шведы сотни лет проживали. Ну, в общем, это отдельная история, что дальше Александр I, а это всё было в его личной власти, сделал с Финляндией, почему там до сих пор стоят памятники российскому императору. Ну, в следующий раз мы тогда подробнее расскажем.
В. Дымарский
―
Да. Ну, на этом мы завершаем эту программу. У нас впереди ещё окончание рассказа про Финляндию. У нас впереди ещё русско-турецкая, наверное, война…
М. Кузахметов
―
Потому, что да, там перемирие.
В. Дымарский
―
… русско-перская… Персы… В Персии… С Персией война. Ну, и, конечно, война 1812 года. В общем, ещё много, что… чего будет связано с Александром I. Это программа «Всё так плюс». До встречи!
М. Кузахметов
―
До свидания!