Александр Первый: Таганрог. Конец пути - Все так + - 2020-02-01
01.02.2020
1 февраля 2020 года. В эфире радиостанции «Эхо Москвы» - Максим Кузахметов, петербургский историк. Эфир ведет Виталий Дымарский.
Виталий Дымарский
―
Вот ведь какая история! Умер Александр I молодым человеком относительно, а мы рассказывали о нём так долго и так много времени, столько программ, вот это значит, сколько событий пришлось на его правление и на его жизнь. Добрый вечер! Это программа «Всё так плюс». Максим Кузахметов, петербургский историк, и я Виталий Дымарский. И почему я, собственно говоря, с этого начал? Потому, что сегодня последняя программа, посвященная Александру I. Сегодня смерть Александра I, опять же полная загадок, тайн, неясностей. Для кого-то ясностей, для кого-то неясностей. Вот об этом сегодня мы и будем говорить. Уход Александра в Таганроге 1 декабря 1825 года.
Максим Кузахметов
―
Да, действительно обстоятельствами своей смерти Александр I затмил вообще, по-моему, все предыдущие 25 лет своего правления. И, по-моему, количество трудов, посвящённых всяким загадкам его смерти, обстоятельствам появления… возрождения, – да? – реинкарнации Александра I в образе старца…
В. Дымарский
―
Федора Кузьмича.
М. Кузахметов
―
… Федора Кузьмича, по-моему, превышает всякие другие научные труды, связанные с этим императором. Давайте, значит, окунемся в 1825 год. Но у нас, как правило, первая ассоциация – это же восстание декабристов. И… и в этом случае Александр I сделал всё, что мог, чтобы этот год стал таким знаменательным. Ну, давайте по порядку. Значит, окунаемся в этот, не будем говорить, роковой год, а там, скорее, может быть яркий. Император Александр I, 47 лет, мужчина, можно сказать, в полном расцвете сил. Ну, может быть, уже не так лихо мог бы и танцевать как прежде, но тем не менее явно не старый человек. Никогда не жаловался особенно на болезни. Вообще болезненным не был до последнего дня. Ну, мы же знаем, там были у нас цари слабенькие здоровьем, начиная там с самого первого Романова, всё было там известно. А тут ничего подобного. Ничто не предвещало никакой беды. И с чем вот царь приходит в этот 1825 год в свои 47 лет? Семьи нет по сути. Причём не то, чтобы… Ну, формально есть, конечно, у него императрица. Мы рассказывали, жена Елизавета Алексеевна, немецкая принцесса. Причём они же…
В. Дымарский
―
Мы еще вернемся к этому. Но она тоже ушла из жизни год спустя.
М. Кузахметов
―
И обстоятельства ее смерти тоже интересны.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Но мы пока вот… Предыстория. Просто супруги вместе давным-давно не живут, иногда так на церемониях на каких-то встречаются. Ничего их особенно не объединяет. Ну, слава тебе, Господи, цивилизация шагнула вперёд. Александру I не пришлось нелюбимую жену отправлять в монастырь, как это делал, например, Пётр I. За это ему отдельное спасибо. Но тем не менее, ну, вот, может, к этому году даже вот они стали чуть-чуть к друг другу лучше относиться. Но опять-таки почему? Цепочка всяких несчастий, страшное одиночество. И только это, может быть, как-то их и сближало. Ну, опять-таки как сближало? Пожаловаться друг на друга… друг другу. Но более того то есть когда я говорю, семьи нет, у Александра I были же какие-то связи на стороне, как говорят злодеи, любовницы, ну, или, как говорят почитатели, романы. Так и тоже всё цепочка каких-то драм, несчастий. Была у него многолетняя любовь Нарышкина, так предала его. Когда вскрылись обстоятельства ее измены, ну, это всё уж там давно было, как это всё тоже императора потрясло. И с детьми ещё одна отдельная драма. Было у него две дочери, как мы рассказывали, которые умерли во младенчестве, и обе не от него. В принципе всем было всё это известно и понятно. Ну, и всё вот, казалось бы, вот с семьёй… Правда, у него там братья были, ну, братья – это другая там уже история. А вот ему как будто не остается ничего как у человека как у социального после него. И, наверное, в 47 лет, как всё-таки я подозреваю, и всякие другие обстоятельства. Ну, например, он вообще вот к этим годам потерял интерес к женщинам. Раньше-то был активный. Интересовался. Ну, бы хотя бы просто поехать познакомиться. Не всё мы знаем там об обстоятельствах интимной связи его с другими женщинами, но явно интересовался. А тут вот как-то отрезало. 47 лет. Все-таки не такой уж там и старичок. То есть опять-таки, ну, как мне кажется, своеобразная мужская слабость. Потерял интерес, в общем. Ну, ладно. Хорошо. Нет наследников. Нет семьи. Мало ли с кем из императоров было?
В. Дымарский
―
А говорят, что чуть ли там больше 10 внебрачных детей у него было?
М. Кузахметов
―
Ничего не доказано. Мы потом отдельно будем подводить итоги и упомянем, вот на кого как будто бы попадает пока по косвенным признакам, но не очевидно. Если вот мы упоминали, саксонского короля и польского одновременно Августа Сильного, у которого вот были совершенно очевидные внебрачные дети. Он их признавал. Впоследствии, например, у Александра II были внебрачные дети…
В. Дымарский
―
Да…
М. Кузахметов
―
Он их признавал. Всё было очевидно. А тут какая-то туманная история у Александра I. Ну, так вот, ну, мало ли у кого из правящих монархов были подобные недоразумения. Да? Вот Фридрих II Великий, прусский король, незадолго до этого жил, с женой не общался, потомков прямых не оставил, предпочитал проводить общество среди офицеров, но тем не менее Фридрих II Великий, выдающийся полководец. Как вот им восхищался, например, Петр III несчастный! Как его уважал Павел I, батюшка Александра I, например. Ну, и на этом поприще Александру I не повезло. Как бы он не храбрился, придворные льстецы не пели ему песни про победителя Наполеона, но в реальности, во-первых, он сам понимал, что никакой он не победитель Наполеона. А потом, когда вот уже, ну, мы тоже подробно рассказывали, Венский конгресс, 1815 год, вдруг выясняется, что Наполеон сбежал, и что-то Александр I не метнулся срочно там собирать войска и громить этого корсиканского супостата. Никакой он был полководец. Да и назначения его тех людей, которых он назначал полководцами, тоже каждый раз такие были сомнительные решения. Мы про это всё подробно рассказывали, как бы там не звучало это кощунственно, но Кутузов, не бог весть, какой был выдающийся полководец. Обманщик. Ну, неважно, в общем. Не сложилось у Александра I и на этом поприще. Ну, ладно. Хорошо. Тем не менее вот защитники объясняют, никогда Россия не была такой сильной, могущественной, влиятельной державой как в 1815 году, когда в Вене все только и ждали вот, какое решение примет Александр I. Во-первых, это лукавство. А, во-вторых, прошло несколько лет… Да не несколько лет. В том же году первым его предал французский король Бурбон, которого он вернул на трон, Людовик ХVIII, неблагодарный. Тут же тайные планы. Ну, вот как… как внутренний мир Александра I с этим со всем мог смириться? Вокруг все обманщики, негодяи и лицемеры. Ладно, не сложилось во внешней политике. Ну, то есть мы потом, наверное, перечислим эти заслуги в приращении государства российского. Ну, можем, наверное, сразу упомянуть. Ну, вот прибавилась Польша. И что? Только одни проблемы, несчастья, восстания кровавые, сплошная неблагодарность. Поэтому внутренняя политика. Вот опять-таки 1825 год. Его любимое детище, военные поселения, ну, не так, чтобы трещат по швам, но ничего не складывается, как он думал. Это экономически сплошные убытки. Социально это бунты, восстания, недовольства. Вот всё, что он хотел придумать, как лучше для России, адаптировать…
В. Дымарский
―
… Да.
М. Кузахметов
―
… а получилось как всегда. Это, наверное, самое громкое из его преобразований, потому что с Конституцией не сложилось, освободить крестьян он не решился в России во всяком случае внутренней. В Прибалтике-то вот решился. Можем тоже, кстати, упомянуть про это отдельно, разочарование, может быть, его. Специфическая история. Это не Александр I вот вдруг милостиво освободил прибалтийских крестьян, а проявляли инициативы прибалтийские дворяне. В принципе тоже понятно почему. Не то, чтобы они так любили свободолюбие крестьян, а потому что для какой-никакой промышленности, хоть какого-то бизнеса, мануфактуры нужны рабочие, а с крепостными крестьянами это невозможно, с рабами. Они и работать будут неэффективно, да и взять их нигде. Поэтому нужна свободная рабочая сила. И рынок труда, он формируется только из свободных людей. Вот главный был посыл. И тут Александр I милостиво согласился. В Прибалтике, кстати, тоже не все дворяне были в восторге от этого. И начал все эти реформы вообще-то еще Павел I. Но тем не менее вот, пожалуйста, пример: в Прибалтике людей… Ну, там и до этого их так не продавали, как русских крестьян. Но тут вот уже просто свободные люди. Не нравятся, ушёл там от своего хозяина, от своей земле. Может продать участок. Ну, тоже там со всякими оговорками. А во внутренней политике ничего что-то не сложилось. И дворяне его, свои же собственные гораздо больше разочаровывали. Сколько раз он говорил. Это тоже смешно. Напомним на всякий случай, это ж он Людовику ХVIII давал совет, ты сначала Конституцию прими, а потом я тебя в Париж пущу, а то только революции здесь новые плодить будешь. А у себя в отечестве революция-то как раз, ну, косвенно… бунт-то уж точно в какой-то степени спровоцировал вот этим своим бездействием. Ну, так вот раз мы его упомянули, и что? Где вот благодарность соотечественников, если вот как раз в 1825 году там уже начинают потоком идти сообщения к царю, о чём? О том, что зреет заговор. И оттуда поступают сообщения и отсюда. Не только где-то вот там один сумасшедший какой-нибудь там…
В. Дымарский
―
Нет, ну да, эти общества, они хоть и назывались тайными, но тайны большой не составляли, в общем.
М. Кузахметво
―
Ну, как когда там больше двух уже сложно утаить, да еще с историей доносительства. Ну, как будто бы самих по себе обществ благоденствия, это ж такое просто название. Мы хотим, чтобы стало лучше. Масонство было в моде. А масонство, оно подразумевает тоже какую-то таинственность. Это всё бы ещё ничего. Но тут совершенно очевидные поступают доносы, сообщения, докладные записки, что в гвардии офицеры говорят страшные слова: «Конституция», «конституционная монархия», «свергнуть монархию», «освободить крестьян, там не спрашивая государя». Ну, то есть это явный уже такой бунт, заговор. Причем как вот любой монарх должен быть в шоке? Потому, что подразделяется, что он в чём-то не прав, и надо его свергнуть, например. Значит, он что-то неправильно делает, плохой. И не для того, чтобы посадить своего там человека или его брата, а для того, чтобы вообще всю эту систему изменить. Как и где? В гвардии! Ну, мы уже упоминали, первый звоночек-то был ещё в 1820 году в Семёновском полку. Ну, и тоже тут Александр I, я считаю, просто какой-то совсем беспомощный оказался. И не может… Ну, слава богу. Слава богу, не стал виселицы устраивать на каждом шагу, кровищу-то… в крови всех топить. Он же хотел, чтоб его не за это любили. Ну, и истоков всего вот этого беспокойства, бунта тоже никак не мог не преодолеть, не решить, не решиться ни на что. Ну, и как вот тоже мы упоминали, к 1825 году знамения. Ну, это так красиво звучит. Но очевидцы с удовольствием потом припоминали, как вот он, мы тоже рассказывали подробно, в Зимнем дворце с ужасом смотрит на бушующую Неву и беспомощен, и ничего не может поделать, и не придёт к нему на помощь Посейдон там или Нептун, чтобы усмирить воды. Сотни жертв. А что вот царь? Что вот он может сделать? А потом все эти разрушения надо как-то ликвидировать последствия. Ну, хочется от этого уехать, спрятаться где-то. Ну, ещё одно знамение, можем, наверное, сейчас упомянуть, потому что там современники оставили воспоминания, это вот как раз то, что Вы говорили, внебрачные дети. Когда дочь Нарышкиной, незаконнорожденная, умерла тоже в 1824 году. Девочка Софья. 18 лет. Накануне замужества. И Александр I, когда ему об этом сообщили, разрыдался. Ну, тут просто всё сходится по косвенным признакам. Может, и теплилась у него где-то любовь отеческая хотя бы к одному ребёнку. Признаться, наверное, так открыто не мог. Но вот тем не менее уделял внимание, всегда беспокоился. А так, как дочь жила с матерью за границей, была нездорова, он их навещал во время своих вояжей. Тоже еще одно объяснение, почему так часто надо за границу выезжать. И вдруг она в 1824 году умирает. Ну, вот всё, не сложилось ничего. А так, как мы рассказывали, что в последние годы Александр I, ну, в предпоследние, наверное, годы погружался в том числе и в мистицизм, и тут тоже сплошное разочарование. Ну, такое, правда, своеобразное. Мало ли какие есть шарлатаны или искренние почитатели новых религий, новых веяний, истинных знаний, истинного Бога, а потом почему-то рано или поздно они у Александра I просят денег. Ну, вот такая странная история. И патриоты просят денег. И всё сплошное, в общем, разочарование. Ну, в общем, 1 сентября 1825 года сравнительно неожиданно Александр I объявляет о том, что поеду в Таганрог на несколько месяцев. Ну, все знали, что он любит путешествовать. Чуть что вот всё, лишь бы прыгнуть там в открытую причём коляску в дождь, ветер там и ехать там с инспекцией военных поселений или осмотреть какие-то достопримечательности, или с кем-то повидаться. А тут вообще неожиданный достаточно предлог, что здоровье у жены… Вспомнил, – да? – что жена у него же есть. Что Елизавета Алексеевна что-то плохо себя чувствует, на здоровье жалуется…
В. Дымарский
―
Надо ее в Таганрог вывезти.
М. Кузахметов
―
Да, почему-то в Таганрог. Потому, что там, мол, климат получше, поюжнее, зима помягче. В Таганрог на море на Азовское. Ветрище. Да и Азовское море заболоченное. Ну, не то, чтобы холодное, но сырость там. Не бог весть что. Но почему-то в Таганрог. Он там вот был в 1818 году, и что-то ему вот приглянулось, вот понравилось. А там дворца-то даже нет расположиться всем. А он же все-таки не один едет. Худо-бедно какая-то свита. Это множество проблем. А потом как связь с Петербургом держать? Телефона нет. И тем не менее надо ехать в Таганрог и всё тут. Происходит… Ну, при всём при том, что с какой скоростью он перемещался…
В. Дымарский
―
Это форма… Видимо, это форма ухода от дел, от…
М. Кузахметов
―
Да, да. Вот…
В. Дымарский
―
Ведь говорили же в ту эпоху и то, что он вообще был готов чуть ли не отречься от престола, настолько ему всё надоело.
М. Кузахметов
―
Ну, вот это всё лицемерие мы не будем всерьёз воспринимать…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Потому, что у нас сейчас на глазах нынешний монарх регулярно говорит, как я устал, как раб на галерах, но почему-то никуда не уходит. Поэтому кто только не говорил, что устал от бремени власти, неблагодарные и… ещё там сидит и сидит. И Сталин любил говорить, что неблагодарные все вокруг. Ну, так вот… И Иван Грозный. И даже уезжал в Александровскую слободу. Вот, кстати… Вот отечественная история. Вот вам Симеон Бекбулатович неблагодарным. А потом всё равно вернулся, и давай там резать, вешать, убивать. Так вот обстоятельства поразительные. Ладно, он никого не предупредил. Ладно, в Таганрог. Так он просто помчался туда с невероятной скоростью. Это почти 2 тысячи километров не по железной ведь дороге. Это ж там в пролетке. Да ещё по относительному бездорожью. И он туда прибывает через 2 недели. Это надо ехать по 100, по 150 километров в день. Это фантастическая скорость. Там курьеры, ну, чуть быстрее перемещались. Это значит скакать, без конца менять лошадей, снова там скакать без остановок. Что его гнало туда вперёд? А поехал почему-то ещё и без жены. Ну, как он объяснял, мне ж подготовить надо всё для начала, чтоб у неё там комфорт был. И жену как-то, наверное, подгонял своеобразно, потому что она приехала не с такой скоростью, но уже 23 сентября она тоже прибыла в Таганрог здоровье поправить. Всё, что происходит дальше – это вот повод для неисчислимого количества монографии, книг, научных трудов. Что же там такое произошло? И что же такое Александр I вдруг задумал? Ещё раз повторимся, он объяснил, что будет проживать там несколько месяцев. Тоже вот правитель, монарх, у которого зреет заговор, а он поехал жить в Таганрог для того, чтобы соответственно поправить здоровье, пошатнувшееся, своей драгоценной супруги, к которой предыдущие 20 лет был совершенно равнодушен. Ну, ладно. Хорошо. Вдруг вот в нём проснулись какие-то, может быть, чувства, совесть. Приезжает туда и действительно сам начинает хозяйничать в доме. Он и до этого не отличался особой страстью к каким-то церемониям лишним, но как очевидцы рассказывают, все равно неожиданно он поселяется в доме градоначальника, тоже, кстати, очень удобно. А я буду жить в этом доме. А неважно, хочет – не хочет градоначальник. Это одноэтажный дом, если я не ошибаюсь, сейчас он там отреставрирован или реставрируется. Это ж вообще яркая достопримечательность. Она ж до революции была достопримечательностью – дом, где вот умер или не умер Александр I. Ну, потом большевикам надоело это паломничество, и они в 20-е годы прикрыли музей. Ну, так вот дом, к счастью, сохранился. Если там ещё восстановят интерьер, любопытно будет прийти посмотреть, потому что очень скромно всё было. Для человека, у которого здесь в Петербурге были в его распоряжении уже тогда десятки дворцов…
В. Дымарский
―
Хоромы были. Хоромы.
М. Кузахметов
―
Хоромы. Шикарно. А тут вдруг селится в маленькие комнатки. Причём у жены была побольше комната. Ну, ещё само собой они жили в разных комнатах. Нормально для тех времен для мужа, жены. Ну, так вот, что поражало современников? Ну, казалось бы, царь, там распоряжения бы отдавал, а он лично там начинает двигать мебель, как ему удобнее, гвозди в стену заколачивать, чтоб любимую картину повесить. О! Царь какой! Вот это демократ настоящий. А что такое Таганрог в ту эпоху? Маленький городок. Реально глухая провинция. Опять непонимание современников, потому что поблизости была бурная развивавшаяся Одесса, например, ну, в конце концов Крым. Там худо-бедно дворцы уже какие-то были, какие-то ещё там оставались, сухой климат. Но почему-то вот именно в Таганроге непременно надо было Александру I поселиться со всеми головными болями, например, где поселить людей, которые с ним вынуждены были поехать, из ближайшего окружения, среди генерал-адъютантов, которые должны быть всегда рядом. Там в итоге пришлось арендовать 18 домов, тесня всякую знать. Ну, правда, там всё это за деньги было. И за неплохие деньги в итоге. И, кстати, вот этот дом, раз уж мы упомянули, его же потом как раз успела выкупить Елизавета Алексеевна, где вот все эти драматические события произошли. И появился в последствии, можно сказать, 1-й мемориальный дом-музей, ещё до всех вот этих большевистских историй. И ещё, как я уже сказал, отдельная головная боль – это, как бы мы сейчас сказали, экспресс-почта. И всё равно там, ну, до Петербурга, если вдруг еще какая-то непогода, вдруг там вскрылись реки, мостов толком нигде нет, там, ну, по неделе курьеры ехали. Ну, нам это все Пушкин подробно оставил, все эти истории станционных смотрителей, когда приезжает срочный какой-то фельдъегерь, срочное сообщение, донесение, а свежих лошадей нет, скандалы там, а тут приезжает ещё какой-то господин с еще более важным каким-то поручением, ну, так вот тем не менее в лучшем случае всё это несколько дней, чтоб узнали, что там в Таганроге происходит с царём. И ничего, это тоже Александра I как-то особенно не тревожило. Ну, вообще получается, действительно хотел куда-то спрятаться от всего, но, правда, тоже лицемерно прикрываясь женой. Но дальше вот опять человек такой специфический, на месте не может сидеть. Ну, вот хорошо, ну, приехали. Ну, там ему современники рассказывают, всё пошёл, посмотрел всё, что мог. Где-то там нашёл сады, где-то прогулки. Не такая жизнь, если уж он хотел бы выйти на пенсию, чтоб сидеть на скамеечке, читать книги, нет, вот ничего его так не увлекало, не мог он там погрузиться ни в чтение… Он много писал писем, ну, скорее, там диктовал, ну, на французском языке, разумеется. А тут вот снова надо ему куда-то уехать, и он достаточно быстро уже в октябре навестил Новочеркасск, Ростов, Азов и нигде долго не задержался. Один день и дальше, и снова вернулся в Таганрог.
В. Дымарский
―
И вот на этом месте, как он вернулся в Таганрог, мы сейчас прервемся на выпуск новостей, после чего продолжим программу «Все так плюс».**********
В. Дымарский
―
Ещё раз добрый вечер! Программа «Все так плюс». Мы продолжаем рассказывать об Александре I, о его последних днях фактически, о последнем годе его жизни. Напоминаю, Максим Кузахметов. Я Виталий Дымарский. Мы выходим из Петербурга. И вот мы остановились, приостановились в тот момент, когда Александр I уже добрался до Таганрога, но там тоже ему все не сиделось на одном месте, искал какие-то себе занятия. А занятий там ведь немного.
М. Кузахметов
―
Ну, да.
В. Дымарский
―
Что делать?
М. Кузахметов
―
Он уже вроде бы потерял интерес к бесконечным балам, а в то же время куда денешься? Там просто любопытное свидетельство. Да, вот он уехал в Ростов, Новочеркасск, потом опять возвращается в Таганрог, надо же что-то делать местной знати, какие-то увеселения для него придумывать, а такая глухая провинция, что там же дворяне, конечно же, есть, а они не знают, какие танцы, например, во что одеться. Это всё ужас на ужасе для провинциалов. А им же надо пойти быть представленными царю, о чём-то с ним говорить. А говорить надо на французском языке, например. А толком не владеют. И непонятно, радость ли это, что приехал государь или тяжкое бремя и наказание. Ну, так вот он съездил, опять вернулся в Таганрог, якобы всё прикалываясь там заботой о жене, и опять ненадолго. Вот какой потрясающий кочевник! Ну, сидите там, если это у вас такой курортный городок, поправлять надо здоровье на свежем воздухе, тем более что там больше солнца, конечно, чем в Петербурге, но нет, он уже 20 октября собирается в Крым. Это, кстати, не так уж близко от Азова. Это надо сотни километров преодолеть. Но это якобы его губернатор Новороссии Воронцов науськал. Говорит, если вам хочется вот хорошего климата сухого, например, ну, правильнее ехать вообще-то в Крым. Да и там получше всё организовано. И вообще если уже приехали с инспекцией, ну, заодно посмотрите, как вот что… сколько мы полезного в Крыму там сделали и с военными последними, кстати, тоже. Ну, потом это Воронцова припоминали. Это он… В общем, он всё, может, и погубил. Зачем он всё это с Крымом этим дурацким придумал? Потому, что отправился туда Александр I и вот там-то и заболел. И тоже всё, ну, не могу не упомянуть, уж простите за все эти подробности, они просто очень яркие, что вот перед тем, как поехать в Крым Александр I, ну, он же хороший сын, он же матушке письма всё время пишет. Мать жива ещё вдовствующая императрица, жена Павла I. И вот вдруг там набежали тучи. Это средь бела дня. Вдруг стало потемнее. Он говорит слугам, свечи принесите. Я письмо пишу. А то темновато тут как-то. Ну, там неловкая заминка. Как-то днём свечи ставить… Ну, ладно. Поставили. Вдруг солнце вышло. А он дальше пишет, свечи горят. Тут опять ему говорят, Ваше Величество нехорошо как-то. У нас-то нам, русским, свечи средь бела дня да еще при солнце. И вот как будто бы Александр I задумчиво посмотрел в окно, посмотрел на свечи. Вот как будто бы знамение, что-то у него прикрикнуло в глазах. Говорит, ну, раз такие предрассудки, ну, вы свечи-то потушите. А в глазах как будто бы читалось, что вот туши не туши, а дни мои сочтены. Ну, это всё так красивая…
В. Дымарский
―
Лирика.
М. Кузахметов
―
… история. Да, лирика, которой всё потом обрастает, когда всё сошлось. В общем, поехал он в Крым, по суше причём, не на корабле, хотя ему предлагали. И опять всё галопом каким-то. Он успел там посетить и Симферополь, и Севастополь, и Бахчисарай, и Ялту, и нигде не задержался, вот чтобы что-то его зацепило, пожить где-то там недельку, с кем-нибудь там вот погрузиться в какие-то беседы. Ну, он как будто бы со многими людьми встречался и разговаривал, но всё время вот ехать и снова ехать. Такой в принципе человек был – Петр I, не мог сидеть нигде долго на месте, но не до такой степени. Тут даже Александр I его превзошёл. Ну, мастерской он там как Петр I не интересовался, к строительству кораблей был равнодушен. Вообще, кстати, всё норовил только по суше ездить. Очень не любил он море почему-то, хотя там на корабле и проще, и быстрее. И даже его бабушка Екатерина, если была возможность там по Волге, конечно, комфортнее на корабле, чем трястись там по этим по всем ухабам. До сих пор едем, по ухабам трясемся.
В. Дымарский
―
Как у Пушкина: «Всю жизнь свою провел в дороге, простыл и умер в Таганроге».
М. Кузаметов
―
И вот 27 октября он простудился, причём тоже как будто бы нарочито. Вот сильный ветер. Вот… Ну, там не бывают… Редко бывает морозы. Но тем не менее холодная температура. Настоятельно ему советуют шинель там одеть, утеплиться как-то, а он вот в легком мундире верхом. А мне нормально. Ну, простудился и простудился там. С кем не бывает? И вдруг вот всё хуже и хуже. Там не такая была скоропостижная смерть, чтоб буквально на следующий день, или как вот Петр II там буквально за 3 дня сгорел. Тут всё-таки он ещё помучил всё своё окружение своей агонией. Но тем не менее…
В. Дымарский
―
По старому стилю до там 20-го или 19-го ноября, по-моему.
М. Кузахметов
―
Я говорю по новому стилю, чтобы там не запутаться.
В. Дымарский
―
По новому стилю это 1 декабря. Точно.
М. Кузахметов
―
Ну, пока заболел.
В. Дымарский
―
Да. И 1 декабря умер.
М. Кузахметов
―
Да, 27 октября, ну, чтобы там мы…
В. Дымарский
―
И больше месяца…
М. Кузахметов
―
… оставались. 27 октября вот он явно простудился. И опять-таки мистика. Да? Ему говорят, надо где-то отлежаться, надо принимать лекарства. Лекарства принимать не буду. Ничего не надо. Срочно в Таганрог. Опять вот срочно вот. Просто вот нигде не останавливаясь, не задерживаясь. Укутайте меня там в шубу, везите и всё тут. Ну, опять-таки всё это не быстро, как бы он там тяжело не болел, как бы там врачи придворные, лейб-медики… Все рядом. Тут можем только позавидовать. У него всегда рядом лечащий врач там при любом нездоровье. В общем, 5 ноября он вернулся в Таганрог, но уже реально тяжело больной, уже плохо ходит. Ну, что поделать? Ну, вернулся, вернулся, ну, казалось бы. Если это простуда, это не опасно, легко лечится. Но если лихорадка, как опять-таки говорили современники, люди, знавшие его, он и до этого болел. Ну, как? Жар там поднялся. Да? Там трясёт. А потом как-то какие-то укрепляющие лекарства, горячего чаю, здоровое питание и поправлялся. А то вдруг лучше не становится, и он наотрез отказывается принимать лекарства. Опять снова всё сходится. Да? Вот человек нарочито как будто бы и сознательно ищет путь к своей смерти, а крепкое здоровье. Раз бы умер на следующий день. Ничего подобного. Надо всех ещё как будто бы помучить и как будто бы какие-то последние распоряжения отдать, потому что среди прочего он вдруг вспомнил, кто у него правая рука, мы рассказывали подробно, Аракчеев. Ну, при советской власти этому человеку всё на свете припомнили, хотя не такой уж он был злодей и вот, ну, например отказался там принимать орден Андрея Первозванного, отказался от чина генерал-фельдмаршала. Никогда не был замечен во взяточничестве чудовищном. Ну, неважно. И тут тоже неожиданные обстоятельства. А Аракчеев… Неслыханное дело! Ну, там всё это ещё и переписка. Они успевают ещё меняться сообщениями. А Аракчеев отвечает, или из него там отвечают, не могу приехать, потому что личная драма. Жены-то у Аракчеева не было. Мы тоже рассказывали. А дворовые люди в его собственном имении убили его возлюбленную Анастасию Минкину-Шуйскую…
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
Ну, Шумскую. Драматическая история. И Аракчеева это так потрясло, что вот всё, никуда ехать не могу. И Александра I с пониманием. Ну, казалось бы, ну, что там какая-то крестьянская девица в этого Аракчеева? Да в конце концов государь твой или нет?! Приезжай и всё тут. А Аракчеев не едет. И Александр I успевает написать сочувственные письма, как я тебя понимаю, какая вот это действительно серьезная драма. Завидовал, может быть, что вот у Аракчеева был такой человек близкий, такая вот возлюбленная, что не может отправиться к государю, не боится никакой опалы, потому что находится в глубочайшей депрессии. А у самого Александра I болезнь прогрессирует, и всё равно он наотрез отказывается принимать лекарства. Но тут-то казалось бы уж, ну… ну, сейчас вот тебе раз так плохо, ну, вот ли медики что-то тебе там советуют выпить там. Нет, и всё, говорит, не надо мне, не буду ни в какую. И там ещё, кстати, тоже всякие подспудные обстоятельства. Вот что значит деспотия. Вроде бы он дружелюбный, приветливый, вежливый, просто в общении, с крестьянами разговаривает. А в то же время там же назначены какие-то мероприятия. Бал назначен в Таганроге. Знать съехалась. И что делать? Если отменять, так это ж должен царь только распорядиться, значит, озвучивать, что он болен. И никто не знает, как правильно поступить. И под какими-то там невероятными предлогами, чтобы как-то выйти из положения коллективный разум уже местных дворян и управленцев, якобы должны были быть музыканты, а якобы музыкантов позвали на свадьбы. Они якобы там так перепились, что играть некому. Поэтому вот только из-за этого бал, наверное, придется отложить. Вот что значит деспотия! Если царь никакого завещания не оставляет, решения никакого не дает и не говорит, я, наверное, заболел, неловко, вы без меня там бал отметьте…
В. Дымарский
―
Ну, там завещание-то было.
М. Кузахметов
―
Ну, это мы доберемся там.
В. Дымарский
―
Это мы еще доберемся.
М. Кузахметов
―
Ну, я про атмосферу и обстановку.
В. Дымарский
―
Да, да.
М. Кузахметов
―
Может быть, это были последние минуты его какого-то ликования. Вот где вы все у меня! В каком кулаке и страхе! Ни на что без меня не способны. Даже не знаете, как с балом поступить. Как я вас всех вот неразумных оставлю? Ну, мечта любого деспота, чтоб я умер, и после меня все прахом пошло. Некоторые ловко всё это организовывают, чтоб действительно всё рушилось, и получается на одном человеке всё держалось. Счастье любого диктатора.
В. Дымарский
―
… долго вспоминали.
М. Кузахметов
―
Ну, в общем, умирает Александр I 19 ноября или 1 декабря, кто какие там больше любит календари. И чтобы с диагнозом разобраться, как бы его от лихорадки не лечили, но по всем косвенным признакам, скорее всего, это всё-таки был брюшной тиф. В те годы болезнь практически неизлечимая, неизбежная. В Крыму там припоминали. Ну, опять-таки мы много раз это… рассказывали об этом, антисанитария была ж такой очевидной. Холодильников нет нигде. Несвежие продукты, дизентерия были чем-то таким самим собой разумеющимся. Выпил где-нибудь там воды, ну, не из-под крана, как сейчас говорят, а просто некипяченую, ну, и всё. Чайковский после… по прошествии какого количества десятилетий от этого же вот так незадачливо примерно и умер. Так вот произошло всё-таки несчастье, эта драма. После агонии, после всех мучений, ну… ну, успел он там всё-таки так, как вся эта агония долго продолжалась с церемониями, чтобы там пришли к нему священники. Умер царь. И дальше вот и начинается вся эта история междуцарствия, потому что как бы он не предвидел свою смерть… Ну, пока рассказываем официальную – да? – историю. Мы пока не про двойников. А вот просто вот царь умер, император Александр I, и как жить дальше? Кстати, он успел… Одно из любопытных его распоряжений предсмертных всё-таки, по-моему, вообще самое последнее. Он успел отдать приказ о том, что заговорщиков хорошо бы всё-таки арестовать. Это, правда, речь шла про Южное общество, потому что Пестеля арестовали до восстания декабристов. Но это там отдельно будем потом рассказывать. А до этого он, кстати, месяцами ни на что не реагировал. А заговор? А в гвардии? Ну, давайте посмотрим, подождём. Кстати, вот Павел I тоже с этим же доигрался. Ну, как это в фильме «Бедный-бедный Павел» ярко представлено. Надо же всех вычислить заговорщиков, а для этого за ними надо следить, своего человека к ним там внедрить. Ну, здесь у Александра I не совсем так было. Но, в общем, перед смертью он распорядился навести порядок, но это касалось только Южного общества. В общем, и восстание не… не предотвратил. Только повод как раз-таки дал для бунта и для восстания. Ну, так вот скорость сообщений. Умирает он 19 ноября, а в Петербурге об этом узнают только 27-го, потому что, ну, время года такое непростое. Это только скакать на лошадях, а потом же надо, чтобы обратно какое-то распоряжение кому отдать. И вот начинается вся эта история драматического междуцарствия, потому что всем совершенно очевидно, наследников у него нет, но есть брат Константин. Брат Константин, правда, наместник в Варшаве. В Варшаву раньше пришло сообщение. Там мы потом отдельно тоже расскажем про всё это междуцарствие, потому что распоряжений внятных никаких нет. И если даже Александр I знал, ну, он знал, конечно, что Константин не хочет царствовать, а должен соответственно царствовать Николай, 3-й из братьев…
В. Дымарский
―
Он Николая назвал в этом тайном…
М. Кузахметов
―
Вот если тайное, то тут-то всё и рушится. Что вот стоило перед смертью кроме того, чтобы исповедоваться и причаститься, ещё отдать рескрипт, тем более тут все рядом, все генерал-адъютанты, жена. Не было бы никаких разногласий как с Петром I. Но тут вот он что-то, наверное, как Петр I хотел, чтобы пусть помучаются все без меня, потому что внятных распоряжений не оставил. А что в Петербурге? Присягать надо Константину соответственно. Ну, что, значит, и происходит. И это вот все-таки история междуцарствия отдельная, а я бы вернулся в Таганрог, потому что кроме того, что царь, император Александр I умер, и тут же начинают возникать всякие слухи мгновенно о том, что да ничего он не умер. Не может такого быть. Тем более всё опять-таки всё было скрыто какой-то завесой таинственности. Не было каких-то бюллетеней как там про Ленина. Да? Вот бюллетени о здоровье вождя публиковали, утешали там, новые сообщения врача. Тут же ничего этого не было. Всё скрытно. Всё тайно. Таганрог переполнен слухами. Но это Таганрог. А пока там до Петербурга что-то дойдет, как мы уже сказали, неделя. И мгновенно появляются слухи. Да нет, конечно. Ничего там царь не умер. Во-первых, он никогда не болел. Ему 47 лет. Высокий, стройный. Верхом ездил. Для этого собственно в Таганрог и поехал, чтобы… Он же много раз говорил, надоело мне всё это царствование, устал я, и грехи на мне висят, уйду. Ну… Ну, вот таким вот своеобразным образом. На здоровье ж, кстати, тоже никогда не жаловался. Да и перед смертью он на здоровье не жаловался. Как мы уже всё это сказали. И дальше вот начинается… Ну, сейчас мы тогда погружаемся уже в полумистику, чтобы история его смерти, как мы уже сказали, она там во многом даже ярче, чем 26-летнее правление… 25-летнее правление получилось. Как бы там не происходило, в общем, тело надо было забальзамировать. А до этого, кстати, вот тоже как шагнула вперед цивилизация, было же вскрытие, что в принципе правильно и цивилизованно. И всё, что вот происходило вокруг, – это повод для новых научных работ, потому что в сохранившихся документах про вскрытие, которые, кстати, подписали 9 докторов, и ещё присутствовали там генералы, и оно само по себе противоречит друг другу. Потом человек, который… Доктор Тарасов, который как будто бы был главным и близким, оставил воспоминание и пишет, я его не подписывал. А подпись там стоит, например. Ну, Тарасов там гораздо позднее писал, мог там что-то забыть. Делаются странные выводы из вскрытия. Ну, сердце там, правда, вынули. Потом написано, что Тарасов и бальзамировал, а Тарасов говорит, ничего я не бальзамировал, отказался я бальзамировать и не хотел. Ну, это опять-таки всё повод для переживаний какого рода? Что кто-то знал, что это не царь и не император. А царь где-то уехал. А не все же могут так вот перешагнуть через откровенное знание. А раз это не царь, так избавьте меня, пожалуйста, от лицемерия. Я вот скажусь больным, например. Или вообще там от всего начну отнекиваться. Ну, ладно, тело надо отправлять в Петербург. И опять-таки тоже одни свидетельства, что ни разу… Это ж все не быстро, кстати. Пока они там добрались до Петербурга с этим забальзамированным телом ни разу, конечно же, гроб не вскрывали. А тот же Тарасов говорит, ну, конечно, я вскрывал там пять раз, проверял, как там всё ли хорошо, не надо ли добавить каких-нибудь там средств или препаратов, потому что мало там, как захотят в Петербурге проститься со своим императором. И тоже всё, ну, вот это, как я уже упоминал, странное повествование не только у Тарасова, а… Жива мать, ещё раз напомним. И она, взглянув, когда ей открыли гроб, там отшатнулась, а это не мой сын. Кого вы мне привезли? Потому, что какие-то ввалившиеся глаза, какое-то потемневшее лицо. Ну, опять всё сходится. Другого человека просто положили да ещё так его забальзамировали, чтобы было видно, что мёртвый, а кто не поймёшь. Не узнать, чтобы было всё это. Ну, для мистики сходится всё идеально. Или там тоже про Тарасова, чтобы завершить, как про человека, который уж точно всё знал. Это уже там сколько лет прошло, уже умер Николай I, и вдруг в 1864 году доктор Тарасов, который никогда про это не вспоминал, заказывает панихиду по смерти Александра I. Почему?
В. Дымарский
―
А знаете, почему? Потому, что умер Федор Кузьмич.
М. Кузахметов
―
Потому, что умер человек, о котором мы должны обязательно отдельно рассказать. Да. Человек, на котором сошлось всё, что это он и есть, этот странник, этот старец. Это Александр I, который вот пошёл грехи замаливать с сумой по Руси. Потому, что ещё одно любопытное обстоятельство, которое задокументировано. Буквально за несколько дней до смерти Александра I неожиданно умер фельдъегерь Мазков, очень похожий на Александра I. Высокий, рослый, примерно такого же возраста. Неожиданно вот упал и умер. Надо же какое совпадение! Правда, там надо было подождать еще, пока умрет Александр I. Поэтому якобы его отнесли в ледник, льдом там прикрыли, ждали, пока там всё сойдётся, пока Александр I будет притворяться. А почему-то ходили по всему Таганрогу так собаки выли и скулили, чувствуя мертвеца, что пришлось отдать отдельное распоряжение, чтоб всех этих собак ловить и душить тайно. А то портят там всю эту историю. Ну, опять-таки, ну, не можем не упомянуть всё это, потому что уж больно всё… для опять-таки конспирологии всё безупречно сходится. А ещё вдруг вспомнили, что ведь Александр I, ну, это уже там впоследствии, конечно, ведь какой он был артистичный. Ведь как бабушка Екатерина II восхищалась, какой вот у меня внук, как вот он может разыгрывать представление. Берёт вот в руки пьесу и в трёх лицах разыгрывает: и за старика, и за молодого, и за женщину, и всем хорошо подражает, и всех хорошо изображает, и больного, и здорового. И когда вспомнили? Когда вдруг неожиданно Александр I занемог, перестал вставать, долго лежал. Ну, жена к нему, правда, приходила. Но они же с женой, как мы впоследствии поймем, сговорились. Поэтому всё, конечно же, сходится. Ну, неужели такой прекрасный артист… А мы рассказывали, безусловно лицемер. Ловко притворялся, когда надо. Как угодно притворялся, изображал где-то милость, а где-то гнев. Всё это нарочито. Ну, как бы он там не притворился. И дальше вот опять-таки развивая всю эту историю, совершенно непонятна судьба его останков. То есть сколько раз можно было бы, наверное, провести какие-то экспертизы и проверить, так кто ж там лежит у нас захороненный здесь вот в Петропавловской крепости…
В. Дымарский
―
Ну, якобы скрывали.
М. Кузахметов
―
Где бы вот такое достоверное посмотреть свидетельство…
В. Дымарский
―
Достоверного…
М. Кузахметов
―
Вот у нас знаменитый петербуржец Даниил Гранин в своих воспоминаниях рассказывает, что еще один знаменитый учёный Герасимов, который прославился тем, что делал по черепам, восстанавливал лицо разных известных людей. Вот Ивана Грозного, например. Да? Откуда мы знаем, как он выглядит? Потому, что вот достоверный череп, а потом у нас выдающийся специалист в этой области, антрополог Герасимов, восстановит лицо, какое оно было, какие были скулы, какое там вытянутое или широкое лицо было. А с Александром I он обращался к большевикам…
В. Дымарский
―
А его не дают.
М. Кузахметов
―
А его не дают. Причём тоже любопытное объяснение…
В. Дымарский
―
Он же сделал, насколько я помню, Герасимов же сделал, ну, череп Ивана Грозного. Ну, он много кого сделал.
М. Кузахметов
―
Да, да. Ивана Грозного. Он много кого сделал.
В. Дымарский
―
Да, он много кого сделал.
М. Кузахметов
―
Тамерлана сделал.
В. Дымарский
―
Да, да.
М. Кузахметов
―
Гробницу вскрыли. И война потом началась, – да? – как опять-таки конспирологи рассказывают, именно из-за этого. Ну, так вот. А здесь есть две убедительные причины, почему именно большевики вдруг так вот закапризничали. Одно объяснение, что ещё в 21-м году они пытались найти какие-то сокровища, остро нуждаясь в деньгах, в захоронениях Петропавловской крепости, вскрывали их, глазом не моргнув. Сокровищ особенных не нашли, а останки… Ну, кто мог этим заниматься? Если какие-нибудь шарики, вот взяли да повыбрасывали просто, что там просто ничего нет. А второе объяснение, ну, уже вот как раз то, что Гранин рассказывал уже из 70-х годов, партийное руководство Ленинграда не способно принять никакого самостоятельного решения. А это что значит? Лучше вообще ничего не делать. И вроде бы запретить сложно, и вроде бы разрешить невозможно. И какое пояснение? Ну, ладно. Хорошо. Вот вскроет Герасимов, проведёт экспертизу, и вдруг выяснится, что там захоронен человек, которому не 47 лет, например, a 80. И это значит, старец, которого, кстати, в 84-м году ещё при советской власти канонизировали, это значит… значит, начнётся хождение к святому месту. И кто всё это дело, получается, устроил? Коммунистическая партия, что ли? Не может такого быть. Поэтому не будем делать ничего. Вскрывать гробницу не будем. А пусть больше будет поводов для конспирологии и для таинственности. Но действительно это такое забавное объяснение, а с другой стороны для людей, которые жили при советской власти, совершенно неудивительное. Эвона, как мало ли там, что советская власть там только не учудила. А тут, видите ли, ещё и не разрешает вскрывать гробницу. И вот эти объяснения, которые я сказал, ну, мне кажется, могут быть вполне убедительными. С одной стороны могут знать… А у нас до сих пор… У нас… Давайте упомянем, что вот вышел свежий номер журнала «Дилетант». Смерть Ленина, 924-й год. Почти 100 лет прошло, а документы засекречены. То есть мы до сих пор даже про это толком не можем узнать. Мало ли что они еще в 21-м году натворили. Где-то засекреченные документы. А у нас по сути все равно большевики у власти. Чего уж там? Наследники большевизма. Ну, вот стыдно признаться, грубо говоря. Ну, поэтому вот эти два объяснения… Вскрыть бы да посмотреть. И, ну, со старцем там сложно проводить экспертизу. А по останкам Александра I, в конце концов по Николаю II была… были экспертизы, убедительно доказано. Вот на «Эхе» было много передач. Всё сходится. Вот всё по останкам безусловно это они были обнаружены, найдены. Можно их по-христиански было перезахоронить. А с Александром I, который умер гораздо раньше, чем Николай II до сих пор такая туманная история. Ну, и соответственно переходим к этому Федору Кузьмичу, человеку-легенде, к святому, к канонизированному православной церковью…
В. Дымарский
―
… знаете, что сказать? Два слова можно дополнить. Там была еще почерковедческая экспертиза, и якобы совпали почерки Александра и…
М. Кузахметов
―
Вот сейчас я про это и хочу рассказать все за и против.
В. Дымарский
―
Еще одна версия была, что там вскрывали могилу, чтобы найти драгоценности. Ни черта не нашли…
М. Кузахметов
―
Ну, вот…
В. Дымарский
―
… и тело выбросили.
М. Кузахметов
―
Вот да, я про это и упоминал. А теперь стыдно признаться.
В. Дымарский
―
Да. Ну, Федор Кузьмич.
М. Кузахметов
―
Федор Кузьмич. Ну, начнем хотя бы коротко. Это человек, еще раз упомянем, который был в конце концов канонизирован, признан святым. То есть соответственно…
В. Дымарский
―
Мощи…
М. Кузахметов
―
… знаковая личность. Мощи его соответственно чудодейственные и чудотворные. И всё сходится. Ну, да, находится всё это далеко от Петербурга. Канонизирован, ещё раз напомню, удивительно, но в 1984 году. Перестройка ещё не началась, а православная церковь хоть и под контролем…
В. Дымарский
―
Уже все знала.
М. Кузахметов
―
… большевиков, – да, – а уже всё знала. Но мы, наверное, сейчас вот только коротко начнём, потому что там отдельное повествование про этих двойников, потому что впервые, как ни странно, этот человек был упомянут только в 1836 году. То есть через 10 лет вдруг появляется какое-то упоминание о том, что в Пермском крае появляется человек загадочного происхождения, притворяется крестьянином, на крестьянина что-то не очень-то похож, да ещё и попадается на том, что и грамотный да и по-французски якобы может ответить. И вдруг всё начинает сходиться, что где-то прятался Александр I, мечтая скитать. Это же вот он и есть. Но это, правда, всё не мгновенно раскрылось, а по косвенным там всяким признакам впоследствии стало сходиться, тем более что человек был непростой, и никому ничего толком не рассказывал и не пояснял. И поэтому оставил не только потомкам, а ещё современникам массу поводов для повествований, для конспирологии, для отдельных рассказов и для кинематографа. И здесь сразу надо упомянуть, с чего всё началось. Что тоже любопытная история. Бдительность людей. То есть, может быть, он так бы и колесил, как он мечтал и рассказывал. А с чего началась вообще история? Как он вдруг, грубо говоря, попался? А потому, что бдительность проявил простой и скромный кузнец в Пермском крае, к которому приезжает мужик, непонятно откуда, просит подковывать лошадей, какой-то сомнительный. Ну, как не донести властям? А я не знаю, это же далеко всё от столиц. Ну, ничего не угрожает. Это ещё вроде никакой шпиономании, никаких диверсантов. И нет вот, простой пермский кузнец отправляется в полицию и говорит: «Мне кажется, очень подозрительный человек у меня приехал. Надо бы его проверить». И вот тут вот арестовывают человека, и начинается совершенно отдельная история Федора Кузьмича.
В. Дымарский
―
Ну, о Федоре Кузьмиче мы будем говорить уже в следующей нашей программе и не только о нём. Да? О междуцарствии, ну, и так далее. И всё, что связано со смертью Александра I.
М. Кузахметов
―
И его супруги.