Оружие Запада против России. Почему война разрастается
Украина, пусть и с огромными ограничениями, но получила от западных союзников право атаковать российскую территорию западным оружием. Пока речь идёт только о той части Белгородской области, которая выступает непосредственным тылом харьковской операции. В силе остаётся запрет на использование по российской территории ракет ATACMS. Но всё-таки это очень значимый шаг, о котором следует поговорить.
Для кого-то это может быть удивительно, ведь всё последнее время и Европа, и США отвергали саму возможность, что дадут согласие на такие удары. Но на самом деле, тут нет ничего неожиданного. Мы знаем, как работают подобные дискуссии. Сначала среди прочих обсуждений намечается тема: давайте дадим Украине танки, дальнобойные ракеты и самолёты. Тема эта яростно отвергается. Выходят по очереди все наши привычные спикеры – Шольц, Блинкин, иногда Макрон, и такие: «Никогда, ни за что мы такого не позволим, в нашу смену и на нашем веку никогда такого не будет». Но тема никуда не уходит, а напротив, закрепляется, и чем яростнее её отвергают, тем чаще возвращаются к её обсуждению, пока в общем хоре группового отрицалова не возникают аккуратные диссиденты. Они тоже отрицают, но уже говорят не так однозначно. Конечно, нет-нет-нет, но, в принципе, при некоторых обстоятельствах, когда-нибудь – почему бы и нет, если да?
Тому, кто умеет переводить с бюрократического на повседневный, в этот момент уже понятно, к чему разговор клонится, что это не отказ, а политическое кокетство. Теперь вопрос, дадут ли, сменился вопросом, когда дадут. Принципиальное решение к этому моменту у тех, кто такие решения может принимать, уже созрело, и они ждут подходящего случая. Самой показательной была история с ATACMS. Надо понимать, что поставка тактических баллистических ракет стране, которая не является формальным союзником поставщика. Ну, то есть, не входит в НАТО – это до предела необычный шаг.
Вообще большие страны стараются такого типа оружие не экспортировать, особенно в зоны активных боевых действий. Стрелковое оружие – да, танки – может быть, ПВО – очень даже, но тактические ракеты – это другой уровень эскалации. Поэтому, когда в первый год войны речь заходила об ATACMS, американские чиновники не позволяли себе никакой двусмысленности, они говорили слово «нет» так, чтобы его нельзя было трактовать иначе. Но затем нашёлся показательный повод: Путин закупил ракеты у Северной Кореи. Повод этот позволил США перейти политическую границу и передать Украине тактическое ракетное вооружение, которое очень сильно изменило образ войны. В частности, на всём Крымском полуостров больше нет ни одного безопасного места для самолётов, штабов и складов с боеприпасами.
Структура принятия решений в США такова, что северокорейские ракеты для американских политиков – это именно повод, а не причина. Принципиальное решение о поставке ракет было на тот момент уже готово, оставалось лишь найти для него политическое оформление, какой-то внятный мотив. Аналогично действуют и европейские политики: если что-то действительно на самом деле невозможно, то это в принципе не будет обсуждаться. Никто не станет яростно отрицать не существующую в повестке тему. Именно поэтому, как только ведущие европейские политики начали отрицательно мотать головами чуть ли не до вывиха, что никогда, ни при каких обстоятельствах Украина не получит право бить западным оружием по российской территории – сразу стало ясно: получение Украины такого права – просто вопрос времени. Речь уже не шла о запрете как таковом, политики просто ждали момент, когда всё можно будет разрешить так, чтобы это не выглядело односторонней эскалацией. И повод нашёлся, и тоже довольно показательный.
При наступлении на Харьковскую область российские войска используют международно признанную территорию России как свой непосредственный тыл. Из Белгородской области Харьковскую обстреливают ствольной артиллерией, оттуда же запускают реактивные снаряды и беспилотники. Именно там в приграничной зоне находится вся логистика воюющей армии. В этот момент сама идея ограничивать применение дальнобойного высокоточного оружия выглядит странной с точки зрения любого союзника или там партнёра обороняющейся стороны, потому что это не война, когда одна из сторон может откатить свою пушку за линию на карте и сказать: «А я в домике теперь, бить по пушке нельзя». Зато пушка будет стрелять. Так не воюют, это нонсенс. Исходя из той же логики, ясно: то решение, которое сейчас реализовали, очевидно, созрело давно. Превращение Волчанска из города в руины – очень показательный политический мотив для реализации принятого решения. Тут уместно поговорить о том, как нам к этому решению относиться, ведь этическая дилемма тут неизбежна.
С одной стороны, никто из нас не сомневается: Украина ведёт справедливую оборонительную войну, на неё напали. С другой стороны, Путин, развязав войну, привёл её на территорию России, и мы не можем радоваться тому, что по российской территории бьют разнообразным и мощным оружием. К сожалению, сделать тут ничего нельзя, Украина будет атаковать российскую территорию, и это неизбежно. Никакая сила в мире, никакие инструкции от западных союзников – ничто не способно ей в этом помешать. Атаки по российской территории – неизбежное следствие войны, развязанное у российских границ российским руководством. В такой войне вся территория противника – это его тыл, там находится то, без чего война на фронте невозможна: от складов горюче-смазочных материалов до казарм и штабов, там находятся аэродромы и точки запуска дальнобойного оружия. Нет вопроса, атакует ли Украина российские территории или нет – атакует. Будут взрываться склады, военные предприятия, хранилища топлива. Будут падать боевые самолёты, это всё точно будет происходить. Теперь по российской территории стрелять будут не только советским вооружением, но и западным. Это, опять же, факт. Нам очень бы не хотелось, чтобы по России вообще стреляли, но факт состоит в том, что это произойдёт.
К чему это приведёт? С одной стороны, атак станет больше, с другой – они будут точнее. Количество потерь российской военной техники и, к сожалению, солдат, на российской территории увеличится. А вот количество жертв среди гражданских, скорее всего, снизится. Почему так может произойти? Разница между «Точкой У» и «Химарсом» заключается в том, что прилёт «Химарса» по центру Белгорода абсолютно исключён. Мы точно не знаем, но, скорее всего, у американцев есть техническая возможность подобного не допустить, ещё на этапе программирования ракеты. Но даже если нет, все понимают: если американские ракеты влетят в жилой дом в России, то новых ракет Украина не получит никогда. Западные союзники всю дорогу тщательно следили, чтобы их оружие не создавало рисков для гражданских. Мы знаем массу случаев гибели людей от украинской артиллерии, от дронов и реактивных снарядов. Но ни разу не видели, чтобы в Крыму, который западными ракетами утюжат давно и активно, был хотя бы намёк на гражданские жертвы.
Хорошо это или плохо, что по территории России теперь будут стрелять из западного оружия? Плохо. Плохо и то, что по России стреляют и из советского оружия. Плохо, что по Украине стреляют из российского оружия. Война – это вообще очень плохо, особенно такая, бессмысленная и безумная война, которую развязал Путин против Украины низачем. Но война идёт, и это факт, И мы вынуждены обсуждать те события, которые происходят. Разрешение западных союзников Украины стрелять по российской территории приведёт к значительному усложнению ведения войны российской армией, значительному росту жертв среди российских военных, и, скорее всего, к сокращению жертв среди российских гражданских, хотя тут гарантий никаких нет. Стрельба огромными ракетами по военным объектам – это не хирургическая операция.
Мы понимаем: Путин сжился с войной, убедил себя, что может воевать вечно и что его режим в состоянии войны стабилен. Ему не нужно экспериментировать с её окончанием, война для него – новая стабильность. Государственную машину готовят для новой войны, для войны как нормы. Для этого изменён даже уголовный кодекс, чтобы задержанного за убийство можно было отправить воевать прямо из изолятора временного содержания, для этого введена шкала прогрессивного налогообложения, а вместе с ней новый класс «участник СВО». Однако война по своей природе нестабильно, эскалация идёт независимо от желания сторон. Достаточно взглянуть назад и увидеть, какой путь прошли западные союзники за 27 месяцев. До начала полномасштабного вторжения существовал почти абсолютный консенсус: не давать Украине летальное оружие, чтобы не спровоцировать Путина на агрессию. Каски, бронежилеты, аптечки – сколько угодно, но даже стрелковое оружие было под негласным запретом, не говоря уж о бронетехнике. Теперь же Украина воюет американскими тактическими ракетами, и «Химарсы» вот-вот полетят по российской территории в приграничье Харьковской области. Все горазды ругать Запад за медлительность и нерешительность, но вообще-то он стремительно вовлёкся в конфликт. За два с копейками года он прошёл путь от касок до ракет и истребителей, от бесконечного умиротворения Путина до разрешения бить по территории России.
В отличие от Путина, который бросает в топку войны всё, что есть в наличии, западные союзники Украины имеют гораздо большее пространство для эскалации. Они могут предоставлять больше оружия и больше свободы для его применения, больше разведданных. Как следствие, с каждым шагом союзников Путину будет тяжелее вести войну, даже в том формате, в каком она ведётся сейчас, с локальными наступлениями и захватом безымянных сёл. Чем сложнее вести войну, тем больше она будет уносить жизней и ресурсов, тем больше усилий нужно предпринимать, чтобы снова не оказаться в позиции явно проигрывающего. Тратить больше денег, где-то искать больше людей, вновь вставать перед необходимостью мобилизации.
Если война сегодня выглядит так, что тебя сегодня всё в целом устраивает, то это не значит, что она и дальше будет так выглядеть. В любой момент ситуация может стать сильно хуже. Что нас должно по-настоящему пугать в данном случае, так это новая тема для разговоров про использование в этой войне европейских армий в том или ином виде. Да, пока это сугубо теоретические рассуждения, и все их опять же яростно отрицают и мотают головой, чуть шею не сворачивают. Пока даже в резолюцию НАТО отдельно включён пункт, что никогда, ни за какие коврижки войска альянса не будут втянуты в эту войну. Но обратите внимание: по мере увеличения оборонных бюджетов и наращивания воинских контингентов разговор о большой войне в Европе перестал быть табуированной темой, никто не хочет эту мысль даже допускать, но она, собака, исподволь пролазит.
Большая война в Европе стала возможной. Всё ещё крайне маловероятной, но возможной. Пока это звучит абсолютно безумно. Вы просто вдумайтесь: в 24 году 21 века в самом центре Европы две армии общей численностью около 2 миллионов человек ведут войну, которую человечество не видывало 80 лет, где танки горят сотнями, где каждый день выстреливаются тысячи снарядов, где города стираются под ноль. С обеих сторон летят тактические ракеты, земля горит под ударами РСЗО. Не то что какая-то общественная мысль, но даже военная наука последние полвека исходила из того, что такой войны больше не будет, ведь у всех крупных игроков имеется ядерное оружие, а значит, исключена ситуация, что в центре Европы эквивалент населения Латвии будет стрелять друг по другу из траншей, растянувшихся на тысячу километров. Структуры управления войсками, штатная организация, стратегическое планирование, обучение и подготовка личного состава, логистика, техническое оснащение – всё строилось на то, что армии 21 века в худшем случае будут гонять моджахедов по пустыне, не под горячий конфликт двух промышленно развитых стран. 2 сентября 1945 года с капитуляцией Японии человечество поставило точку в вопросе массового уничтожения людей. Теперь большие страны могут выкобениваться, конкурировать, санкции друг на друга налагать, торговые барьеры воздвигать, на каких-нибудь задворках мира спонсировать воюющих людоедов или даже политические убийства устраивать, но все понимают, что творят, и остановятся в шаге от пропасти, от гарантированного взаимного уничтожения.
Но сегодня это уже не так, Путин не собирается останавливаться, а союзники Украины вынуждены заходить так далеко, как никогда не предполагали, просто потому, что все понимают: нельзя отдать Путину Украину, победа Путина – не мир, а большая война в Европе. С одной стороны, всё верно, гопника нельзя умиротворить, гопник, которому уступают и с которым пытаются договориться – только борзеет, но, с другой стороны, взаимная эскалация – это путь ровно к той большой войне, которую стараются избежать. Сама по себе попытка усилить Украину достаточно, чтобы война не вышла за её пределы – это дорога, по которой война эта из-за пределов Украины может выйти.
Вывод тут не шибко весёлый. Вывод тут, к сожалению, в том, что войну нельзя закрыть крышкой и оставить кипеть на отдельной плите. Чем дольше продолжаются военные действия, тем больше шансов, что сегодняшние реалии с гибелью сотен человек в день мы будем вспоминать как светлое прошлое, что та война, которая идёт сейчас, в учебниках будущего вообще не будет считаться войной, она будет считаться лишь прологом к чему-то гораздо худшему. Не очень позитивное завершение сегодня, но как есть.
Есть один понятный способ закончить эту войну и сделать так, чтобы люди перестали гибнуть по обе стороны границ. Нужно вывести войска из Украины, вернуть все оккупированные с 24 февраля территории, вступить в переговоры обо всех территориях, которые были оккупированы раньше, и договориться с Украиной об их статусе. И дальше, при гарантиях западных стран, жить в мире, заниматься своей страной и благополучием своих граждан, а не класть их в бессмысленной войне за село, где никто и не живёт, и никогда уже не будет жить. Это единственно возможная победа России в этой войне. С текущим руководством страны ожидать такого нам вряд ли стоит. До завтра!