«Собеседник»: Могил всё больше. Главный военный некрополь наступает на лес
«Собеседник», 29.05.24
Автор: Данила Ноздряков
Мемориал «Пантеон защитников Отечества» в подмосковных Мытищах быстро разрастается из-за погребений погибших на спецоперации. В этом убедился корреспондент «Собеседника», побывавший на главном армейском кладбище страны. Места для новых захоронений там еще есть, но уже принято решение увеличить территорию за счет леса.
Кресты с шарфами
Военное мемориальное кладбище было создано в 2013 году по указу Владимира Путина на угодьях обанкротившегося совхоза имени Тимирязева. Открывал пантеон в годовщину начала Великой Отечественной войны тогдашний министр обороны Сергей Шойгу. Его имя указано и в числе тех, кто содействовал строительству находящегося рядом с мемориалом храма Сергия Радонежского, где отпевают новопреставленных военных. Раньше на территорию пантеона пускали только избранных, но сейчас открыт доступ для посещения и простым смертным. Добираюсь до него на автобусе за двадцать минут от станции метро «Медведково». Отечественный аналог Арлингтонского кладбища находится чуть поодаль от Осташковского шоссе и упирается в лес, которому вскоре придется, по всей видимости, пойти под топор. Мемориал опознается по двум высоким гранитным стелам. За ними — ритуальный магазин и вход на кладбище.
Охранник на вахте просит предъявить паспорт и спрашивает:
— Кого посещаете?
— Я на могилу Калашникова хотел посмотреть, — вспоминаю одного из самых известных обитателей кладбища.
— Ясно, — записывает в журнале охранник и возвращает документ. — На экскурсию.
За оградой я оказываюсь на открытом пространстве внушительных размеров: ровные асфальтированные дорожки, аккуратно стриженные лужайки, массивные гранитные кубы расположенных на большом удалении друг от друга зданий и полное отсутствие людей. Чувство, будто попал в город, откуда исчезли все жители, и лишь шум трассы за спиной и щебетание птиц в небе напоминает, что мир продолжает существовать. По бокам от дорожки расположены стенды, рассказывающие историю мемориала. Останавливаюсь взглядом на баннере с планами по развитию на 2024 год — на нем ни слова про расширение и вырубку леса. Наоборот, пишется о создании парка. Площадь пантеона составляет более 52 гектаров, но само кладбище занимает около половины территории. К могилам попадаешь по аллее с бронзовыми скульптурами воинов — от средневековых ратников до современных спецназовцев. Монументы сопровождаются цитатами из великих. Есть даже «Сыновья уходят в бой» Владимира Высоцкого.
По одну сторону — надгробия и памятники экипажу сбитого в Сирии в 2018 году самолета ИЛ-20 и артистам ансамбля Александрова, погибшим в авиакатастрофе в 2016 году, в конце пантеона, возле монумента скорбящей матери, могилы военачальников и участников Великой Отечественной войны. Здесь наконец-то появляются люди. Возле надгробия без бюста расставляет цветы немолодая женщина.
— Мама ваша? — показываю на могилу.
— Да. Папа воевал в Сталинграде, ему сто лет исполнилось. Он еще держится. А маму уже схоронили, — едва сдерживая слезы, говорит женщина. — Жёны военнослужащих имеют право быть похоронены с мужьями.
На мемориальном кладбище могут обрести покой нобелевские лауреаты, народные артисты и президенты, но пока ни одного президента на кладбище нет. Военные преобладают. Незанятых участков все еще много, и кажется, что особо незачем расширять территорию, пока глаз не замечает за елями шеренги по-военному однотипных крестов с венками, стоящих на фоне труб находящейся неподалеку ТЭЦ. Эта часть кладбища, где захоронены участники спецоперации, явно быстро разрастается. По всей видимости, именно для этой зоны мемориала нужно расширение. В 2021 году в пантеоне было 353 захоронения. Считаю новые могилы — сто, двести. Сбиваюсь. Начинаю заново. Счет переваливает за тысячу. На местах погребения погибших в 2022 году уже установили одинаковые черные плиты с именами и портретами, но их немного. Остальные отмечены крестом (на некоторых повязаны шарфы футбольных болельщиков, много спартаковских) и железными надгробиями. Годы смерти в основном 2023-й и 2024-й. Самые свежие могилы — погибших в апреле этого года. Есть родившиеся в 1970-х, встречаются даже 2000-е, но в большинстве последний приют в Мытищах нашли ребята из моего поколения — рожденные в 1980-х. От этой мысли мне становится не по себе.
— Сколько молодых! — произношу вслух то, что на уме.
— И не говорите, — отзывается возле одной могилы солдатская мать. — Не дай бог никому узнать, как хоронить своих детей.
— Извините за бестактность, а кто решает, кому здесь быть похороненным?
— Мне руководство предложило. Все делают за счет Минобороны. Я не стала отказываться.
Среди могил выделяется одна. Во-первых, на ней лежит непривычный венок с вагнеровской звездой. Во-вторых, к нему приколоты декоративные кувалды, а на надгробии — металлическая скрипка. Это могила Дмитрия Уткина, командира ЧВК «Вагнер», погибшего вместе с Евгением Пригожиным. В генеральских рядах места ему не нашлось, покоится как равный с другими погибшими. Каждому — свое, как гласила татуировка на его руке.
Двести лет за два года
Горожане тоже хотели бы, чтобы у них осталось свое. Свой лес, например, где можно гулять и дышать свежим воздухом, не предъявляя при входе паспорт.
— Мытищи входят в пятерку городов Московской области с самым загрязненным воздухом. Раньше в Пироговском лесопарке водились олени и лоси, сейчас никого нет, — рассказывает местная жительница Ирина (имя изменено). — Для выделения участка провели настоящую спецоперацию! Люди больше всего боятся даже не кладбища, а что вместо леса появятся новые человейники. Ведь не на всей территории будет пантеон.
На сайте администрации Мытищ 2 февраля 2024 года появилось постановление главы города Юлии Купецкой о внесении изменений в генплан, касающихся участка площадью почти в 17 гектаров. О проведении общественных обсуждений проекта активисты узнали за несколько часов до окончания срока голосования, поскольку найти его в интернете было практически невозможно, и забили тревогу. В сообществе «Сохраним Пирогово» появилось обращение, в котором говорилось, что «кладбище можно расширить чуть дальше от Москвы, где есть сельскохозяйственные поля и не растут деревья», и содержалась просьба направить администрации свои возражения.
— Из документов по итогам общественных обсуждений следовало, что в них участвовали три человека, высказавшихся в поддержку решения. Это нормально? — вопрошает администратор паблика «Говорят Мытищи» Татьяна Юрасова. — Конечно, противники были и есть! Подписчики потом в комментариях писали, что отправляли свои возражения. Я тоже направляла. Мне пришло уведомление об отказе его принятия в связи с предоставлением неполного комплекта документов.
На публичной кадастровой карте участок до сих пор обозначен как земли Пироговского и Дмитровского лесничеств. Однако администрация Мытищ в своем ответе активистам указывает, что это не так: «10 гектаров будет использовано на расширение пантеона и 7 гектаров на создание муниципального кладбища. Данная территория не является частью Пироговского лесопарка. При освоении под кладбище зеленые насаждения будут максимально сохранены».
Татьяна Юрасова указывает, что земли уже переданы Минобороны, а общественные обсуждения были простой формальностью. По мнению женщины, вряд ли уже удастся вернуть земли и судьба леса, увы, решена. К слову, при создании пантеона планировалось, что его нынешней территории хватит на двести лет. Но потом геополитические условия изменились, и понадобились места для новых захоронений. А из деревьев гробы можно сделать.