«Без посредников»: Алексей Венедиктов и Борис Надеждин
Эфир от 29 ноября.
Поддержать канал «Живой гвоздь»
А.ВЕНЕДИКТОВ: Борис Надеждин у нас в студии. На ты можно, не страшно. Я уже старый.
Б.НАДЕЖДИН: Я рад тебя видеть.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, сейчас я твою радость немножко…
Б.НАДЕЖДИН: Есть все-таки вечные ценности… Вот перед нами…
А.ВЕНЕДИКТОВ: «Эхо» — вечная ценность. Что там со звуком у нас? Борис, спой стишок какой-нибудь.
Б.НАДЕЖДИН: Раз, два, три, четыре, пять — вышел Веник погулять.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, нормально. Нет, не будем за него голосовать. Фамильярничает, представляете? Да, аккуратней.
Значит, смотрите, Борис, я начал собирать вопросы в Фейсбуке. Я понял, что нашу аудиторию ваши прошлые политические истории волнуют меньше всего. Во-вторых, они известные. Ты давал много интервью и все эти хождения и поиски своего политического я и нынешнего, они, видимо, нашу аудиторию, которая скептическая… ее интересует настоящее политическое, на прошлое. Поэтому, думаю, сейчас мы на этом сосредоточимся.
Можешь ли ты рассказать, что называется, своими глазами, как вообще в голову тебе пришло объявить о том, зная, что любой человек в России, которые критикует военные действия, называет это войной и так далее, может попасть под уголовные статьи о фейках, дискредитации армии и так далее? Как тебе в голову пришло?
Б.НАДЕЖДИН: Рассказываю. Во-первых, как только это СВО началась, я сразу стал выступать против. Причем, поскольку я тогда еще ходил на центральные каналы нашего телевидения…
А.ВЕНЕДИКТОВ: А сейчас не ходишь, не зовут?
Б.НАДЕЖДИН: Сейчас я расскажу, потому что это очень интересно, почему я ходил, а потом перестал.
Итак, я ходил везде и рассказывал, что СВО — это катастрофическая, фатальная ошибка. Путина. Везде я рассказывал, что это ужас ужасный, что это катастрофа, жертвы, разрушения. Что никакой там победы в том смысле, как хотели ее видеть, как Крым тогда упал — вот Донбасс так не упадет, отдельно можно объяснять, почему.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И Киев тоже не упал.
Б.НАДЕЖДИН: И Киев тоже не упал, да. Говорил с самого начала этой истории — говорил и говорил. Дальше. В мае этого года 23-го… Я весь 22-й и до мая 23-го я говорил не только про СВО, я критиковал Путина много, за что — за фальсифицированные выборы. Я хорошо разбираюсь в этом. С 90-го года в выборах участвовал. И избирательное законодательство писал.
И я сказал фразу буквально следующую, — что в марте у нас выборы президента и надо выбрать другого президента, который закончит эту историю с Украиной и наладит отношения с Европой. Ну, сказал и сказал. Этот ролик вырезали и он разошелся по всему миру. Там какие-то миллионы просмотров на всех канала — на наших и не наших…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это какое-то тщеславие. А с точки зрения выбров-то.
Б.НАДЕЖДИН: Я сейчас дальше рассказываю.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ты прямо, как Борис Абрамович: заходишь очень долго.
Б.НАДЕЖДИН: После этого меня перестали приглашать на российские каналы, после этой фразе.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Удивил. Не может быть!
Б.НАДЕЖДИН: Слушай, я 20 лет назад сказал: «Валить Путина или валить из страны». Ничего, я как-то ходил. А тут вдруг перестали.
Дальше, что было. Дальше я стал выдвигаться в губернаторы Московской области. Это обычная история. Я уже депутат там 30 лет подмосковный и так далее. И, соответственно, когда меня не зарегистрировали… не хочу вникать, но варварскими такими…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это сентябрьские выборы.
Б.НАДЕЖДИН: Да. Мерзким образом просто всех депутатов, которые есть, подмосковные заставили подписаться за Воробьева и «правильных» кандидатов. Мне не хватил, я фильтр не преодолел. Я пошел в суд, в Центризбирком. И впервые я объявил о том, что я пойду в президенты прямо на заседании Центризбиркома в присутствии Эллы Александровны и всего Избиркома.
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть ты обиделся, что тебя не зарегистрировали губернатором и сказал: «Ах, так! Тогда я пойду в президенты».
Б.НАДЕЖДИН: Меня зло взяло. Я думаю: «Ну, сейчас я вам устрою праздник!» И я это объявил, но это была скорее эмоциональная история. Я рассказываю долго, потому что ты же хочешь правду узнать…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Хотелось бы, да. Потому что люди говорят: «Не верим». Поэтому я…
Б.НАДЕЖДИН: Я на кураже прямо сказал и сказал. Дальше произошло следующее. Собственно, эти выборы и отказ в регистрации был в июле. Понятно, что я не мог остаться без выборов. Я подумал: «Так, сейчас выдвинется какой-нибудь великий человек хороший — назывались фамилии тебя там, Муратова, еще кого-то — и я встану в какую-нибудь конструкцию, где я буду полезен, потому что за мной политический ресурс, по крайней мере , в Подмосковье серьезный достаточно. Август проходит — никто не заявляет. В сентябре Григорий Алексеевич, за которого я голосовал, кстати, в 18-м году, говорит какие-то удивительные вещи, что нужно, чтобы 10 миллионов подписей собрали. Я так, слегка удивился. Ну, его дело…
Сентябрь проходит — никто не заявляет. И тут я подумал: «Ну, придется, похоже, мне этим реально заниматься.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Придется! А сесть? А сесть за антивоенную позицию придется?
Б.НАДЕЖДИН: Я могу сказать, моя семья, особенно жена была не в восторге. Взрослые дети. У меня много детей.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Легко догадаться.
Б.НАДЕЖДИН: Они были сильно напряжены. Но я сказал примерно следующее: Кто-то должен взять на себя ответственность, просто поднять флаг и сказать: «Я вот иду бороться с тем, куда страна катится». Путин реально ведет страну к катастрофе. Он влез в эту колею милитаризации, авторитаризма. В общем, всё понятно, куда всё идет, к сожалению.
И дальше я сказал: «Слушайте, у меня вот много детей, внуков будет еще больше, правнуки. Я хочу, чтобы люди жили в нормальной стране, от которой не будут шарахаться все соседи. В стране, в которую заходят приехать, наоборот, люди. То есть, как узнать, что в стране хорошо? В нее люди приезжают. Как у знать, что в стране плохо? Из нее убегают. Ну, чего там говорить-то?
И я вдруг почувствовал в себе какой-то кураж, какие-то силы. А ты же знаешь, что когда люди уже такие, зрелые, как мы с собой, им нужен драйв. То есть опыта жизненного много…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Опыта много — времени осталось мало.
Б.НАДЕЖДИН: Хочется чего-нибудь замутить. И вот я хотел замутить. И дальше начались прямо какие-то символические события, которые убедили меня, что я прав. Вот я реально начал двигаться. Мое окружение ставило пари, заключало, через сколько дней меня закроют, объявят иностранным агентом.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да…
Б.НАДЕЖДИН: Нет вот, сам удивляюсь. Меня часто спрашивают: «А почему ты еще на свободе?» Я говорю: «Я честно, не знаю».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Слушай, ты был советником Кириенко в тот маленький промежуток времени, когда Кириенко стал премьер-министром. То есть ты человек достаточно близкий. Ты хочет сказать, что реакцию Кириенко ты не заешь?
Б.НАДЕЖДИН: Я не знаю абсолютно ее. Последний раз я с ним виделся давно довольно. Последний раз у меня какое-то общение было в плане переписки в 20-м году, когда я пытался остановить это безумие с поправками в Конституцию, за что был из экспертного совета.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Он тебе сказал: «Ты ничего не понимаешь». Я знаю.
Б.НАДЕЖДИН: Да, мне было сказано, что я плохо разбираюсь…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я знаю, мне это тоже было сказано.
Б.НАДЕЖДИН: И вот с тех пор у меня никаких не было.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Никакого сигнала обратного — ладно, от прокуратуры…
Б.НАДЕЖДИН: Нет, была еще одна история летом, когда я планировал в губернаторы идти. Я не ходил, но одна из партий, пожелавшая в итоге остаться неизвестной, ходила туда с моей фамилией, чтобы согласовать на выборах губернатора, но не согласовало.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это знакомая история. А, то есть на это ты получил. Вот история заключается в том, что люди не верят. Они говорят: «Вот какая-нибудь, — пишут они, не хочу никого обидеть, — Дунцова неизвестная, она выдвинулась. Ее тут же с 0 электоральным… но она, правда, была депутатом по Псковской, — немедленно вызвали в прокуратуру. А Надеждин — человек, который вполне интегрирован в политическую систему, хорошо зает политический истеблишмент, — и никто не позвонил, не сказал: «Борис!!..»
Б.НАДЕЖДИН: Нет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему? Объясни.
Б.НАДЕЖДИН: Могу предположить, что прокуроры Ржева захотели познакомиться с кандидатом в президенты.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну ладно!..
Б.НАДЕЖДИН: А прокуроры Долгопрудного или Московской области меня давно и хорошо знают. И в этом смысле… Я уж не говорю про Чайку или кто там, Краснов. Не знаю.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Можешь объяснить, почему администрация президент, которая бросается на любую кандидатуру, которая идет с антивоенной позицией, где бы то ни было, даже на муниципальные выборы, тебя демонстративно игнорирует? И другого объяснения, как согласованность, нет.
Б.НАДЕЖДИН: Подожди. Я же начал с того, что я 20 лет… Я же в телевизор попал не сейчас. Я в телевизоре был с начала нулевых, когда еще Соловьев был нормальным журналистом и к нему ходили и Володя Рыжков, и Боря Немцов покойный и я ходил. И Соловьев нам, я бы даже сказал, помогал немного.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Было, было. Вы у власти были — он и помогал.
Б.НАДЕЖДИН: И, соответственно, я в телевизоре уже больше 20 лет. Я все эти 20 лет, что я в телевизоре, начиная с ареста Михаила Борисовича, с 2004-го года — я же поручался за него…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Тогда это было не опасно.
Б.НАДЕЖДИН: Да, я с тех пор ругаю начальство.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А сейчас это опасно.
Б.НАДЕЖДИН: Я не знаю, почему, я не могу этого объяснить. Можно предположить…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но я и спросил — предположи.
Б.НАДЕЖДИН: Предположение заключается вот в чем. Условную Дунцову или даже таких людей, как Яшин и Навальный, эти люди, которые во главе страны, они их лично не знают, они с ними чай не пили. А я вот так чай пил и с Путиным и с Кириенко. Это было очень давно. Возможно, это имеет какое-то значение.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Может быть, они тебя считают клоуном в этой истории? Что это клоунада и там должны быть клоуны за исключением одного.
Б.НАДЕЖДИН: Я не знаю.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не знаешь. Скажи мне, пожалуйста, насколько серьезно ты решил идти в этой истории до конца? То есть пока не о становят.
Б.НАДЕЖДИН: Абсолютно серьезно. Я тогда Панфиловой это сказал, в июле это было, что я пойду в президенты. Я еще как бы сказал в запале: «Сейчас я вам праздник устрою!» А потом было несколько событий, которые меня просто реально убедили в том, что я абсолютно правильно действую. Могу сказать, что меня убедило. Это важно.
Первое: это все-таки позиция после долгих уговоров, моей семьи. Я очень семейный человек. Я знаю своих предков на 300 лет. Я себя воспринимаю как часть какой-то цепи исторической. И позиция моих взрослых детей — у меня есть маленькие дети, который что спрашивать? Им10 лет, — есть у меня вполне взрослые дети, им за 40 лет. И, соответственно, позиция была такая: «Папа, мы все понимаем, мы готовы на всякие события. Но мы считаем, что правильное дело ты делаешь».
Второе: Я, честно говоря, рассчитывал на людей моего поколения. Ну, естественно, все политтехнологи меня знают, и многие были готовы со мной работать. Но произошло какое-то чудо, потому что буквально, когда я уже заявился и начал поднимать флаг и давать интервью всякие про это, ко мне прошло пришли совершенно молодые ребята, так называемый штаб кандидатов. Это сотня ребят по всей стране во главе с Димой Кисиевым, там Дима Артемьев и так далее, которые занимаются выборами. Как объяснить… Это осколки команды Каца, который возбудил по стране кучу людей.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, я знаю.
Б.НАДЕЖДИН: Но Максим уехал. Я, честно говоря, про него даже не знал. Я не знал, что породил эту…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не-не, он породил эту историю Uber-электорат.
Б.НАДЕЖДИН: Да-да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Он, Шкляров и Дима Гудков.
Б.НАДЕЖДИН: Они остались. Дима тоже уехал.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Шкляров тоже уехал.
Б.НАДЕЖДИН: Они остались, и они ко мне сразу пришли. И они мне сказали следующее: «Борис Борисович, это круто, что вы выдвинулись». А я уже тогда манифест опубликовал свой. Есть у меня такой текст, желающие могут найти на сайте nadezhdin2024.ru. Они пришли и сказали, то «мы готовы реально встать как бы под ваш флаг и сделать кампанию». И что важно для меня особенно, они сказали, что будут это делать на волонтерских началах. Проще говоря, им платить не надо. Это важное значение имеет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, вопрос. 13 декабря, я думаю, сенат, Совет Федерации объявил дату выборов. И с этого момент можно будет — трехдневные выборы: 15, 16, 17 марта скорей всего, — с этого момента можно будет собирать подписи. Волонтерить-то можно?
Б.НАДЕЖДИН: Собирать подписи гораздо позже. Сначала выдвинуться на съезде.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, с этого момента, в принципе. Условно говоря, «Единая Россия» проводит съезд 17-го, значит, с 18-го… ну, и так далее. Собирать подписи. Они требуют затрат.
Б.НАДЕЖДИН: Слушайте я сейчас…ну, не по всей, правда, стране пока, у меня в плане построить…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Кто стоит за тобой как финансовый мешок — Усманов?
Б.НАДЕЖДИН: Какой Усманов, слушай?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Алишер. Какой у нас Усманов может быть? Алишер Бурханович. Это вопрос. А я почему спросил?..
Б.НАДЕЖДИН: Уважаемый Алишер, если вы меня слышите — мы с вами земляки, оба из Ташкента,— вы можете пожертвовать в мою кампанию в рамках закон много денег. Я буду очень благодарен.
Я говорю совершенно честно, за мной никто не стоит вообще совсем.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, я имею в виду финансово.
Б.НАДЕЖДИН: На моем сайте nadezhdin2024.ru вы можете оставить донаты. На сегодняшний день 786 человек — я утром смотрел — отправили донаты, размер которых приблизительно 2 тысячи рублей. Самый большой донат — 100 тысяч, самый маленький — 30 рублей.
Я собираю деньги — вот то, что мне молодые люди объяснили слово «краудфандинг».
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть полтора миллиона ты собрал.
Б.НАДЕЖДИН: Пока да. Этого хватит, чтобы провести съезд.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Съезд чего — «Гражданской инициативы?»
Б.НАДЕЖДИН: Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это где Андрюха Нечаев, да? Я их путаю всех… Нечаевых…
Б.НАДЕЖДИН: Как можно путать двух Нечаевых?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Главное, чтобы их мамы не перепутали.
Б.НАДЕЖДИН: Это совершенно разные люди.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, я понимаю.
Б.НАДЕЖДИН: Хотя с обоими у меня хорошие отношения, это разные люди.
А.ВЕНЕДИКТОВ: значит, «Гражданская инициатива». Андрей Нечаев, бывший министр экономики правительства Гайдара проводит съезд партии, которую он возглавляет для того, чтобы выдвинуть тебя на пост президента. Если это всё проходит чистенько и вас не зарубят, потому что кто-то из депутатов заснул и не голосовал — я же знаю, — то тогда ты идешь от «Гражданской инициативы» Нечаева.
Б.НАДЕЖДИН: Да, я, во-первых, хотел сказать огромное спасибо Андрею Нечаеву, моему давнему соратнику.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Андрею. Не путать с Алексеем.
Б.НАДЕЖДИН: Это разные люди.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Все равно, люди, бывает, путают.
Б.НАДЕЖДИН: Андрей Нечаев — это министр экономики Российской Федерации в тяжелое время. И Андрей Нечаев сейчас лидер партии «Гражданская инициатива». И огромное ему спасибо, что он рискнул меня выдвинуть.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А что это тебе дает? Почему не самовыдвиженцем?
Б.НАДЕЖДИН: Так разница огромная. Если выдвигает партия, есть два бонуса. Первый: у этой партии есть региональные отделения, и значительная часть из них сейчас превращается в мои штабы. Я уже сейчас открыл штабы в 32-х, по-моему, регионах страны. Но они каждый день открываются. Иногда я езжу, их открываю сам, как в Кострому. Наследующей неделе в Нижнем буду. Иногда я их открываю, как Путин, по видеосвязи. Учусь совещания по видеосвязи проводить.
И если партия вас выдвигает, то вам нужно собрать 100 тысяч подписей, а если вас выдвигает инициативная группа, вам нужно собрать 300 тысяч подписей, на что нужно денег ровно в 3 раза больше. Учитывая, что за мной никто не стоит — люди с миллионами долларов, то деньги я собираю тоже у людей. Я надеюсь, что там уже…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Полтора миллиона.
Б.НАДЕЖДИН: Собственно, это за две недели. Темп, в принципе, хороший. Тем более, кампания началась. Естественно, я завтра опубликую отчет за ноябрь, куда они пошли и так далее. Но в целом они идут на региональные штабы и на подготовку съезда.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Тут есть некоторые вопросы Маркера, которые сейчас идут: «Если вдруг Надеждин — президент, он останавливает СВО?»
Б.НАДЕЖДИН: Ну, естественно. Только это не так просто сделать.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, я понимаю. Он выводит армию в казармы? Получил?.. Это вопрос от наших зрителей. Я тебе говорю, наши зрители — люди внимательные.
Б.НАДЕЖДИН: Всякие истории, что можно вот так, за три дня по щелчку остановить огонь и так далее, это всё, мягко говоря, невозможно по одной простой причине: и украинское общество, и украинская армия не готовы разойтись, и в России то же самое…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Разойтись! Ты сказал, я правильно услышал?
Б.НАДЕЖДИН: Конечно, если прекращение огня, значит, какая-то зона кем-то должна фиксироваться. Ни российское общество, ни украинское, к сожалению, не готовы к этому абсолютно очевидно. То есть там думают, что можно победить российскую армию, тут думают, что можно победить украинскую.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А что думает Надеждин?
Б.НАДЕЖДИН: В том-то беда. Я думаю, что военная победа любой из сторон потребует таких катастрофических издержек, что просто становится бессмысленно абсолютно. Вот сейчас Путин 11 триллионов заложил, 10,6 — треть бюджета в результате. Можно, конечно, ленточку переместить куда-то, но просто на выходе из этого — города типа Бахмута. В чём радость? Я не понимаю, в чём достижение.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А у тебя совпадает точка зрения с Григорием Явлинским, что первое, что надо сделать — это просто перемирие, прекращение огня?
Б.НАДЕЖДИН: Да, но…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но?..
Б.НАДЕЖДИН: Можно. Честно скажу, я думал об этом очень долго. Я тщательно выбирал слова, когда писал свой манифест. То, что своего – это фатальная ошибка Путина. Цели СВО не достигнуты заявленные и не могут быть достигнуть без катастрофического ущерба для экономики и непоправимого для демографии. И вот это каждое слово — это чистая правда. Оно впечатывается, потому что это так и есть.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но в чём проблема? Почему Путин не начал такое СВО в четырнадцатом году, когда Крым… без крови, Всё было классно, многие говорили.
Почему?
Б.НАДЕЖДИН: А потому, что в четырнадцатом году российское общество было не готово к тому, что Российская армия будет «Кинжалы» и «Искандеры» направлять на украинскую территорию. И 8 лет понадобилось по 10 часов в день рассказывать людям, что там нацисты, бандеровцы. Сначала кто там был… предыдущий президент?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Порошенко.
Б.НАДЕЖДИН: Порошенко, Янукович… там ставленники и пятое-десятое. Понадобилось 8 лет людям мозги, чтобы в 22-м году российское общество в целом, обращаю внимание, с энтузиазмом восприняло СВО.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Как же можно стать президентом, идя простив энтузиазма российского общества?
Б.НАДЕЖДИН: Так вот, чтобы российское общество в обратную стороны развернулось, когда ты стал президентом, нужно начать тяжелую, неблагодарную работу с российским обществом, объясняя тем людям, которые сейчас… Социологию ты, наверное, знаешь, про СВО?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я знаю.
Б.НАДЕЖДИН: И я прекрасно знаю. Более того, я свою социологию делаю по Московской области.
А.ВЕНЕДИКТОВ: И чего, кстати, по Московской области, интересно?
Б.НАДЕЖДИН: Рассказываю. Смотря как спросить.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну хорошо, рассказывай, как спросить.
Б.НАДЕЖДИН: Если спрашивать: «Вы поддерживаете СВО?», то, как и на старте уверенная неподдержка — это процентов 15 в обществе. То есть вообще никак.
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть твою позицию.
Б.НАДЕЖДИН: Да, это 10-15%. Поддержка на уровне «Любой ценой победить, — даже не Украину, — любой ценой победить проклятый Запад» — вот то, что транслируется по телевизору. Что это не мы, это на нас напали. Мы защищаемся. Это процентов 15-20. Там сидят люди, которые искренне думают, что можно мобилизацию всеобщую сделать, направить на фронт несколько миллионов.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это совпадает со всей Россией, я бы сказал.
Б.НАДЕЖДИН: Нет. А вот основная масса людей.
А.ВЕНЕДИКТОВ: 70 осталось.
Б.НАДЕЖДИН: 70, может быть, 60 — это люди, которые хотят, чтобы это все как-то закончилось, но они лояльны Путину — вот, в чем хитрость, они лояльны начальству.
И они на вопрос: «Вы поддерживаете?» они говорят: «Да» с разной степенью: полностью, частично… Но, что поменялось очень сильно, и это и я вижу, и Russian Field видит: если вы спросите этих людей: «А вот сейчас что лучше — все-таки двигаться по пути мирных переговоров или продолжать?», то впервые, буквально в последние несколько месяцев большинство стало вот туда — за мирные переговоры.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, 53 — по России.
Б.НАДЕЖДИН: Ну, это Russian Field. Я с ними на связи…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Хорошая компания.
Б.НАДЕЖДИН: И я то же самое вижу в Московской области. И это, кстати, очень сильно влияет на тактику моей кампании. Потому что в чем хитрость-то? Именно поэтому я написал в манифесте вот так вот — что цели не могут быть достигнуты и так далее, за что я огреб по полной программе от многих уехавших со словами: «Так ты что же, гад, получается, изначально поддерживал? А говоришь, просто тяжелая цена — поэтому?»
Вот я просто всем говорю: я в конкретной стране нахожусь, в России и никуда не собираюсь уезжать. И мне нужно, чтобы за меня проголосовали не 15, А большинство. И вот эти 15%, которые изначально против СВО, они и так есть. А вот эти, у них уже уши открылись, чтобы услышать, что нужно заканчивать. Они уже понимают, что что-то идёт не так. Вот за них надо бороться, вот в чём дело. Поэтому так.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, хорошо. Вопрос вот какой. История заключается в том, что сейчас российское общество вот такое. И даже если зарегистрироваться сейчас — мы вернемся к регистрации — если зарегистрируют, то люди предпочитают стабильность нестабильности, верно?..
Б.НАДЕЖДИН: История такая. Путин держится с таким рейтингом 25 лет по одной простой причине: он держится потому, что он действительно реально создал в стране после девяностых годов стабильность и Безопасность. И это его главный козырь, главный капитал — стабильность и безопасность.
Только есть одна проблема: стабильность и безопасность закончились. И иллюзии стабильности и безопасности сильно рассеиваются. И люди уже понимают, что стабильность закончилось. Когда заходят в магазин — я говорю про тот самый, пользуясь терминами Владислава Юрьевича, глубинный народ, — вот они ходят в магазины, что они там видят? Они видят, что еды становятся меньше, а цены на еду и на лекарства становятся всё больше и больше. Про лекарства я очень хорошо знаю стоимость, потому что у меня родителям сильно за 80, и сам я такой, уже многие таблетки ем. Лекарства катастрофически дорожают и самое ужасное — их становится меньше. Вот какие-то таблетки нужны моему отцу, условно говоря, их нет. Набираешь аптеки — уже нет ничего ни за какие деньги.
Поэтому у людей понимание, что заканчивается стабильность, оно назревает
И нужно просто им объяснять, почему этого нет. Потому что санкции. Потому что рубль такой, какой сейчас, несмотря на все усилия ЦБ, он всё равно пройдет 100. Это очевидно, абсолютно. Виновата в этом вовсе не Набиуллина, как некоторые Z-патриоты думают. Но Набиуллина — это вообще… Удивительно, как ей удалось удержать его в каком-то разумном пределе.
Ладно. Короче говоря, иллюзия безопасности. к сожалению… Вот я говорю это с болью. Есть люди, которые уехали, И они вот оттуда смотрят И думают: Да хоть тут вообще огнем, тут всё сгорит! Чем хуже, тем лучше.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Есть такие люди. Да
Б.НАДЕЖДИН: Послушайте, я тут живу, Тут мои дети, внуки живут. Не хочется, чтобы здесь всё рухнуть. Мне хочется, чтобы Россия вылезла из этой колеи, в которую Путин её загнал ужасную и вылезла.
А.ВЕНЕДИКТОВ: — «Борис Надеждин, какая ваша ответственность за это решение Путина?» Я читаю вопрос о начале военных действий с Украиной. Личная ответственность.
Б.НАДЕЖДИН: Никакой
А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно?
Б.НАДЕЖДИН: Ни малейшей. А я-то здесь… Где Путин, где я? Нет. Можно вспомнить, как я в девяностом году вместе с Немцовым шёл в Думу…
А.ВЕНЕДИКТОВ: В нулевом. В девяносто девятом.
Б.НАДЕЖДИН: «Путина — в президенты, Кириенко — в Думу!»
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, было.
Б.НАДЕЖДИН: И что? Это было сколько лет назад.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это же вопрос хитрый — ответственность каждого рядового россиянина.
Б.НАДЕЖДИН: Я, в принципе, очень хорошо отношусь к тем, кто уехал. Многие мои друзья личные. Ты знаешь, уже звучали эти фамилии, там Дима, Гудков и кто угодно. Но у людей немножко оптика меняется, когда они уезжают, чуть-чуть, мягко говоря.
И все-таки я не готов обвинять 150 миллионов людей, что они все до одного, включая моих маленьких детей и моих старых родителей, в том, что устроил Путин. С какого бодуна? Я за Путина не голосовал. Обращаю внимание.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Даже в В 2000-м… в первом?
Б.НАДЕЖДИН: Голосовал один раз. Это да. В 2000-м было.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это не значит, что я знаю, как ты голосовал.
Б.НАДЕЖДИН: Потом я ни разу не голосовал. Я голосовал за Хакамаду и за Явлинского. В последний раз голосовал.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Тут вопрос был: «Почему я должна голосовать за Надежина, а не за Явлинского?»
Б.НАДЕЖДИН: Слушайте, подождите!
А.ВЕНЕДИКТОВ: Что? Вот эфир — и вот задан вопрос.
Б.НАДЕЖДИН: Надеждин уже выдвинулся, он уже есть. Он пойдёт собирать подписи, будет выдвинут на съезде. Есть Григорий Алексеевич. Насколько я понял, у него позиция такая: «Нужно, чтобы меня 10 млн человек попросили» . Тогда он пойдёт. Вот тогда, вот.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Когда он пойдёт? Тогда вот что?
Б.НАДЕЖДИН: Я хочу сделать важное заявление. Я ни разу не рассматриваю Дунцову, Явлинского, никаких-то конкурентов… Я предложил и Дунцовой и она согласилась делиться подписями, вместе собирать их. Явлинский, если будет выдвинут, я ему предложу. Я дам свои. У меня сейчас записались тысячи людей через сайт nadezhdin2024.ru. Там сейчас через сайт не только донаты оставлять можно, но и записываться, чтобы к вам пришли сборщики подписи поставить.
Я Явлинскому предложу. Чем больше будет кандидатов с антивоенной позиции, тем больше людей физически… Я не смогу обедать всю страну. Где-то Донцова поедет, где-то Явлинский.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А что за история с федеральным телевидением? Мне пишут, что даже они обязаны зарегистрированному кандидата давать время.
Б.НАДЕЖДИН: Давай я скажу. Почти не имеет никакого значения
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну как? Пропаганда идёт в основном через телевидение. Там идёт одна точка зрения.
Б.НАДЕЖДИН: Там эти дебаты…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, не дебаты. Просто кандидаты приходят к Соловьёву и говорят: «Это катастрофическая ошибка, Владимир Рудольфович»
Б.НАДЕЖДИН: Вы помните дебаты восемнадцатого года? Чем они запомнились?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не помню. Честно.
Б.НАДЕЖДИН: Вот видите. Кто их смотрит? В 9:00 утра.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Дело не в дебатах. дело в изложении позиции. Сейчас все кандидаты, которые с парламентских партий, включая, кстати, «Новых людей», если там будет другой Нечаев, как я подозреваю, предположим, они все — в поддержку того тезиса, что СВО не было ошибкой катастрофической, ну, по вашей логике. Все с одной позиции, с экранов телевизора. Кандидаты разные — есть круглые, зелёные, есть горячие. А позиция одна.
Б.НАДЕЖДИН: Честно говоря, я же не ходил на вот эти YouTube-каналы. Все как-то и не звали. Теперь я хожу. У меня количество просмотров моих выступлений уже несколько миллионов. Более того, я, видимо, запущу свой канал и начну там агитировать.
Молодежь, которая как-то участвовать, она скорее смотрит Youtube-каналы, чем Центральное телевидение. Более того, я же не случайно начал с того, что у меня компанию делают молодые ребята, вот этот штаб кандидатов…
Я столько узнал неожиданного, между прочим, когда с ними начал общаться. Они мне открыли просто другой мир, в котором имеют значение какие-то «розовые единороги» ещё что-то, особый мир. Это и есть будущее Россия, Алексей Алексеевич, потому что нам с тобой уже сильно за 30 скажем так.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Дважды за 30.
Б.НАДЕЖДИН: Это верно. А это будущее страны, а они другие. Иногда они мне со своими «розовыми единорогами» кажется странными. Но это будущее страны, потому что у страны есть будущее. Потому что эти люди хотят что-то делать. Так вот у них вообще телевизора нет, этого прибора у них нет, этого устройства в их жизни нету, этого устройства
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нету но они голосовать не ходят я тебе могу сказать.
Б.НАДЕЖДИН: Подожди. Я исхожу с того что эти 25-30 летние лучше чем я, которому 60, мужчины смогут вытащить на выбор таких, как они. А такие как они, есть в стране, ты знаешь десятки, миллионов, только они пока не понимают, куда всё дует. Но, кстати на теме специальной военной операции — я этот термин употребляю — в России молодёжь прямо политизировалась мама не горюй, между прочим, потому что, я извиняюсь, старые вроде нас с тобой, люди что-то там решают с кем дружить, а с кем воевать. А на фронт-то кто идёт? Вот они идут, понимаешь? И поэтому у меня много будет в программе про мобилизованных. Я же много работаю. С мобилизованными.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но ты депутат.
Б.НАДЕЖДИН: Они есть
А.ВЕНЕДИКТОВ: И что?
Б.НАДЕЖДИН: Ну как что? Я честно принимал воззвание. Я писал Путину, даже: «Дорогой Владимир Владимирович, Верните, наконец, этих…».
А.ВЕНЕДИКТОВ: А ты понимаешь, что если вернуть этих, значит взять других? Ты вообще понимаешь?
Б.НАДЕЖДИН: А у Шойгу сейчас нет проблем с другими, потому что за 600 тысяч рублей… Ты же знаешь, что по всей стране висят плакаты: 600 тысяч рублей. И иди.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Контрактники. Так…
Б.НАДЕЖДИН: Нет проблем. Полмиллиона людей записались.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ты веришь в эту цифру?
Б.НАДЕЖДИН: Я вижу просто, сколько людей Записывается.
А.ВЕНЕДИКТОВ: У себя в округе. Да, реально идут?
Б.НАДЕЖДИН: 600 тысяч рублей — это зарплата за год во многих регионах страны. Ещё бы не пойти. Тем более люди, Они же такие… это вообще отдельная история. У меня многие люди, которых я вот так, на ты, которых знал — и многие втянулись в это. Ты знаешь, это прямо… Вот такая жизнь. Очень увлекательно дело, между прочим.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Какое — воевать?
Б.НАДЕЖДИН: Да, Для многих мужчин.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Май-май спрашивает, «Может ли Борис пошагово назвать три пункта вывода страны из кризиса, если станет президентом?» По всему кризису.
Б.НАДЕЖДИН: Я готов. У меня сейчас выйдет документ, который будет называться: «Путь Надеждина».
А.ВЕНЕДИКТОВ: Никто не читает «Путь Надеждина». Назови. Но я, правда, знаю, что люди не читают ваши программы. Вот Григорий Явлинский сидел на твоём месте три дня тому назад и говорил о программе: Я говорил: «Кто это читает, сколько у вас заходов на сайт?» Возьми и назови. Тут хоть 10 тысяч посмотрят посмотрят. Сколько у нас сейчас смотрят, посмотри… 12. 000.
Б.НАДЕЖДИН: В итоге посмотрят сотни. Мой манифест Надеждина — можно погуглить «Манифест Надеждина» — пришло уже несколько миллионов людей. Я же вижу количество запросов.
Если совсем коротко сказать, главная проблема России глобальная найти свое место в мире 21-го века.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это слова.
Б.НАДЕЖДИН: Это не слова. Это абсолютно очевидная вещь. Я потом отдельно могу, если спросишь, о месте России в глобальном мире, потому что глобальный мир сильно меняется. Грубо говоря, Америка все меньше и меньше, а Китай и потом Индия станут главными странами мира. Индия станет. Индусов уже больше, чем китайцев.
И вот в этом мире нужно себя найти. И мой ответ простой: вот то, что Путин делает — прямая дорога стать вассалом Китая. В Китае полтора миллиарда и экономика уже в пять раз больше российской. Будет еще больше. Если ориентироваться на Китай, мы его вассал.
У меня предложение ровно обратное — стать ведущей страной Европы. Потому что если объединить наши ресурсы и Европы, а Америка из Европы уйдет — вот в чем дело — стратегически. Потому что у них другие проблемы будут. Она будет страной еще долго, но все-таки ее роль будет меньше.
Потому что Россия крупнейшая страна Европы, между прочим. Нас больше в два раза, чем французов и почти в два раза, чем немцев. Их 82 миллиона, нас — 150. У нас огромные природные ресурсы, про территорию я уже не говорю. Она мало имеет значения. Скорее проблема — большая территория.
Но у вас людей больше и экономика больше. Если мы объединим свои усилия, то Европа с нами вполне конкурентоспособна и с Китаем и Индией — вот, в чем дело. Это стратегия.
Теперь, что в России делать? В России нужно, во-первых, менять государственную пропаганду, объяснять людям, что если вы хотите, чтобы была еда, чтобы было нормальное здравоохранение, чтобы было лекарство, можно было купить, чтобы люди в России жили подольше, нужно страну перевести обратно на мирные рельсы. Потому что колеям авторитаризма, милитаризма и изоляции, она убила Российскую империю просто в 17-м году, и она убила Советский Союз.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Как Путин, вспоминаешь 17-й года. Люди живут сегодня. Давайте мы про Ивана Грозного не будем.
Б.НАДЕЖДИН: Слушайте, у Николая II была ровно та же история. Ввязался в войну, которая сначала шла хорошо… ну, чего объяснять-то? — и что потом стало. Я уж не говорю про Николая I, там еще больше параллелей просто убойных с Владимиром Владимировичем.
Так вот надо переориентировать российскую машину государственную с военно-полицейских задач на задачу здравоохранения и образования.
Путин увеличил расходы на военно-полицейские задачи в несколько раз. И они полностью сожрали социальные расходы, совсем. А мы страна пожилых людей, которые много болеют, которым надо хорошие лекарства, хорошие поликлиники. У нас поликлиники закрываются…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Борис, мы сейчас про президенту кампанию…
Б.НАДЕЖДИН: Вы меня спросили, что я буду делать в России.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вот Нина Мезенцева хорошо спрашивает: «Про СВО вы не ответили. В чем трудность вывести войска в казармы?» Она нас возвращает. В чем трудность?
Б.НАДЕЖДИН: Трудность в следующем. Когда люди на протяжении полутора лет смотрят друг на друга через перекрестие прицела, у них четкая картина мир: там враг, которого нужно убить. И для того, чтобы не просто развести и через три месяца опять начнется. Для этого нужно изменить понимание людей, кстати, и в Украине тоже, между прочим.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но вы в Украине-то не можете изменить.
Б.НАДЕЖДИН: Надо, чтобы смогли. А для этого нужны серьезные переговоры с Западом, между прочим — вот еще, что нужно.
Давайте я скажу важную вещь. Путину, конечно, удалось сделать нехорошую вещь. Он в сознание российского народа внедрил такое понимание, что Запад — это Наполеон, Гитлер… Ну, понятно, все сюда приходили, грабили, убивали. А надо, чтобы с обеих сторон изменилась картина. А там, на Западе они видят, что такое Россия? Николай I, жандарм Европы; Сталин и Путин вот сейчас еще со своей СВО.
Это большая работа с западными элитами, в том числе, чтобы, грубо говоря, они начали видеть Россию не только, как Сталина и Путина, но еще Россию Достоевского, Толстого, в конце концов, не знаю, Ландау. А мы должны видеть Европу — не Европу Гитлера, Наполеона и хрен знает, кого — мы должны видеть Европу вот, как я ее вижу: Леонардо, Европу Баха, мы должны видеть Европу Эйнштейна. Это тоже Европа.
Я просто боюсь, к сожалению, что Путин эту задачу не сможет решить, он слишком глубоко в это залез. С ним разговаривать не будут. И это был один из мотивов, чего я в эту историю полез, между прочим.
Потому что российская элита должна стать такой, с которой можно обсуждать. И результаты этих выборов очень много значат, между прочим, гораздо больше, чем в 18-м году. Потому что если мы много голосов — не 3%, а там… 30,40… получат кандидаты с антивоенной позицией — пусть их хоть 10 будет, я только за, — это сильно заставит российское государство изменить свою политику и начать разговаривать. Потому что остановить конфликт с Украиной вот так вот просто — невозможно. Можно на неделю прекратить стрелять, развести войска, а дальше будет всё, как у ХАМАСа с Израилем все равно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ух, ты! Сравнил.
Б.НАДЕЖДИН: Там тысячу лет делят землю.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Вопрос: Как ты относишься к Навальному?
Б.НАДЕЖДИН: Первый указ, который я подпишу как президент — я с самого начала, по-моему, сказал, еще в сентябре — об освобождении политзаключенных. Не только тех, кого я лично знаю — Алексея Навального, Илью Яшина, Володю Кара-Мурзу — это понятно, люди, которые со мной работали и так далее. Но, кстати, я освобожу и Борю Кагарлицкого. Кстати, он не мой единомышленник. То есть он левый, я правый. Но я сейчас в контакте с его адвокатом, потому что это просто свинство — то, что происходит. Взяли интеллектуала, пусть левого, пусть не моего героя, но тем не менее.
Дальше. Я Стрелкова обязательно выпущу, потому что совсем уж антагонист. Естественно, освобожу. Я желаю ему здоровья. Ему и Илье Яшину и так далее.
Я с этого начал. Вот были бы они на свободе, они бы выдвигались. Я бы как мог, им помогал с высоты своего опыта и так далее.
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть ты бы мог поддержать Навального на выборах?
Б.НАДЕЖДИН: Я поддержал бы любого человека…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я про Навального спрашиваю.
Б.НАДЕЖДИН: И его тоже, если бы он пошел с антивоенной позиции, конечно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А ЛГБТ.
Б.НАДЕЖДИН: Что ЛГБТ?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Что бы ты сделал? Спрашивают люди. Они же избиратели. Они спрашивают. Аборты, ЛГБТ?
Б.НАДЕЖДИН: Тема ЛГБТ, вообще всего гей-сообщества и так далее, она касается примерно 1% населения земли. Если бы она касалась большого количества людей, то мы бы давно вымерли. Эта тема искусственно и страшно сильно перегрета. И на Западе в плюс, то есть целый культ и так далее отчасти связаны с тем… ты знаешь, похоже на антисемитизм, между прочим. Просто так получилось, что евреи, они всегда больше в науке, в бизнесе и так далее. А вот эти геи, почему так получилось, что они больше в шоу-бизнесе и так далее? И там эта тема перегрета в плюс типа «ой, там права… все радуются». А в России она перегрета в минус. То есть Путин устроил из этого какую-то политическую проблему.
Моя жизнь прошла в советской стране в основном. Вот я вырос в советское стране, понятно, что твоя тоже прошла… Ты мне честно скажи, ты хоть одного гея где-то видел там?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет.
Б.НАДЕЖДИН: И я не видел. То есть их просто не было…
А.ВЕНЕДИКТОВ: И секса у нас не было, что ни возьми — у нас не было. Нет, у нас статьи уголовные были в Советском Союзе.
Б.НАДЕЖДИН: Да, они были, наверное. Вот у меня в этом телефоне 2,5 тысяч номеров знакомых. Из них я про двух знаю, что они…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нет, подожди, как президент, ты что? Ладно, гражданин Надеждин…
Б.НАДЕЖДИН: Это личное дело. Я вообще не буду в это дело есть совсем. Я отменю все эти идиотские законы про гей-пропаганду. Я уже участвовал, когда их принимали, на телевидении. Я говорю: «Слушайте, вот я человек, которому 60 лет. Вы всерьез думаете, что с помощью гей-пропаганды я могу изменить свою сексуальную ориентацию? Вы что, всерьез так думаете?
Вы можете показать хоть одно человека молодого, неважно, который изменил ориентацию в результате пропаганды? Покажите мне его, где они?
Эта проблема искусственно выдумана. Поэтому отменить все эти идиотские законы о запрете, никак в это просто не лезть. Хотят они жить так вот — пускай живут. Для человеческой популяции никакой угрозы для этого нет. те, кто здесь на полном серьезе говорят, что геи всё захватили, и у нас рождаемость падает — это бред просто.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Аборты — еще одна тема последних дней.
Б.НАДЕЖДИН: Оставить, как было. И вообще это абсолютно придуманная история. Когда был Советский Союз, три четверти беременностей при Брежневе заканчивались абортами. Счет абортов шел на миллионы. 3 или 4 миллиона абортов делалось.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, это правда.
Б.НАДЕЖДИН: Сейчас абортов в стране делается, по-моему, 300 или 400 тысяч в год. Это тоже, конечно, неприятно, но у нас большинство беременностей кончаются рождением. Это личная проблема женщины, в это вообще лезть не надо. Я не сторонник абортов, боже упаси. Мне не нравится эта затея. Но вводить запреты — это бессмысленно. Вот при Брежневе почему-то не запрещали, а сейчас почему-то запрещают, когда абортов стало в несколько раз меньше, чем родов.
Это чисто путинская история — придумать какую-то проблему — геи там и так далее — и на ней пытаться построить какую-то историю, да еще патриарха сюда втянуть.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я не знаю, кто кого втянул на самом деле. Извини.
Б.НАДЕЖДИН: Поэтому оставить, как есть. Это право женщины. И, конечно, всяческая реклама должна быть: рожайте, рожайте… Я только за. Благодаря моим личным усилиям количество русских увеличилось на 5 человек, поэтому я в этом смысле вне подозрений, что я против рождаемости и так далее.
А.ВЕНЕДИКТОВ: «А вот так нельзя, — пишет дед Митрич, — поднять трубку телефона: Алло, господин Зеленский. Отдаю приказ о прекращении огня с 19:00. Надеюсь, что вы сделаете то же самое. Договорились?»
Б.НАДЕЖДИН: Украинская армия не подчинится такому приказу.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Как интересно.
Б.НАДЕЖДИН: А как вы думали?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не знаю, я же отвечаю деду Митричу.
Б.НАДЕЖДИН: Там даже проблема больше не в нас. Наше общество еще можно так переключить. Придет начальник, неважно, я, кто-то другой, начнет разворачиваться — и все эти замечательные пропагандисты будут просто как молодцы будут говорить: «Мы за мир!»
А.ВЕНЕДИКТОВ: Всё достигли.
Б.НАДЕЖДИН: Сложнее гораздо с Украиной, между прочим. С Украиной тяжело.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Виталий Шунаев пишет: «Пойду, кину Борису копеечку на выборы.
Б.НАДЕЖДИН: nadezhdin2024.ru Там очень удобный сервис. Просто с карты можно пожертвовать.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Тут мне про патриарха. Стоит тронуть что-нибудь про патриарха — и тут всё, сразу понеслось!
Почему, и это, может быть, главный вопрос, ты думаешь, что эти выборы будут выборами, что нужно на них идти? Потому что огромное число людей говорит: «Какие выборы? Голосование там…».
Б.НАДЕЖДИН: Я высокопарно, ты знаешь…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да, не нравится пафос, это правда.
Б.НАДЕЖДИН: Пафос, я сам от него стараюсь уйти, честно говоря, потому что всю жизнь мне пафосные Генеральные секретари… я же еще при Хрущеве родился, как и ты, впрочем.
А.ВЕНЕДИКТОВ: У меня председателем Совета министров был не Хрущев, а был Булганин. Извини.
Б.НАДЕЖДИН: Булганин, да.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я при Булганине родился.
Б.НАДЕЖДИН: А я при Хрущеве. Я все это помню — пафос, съезды, поэтому пафос у меня вызывает некоторое отторжение.
Но я что хочу сказать. Тут без пафоса не обойдется. Дело в том, что решается судьба России в буквальном смысле. Не так много у российского народ возможности повлиять на эту судьбу. Собственно, единственная возможность повлиять — это выборы.
Я вот в мае это сказал и заметь, это произвело какой-то шум. Я сказал простую вещь: «Вы не поверите, мы живем при демократии. У нас нет той проблемы, которая была у Ленина в 17-м году, когда он не мог легитимно стать царем — нужно было революцию делать. А мы живем при демократии. Вот квадратики — можно галочки поставить — и Путина не будет. Смотрите, как просто. И это надо просто понимать: если галочку поставить, куда надо, Путина не будет. Вот так. И ничего не произойдет в смысле ужаса ужасного. Просто будет другой человек, вот и всё.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А с Кадыровым как?
Б.НАДЕЖДИН: А что с Кадыровым?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, надо же будет как-то соотноситься с Кадыровым.
Б.НАДЕЖДИН: А, в смысле, как с ним жить, с Кадыровым?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да. И с его сыном.
Б.НАДЕЖДИН: По Конституции Российской Федерации исключительно. Надо сделать так, и, я думаю, что если я стану президентом, то силовые структуры Российской Федерации подчинятся требованиям Конституции России, в том числе. Просто Чечня — это часть Российской Федерации. Республика Российской Федерации. Там должны выполняться российские законы. Там не должен сын начальника приходить в камеру и избивать человека, который сделал плохое — Коран сжег — это очень плохо. Но это не причина запускать своего сына в камеру, чтобы он там под видео лупил беззащитного человека, а потом еще ему, кажется, какие-то ордена давали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да. Спрашивает народ: «А вот когда вы ходили на каналы федеральные, вам за это деньги платили?
Б.НАДЕЖДИН: Это удивительная история. 20 лет ходил, не знал, что за это деньги можно получить. Но потом узнал.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Так ты лох! Ты лох просто. Как тебе можно доверить страну, когда ты лох.
Б.НАДЕЖДИН: Я потом случайно узнал, что можно. Поэтому ответ: не везде, не на всех передачах, но на некоторых да, я получал. Более того, это договор, налоги. Поскольку я открыт насквозь…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, это естественно.
Б.НАДЕЖДИН: Я в Центризбиркоме на сайте…. Там можете посмотреть.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы обратимся к Марии Константиновне Певчих, она проверит. ФБК проверит тебя, Надеждин, да.
Б.НАДЕЖДИН: Не вопрос. Это однажды Пархоменко мою диссертацию хотел проверить.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну?.. По «Диссернету», да. И что?
Б.НАДЕЖДИН: Ну, он не стал. Я просто решил: «Мою проверишь?» Он говорит: «Давай, да». Но потом решили не проверять, потому что я диссертацию защитил в советской стране, как советский физик в 87-м году. А тогда, как легко догадаться, не было таких проблем, как заплатил денежку — тебе нарисовали. Все сами делали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну вот, а я не стал писать, извини меня.
Б.НАДЕЖДИН: Я, когда стал юристом, по-моему, за 10 тысяч мне предлагали написать докторскую. Но я, как советский ученый, для меня это невозможно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А вот Оксана Ефремова пишет: «Только жаль, что посчитают голоса так, как скажут сверху».
Б.НАДЕЖДИН: Если я буду кандидатом в президенты, посчитают, как надо. Объясню, почему. Потому что у мен 30-летний опыт борьбы с фальсификациями. А самое главное, что именно я в 2002 году я же делал закон об основных гарантиях избирательных прав 67-й.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Это когда ты депутатом был от СПС?
Б.НАДЕЖДИН: Да. Ну, я в комитете…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Я просто… Ну, люди не обязаны помнить.
Б.НАДЕЖДИН: Не важно. То есть сам закон писала Майя Гришина в Центризбиркоме.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да-да, Майя Гришина его писала, точно.
Б.НАДЕЖДИН: Вишняков привез его в Думу, а там я его взял и очень сильно переработал. Я вставил в него ряд хороших вещей, половину которых уже выкинули за 20 лет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Легко.
Б.НАДЕЖДИН: Но одна осталась. А именно Россия одна из немногих стран, где результаты выборов всех публикуются в интернете и открыты публично каждого избирательного участка.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Пока да.
Б.НАДЕЖДИН: Вот. И пока это есть — внимание! — не получится придумать результаты по итогам выборов президента, как придумал Лукашенко. В Беларуси не публикуются эти данные.
А.ВЕНЕДИКТОВ: В разрезе УИКов?
Б.НАДЕЖДИН: Нет, их нет. И на постсоветском пространстве мало где есть. И там просто в Центризбиркоме придумали процент, просто придумали и написали. И как бы этим тоже занимался, и в Беларуси, много где занимался выборами. Так вот, благодаря этой поправке для того, чтобы фальсифицировать выборы в России, нужно их фальсифицировать на избирательных участках, потому что потом с избирательных участков протокол вводится в ТИКи ГАС «Выборы» и всё. Дальше идет математическое суммирование.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Дальше машина считает, да.
Б.НАДЕЖДИН: Там, где я выдвигаюсь и ставлю наблюдателей, результаты радикально отличаются. Вот почему я так много голосов получил в округе в Государственную думу. Меня сейчас спрашивают: «Вы получите 2%?» Какой два? Я в округе в Государственной думе подмосковном в 21-м году я получил 20% голосов. Я занял второе место, сильно опередив, кстати, депутатов от КПРФ, ЛДПР и так далее. А почему? А потому что наблюдателей поставил.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Сейчас тебе напомнят, что Венедиктов тебе электронное голосование всадит… Не хотел, но тут пишут.
Б.НАДЕЖДИН: Мне специально писали, чтобы я Венедиктова тыкал там…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Меня не втыкнешь.
Б.НАДЕЖДИН: Рассказываю. Да, это черный ящик, это правда. Я вник в федеральный ДЭГ, потому что в Москве свой.
А.ВЕНЕДИКТОВ: В Москве свой. Я занимался московским.
Б.НАДЕЖДИН: Ты занимался московским. Я московский не знаю, а в федеральный я вник. Это ничего хорошего. Это черный ящик, в котором, как говорят многие эксперты, может быть, все честно, но где-то там есть возможность входа и корректировка, назовем аккуратно.
Я другое хочу сказать. Если на реальные участки для голосования придут десятки миллионов людей, то никакой ДЭГ радикального значения иметь не будет. Недавно была тренировка ДЭГ недели две или три назад федерального. Заставляли люди в школах: Все записываемся, тренируемся. Результат: записалось 3 с чем-то миллиона — это из 108 миллионов избирателей. Проголосовало, по-моему, 2,7 или 2,8 миллиона. Но вот 2,8 миллиона — а вот 108 миллионов избирателей… Поэтому приходите голосовать на избирательные участки.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Физический приход людей всегда показывает очень мало. В России перестали ходить…
Б.НАДЕЖДИН: Нет, на президентские выборы придут, ты что?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да?
Б.НАДЕЖДИН: Конечно, придут. Есть всякая мифология, что там никто не ходит, рисуют 80%. Я прекрасно знаю. Я тебе могу привести пример. В 20-м году было всероссийское голосование, из-за которого меня выгнали из экспертного совета. И я предсказал, что будет, почему меня, собственно… Я сказал, что будет соревнование губернаторов, кто больше нарисует. Сергей Шпилькин, с которым я учился в одной школе, между прочим.
Ну, мы друзья детства. Слушай, он же уехал. Ему с обыском пришли, дверь железную выбили. Я ему помогал дверь вставлять. Там целая история. Ну ладно, неважно. В общем, скидывались ей на дверь.
Так вот Шпилькин все это посчитал. У него, действительно, работающая модель. Она не 100-процентно точна, но достаточно эффективна. Во всяком случае, на выборах с большой явкой.
Так вот докладываю. А в Долгопрудном своем родном я из принципа поставил наблюдателей на каждый избирательный участок. А было 7 голосование, это не так просто.
Так вот сравните. Погуглите, найдите на сайте ЦИК результаты референдума в Долгопрудном и, например, в Химках соседних. Совсем другие результаты.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, какие?
Б.НАДЕЖДИН: Объясняю. По Подмосковью там 80 плюс явка, 80 плюс процентов а поправки. А в Долгопрудном явка — 65%, и это реальная явка. И за — тоже где-то 60-65, но не 80. А не некоторых участках вообще проиграли референдум. Например, на участке, где физтех, обращаю внимание, там другие результаты совсем. Там большинство людей сказали — нет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Давайте мы проголосуем. Из того, что говорит Борис Надеждин, вы скорее ему доверяете? Да — Нет. Вот то, что вы слышали, он вызывает у вас доверие или не вызывает?
Сейчас мы не про президентские выборы, сейчас мы про то, что Борис говорит в эфире.
С Невзоровым, уважаемый Фантом, не Борис пил чай, а я пил чай и не один раз, и не только чай. И много разных жидкостей.
Мне напоминают, что я тебя недоспросил. Ты сказал про телевидение, что ты не ходил, не ходил… А что, сейчас будешь ходить? Тебя зовут?
Б.НАДЕЖДИН: Сейчас нет. Я говорю, после того как…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Не зовут?
Б.НАДЕЖДИН: Нет.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Владимир Рудольфович, вы чего! Такая дичь к вам бежит в руки. Дичь в смысле Федя, дич! Нет?
Б.НАДЕЖДИН: С тех пор, как я сказал, что нужен другой президент и надо выбрать в марте другого человека, почему-то не зовут. Странно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Странно, да. Как ты относишься к Путину? Последний вопрос, наверное. Я знаю, что вы знакомы, я знаю, что вы общались.
Б.НАДЕЖДИН: Путин, безусловно, войдет в историю России. 25 лет страной руководит человек, возможно, еще будет. Он уже, по-моему, второй после Сталина по продолжительности. Но пока еще сильно отстает от некоторых императоров.
Безусловно, историческая фигура. Но Путин — это живая иллюстрация ряда, в принципе, банальных веще, например, что власть человека портит. Нельзя находиться долго у власти. Путин сам построил вертикаль, в результате которой он потерял все-таки реального понимания, что происходит. И никто ему не возражает. Это же беда просто. Я же общаюсь со многими уважаемыми людьми, и ты тоже.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Понимаем.
Б.НАДЕЖДИН: И в кустах тебе, наверное, примерно все говорят то же, что и мне. А когда им нужно выступать в Думе или в Совете Федерации, они все до одного за. То есть все всё понимают. Но система построена так, что для человека сказать правду — это получить крушение карьеры.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Мягко говоря.
Б.НАДЕЖДИН: И Путин, конечно, ведет страну… Понимаешь, он влез в эту колею авторитаризма, он в нее влез…
А.ВЕНЕДИКТОВ: То есть ты его жалеешь?
Б.НАДЕЖДИН: Не жалею.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Жалеешь.
Б.НАДЕЖДИН: Да не то что жалею, просто мне… понимаешь, в нулевые годы на Россию пролился золотой дождь. Нефть была 100, за 100 заходила. Из всего этого, из возможности сделать из России, действительно, привлекательную страну с точки зрения… Помнишь, как мы Медведеву верили? Я же там участвовал… Помнишь, инвестиции, инновации, инфраструктуры…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Свобода лучше, чем не свобода.
Б.НАДЕЖДИН: Блин! И превратить этот ресурс, этот гигантский капитал доверия — во что? Во что превратить.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Ну, хотел счастья для страны, встать с колен… что он еще там говорил?
Б.НАДЕЖДИН: Господи, с ним беда. С ним беда случилась
А.ВЕНЕДИКТОВ: Какая?
Б.НАДЕЖДИН: Он попал в колею авторитарных правителей.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Сам попал. Сам пошел.
Б.НАДЕЖДИН: Ему не надо было оставаться у власти так долго. Он бы остался в истории с плюсом. Теперь — нет. У него, к сожалению, история будет с минусом, увы. Как Николай I. И хуже, если, как Николай II, если закончится тем, что в 17-м году…
А.ВЕНЕДИКТОВ: Николай из Вологды. Я думал, чем закончить? Николай, вы спасли передачу. Он задает очень хороший вопрос, который мне в голову не пришел. Николай из Вологды, 38 лет. Вопрос: «Что Надеждин планирует сделать с помилованными за СВО заключенными? Вот с этими, которые были помилованы для того, чтобы они пошли воевать.
Б.НАДЕЖДИН: Я буду стоять на позициях российских законов один в один. Это означает следующее. Вот я президент. Не существует способа отменить указ о помиловании. Второе: больше никогда такого не будет, чтобы человек за адские преступления, когда мог неважно, что сделать — и потом вместо того, чтобы 25 лет отсидеть за адские убийства, куда-то пойти, чтобы что-то такое… Вот это одна из вещей, которая… я вот не знаю, что у него было в голове, когда он создал частную армию из уголовников. Я не знаю, что было в голове. И, кстати, огреб в результате этого марша Пригожина и так далее.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но это продолжается. Пригожина нет, а жизнь продолжается.
Б.НАДЕЖДИН: Нет, уже поставили под контроль Шойгу всех этих ребят.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Но все равно они милуются.
Б.НАДЕЖДИН: Я прекрасно понимаю, что все это ужасно, когда людоед на свободе. Вот я стою на Конституции Российской Федерации. Вообще мне задают много вопросов, цель которых задать вопрос, чтобы меня посадили в тюрьму или растерзали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Нормальные вопросы, но ты можешь не отвечать. Хочет, я подарю тебе ответ?
Б.НАДЕЖДИН: Правового способа нет их загнать обратно. Но если они, не приведи господи, что-то натворят, их надо загнать обратно. Я вам больше скажу. Надо, наверное, как-то за ними следить. Мне кажется, что они натворят не такой страшное что-нибудь.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Голосование у нас заканчивается. 900 человек проголосовало за эти три минуты. 74% проголосовали скорее да.
Б.НАДЕЖДИН: Дорогого стоит.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Дорогого стоит. Оптимистично думать. Хорошо, спасибо большое! Борис Надеждин. Я думаю, что мы после того, как будут объявлены выборы и пройдет съезд, встретимся еще раз и, наверное, не раз…
Б.НАДЕЖДИН: Если я буду жив и на свободе, то… Пока все хорошо.
А.ВЕНЕДИКТОВ: С этими оговорками принимается. Я напоминаю, что вы были на канале «Живой гвоздь». Конечно, позовем госпожу Дунцову, безусловно. И будем призывать всех, кто выдвинется, включая президента Путина. Кто захочет, тот придет — позиция «Эха Москвы» была всегда.
Вы заходите на shop.diletant.media и поддержите нас донатами или купите майку. Не переживайте, переживем! Всем пока!