«Текущий момент» с Виктором Шендеровичем
То, что эти люди — что тюремщики, что конвоиры, что убийцы из Бучи — что они теперь новая элита России, — вот это довольно долгоиграющая вещь. И это сразу не пройдет, даже если марсиане приберут завтра, увезут Владимира Владимировича Путина, результаты его педагогики еще долго будут сказываться в России…
Подписаться на «Ходорковский live»
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Здравствуйте! Вы смотрите «Текущий момент». Меня зовут Елена Малаховская. На связи со мной — писатель и публицист Виктор Шендерович. Виктор Анатольевич, здравствуйте!
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый день, Лена!
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Традиционное место в начале нашей программы, где можно поставить лайк авансом и потом не отвлекаться. Подписаться на «Ходорковский LIFE» тоже стоит. И сразу же начнем.
И как-то уже постепенно в традицию превращается начинать нашу программу с того, о чем не расскажут, с того, что не покажут российскому телезрителю, да и в газетах не напишут и в интернетах проправительственных, пропутинских и провоенных тоже. Хотя как раз в интернетах-то — да. Дело в том, что сегодня пример бессмысленной жестокости или настоящего позора на бессмысленной, жестокой войне оказался в Z-телеграм-каналах. Там распространили видео, как ведут военнопленных, а по пути их бьют и издеваются, заставляя петь гимн СССР.
Я вам показала, конечно, самый безобидный фрагмент, чтобы YouTube наше видео не пессимизировал из-за кадров с жестоким обращением с людьми. Но, я думаю, из него всё понятно, особенно это лицо крайне довольного конвоира тем, что происходит там.
И в кино, я помню, когда показывали кино про войну, вот так показывали фашистов. Никогда такого не было. То есть образ русского солдата всегда был такой, что это невозможно, чтобы такие издевательства творил русский солдат. Я не понимаю, как они тогда воспитались эти люди, почему это сейчас стало возможно, и даже вот так выкладывают. Дело в том, что там была еще такая подпись человека, который выложил это видео, подписал: «Чтобы вы не думали, что мы с ними нянчимся». Это для кого? Это кто так думают, что, возможно, нянчатся и недоволен этим?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Потому что человек, который нянчится с украинскими пленами, то есть, по-русски говоря, заботится о них, относится к ним по-человечески в соответствии с Женевской конвенцией и так далее, он ведь на подозрении. Тут не в том дело… то есть, как раз в том-то и дело, что, собственно говоря, идеология — это тонкая пленочка на этой, стоящей на малом огне низовых рефлексов огромной кастрюле, и там сверху пленочка — какие-то представления о культуре, о цивилизации, этика — это всё тонкая пленочка на кастрюле.
Тут дело не в идеологии. Суть в том, что этим людям разрешили стать скотами. Это им дали торжественную отмашку, разрешение, и это их воспитание, это педагогика — 25 лет путинских. Это разрешение быть скотами. Это отмашка, это белый платочек от начальства: «Давай-давай! Не бойся. Ты же не просто скот. Ты же за Россию. Ты же скот за Россию». И вот здесь неважно, за что, под какой идеологией, под какой пленочкой разрешается человеку стать скотом — во имя Христа, во имя Третьего рейха, строительства ли коммунизма, великой России, Великого Сенегала, Боливарианской Республики — неважно, во имя чего человеку разрешается стать скотом. Разрешается забыть о правилах приличия, о том, что нельзя бить безоружных, что нельзя оскорблять человека, что нельзя называть человека свиньей. И если ты это делаешь и показывает это лицо радостное и чувствуешь себя победителем, это значит, что те, кто тебя растлевали в течение десятилетий, победили. Это значит, что можно не стесняться. Заголимся, как сказано у Достоевского в «Бобке» — заголимся. Чего стеснятся-то? Фигли? Я уж другое слово приберегу. Фигли стеснятся? Всё нормально. Ты же во имя России это делаешь.
Бедный Чикатило, он убивал, насиловал просто так, давая ход своим низовым рефлексам. Он получал от этого наслаждение. Но его поймали и расстреляли. Бедный Читкатило. Герои Бучи убивали, насиловали там — О! Во имя России — это совсем другое дело. Это ты патриот, не насильник, не убийца. И просто убивать, насиловать женщин, отрезать головы — это, конечно, нельзя, И просто убивать, насиловать женщин, отрезать головы — это, конечно, нельзя, но в рамках борьбы с колонизацией, как ХАМАС 7 октября — это возможно.
Вот почему челу — хамасовцу или этому герою — разрешат стать убийцей, скотом, объяснят ему, что он не убийца и скот, и негодяй и изгой, а, собственно говоря, элита, что он в рамках текущей политики на правильной стороне. Ведь этот радостный уродец, которые победительно заглянул в наши души из этой телекамеры, из этого Айфона, он же чувствует себя победителем, он же в полном порядке. Он не должен прятаться. Вот победа Путина настоящая. Он легетимизировал это скотство.
Да, пытали в Чернокозово и убивали людей, но прятали следы многочисленные убийцы, которые по-прежнему на работе или на заслуженном отдыхе, они все-таки прятались. Вот четверть века прошло — прятаться не обязательно. Они показывают свои лица, они пишут: «Чтобы не думали, что мы цацкаемся». Это расчеловечивание — это главная победа Путина. И вот здесь объяснение его популярности низовой. Он растлитель, он разрешил людям быть скотами, быть убийцами, врать, убивать, насиловать. Потому что он дал им оправдание этот человек. Этот человек — он ведь российский, русский патриот, он ведь не негодяй с его точки зрения и с общественной точки зрения. Они это сами размещают на своих ресурсах так же, как и хамасовцы на своих ресурсах размещали видео изнасилований и убийств, потому что они на правильной стороне с их точки зрения. Они же в рамках борьбы с колониализмом, всё в порядке.
Вот это победа Путина настоящая. В этом смысле да, мы на одной доске с ХАМАСом. Мои поздравления россиянам.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Меня все-таки еще отдельно удивляет тот факт, что наверняка эти же люди праздную 9 мая, разглагольствуют о том, как их деды воевали, защищали, они продолжают их дело. Так зачем они на себя роль фашиста примеряют? Вот он заставлял пленных петь гимн СССР, а еще «Вставая страна огромная» собирался. Зачем? То есть он всё время хотел как бы с другой стороны попробовать, или что это за примерка роли такая?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Не-не, вы бы его обидели, если бы ему сказали, что в нем гораздо больше от фашиста от советских фильмов и вообще от фашиста, чем от тех, по крайней мере, героев войны, которых я знал. Что он ничего не имеет общего с людьми, которые шли в бой за свою Родину, что он с той стороны. Он не в курсе, он, действительно, в не курсе искренне, уверяю вас. Поэтому он себя никак не идентифицирует с темной стороной. Он на светлой стороне. С его точки зрения, он победил: он заставил этих хохлов петь гимн Советского Союза — ну сволочи, свиньи! Он же победитель.
А то, как после этого к нам будут относиться ко всем, кто разговаривает на русском языке, — будут относиться, глядя в эту хамскую, негодяйскую физиономию. Это печальная тема. Но это уже печаль второго порядка, скажем.
А печаль первого порядка — полное растление завершившееся, которое позволят всё это делать в открытую в отличие от Чикатило.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Бессмысленная, тупая жестокость, возможно, сегодня станет лейтмотивом нашей программы, потому что из другой, но на самом деле из той же самой оперы у меня есть сюжет. Вы, наверное, помните, мы рассказывали про надежду Буянову — это педиатр из Москвы, которая сейчас сидит в СИЗО. Ее обвиняют в том, что она сказала якобы ребенку, сыну участника войны в Украине погибшему, что его папа был законной целью Украины. И мать этого ребенка обвинила ее. Её посадили, будут судить за это. Сама Надежда Буянова говорит, что это клевета.
Вот продолжение этой истории, довольно мерзкая. Чтобы 68-летняя врач не могла в течение месяца получить ни одежду, ни еду, ни книги — все, что может получить человек, который содержится в СИЗО, один гражданин по имени Алексей Владимирович Кан передал ей 20 килограммов соли. И вот теперь Надежда Буянова осталась без передачи. Об этом узнали адвокаты. И те же адвокаты сказали, что это сделано про просьбе самих тюремщиков. Ну, прикол у них такой. Он уже был опробован и на других политзаключенных, в том числе, издеваются теперь таким образом, над Надеждой Буяновой. Видимо, это какой-то способ давления. Это отвратительно абсолютно и со стороны этого Кана и со стороны тюремщиков. Это абсолютно мерзко, это какой-то предел. Кто это совершает, осознавая, что он делает — просто должно парализовать вообще в этот момент, не знаю, молнией должно ударить. Вообще, как это возможно?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Нет, Лена. Парализует от непонимания и ужаса вас и других людей. Они в полном порядке. Это всё продолжение той темы. Да нет, это не давление. Давление — это когда в обмен на передачу требовали бы, допустим, что-то подписать — вот это было бы давление с целью что-то изменить. Нет, ничего этого не надо тюремщикам. Просто они получили власть над человеком. Они реализуют власть, возможность причинения вреда, от которой они, видимо, кайфуют, они себя чувствуют хорошо, если они причинили вред, если кто-то от них зависим. Они не могут сделать никому хорошо по свойствам дарования, но плохо они сделать могут. Это их своеобразное такое дарование, и они его реализуют и чувствуют себя нормально.
Если вы имеете тело просто с болезненным человеком, садистом, который получает удовольствие от унижения и боли другого человека, то общество от него отшатнется: он какой-то ненормальный, ему к психиатру надо, подолечиться, поразговаривать с кем-то, человека хорошего найти, чтобы расслабил его, чтобы не было такой радости от причинения боли. Если это просто садист, просто тупица и садист. Но если он на государевой службе и, таким образом, отвечает женщине на ее антивоенную риторику — О, совсем другое дело! Он патриот. В рамках своего так им понимаемого патриотизма он может реализовать свои низовые комплексы. Эта угрюмая ненависть, угрюмая злоба, тупой садизм, он приобретает политическую положительную окраску. Он на войне, этот тюремщик, понимаете? И он врагу Путина, врагу России принес ущерб. Он молодец. А том, что не надо быть никаким психоанатитиком, чтобы понять, что он просто реализует свои темнейшие стороны своей натуры, и что это чрезвычайно опасно для всей страны, когда такие люди становятся элитой, когда таким людям дается власть, и она ничем не ограничивается, никакими надзорами. Анна Каретникова давно бежала из России и еще несколько человек, которые как-то пытались противостоять беспределу в тюрьмах. Теперь эти тюремщики просто полные хозяева.
И то, что эти люди — эти тюремщики, что конвоиры, что убийцы из Бучи — что они теперь новая элита России, — вот это довольно долгоиграющая вещь. И это сразу не пройдет, даже если марсиане приберут завтра, увезут Владимира Владимировича Путина, результаты его педагогики еще долго будут сказываться в России.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Такая в этой рубрике сегодня новость. Вряд ли все следят за Минюстом, назначающим иностранных агентов. Все наши зрители пристально следят. Но я напомню, что несколько недель, 7 недель Минюст не мог назвать новый список иноагентов. Там какие-то слухи, версии пошли, что вот, неужели в стране закончились иностранные агенты? Да нет, просто он, видимо, готовился, потому что представил в прошедшую пятницу очень солидный, значимый список. Там, как минимум две интересные фигуры оказались. Наконец-то они решились Екатерину Дунцову признать. Это политик, которая пыталась выставить свою кандидатуру на президентских выборах поперек Путина. Та уже ответила, что политическую деятельность свою сворачивать не собирается, но мы все понимаем, что ей жизнь усложнили в этой связи. Но самое интересное, наверное, что впервые иностранным агентом признали жен мобилизованных — все движение «Путь домой». Это, наверное, самое яркое движение, которое больше всех кричит о том, что мужей нужно возвращать из окопов хотя бы иногда.
Так вот, самую видную деятельницу этой организации Марию Андрееву отдельно признали лично иностранным агентом. Она ответила нецензурно, но вполне в иноагентском стиле. В общем, я думаю, событие из ожидаемого ускорения репрессивной машины, о котором мы говорили еще до выборов, что оно непременно последует. Или в этом еще что-то может подчеркнуть, Виктор Анатольевич?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Разумеется, тут очевидно, мы уже об этом говорили в предыдущие разы. Вы помните, с чего начиналась первая риторика? Они же говорили: «Мы свои, мы же вам не враги. Мы за войну, но надо же дать им отдохнуть. Надо же выполнять законы, выполнять обещания. Мы ни в коем случае ни на стороне Украины». Начиналось всё с этой риторики. Но очень скоро, поскольку с ними обращаются, как с холопами, и государство не очень скрывает это и в отличие от «Солдатских матерей» времен чеченской первой войны, никаких инструментов давления на власть — «Новая газета», НТВ, в парламенте еще были несколько приличных депутатов — никаких инструментов нету, то государство не церемонится. И это типовое, нормальное ужесточение. Тут-то загадок нет.
А вот следует зафиксировать, что это низовой протест. Это ведь не Улицкая и не Акунин. Этот новый иностранный агент — это, собственно говоря, путинский электорат. Это безмолвная масса, это самое пушечное мясо, это кусочки этого пушечного мяса, только женского пола — жены. Подразумевалось, что они вообще… это же не Улицкая не Линор Горалик. Эти-то вообще не в счет, они, где привяжут, там и будут, что им скажут, то и будут делать. Выясняется, что нет.
И это воспоминания 10-го года, за год, за полтора до Болотной площади, когда Путина встретили свистом во дворце спорта без правил. Он пришел на бои без правил. А бои без правил — это не консерватория. Там без Улицкой и без Акунина. Там, собственно говоря, его электорат вроде бы, простой народ, который пришел посмотреть, как друг друга эти гладиаторы мутузят до кровянки. Вот эти люди. И Путина встретил в 10-м году свист дворца спорта «Олимпийский». Он надоел, к 10-му году, напомню, надоел. Поэтому через какое-то время после Болотной и Сахарова ему пришлось придумывать Крым, чтобы снова объединить нацию на более понятных основах, а не только на своей фигуре блеклой. Придумали идеологию.
Так вот сегодня, собственно говоря, его потихонечку встречает свистом его электорат. Это всё к вопросу о социологии, которой нету в авторитарной стране. Она прорывается вот таким образом. Мы не знаем степени напряжения там, внутри. Мы можем только по косвенным приметам — вот по жене мобилизованного, ныне иноагента, которая матом отвечает этому государству. Хотя вроде бы, повторяю, совсем классово близкая должна быть. Это такая социология косвенная.
И то, что они не стесняются… Кто-то написал, конечно, это выстрел себе в ногу — то, что вы признаете, что жены мобилизованных, ваш электорат, те, кто не против войны, — что они уже вам враги, потому что вы по-свински себя ведете даже с ними. Это довольно интересная косвенная социология, как мне кажется.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Ой, вот уж кого мы давно не показывали, но такой персонаж, что не могу стороной обойти. Ольга Бузова в откровенном наряде спела в Башкортостане. И уже летит правоохранительным органам запрос от местного депутата Рустема Ахмадинурова, которого якобы жители завалили гневными сообщениями: «Да что она творит в мусульманской по преимуществу республике в день защиты детей. А, действительно, давайте посмотрим, что она творит.
— «В день защиты детей мы открываем самый масштабный фестиваль в России VK Fest».
Я тоже, конечно, возмущена. Мне хочется ей постучать по коробочке, сказать: «Оля, ты вообще новости читаешь, нет? Ты что-нибудь про полуголую вечеринку слышала?» Что, теперь ждем Бузову на Донбассе. Виктор Анатольевич, что это за несознательность такая? Уже все стадии прошли в прошлый раз — и опять всё сначала.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да бог с ней, с Бузовой, Лена. Про Бузову — неинтересно. Как эти вопросы решаются, извините за выражение, в цивилизованной стране. Я знал, что Бузова раздевается, что поет — не знал. Я не куплю билет на ее выступление ни за полкопейки. Это кассой решается, люди придут или не придут. Если пришли в мусульманской республике, если им хочется посмотреть на поющую полуобнаженную Бузову, дай им бог здоровья всем. Это решается кассой. А если не придут, если будут, действительно, возмущены, если это народное возмущение, а не номенклатурное — об этом знают продюсеры Бузовой, значит, будут сорваны ее выступления. Значит, возмущенный народ просто… что-то будет. Это решается таким образом. Как организуются народные протесты самими депутатами, мы более-менее представляем.
Вопрос не в Бузовой, вопрос в механизмах. Каждый раз мы пытаемся с любого общего плана перейти хотя бы на средний. Не нравится Бузова — не смотри на нее, не слушай, выключи телевизор. У нее будет меньше трафика, меньше популярность. Нравится?.. Мы не обсуждаем сейчас вкусы, у нас не худсовет, мы не обсуждаем вкус жителей Башкортостана, которым нравится обнаженная Бузова. Я не по мусульманской части. Мы не это обсуждаем. Мы говорим: в свободной стране этот депутат — просто не его собачье дело. Если людям не нравится — они не придут, нравятся — приходят. Всё. Это свободное, личное дело каждого.
То, что с любого поворота у нас начинается защита нравственности, а от защиты нравственности две секунды до репрессий, и как из идиотской, но совершенно безобидной «голой вечеринки» вырастает просто борьба за честь России, как немедленно возбуждаются все патриоты, — это свидетельство какого-то дурного инфицированного устройства нашего сегодняшнего общественно-политического. А всё остальное — личное дело каждого, дай им бог здоровья, что Бузовой, что ее зрителям.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Прямо сейчас вижу новость, что Следственный комитет уже заинтересовался этим выступлением Бузовой, видимо, будет проводить проверку. Я представила сразу, как Александр Бастрыкин с лупой сидит и рассматривает Бузову в лупу в поисках улик, действительно, насколько там преступление страшное совершено.
А мы обсудим сейчас пропагандистские моменты в нашем эфире. Вот интересный момент у Петра Толстого случился, который, мне кажется, стоит зафиксировать. Знаменитый единоросс Петр Толстой, он депутат, по-моему, у нас, в общем-то признал, что Путин, начав войну в Украине, создал очень опасную ситуацию: «Проиграем войну — не будет России», — это дословно, что он сказал в недавнем интервью. А вот еще интересные подробности, как он представляет себе ситуацию с соседями, а конкретно с Казахстаном: «У нас проблем-то масса. Просто все ждут, чем закончится тема Украины. Наблюдают. И если мы не закроем тему Украины, то у нас возникнут проблемы и с Казахстаном и с Арменией и с другими странами, которые нас окружают». — «С Казахстаном, вы считаете?» — «Ну, конечно». — «Почему?» — «Ну, посмотрите на то, что происходит сегодня в Казахстане в плане отстраивания некого казахского государства, какая там расцветает национальная мифология по поводу независимости, по поводу перехода на латиницу. Там очень много всего интересного, если вы вглядитесь повнимательней».
— «Я знаю Казахстан. Я объездил всё СНГ очень подробно. Это же обычное… Так зреет национальное государство»
— «Да, только знаете, я против чего — чтобы они заставляли русских учительниц в Павлодаре извиняться, когда те говорят, что это русские построили этот город. И я против того, чтобы они забывали о том, что Алма-Ата — это город Верный, наша русская крепость казачья».
Это какой-то бесконечный позор российской политики, что они совсем отбили себе представление о том, что политика и международные отношения — это когда вы договариваетесь, когда вы дружите, и чем ближе, чем теплее у вас эти отношения, тем меньше проблем, меньше напряжения и меньше каких-то недовольств соседними народами. Конечно, этот момент, когда ведущий осторожно пытается ему сказать: «Ну, это же нормально для национальных государство…». И тут прямо Петра Толстого прорывает…
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Понятно. Это как в том анекдоте: «Нас-то за что?» Значит, Алма-Ата — это город Верный, а Калининград и Шикатан — русские, да? Значит, Калининград — не Кёнигсберг, а Шикатан — не Японский? А Алама-Ата — город Верный.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: От слов Киевская Русь их должно тогда перекашивать…
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Уже нет никакой Киевской… вы уже отстали. Уже нет никакой Киевской Руси, это всё украинцы выдумали… и так далее. Иван Калита был раньше. Это всё неважно совершенно. То есть важно, то чего тут об этом говорить? Понимаете, какая штука. То, что «парад и мордобой!» по Саши Черному, ничего, кроме мордобоя предложить бывшим провинциям Россия сегодня не в состоянии — ничего, кроме мордобоя. И Толстой настаивает на мордобое. Он говорит: «Сейчас должны разобраться с Украиной, потому что иначе отобьются от рук все». Он по-прежнему живет внутри этой абсолютно выстроенной, абсолютно узаконенной в его несчастной голове депутатской имперской парадигме.
Понимаете, вот лоси — этологи мне рассказывали, — что лось ходит на водопой две недели после того, как водопой пересохнет. То есть пришел туда, а воды нет. Он удивился, а потом наутро снова пришел туда, а там снова нет воды. Так вот Петр Толстой, он тупее лося, потому что лось через две недели уже понимает, что там нет воды, что надо в другое место идти куда-то за водой. А Толстой с 91-го года… они так ходят на этот пересохший водопой. Ау, ребята! Воды нет. Да, Казахстан, Армения — суверенные государства. Страны Балтии — суверенные совсем-совсем. В НАТО уже вступают благодаря вам, благодаря вашей тупизне лосиной, потому что вы настаиваете на том, что там должна быть воды, вы настаиваете на том, что они — ваша провинция. И вы разговариваете как с провинившейся провинцией.
Вот этот сейчас цезарь, которого вы видели в «Комсомольской правде», сейчас он пошлет туда движением руки войска, легионы пошлют усмирять провинцию, Аппиеву дорогу ставить. Только нет уже никакой… Аппиеву дорогу можем устроить, своим собственно гражданам главным образом, ну, и до кого дотянемся. Уже никаких побед больших не будет, это уже понятно. Но лось продолжает ходить на пересохший водопой. Мы видели очень тяжелый лосиный случай в лице депутата Толстого.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: А я напомню, что в первом сюжете сегодняшней нашей программы гимном СССР чела пытают, людей пытают. Они, действительно, эту помять о нашем общем прошлом превратили в инструмент пытки, и Толстой на этом настаивает.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Очень точное соображение, я как раз его пропустил в комментарии. Конечно, говорим Советского Союза. И они понимают, что это пытка — вот, что важно. Это же явка с повинной. То есть они понимают, что Советский Союз, память о Советском Союзе, о Старшем брате — что это пытка для украинцев, что это пытка для казахов, для армян. Это напоминание. Но они хотят пытать.
Еще раз: вода там не появится. Водопой пересыхает на наших глазах. Не будет никакой уже империи, как при Александре III, при Иосифе Виссарионовиче, не будет этого. Но крови пролить можем еще много. И нагадить, перерезать сухожилия и вскрыть вены собственной стране эти патриоты лосиные в состоянии, разумеется, потому что, чем больнее мы будем делать по периметру, тем сильнее будет прилетать. К сожалению, будет прилетать не Петру толстому, а тем русским, которых будут унижать за то, что они говорят на русском языке — тамошние патриоты, товарищи по профессии Петра Толстого, тамошние демагоги, тамошние популисты. И этот маятник прилетит, к сожалению, не к Петру Толстому, а к людям, которые разговаривают к их несчастью на том же языке, на котором хамски разговаривает Петр Толстой, и русский язык становится языком в межнациональном общении, стал уже языком хамства. И русский язык — это язык героев Бучи, разумеется, а никого ни Булгакова, Пушина или Баратынского. Русский язык — это язык героев Бучи.
А потом удивляемся, что нас не любят после того, как этим языком мы заставляем на этом языке петь говорим преступного государства или хамим устами депутата Государственной думы. Там-то просто какой-то урод радостный. А тут — депутат Государственной думы, это официальная Россия хамит Казахстану. А потом будем удивляться, что русских не любят.
Я не знаю, что у него там было по физике. Про угол падения и угол отражения Петру Толстому ничего не известно. Опасный имперский идиот, который принесет, как и другие опасные имперские идиоты очень много вреда России и приносит на наших глазах.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Мы выйдем в эфир 4 июня и, конечно, эта дата в этом году — это день рождения Навального, в первую очередь, первый день рождения без Алексея Анатольевича. В Берлине пройдет концерт памяти, конечно, вечером. Это попытка это день рождения совместно пережить всем, кто до сих пор чувствует эту утрату и боль. По работе мне периодически приходится пересматривать какие-то его расследования, либо я смотрю то, что выходило в прямой эфир по четвергам и, глядя на эти видео, я ощущаю это внутреннее спасибо за то, что он был. Потому что это уже не вытравить — всё, что сделал Алексей Навальный, это останется. И прямо на каком-то таком уровне чувствую, что Путину это не уничтожить. Даже убив Навального, он от него не избавился, я думаю.
— «Привет! Это Навальный с разъяснением о том, что происходит. Я знаю, кто хотел меня убить»
— «На какой предмет одежды был главный акцент, самый рискованный в теории предмет одежды какой? — «Трусы».
— «Всё, приехали. Стройплощадка. Вон даже Маргарита с Тиграном стоят, чемодан для денег подготовили».
— «29 рублей 99 копеек. А вот он покупает эту морковку по 50 рублей за килограмм».
— «Я обещал вам, что мы попадем в гости к Владимиру Путину»
— «Без вас у нас ничего не получится.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да, мы говорили после убийства Алексея Навального, что он… «в пароходы, в строчки и в другие долгие дела». Долгий образ, образ непобедим. И Навальный, конечно, самое мощное, что он оставил о себе, это даже не расследование — сам образ. Абсолютно евангельская история его гибели. Больше ни с чем буквально не сравнить. И это очень мощно. И это надолго. Очень важно, что память о нем сохраняется, очень важно напоминать. Не Путина, нам самим очень важно помнить Алексея. Он был символом для миллионов людей, для миллионов россиян. Он был символом возможности перемен. Он был символом бесстрашия, символом человеческой честности, политической воли, политического таланта.
И для миллионов людей, его ровесников, младшего поколения… я полагаю, что два поколения младше его — вот ему было 46, люди, которым от 20 до 60 — это люди осиротели с его гибелью, для этих людей он символ возможных перемен России, он символ возможности противостояния. И очень важно, чтобы эти люди не теряли друг друга в такие дни. Такая память очень важна. Это игра в длинную. Очень важно, чтобы эта энергия, эта память, эта политическая энергия, чтобы она сохранялась и росла. Никогда не было, чтобы никак не было, — сказано в «Швейке». Это энергия сохраняется, эта энергия жила, память, энергия жива. Каким образом и когда это превратиться в политические перемены, сказать сегодня невозможно, но когда окошко этих перемен возникнет, когда песочные часы перевернуться каким-то образом, очень важно, что имя Навального станет очень актуальным, и его опыт, его образ, его человеческая и политическая эволюция.
Да, первый день рождения без Навального. Я цитирую эти строчки чаще, чем мне бы хотелось: «Когда человек умирает, изменяются его портреты. По-другому глаза глядят, и губы улыбаются другой улыбкой». Это Ахматова после смерти Булгакова написала. Да, после смерти изменяются портреты. И портрет Алексея Навального — это уже навсегда.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: И под финал, как всегда, мои жалкие попытки рассказать вам хорошие новости или хотя бы жизнеутверждающие или дающие какую-то надежду. И у нас есть сегодня такая. «Вредные советы» Григория Остера не запретили. Ура!
Случилось это так. Сначала Красноярская прокуратура велела изъять и уничтожить конкретную определенную книжку в конкретном областном маленьком книжном магазине. И потом разгорелся из-за этого небольшого инцидента скандал. Все боялись, что запретят Остера. Но не запретили и вообще, оказалось, что все дело в конкретных не стихах даже а в иллюстрациях 22-го года. И у меня есть издание 22-го года с теми же самыми иллюстрациями.
В частности, не понравилось, что там есть картинки виселиц, и не понравилась картинка: «Курс на Запад». Это ребенок пытается, как вы понимаете, угнать самолет, чтобы свалить из страны. И даже сейчас процитирую подходящее стихотворение, совершенно замечательное. Оно даже подходит к текущему моменту и к программе:
«Если решили твердо самолет угнать на Запад, но не можете придумать, чем пилотов напугать, почитайте им отрывки из сегодняшней газеты, и он в страну любую вместе с вами улетят».
Я бы запрещала смело такое, без оглядки, конечно, на главные прокуратуры. Виктор Анатольевич, нужно все-таки ваше авторитетное мнение, по-серьезному разобраться с Григорием Остером. Вообще, можно детям показывать виселицы и шутить про политику?
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Возвращаясь к теме Бузовой в мусульсманской республике. Это дело родителей, которые отвечают за ребенка. Это дело родителей давать им ту или иную книжку — библию, Коран или Остера или и библию и Остера или Коран и Остаре — в любом сочетании. Сто тысяч книг. И выбирать из них, что и когда давать своему, подчеркиваю, ребенку. Они отвечают за этого ребенка, на прокуратура, блин! И не Бастрыкин. Вот там, в стране, где начинают депутаты, прокуратура, Бастрыкин решать, какую книжку или какую часть тела Бузовой можно показать в той или другой республике — вот это туши свет, что называется.
Оставьте и Бузову и Остера на усмотрение людям, свободным людям, условно, свободной страны. Они сами решат, давать им это читать или нет.
Что касается политики. Ну то, что вы процитировали Остера — прекрасное, абсолютно политически окрашенное стихотворение, очень точное, очень ироничное. Всё порядке со вкусом. Это в конечном счете, сказал главное слово: это вопрос вкуса и, извините, таланта. У Остера с тем и с другим полный порядок. Если вы как родитель считаете, что всё в порядке со вкусом и талантом, давайте это своим детям, вот и всё. А Бастрыкин, прокуратура, Следственный комитет и депутаты Башкортостана, они пускай занимаются своими делами. Я полагаю, их много за пределами что Бузовой, что Остера.
Вот главная тема. Что же касается моего личного опыта, то вы знаете, нескромно скажу. Вот иногда ко мне подходят великовозрастные, на пятом десятке люди, которые говорят: «Вы знаете, я ваши «Куклы» смотрел мальчиком, ничего не понимал, но мне стало интересно». И вот человек учится где-нибудь политологии, где-то в американском университете занимается политическими науками. А началось всё с того, что посмотрел «Куклы». Я чувствую себя отчасти причастным к тому, что мальчик или девочка заинтересовались.
Политика — это часть жизни, часть большого мира. Там есть и это тоже. И странно скрывать это от ребенка. Ребенок в том возрасте, в котором читают Остера, он уже вполне рефлексирует социальную реальность. Он еще не знает, какими словами это называется, но он уже вполне рефлексирует и слышит родителей. Так что ничего не рано, нормально. И Остер дает прекрасный вводный курс: «Но снижать при этом скорость совершенно ни к чему» — про случай диалога с политическими оппонентами. У Остера очень много хороших «вредных советов». Я изо всех сил рекомендую.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Я хочу еще один пример привести. Я нашла одно стихотворение, от которого реально страшно могло стать цензорам: «Если вы окно разбили, не спешите признаваться, погодите, не начнется ли вдруг гражданская война. Артиллерия ударит — стекла вылетят повсюду и никто ругать не станет за разбитое окно».
А еще я нашла показать ту самую виселицу. Что здесь, я считаю, не понравилось цензору. Ну, виселица и виселица как бы для народа, но есть и VIP. «Здесь можно вешать, — написано, — короля, министра и звезд шоу-бизнеса». То есть это, в принципе, возможно, и детям это показывают. Я считаю, что это не могло не напугать.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Это просто призыв к восстанию, как «Чиполлино». «Чиполлино» уже успели отредактировать. Я считаю, что до Остера тоже дойдет.
Нет, послушайте, давайте не будем им подсказывать. А что касается «висельницы», вы прекрасно скрестили, Лена виселицу и висельника, то есть сразу полный комплект.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Это феминитив у меня получился просто.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Да-да, то есть очень в тренде, всё хорошо.
Е.МАЛАХОВСКАЯ: Примерила на себя. Давайте мы более приятное что-нибудь будем примерять следующую неделю и придем опять в студию «Текущего момента», поделиться нашими впечатлениями от жизни, от новостей. Но уж, какие есть. Прошу наших зрителей не уходить без лайка, потому что этим вы помогаете нам распространять наши ролики и трансляции. Подпишитесь на «Ходорковский LIFE», комментируйте, пожалуйста, сколько угодно. Мы скоро увидимся!
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Счастливо!