Похожий ужас был от новости об уходе на фронт писателя и журналиста Станислава Асеева
Ещё одна пугающая новость – прославленный украинский поэт Сергей Жадан добровольцем ушел на фронт.
Похожий ужас был от новости об уходе на фронт писателя и журналиста Станислава Асеева, того самого, который был похищен россиянами и 962 дня провел в донбасском плену, в подвале, в пыточных условиях. Месяц назад он получил контузию в бою, чуть не погиб…
В мае же на фронте погиб молодой украинский поэт и прозаик, автор романа «Завод» Игорь Мысяк.
В январе – поэт Максим Кривцов, чей сборник «Стихи из бойницы» был отмечен украинским ПЕНом.
Загадываю, чтобы Жадан поскорее вернулся домой и чтобы ни ему, ни другим гражданским в оккупированных землях по всему миру больше никогда не пришлось играть со смертью.
Вот его стихи (перевод с украинского Станислава Бельского), которые звучат в голове сегодня:
Был мне голос.
Этот голос был из горячего рукава
ночного радиоэфира, среди полей,
между небом и деревьями, между темнотой и светом,
что уже прописывался на востоке.
Был этот голос похож на разломленный гранат,
стекал он красными каплями отваги.
Голос этот говорил:будьте внимательны,
будьте бережны в ночных объяснениях,
смерть ходит рядом с вами,
смерть встречает вас на автомойках.Будьте внимательны, присоединяясь к пению,
признаваясь в любви,
рискуя голосом.
Это она – любовь, сестра смерти, делает тебя
беззащитным, как хищника, попавшего в ловушку,
уязвимым, как ослеплённого бойца,
стоящего против целого мира.Держитесь этого полуночного сестринства,
этой протяжённости крови, этого крика,
отдающегося эхом над поверхностью озера.
Любовь, несущая в себе всю невозможную
красоту отхода,
смерть, оправданная
убийственной нежностью.Держитесь луны,
соединяющей этой ночью
оборванные стоны,
одинокие лёгкие преданных.…Что нам остаётся, кроме как слушать и повторять?
Чёрный эфир забытья, музыка верности и тревоги.
Переплетённость дыханий, зависимость от
обрывистого затихания.
Наша с тобой свобода.
Наша с тобой связанность.Тихо обозначается рассвет.
Нежно горит поднебесье.
И звучит
музыка в каждом имени,
в каждом слове.
А это стихи Кривцова в переводе того же Бельского:
Моя голова катится от посадки к посадке
как перекати-поле
или мяч
мои руки оторванные
прорастут фиалками весной
мои ноги
растащат собаки и кошки
моя кровь
выкрасит мир в новый красный цвет
Pantone человеческая кровь
мои кости
втянутся в землю
образуют каркас
мой простреленный автомат
заржавеет
бедняжка
мои сменные вещи экипировку
передадут новобранцам
поскорей бы уже весна
чтоб наконец
расцвести
фиалкой.