Культурная политика - Андрей Смирнов - 2013 - 2013-02-15
К. ЛАРИНА – Добрый вечер, добрый день. Это программа «2013». Сегодня здесь в студии ведущие передачи Ксения Ларина и Сергей Бунтман.
С. БУНТМАН – Добрый вечер. Добрый вечер всем.
К. ЛАРИНА – Пользуясь случаем, по традиции передаю пожелание скорейшего выздоровления отцу-основателю…
С. БУНТМАН – Настоящему ведущему.
К. ЛАРИНА – Да, настоящему ведущему, отцу-основателю этой передачи Виталию Дымарскому. Виталик, мы тебя ждём. А сегодня тема нашей передачи – «Культурная политика России» современная, если она существует. Если она существует, то какая, а если не существует, то какая она должна быть. Что мешает вообще развитию культуры и вообще влияет ли культура на жизнь современного общества? Немаловажный вопрос.
С. БУНТМАН – Это слишком много. Мы представим гостя. Андрей Смирнов. Андрей Сергеевич, добрый вечер.
К. ЛАРИНА – Андрей Смирнов. Здрасте.
А. СМИРНОВ – Здрасте.
К. ЛАРИНА – Давайте мы сначала…
С. БУНТМАН – Ты хочешь голосование?
К. ЛАРИНА – Да, у нас, как обычно, два голосования.
С. БУНТМАН – Первое голосование в «Сетевизоре». Здесь отвечается да/нет. И здесь вопрос как раз такой, что как раз да/нет у нас и получается. Обязан ли художник служить государству, обслуживать, если творит на государственные деньги? Если вы считаете, что обязан, то тогда вы нажимаете «да», это зелёная такая кнопочка. А если нет – то нет.
К. ЛАРИНА – То красная. Ещё раз. Обязан ли художник служить государству, если он творит на государственные деньги? Вопрос не праздный. Андрей Сергеевич, а вы на него можете ответить однозначно?
А. СМИРНОВ – Конечно. Безусловно, нет.
К. ЛАРИНА – Нет?
А. СМИРНОВ – Нет никаких обязанностей в государственном служении у художника, если он художник, а не ремесленник, нет и быть не может. У него есть обязанности перед Богом и перед собой. А это означает, что и перед публикой, для которой он работает. Вмешательство государства, как показывает богатый советский опыт, ничего, кроме вреда искусству не может принести и никогда не приносил.
С. БУНТМАН – Но финансирование искусства… с другой стороны, такая простая сейчас система, по которой говорят. Дорогие мои друзья, вот, государство финансирует ваш театр, финансирует студию.
К. ЛАРИНА – Ваши фильмы, ваш спектакль.
С. БУНТМАН – Даёт деньги на фильмы. Но уж неужели мы будем давать деньги, чтоб вы писали и про нас плохо, и про жизнь нашу плохо? И не про то, что вся история человечества вела…
К. ЛАРИНА – Сергей Бунтман, то есть, грубо говоря, мы вам даём деньги, а вы на наши деньги будете ещё и гадить нам? Нет, мы такое не позволим.
С. БУНТМАН – Вот, нам это постоянно говорят. Художникам тоже, мне кажется.
А. СМИРНОВ – Да мало ли дураков в большой России. Хочется задать встречный вопрос. Сегодня практически вся Европа страдает засильем Голливуда, и все более-менее развитые страны защищают свой национальный кинематограф. Кино, как известно, искусство…
«Хлопок»
К. ЛАРИНА – Так, это метеорит у нас.
С. БУНТМАН – Это не метеорит, это лампочка. Это финал, да?
А. СМИРНОВ – Я думаю, это мерзкие диверсии тех, кому не нравится то, что мы с вами говорим. Так вот, все развитые страны сегодня в Европе, страдая от засилья Голливуда, поскольку американский кинематограф заполонил весь мир. Другой вопрос, что он этого заслуживает. Но чтобы сохранить национальное киноискусство, везде государство находит те или иные формы субсидий, чтобы защищать своё национальное кино.
Ну, прежде всего в пример надо приводить Францию, где зрители, которые платят за билет на американский голливудский фильм, тем самым финансируют производство французского кинематографа, причём, я не буду сейчас вдаваться в детали, потому что там довольно сложная придумана система, но система такова, что не с каждого налогоплательщика французское правительство взимает деньги на производство своего национального кинематографа. Нет. Только зрители платят. То есть те, кто ходят в кино, вот, на эти деньги и делается французский кинематограф. Естественно, в нём принимает участие частный капитал, но значительная сумма французский киноцентр вкладывает в кинопроизводство.
К. ЛАРИНА – То есть государственные деньги вообще не участвуют в кинопроизводстве?
А. СМИРНОВ – Как не участвуют? Обязательно участвуют.
С. БУНТМАН – Это форма налога некая.
А. СМИРНОВ – Да. Причём, налога на тех, кто ходит в кино.
С. БУНТМАН – Налог среди любителей кино?
А. СМИРНОВ – Да, совершенно верно. Значит, такая же история… в Греции происходит 12 картин в год, 10 иногда, но есть киноцентр, который отслеживает потоки денег, которые приносят зрители, и, опять-таки, американское кино кормит греческий кинематограф.
Есть киноинститут в Швеции, есть киноинститут в Норвегии, есть киноинститут в Дании. Я уж не говорю о Германии, где гигантские суммы расходуются не только на производство кино-, но и телефильмов. И почему-то ни одно из этих правительств, повторяю, ни одно не задавалось вопросом – а какое кино будут делать на деньги налогоплательщиков? Будет ли в нём хорошо выглядеть власть, или будет плохо выглядеть власть. Я уж не говорю, наконец, об Англии, стране, где наш зритель сегодня имеет возможность следить, какого качества телесериалы делает BBC. Это четвёртый канал. Это же приходится только мечтать об этом, какого уровня актёры там играют, какие там костюмы, какие операторы. Просто блестящие картины!
С. БУНТМАН – Не говоря о сценаристах, потому что это сейчас самый сильный телевизионный кинематограф вообще. Плюс ещё целые два поколения, если не три актёров, которые заполнили собою Голливуд, почти британские…
А. СМИРНОВ – Практически так и есть. Мало того, даже массовка в кадре у BBC – это профессиональные актёры. Никто, кроме людей, имеющих театральное образование и театральный опыт, не может попасть в кадры в этих сериалах, понимаете? Это огромные деньги, которые мы видим в кадре. Однако ни её величество Елизавета II, ни правительство левое, когда были лейбористы, ни правое сегодняшнее у Кэмерона не задавалось этим вопросом.
К. ЛАРИНА – Может, просто отношение к искусству несколько иное? У нас по-прежнему советская ментальность сегодня доминирует, то есть это всё равно отношение к искусству, к культуре как к идеологической основе. Идеология, которая запрещена по Конституции, она здесь каким-то образом внедряется через культурные проекты. Ведь посмотрите, если уж мы начали разговор с кино, все эти вывешенные на сайте министерства культуры темы, на которые будут даваться бюджетные государственные деньги, темы, на которые должен снимать сегодня художник-режиссёр. Якобы это результаты каких-то опросов, этих самых наших зрителей, что они хотят про это, про то и про это. Вот, на эти темы мы и будем давать деньги, а на другие нет.
И ещё это система фондов, Фонд патриотического кино. По каким критериям здесь отбираются заявки? Это же понятно. Мы же понимаем критерии.
С. БУНТМАН – Андрей Сергеевич, Бог с ним, если идеологические органы заказывают себе кино. Ну и Бог с ними, пускай заказывают.
К. ЛАРИНА – А какие у нас идеологические органы?
С. БУНТМАН – Ну какие? Вот, они считают себя идеологическими органами – пусть заказывают себе патриотическое кино.
А. СМИРНОВ – Вы знаете, я даже не знаю, с какого конца начать вам отвечать, потому что я за всю культуру отвечать не могу. Я не знаю, как сегодня дела обстоят в театре или в музее. А в кинематографе беда, страшная беда, которую пока… её масштаб невозможно оценить. После того как на кинематограф перестали давить идеологически, после двух выдающихся, я бы сказал, министров, потому что Швыдкой был дольше министром, он больше успел сделать, Авдеев работал меньше, но и он сделал очень много добра для культуры вообще и для кинематографа в частности. Понимаете, к Авдееву режиссёры ходили не только деньги просить, но и советоваться о каких-то важных вещах, потому что разговаривали мы с Александром Алексеевичем на одном языке. Это человек, который понимает, что такое культура, знает, что в неё грязными лапами лезть не надо.
Сейчас беда. Не прошло и года. С мая месяца пришёл новый министр со своей командой. Я повторяю. Я не знаю, как в других отделах культуры. В кино он возбудил всеобщую ненависть.
К. ЛАРИНА – Ну прямо всеобщую?
А. СМИРНОВ – Всеобщую ненависть. Все профессионалы, которых я знаю, то есть лучшие режиссёры наши, операторы, сценаристы, очень многие прокатчики просто хватаются за голову. Понимаете, пришёл… ну, я не хочу бранных слов употреблять, но пришёл человек, как я понимаю, самой идее культуры, несмотря на то, что он у нас романист, доктор двух наук, ну, это все читали.
К. ЛАРИНА – Историк.
А. СМИРНОВ – Я даже вынужден был прочесть два его романа.
К. ЛАРИНА – Так-так-так, вот это интересно. И что скажете?
А. СМИРНОВ – Вот это, если можно, мы обсуждать не будем.
К. ЛАРИНА – Это исторические романы, да?
А. СМИРНОВ – Да. Как я понимаю…
С. БУНТМАН – Ну, это неважно. У Луначарского пьесы были плохие.
А. СМИРНОВ - Поскольку мы знакомы с ним ещё с того времени, когда он был в Думе, то я после первых его шагов счёл возможным попроситься к нему на аудиенцию и осторожно сказать – Владимир Ростиславович, вы попали в совершенно другую тусовку то, что называется. Здесь они не просто другие. Другие нравы, другие привычки. Поэтому, пожалуйста, не торопитесь. Вам нужно время, для того чтобы понять, а кто чего стоит. У кого за словами кроются дела, а кто ограничивается словами. Кто будет перед вами лебезить и угодничать, или кто будет делать настоящее кино. Вы поймёте это – и тогда разберётесь.
К сожалению, слова эти пропали втуне абсолютно.
К. ЛАРИНА – Но какой-то диалог состоялся же у вас?
А. СМИРНОВ – Никакого диалога не получилось.
С. БУНТМАН – А в чём конкретные действия министерства культуры?
А. СМИРНОВ – Первое. Он себя рассматривает, как он сказал в одном из выступлений, как чрезвычайного менеджера. В кино кризис, кошмар, ужас. Вот, он пришёл разгрести эту яму, скажем так. Я очень внимательно, естественно, слежу за тем, что говорит министр культуры и что говорит его зам Иван Демидов, который занимается кинематографом, мы с ним не знакомы, но я слежу, естественно, за тем, что они говорят и делают.
Первое – это введение идеологической составляющей совершенно явное. Они будут определять, какое кино патриотичное, какое – нет. Мы это проходили. И что из этого получалось. Ведь мы ж когда-то, вот, сейчас масса людей, особенно стариков, которые ностальгируют по советскому кино. Делали шедевры. Но мы-то знаем цену этим шедеврам. Мы же не поленились и в годы перестройки, когда мы с Климовым сидели в Союзе кинематографистов, была комиссия специально организована. Мы хотели выяснить, каков же был процент продукции, на которую был спрос в советском кинематографе. Результаты ошеломили даже нас. Мы никак не ожидали. Причём, мы взяли спокойные годы – 1970-1980-ые, почти 10лет.
И комиссия посчитала… мы почему просили считать отдельно так называемое авторское кино, у которого, может быть, не было десятков миллионов зрителей, и коммерческое кино, то есть прежде всего картины Гайдая, Рязанова и так далее.
Результаты получились следующими. В год на государственные деньги, на деньги налоголательщика Советский Союз производил 150 полнометражных игровых художественных фильмов.
К. ЛАРИНА – Это по всем киностудиям страны?
А. СМИРНОВ – По всем киностудиям страны, включая республиканские. Они производили немного, но всё равно и в Казахстане, и в Узбекистане, и на Украине делалось кино. Ну, мы думали – ну, авторское кино так называемое… бывали редкие удачи, когда, скажем, в один год вышел фильм Отара Иоселиани и, скажем, Алексея Германа. Но сколько же их бывало? Так вот, 5 за год не было ни разу. Один раз было четыре. Это Кира Муратова, ну, я уже не помню, кто это были 20 лет назад.
К. ЛАРИНА – И то с прокатом большие проблемы.
А. СМИРНОВ – Ну, всё-таки картины видели. Как вам сказать? Томский университет, можно сказать, кормил Тарковского. Они его часто приглашали выступать с лекцией. А так как заработки у него были нищенские, перерывы между фильмами занимали 4-5 лет, то благодарность большая томскому университету, который помог Тарковскому выжить просто.
А сколько же было коммерческих картин в год? Бывали редкие удачи, когда в один год выходили «Пираты двадцатого века» Дурова, комедия Гайдая и, скажем, комедия Рязанова. Это десятки миллионов зрителей, шестьдесят, семьдесят, а у Дурова даже сто было.
Сколько же было в год таких картин? Так вот, 10 не было ни разу. Один раз было 7 или 8. Но даже если, как мы сделали, принять, что авторского кино было 5 в год, а коммерческого 10, то это ровно 10% всего производства. Это 15 картин. А спрашивается – а остальные 135 для кого делались? Это были картины, которые не имели успеха у зрителя, не имели хорошей критики.
К. ЛАРИНА – Всесоюзные премьеры особенно поражали, заказы.
А. СМИРНОВ – Для кого делалось? Вот какова реальная стоимость советского кинематографа. Если так пойдёт дальше у господина Мединского и его команды, то мы скоро получим тот же самый процент. В этом я не сомневаюсь. В общем, что мне кажется особенно опасным? Мединский не производит впечатление глупого человека. Вот так в беседе он образованный, культурный. Но программы, которые они выдвигают, понимаете, он напоминает мне деятеля комсомольского пошиба, карьерист, да, который рассматривает культуру как этап в своей карьере.
С. БУНТМАН – Отдел культуры такой.
А. СМИРНОВ – Это для культуры огромный урон. Они пришли с Демидовым, уже зная, в чём беды кинематографа и как их надо лечить. Начиная от этой патриотической программы… а какой интересный состав экспертов! Ну, не буду.
К. ЛАРИНА – Кто? Скажите.
А. СМИРНОВ – Не буду. Не хочу. Там очень точно…
С. БУНТМАН – Наберите в Гугле эксперты, хорошо.
А. СМИРНОВ – Там точечно отобраны эти эксперты, которые будут решать, кому давать деньги, а кому нет, понимаете? Это тоже программа, совершенно очевидно.
А чего стоит эта идея Никиты Михалкова о введении курса 100 картин в школе.
К. ЛАРИНА – А вы видели этот список?
А. СМИРНОВ – Конечно. Как же его…
К. ЛАРИНА – Ну и как вам? Кстати, «Белорусский вокзал» есть?
А. СМИРНОВ – «Белорусский вокзал» там есть, но от этого список ничуть не выигрывает.
С. БУНТМАН – А что плохого, если дополнительно из этих 100 фильмов, в общем-то, хороших фильмов, очень много хороших фильмов…
А. СМИРНОВ – Там нету российского кинематографа. Там последняя картина начала 1990-ых годов.
К. ЛАРИНА – «Утомлённые солнцем» как раз Никиты Михалкова.
С. БУНТМАН – Нет, пользы особой нет, а вреда-то тоже нет, наверное.
А. СМИРНОВ – Как? Я извиняюсь. Что сегодня российский кинематограф? Кто это? Это не Алексей Герман. Я называю самые крупные имена. Это не Никита Михалков, не ваш покорный слуга. Сегодня российский кинематограф – это фамилии Борис Хлебников, Алексей Попогребский…
К. ЛАРИНА – Звягинцев.
А. СМИРНОВ – Андрей Звягинцев, Алёша Федорченко, Гай Германика. Это совсем другое поколение, другой кинематограф. Этот кинематограф вообще не упомянут в этом списке, понимаете?
К. ЛАРИНА – Кстати, как раз молодые люди и старшеклассники это кино как раз знают. Они его смотрят.
А. СМИРНОВ – Вы ошибаетесь.
К. ЛАРИНА – Нет?
А. СМИРНОВ – Нет. Молодые люди, у которых сегодня средний статистический зритель – это девчонка 16-17 лет с поп-корном и кока-колой в руках. Они смотрят что? Они смотрят весь этот кинематограф монстров, конечно, они смотрят «Аватар», вот это всё. А на это кино…
К. ЛАРИНА – Да, они ходят на наши комедии для молодёжи такие тупые.
А. СМИРНОВ – А «Беременный» они, конечно, посмотрели. А картины тех режиссёров, которые я назвал – ни картин Звягинцева, ни картин Попогребского, ни картин Хлебникова они не смотрят.
К. ЛАРИНА – Ну вы же не заставите смотреть их эти картины, если им не нравится. Ну, как загнать?
А. СМИРНОВ – Речь-то идёт об образовательном каком-то курсе. При этом, если у вас есть дети, у меня их четверо, слава Богу, и младший закончил школу. Вы знаете, что такое школьная программа? Насколько она перегружена. Они из школьной программы убирают литературу и собираются вставлять это?
К. ЛАРИНА – Ещё 50 мультфильмов, кстати, вы видели, 50 мультфильмов.
А. СМИРНОВ – И плюс к этому нельзя же, чтоб это был только…
С. БУНТМАН – 50 мультфильмов ещё?
К. ЛАРИНА – Да, да, тоже министерство образования, министерство культуры.
А. СМИРНОВ – Нельзя же допустить, чтоб это было только в платных лицеях, когда каждая школа в России должна быть оборудована современной техникой, которая позволит снимать кино, и кроме того, надо тогда потратить хотя бы года 4 или 5, чтоб подготовить людей, которые в состоянии это преподавать. Это кто будет преподавать? Учитель физкультуры или физик и математик?
С. БУНТМАН – Надо преподавать не 100 фильмов. Надо преподавать кино как искусство. Говорят же о литературе…
А. СМИРНОВ – Кто же вам будет это преподавать?
С. БУНТМАН – Не знаю.
А. СМИРНОВ – Скажите мне. Даже если собрать всех кинокритиков…
С. БУНТМАН – Тогда нечего браться тогда с этим помпезными фильмами, списками и так далее.
К. ЛАРИНА – Я хочу вам сказать, дорогие друзья, Серёжа и Андрей Сергеевич, что и список из ста фильмов, и список из ста книг, поскольку мы даже про это делали передачи, вот, ты спрашиваешь – там много хорошего. Там совершенно явно линия, которую можно вывести одной простой формулой: у нас была великая эпоха. Это СССР, который мы потеряли. Это и в ста книгах, это и в ста фильмах. Это абсолютно понятно. Это патриотический проект. О чём мы говорим? Какое кино? В данном случае кино как искусство, о котором ты говоришь, здесь совершенно никого не интересует. Согласны?
С. БУНТМАН – Знаете, что я сейчас сделаю?
А. СМИРНОВ – Мало того. Понимаете, есть ведь ещё одна деталь. Я, конечно, ведь… знаете, чья фраза? Щедрина замечательная. «Что-то он очень много стал говорить о Родине. Должно, проворовался». Дело в том, что откатики-то, насколько я слышал, уже берут по-старому, понимаете? Что означает такая патриотическая программа и тот совет экспертов, который провозглашён? Он означает простую вещь, которая была незыблема во все годы советской власти. Это значит, что в первую очередь финансирование будут получать кто? Ловкачи, халтурщики, заказуха так называемая. Это же термины советского времени. Вот, что обеспечили господин Мединский и его команда.
С. БУНТМАН – Мы сейчас прервёмся. Я только хочу сказать, что 84% отрицательно ответили на то, что художник должен отвечать добром и правильными своими произведениями на государственное финансирование.
А. СМИРНОВ – Как хорошо. Замечательно! Я думал, что…
С. БУНТМАН – 16% говорят, что должен.
А. СМИРНОВ – А я думал, что… значит, у нас придурков гораздо меньше, чем я ожидал.
С. БУНТМАН – Ну, мы на это надеемся. Мы прервёмся, через 3 минуты продолжим.
НОВОСТИ
С. БУНТМАН – Мы продолжаем?
К. ЛАРИНА – Продолжаем.
С. БУНТМАН – Ксения Ларина, Сергей Бунтман. Это программа «2013». И у нас в гостях Андрей Сергеевич Смирнов. Андрей Сергеевич, я давно хотел задать вопрос. Вот, когда говорят о советском кинематографе, я сейчас в сторону… и гордости… тоже ничего не было. С другой стороны, хорошие фильмы проходили чрезвычайно тяжело, если проходили.
К. ЛАРИНА – В советское время?
С. БУНТМАН – Конечно. Чрезвычайно тяжело. И мы все это читали. А кто не читал, тот знает, как это всё проходило. Но люди боролись. Люди боролись за своё искусство, за свои идеи.
К. ЛАРИНА – Я тоже хотела это спросить.
С. БУНТМАН – У меня нет ощущения, что сегодня всеми силами, всеми щупальцами художник борется… и закон о клевете, всю эту ерунду… и сквозь финансирование. Пробивает головой, как пробивали в советское время настоящие художники.
А. СМИРНОВ – Нет, я не думаю, что положение уже такое кошмарное, как вы нарисовали. Это неправда, потому что талантливых людей всё-таки много, Россия продолжает рождать красивых женщин и талантливых и женщин, и мужчин, что иногда кажется странным, понимаете? Но, тем не менее, это так. Посмотрите, это новое поколение, часть имён я назвал, причём, буквально часть, но каждый год появляются… я ещё не успел посмотреть фильм «Рассказы».
К. ЛАРИНА – Сигала. Замечательный. Парень талантливейший.
А. СМИРНОВ – Все говорят, что замечательная картина. На наших глазах встали на ноги такие уральские режиссёры… Федорченко и Сигорев. Вам может нравиться, не нравиться кино, но это талантливые люди, это совершенно очевидно, понимаете? То есть…
К. ЛАРИНА – Мизгирёв.
А. СМИРНОВ – Мизгирёв оттуда же, понимаете? То есть каждый год какие-то события всё-таки случаются.
К. ЛАРИНА – Андрей Сергеевич, простите, ради Бога, я поняла, про что Сергей спрашивает. Вот, вы сказали вначале, что нынешний министр культуры просто ненависть возбуждает тотальную со стороны в данном случае кинематографического цеха. А почему же вы не сопротивляетесь в буквальном смысле этого слова? Почему не собраться и не сказать, что нам не нужен такой министр культуры? Нам не нужен такой глава по кино, нам не нужна такая концепция, которую вы нам предлагаете. Получается, что всё равно каждый бьётся в одиночку.
А. СМИРНОВ – Нет, это не так всё-таки. Хотя ваш упрёк во многом мне кажется справедливым. Да, мне тоже кажется, что надо пытаться писать наверх. У нас есть в Киносоюзе проект такого письма. Услышат нас или нет, это мы не знаем. Вряд ли услышат. Но нельзя сказать, что мы ничего не говорим по этому поводу. И коллективный, и индивидуальный отпор целому ряду решений предлагаемых был дан министру, когда попытался… он встречался со всеми этими искусствоведческими институтами. Речь шла об их закрытии, что они никому не нужны и так далее. Там народ встал стеной. Его встретили очень жёстко, понимаете? По поводу, скажем, списка ста картин какая дискуссия шла на сайте Киносоюза! Нашего Киносоюза, не Союза кинематографистов Российской Федерации.
К. ЛАРИНА – Мы поняли, да. А какие формы сопротивления вообще вот этому государственному катку сегодня есть у художника? Говорю я вот так пафосно. У человека, который занимается искусством.
А. СМИРНОВ – Этого я пока не знаю. Такие вещи надо испытать на собственной шкуре.
К. ЛАРИНА – Ну, вы же прожили бОльшую часть жизни в такой стране… Неужели уже не выработаны способы, механизмы сопротивления?
С. БУНТМАН – У меня конкретный вопрос. Вы говорили о союзах – о Киносоюзе. Есть студии у нас. Могут быть новые студии.
К. ЛАРИНА – На какие деньги?
С. БУНТМАН – Вот, на какие деньги поднять… то, что называется. Искать деньги, устанавливать систему. Когда Министерство культуры со своими планами и распилом гирь окажется не нужным. То есть сделать другой канал.
К. ЛАРИНА – То есть перейти на альтернативное существование.
С. БУНТМАН – Кинематографистам, художникам нужен не союз дома творчетсва, а нужен профсоюз. Всем причём. Нужен настоящий профессиональный союз.
А. СМИРНОВ – Вы знаете, именно об этом шла речь при организации Киносоюза. Говорилось, что главная и дальняя цель – это настоящий профсоюз работников кино, куда бы входили не только режиссёр и сценарист, а куда бы входила любая билетёрша из города Владивостока или, не знаю, из деревни Простоквашино, чтобы профсоюз защищал их социальные права… Но до этого, мне кажется, ещё очень далеко. Очень немногие разделяют мою идею эту. Я-то, наверное, уже это не увижу, но я надеюсь, что такой профсоюз рано или поздно родится.
Да, хорошо, в Америке никогда не было министерства культуры, а Голливуд заполонил…
С. БУНТМАН – Потому что были студии. Есть власть мэйджоров… но нашли баланс между мэйджорами, между огромными студиями и производителями, производством и сценаристами, и режиссёрами, и актёрами.
А. СМИРНОВ – Да, но факт, что американский кинематограф из кармана налогоплательщика не вынул ни доллара. Он заработал всё это, понимаете? У нас… дело в том, что я не уверен, что многие кинематографисты разделили бы вашу позицию. Потому что во многом кинематографисты сосать эту матку – министерство культуры. А особенно, скажем, а что делать документалистам, например? Есть, уже появилась независимая…
К. ЛАРИНА - Вот, кстати. Абсолютный бум документального кино мы с вами видели на последнем Артдокфесте. Какое количество талантливых, очень свободных, вызывающе свободных ребят появилось именно в документалистике. Но это ведь тоже никто не видит, кроме членов жюри, в данном случае, и все.
А. СМИРНОВ - 90% тех картин, которые мы с вами видели и восхищались на Артдокфесте, сделано на деньги налогоплательщика через посредство Министерства культуры. Понимаете? Есть виды кинематографа, где пока что без государственного участия, это «анимация» - это документальное кино, это практически умершее научно-популярное кино, понимаете, все это… продолжают рождаться люди, которые, как мы видели, прекрасно делают кино. Им надо помогать. И фонд кино, и Министерство со своим отделом кино – это их главная функция. Не воспитывать патриотизм в медных лбах кинематографистов, а вот этим делом заниматься.
К. ЛАРИНА - Можно мне немножко перевернуть ситуацию, чтобы успеть про это поговорить? Потому что мы сейчас в основном говорим о том, что происходит внутри сообщества, какие там проблемы и каким образом пытаться их разрешить или сопротивляться. А давайте посмотрим все-таки на страну, на общество. Вот, я сегодня перед передачей делилась цифрами с моими товарищами. Опрос по Москве. В Москве 60% людей вообще ни разу не были в музеях, 40% ни разу не были в театре. Это в Москве. Культурный образ жизни на первом месте – поход в ресторан, на втором – поход в кинотеатр, и дальше все остальное. Уверены ли вы в том, что сегодня то искусство, которое вы проповедуете, оно востребовано будет обществом, страной, зрителем, если все это мы пустим на экран? Вы уверены, что вы выиграете у людей? Не выиграете. Не пойдут уже.
А. СМИРНОВ - Ну, что это, я выигрывать не собираюсь. Дело это проигранное с самого начала.
К. ЛАРИНА - Что с этим делать?
А. СМИРНОВ - Но я хочу вас спросить – когда вышла «Война и мир» Льва Николаевича, какой процент российского населения познакомился с этой книгой? Ну, давайте прикинем. Какой процент?
С. БУНТМАН - Пять в лучшем случае.
К. ЛАРИНА - У нас тогда сколько неграмотное количество населения? Давайте вспомним.
А. СМИРНОВ - Ну, в России в то время было примерно 100 миллионов людей.
К. ЛАРИНА - Ну, а сколько не умело читать и писать вообще?
А. СМИРНОВ - Ну, какой процент?
С. БУНТМАН - Ну, процентов пять.
Ну, посчитайте, 5% - это сколько людей? Это миллионы. Это миллионы. Я ручаюсь, что и миллиона не было. Так вот вопрос – стоило ли Льву Николаевичу трудится и создавать этот роман?
К. ЛАРИНА - Ну, он для себя же писал, не для народа.
А. СМИРНОВ - Это абсолютно тот же вопрос вы мне задали. Культура должна существовать и поддерживаться независимо от ситуации в обществе, иначе это общество вообще превращается в скотный двор.
К. ЛАРИНА - Так оно уже превратилось, Андрей Сергеевич! Как обратно это все вернуть? Как приучить читать, смотреть, думать?
А. СМИРНОВ - Секундочку, секундочку. Оно же не само превратилось.
К. ЛАРИНА - А кто же его превратил?
А. СМИРНОВ - А вы телевизор смотрите?
К. ЛАРИНА - Да, я большой поклонник.
А. СМИРНОВ - Результат у вас на улице, понимаете. Какой канал… Я, лично, кроме футбольных каналов – я не могу, меня трясет.
С. БУНТМАН - Из отечественной продукции, да?
А. СМИРНОВ - Меня трясет от новостей что на Первом, что на НТВ. Я не могу, я после этого не могу работать. Жена говорит, меня стыдит, и она смотрит, и мне докладывает, я говорю: «Уйди, закрой, я не могу работать просто». Понимаете? Результат у нас на улице – в рестораны…
К. ЛАРИНА - Молодежь смотрит телевизор? Она его не смотрит. Телевизор смотрят люди пожилого возраста, старшего.
А. СМИРНОВ - Молодежь сидит у компьютера.
К. ЛАРИНА - Да.
А. СМИРНОВ - А сколько, какой поток дерьма там! Что пишут в блогах!
К. ЛАРИНА - И что вы предлагаете? Как его регулировать?
А. СМИРНОВ - Этого я не знаю.
К. ЛАРИНА - Ну!
С. БУНТМАН - Как это регулировать? Потому что в компьютере много прекрасного, замечательного. И в книжках много дерьма, извините, и много хорошего.
К. ЛАРИНА - И не телевизор формирует это быдляк – нет. Я вам скажу, наоборот, это быдляк формирует то, что по телевизору показывают. Это его запрос. А не наоборот. Я не знаю, мне кажется, что мы слишком преувеличиваем роль телевидения в нашей жизни, в формировании общества, тем более если мы говорим о молодежи. Молодежь вообще его не смотрит. Молодежь не смотрит телевизор.
А. СМИРНОВ - Да? Посмотрите Малахова.
К. ЛАРИНА - Молодежь не смотрит Малахова.
А. СМИРНОВ - А кто там участвует, кто там сидит?
К. ЛАРИНА - А вот это вопрос к вашим коллегам, кто туда приходит. Да? Художники.
А. СМИРНОВ - Малахов – символ сегодняшней российской культуры. Вернее, ее отсутствия. При этом у него колоссальная аудитория. Он пользуется огромной популярностью. Чего вы хотите? Ну, набрать этих всех – Малахов, Шевченко, а этот дебил, как его, который по ТВЦ, Пушков, тоже патриот определенного … Результат на улице – вот только и всего.
К. ЛАРИНА - Думаете, они воспитывают?
А. СМИРНОВ - Все вместе.
С. БУНТМАН - Это председатель Комитета международной политики, не надо так…
А. СМИРНОВ - Да? Ну, …
К. ЛАРИНА - Мне кажется, что есть какая-то ошибка в этом треугольнике. Потому что вы говорите: «Интернет – сколько там дерьма!» А они же это дерьмо и производят сами, они сами друг друга читают, сами разговаривают друг с другом. И кто-то находит там прекрасное, а кто-то ужасное.
А. СМИРНОВ - Что делать?
К. ЛАРИНА - Вопрос к вам.
А. СМИРНОВ - Ко мне?
К. ЛАРИНА - Да.
А. СМИРНОВ - Я знаю только одно – искусство нуждается и культура в двух вещах – в финансировании, то есть в помощи, и в том, чтобы его оставили в покое и не учили. Понимаете?
С. БУНТМАН - И вот я очень хочу задать вопрос уже для голосования нашего такого, телефонного. Вопрос этот будет состоять в том: вот, какая для вас позиция художника, человека культуры?
К. ЛАРИНА - Политическая позиция.
С. БУНТМАН - Политическая позиция, более естественная для человека искусства – это поддержка власти такая вот, или оппонирование власти? Какую вы считаете позицию более естественной? Если вы считаете, что поддержка власти, принесет первый пункт очень серьезно, финансирование, 660-06-64. Или, если это оппонирование власти, 660-06-65. Так что вот, отвечаем на эти вопросы.
А. СМИРНОВ - Я тоже ответил на этот вопрос?
К. ЛАРИНА - Да, конечно, конечно. Давайте.
С. БУНТМАН - Ну, естественная позиция.
А. СМИРНОВ - К сожалению, так устроено искусство, художник – оппозиционер от рождения. И до той поры, пока он им остается, он живой. Это не значит, что он должен ходить на все демонстрации и обличать любую власть. Но так устроен человек искусства, он внимательно следит за тем, что происходит в обществе. Для него это не только его жизнь, это его хлеб, кроме всего прочего. И невольно в этом душевно участвует.
К. ЛАРИНА - Как вам кажется, какой процент из действующих деятелей культуры, которые поддерживают государство, и поддерживают власть, и поддерживают Путина, какой процент из них лукавят? Вот, навскидку.
А. СМИРНОВ - Ну, понимаете, скажем, Михалкова на съезде поддерживали знаменитые артистки – Ирина Мирошниченко, Зинаида Кириенко, ну, как мне кажется, они больше поддерживали мужчину. Кроме того, мне не хотелось бы останавливаться и подробно рассматривать интеллектуальный уровень звезд нашей сцены и экрана. Думаю, что ничтожный процент.
К. ЛАРИНА - Все-таки? То есть большинство искренне, те, кто поддерживает?
А. СМИРНОВ - Я думаю, что искренне по пальцам можно пересчитать.
К. ЛАРИНА - А, искренне – ничтожный процент?
А. СМИРНОВ - Да. Думаю, что, ну, Михалков – это особая фигура. Не хочу на нем останавливаться.
К. ЛАРИНА - Нет, у него своя позиция и своя логика. Власть – она, как бы от Бога, и все…
А. СМИРНОВ - Ну, у него, к сожалению, еще от папы холуйская привычка по отношению к власти была, у него она в крови. Тут ничего не сделаешь.
С. БУНТМАН - Андрей Сергеевич, вы…
А. СМИРНОВ - А остальные… ну, у него действительно есть своя программа, свой взгляд, как бы, на это дело. Другой вопрос – как относиться к этой программе? А в большинстве своем, да конечно, прихлебалы, холуи власти.
К. ЛАРИНА - А если бы… простите, пожалуйста. Если бы вот все эти люди, которые делают это потому что, там, привычка, потому что пофигу, потому что не высовываться, или потому что не потерять какие-то возможности для самореализации – если бы все эти люди искренне бы сказали всю правду, все, что они думают об этой власти? Была бы другая у нас ситуация в стране? Вопрос, совсем резюмируя – возможно ли сегодня, вот, деятели культуры, может ли интеллигенция повлиять на действия власти, изменить что-то в стране? Нет?
А. СМИРНОВ - Думаю, что эти возможности ничтожны. Ну, хорошо, я был на последнем вот этом, как это называлось? Шествие по поводу закона Димы Яковлева. Ну, было невероятное число людей, 9 тысяч, которое обозначила милиция – это смех один, там было тысяч за 100. Я следил специально, у меня есть опыт демонстраций еще Горбачевских времен, мы умеем считать. В то же время какова возможность повлиять? Я не вижу такой возможности, честно вам скажу. Сегодня, если даже министр культуры – не удается до него достучаться, он не желает нас слышать, он знает, как надо, понимаете? То что же говорить о верхних эшелонах, о президенте, о премьере? Я не вижу возможностей у интеллигенции как-то влиять на представителей власти.
К. ЛАРИНА - Вообще кошмар!
С. БУНТМАН - Андрей Сергеевич, вопрос сопротивления как раз. Вот, сейчас напринимали очень много законов и о клевете, и о защите детей от всего на свете…
К. ЛАРИНА - И о запрете гей-пропаганды.
С. БУНТМАН - Запреты пропаганды гомосексуализма.
К. ЛАРИНА - Запрет табакокурения в кино.
С. БУНТМАН - Да, да.
К. ЛАРИНА - Запрет мата, и прочее.
С. БУНТМАН - И так далее. Скажите, пожалуйста, ну, все это на самом деле преодолимо, и для художника тоже. Уж насколько у американцев курение…
К. ЛАРИНА - Не то проходили.
А. СМИРНОВ - Не скажите, не скажите. В этом смысле…
С. БУНТМАН - Ну, насколько это опасно для художника?
А. СМИРНОВ - Понимаете, в оценке деятельности Государственной Думы я придерживаюсь, ну, последней, по крайней мере, то, что она творит за последний год, законы, я думаю, что тут надо спрашивать Владимира Познера, он очень хорошо формулирует. Понимаете, ну, что эти все законы вызывают, кроме омерзения, ханжества? Других проблем у Говорухина и команды нет, кроме как мат в художественных произведениях и американцы, усыновляющие российских сирот? Ну, что об этом говорить? Я уже об этом говорил, что Думе этого состава не отмыться никогда. Даже, я сказал где-то, что даже если она внезапно вознесется на небо в полном составе в соответствии со своими великодержавными православными убеждениями, это ей не поможет. Ее лицо, ее репутация, ее имидж в глазах избирателей – он уже оформлен. И тем, кто за этим следит, боюсь, надо ждать следующих выборов, хотя я не уверен, что они помогут.
С. БУНТМАН - Ну, вот скажите, вот сопротивляемость именно художника этим вещам, сопротивляемость человека культуры – потому что, насколько, вы считаете, будет опасно… Меня всегда очень беспокоит то, что может массовая самоцензура начаться. Ой, я не буду. Ой, я заранее лучше это не скажу, то не скажу. Вот, как от этого именно и как в молодых людях.
А. СМИРНОВ - А куда вы от этого денетесь? Куда вы от этого денетесь? Самоцензура существует всегда даже в самом свободном обществе. Там и цензура продюсера, и цензура прокатчиков. Самоцензура, к сожалению, это естественный спутник творчества. Никуда от этого не денешься. Ну, понимаете, ну самоцензура… ну какая самоцензура заставит Алексея Германа закончить свою картину, прежде чем он сочтёт, что всё сделал правильно?
К. ЛАРИНА – И снять именно так, как он этого хочет.
А. СМИРНОВ – Понимаете, никакому режиму вы не подвластны. Поэтому чего тут бояться? Художник настоящий, как ребята, которых я называл – это всё настоящие художники. Сейчас Бори Хлебникова картина в Берлине, и прошла, между прочим, с большим успехом. Я не поленился. Есть такой известный кинокритик Валерий Чичин, который работает в «Российской газете», хотя вроде бы мы коллеги и так далее. Но я не первый раз замечаю, с каким пренебрежением он говорит об отечественных фильмах. И так между делом он сообщил, что картина Хлебникова была встречена прохладно, на пресс-конференции было… я думаю – что ж такое? Я не видел ещё картину Бориса, хотя очень симпатизирую этому режиссёру, талантливый человек, умница. Я не поленился, я полез на немецкий сайт, хотя у меня немецкий плохой, проверил по-английски – ничего подобного! Брехня! Хлебников дал за два дня чуть не сотню интервью. Картина имеет очень хорошую прессу, понимаете?
По какому праву этот Чичин, он примерно моего возраста, за 70 лет. Сидел бы дома, пил чай на свою пенсию. По какому праву он позволяет себе пренебрежительно отзываться одному из лучших наших режиссёров, который к тому же, казалось, естественно радоваться. Наш кинематограф сейчас так неважно представлен в мире, в том числе и на фестивале. Любой нормальный кинематографист обрадуется успеху. А тут такая история. Другая проблема.
К. ЛАРИНА – Обратите внимание, никто из присутствующих не бросается на защиту…
С. БУНТМАН – Никто не отругает за то, что ты не упомянул Хлебникова. А есть ряд имён, которые обязательно как-нибудь упоминать. За это ничего не будет.
К. ЛАРИНА – Можно мне прочитать вопрос? Можно прочитать вопрос такой хороший. На ответ вам, Андрей Сергеевич, минута будет, а то и меньше. «Почему, Андрей Сергеевич, на ваш взгляд, большинство деятелей культуры – музыкантов, журналистов, писателей, в общем, морально-нравственных авторитетов для общества, стали сегодня конформистами? Неужели они не чувствуют ответственность за страну? Ведь они знают и понимают намного больше простого народа о том, что происходит со страной и к каким последствиям это молчание может привести?», - Илья, Ярославль.
А. СМИРНОВ – Очень приятно, что в Ярославле, в этом замечательном городе, где, между прочим, шикарные музеи, вообще город прекрасный, живут такие умные люди, как Илья. Дорогой Илья, кто это стал сегодня конформистам, скажи на милость? Большинство деятелей культуры, музыкантов, писателей, артистов и так далее были и остаются конформистами при всех режимах – что при царе, что при большевиках, что при Путине. В этом смысле это константа. Думаю, что процент меняется очень мало. Но скажи на милость, кто из художников, которых мы уважаем, про кого можно сказать, что они заняли конформистскую позицию? Про Сокурова, про Германа.
К. ЛАРИНА – Про Юрского.
А. СМИРНОВ – Про Юрского. Это неправда.
К. ЛАРИНА – Про Рязанова.
А. СМИРНОВ – А Рязанов, который 85 лет… еле ходит, счёл нужным по закону Димы Яковлева высказаться и призвать всех идти туда, понимаете? Их процент всегда был мал. Но он не уменьшается.
С. БУНТМАН – Андрей Смирнов. 94% считают, что более естественная политическая позиция – это оппонирование власти. Прекрасно.
А. СМИРНОВ – Браво!
С. БУНТМАН – Спасибо большое. Это была программа «2013». Всего доброго.
К. ЛАРИНА – Спасибо.