«Россия в судах» с Сергеем Смирновым: «Народная воля». Начало
Процесс по «делу шестнадцати» становится таким важным и ключевым. Общество узнало, что есть «Народная воля» и есть её требования, царское правительство наконец увидело своих реальных врагов. Но самое важное и главное для «Народной воли» и главное событие, которым «Народная воля» запомнится в истории, будет впереди…
Подписаться на канал Сергея Смирнова
Поддержать канал Сергея Смирнова
Всем привет, это Сергей Смирнов, простите за такую длинную паузу, у нас новая тема, она такая очень большая, я вообще долго думал, как записать ролики о «Народной воле», вы угадали, речь пойдёт, безусловно, о «Народной воле». Ключевое событие в политическом смысле – это противостояние царского режима и «Народной воли», вот «Народная воля» действительно была близка к тому, чтобы поколебать основы царского режима? И, в общем-то, царский режим, честно говоря, немного дрогнул. Об этом я расскажу чуть попозже. А для того, чтобы всё узнать, подписывайтесь на канал, оставляйте комментарии. «Народная воля», поехали.
Я вообще думал, как правильно распределить то невероятное количество судебных процессов, которое было над народовольцами и над теми людьми, которые были до народовольцев, людьми, которые были связаны с «Народной волей» или вообще были не связаны, а были другими революционерами. Восьмидесятые годы – это буквально процессы над революционерами. Страна превращается в большой судебный вестник. Для удобства, скорее, своего удобства, я долго думал, как нам распределить эти серии, и вот у нас будет три серии про «Народную волю», первая серия – зарождение «Народной воли» и, так сказать, её начало. Не хочется называть это словом «расцвет», потому что слова «расцвет», по факту, не было. Потому что сразу началась жёсткая реакция. То есть, мы берём зарождение «Народной воли», как она появилась и как власти начали преследовать народовольцев. Заранее скажу сразу, два будущих, второй будет отдельно посвящён убийству царя, теракт и убийство Александра Второго, это будет отдельный большой ролик, огромный процесс, который привлёк внимание всего мира, и третий ролик будет о разгроме «Народной воли», о настоящей реакции и о том, как эта удивительная организация была по факту уничтожена.
Нет сомнений, что «Народная воля», эта мощная организация, важнейший импульс после оправдания Веры Засулич. То, о чём я рассказывал в прошлый раз, то самое неожиданное оправдание за покушение на генерал-губернатора Петербурга Трепова. Вера Засулич на свободе, общество в целом скорее приветствует такой приговор, у нас, конечно, нет никаких социологических опросов, непонятно, но много людей радуется. Представляете, как это задевает царскую власть? Но важно, что это безусловный знак для революционеров, так примерно и надо. В этом, кстати, если по-хорошему, если смотришь из 2021 года, и заключается ключевая ошибка ли, опасность того самого приговора. Революционеры видят, что вот он, путь, народ поддерживает, часть общества поддерживает, в суде оправдывают. Всё, закончился период, когда все вспоминали Нечаева и его методы. Теперь Вера Засулич, теперь можно. В этом риск и опасность.
Ну, немного информации из школьных учебников. Я уверен, кто хорошо учился в школе, он примерно помнит, всё было довольно просто. Были народники, они сначала ходили в народ, они поняли, что это не самый хороший метод и потом начали формировать организацию. На самом деле, примерно так и было, ну разве что интересно, что новая организация революционеров, они её назвали в честь старой, «Земля и воля», оформляется постепенно вокруг журнала. Землевольцы второй волны, не те самые, которые были при Чернышевском, а уже другие, образованные в 1876 году, они проводят по факту первую акцию, о ней я тоже рассказывал в ролике, обязательно посмотрите, про демонстрацию у Казанского собора.
Постепенно организация оформляется. Это кружки, это нелегальные собрания, в организации примерно 200 человек, и они начинают обсуждать, какую же им вести деятельность. И опять же, по учебнику истории: внутри «Земли и воли» сложилось два направления, одно выступало за более решительную борьбу с правительством, другое, более умеренное – за продолжение пропаганды. Но только надо понимать, что учебник – это какие-то отстранённые люди, а в «Земле и воле» были вполне реальные, и спор у них был по факту, примерно вокруг покушения Веры Засулич, давайте мы примерно как она в том или ином виде или, второй вариант, мы продолжаем агитировать на селе крестьян. А это же молодые люди, крестьянам рассказываешь-рассказываешь, а они чего-то с вилами как-то не очень хотят идти на Санкт-Петербург и свергать царя. Вот что-то земли хотят, а вот с вилами на царя что-то не хотят. Молодёжь такая: ну надо подтолкнуть, наверное, давайте что-то сделаем. И начинает формироваться такое отношение, что общество примет вооружённые методы борьбы. И действительно, в 1879 году уже на волне всех революционных событий в Липецке проходит нелегальный съезд, раскол, и оформляется «Народная воля». «Народная воля» оформляется на волне крайней нестабильности. Правительство обескуражено оправданием Веры Засулич. Появляется много других революционных групп, причём не только в Петербурге, а в самых разных регионах, например, вполне себе революционным регионом был юг, об этом чуть позже мы расскажем.
Появляются, как сейчас опять же принято, вполне себе автономные группы революционеров. Небольшие кружки, они смотрят, опять же, на Вера Засулич, на пример других людей и начинают обсуждать революционную борьбу. Одна из них появляется в Одессе. На самом деле, они обсуждают просто потенциальное сопротивление полиции, но оружие нам нужно. Как сегодня, у человека должно быть оружие. На их вот это вот собрание тайное приходит полиция, и они это оружие достают. Вы представляете себе, объективно – сопротивление полиции, да ещё и вооружённое, во время войны. Помните, мы говорили о русско-турецкой войне 1878-78 года? В 78 году на фоне этой войны появляются вот эти вот кружки революционеров. Представляете, как они беспокоят и тревожат власть? В итоге вот этих одесских несостоявшихся террористов-революционеров судят военным судом, и Ковалевский, один из них, приговорён к смертной казни.
Буквально на следующий день в Петербурге просто реально шокирующая вещь. Молодой человек подходит к гуляющему утром по улице шефу жандармов Мезенцеву, достаёт кинжал и просто бьёт его кинжалом в бок, ещё и проворачивает этот кинжал. Мезенцев, он без оружия, падает. Он гуляет со своим приятелем офицером, у офицера тоже нет оружия, и он пытается зонтиком от дождя ударить террориста. Появляется другой террорист, направляет оружие на этого офицера, тот понимает, что шансов нет. Мезенцев с колотой раной в боку падает, террористы совершенно спокойно уходят, садятся в пролётку и уезжают. Всё, убит глава жандармов, человек, который занимался политическими делами, убит, а убийцы, публично совершившие это убийство, совершенно спокойно уезжают и не пойманы.
Ну и теперь подробности этой фантастической истории. Ну представляете себе, в центре Петербурга убит ключевой силовик того времени совершенно спокойно. Кто же этот убийца? Убийца жандарма Мезенцева – революционер Кравчинский. Очень интересный человек. Знаете, какой был план у Кравчинского? Он изначально хотел Мезенцева не заколоть, как пишет нам Лев Тихомиров. К сожалению, такая отсылочка, запоминайте фамилии, они периодически будут нам встречаться. Лев Тихомиров – это один из лидеров «Народной воли», впоследствии ставший монархистом и прощённый царём. Что пишет Лев Тихомиров: изначально Кравчинский заказал себе короткий огромный, и его план был – не убить ножом Мезенцева, а отрубить ему публично голову в центре Петербурга.
Вот именно такой был план у революционера, представляете себе, какие люди готовили вообще это покушение? И он вполне себе был уверен, что просто возьмёт и отрубит голову, ходил тренировался с этим мечом. Но в последний момент революционеры подумали, что это не очень практично, вряд ли получится, и предпочли более надёжный способ, кинжал или даже стилет. Это был стилет такой итальянский. Причём Кравчинский не просто, повторю, ударил Мезенцева, он провернул в ране стилет, чтобы уж наверняка. Представляете себе, какой тип в революционерах появляется? Ну чистый теракт. В центре города такое убийство. Кравчинский бывший офицер, кстати, тоже довольно любопытный человек помимо своего офицерства и помимо своего убийства. Он был одним из первых народников, которые уехали в деревню для хождения в народ, Кравчинский говорил с крестьянами языком Ветхого завета, ну и Нового завета, и объяснял, что на самом деле христианство – это и есть социализм. Причём Кравчинский был довольно успешен, в деревне его никто не сдал, он там был довольно уважаем крестьянами, это отдельный любопытный момент.
Мало того, Кравчинскому неймётся. Вот он уезжает из России, он отправляется на Запад. Конечно же, как классический русский эмигрант, он в Женеве, но в Женеве скучно, Кравчинский едет в Италию, где непокойно, а из Италии, что тоже очень интересно, он направляется в Боснию, где начинается восстание против турецкой власти. Почему важно я говорю про Боснию? Дело в том, что вмешательство Турции на Балканах стало одним из поводов начала русско-турецкой войны. Почему революционеры изначально вполне отнеслись к вмешательству царского режима в ситуацию на Балканах и войну с Турцией? Они реально её приветствовали. Да потому что они сами были за волнения, за восстание против турок. Вот Кравчинский, один из офицеров, который воюет в Боснии против турок. Восстание подавлено, Кравчинский сначала на западе, а потом возвращается в Россию нелегально, вступает в новую организацию «Земля и воля», и уже в августе 1878 года с кинжалом направляется на Мезенцева.
Знаете, за что я ещё люблю русскую историю? За некоторые совершенно безумные детали. Дело в том, что с места убийства Кравчинский и его подельник уезжают на рысаке по кличке Варвар. Почему это так важно и любопытно? Дело в том, что у Варвара это не первая революционная ходка, Варвар был куплен революционерами за огромные по тем временам деньги, 2500 рублей, причём это был конь, побеждавший в скачках. Они его купили для подготовки побега Кропоткина из тюрьмы. Кропоткин бежит именно на этом рысаке по кличке Варвар. И он вообще считался таким конём революционеров. Варвар не последний раз появляется в русской истории. В дальнейшем полиция действует довольно мощно, они облаву устраивают на революционеров, и во время одной из спецопераций полиции они смогли добраться до Варвара. Ну а что, элитный конь, очень крутой, и они его берут в штат полиции. Забегая вперёд, ох, эта русская история делает странные развороты. Именно Варвар везёт смертельно раненого Александра Второго, которого взорвали террористы, к месту его смерти. Ещё живой Александр Второй едет по Петербургу в санях, в которые запряжён конь Варвар, тот самый конь Варвар, который сначала спас Кропоткина, а потом поучаствовал в покушении на Мезенцева.
Важно другое. Кравчинский вообще не скрывает, что по политическим причинам убивает Мезенцева. Мезенцев шеф жандармов, он очень жестоко подавляет студенческое революционное движение, именно жандармы отвечают за административную ссылку, именно поэтому Кравчинский убивает Мезенцева. И он своё убийство обосновывает. Знаете, обоснование убийства – это как раз классическая характеристика терроризма. Именно политический терроризм полноценный – это убийство Мезенцева Кравчинским, по-другому просто трудно расценить.
Важный момент. Помните, я рассказывал про Одессу, что буквально на следующий день Кравчинский буквально на следующий день убивает Мезенцева? И он об этом говорит, что вы убиваете наших товарищей и казните, но теперь мы будем действовать примерно так же. Фактически, Мезенцев объявляет по факту войну царскому правительству. Причём очень важный момент и очень важная деталь. Вот это надо иметь в виду при просмотре всех роликов. Надеюсь, которые мы запишем, про «Народную волю». Каждая из сторон была уверена, что она защищается. Народовольцы всегда говорили: «На нас первыми напали, это сначала царское правительство развязало белый террор, и наши действия были только ответом». Безусловно, царь, власти говорили: «Ну вы что, Вера Засулич, стрельба, Нечаев был раньше. Конечно, революционеры первыми ступили на путь терроризма». И я, конечно, скорее, здесь согласен, что именно ступили на путь терроризма, скорее, революционеры. Они выбрали этот путь, и довольно важно: это не было каким-то исключительно русским изобретением. В мире радикальные политические силы 19 века довольно активно используют террористические методы борьбы.
Кравчинский пишет после убийства Мезенцева, давайте я процитирую Кравчинского. Он вообще-то довольно ёмкий, ну вот просто вслушайтесь в то, что он пишет: «Мы социалисты, цель наша – разрушение существующего экономического строя, уничтожение экономического неравенства, составляющего, по нашему убеждению, крень всех страданий человечества. Поэтому политические формы сами по себе для нас совершенно безразличны. Мы, русские, вначале были более какой бы то ни было нации склонны воздержаться от политической борьбы и ещё более – от всяких кровавых мер, к которым не могли нас приучить ни наша предшествующая история, ни наше воспитание. Само правительство толкнуло нас на тот кровавый путь, на который мы встали. Само правительство вложило нам в руки кинжал и револьвер». То есть, на мой взгляд, довольно сильный пафос, который сейчас кажется каким-то диковатым, но это вполне серьёзный человек, который планировал шефу жандармов голову отрубить. И надо понимать, что Кравчинского не поймают, он уезжает за границу, он там становится одним из лидеров русской эмиграции. Это человек, который дружит с Энгельсом, с другими деятелями революционного движения, он пишет книги, у него появляется псевдоним «Степняк», он становится таким важным, ключевым персонажем русской эмигрантской оппозиции.
У властей после убийства Мезенцева в целом плюс-минус шок не меньший, чем после покушения на Трепова, а то и больший. Они же Кравчинского даже не поймали, 1878-79 год проходит в такой что ли позиционной борьбе с большим количеством каких-то боевых действий. Ещё нет «Народной воли», но террористические методы молодёжь, по крайней мере, обсуждает, как мы уже говорили, по делу в Одессе, хотя там никаких жертв не было, а вот другая одесская группа, осинская – она прямо к этим действиям переходит. Их ловят, ну действительно, они вообще-то перешли именно к вооружённому терроризму. В ответ правительство, как сейчас, наверное, модно говорить, не просто расчеловечивает, а вот просто какие-то просто инквизиторские методы применяет к революционерам. Они считают, что надо как бы проучить максимально серьёзно. Александр Второй, к примеру, отдаёт приказ отныне революционеров и террористов не расстреливать (а это был тогда общий способ казни), а только вешать, а по делу Осинского, как пишет Кравчинский, хотя опять же, вот эпизод, который я вам расскажу, далеко не 100% подтверждён документально, но вполне вероятно так было, это очень устойчивая версия. Когда поймали Осинского в Одессе и двух его сподвижников, всех троих приговорили к смертной казни, и из этого сделали крайне некрасивое шоу. Они их вешали поступательно, по одному человеку, не завязывая глаза другим. Как пишет Кравчинский, Осинский, на глазах у которого повесили двух его товарищей, буквально за 5-10 минут поседел, а когда самого Осинского заводили на эшафот, начальник отдал приказ военному оркестру, который присутствовал на казни, заиграть камаринскую прямо во время казни. Человека казнят, а тут музыка весёлая, когда люди выпивают, некая радость у них. Представляете, к какому взаимному ожесточению такие методы привели?
Но это не единственный эпизод. В Киеве, к примеру, казнят студента, у которого нашли прокламацию революционеров. Прокламацию, нет ничего другого, но на юге страны, Киев-Одесса, там прямо очень жёсткие методы. Полковник, а потом уже генерал Стрельников, такой прокурор, который подавлял революционное движение, которого там, кстати, было довольно много – вот он применяет максимально жёсткие методы, и очень много судов именно на юге. Именно там в 79-80 году постоянно судят революционеров. Представьте себе, в Киеве процессов в 1880 году было больше, чем в столице Петербурге, чем в Москве. Неужели там больше революционеров? У меня очень большие к этому вопросы. Вряд ли. Другое дело, что всех недовольных студентов или каких-то людей, которые разговаривали про революцию, записывают вот в эту революционную партию.
Тем не менее, даже эти жёсткие методы пока никак не могут подавить революционное движение. Оно всё больше разрастается, оно становится более профессиональным, там появляются буквально конспираторы, люди, которые умеют уходить от полиции, избегать слежки, избегать арестов, и у революционеров появляются деньги, что очень важно. Откуда же деньги? Классический вопрос. Как вы думаете, что на вопрос «откуда деньги?» отвечают провластные публицисты, главной звездой которых был Катков? Что же отвечают эти публицисты? Правильно, это всё, конечно же, западные деньги, направленные на расшатывание ситуации в стране, наши западные партнёры, к сожалению, спонсируют российскую оппозицию. Впрочем, у Каткова была ещё другая, не менее безумная версия. Он считал, что русскими революционерами руководят поляки, которые уже сто лет как борются за независимость, и вот они рулят всем революционным движением и расставляют, наверное, как Бжезинский до сих пор это делает с русской оппозицией, так вот Бжезинские 19 века руководят «Народной волей» и вообще всеми революционерами. Ну вот примерно такое писал Катков, смесь сегодняшнего Киселёва и Соловьёва, но, конечно, более талантливый, чем эти люди, которые, конечно же, очень хотят быть на него похожими.
Несмотря на вот эти репрессии правительства, очень серьёзно пополняется штат полиции, ничего толком с революционным движением сделать нельзя, оно не идёт на спад, молодёжь приходит, во многих районах начинается практически такая вооружённая борьба. Никого из лидеров народовольцев поймать полиция так и не может. Как же так? Много денег, много агентов – и постоянные неудачи. Дело в том, что народовольцы провели одну из самых успешных операций, мне кажется, в истории всего революционного движения всех времён, в России уж точно, а возможно, это пример буквально мирового уровня. «Народная воля» внедряет в Третье отделение своего человека, который получает доступ ко всем документам Третьего отделения и вообще всей информацией о разработке революционеров, его звали Николай Клеточников. Очень интересный вопрос: как же так вышло, почему Николай Клеточников решился на эту, ну, безумную абсолютно операцию? Он вообще был из Пензы, у него была какая-то личная драма, он едет из Пензы в столицу, Петербург, решает вступить в ряды революционеров.
Он решает вступить в ряды народовольцев, и один из них, Михайлов, человек, который был буквально королём конспирации, он с ним лично общается, он даже не знакомит Клеточникова ни с какими другими людьми в революционном движении, разрабатывает операцию и говорит: тебе надо внедриться в полицию. Клеточникова специально подселяют к хозяйке дома, которая выдаёт студентов. Ну что значит, выдаёт студентов? Она, наверное, пытается сделать так, чтобы это было незаметно, но революционеры понимают, что это какая-то странная женщина и студенты, которые к ней ходят, проходят там революционные собрания, ну она там сдаёт комнату, в итоге оказываются в полиции. Вот именно к ней подселяют Клеточникова, который, узнав о слабости этой женщины, начинает с ней регулярно играть в карты, при этом поддаваясь, проигрывая рубль, два, три, постоянно жалуясь на жизнь, что денег нет, причём этот рубль-два-три Клеточникову выдаёт Михайлов на нужды партии и для партийных расходов, думаю, что Клеточников всё-таки вряд ли оставлял чеки, в отличие от наших блистательных разведчиков. И в какой-то момент Клеточников говорит: «Ну слушайте, вот тут какие-то молодые люди, у них какая-то революция, а мне бы место какое-то нормальное найти, чтобы спокойный доход, чтобы я денег не занимал». В какой-то момент она расчувствовалась и, выиграв в очередной раз, говорит: «Ну хорошо, вы такой надёжный молодой человек, давайте а за вас похлопочу, чтобы вас взяли в полицию в Третье отделение».
Клеточникова берут сначала на просмотр, наверное, как три месяца испытательного срока. И он там ничем не отличается. Ну, за революционерами ходить не хочет, брошюры их разбирать что-то как-то тоже нет, и вот-вот его отчислят из Третьего отделения – такая тяжёлая операция, а он сам как-то никакой не показывает воли, никакого интереса, ни за кем следить не хочет, кстати, следить он реально не хотел, видимо, не хотел, чтобы его сделали таким филёром, как говорили в то время. Но Клеточникову помогает случай. В какой-то момент его просят написать отчёт, и он его пишет таким ровным красивым почерком, что буквально начальник его будущий видит почерк и говорит: «Да это же просто прекрасное, это то, что нам было надо». И его делают мелким клерком, которого посадили переписывать документы. Клеточников приходит на работу первым, уходит последним и везде переписывает документы царской Охранки, Охранного отделения. Охранка – будущее название, пока Третье отделение. Представляете себе, весь массив данных о разработке революционеров, о разработке каких-то людей, обо всех, кого полиция завербовала – они все у Клеточникова, вот они, пожалуйста. И он их передаёт революционерам. Понимаете теперь, почему лидеров «Народной воли» так и не могли поймать? Да потому что Клеточников, этот крот «Народной воли» просто в Третьем отделении, предупреждал о рисках и опасностях.
В итоге это уже другая история, но всё-таки Клеточникова задерживают, арестовывают, долго пытаются выяснить у него мотивацию, она, кстати, до сих пор непонятна, дело в том, что на следствии Клеточников говорил, что ради денег, потом на суде говорит, что это было ради его интересов, его взглядов. Доподлинно нам до сих пор неизвестна мотивация Николая Клеточникова, но это, наверное, была самая успешная спецоперация революционеров, которые смогли через своего человека узнавать несколько лет обо всём, что происходит в силовой структуре, которая занимается борьбой с революционерами. С одной стороны, был Клеточников, с другой стороны, не могу не рассказать в контексте «Народной воли» (о покушениях на царя, повторю, будем говорить в другом ролике) о том, как «Народная воля» воспринималась в другом мире, помимо России. Дело в том, что народовольцы, пожалуй, впервые среди русских оппозиционеров пытались привлечь внимание и симпатии мировой общественности, простите опять же за некоторый пафос. И в этом отношении ключевым и центральным стало дело Льва Гартмана.
Лев Гартман, член «Народной воли», революционер, террорист, один из участников неудачного покушения на Александра Второго, когда под царским поездом пытались взорвать бомбу, Гартман был буквально ключевым человеком в этом покушении. Он, как и Кравчинский, бежит за границу, но царское правительство, памятуя о неудаче с Кравчинским. Прикладывает максимум усилий, чтобы Гартмана выследить, и это им удаётся. Во Франции они смогли вычислить Гартмана, и они обращаются к французским властям с требованием выдать террориста. Французские власти говорят: «Ну да, покушение, теракт, нет никаких сомнений, что есть основания для выдачи», – и французские власти принимают решение выдать Гартмана царю. В Петербурге торжествуют, но несколько рано. Дело в том, что впереди апелляция, и тут именно вокруг Гартмана начинается мощнейшая общественная кампания. Она была поступательной, и вот тут русские революционеры смогли поднять буквально всю европейскую общественность на защиту Гартмана. Ключевые требования были такие: не выдавать этому варварскому царскому режиму, который уничтожает своих оппонентов, Гартмана вы выдаёте на стопроцентную смертную казнь, а в Европе смертная казнь как бы по политическим причинам была не очень уместна.
И в итоге кампания настолько мощная, в Париже многотысячные демонстрации, чтобы не отдавать русского революционера. Представляете, люди выходят на улицы, требуя от своего правительства не выдавать Гартмана. Демонстрации в поддержку Гартмана проходят по всему миру, один из главных людей в культуре, в искусстве, прежде всего, в литературе того времени, Виктор Гюго пишет обращение к своему правительству и требует не выдавать Гартмана. Это такая важнейшая фигура, мне кажется, Гюго – это примерно как все подписанты письма Путину про Навального в совокупности того времени, мировая звезда литературы. И французское правительство начинает колебаться, общественное мнение повлияло, и в итоге французы отказываются выдавать Гартмана. Всё, его просто высылают из страны, и он переезжает в итоге в Соединённые штаты. Всё, царский режим в шоке, это даёт основание таким, как Катков, писать: «Смотрите, весь этот подлый Запад против России, они не хотят нас выдать, всё против нас». Поэтому революционеры заручились поддержкой и других стран и общественным мнением в других странах.
Опять, возвращаясь к своему тезису, что мы знаем про «Народную волю»? Раскололись, и народовольцы убили царя. Классический пример, а потом их разгромили. На самом деле, самый важный год в истории России с точки зрения судов – 1980, это год как раз накануне убийства Александра Второго. Огромное количество политических процессов буквально везде по стране. У меня рядом ключевые книги, которые я очень советую. У меня часто спрашивают, какие книги, в тот момент я уже иногда писал, иногда не писал, но вот три ключевые книги здесь, и особенно подробно об этом пишет Троицкий в книге «Народная воля» перед царским судом», очень хорошая, и отдельный привет тому прекрасному человеку из Саратова, который мне эту книгу подарил, когда я был в этом городе, вот прямо огромное спасибо, с большим интересом прочитал, хотя к Троицкому тоже есть вопросы как к марксисту и как к советскому историку.
Так вот, в 1880 году огромное количество судов. Суды очень сильно меняются. Публичность – важная часть судов. Пытаются власти судить, не давая слова революционерам. С другой стороны, властям же тоже важно показать .что революционеры – такие мерзкие отвратительные люди и общество должно о них узнать, особенно после оправдания Засулич. И 1880 год Россия буквально, политическая Россия, проводит в судах. Непрерывные процессы, в том числе смертные казни, очень много разных судов, не за всеми, безусловно, успевают люди даже следить. Но из них важнейшим становится суд по «Делу шестнадцати». Немного в сторону уходя, вообще-то это традиция девятнадцатого века, называть суд по количеству обвиняемых. Был суд по делу шестнадцати, потом двадцати, четырнадцати, это как мы сейчас называем по какому-то слову – Болотное дело, Московское дело. А тогда называли по количеству обвиняемых судебные процессы.
Чем так важен судебный процесс шестнадцати? Дело в том, что, именно во время процесса шестнадцати стало название «Народная воля». Они же не афишировали, что это мы, что мы это делаем, какие наши цели. А во время процесса шестнадцати обвиняемые признали, что да, мы принадлежим партии «Народная воля», мы принадлежим той самой революционной партии, о которой раньше были только слухи и был некий общий термин, такая социал-революционная партия. Но теперь у неё есть название, теперь у неё есть структура, у неё теперь есть руководящий орган, у неё есть программа, у неё есть какие-то чёткие установки, в том числе политические. И обвиняемые по «делу шестнадцати» эти взгляды свои революционные в публичном открытом судебном процессе транслируют.
Особенно ярко вот эту позицию транслируют двое обвиняемых: Квитковский и Ширяев. Они буквально формулируют цели и задачи «Народной воли», они говорят, что террор занимает второе, а то и третье, четвёртое, пятое, далеко не самое важное положение в программе народовольцев, что они были вынуждены к нему перейти, что власть должна пойти на уступки, речь должна идти о свободах, о политических правах. Ну то есть, они формулируют, буквально, программу оппозиции на судебном заседании, которое продолжается в течение недели.
Сроки очень жёсткие, изначально пять смертных казней, но интересно, что правительство из пятерых троих милует осуждённых. Процесс важен и с другой стороны. Дело в том, что полную информацию власти получают от одного из народовольцев, Гольденберга. Причём там было такое ухищрение. Прокурор сказал: «Мы вам сочувствуем, мы только не очень понимаем, чего вы хотите. Вообще, может быть, не нужны все эти жертвы, может быть, это лишнее, может быть, мы должны вас понять, а вы должны понять нас. Может быть, вы расскажете нам, чего хочет ваша революционная партия, из чего она состоит, тогда, конечно же, царское правительство пойдёт вам на уступки и, может быть, примет какие-то ваши требования». Вот таким образом прокурор обрабатывает одного из обвиняемых, Гольденберга, а тот поддался вот этому влиянию и даёт подробнейшее объяснение про цели, задачи, про 150 основных членов «Народной воли». Представляете, какой удар по партии? Гольденберга называют предателем, он сам в тюрьме понимает, что он сделал что-то не то – ну ведь он обещал, что он всё расскажет, тот доложит царю, и царь начнёт какие-то реформы. В реальности прокурор, конечно же, использует эту информацию для того, чтобы выявить других революционеров. Гольденберг вешается в камере на полотенце. Он покончил с собой и не дожил до суда, но его показания ложатся в основу обвинения на «процессе шестнадцати». Именно на основе его показаний очень жёсткие меры, смертная казнь, у двоих она устояла, троих прощают и заменяют вечной каторгой.
Но внутри тех, кто приговорён к смертной казни, появляется ещё один предатель, Окладский. Он изначально приговорён к смертной казни, потом помилован, и он начинает после этого сотрудничать с полицией. Причём он был настолько ценным сотрудником, что он остаётся на службе до 1917 года. У него, кстати, тоже отдельная поразительная биография, большевики его задерживают, узнают, что он был осведомителем правительства, и уже в 1925 году, после революции, судят, приговаривают к смертной казни, но в силу возраста заменяют её десятилетним тюремным заключением. То есть, вычислили, что он провокатор и шпион, уже после революции – и он десятилетиями выдавал революционеров, вот этот вот Окладский.
Процесс по «делу шестнадцати» становится таким важным и ключевым. Общество узнало, что есть «Народная воля» и есть её требования, царское правительство наконец увидело своих реальных врагов. Но самое важное и главное для «Народной воли» и главное событие, которым «Народная воля» запомнится в истории, будет впереди. Примерно в 1880 году «Народная воля» формулирует, что все остальные методы – всё это ерунда по сравнению с той целью, которую они себе ставят. Они считают, что настоящие преобразования в России, настоящие изменения, революцию может спровоцировать только одно событие: убийство человека, который стоит во власти в России, Александра Второго. Того самого освободителя, человека, который начал реформы, человека, который провёл множество изменений. Но об этом мы поговорим уже в следующем ролике, который будет полностью посвящён покушениям на царя. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, оставляйте комментарии, всего доброго, до скорого нового ролика уже про убийство царя Александра Второго.