Главная тема – безнадежность?
Эмигранты, в основном, недавние, бурно обсуждают тексты. Текст сейчас иногда заменяет действие, а иногда становится психотерапевтическим инструментом для выживания в новой реальности.
Это тексты разных авторов, те, в которых после похорон Навального главная тема – “безнадежность”. Так они прощаются со своими иллюзиями, с ПРБ, с тем, что скоро они вернутся и тогда…
Вижу в этом две разные тенденции. Хорошую и плохую.
Хорошая. Уехавшие, наконец, прекратят жить в режиме ожидания, начнут просто жить, работать, обратят внимание на страну, куда их забросила судьба, помогут друзьям по несчастью. Необходимый для жизни язык выучат, наконец. Я это говорю без снобизма, потому что пережила и до сих пор переживаю этот долгий этап погружения в другую реальность и знаю, как тяжело смещать фокус. Это и болезненно, и интересно.
Плохая. Говоря о полной безнадеге в России, они подпитывают свое эго, утверждаются в правильном решении, победно смотрят окрест и выдыхают: «Я всё сделал/ сделала правильно. Я молодец». Но разве вы уезжали только «оттуда», а не куда-то? Субъектность имеет только ваша прежняя страна, а не новая, которую вы не изучаете и не знаете? ( это часто встречается, увы)
Эту особенность эмигрантов я хорошо изучила за 10 лет жизни в Израиле. “Как хорошо, что уехал, нет, не тянет, никакой ностальгии не существует, там нет людей, там все ужасно, я же помню 89- й, когда уезжал и т.д.”
Вот и в одном недавнем обсуждаемом тексте я читаю ” В России зло всегда побеждает”. Да неужели? Прямо всегда?
Или – “Политковская, Литвиненко, Немцов… Они тоже были добром, только с маленькой буквы”.
С маленькой буквы, ну да.
“Россия изначально была территорией Зла”. То есть все страны видимо исключительно с доброй историей.
Психологически вполне объяснимо, но ничего хорошего в этой позиции спасти и утвердить себя за счёт правды и за счёт тех, кто остаются в России, я не вижу.
Правды, конечно, не знает никто. Но есть история. Даже та, которую я наблюдала через призму своей маленькой семьи, гораздо более многозначна.
Я живу довольно долго. Мой папа прошел сталинские лагеря в юности, а я появилась много позже. Пришли 50- е, потом 60- е. Это было всё же “другое”, хотя и не кардинально. Но люди жили, любили, работали, путешествовали по мере возможности. Потом снова началось зажимание всего живого, но уже с меньшим размахом, устало. Папа умер, не узнав, что придут 90-е. В 90-е я уехала в США на стажировку, где нас принимали в Конгрессе, а студенты аплодировали, когда я читала лекцию про новую журналистику. Это все было в моей жизни. И в жизни моих друзей и близких.
Да, у меня тоже нет иллюзий. Да и не было их уже после белорусских событий. Я не знаю, что еще более ужасного может произойти, чем то, что уже произошло с Россией. Но и это изменится.
Иллюзий нет, а вот лишить себя, и главное, тех, кто сейчас в России, надежды – я не могу. И это просто исторически неверно.
Навальный погиб, не узнав, что придут…какие- то другие годы, маятник замрёт и качнется в другую сторону. И кто-то из читающих меня сейчас многое сделает для этого и обязательно доживёт.
А пока просто живём, делаем, что можем, где бы мы ни находились. Вспоминаем Виктора Франкла, который вывел рецепт выживания. «Первыми сломались те, кто верил, что скоро всё закончится. Потом – те, кто не верил, что это когда-то закончится. Выжили те, кто сфокусировался на своих делах, без ожиданий того, что ещё может случиться».
И не надо все время утверждать и подтверждать свой выбор. Это наш личный выбор, и ничей больше.