ВИТАЛИЙ КОРОТИЧ, писатель, публицист - День войны - 2003-10-28

А если говорить серьезно, то у меня не осталось никакой боли, сильнее, чем военная боль, потому что эта боль, прежде всего от беззащитности. Летит самолет, на который ты не можешь повлиять, и он на тебя что-то бросил, ты не знаешь, куда оно упадет. Идет человек, который может выстрелить и ему ничего за это не будет. Горит город, в котором ты жил, и ты не знаешь почему. После войны мы вернулись в свою квартиру и вещи из нашей квартиры были растащены по всему двору. И мы у кого находили наш градусник, у кого нашу тарелку. Но возвращения были такие маленькие, и я даже когда пришел в нашу квартиру бывшую, я ее не узнал, потому что в ней жили немцы. И я у немцев украл зеркало, после того как они ушли, а в центре нашей квартиры стояло наше зеркало с дырками от пуль. Немцы, когда уходили, кто-то из них вздумал в него пострелять. Вот так, понимаете. Я не хочу сейчас говорить о том, чем была война в моей жизни, в жизни моей семьи. Потому что у моей жены отец погиб на войне, мой отец после войны, в конце концов, вышел из всех тюрем. Но до конца своей жизни он не мог оставаться в закрытом помещении. Ему надо было, чтобы была дверь, сквозь которую он мог бы уйти из этого помещения. Это было все ужасно. Хоть была великая Победа, но я могу сказать только одно, в Киеве, моем родном городе, был Бабий Яр, под Киевом были взяты в плен около 500 тысяч, полмиллиона наших солдат. Там был самый большой котел в истории войн. Эти солдаты, часть из них сидели в концлагере на другом берегу Днепра в Сырецком концлагере. Когда уже война шла к освобождению Киева, немцы уходили и Бабий Яр, где они расстреляли, никто не знает, сколько людей, множество, несколько десятков тысяч, в основном евреев киевских, они решили все это сжечь. И военнопленные Сырецкого лагеря были привезены туда, на Бабий Яр, они складывали костры из мертвых тел, и сжигали. Я нашел эти документы и среди них был один потрясающий. Много военнопленные работать на этой работе не могли. Они просто умирали, это ужас. Но, раскапывая трупы, они искали в карманах ключи. Дело в том, что люди, которых вели расстреливать в Бабий Яр, никогда не верили, что их убьют, и они брали с собой ключи от квартир. Вот этих наших военнопленных на ночь запирали в барак, и они ночью пробовали отпереть свой барак и удрать. И однажды одни из этих ключей, которые были в карманах у расстрелянных, подошли. И группа военнопленных удрала. Их человек 5 ушло. Я нашел двоих из этой группы, я их снял потом, где-то в архивах Киевского телевидения лежит эта пленка. Но эта метафора о том, что "ключи для спасения живых лежат в карманах у мертвых", - она, пожалуй, осталась для меня каким-то самым сильным и страшным символом войны.